Спустя месяц
Агата, Элиза и Данте играют в салки, бегая по особняку тетушки Аннет. Сегодня вся большая семья Сильвер-Харрис собирается под одной крышей для празднования дня рождения дядюшки Чарльза. Им нечасто удается видеться, поэтому Агата безмерно счастлива каждой встрече. И сейчас, испытывая невообразимую радость от возможности делать все что угодно, ведь родители заняты приготовлениями к торжеству и не особо контролируют, чем дети занимаются, Агата готова прыгать до потолка и громко петь. — Ты водишь! — выкрикивает Элиза, касаясь руки сестры. — Почему опять я? — девочка надувает губы. — Данте ни разу еще не ловил. —Такие правила, сестренка, — улыбаясь во все зубы, кузен пожимает плечами и бросается прочь вслед за Элизой. Когда родные скрываются за углом, в сердце начинает колоть. Режущая мгновенная боль. И снова все в порядке. Только не с наружи. Слишком светлые стены особняка, такие же двери, возвышающаяся над головой огромных размеров люстра, кристаллы в виде капелек которой отражают солнечный свет теплого июльского дня. Агата оглядывается, будто видит окружающую ее обстановку впервые. Все как прежде, но цвета такие неестественно яркие, словно девочка в мультике. Пуфик кровавого красного цвета в углу около входной оранжевой двери. Картина на стене, почему-то подсвеченная желтым неоновым светом. Розовый ковер и фиолетовая тумба. Раскатистый звук. Неожиданный и оглушающий. В самое ухо. Еще один. В этот раз резкий. Испугавшись, Агата бежит в сторону гостиной. Никого. Пропал обеденный стол с большим тортом в середине, а вместо праздничных украшений по всему периметру гостевой свисают огромные пауки. И здесь стены остаются светлыми, ослепляя девочку, как слепило бы солнце, смотри она на него без очков. — Элиза! — крик эхом раздается по помещению. Ответа не следует. Сердце колотится так, что отдает в горло. — Данте! — снова тишина. Гром уже не слышен. Вместо него кричащая тишина. Как в вакууме. Голова начинает кружиться, а ноги подкашиваться. Замутненный рассудок не позволяет осознать происходящее. Агата медленно разворачивается. Видит в коридоре отца. — Па... па, — еле слышно выдавливает из себя. Но он, никак не отреагировав, направляется в сторону лестницы, напевая себе под нос песню, слова которой не разобрать. Почувствовав облегчение, словно с нее сняли оковы, Агата сдвигается с места, бежит за ним, пытаясь ухватить за руку. Но отец не слышит, поднимается дальше по ступенькам. И как бы дочь ни старалась дотянуться, он постоянно оказывается на одну деревяшку выше, а она топчется на месте. В глазах темнеет. — Ты водишь! — голос Элизы. А потом снова ослепительный блеск. — Папа! Она оказывается в конце длинного коридора второго этажа. — Ты водишь, Агата! — опять Элиза. Девочка оглядывается, но не видит ни ее, ни Данте. Наконец затуманенный взор ловит фокус, и Агата пытается разглядеть человека, бегущего к раскрытому настежь окну. — Папа! — тело пронзает страшный испуг. — Том! — неожиданно рядом оказывается дядя Чарльз, хватая отца Агаты за рукав. Но поздно. Мужчина выпадает наружу, а по всему особняку раздается протяжное: «Папа-а-а-а». Глаза резко распахнулись, устремляясь в потолок. В ушах стоял звон, и вокруг так темно, что на секунду Агате показалось – она по-прежнему спит. Всего лишь сон. Очередной глупый сон. Уже собираясь похвалить себя, что на сей раз проснулась без криков, Харрис провела ладонями по лицу, чувствуя влагу. Моргнула два раза. Слезы. Моргнула еще раз, чтобы убедиться. Ощутив влажные слипшиеся ресницы, девушка зажмурилась, утыкаясь в подушку, чтобы не разбудить Еву. Сдержаться не получилось. Она давно привыкла к постоянным кошмарам и за последние полгода даже научилась их контролировать. Не реагировать на них, стараться