Посвящается моему...

      — Я точно опоздаю на самолет! — девушка с волнистыми каштановыми волосами носилась по комнате в попытках отыскать паспорт. — Куда он вечно пропадает? Надоело!       За окном подходил к своему завершению последний день лета. Закатное солнце еще не полностью скрылось за горизонт, но небо уже окрасилось желтым цветом, плавно переходящим в оранжевый, а дальше – в красный. Улицы Лондона в это время суток особенно красивы, поэтому всегда так манили позвонить подруге, взять кофе в любимом Vergnano и вместе отправиться делать фотографии куда-нибудь на Shaftesbury Avenue или Baker Street.       Так как большую часть жизни Агата Харрис провела в поместье Бишоп Мэнсон, находящемся в графстве Бекингемшир, Лондон долгое время воспринимался ей как туристкой. Каждая историческая улица, старейшая кофейня или жилой дом перестали оцениваться с особым восторгом только после поступления в университет, ведь только тогда девушка ощутила относительную свободу. Прогулки до утра с друзьями и сокурсниками показали и другие стороны столицы Англии, после чего она уже не была той красивой картинкой из интернета. И все же любить Лондон Агата не перестала, поэтому камера телефона никогда не забывала вид города в закатное время.       И сейчас был идеальный момент написать Пайпер, накинуть любимый серый тренч и пойти гулять до глубокой ночи. Но подруга больше не числится в списке контактов, тренч давно в чемодане, город уже не такой привлекательный, а через полчаса должна начаться регистрация на самолет, который, возможно, улетит без одного пассажира, ведь паспорт англичанки решил злобно пошутить над хозяйкой.       — Может я его в чемодан убрала, — два чемодана, стоящие в углу спальной комнаты повалились на пол под тяжестью женского тела. Девушка распахнула самый большой и начала выгребать оттуда все вещи. Хотела сделать это аккуратно, но так паниковала, что получилось как всегда.       — Ты как обычно, — закатила глаза Элиза, валяясь на кровати сестры и переводя взгляд с окна, вид из которого открывался на красные облака. — Внимательней нужно быть.       — Элиза, помолчи, пожалуйста, — огрызнулась Харрис, уже разбирая собственную косметичку и теряя последнюю надежду на счастливую жизнь в другом месте.       Она грезила этим переездом последние два года. Конечно, девушка осознавала – ничего страшного не случится, и можно будет просто купить билет на другой рейс. Но восприняла бы Агата это как знак: никуда ехать не стоит и лучше остаться дома, дальше работая в надоевшем глянцевом журнале. А этого ни в коем случае допустить не хотелось.       — Агата, ты что творишь? — заглянувшая в комнату мама сестер широко распахнула глаза. — Мы уже все готовы ехать, а ты чем занимаешься?!       — Наша мисс-летаю-в-облаках-и-ничего-не-замечаю не может найти паспорт, — Элиза подошла к сестре, соизволив, наконец, помочь в поисках важного документа.       — Не ты ли искала его вчера вечером? — миссис Харрис прошла вдоль комнаты, разглядывая обстановку.       — Я. И что?       — Вот как можно отпускать тебя в другую страну одну, если ты за сутки по два раза паспорт теряешь?       — Мам, не начинай, — Агата яростно запихала все вещи обратно в чемодан, захлопнула его и, пыхтя, села сверху. Неудачница первого разряда собственной персоной. — Мне двадцать два года, я вполне могу о себе позаботиться.       Элиза и мама переглянулись, не говоря ни слова, а девушка, закатив глаза, поднялась, застегивая и возвращая чемоданы в прежнее положение. Она уже была готова расплакаться, потому что давно должна сидеть в машине и подъезжать к аэропорту, но вместо этого занимается поисками из-за своей невнимательности.       — Прекратите так смотреть, ладно? Я просто была занята важной перепиской и не заметила, как положила его куда-то, — попыталась оправдаться Агата.       — Тогда передай своей важной переписке, что из-за него ты никуда не летишь, — Элиза заглянула в шкаф с вешалками, делая вид, что активно помогает.       — «Из-за него»? — в очередной раз удивилась мама.       — Забудь, — пробурчала Харрис, отворачиваясь.       Так она и сказала, что пол ночи и потом еще весь день переписывалась с сыном их деловых партнеров, из-за которого на время потеряла способность соображать и даже не заметила куда дела собственный паспорт.       — Мы едем или как? — в комнату ворвался теперь еще и папа, недоуменно оглядываясь по сторонам. — Мне бы не хотелось нестись по главным дорогам, только чтобы не опоздать.       — Серьезно? — повеселела Ирма. — И это сейчас говорит человек, который вечно куда-то торопится, а потом ворчит на остальных водителей, которые не превышают скорость и задерживают его.       — Вообще-то я самый законопослушный водитель, — невозмутимо ответил Томас.       — Ага, — женщина сложила руки на груди и уставилась на мужа так, словно слушает полнейшую чушь.       Конечно, Ирма преувеличивала. Томаса хоть и выводило из себя движение на дорогах, недалекие водители и иногда такие же пешеходы, но он никогда не делал ничего противозаконного. Но миссис Харрис была слишком мнительной, поэтому ругалась за малейшее преувеличение скорости даже на свободной трассе.       — Может, хватит, а? — Агата встала между родителями, возвращая все внимание на себя. — Я паспорт не могу найти! — психанула девушка, окончательно выходя из себя. — Плакала моя студенческая жизнь в Швеции!       — Агата, он на тумбе около входной двери. Ты сегодня после обеда при мне его там оставила, — произнес папа, после чего раздался вполне ожидаемый громкий шлепок рукой по лбу.       Ну конечно. Я просто идиотка. Рассеянная идиотка.       Харрис схватила один из чемоданов, бегом потащив его к выходу. Остальные члены семьи только покачали головами, вздохнули и отправились следом за девушкой.

