Когда Александр оказался под руку с Агатой в просторном светлом помещении, в котором должен был состояться брифинг, на них почти никто не обратил внимания. Сотрудники оживленно общались, смеялись, шутили. Только пару человек отстраненно глядели в экраны своих смартфонов, не реагируя на шум. И это снова не было похоже на офис отца и тетушки Аннет. Подчиненные, которые ходят по струнке, а разговаривают только после одобрительного кивка начальства, – определенно не тот метод, с которым Александр подходит к работе. И именно поэтому Агата в очередной раз подумала:
Если бы мы познакомились намного раньше, а еще и в Англии, я бы, ни разу не раздумывая, пошла работать именно к тебе.
Ее это восхищало. Очевидно, отец и тетушка – люди старой закалки, и если бы фирмой Александра полноправно руководили его родители, а не он сам, велика вероятность, что работа была бы организована также, как и у ее семьи в Англии. А он… он дает им свободу, не пользуется имеющейся властью и позволяет людям чувствовать себя уверенно. А это – в картине мира Агаты – самое важное, если руководитель хочет эффективной работы и сплоченности коллектива.
— Слушайте, вчера такую документалку посмотрел, — парень с кудрявыми волосами и вытянутым лицом, который сидел на краю длинного мраморно-деревянного стола, обратился к нескольким коллегам, сидящим по другую сторону. — Представьте, три ночи, а мы с девушкой смотрим на проекторе «Город муравьев» под колу и попкорн.
— Представляю, — отозвался более взрослый мужчина, и Агата обратила внимание на контингент: здесь были как и очень молодые ребята, так и взрослые люди за сорок; больше мужчин или женщин так сразу определить было сложно, потому что в достатке было и тех, и других. Мужчина, недолго помолчав, подцепил деревянной палочкой кремовую верхушку кекса и добавил: — Хуже свидания и не придумать.
— Это было романтично, — в оправдание себе парень приспустил длинный ворот водолазки, указывая на небольшое багровое пятно.
— Фроуд, ты ужасен! — полная женщина, которая облокотилась на стену рядом с кофейным автоматом, все равно услышала разговор коллег и, недовольно скривившись, отошла подальше.
— Не обращай на них внимания, Фроуд, — голос Александра вернул Агату в реальность, заставляя перестать бездумно пялиться на споривших. — Люди в возрасте всего лишь завидуют.
— Я знаю, мистер Нильсен, — довольно произнес этот Фроуд и с вызовом уставился на своего собеседника. — Куда мне до ваших старческих развлечений в саду.
Агата бы возмутилась такому отношению к взрослому человеку, если бы – как позже выяснилось, его звали Бернард – замедленным движением не отложил в сторону кекс и не показал Фроуду средний палец. Молчание между ними потерялось в разговорах окружающих, а потом мужчины разразились смехом. Александр, завидев реакцию Агаты, негромко произнес:
— Здесь это нормально. Никто не обижается.
— Я заметила.
— Александр, — заговорил Бернард. — Может, мы поторопим остальных? Время то идет, а народ еле собирается.
— Мы никуда не спешим, — спокойно отозвался тот, невольно крепче сжимая ладонь Агаты.
— Я планировал сегодня в перерыве уделать этого сопляка в настольном хоккее, — Бернард кивнул в сторону любителя документальных фильмов. — Мне нужно время, чтобы размять кисти.
— Устраиваете турниры и даже меня в судьи не приглашаете?! — наигранно возмущенно отозвался Александр. И именно после этой реплики Харрис перестала слушать, погрузившись в собственные мысли.
Как они вообще что-либо успевают, когда у них такая свобода действий? Или Александр прочитал гору книг от психологов о том, как воспитывать детей, и преисполнился идеей, что их не нужно ни в чем ограничивать, и тогда они не будут пытаться вкусить запретный плод?
На самом деле еще ни разу Агата не услышала в стенах офиса шепота о том, как Нильсен надоел, или как он их изводит, что встречается довольно часто в подобных компаниях. Напротив, буквально утром она стала свидетелем того, как восхищенно глава отдела инженерии отзывался о какой-то новой идее Александра и яростно отстаивал эту задумку в разговоре с кем-то по телефону. А если твои подчиненные стоят за тебя горой – ты делаешь все правильно. И Александр делает. Поэтому, даже если он реально начитался книжек, оно явно пошло на пользу всем.
