Fell(in) Love

День святого Валентина начался для студентов тривиально: так как этот день не был официальным праздником, учебу никто не отменял. Однако накануне подсуетившиеся активы факультетов организовали тематические украшения в холле в виде сердечек под потолком. Там же поставили самодельный почтовый ящик, который периодически опустошался, а валентинки разносились добровольцами. И не стоит забывать про тематическую дискотеку, о которой судачили всю последнюю неделю, потому что то был редкий случай, когда могут прийти все желающие, а не только представители активов или профсоюза студентов. В любом случае, атмосфера в университете в пятницу четырнадцатого февраля была соответствующая. Людей без пары она раздражала, влюбленным же навевала романтическое настроение. Однако валентинка, лежащая ровно посередине парты, за которой обычно сидели Шакулина и Королёв, удивила обоих. — Твоё? — девушка с опаской приблизилась к парте, надеясь, что участь получить дурацкое картонное сердечко её обойдёт стороной. — Не уверен, — Королёв озадаченно хмыкнул, — Серёжа вряд ли бы стал так открыто демонстрировать свои чувства. — Ну а вдруг! Открывай давай. Королёв потянулся к валентинке, раскрыл её и скривился. — Без подписи, написано на компьютере, еще и стихи дурацкие. Значит, твоё, — одногруппник отправил валентинку в полёт, из-за чего та приземлилась на половине парты Шакулиной. Света торопливо подняла картонку, открыла и абсолютно аналогично скривилась. — Может, ошибка… — А, может, у тебя тайный поклонник, — поддразнил подругу Королёв. Света вспыхнула: — Ни черта не тайный, Королёв. Судя по манере речи, это Федя. Ну, староста. А так как он в последнее время таскался за нами обоими… может, это ты — его объект воздыханий. — С чего бы?! — А ты сам вспомни, как он обрадовался, что ты со мной не встречаешься, — ехидно ввернула Шакулина. — Так это потому что можно подкатить к тебе! — А ты забыл, как он тебе в рот заглядывает? — Если и заглядывает, то только потому что ты со мной общаешься! — Что за шум, а драки нет? — за спинами студентов материализовалась Мухина, из-за чего оба вздрогнули, — Не можете поделить валентинку? — Скорее, сбагрить, — пробормотал Королёв, — я ж говорю, наш староста сохнет по Шакулиной, а она не верит. — Дайте посмотрю, — замглавы выхватила валентинку и вчиталась в содержимое, — блин, ладно, был бы почерк — можно было бы вычислить, он или не он. — Да он это, — проворчала Света, — он мне часто пишет, и такую хрень только он смог бы сочинить. — Значит, точно тебе, — подытожил Королёв, довольно усмехаясь, — потому что пара у меня уже есть. — Не «пара», а друг с привилегиями, — опять ехидно ввернула Шакулина. Она была в курсе, как разрешилось почти двухмесячное радиомолчание этих дурачков, и термин «парень-друг» ее ужасно насмешил и одновременно заставил волноваться за Королёва. Но, кажется, Феллин был не из тех сволочей, которые жонглируют терминологией, лишь бы не брать на себя ответственность. Но поддеть всё равно надо было. — Если у тебя есть пара, Королёв, то ты почему не в списках тех, кто пойдет на дискотеку от актива? — полностью проигнорировав пикировки друзей, Мухина накинулась на Королёва, — Пишешь мне тогда сейчас в чате «Королёв + 1», чтобы я тебя в списки внесла, а то у нас на факультете парочек кот наплакал, идти некому. Шакулина вдоволь насладилась пятью секундами ошеломленного лица Королёва, пока Мухина не переключилась на неё: — Да и раз тебе уже Фролов валентинки присылает, тоже записывайся. — А это обязательно? — обреченно протянула Света. Идти на дискотеку по случаю дня всех влюбленных, так ещё и со старостой? Нет уж, увольте, у неё было полно других более важных дел. Да, она любила ходить на университетские мероприятия и послушать сплетни, но на Фролова смотреть лишний раз даже сил не было. — Ты не болеешь за честь факультета? — замглавы смотрела таким взглядом, что становилось понятно, что если ты не болеешь за честь факультета, то заболеешь уже физически, поэтому Шакулина мотнула головой: — Болею, товарищ замглавы, — Королёв рядом прыснул. — Приду — проверю, — Мухина грозно оглядела