забыть сразу, при пробуждении. А самое важное – не анализировать их. Но в этот раз стало слишком страшно и больно. Этот момент, когда ты видишь, как близкий человек накладывает на себя руки. Страшнее и быть не может, даже если это не наяву. Нужно встать и умыться. Желательно холодной водой. Желательно ледяной водой. Но ноги стали ватными, а сознание нуждалось в том, чтобы забыть только что испытанный, мгновенный, как молния, ужас. Поэтому она развернулась к стенке, закрывая глаза. Во снах страшно, но это состояние, в котором она ни о чем не размышляет.Утро
— Вот черт, — послышалась приглушенная ругань соседки, а затем что-то упало. Под одеялом уже было невозможно жарко, но Харрис упорно ожидала, когда за Скай закроется входная дверь. Еще несколько минут Ева шуршала бумагами, по звукам несколько раз переобувалась и, наконец, покинула их обитель. Только Агата собралась подняться, как дверь распахнулась, и Ева, бубня что-то про ключи, забрала, по всей видимости, эти самые ключи, снова закрывая дверь с другой стороны. Выждав еще пару минут, переживая, вдруг Скай неожиданно вернется, Агата наконец-то выбралась из своего укрытия, откидывая одеяло в ноги. Настроение было паршивое, и если его еще можно утаить, опухшие веки и полопанные капилляры под глазами не так-то и просто замаскировать. Взяв средства гигиены, Агата поплелась в душ, все еще прокручивая в голове ночные картинки, осадок от которых стоял комом в горле. Настроив теплую воду, девушка опустилась на плитку душевой кабинки, облокачиваясь о стенку и обхватывая подтянутые к груди коленки руками. В ушах беспрерывно звучали голоса из сна. И это горестное «Папа-а-а-а». Одиночество, опустошенность, тревожность – чувства, от которых она избавилась, как казалось, навсегда, решили так неожиданно ворваться в ее жизнь вновь.~~~
Нора готовила, параллельно слушая голосовое, присланное Агатой еще ночью. — Мне сейчас очень плохо, но я понимаю, что должна это кому-то рассказать… — безжизненный голос и последующий вздох, обычно означающий лишь одно – Агате сложно говорить вслух, дали понять, что вероятнее всего, у подруги случилась очередная непростая ночь. — Я долго держала все в себе, но уже недели две мне сняться кошмары. И в каждом из них со мной что-то случается. Либо болезнь, либо накрывает паническая атака. Сегодня снилось, как мы с Элизой бились в жуткой истерике. Я проснулась от того, что у меня в голове… точнее… мне будто в уши кричали с обеих стороны. Я и Элиза. И при этом было чувство страшной горечи и отчаяния, — слушая до этого относительно спокойную речь, Нора даже подумала, что Агата сможет сдержать слезы, но голос все-таки дрогнул. А дальше последовали бессвязные предложения об истерике девушки и боязни ложиться спать. Нора: Мне кажется, тебе нужно взять один денек Убежавшая их кастрюли вода напугала погруженную в переживания подруги Нору, поэтому палец сам соскользнул, отправляя незаконченное предложение. Кларк – такой была фамилия девушки по матери, выключила конфорку, отодвигая испорченную кастрюлю с кашей в сторону, и вернулась к переписке. Нора: Для того чтобы сходить к специалисту. Агата читала сообщения, ничего не отвечая, но подруга не собиралась оставлять ее, порядком устав от постоянных слез Агаты. Но прежде всего, она элементарно беспокоилась за близкого человека, волнуясь, что однажды все зайдет слишком далеко. Нора: Постоянные кошмары реально заставляют волноваться… И снова сообщение отправилось в пустоту. Не выдержав молчания Агаты, Нора набрала ее номер. На удивление, та ответила сразу, словно только и ждала звонка. — Агаточка, не плачь, милая, — услышав всхлипы подруги, Кларк сжалась от той душевной боли, которая появлялась постоянно, слоило Агате рассказать, как она проснулась с выпрыгивающим из груди сердцем посреди ночи. Они были так близки, но так далеко друг от друга, и оттого на душе становилось только паршивее. — Была бы я рядом с тобой… Сходила бы с тобой вместе к специалисту... — Прости, пожалуйста, — до крови прикусив щеку изнутри, чтобы суметь вымолвить хоть слово, наконец произнесла Агата. — Мне жаль, что… — еще всхлип, — тебе пришлось слушать... — Агата, не извиняйся, — Нора уже наматывала круги по комнате, параллельно размышляя, как бы затащить подругу к психологу. — Тебе незачем.~~~