Интересно, а как здесь было до него?
Пока мужчины продолжали свой диалог, Агата прошлась глазами по остальным.
И только после того, как ее взгляд наткнулся на макушку Софи, которая стояла у панорамного окна с какой-то женщиной, Агата опомнилась,
вырывая свою руку из мужской. Она сделала это так резко и грубо, что задела локтем заходящего в стеклянное пространство человека.
— Ау, — мужчина, на вид лет тридцати, схватился за бок, возмущенно косясь на Харрис.
— Боже, простите, пожалуйста! — девушка прикрыла рот ладошкой, оборачиваясь. — Я не хотела!
— Все в порядке, — прошипел он и, поздоровавшись с Александром, прошел вглубь помещения.
Да что с тобой не так, Агата? Соберись уже. Если все в твоем окружении привыкли к твоей неуклюжести, это не значит, что новым знакомым тоже нужно адаптироваться под тебя.
— Доброе утро! — раздался голос за спиной. — Капкейк?
Агата опять развернулась, и снова неудачно: непроизвольно вытянула руку и только чудом не опрокинула поднос со сладостями. Благо, девушка держала посуду не под низом, а за края.
— Извините! — слишком громко воскликнула Агата.
— Не переживайте, я в этом мастер, — девушка со слишком режущим слух акцентом протянула поднос, предлагая кексики. — Знаете, сколько раз на меня опрокидывали чай? — лукаво добавила она.
— С ужасом представляю, — неуверенно приняв угощение, Агата подумала о том, как она счастлива, что на них никто не смотрит. Была бы она в Англии, все бы уже давно перемыли ей все косточки за ее невнимательность и бескультурие.
— Вот-вот, — она подмигнула и пошла дальше предлагать свои красивые на вид капкейки.
— Еще раз извините, — пробормотала ей в след Агата, когда поняла, что ее уже не услышат.
— Может, ты прекратишь извиняться за каждое свое действие? — вмешался Александр. И нет, он не насмехался, его левая бровь не была издевательски выгнута уголком кверху, на губах не светилась эта его ухмылочка, и даже руки Нильсен не скрестил. Скорее, он просто выглядел озадаченным.
— Это называется воспитание, если ты не в курсе, — бросила Харрис, воспользовавшись деревянной палочкой, чтобы попробовать белый крем с кекса. — Хотя, действительно, куда тебе.
— К твоему сведению, у меня было строгое воспитание.
— Да, дикие короли, я помню, — Агата сама не понимала, отчего и в какой момент это произошло, но она стала испытывать самое настоящее удовольствие от перепалок с Александром. Как будто бы она уже приноровилась, и у девушки начал вырабатываться иммунитет к характеру шведа.
— Кажется, кто-то нарывается, — Александр приблизился и… вот она, та самая ухмылочка.
— Ты, например, — уже не так весело шикнула Харрис.
— Чего ты так нервничаешь?
— Я не нервничаю.
— Ты нервничаешь. За минуту чуть не угробила двух моих работников.
— А нечего тащить меня на собрания, не предупредив! — испуганный взгляд снова прошелся по коллективу. Как бы хорошо она ни умела общаться с людьми и уверенно выступать на публике, иногда Агата испытывала страх. Страх сказать что-то не то, страх начать волноваться на ровном месте или страх столкнуться с человеком, который начнет с ней спорить или что-то усердно доказывать, как это любил делать Эдвард.
— Маленькая мисс Харрис боится, — довольный своей догадливостью, Александр слишком уверенно и слишком демонстративно снова взял ее ладонь, поглаживая нежную кожу большим пальцем. И она соврет, если скажет, что у нее не перехватило дыхание. — Тебе не о чем беспокоиться. Просто слушай, что я говорю, и веди себя как обычно.
Только Агата собралась с мыслями, как в их сторону двинулась Софи, но Александр спас ситуацию, неожиданно хлопнув ладошами с просьбой всем рассесться по местам. Заняв своё место во главе стола, Нильсен усадил Агату слева от себя. В этот же момент в кабинет забежал Эдвард, размещаясь напротив Агаты и усаживая Софи рядом с собой. Девушки же только кивнули друг другу в знак приветствия и обменялись вежливыми улыбками.