первокурсников, а потом стремительно покинула аудиторию. Только потом Шакулина опомнилась: — Значит, она тоже пойдет с парой?! — С какой парой? Гавриилом, разве что, — хмыкнул Королёв, падая на свой стул, — она же зам, должна присутствовать, так как публичное мероприятие же. Шакулина прикинула про себя возможные перспективы того, что Мухина и Боголюбов решат встречаться как раз на этой дискотеке. Шансы не нулевые, учитывая, что между ними все ещё больше начало искрить после той декабрьской тусовки. — Ну да ладно, — Света уселась рядом за парту и начала разгружать свою сумку, — ты реально пойдешь со своим ненаглядным Феллиным на дискотеку? Королёв вмиг помрачнел — из-за очков это было сложно уловить, но мгновенно закрывшаяся поза говорила сама за себя. — Не знаю. Я не хочу Серёжу впутывать в эту свою хренотень. — Какую именно хренотень? Вы же уже впутались. — Да блин, нет… я не хочу, чтобы у него были неприятности из-за того, что он со мной встречается. Не хочу, чтобы его исключили из-за меня. — Да не исключат ни его, ни тебя, успокойся, — Шакулина закатила глаза, — после такого скандалища осеннего, если что-то подобное повторится, то попрут ректора. — Надеюсь… но я не об этом, а о придурках вроде них, — Королёв мотнул головой в сторону зашедших в аудиторию Гурьева и Турченко, которые вновь над чем-то гоготали. Шакулина проследила за ними взглядом и нехотя кивнула: — Да, неприятно, если еще и его будут доставать. Гавриил Боголюбов создавал как раз такое впечатление, как эти двое придурков, если так посмотреть. И его дружки, и одногруппники Феллина, за которыми Света Шакулина периодически наблюдала, когда Феллин был с ними. Однако если Королёву похуй на весь мир, то его парню будет несладко. — Так что… наверное, я придумаю что-то и сольюсь с этой тупой дискотеки. — Нет, — замотала головой Шакулина, — нас уже взяли на карандаш, не прокатит. Хотя… — в голове Светы мгновенно созрел план, — пофиг на этого Фролова, пошли вдвоем. И вопросов не будет, потому что и так половина думает, что мы встречаемся. Королёв посмотрел на Шакулину и чуть приспустил очки, чтобы было видно, насколько он ошарашен предложением подруги. Но Света была преисполнена решимости. Они же убьют двух зайцев: и Мухину задобрят, и на людей поглазеют. — Серёжа не поймёт, — покачал головой Королёв. Шакулина хмыкнула: — Ну так ты ему объясни ситуацию. Или вообще ничего не говори, нервы спокойнее будут. Он же всё равно туда не собирался? — Ага, не собирался, — Королёв вытащил из сумки валентинку, которую — очевидно, — написал для своего ненаглядного Серёжи Феллина. Света подавила желание сыронизировать, потому что вдруг она пожалела о своей инициативе. Они же реально дурачки, надумают себе чего-нибудь, и так долго взращиваемый союз из-за какой-нибудь фигни зачахнет. — Да забей, ладно. Схожу с Фроловым, если он реально мне валентинку оставил, а тебя прикрою. — Да все нормально, — Королёв мотнул головой и выпрямился, — пошли. Фролов, заходивший в тот момент в аудиторию, тут же навострил уши. — Куда пошли? — На дискотеку, — встряла Шакулина, не дав Королёву вставить слово, — я его пригласила. С лица Фролова словно сошли все краски. Света с некоторым удовольствием понаблюдала за реакцией старосты, а потом как бы невзначай добавила; — Тут, кстати, валентинка валяется. — А, да, — Фролов очнулся и метнулся за валентинкой, — да, мне тут подарили. — Даже у Феди есть поклонники, видишь, — бросила Шакулина Королёву, якобы продолжая прерванный разговор. Тот лишь закатил глаза, но ничего не сказал и спрятал свою валентинку в карман. *** Серёжа не понимал ажиотажа в отношении дня святого Валентина всю сознательную жизнь… до недавнего времени. Раньше он старался всячески спрятаться и избежать столкновений с влюбленными парочками или страдающими от отсутствия второй половинки, потому что он не понимал никого из них. Влюблённым Феллин тогда не был, а страдать от отсутствия второй половинки не хотелось, единственное что в такой день вновь всплывало на поверхность старательно подавленное ощущение собственной неполноценности. А теперь Серёжа видел милующиеся влюбленные