Fell(in) Love

Зимние каникулы прошли для Серёжи Феллина гораздо хуже, чем обычно. Если в предыдущие годы он мог притвориться, что ему нравится происходящее, и абстрагироваться от него, сосредоточившись на, например, приезде крестного или Гавриила из университета, то сейчас это был дохлый номер. С Гавриилом они буквально жили в одной квартире последние несколько месяцев, и все новости он уже знал, поэтому приходилось пытаться найти отвлечение в чем-нибудь другом. А подумать было о чём. Перед глазами всё ещё стояла та сцена в его комнате, когда Королёв его поцеловал, но затем убежал, оставив Серёжу наедине со своим шоком. Он пытался впоследствии найти Королёва в университете, но тот словно сквозь землю провалился, а писать ему в мессенджере Феллин почему-то боялся. Было бы гораздо проще, если бы можно было притвориться, что ничего этого не было. Серёжа очень дорожил Антоном Королёвым, и он бы смог закрыть глаза на ту сцену. …Ведь смог бы? Судя по тому, как часто Феллин вспоминал тот самый момент, вряд ли смог бы. Потому что он осознал, что он хотел бы повторения. А про такое думать нельзя ни в коем случае. Он парень, и Королёв тоже парень. Да, он признавался, что гей, но это не значит, что такое можно самому Серёже. Ему же всю сознательную и несознательную жизнь пророчили, мол, вот влюбишься в чудесную девушку, детишек нарожаете и будете прекрасной семьёй. Его мнение по данному вопросу веса уж точно не имело, и Серёжа бы не удивился, если бы его родители (или, еще хуже, Гавриил) начали бы водить его на смотрины, чтобы наконец найти непутёвому мальчику спутницу жизни. А Феллину это всё было противно. На сценах, где подразумевалась эротика между мужчиной и женщиной, он закрывал глаза, перематывал фильм или вообще его выключал, потому что ну нет, все эти охи-вздохи и (полу)открытая демонстрация его невероятно смущали и вызывали желание самому с себя смыть всю эту «грязь». Поэтому он отказывался смотреть что-либо, где романтика была центром сюжета. Однако когда Антон показал ему «Шоу ужасов Рокки Хоррора», он не чувствовал прям отвращения. Смущение — да, но желания выключить фильм не было, был интерес. Конечно, было и желание досмотреть то, что ему показывал Королёв, но любопытство победило. Наверное, это что-то да значит. — Сергей! — парня бесцеремонно вырвали из своих мыслей, и Феллин растерянно уронил вилку с громким звоном на тарелку. На него уставились несколько пар глаз: его родители, родители Гавриила и сам Гавриил. — Ты слышишь, что мы тут обсуждаем? — Нет, — честно ответил Серёжа, желая, чтобы его оставили в покое. Этот дурацкий совместный ужин — одна из традиций, и он вынужден, к сожалению, на нём присутствовать. Еще и крёстного в этом году не было, что только еще больше омрачало ситуацию: крёстный хотя бы умел уводить спорные темы в более приемлемое русло. — Он и в университете такой же? — обратился отец к Гавриилу. Тот попытался дипломатично увильнуть: — Все мы иногда немного отвлекаемся, я не думаю, что в этом есть что-то плохое… — Значит, да, — отец удовлетворился ответом, который сам себе и дал, и начал вслух рассуждать: — поэтому оценки не идеальные, друзей завести не смог… — Вообще-то смог, — не сдержался Серёжа, — у меня есть хороший друг, помимо Гавриила. И оценки вполне приемлемые. — «Приемлемой» может быть только погода за окном, от тебя же мы ждём отличных результатов, — включилась в обсуждение матушка. Под её тяжёлым взглядом Серёжа сник: он не смел с ней пререкаться. Остаток ужина прошёл под аккомпанемент рассуждений, что Серёжа от рук отбился, когда же хотя бы девушку заведёт, и прочая, прочая, прочая. Феллин сбежал в свою комнату, как только внимание переключилось на обсуждение более абстрактных тем вроде политики. В такие моменты осознание того, что он один против всех, стискивало сердце еще сильнее и неприятнее. Не имело значения, что между ним с Антоном происходит и как это называется — Серёжа осознал это с необычайной ясностью, — потому что Королёв был в первую