В тот день у Агаты случилась первая паническая атака, после чего к девушке пришла идея уйти в учебу, и тогда не останется ни времени, ни сил на дурные мысли. Но и об этом решении она в дальнейшем пожалела, ведь изнурять себя научной деятельностью оказалось заведомо провальной идеей: к тяжелому моральному состоянию прибавились постоянная усталость, отсутствие личной жизни и дополнительные переживания из-за страха перед плохими отметками, поскольку совершенно неожиданно активировался синдром отличника, которым прежде Харрис не страдала. И так продлилось три года. И Агата помнила то время слишком хорошо, чтобы ясно понимать: ни в коем случае нельзя вернуться в прошлое состояние. Поэтому, просидев в ванной комнате некоторое время, девушка позвонила отцу. — Все нормально, просто давно не разговаривали, — естественно, папа начал заваливать дочь вопросами, почувствовав неладное. Они крайне редко общались, могли разве что переброситься парой фраз в переписке и только. Агата любила семью, но никогда не была привязана настолько, чтобы созваниваться с ними каждый день. У Сильвер-Харрис вообще не было принято выражать теплые чувства друг к другу. Оттого и незапланированный звонок рано утром не мог не смутить. — Как учеба? — Ну, я написала сценарий пьесы, у меня появилась съемочная команда из нескольких кинооператоров с нашего потока и… — неторопливо начала она, забираясь с ногами на ужасно неудобный стул Евы, — если мою идею одобрят, начнем работать над постановкой. — То есть тебя можно поздравлять? — папа, судя по всему, улыбнулся. — Рано. — Я не сомневаюсь, что у тебя все получится. Ты же Агата Сильвер-Харрис, — всегда, если дело касалось достижений Агаты, папа ни разу не сомневался в успехе дочери. С одной стороны, это крайне приятно. Кому не понравится осознание, как сильно в тебя верят. Но с другой, такая уверенность означала непонимание родителем переживаний его ребенка. Он не мог поддержать и успокоить так, как нужно было ей. Иногда Агате хотелось, чтобы кто-нибудь просто разделил ее тревогу, а не восхвалял. Потому что во втором случае облажаться было еще страшнее. А для Харрис всегда было важно не опозорить фамилию и оправдать ожидания семьи, какими бы сложными не были их взаимоотношения. — Спасибо, — осторожно произнесла она. Честно говоря, у них было не так много тем для разговора, но девушке стало порядком спокойнее. С папой все в порядке, он рассказал, над каким новым проектом сейчас работает, из офиса возвращается рано, а не как в ее детстве, когда на протяжении пятнадцати лет дети видели отца только за час перед сном. Да и вообще у всех все замечательно, за исключением Элизы, от косметики которой не осталось почти ничего, ведь Кристи знает все места, куда старшая сестра может спрятать свое богатство.***