***

      — Приятного полета, — произнесла милая девушка за стойкой, возвращая документы Агаты.       — Спасибо, — она улыбнулась в ответ и, откидывая волосы за спину, направилась обратно к семье.       Регистрация на рейс и сдача багажа позади, поэтому можно прощаться. Такое странное чувство, необычное. Харрис на протяжении четырех лет учебы находилась вдали от родителей. Хоть они и были на территории одной страны, но все равно виделись не так часто. Поэтому девушка уже привыкла к жизни без них и сестер под одной крышей. А теперь все иначе: расстояние в 800 миль, но она по-прежнему рвется уехать. Рано или поздно, это произошло бы в любом случае. И все это понимали.       — Агата, привези мне оленя из Стокгольма, — самая младшая – Кристи – подошла и обвила ручки вокруг талии старшей сестры.       — Обязательно, — засмеялась Агата. — Только мне бы сначала добраться до него.       — А еще у них лоси есть, — сестренка отстранилась и пригрозила пальцем. — Но не игрушечного только!       — Лучше игрушечного, чем очередного оленя-осла, не заслуживающего нашего внимания, — сурово произнесла Элиза и порывисто обняла Агату.       Признаться, Харрис не очень любила все эти прощания с объятиями. К тому же в семье у нее репутация хладнокровного человека, слезы у которого могут вызвать лишь животные. Но сейчас почему-то резко защипало в глазах.       — Ладно, иди, а то сейчас очередь соберется в зоне посадки, — мама поцеловала дочь в щеку, обнимая, после чего то же сделал и Томас.       Вот зараза. Агата, соберись. Ты очень хочешь в Швецию, нечего тут реветь. Тебе еще оленя с ослом нужно найти и доставить в Бишоп Мэнсон. Важнейшая миссия, порученная маленькой сестренкой.       — Все, ухожу, — она улыбнулась, опуская взгляд на посадочный талон, чтобы никто не заметил стеклянных глаз. — Как приземлюсь, поменяю сим-карту и напишу.       Не поднимая головы, Агата развернулась и направилась вглубь аэропорта. Главное не оборачиваться, чтобы не отвлекаться от того, что ждет впереди.       Никаких слез. Я сама этого хотела.