очередь человеком, который его понимал и принимал. И без его частого присутствия в его личных сообщениях с очередной песней или картинкой «это ты» было гораздо грустнее существовать. Одно это обстоятельство было весомым основанием для того, чтобы они продолжили общаться. А то, что Серёжа хотел бы, чтобы Королёв его снова поцеловал… возможно, Феллин действительно гей и ему не нравятся девушки? Это бы решило вопрос с тем, почему его так воротит от взаимоотношений с этими самыми представительницами женского пола. Но он не считал их самих по себе отвратительными! Та же Маша Констеблева была чудесной девушкой и напарницей в группе, они хорошо дружат, просто он бы явно не хотел, чтобы та вдруг набросилась на него с признаниями и поцелуями. Серёжа попробовал представить какого-нибудь мужчину, чтобы прислушаться к своим собственным ощущениям по этому поводу. На удивление, первым на ум пришел Королёв, и Феллин нехотя отмахнулся от этого образа: нужно было что-то ещё для чистоты эксперимента. Следующим на очереди был Фрэнк н’Фертер из «Шоу ужасов Рокки Хоррора», и Серёжа робко себе признался, что да, он выглядит достаточно эпатажно и приковывал к себе взгляды при просмотре фильма, но… он вымышленный персонаж, образ, и Серёже всё равно было бы некомфортно, если бы Фрэнк вдруг его поцеловал. Вдруг на первый план вышло воспоминание о том однокласснике, к которому Серёжа испытывал смешанные чувства, какую-то тягучую симпатию. Они ведь тоже были друзьями и всё шло достаточно хорошо, пока сам Феллин не решил сдать назад и положить болт на дружбу. Серёжа этим не гордился, и при этом задал себе вопрос, не было ли это чувство таким же, какое он сейчас ощущает в адрес Королёва? Нет, тут другое. Серёжа действительно скучал. А еще он не боялся, что Королёв оттолкнёт из-за того, что у его друга появились какие-то новые не совсем дружеские эмоции — скорее всего, потому, что сам Антон и недвусмысленно проявил симпатию в его адрес. Возможно, Королёв даже объяснит Серёже его собственные чувства? Потому что тут одному не разобраться. Но писать первым всё равно страшно. Серёжа открыл на телефоне поисковую строку браузера и начал набирать «как понять, что ты гей?». Пока они не помирились, Феллин попробует разобраться самостоятельно. *** Для Антона зимние каникулы прошли отвратительно быстро. Из Москвы Королёвы вернулись всего через три дня (Терри сетовал, что ему не с кем сходить на «Иисус Христос — суперзвезда», так что обязательно потащил новоприобретенных друзей с собой). Мужчины очень сердечно попрощались в аэропорту и договорились регулярно списываться и делиться идеями насчёт совместного романа, а Антон лишь понарошку вздыхал, потому что отец в результате не так уж и много времени уделил ему, но… Компания друга и коллеги была ему нужнее, так что ничего страшного. Вдобавок, Терри — максимально приятный человек, и он намекнул, что он готов пообщаться и с младшим Королёвым, если вдруг понадобится, поэтому появление друга семьи не ощущалось чем-то неприятным. Всё лучше, чем если бы отец завёл любовницу и та пыталась бы отобрать Королёва-старшего у собственного сына. После возвращения домой Антон Королёв всего пару дней побыл в родном городе, а затем уже нужно было паковать вещи и возвращаться обратно в универ. Ехал туда Королёв с плохо скрываемым страхом. Причём бояться особого резона не было. Ну да, надо было поднажать, чтобы перейти на астрономический факультет, но он справится. Гомофобии одногруппников он не боялся: он пережил школу, а ещё он наладил дружбу с Шакулиной, которую обходят за километр, так что Гурьев и Турченко еще поостерегутся над ним шутить. А если и нет, то плевать он на них хотел. Однако с Серёжей Феллиным они так и не поговорили. Не написали стандартное поздравление с новым годом, да и сам Серёжа даже не поинтересовался, как успехи с переводом. Королёв грешным делом думал обидеться на друга за это, но воспоминание о том позорном случае с поцелуем спускало с небес на землю. Ему было