— Спасибо, что пришли, а особенно те, у кого начался отпуск. Сегодня будет много важной информации, поэтому вы все очень нужны, — с этими словами Александр раскрыл папку, которая ждала его здесь все это время.
Сначала все коротко рассказали, как провели выходные, а Фроуд не поленился поделиться удивительной для него информацией о муравьях: например, тем, что в 2015 году в Сибири был обнаружен муравейник высотой 2,5 метра. Затем Александр и Эдвард коротко обозначили планы на эту неделю, а Сакса, которая подошла только спустя полчаса, поделилась утвержденными целями на следующий год, которые фирма начнет воплощать, как выяснилось, тогда, когда Агата и теперь уже Софи пройдут короткий курс обучения. И только после этого началось самое страшное – знакомство. Первой вызвалась Софи, которую слишком довольно, но при этом не особо уверенно представил Эдвард. А девушка даже не поленилась и подготовила выступление с презентацией. Агата закинула ногу на ногу, накручивая тоненький локон на кончик указательного пальца.
Я ненавижу тебя, Александр Нильсен. Что мне теперь делать? Позориться, да?!
Александр, будто бы прочитав ее мысли, произнес одними губами «прекрати так переживать» и продолжил абсолютно незаинтересованно слушать Софи. А это было крайне тяжело: она говорила громко и быстро. И нет, ее речь не была сплошным потоком мыслей, Софи говорила грамотно, а слова складывались в абсолютно понятные предложения. Но одна ее мысль так быстро хваталась за другую, будто пыталась обогнать или не успеть быть озвученной, что чаще всего ее переставали слушать после первых десяти слов. Потому что угнаться за таким громким потоком не то что не возможно, а просто очень трудно. У Агаты и вовсе начинала болеть голова, поэтому она даже не пыталась перебороть это и просто ждала, когда Софи закончит свою речь. Кроме того, ничего нового бы она там явно не узнала. Это было понятно еще из разговора, который Агата подслушала: пригласил ее Эдвард, а Оливия Нильсен с радостью поддержала его идею. Вот и все.
— Спасибо за ваше внимание, — на выдохе закончила Софи, сцепляя руки в замок перед собой. — Если у вас есть какие-то вопросы, я готова ответить.
— Почему вы решили, что именно «N. Breeze» подходит вам для стажировки? — спросила какая-то женщина, которую Агата не успела разглядеть.
— Что за вопросы? — Эдвард через чур нервно бросил ручку на мраморную поверхность, и она откатилась в сторону Александра. Мужчина ловко поймал предмет и, медленно подавшись вперед, вернул ее, оставляя между страниц раскрытого блокнота Кадогана со словами:
— Обычный вопрос любопытства.
Есть у меня ощущение, что у Эдварда что-то случилось. Иначе я не могу объяснить его поведение. Он волнуется больше меня, это же очевидно. А еще у них с Нильсеном определенно вражда. Может, он бесится, что главный здесь Александр? Тогда зачем он приехал?
— Все в порядке, Эдвард, — пролепетала Престон, а Агате стоило больших усилий сдержаться от комментария об этом представлении. — Я посчитала, что такая успешная и крупная компания может дать мне много знаний.
Ага, будто у тебя был выбор.
— Ну и кто знает, может, и я вас чему-то научу, — Софи развела руки в стороны, пожимая плечами и слишком широко улыбаясь.
Когда люди престанут вставлять себе виниры унитазного цвета?! Это же просто отвратительно!
Агата даже не заметила, как Софи стала ей неприятна. Она даже не понимала, почему злилась. Причин вроде бы и не было, но сокурсница просто была тем человеком, который совсем не привлекал. Если бы условно людей на Земле можно было разделить на два типажа, Агата бы сказала, что есть такие как Рэйчел и есть такие как Софи. Кто-то очень притягателен, очарователен и харизматичен, а кто-то просто пытается строить из себя очень важного и нужного человека. А, ну и еще такие как Нильсен, естественно. Хотя, вероятнее всего, он единственный экземпляр.
Софи задали еще несколько вопросов, на которые она ответила текуче и неопределенно. Называется «лишь бы что-нибудь сказать, а что – неважно». А потом настала очередь Агаты, и она уже как мантру проговорила оскорбления в сторону этого голубоглазого, напыщенного и вредного типа.