парочки, и ему было тошно, потому что он не мог выразить так же, как все они, свои чувства на публике — преимущественно по той причине, что они оба были парнями. А еще их статус продолжал мучить Серёжу, хотя он сам же и обозвал их «друзьями-парой». Да, бесспорно, ему было страшно называть Антона Королёва своим парнем в открытую, но как будто бы это было нужно обозначить для самих же себя. Чтобы понимать, что да, они действительно друг в друга влюблены. Серёжа чуть покраснел и поджал губы, стараясь скрыть улыбку. Ему все еще было в новинку употреблять это слово по отношению к себе и Антону. Но можно ли друзьям-которые-пара говорить, что они влюблены? Обидно, что они вынуждены прятаться. Серёжа бы подкинул Антону валентинку с подписью, чтобы его порадовать, а Антон сделал бы то же самое для него. Но кто-то любопытный мог заглянуть в чужую валентинку, а потом наябедничать руководству университета, а Феллин не хотел лишнего риска. С другой стороны, можно было бы попробовать пойти с Антоном на дискотеку… сделав вид, что они идут как друзья. Никто же этого не запрещает? — Прости, меня Шакулина тащит туда как будто как её парня, — Королёв выглядел виноватым, когда Серёжа подсел к нему на обеде и задал вопрос о том, не хочет ли он пойти вместе на дискотеку. Феллин постарался, чтобы его лицо выглядело невозмутимым, но провалился по всем фронтам. — Но ты всё равно приходи, если хочешь, — предложил Королёв, — это же не какой-то там официальный приём, чистая формальность. Мы потом с тобой просто с толпой смешаемся. Серёжа кивнул, все ещё ощущая себя потерянно. Да, план хороший, но вот выбор слов… Королёв придёт на дискотеку с одногруппницей, и никто не удивится, потому что это нормальная ситуация. А тот факт, что их появление как пары воспримется негативно, заставлял хмуриться и загоняться о правильности того, что вообще между ними происходит и стоило ли вообще поддаваться своим чувствам. — Эй, — Антон протянул руку через стол и сжал кисть Серёжи в своей руке, улыбаясь, — я всё равно твой парень-друг. Твой. Какой кошмар, он не должен быть таким эмоциональным из-за обычного слова. Но Серёжа кивнул, сглатывая комок в горле. Тут Королёв начал рыться в карманах, а затем достал картонное сердечко, положил на стол и закрыл его ладонью. Ладонь придвинулась к Серёже, а у него самого перехватило дыхание. Валентинка. От Антона. Серёжа осторожно перехватил валентинку, лишь бы никто не увидел, и открыл её почти сразу же. «I Fell(in) Love With You From Our First Meeting»* — прочитал Феллин. В углу была нарисована змейка. Серёжа неловко улыбнулся: он не до конца понял написанное, потому что не был так же хорош в знании английского языке, как Антон. Тот, кажется, уловил его настроение, поэтому наклонился и вполголоса произнес: — Я тебе потом напишу перевод. Тут как бы ещё каламбур запрятан… в общем, не переживай. Мои чувства к тебе очень даже искренние, — Королёв тепло улыбнулся, и Феллину даже стало стыдно за свою дурацкую ревность. Когда они покинули столовую и Королёв уже повернулся, чтобы идти в свою часть корпуса, Серёжа оглянулся, убедившись, что их никто не видит, решительно шагнул к нему и быстро клюнул в щеку. Сложно было сопротивляться. — До вечера. Королёв удивлённо взглянул на Серёжу, но улыбнулся. И тоже поцеловал, но в лоб. — До вечера, Серёж. *** Если бы кто-то спросил Валю Мухину о том, как она относится к дню святого Валентина, она ответила бы «похуй». И ей действительно большую часть времени было похуй, но почему-то в этом году руководство универа решило устроить целый праздник, хотя до этого, насколько знала сама Мухина по рассказам старшекурсников, ректор вещал что-то про «неправильный иностранный праздник». Видимо, стоило поблагодарить нового председателя молодежной политики, который позволил вообще случиться этому празднеству в честь Дня всех влюбленных. Вот только, конечно же, опять всё веселье было испорчено еще до начала. Формально на тематическую дискотеку приглашали всех желающих, но от активов потребовали обеспечить явку, чтобы руководство увидело, что праздник пользуется спросом, и позволило проводить его