мучительно неловко до сих пор, и Антон бы даже понял, если бы Серёжа, тщательно всё обдумав за каникулы, оборвал с ним все связи. Однако уже в универе Королёв обнаружил, как Серёжа, очевидно замечая его с другого конца коридора, просто смотрит в его сторону и не предпринимает никаких попыток подойти и поговорить. В груди одновременно теплилась надежда и покалывала тревога: явно Серёже он небезразличен, но почему друг сам не подойдет и не заявит, мол, отвали навсегда? Или, наоборот, не скажет «я влюбился в тебя с первого взгляда, давай вместе сбежим»? О том, чтобы подойти самому, не было и речи, потому что Королёв, как ни планировал разговор с Серёжей на эту тему, так и не смог придумать ничего вразумительного. Да и как такие разговоры вообще вести… С Розой было просто: Антон сказал, что она ему нравится, Роза с радостью приняла это признание, и они начали встречаться. С Симмом же чуть сложнее, потому что Королёв долго ходил вокруг да около, готовил почву, а потом сам Симм и затащил его в эту всю сомнительную авантюру, задолбавшись смотреть, как тогда еще робкий школьник мнётся и не может слова в предложение сложить. Но, к сожалению, в этом случае уже Королёву надо сделать шаг к примирению. Потому что за первую неделю учёбы он прочувствовал, как ему не хватает Серёжи, их посиделок в столовой, прогулок до остановки и обсуждений очень важных тем в духе «когда Гавриил и Валя наконец-то подерутся». — А когда у твоего Феллина день рождения? — Что? — Королёв повернулся к шепчущей одногруппнице. Они сидели с края лекционной аудитории, далеко от препода, но остальным лучше было не мешать, поэтому и говорили шёпотом, — Опять твои псевдонаучные астрологические штучки? — Нет, — Шакулина закатила глаза, — мне просто интересно. А ещё можно было бы организовать ему примирительный подарок, чтобы был повод к нему подойти. — Так мило, что ты беспокоишься за мою личную жизнь. — Ага. А еще я люблю сплетни, а из вашего радиомолчания… — девушка сделала непонятный жест рукой, — короче, ничего не понятно и становится неинтересно. Поэтому вам надо двигать романтическую сюжетную линию дальше. Королёв поперхнулся. Они ей кто, персонажи дурацкого романа, чтобы двигать сюжет? Антон не собирался никакой сюжет двигать, он просто хотел, чтобы всё само по себе стало как раньше. — Пятого февраля у него день рождения, — хмуро выдавил из себя Королёв. — Вот, совсем скоро! — хлопнула в ладоши Шакулина. — Так что выбирай подарок ему, а там уже и поговорите. — Какой подарок? Кому? — зашептал Фролов, повернувшись к ним лицом с ряда спереди и заставив тем самым Антона закатить глаза. — Не твоё дело, староста. — Королёв страдает по несчастной любви, — довольно прошептала Шакулина. Фролов посмотрел сначала на неё, потом на Королёва, и уточнил вполголоса: — То есть, вы не встречаетесь? Шакулина и Королёв переглянулись, а потом оба прыснули. — Ты такого больше не говори, — тут же посерьезнела подруга. Разворачивать мысль она не стала, подразумевая, что тема закрыта. Фролов тут же расслабился, словно какой-то вопрос, который его давно мучил, успешно разрешился. А Королёв фыркнул про себя: даже несмотря на до сих пор преследующие его шуточки про «заднеприводных», остались ещё в этой группе люди, которые искренне уверены, что ему на самом деле нравятся девушки. — А что эта твоя несчастная любовь хотела бы? — прищурилась Шакулина. Королёв задумался. Конечно же, первым делом на ум пришла какая-то книга от Джейн Остин, которую Серёжа читал в тот самый день. Гордость и что-то там. Можно поискать книгу подобного плана. Однако вместо того, чтобы спросить очевидно более начитанную подругу о том, знает ли она какие-то подобные книги, Антон произнес совсем другое: — А разве Джейн Остин не была грабительницей? *** Серёжа, конечно, явно переоценил свои возможности, когда думал, что сможет в соло без опыта копания в подобных вопросах разобраться в том, что происходит у него на сердце. Тест на ориентацию выдал очень неоднозначный ответ, затронув