Когда тревожные мысли не дают покоя, единственное, что по-настоящему помогает – спорт. Именно поэтому Агата уже час эксплуатировала беговую дорожку, разогревая мышцы, в то время как в наушниках играл рок – лучшее, по ее мнению, звуковое сопровождение, когда тебе хочется рвать и метать. — Что? — переспросила она у подошедшего тренера, вытаскивая один из наушников. — Кое-кто в первую нашу встречу прожужжал мне все уши, как искренне презирает бег, — слетело с губ Натали, когда Агата уже отключила тренажер. Харрис дала себе несколько секунд на восстановление дыхания, после чего смочила пересохшее горло водой и ответила: — Испытываю свою выдержку. — Тогда как насчет кросса на улице? — тренер оттолкнулась от стены, хватая в руки лежащую рядом гантель. Похолодев от одного только слова, провоцирующего воспоминания о ненавистных занятиях физкультурой в школе, Агата судорожно начала искать, за какой же тренажер взяться теперь. — Пресс. Да. Пресс, — затараторила она. Ненавижу качать пресс. — Срочно нужно покачать пресс, — Агата уже судорожно мотала головой в поисках ковриков, подмечая, как это ужасно, когда в спортивном зале слишком много людей и ни одного свободного места. Натали только по-доброму хмыкнула, следуя за своей клиенткой, которая сегодня вела себя слишком активно и возбужденно. Когда ты тренер и каждый день сталкиваешься с десятками людей, превращаешься в своего рода психолога, подмечая малейшие перемены в человеке. В случае с Агатой – а Натали успела узнать ее достаточно близко – ей не составило труда догадаться, какова причина нетипичного поведения девушка. Она хотела забыться.***
Весь день превратился в сплошную круговерть, а все из-за проклятого сна, напоминающего о себе всякий раз, стоило Агате сесть и передохнуть. Поэтому ей оставалось только занимать себя всякой ерундой и делать что угодно, только не сидеть на месте. В этот раз Харрис не стала рассказывать о произошедшем Норе, потому что понимала, как той тяжело слушать каждый раз одно и то же. Она снова посоветует пойти к психологу или психотерапевту и будет разговаривать с неприкрытой жалостью, чего Агата терпеть не может. Но так хотелось с кем-нибудь поговорить. Есть Ева, но она весь день на работе со своими детьми и ранее обожаемым ею начальником. И есть Софи, которая всего-навсего не лучший собеседник на личные и глубокие темы. Потому Агате не оставалось ничего, кроме как взять свой почти до конца исписанный блокнот и излить душу на его пожелтевших клетчатых страницах. Строчка за строчкой, одна страница за другой, и вот перед девушкой несколько листов из слов и картинок, которые Агата фиксировала всякий раз, стоило размытому образу из сна прийти в голову. Такого рода терапия казалась лучше любого посещения кабинета специалиста. А еще была источником вдохновения. В случае с Агатой лучшие строчки, которые она когда-либо писала, всегда были сотворены в моменты грусти.***
Ева вернулась так поздно, что к тому моменту все слезы были выплаканы, но, как Агата и предполагала, опухшие глаза не скрыть. — Тебя кто-то обидел? Снова Эдвард? — сходу начала соседка, залезая на кровать Харрис. — Еще я хотела просить, как ты сегодня спала? Я уснула очень поздно, а ты разговаривала во сне и напугала меня, — она внимательно осмотрела подругу. — Никто не обидел, — равнодушно пожала плечами Агата, убирая блокнот на полку. — Сон, видимо, был насыщенный. Вот и разговаривала. У меня такое часто. — И все? — Да, — уверенно ответила девушка. — Не бери в голову, всего лишь переутомление, — еще днем она ждала возвращения Скай, представляя, как расскажет ей обо всем, что держала в себе целый день. Но сейчас приняла решение, что лучше всего оставить свои проблемы при себе и не пугать Еву бреднями. Еще возникло желание остаться одной, поэтому Харрис слишком обрадовалась, стоило Еве сказать, что ее позвали в клуб. Но виду, конечно же, не подала. И на приглашение пойти с ней тоже не согласилась под предлогом, что завтра рано вставать. Ева так и не запомнила ее расписание, поэтому обмануть ее труда не составило. Точнее, не обмануть, а просто не сказать правду, как оправдала себя Харрис. Когда