— Всем привет, — начала Агата, посчитав, что официоз здесь ни к чему. — Меня зовут Агата, и я ничего не подготовила, потому что не знала, что сегодня намечается вот это, — она провела рукой по «аудитории» стараясь не смотреть никому в глаза. — А если бы знала, обязательно бы подготовилась, — Харрис бросила гневный взгляд на Александра, отчего по помещению прошла волна сдержанных смешков.
И именно это ей было необходимо: легкая атмосфера, хорошее настроение окружающих и их доброжелательный настрой. Агата почувствовала себя уверенней и просто отдалась ситуации, а дальше все было очень естественно и непринужденно. Она не рассказывала, где училась, откуда и куда переехала, почему согласилась на стажировку и каких перспектив ожидает. Агата рассказала о себе: чем она горит, что ее интересует, почему для нее важно творчество и какую пользу она хочет принести, пока находится в Стокгольме.
— Для меня всегда было проблемой работать в деловых коллективах, но за все то время, что я нахожусь здесь, еще ни разу не столкнулась с плохим отношением. Между вами такие теплые отношения, вы все такие яркие и свободные, что мне хочется задержаться у вас подольше и по возможности поработать с каждым, — Агата больше не раздумывала, она всего лишь говорила от души и видела в глазах слушающих понимание. — Отдельно хочу выразить благодарность Саксе, которая с первого дня мне помогает и курирует во всех вопросах. И… и мистеру Нильсену, конечно, за то, что выбрал меня из такого огромного числа студентов. Очень не хочется упасть лицом в грязь после такого, — англичанка нервно хихикнула, заканчивая: — Как-то так.
— Она бы точно понравилась Рэйчел, — усмехнулся парень, которого, как запомнила Агата, звали Микаэль. Александр тут же поменялся в лице и отвернулся в сторону окна, не говоря ни слова.
Почему он не хочет поделиться своими переживаниями? Неужели он не понимает, что ему станет легче?
Однако Агата быстро прервала собственные размышления, понимая, что сама ведет себя точно также: никому ничего не рассказывает и переживает все внутри. Раньше она делилась всем с Пайпер, потом с Норой. Но Пайпер давно делится личными вещами с другими людьми, а у Норы и без проблем Агаты вагон своих.
После некоторого молчания, которое Сакса умело прервала, последовал ряд вопросов, на которые Агата с радостью ответила. И ей было приятно, что они касались не образования или работы, а просто тех вещей, которые бы могли сказать чуть больше о ней как о личности.
— У меня тоже есть вопрос, — вдруг Александр выпрямился на стуле, с вызовом смотря на Агату.
— Конечно, — она сказала это уверенно, а внутри затаила тихий ужас. Потому что этот человек может спросить все что угодно. А еще спровоцировать.
— Почему ты пришла практиковаться в бизнес, если не хочешь связывать с ним свою жизнь?
Что? С чего он это взял? Неужели Эдвард рассказал ему? Нет, он не мог так поступить, он обещал.
— Любой опыт – это в любом случае опыт, — не выдавая своих истинных эмоций, спокойно ответила Агата. — Было бы глупо с моей стороны отказываться от такой возможности.
Буквально все ожидали, что за одним вопросом от Александра обязательно последует еще один, а потом сразу два, но он только кивнул и больше не сказал ни слова.
***
После собрания и брифинга Александр куда-то делся, а Агату и Софи забрала Сакса, поэтому они не виделись до самого вечера. И даже не обсудили то, как все прошло. А Агата очень хотела обсудить. Но зато ей удалось поговорить с Софи, которая объяснила, что всего лишь хотела сделать сюрприз, потому что была уверена, как Агата обрадуется знакомому лицу в месте, где еще никого не знает. Но Харрис не знала, что и думать по этому поводу. Они не были близки, у них не было общих интересов, да и характерами друг другу не подходили.
Если бы какой-нибудь астролог проверил нашу совместимость, спидометр гармонии показал бы как минимум минус сто.
И так Агата думала с самого первого дня знакомства.
Выяснить, чем именно Софи будет заниматься, девушке так и не удалось, но пока что Престон будет обучаться всему, что и Агата.
— С чего ты взял, что я не хочу иметь дел с бизнесом? — уже по привычке Агата вошла в кабинет Александра без приветствия. Он ведь тоже любит так делать.
— Всего лишь предположил.
— Всего лишь предположил? — возмущенно повторила она.