такие термины, как «романтическая ориентация» (упаси боже, ему бы с обычной разобраться!) и «асексуальность». Пытливый ум дотянулся до каких-то статей, которые пришлось читать с гугл-переводчиком, но в итоге Серёжа сидел и потирал ноющие от обилия новой информации виски. Новые термины, их взаимосвязь между собой, и всё это нужно уложить в голове. Но почему-то не нашлось четкой инструкции о том, как вообще понять, какой ярлык на себя повесить. И надо ли вообще их на себя навешивать? Ярлыков так много, и как будто бы все эти люди сразу родились со знанием того, кто им нравится, или в какой-то момент все прочитали какую-то методичку. Один Серёжа опять «не такой»: родился дефектным, пропустил важный разговор со сверстниками или еще что. «Асексуальность» выглядела похожей на реальное положение дел. Серёжу совершенно не интересовали в этом плане другие люди — черт возьми, да он про этот план не хотел даже размышлять. Но Антон Королёв вызывал в Серёже очень смешанные чувства, где было явно больше дружеского, но также присутствовали такие мысли, с которыми к «просто друзьям» вряд ли подойдешь. В любом случае, всё это требовало тщательного изучения самим собой самого себя, но слишком велик соблазн всё бросить и продолжить дальше если не жить, то существовать. Было бы неплохо помириться с Королёвым и наконец-то понять, что между ними происходит, и уже от этого плясать. Возможность выяснить отношения представилась не так уж быстро: по возвращении в универ Серёжу затянул водоворот студенческой жизни, в частности тонны домашней работы и Гавриил со своими драмами. Изредка пересекаясь в коридорах, Серёжа всё ждал, когда же Королёв подойдёт к нему и бросит едкое «мы больше не друзья», но тот лишь смотрел издалека, не приближаясь, а потом уходил по своим делам. К слову, теперь Антон если ходил не один, то обязательно в компании Шакулиной и старосты его группы, который тоже тогда был на «квартирной вечеринке» у Гавриила. Этот совершенно безобидный с виду момент неприятно кольнул Феллина, потому что он не мог не заметить некоторого сходства Фролова с собой: похожий стиль одежды, хоть и без изысков, и он как будто бы в рот Королёву заглядывал. Хотя, может, ему казалось? Но в любом случае выглядело так, словно друг решил найти замену Серёже, а Фролов удачно подвернулся под руку. Хотя Феллин стопроцентно себя накручивал, потому что скучал и ревновал. Так незаметно подкрался день рождения. Наступило пятое февраля, Гавриил разбудил Серёжу громкой хлопушкой и деньрожденческими шариками (всё-таки они продолжали быть друзьями, пусть и сильно отдалившимися, и Серёже было искренне приятно его внимание), а родители сухо поздравили по телефону. Феллин по привычке проверил, не написал ли ему Антон что-нибудь, но, как и в последние несколько недель, безрезультатно. Что ж, этот день рождения не будет ничем отличаться от всех предыдущих. Снова учёба, снова ощущение себя чужим на факультете, снова тоска. Серёжа прятался в библиотеке во время сдвоенной пары физкультуры, когда случайно наткнулся на Королёва. Хотя, скорее, это Королёв на него наткнулся, тк они едва не впечатались друг в друга, когда переходили от одного ряда шкафов к другому. Благо, их тихое «ой» и «прости» не было слышно из этого угла полупустой библиотеки, и книжные шкафы надежно скрывали их от чужих глаз. Сердце Серёжи беспокойно забилось, потому что он не был уверен, какой реакции ждать. Но Антон, кажется, и сам не совсем представлял, какую реакцию выдать. — Привет…? — осторожно шепнул Серёжа. Королёв, кажется, расслабился. — Привет. А я тут это… хотел с днем рождения тебя поздравить… — Королёв замялся, и Феллин разглядел, что друг держит в руке небольшой прямоугольный сверток, — я видел, что ты читаешь книгу от этого автора, а я вообще думал, что Джейн Остин — только взломщица, а она ещё и книжки писала… короче, это не то, что ты читал, так как я подумал, что то, что ты уже читал, было бы неинтересно получить… я мельком почитал и ничего не понял, так