соседка опять исчезла, англичанка вообразила, как было бы здорово взять вино и просто напиться прямо на полу в общежитии, закусывая полусладкое виноградом или сыром. Из всех ее знакомых лучшей компанией для такого вечера Агата представила почему-то Рэйчел. То впечатление, какое она сумела произвести за два неполных дня, так и кричало о том, что в тяжелые моменты Рэйчел Линд – самое надежное женское плечо. Но блондинка давно уехала, при этом, как позже выяснила Агата, раньше запланированного. Александр и Эдвард еще день провели в стенах университета, но ее с мужчинами не оказалось. Рэйчел словно пропала – ее номер, которым она поделилась с Агатой в день знакомства, оказался заблокирован, а странички в социальных сетях удалены. Была мысль написать Александру и попробовать выяснить у него, не произошло ли чего, но Агата так и не решилась. К тому же с ним Харрис после того разговора общалась очень редко.~~~
— Тебя не смущает, что ты звонишь мне в час ночи? — шептала Агата, прикрывая дверь комнаты. Мимо прошел какой-то парень, и Харрис посильнее запахнула халат свободной рукой, смотря ему вслед. — Во-первых, ты не отвечаешь на сообщение, хотя прочитала его. Во-вторых, почему меня должно это смущать? — Александр постоянно вел себя настолько невозмутимо, что создавалось впечатление – для него совсем не существует границ. Вот Агата теперь и думала, что его невозможно смутить, засмущать, а самое главное – заткнуть. — Потому что это странно. — Не вижу ничего странного. — Я сейчас брошу трубку, Александр! — воскликнула девушка, и пока тот самый парень снова проходил мимо, косясь на нее, шепотом добавила: — Что тебе нужно? — Маленькая мисс Харрис, — серьезно начал Александр, а она тем временем застыла от его обращения, — я не понимаю, как ты умудрилась поступить на второе высшее с такой памятью. Может, у тебя тоже есть связи? — очевидно, мужчина пытался подколоть ее – так Агата думала, ведь не знала, что Александр осведомлен о многом и если не обо все, то точно больше всех остальных. Больше Эдварда. Но паранойя никуда не делась, и пропустить мимо ушей женский испуг было невозможно: — Что?! Какие связи? Нет у меня связей! Девушка начала нервно дергать себя за кончик косички, отходя от их с Евой комнаты. Еще немного, и такими возгласами она точно разбудит весь этаж. — Уверена? — с издевкой спросил он. — Уверена, — фыркнула Агата, не столько злясь на Нильсена, сколько на себя за неумение контролировать собственные эмоции. А Александру можно было только позавидовать – его выдержка и умение держать лицо в любой ситуации достойны похвалы. — А даже если бы связи и были, это не твое дело. — В последнее время я слышу эту фразу слишком часто, — констатировал Александр, вспоминая дневную ссору с Рэйчел. Безусловно, Нильсен не был бесчувственной сволочью, и уход подруги оставил свой отпечаток, но сейчас по нему и не скажешь, что мужчина испытывает не самые приятные чувства. Просто он еще не осознал, что, похоже, Рэйчел ушла навсегда. Во всяком случае, так она решила для себя. — Может это знак, что не стоит совать свой нос, куда не надо? — грубо бросила Агата и резко замолчала, когда по ту сторону телефона послышалось, как мужчина усмехнулся. Самоуверенный индюк. — Мы ушли от темы, — Александр не собирался обсуждать свои планы с Агатой и уж тем более не горел желанием выслушивать о том, что ему стоит делать, а что нет. Для этого у него всю жизнь были подруга и мать. — Я предлагаю тебе стажировку в своей фирме. Точнее, предложил еще на пресс-конференции, а ты все еще молчишь. — В чем подвох? — Почему ты везде ищешь обман? У тебя проблемы с доверием? — ему очень хотелось узнать, что девушка скажет в оправдание своему странному поведению, которое он заметил