***

      Агата никогда не знала, чего хочет в отношении многих вещей. Настолько непостоянная в некоторых случаях, для кого-то даже ветреная. Она всегда нуждалась в переменах, несмотря на страх перед ними. И в этом потоке неопределенностей о том, где она хочет жить, с кем хочет дружить и какой хочет быть сама, она всю жизнь знала лишь одно – мечтает быть журналистом. В то время как одноклассники и друзья вплоть до поступления, не понимали, к чему у них интерес и чем они желают заниматься, Агата жила спокойную жизнь, осознавая одно единственное: ее призвание – журналистика. Девушка никогда не отличалась особенным желанием идти на риск, быть наглой ради получения сенсационной информации или назойливой, не уважающей личные границы, допустим, актера, музыкальной исполнительницы или модного дизайнера. Но она всегда считала, что журналистика разная, и для нее там найдется место в любом случае. К тому же Агата неплохо писала и любила индустрию кино, о которой потом так часто писала.       А еще на нее давили родственники, ожидания которых она не совсем оправдала. Семейный бизнес во главе с тетушкой Аннет и отцом ждал своего нового главу, а они – наследника. Но родилась Агата. А затем на девушку взвалили обязанности и без ее ведома собирались оформить документы на обучение в Imperial College London на факультете бизнеса. Три года они ругались из-за будущего девушки, в котором она никогда не видела и не хотела видеть ни бизнес, ни бессонные ночи из-за предстоящих комиссий, ни скучные совещания по пять часов. Для творческого человека это не жизнь, а самые настоящие круги ада, пройти по которым Агата не горела желанием ни разу. Поэтому настояла на своем, и со временем все смирились, что перед ними журналистка, а не наследница крупного бизнеса. А если и наследница, то точно не руководящее лицо.       Но даже в этой, казалось бы, единственной стабильной сфере ее жизни тоже наступил сложный период. Четыре года бакалавра пролетели молниеносно, оставляя после себя развалины из мечты, как ураган оставляет после себя поваленные деревья. Журналистика оказалась не такой творчески свободной профессией, как она себе придумала. Этика, строгие правила написания заметки, репортажа или любого другого жанра, запреты и цензура – все это повлияло на ее восприятие профессии в тот момент. Агата перегорела, потом загорелась, затем писала так много и о том, что совершенно не нравилось, что ее воротило от каждого задания, в котором фигурировало письмо. Через время снова загорелась в период курса телевизионной практики, и снова перегорела, занимаясь написанием диплома, объем которого напоминал далеко не бакалаврскую работу.       В общем, по окончании университета она запуталась окончательно, и единственным желанием было уехать подальше. Ей все надоело, она от всего устала и чувствовала, что в ней не осталось вдохновения. Поэтому мысль о втором образовании, которая появилась на втором курсе, окончательно поселилась в голове девушки и уже не покидала ее.       А сейчас она воплощается в жизнь: в иллюминаторе такой красивый Стокгольм, с которым Агате еще предстояло познакомиться, а затем отправиться в Мальмё. Туда она и поступила в магистратуру. На режиссуру.       Через время в салоне раздался голос пилота, вызывая мурашки:       — Уважаемые пассажиры, наш самолет совершил посадку в аэропорту города Стокгольм. Температура за бортом 20 градусов Цельсия, время 10:35 PM. Командир корабля и экипаж прощаются с вами. Надеемся еще раз увидеть вас на борту нашего самолета. Благодарим вас за выбор нашей авиакомпании. Сейчас вам будет подан трап. Пожалуйста, оставайтесь на своих местах до полной остановки.       Вот и все. Теперь расслабляться нельзя, ведь я совсем одна и отвечаю за себя сама. А если полет я как-то пережила, то и с остальным справлюсь.       Время в аэропорту тянулось долго, и вышла девушка оттуда только через полтора часа. Вызвав такси, уставшая, но такая счастливая, Харрис направилась в отель. Очень хотелось спать: не смотря на длительность полета всего в два часа, она почти не спала всю прошлую ночь, поэтому только и мечтала о подушке. Но пока не забыла, быстро заменила сим-карту в телефоне и набрала сообщение семье.       — Алло, — ответила Элизе, позвонившей минут пять спустя.       — Ну, как ты там? — поинтересовалась сестра. — Турбины не отказали у самолета?       — Ха-ха-ха, — недовольство в ее голосе так и кричало, что Агата сейчас просто бросит трубку. — Ты такая юмористка, оказывается.       — Прости, я любя, — пролепетала нежным, но наигранным голосом Элиза. — Правда, все нормально?       — Все в порядке, — тепло улыбнулась Агата, разглядывая пейзаж за окном, пока машина остановилась на светофоре. — Вы, кажется, застряли в моих пятнадцати годах. Я уже давно не боюсь летать.       Почти не боюсь.       — Откуда нам знать правду. Может, ты теперь просто скрываешь свои страхи, — продолжала сестра.       — Тогда я очень талантливо это делаю, потому чт… — Агата не успела договорить из-за раздавшихся криков прямо в ухо.       — Кристи, что я тебе говорила! — вскрикнула Элиза. — Что это за ребенок такой?!       — Этому ребенку пять, — Харрис постаралась произнести эти слова максимально серьезным и поучительным тоном. — Не обращай внимания.       — Я спрятала свою палетку на самую верхнюю полку! — продолжала восклицать сестра. — Как?! Как она ее нашла и достала?!       — Слушай, — пришлось убрать телефон от уха – оглохнуть от таких возгласов совсем не хотелось. — Мне пора, тут кто-то написал, нужно ответить.       — Мне, видимо, тоже пора, — недовольно прошипела сестра и отключила вызов.       С улыбкой на лице Агата зашла в переписку с Эдвардом и сразу же получила от него очередное сообщение. Эдвард: Ты долетела?