как я больше люблю всякую космооперу, но тебе должно понравиться. Во-от. С днём рождения и всё такое. На протяжении всей тирады друга Серёжа неловко улыбался. Он не в обиде! И даже приготовил ему подарок, а это значит, Серёжа Феллин небезразличен Антону Королёву даже после случившегося! Сердце забилось еще быстрее, но уже не от страха, а от пока еще непонятного трепета. Однако, вручив в руки сверток, Королёв развернулся и собрался было уйти, но Серёжа вовремя опомнился и схватился за рукав Антона. — Подожди, — Королёв замер. — мне кажется, нам надо кое-что обсудить. — В принципе, достаточно всего одной фразы «пошёл ты», необязательно рассусоливать, — пробубнил Антон. Серёжа непонимающе нахмурился. — Почему ты думаешь, что я так тебе сказал бы? — Ну а что тут еще может быть? — Потому что я думал, что это скажешь мне ты! Серёжа чуть не повысил голос, но вовремя себя одёрнул, так как они всё-таки в библиотеке, вдобавок никому не стоит слышать, о чём они тут препираются. Королёв, в свою очередь, выглядел озадаченным. — Ну я же тебя поцеловал, а ты должен, по всем законам жанра, сказать мне что-то вроде «ты не в моем вкусе, нам лучше больше никогда не общаться»… — Какого жанра? — непонимающе моргнул Серёжа. — Ну, романтических фильмов… Антон так искренне не понимал, почему вдруг Феллин собирается ещё с ним какие-то беседы вести, а не поступает, как герой романтических фильмов (как будто бы Серёжа их смотрел и запоминал, ха-ха), что сам Серёжа не удержался и фыркнул. — Да, я смотрю такие фильмы, — вспыхнул Королёв, неправильно истолковав реакцию друга, — потому что оттуда можно много всяких интересных вещей почерпнуть. — Ну смотришь и смотришь, твоё дело, — Феллин не мог перестать улыбаться: вот они и разговаривают, как в старые-добрые времена, когда над ними не нависал дамоклов меч в виде непонимания друг друга, — но, наверное, твои фильмы не всё на свете могут предсказать, потому что… — Серёжа запнулся, внезапно осознав, что он собирается сказать. Страшно, очень страшно, если бы он знал, что это такое… — Потому что…? — поторопил его Королёв, тоже очевидно нервничающий. — Я не знаю, — Серёжа начал нервно перебирать руки, внутренне проклиная себя, свою нерешительность и неопытность, — я просто… не хочу тебя терять, Антон. И я не понимаю, что происходит между нами. Мы друзья, и мне нравится, что мы друзья… и я не думал, что что-то такое может вообще произойти в моей жизни, потому что такое со мной не происходит, — почему-то Феллин избегал произносить слово «поцелуй», словно оно было табуированным, — и я ничего не понимаю. Я пытался что-то читать на эту тему, но так много всего, что я не успел уложить всё в голове, принять ситуацию… и я надеялся, что ты мне в этом поможешь. Королёв кивнул, поджав губы. — Мы можем не быть кем-то большим, чем друзьями, — после непродолжительного молчания, явно пересиливая себя, проговорил Антон, — меня устраивает такой расклад, если он тебя устраивает, потому что это сейчас самое главное. Мой порыв был импульсивным, и стоило сначала хотя бы тебя предупредить. Одно твоё слово, и я отстану навсегда. Серёжа лишь хлопнул глазами. Разве он хоть словом дал понять, что хочет, чтобы Антон «отстал от него навсегда»? Или его снова неправильно поняли? — Я не хочу, чтобы ты «отстал навсегда», — зашептал Феллин, — ну правда, это самое нежелательное развитие событий… я просто хочу, чтобы ты мне кое-что объяснил, — после озадаченного кивка, мол, дерзай, Серёжа постарался собраться с мыслями и озвучил так, как мог: — Первый поцелуй всегда приятный? Антон снова помолчал, но потом вдруг усмехнулся. — Это был твой первый поцелуй? — Ага, — Серёжа уставился в пол, снова мысленно проклиная себя за то, что он такой тормоз в штуках подобного рода. — И тебе понравилось? — … Да, — помолчав, Серёжа выпалил: — и я хотел бы, чтобы ты сделал это ещё раз. Но я не понимаю… я думал, люди действительно с рождения понимают, кто им нравится, а я всё ещё не понимаю, что чувствую, потому что я