— Да, — Александр выглядел уставшим и, кажется, впервые не был настроен к перепалке.
— Ты что-то знаешь? — она не собиралась отступать, потому что верила – невозможно задать такой вопрос ни с чего. И если Эдвард ему все рассказал, и Александр уже давно знает, чья она дочь и почему уехала из Лондона – лучше рассказать об этом прямо сейчас. Чтобы она не тратила ни свое время, ни его и спокойно уехала обратно в Мальмё. Пока все не зашло слишком далеко.
— А тебе есть что скрывать? — парировал Александр.
— Нет, — ни разу не раздумывая, ответила Агата. Кажется, обманывать стало входить в привычку.
Я не обманываю, а всего лишь не говорю о том, что не хочу обсуждать.
— Тогда вопрос закрыт.
Александр выглядел настолько незаинтересованным в этом разговоре, что ей стало противно от самой себя. Ворвалась к нему без стука, что-то выпытывает, а он, возможно, и правда просто предположил.
Он же умный, вроде как.
— Мы закончили на сегодня с Саксой. И я хотела узнать, могу ли идти домой, — закусив губу, поинтересовалась она. Пыл, с которым девушка ворвалась сюда, был нагло остужен холодом, который прямо сейчас излучал Александр.
— Конечно, — равнодушно отозвался Нильсен. — Сегодня мне звонили из вашего вуза, на завтра и послезавтра вам назначили лекции онлайн, поэтому встретимся в четверг. И Софи передай.
— Хорошо, — Агата медленно подошла к его рабочему месту и, расстегнув замок сумки, полезла внутрь. — Я заполнила анкету, которую ты мне давал.
Вдруг хотя бы это его развеселит.
— Серьезно? — он нахмурил брови, будто и не рассчитывал, что Агата воспримет это «задание» в серьез. Харрис молча достала белоснежный лист из папки и припечатала ладонью прямо перед Нильсеном.
— До четверга, — бросила она и поспешно покинула кабинет.
Мужчина же, не торопясь, опустил глаза на анкету, и помещение наполнилось бархатистым, глубоким, но при этом сдержанным смехом: ни одна из граф не была заполнена, а посередине листа красовалась крупная наклейка с попой корги в виде сердечка.
***
Когда Агата прошла по салону длинного автобуса в поисках свободного места, за окном уже было темно. В сравнении с Лондоном в Стокгольме не было переполненных общественных транспортных средств, и это оказалось еще одним бонусом в пользу Швеции как месту, в котором стоит остаться жить.
Заняв мягкое сидение, Агата заправила локоны назад и огляделась: две девушки что-то бурно обсуждали и смеялись, держась за верхние поручни, пожилой мужчина как-то странно улыбался ей, а парочка в самом конце автобуса о чем-то мило перешептывалась, и это вызвало улыбку на пухлых губах, покрытых матовой помадой шоколадного цвета. На вид ребятам было не больше шестнадцати. В мыслях промелькнул образ Дэниела, потому что примерно в этом возрасте они были вместе.
По классике жанра именно вот эта подростковая любовь запоминается на всю жизнь: первый поцелуй, первые бабочки в животе, зачастую первый секс. Все это было впервые и у Агаты с Дэниелом. Но эта любовь не запомнилась. Даже если сильно постарается, девушка не вспомнит, какие сумасшедшие эмоции испытывала, когда он прикасался к ней. Но при этом в памяти не сохранилось и плохое. Ей просто стало все равно. Ни злобы, ни обиды на то, что испортил ее представление о любви. Только пустота. Но она продолжает искренне радоваться за тех, для кого первая влюбленность сохраняется в памяти как нечто важное и на тот момент очень необходимое, словно кислород. Или как еще одна потребность наравне с едой, водой или теплом, без которой человеку не прожить.
Парень приблизился и чмокнул девушку в краешек губ, и только после этого Агата перевела взгляд, справляясь с щемящим чувством, настигнувшим буквально в мгновение. Конечно же, ей, как и многим, хотелось любви. Быть нужной, важной для другого человека, быть тем, кого будут искренне обнимать, а она, при всей своей не тактильности, будет обнимать в ответ. Но как-то не клеится. Уже много лет. Поэтому, когда она вернулась домой и набрала номер мамы, успела пожалеть об этом.