и дальше. А если сказать современной молодежи «надо», то она не ответит «есть», а попытается откосить от обязательного мероприятия, поэтому пришлось вводить возможность привести «плюс одного человека», даже если он из другого вуза. Поэтому теперь Вале Мухиной было «не похуй», потому что она трясла с членов своего актива явку, либо бегая за студентами в реальности, либо написывая в чате (при этом читая гыгыканья Гурьева и Турченко, мол, будем друг для друга «плюс один»). Сатаненко, как обычно, слился, сказав, что он «всецело доверяет своему заму, да и вообще, Валь, скоро уже сама станешь главой». Но с таким неблагодарным отношением, конечно, никто не захочет быть главой. Надо будет потом Королёва сделать замом, пусть тренируется. — А ты сама-то пойдёшь на дискотеку? — спросила Дагонова, как только Мухина вернулась в родную аудиторию. — Куда я денусь, — скривилась Валя, — Сатаненко не придёт ведь, а я, как его зам, должна быть. — Приведёшь свой «плюс один»? — Дагонова состроила усмешку, заставив Валю вспомнить, как они еще на первом курсе на какой-то пьянке активов умудрились засосаться в темном углу, а потом больше никогда об этом не говорили. Хотела ли она, чтобы Мухина её пригласила? А хрен поймешь, пусть свои мысли прямо выражает. — Нет кандидатов. В принципе, мне и не надо, раз уж я и так буду просто стоять и контролировать, чтобы студенты всё не разъебали, — Валя заметила, как в их сторону идет очередной волонтер-доставщик валентинок, и посторонилась. Однако Мухину узнали в лицо и торжественно вручили валентинку, — ого, нихуя. — От Гавриила, наверное, — Дагонова вытянула шею, полагая, что сможет что-то разглядеть. Валя открыла картонное сердце, пробежалась глазами по тексту и выкинула открытку в мусорку. — Эй! Валь, это же невежливо! — Похуй, — равнодушно отозвалась Мухина, — если бы тот, кто это послал, реально хотел бы меня пригласить на дискотеку, то подошел бы и сказал словами через рот. — А там без подписи? — разочарованно протянула Дагонова, — Ну да, попробуй тебя пригласи лично, ты так же скажешь «похуй» или «иди нахуй». — А может и не скажу, откуда ты можешь знать. — Да ты только мухами своими интересуешься, — буркнула Дагонова, утыкаясь в телефон. — Еще кейпопом, — на автомате ответила Мухина, задумавшись. Романтика ей не была чужда, просто действительно так получалось, что в фанфиках про корейских мальчиков вся эта романтическая чушь выглядела лучше, чем в реальной жизни. Возможно, потому что писали все эти фанфики как раз девушки, а не дурные парни, которые считают, что тот факт, что они обратили на тебя внимание, уже достаточен, чтобы с ними встречаться. Перед глазами мгновенно всплыло воспоминание о том, как в декабре Гавриил Боголюбов развязно к ней подкатил и предложил уединиться, начав хватать за талию. Мухина аж внутренне передёрнулась от фантомного ощущения чужой ладони. И ладно бы это был просто левый долбоёб, которого можно послать и забыть, но нет, это же хренов Гавриил, ей с ним еще регулярно контактировать и (не совсем здорóво) соперничать. Не хотелось бы в один прекрасный день опять обнаружить, что её чудесный контейнер с мухами оказался рассыпан по всей общаге, а ключ от комнаты спрятан. Но и спускать на тормозах она не стала, а от души наорала. Жалко, Гавриил по стеночке не передвигался после произошедшего, а наоборот стал чаще попадаться на глаза. И даже когда была вся эта суматоха с приготовлениями к дню святого Валентина, он выразил сочувствие тому, что активы не смогут выступить со своими номерами. Она, черт возьми, готовила этот танец месяц, но в итоге разве что сама песня на дискотеке прозвучит, если приглашенный диджей имеет хоть какой-то вкус. День незаметно пролетел за типичной студенческой суетой и мыслями о том, что же её ожидает на дискотеке. И вот наконец настал час «икс», и Валя Мухина, нацепившая шапочку с фасеточными красными глазами, уже стояла в актовом зале со списком тех, кто обещал прийти, в телефоне и лениво глазела по сторонам на потихоньку прибывающую толпу студентов. Помимо них также начали подтягиваться преподы, наряженные кто во что горазд — судя по