Агата:

Да, уже подъезжаю к отелю.

      Девушка начала накручивать кончики волос на палец: все время они только переписывались, а теперь Агата тоже в Швеции, и он точно захочет встретиться. Через минуту телефон издал вибрацию, и она опустила взгляд на дисплей. Эдвард: Я вернусь в Стокгольм завтра к полудню. Если не против, приглашаю пообедать.       В любой другой ситуации Харрис бы обязательно слилась, списывая все на собственную занятость и уже построенные планы, но…       Агата, ты приехала строить новую жизнь, и лучше всего начать с того, чего ты так и не сделала в Лондоне.       Напечатав ответ, что согласна, она перевела взгляд в окно, снова любуясь милыми улочками. Через время, когда машина остановилась у At Six, и водитель протянул чек об оплате, Харрис полезла в сумочку за купюрами.       — Спасибо, — расплатившись с таксистом, она покинула машину, направляясь к багажнику. Водитель проследовал за ней, помогая достать чемоданы, а затем произнес на корявом английском:       — Надеюсь, вам у нас понравится.       — Я так об этом мечтала. Будет слишком обидно, если не сложится, — улыбнулась девушка пожилому мужчине.       — Значит, придется постараться. Просто так ничего не дается, мисс, — он захлопнул багажный отсек, возвращаясь в салон автомобиля. — God kväll.       А потом такси быстро развернулось и уехало дальше, оставляя Агату одну посреди проспекта.       — Придется постараться… — шепотом повторила за ним, вперив взгляд в асфальт. Тут же к девушке подбежал портье и, забрав сумки, пригласил внутрь.       Ну что же, сейчас спать, завтра любоваться Стокгольмом в компании Эдварда, а уже послезавтра стараться.       И кто знает, что из этого получится…