хочу, чтобы было как раньше, а ещё хочу, чтобы мы всё же были кем-нибудь вроде… друзей-пары? Такое вообще бывает? Подняв глаза, Феллин увидел, как Антон пытается сдержать улыбку и быть серьёзным. Но вид его не был издевательским, просто, судя по всему, Королёва забавляла ситуация сама по себе. — Я, вообще-то, очень серьезен, — пробурчал Серёжа. — Да я понимаю, — Королёв всё же хихикнул, — я не знаю, бывают ли друзья-пары, или это как-то по-другому называется умными людьми, но я согласен. Раз уж ты сам говоришь, что ты хочешь, чтобы я тебя снова поцеловал… — Но я ничего не знаю про то, как ведут себя парочки, кроме каких-то стереотипов, — перебил его Серёжа, — поэтому… наверное, мне придется учиться с нуля, а тебе придётся меня терпеть. — Я научу, не переживай, — Королёв усмехнулся так, что Серёжа невольно вспыхнул: скорее всего, за этим Антон подразумевал какой-то подтекст, — но только когда ты будешь готов, — друг тут же посерьезнел. Черт, «друзья-пара» звучит действительно странно. Надо будет либо привыкнуть, либо поменять терминологию, ужасно по-дурацки смотрится. Может, девчонки что-нибудь подскажут, они точно знают, как такое может называться… — Не верю, что мы это обсуждаем, — пробормотал Серёжа, складывая свёрток от Антона в сумку, — я думал, ты обиделся, что я тебя оттолкнул. — Ну… ситуация была странная, да, прости ещё раз, — Королёв дёрнул плечом, а Феллин лишь улыбнулся, мол, всё в порядке, прощаю, — ты же не затеял весь этот разговор, потому что чувствуешь себя передо мной виноватым? — Антон сощурился с подозрением. — Точно нет, — Серёжа вдруг понял, что взгляд как-то сам по себе с глаз Королёва упал на его губы. Боже, с того ключевого момента прошло почти два месяца, и это ощущалось одновременно как что-то, что случилось буквально вчера, и как событие столетней давности. И повторить это хотелось. Неловко и стыдно до жути за себя, что такие мысли в отношении друга проскальзывают. С другой стороны, они же сами только что проговорили о том, что оба этого хотят. А что, если нет?.. — Мои глаза выше, — шепнул Антон. Кажется, это должно было быть шуткой, но ни один из них не улыбнулся. Воздух словно сгустился вокруг них, и стало трудно дышать. — Я в курсе, — выдохнул Серёжа и сократил то небольшое расстояние, что оставалось между ними, прижимаясь своими губами к губам Королёва. Тот, в свою очередь, обнял обеими руками Серёжу за талию и прижал к себе. Феллин не совсем понимал, как нужно правильно целоваться, но благо что Антон был более опытен в данном вопросе и мягко его направлял, не напирая и не заходя далеко. Руки сами собой потянулись к кофте Королёва, стискивая и сминая. Кажется, Серёжа понял алгоритм и стал осторожно отвечать, и это не было чем-то мерзким или неприятным, как ему казалось, скорее… сладким. Конечно, Королёв точно не согласится, что он сладкий на вкус, он же весь из себя крутой и на вкус должен быть как кладбище, рок-концерт или раскалённые звёзды, но против фактов не попрёшь. Боже мой, они же в библиотеке — Серёжа это осознал, когда Антон прислонил его спиной к книжному шкафу и тот как-то опасно скрипнул. Феллин поспешно отстранился от губ и выдохнул: — Мы же в библиотеке. — Есть такое, — глаза Королёва были шальными, да и сам он выглядел до неприличия счастливым. Антон провёл рукой по щеке Серёжи вверх к уху, заставив того покраснеть до корней волос, — ты такой красивый. Феллин зажмурился, не в силах справиться с чувствами. Невозможный. — Ты меня убьёшь. Уже убиваешь, — прошептал Серёжа, но в глубине души ему было приятно до умопомрачения. — Или нас сейчас убьёт библиотекарша, — хихикнул Королёв, и Феллин тоже услышал приближающиеся медленные шаги, — бежим отсюда. Да, Лидию Михайловну явно не стоило злить. Поэтому двое студентов, с непривычным румянцем и взглядом в пол, быстрым шагом покинули библиотеку. В конце концов, впереди ещё целый учебный день, вспомнил Серёжа и бросил быстрый взгляд на Антона. И как теперь, после всего случившегося, дожить до конца дня?