сразу, стоило им познакомиться. — Нет у меня никаких проблем, — стушевалась Харрис, запрыгивая на подоконник в конце длинного коридора. Она бы могла запросто отключить звонок и заблокировать Александра, как часто делала это раньше, но по неведомым для самой себя причинам продолжала вести диалог. В первую очередь Агате было любопытно – что могло вызвать в Александре рабочий интерес к ней. Остальные же мотивы девушка предпочла выбросить из головы немедленно. — Раз проблем нет, — протянул он и резко закончил: — соглашайся. — Это какой-то бред, — прикрыв глаза, Харрис приложила два пальца к переносице, отрицательно качая головой. — Ты же в курсе, что у меня навыков ровно ноль? Я не сниму тебе рекламу так скоро. Мы только начали изучать теорию. — Я не прошу тебя браться за съемки, — он говорил, и Агата отчетливо ощущала подвох. Не бывает, чтобы такое предложение взяло и упало с небес на голову. А Александр именно так и ворвался в ее жизнь – слишком неожиданно, да еще и с такими возможностями для нее. — Тогда что мне делать у вас в «N. Breeze»? — У тебя уже есть одно образование, и оно бы нам очень пригодилось, — Агата буквально ощутила, как с нее сошел холодный пот, отчего даже не заметила возникшую тишину. — Алло, Земля вызывает Агату, прием. — А? Да? — в голове крутилось столько мыслей в надежде придумать логичную отмазку. — Прости… Я нет, я не могу. — Почему? — Для стажировки нужны документы об окончании вуза, так? У меня их нет, — Агата уже не думала, просто говорила. Не собиралась же она признаваться, что обманула Рэйчел и на самом деле никакого филологического диплома никогда не получала. — Куда они делись? — картинно удивляясь, Александр умело скрывал все свои подозрения. Дальше Харрис начала нести полную чушь о том, как не пошла на свой выпускной, и вообще у нее были задолжности по учебе, поэтому документы якобы до сих пор находятся в университете, и как бы она ни хотела попасть в фирму Александра, диплом предоставить не может. Но Агата поняла, что Нильсена это нисколько не волновало, стоило ему бесцеремонно заключить: — Я все улажу.~~~
Если откровенно, Агата не могла толком решить, что ответить на предложение Александра. Не потому, что ей не нравилась идея с рекламой. Еще как нравилась. Для нее режиссура – не просто создание красивой картинки, поэтому она изначально понимала, что не удастся сразу взять и снять хотя бы короткометражный фильм. А реклама – отличный вариант для дебюта. Но она ясно осознавала и то, что статус лучшей судостроительной компании Швеции чета Нильсенов получила не за красивые голубые глазки мужчины. Поэтому риск опозориться слишком высок. Она даже не понимала, почему Александр доверил ей такое. У него совершенно точно достаточно средств для того, чтобы нанять лучших из лучших. Пугало и все остальное, ведь придется снова возиться с документами, составлять и подписывать договор с фирмой. Переезжать, в конце концов. А отправиться в столицу на неопределенный срок, когда она уже привыкла к Мальмё и университету – возможно, не самый мудрый выбор. Агата это прекрасно понимала и оттого сомневалась. Но предложение было настолько манящим и кричащем о том, что второго такого шанса не будет, что она уже несколько раз писала Александру о своем согласии, но в последний момент стирала сообщение, откидывая телефон подальше. Он не торопил, и за это она была благодарна. Но сегодняшняя ночь и день что-то надломили, послужили сигналом – как это восприняла Агата – что ее жизнь снова нуждается в переменах. Поэтому она набралась смелости и написала Александру впервые за две недели. Столько прошло с его последнего сообщения ей. А уже на следующий день мужчина оформлял все документы за нее, в надежде, что Агата приедет как можно скорее…