— В Лондоне миллионы парней, а в Мальмё сколько? И ты вообще уверена, что смогла бы ужиться с их менталитетом? — через какое-то время начала Ирма.
— А смысл в миллионах, если ни одного толкового?
— А как же Эдвард? — Агата даже не удивилась этому вопросу, поскольку понимала – если Элиза будет знать, то будут знать все остальные. Это всего лишь вопрос времени.
— Мам, даже не начинай! — возмутилась Харрис. Она позвонила узнать, как у них дела, а не обсуждать ее горе-любовные походы. — И вообще, я приехала сюда не за парнями, а за образованием.
— Я просто переживаю, что ты там совсем одна, — печальный голос мамы сильно контрастировал со звуками на фоне: Кристи видимо снова играла со своими плюшевыми игрушками.
— Я знаю, мам, — достав из микроволновки тарелку с разогретым ужином, Агата направилась в гостиную. — Но не нужно так волноваться, у меня все замечательно. Вот как раз собираюсь, сегодня встречаемся с девочками из нашего потока.
Поставив тарелку рядом с ноутбуком, Агата забралась с ногами на стул, запахиваясь кардиганом.
— Это просто замечательно, нечего в общежитии сидеть, — уже более расслабленно произнесла Ирма.
— Да-да, ладно, мам, я побежала, — как ей ужасно было врать, но что поделать, когда тебе не с кем и некуда идти.
— Хорошо, развлекайтесь, — Харрис прямо почувствовала, как мама заулыбалась. — Папа и сестры передают привет.
— Им тоже привет от меня, — она раскрыла крышку ноутбука, открывая нужный файл. — Созвонимся.
— Целую.
Не сумев сказать того же в ответ, Агата быстро отключила звонок, отбрасывая телефон на диван.
Девушка с зарывшимися в волосах ладонями и спрятанным в коленях лицом сидела посреди белоснежной комнаты, лишь с несколькими цветными элементами: одна подушка желтая, вторая синяя, остальные две в газетном стиле, два коричневых стула и журнальный, такой же деревянный столик, несколько фиолетовых и розовых статуэток на полке с плазменным телевизором. Все остальное черное, бежевое и серое. И вроде так уютно, минималистично, очень по скандинавски – так, как она любит. А в душе все равно что-то не так.
Потому что до сих пор не сказала семье, что стажируется в самом большом бизнес-центре Швеции. Что перед тем, как нормально поговорить с мамой, ей пришлось несколько минут слушать, как они с папой ругаются. Что она переехала уже в который раз, а жизнь так и не меняется: в ней не появляются люди, которые захотят остаться. А еще эта молодая парочка в автобусе очень некстати напомнила Агате о том, насколько одиноко она себя чувствует.
Просидев так некоторое время, Харрис таки взяла себя в руки и, придвинув ноутбук поближе, напечатала заголовок:
«О людских поцелуях». А затем потерялась во времени и строках, которые печатались она за другой без остановок на раздумья. Это было то самое вдохновение.
Спустя несколько часов
Агата поднялась со стула, перебираясь на подоконник и вглядываясь в пейзажи за окном. Вид был просто изумителен. В городе не было тех высоток, которые она привыкла видеть в Нью-Йорке или Лондоне, а он все равно смотрелся впечатляюще: на освященных проспектах мелькали тени машин и людей, а небо было таким звездным, каким почти никогда не бывает в городах из-за фонарей. Здесь они сияли не слабее гирлянд, которые начали появляться с приближением Рождества и Нового года на крышах домов и козырьках магазинов и кофеен.
Пораскинув, насколько эта идея может быть плохой, чем он сейчас может быть занят и как воспримет такой жест с ее стороны, Агата пришла к выводу, что в некоторых ситуациях лучше прекратить думать и просто уже что-то сделать. Поэтому, пока не передумала снова, быстро нашла нужный контакт и коснулась кнопки вызова. Но в моменте Харрис все-таки передумала, однако трубку положить не успела – Александр ответил сразу. В ту же секунду.
— Так и знал, что ты скучаешь по мне вечерами.
Вот же черт.
— Видимо, не так сильно, как ты, учитывая, как быстро ты ответил.
— Я разговаривал с другом, поэтому у меня всего лишь был телефон под ухом, — зачем-то Александр начал оправдываться. — У тебя, конечно, красивые глазки и крепкая английская попа корги, но этого мало, чтобы я срывался по первому зову.