всему, эта тусовка предназначалась именно для преподавателей. О, вот и Гаджетова с мужем. На фоне играла подборка из раздела популярной музыки (что-то там про кубик льда), под которую танцуют люди без вкуса, и Мухина лишь в очередной раз со вздохом вспомнила, как плейлист Королёва разбавил посвят первокурсника и как в этот раз её даже слушать не стали и пригласили какого-то диджея. Королёв за пиво такую тусовку сварганит, что этот диджей будет в сторонке курить! К слову о Королёве… — И где ваши «плюс один»? На дискотеку явились Королёв и Шакулина, без своих партнеров. Последняя состроила самодовольную мину и заявила: — Мы друг у друга «плюс один». — Как сказал бы Станиславский, не верю, — Мухина покосилась на других первокурсников-бухгалтеров, которые тоже заметили новоприбывших, — но в целом мне похуй, пришли — молодцы. Правила знаете: не пить, не курить, не материться. — Но ты же сама, — начал до этого момента понуро молчавший Королёв, но Валя его перебила: — Я старше, мне можно. Первокурсники поспешно ретировались в толпу танцующих, и Мухина с максимально отрешённым выражением лица прислонилась к стене и скрестила руки на груди. Ни потанцевать нормально, потому что музыка дерьмовая, ни пообсуждать каких-нибудь бакланов, потому что Дагонова решила сыграть в обиженку и не пойти на дискотеку. Остается исполнение дурацкой роли надсмотрщика. Конечно же, факультет международников пришел позже всех, зато все при параде и как всегда с самодовольными выражениями морды лица. Мухина решила достать телефон и уткнуться в соцсети — вдруг хоть там что-то интересное. Песня успела поменяться на старую песню про бигуди Ивана Дорна. Валя бы не удивилась, если бы оказалось, что Гурьев и Турченко в тот момент пробрались за пульт диджея, чтобы включить что-то “по приколу”, но нет, диджей решил на полном серьезе это включить. Зато преподам весело – вон, обж-шник танцует с заведующей театралки… — Чего скучаем? — раздался знакомый голос. Мухина подняла взгляд от телефона и вздрогнула: рядом с ней нарисовался Боголюбов. Еще и прислонился небрежно одним плечом к стене и бровь поднял с усмешкой — возможно, кого-то он мог так склеить. В прошлой жизни. — Вот ты появился и стало еще хуже, — невозмутимо отозвалась Валя и снова уставилась в телефон, давая понять, что разговор окончен. Ну не хотелось ей контактировать с Гавриилом Боголюбовым чаще, чем необходимо, а он упорно нарисовывался! Ходил бы лучше клеить дур со своего факультета. — Ну не ворчи, — беззлобно отозвался Боголюбов, прислоняясь уже всей спиной к стене, но держась на расстоянии. — Ты всё ещё на меня обижаешься? — Да, — Мухина не стала выдерживать паузу для «подумать над ответом», потому что по факту — действительно, она всё ещё была рассержена на него за всё то, что произошло за последние полтора года. — А что мне сделать, чтобы ты не обижалась? Что-нибудь подарить? Публично извиниться? Признать, что актив вашего факультета — самый лучший в университете? Последнее звучало неплохо, если так подумать, но это было бы банально. Извиниться — да, но публично… тупо. Потому что многие не застали фееричное нашествие мух на общагу, а кто застал — уже и забыли, ведь было гораздо больше тем для сплетен. Да и никому больше не нужны были его извинения, кроме самой Мухиной. — Мне достаточно извинений тет-а-тет, — наконец ответила Валя, — но встречный вопрос: тебе это всё, извини, нахуя? Только честно. А если спизданёшь херню, я всё равно узнаю. Гавриил демонстративно поморщился, а Мухина ухмыльнулась: она помнит, что этот консерватор терпеть не может мат от девушек. — Я хочу тебя ближе узнать. Может, подружиться. Начать встречаться, если такая формулировка тебя устроит. Мухина поперхнулась. Встречаться? Гавриил Боголюбов? С ней?! — Про последнее и думать забудь, — резко ответила она, — у тебя целый факультет тех, с кем можно переспать. — Ну прости меня, пожалуйста, — Боголюбов выглядел искренне грустным, и Мухина на секунду сжалилась. Не как над человеком, а как над собакой, которая скулит после того, как набедокурила. До человека ему еще дорасти надо, — я повёл себя, как мудак. — Когда? — пусть