Смотрите-ка, какой специалист по попам корги у нас завелся.
Но в ответ Агата только хмыкнула и коснулась ручки, потянув ее вверх и направив на себя оконную створку. Шум с проезжей части сразу донесся до слуха, и квартира уже не казалась мертвенно-пустой, она начала поглощать и звонкий смех детей, и лай собак, и разговоры, которые было отчетливо слышно из-за зоны с лавочками, которая располагалась прямо под окнами Агаты.
— Ты сидишь на подоконнике? — спросил Александр, услышав посторонний шум.
— Да, — девушка прислонилась лбом к начищенному стеклу, наблюдая за редко проезжающими машинами. Как же ей захотелось сейчас сесть в свой оранжевый MINI Clubman и просто насладиться ночным городом.
— Харрис, только не говори, что ты собралась покончить с жизнью, а звонок мне – твоя предсмертная записка, — иронично отозвался мужчина.
— Не дождешься. Я от тебя теперь не отстану, пока не получу хорошую рекомендацию.
— Тогда я не буду торопиться давать ее тебе.
— Как зовут твоего друга? — слишком невпопад спросила она, но осознала это лишь тогда, когда не последовало незамедлительного ответа, что было свойственно Александру.
— А что?
— Ты знаешь про мою подругу Нору. И мне интересно узнать про твоего близкого человека.
— Когда познакомишься с ним, обязательно повтори, что он мой близкий человек, — усмехнулся Александр и загадочно добавил: — Он оценит.
А ты что, уже планируешь, что мы с ним познакомимся?
Но вместо того, чтобы озвучить свои мысли, она лишь снова попросила назвать имя. Александр не стал сопротивляться, нехотя бросая:
— Сэм, — и только потом с энтузиазмом дополнил: — Но он не в твоем вкусе, поэтому большего я тебе не скажу.
— А ты знаешь, кто в моем вкусе? — брови Агата взметнулись вверх, и она прикусила язык, радуясь, что он не видит ее.
Зачем я позвонила ему? Как же глупо…
— Разумеется, — Харрис пыталась понять, что он там делает, потому что, судя по звукам, он либо одевался, либо переодевался.
Или раздевался.
Стоп. Что? Так, Агата, умерь свою фантазию.
— Я все еще считаю, что ты здесь потому, что я страшно тебе понравился, и ты не могла упустить возможности быть ближе ко мне. А все эти байки про карьеру твоя наглая ложь, — издевался Нильсен.
Увы, моя ложь в другом.
— А я все еще считаю, что это ты как клещ вцепился и не отстаешь от меня, — Харрис закрыла окно, почувствовав, как по телу побежали мурашки от холодного потока воздуха.
Александр лишь неопределенно хмыкнул, и это насторожило сильнее, чем если бы он сказал очередную чушь. Почему он так настаивал на том, чтобы она согласилась на это предложение – самая большая загадка. Ответа на которую он не даст, это она уже уяснила.
С другой стороны, он ведь сумасшедший. Ему могло просто приспичить повеселиться, и он решил выбрать своей жертвой меня. Звучит достаточно правдоподобно.
— Кажется, собрание прошло неплохо, — Агата уже полностью расслабилась, и ей было просто приятно, что в такой поздний час она чувствует себя не так одиноко, как пару часов назад.
— Видишь, как все хорошо получается, если слушаться папочку Алекса.
— Ты невыносим, Нильсен, — прикрыв глаза, девушка покачала головой и вытянула прежде прижатые к груди оголенные ножки вдоль подоконника.
— Ты тоже, Харрис, — хмыкнул он и негромко пожелал доброй ночи, услышав, как лениво и устало прозвучала ее прошлая реплика.
— Доброй, — ответила Агата и опустила телефон на колени. Она не завершила вызов, ждала, что он первый положит трубку. Но и Александр не сделал этого сразу. И только после того, как до слуха донеслись быстрые гудки, перестала смотреть на его имя, светящееся на дисплее.
Город за окном даже не думал засыпать: за углом одного из домов собралась группа людей, слушая исполнение уличного музыканта. Некоторых даже закружило в танце. А по телу Агаты разлилось непривычное тепло, и губы озарило какой-то глупой улыбкой. Как тогда. В шестнадцать…