осознает как следует. — Когда на тусовке предложил тебе переспать. — А еще? — Когда выгонял ваш актив из кабинета. — И? — Сломал твой аквариум с мухами и раскидал по всей общаге. — И еще кое-что забыл. — Что еще? — Гавриил выглядел возмущенным, и Мухина не удержалась и фыркнула. — Систематическое унижение человеческого достоинства участников актива факультета бухучета. — Так вы и сами этим занимаетесь в наш адрес! — А знаешь, как обидно это слышать? — А нам, думаешь, не обидно?! Глядя на покрасневшее от возмущение лицо давнего врага, Валя Мухина испытывала искреннее удовлетворение. — Ладно, в остальном извинения приняты… возможно. — Теперь ты согласна зарыть топор войны? — Гавриил подался чуть вперёд. — Посмотрим, — уклончиво ответила Мухина, — на твоё поведение. И поведение твоих подпевал. Но считай, что мы из войны перешли в нейтралитет. — Злая ты, Мухина, — хмыкнул Боголюбов, прислонившись к стене. — Учусь у лучших. Мухина состроила доброжелательную мину и пошла на улицу: курить хотелось неимоверно. По дороге её терзали смутные сомнения, правильно ли она вообще поступает, давая шанс Гавриилу Боголюбову, придурку и нарциссу. С одной стороны, делать этого вообще не стоило. Да, он извинился, вроде даже честно раскаивается, но он достаточно ясно выражает намерения, и там явно есть желание уйти дальше дружбы. А разбитый контейнер для мух так просто не забывается. С другой стороны, это даже шансом назвать нельзя: она не давала никаких обещаний, да и он сам должен осознавать, что дружбы между ними быть не может, не говоря уже об отношениях. Боже, и как ему вообще в голову пришло, что она с ним когда-нибудь замутит… Мухина лавировала между студентами, кивала некоторым, кто с ней здоровался, не видя лиц. А когда она наконец оказалась на улице, Валя отошла чуть за угол от главного входа, достала вейп и собралась было затянуться химозно пахнущим дымом, как поняла, что в курилке она не одна: кто-то самозабвенно целовался, еще и шумно так. Валя от неожиданности закашлялась: целоваться парочки обычно бегали не в курилку. Двое поспешно отпрянули друг от друга. Приглядевшись, Мухина поняла, что это были Королёв и тот самый первокурсник-подпевала Гавриила (Феллин, кажется). Оба выглядели невероятно смущенными, а Королёв стал поспешно поправлять свою встрепанную прическу. — Ну вы чего по подворотням шастаете, хоть бы до дома дотерпели, — не сдержалась от шутки Мухина. Феллин вспыхнул. — Заткнись, — попытался огрызнуться Королёв, но всё его естество излучало тревогу. «Видимо, боится реакции», — смекнула Валя. По большей части она не то чтобы не верила в то, что Королёву могут нравиться парни — ну потому что вы посмотрите на него, Королёв не может быть гетеро, — но, увидя подтверждение, она всё же немного охренела. Воистину Ромео и Джульетта, блин, бухучет и международные отношения. — Ты можешь никому не говорить?.. Пожалуйста, — Королёв нервно скрестил руки на груди и выжидающе уставился на Валю. Та едва открыла рот, чтобы заверить, что всё нормально и ей можно в этом плане доверять, как за спиной послышался голос Боголюбова: — Мухина-а! Ва-аль! Феллин побледнел ещё больше, хотя куда еще бледнее. Мухина помрачнела и шикнула на них: — Валите отсюда, или сидите тихо. Королёв кивнул, схватил своего парня за руку и потащил его за собой куда-то в темноту за кусты. Мухина с облегчением вздохнула и затянулась химозным дымом. — Эй! — Боголюбов-таки догадался заглянуть за угол, — ты еще и куришь? — Курю, — Валя выдохнула «малиновую свежесть» и подняла бровь, — проблемы? — … Нет, — Гавриил потёр лоб, — там какая-то драка затевается, не разрулишь? — Да твою-то мать, — рыкнула Мухина и спрятала вейп в карман, — чё сам-то не разрулишь? Ты в два раза больше меня. — Да там твои, эти… — Которые из тех, понятно, пошли. Не зная, благодарить высшие силы за то, что двое перваков смогли остаться незамеченными из-за грядущей драки, или проклинать, но Мухина всё равно отправилась разруливать конфликт. Гавриил, как машина, шёл следом, и Валя рискнула понадеяться, что, может, из них получится неплохая команда. Хотя бы в критической ситуации.