Четыре года спустя…
Сеульское солнце все же греет как-то по-другому. Возможно, пытается подарить больше тепла для густонаселенной столицы, стараясь поделиться своими ласкающими лучами едва ли не с каждым. Наверное, поэтому в кишащем людьми городе так невыносимо жарко, что даже работающие на всю свою мощь кондиционеры едва ли спасают от раннего июньского зноя. Воздух пропах плавящимся асфальтом, перебивающим запах не всегда справляющихся со своими целями дезодорантов снующих туда-сюда прохожих.
Такую картину можно было наблюдать почти всю предыдущую неделю. Но сегодня, наконец, улицы наполнились легкой приятной свежестью, оставшейся от прошедшего ночью дождя, поэтому понедельник начался уже не так ужасно. Теперь даже стоять у распахнутого настежь окна и выпускать в него серый горьковатый дым кажется гораздо более привлекательным. Дождь закончился, не дождавшись раннего летнего рассвета, но оставил после себя плотные скученные облака, укрывающие перегретую землю от чрезмерной солнечной опеки.
Юнги по привычке вышел из своей небольшой квартирки в одном из спальных районов Сеула, поправляя сначала ворот бледно-серой рубашки, а затем и подхваченные слабым нежащим ветром отросшие практически до подбородка черные пряди. Он выехал с прилегающей территории и не спеша, имея внушительный запас времени, чтобы не застрять в разгорающихся утренних пробках, отправился на работу. Это уже третья по счету небольшая фирма, где ему довелось работать за последние несколько лет, но именно здесь Мин задержался пока что дольше всего. Он занимал обычную штатную должность экономиста, намеренно избегая более высоких ступеней, хотя предложение о карьерном росте ему поступало: не слишком часто, но все же больше одного раза.
Дорога до бизнес-центра, где располагался офис, занимала в среднем около часа, однако Юнги нравилась его скромная уютная квартира, поэтому менять ее на что-то поближе он не хотел. Оставив свой черный автомобиль на подземной парковке, Мин направился в сторону лифтов, иногда натыкаясь взглядом на таких же неторопливых и немного сонных работников. Поднявшись на девятый этаж, Юнги оказался в просторном холле, по которому так же передвигались скромные кучки людей, стремящихся расползтись по своим офисным помещениям.
Мин прошел всего пару метров, как у него на плече повисла чья-то худая, но тяжелая рука. Остановившись и чуть повернув голову влево, он увидел рядом с собой смазливого молодого мужчину с короткими каштановыми волосами, на пару лет младше, но чуть выше ростом. Мужчина был одет в белую рубашку с коротким рукавом и темно-синие брюки, почти совпадающие оттенком с брюками Юнги. На плече у него висел такого же цвета пиджак, который он слегка придерживал свободной рукой.
— Наконец-то, ты к нам вернулся, — веселым высоковатым голосом заговорил мужчина. — С выздоровлением, Юнги. Больше не будешь сидеть под кондиционером?
Мин еле заметно нахмурился и негромко фыркнул, медленно убирая чужую руку со своего плеча.
— И тебе привет, Джэхун.
Это был его коллега Сон Джэхун, с которым они вместе работали, но в разных отделах. Сон был одним из менеджеров, занимающихся продажей продукта и поиском новых клиентов, а все оплаты счетов и другие финансовые вопросы проходили через Юнги, из-за чего Мин был вынужден контактировать с каждым сотрудником, в том числе с Джэхуном. Однако он также был единственным человеком в этой компании, а можно сказать, что и во всем Сеуле, с которым Мин общался не только на рабочие темы.
Джэхун закатил глаза и, мученически вздохнув, произнес:
— С твоей холодностью и кондиционеры в офисе не нужны. Понятно, почему ты не ужился с ними в одном кабинете…
Юнги бросил на мужчину безразличный взгляд и вновь двинулся вдоль холла. Сон на секунду замешкался, но сразу же догнал и пристроился рядом, выравнивая свой шаг.
— Нам в конференц-зал, — подсказал Джэхун, как только они отсканировали свои пропуска и попали в общее помещение их офиса.
— Планерка? — спокойным тоном уточнил Мин.
— Нет. Начальство хочет представить нового сотрудника. Все как обычно: поздороваемся, пожелаем удачи и разойдемся. Так что это ненадолго.
— Менеджер?
— Нет. Системный администратор. Старый же свалил…
Сон открыл стеклянную матовую дверь конференц-зала и, придержав ее, мотнул головой, пропуская Юнги впереди себя. Внутри был широкий вытянутый стол из темного дерева с закругленными краями, а вокруг него располагались простые офисные стулья из черного металла, но с мягкими сиденьями и спинками в тон. Мужчины поздоровались с тремя менеджерами, которые уже находились в помещении, и присели ближе к краю стола: со стороны, противоположной той, где обычно восседало руководство.
Джэхун начал полушепотом, слегка наклонившись к Юнги, рассказывать, что происходило в компании за последнюю неделю, пока Мин находился на больничном. Затем потихоньку соскользнул и на другие темы. Он вообще был очень болтливым и в целом довольно энергичным. Сону даже было не обязательно, чтобы собеседник ему что-то отвечал, главное, — чтобы слушал. А Юнги был совсем не против: от него ведь не требовалось вникать в услышанное, да и время вроде бы быстрее шло за звуками чужого трепа.
Наконец, зал заполнился, и в помещение вошел генеральный директор, усаживаясь на своем привычном месте, откуда мог удобно видеть всех сидящих за столом. Джэхун вынужденно замолк и, отвернувшись от Юнги, начал слушать руководителя. В их компании насчитывалось не больше двадцати человек, поэтому отношения внутри коллектива были довольно тесными. Даже с директором, который, хоть и обитал в своем отдельном кабинете, но при этом стабильно мелькал у всех перед глазами, в отличие от той крупной фирмы, где когда-то работал Мин, и где смог лично увидеть высшее начальство только спустя несколько лет.
Руководитель поприветствовал сидящих сотрудников, коротко задержавшись на вернувшемся после болезни Юнги, и вкратце рассказал о каких-то небольших изменениях для менеджеров. Мин к этому отношения не имел, поэтому слушал немного отстраненно, бездумно разглядывая поверхность стола и частично находясь где-то в своих спутанных мыслях. Вдруг он услышал звук открывшейся за его спиной двери и голос девушки из отдела кадров:
— Простите, что задержалась с оформлением, директор, — виноватым и как будто чуть запыхавшимся голосом произнесла она.
Руководитель слегка улыбнулся и махнул рукой, заглядывая куда-то ей за спину, но Юнги слишком не хотелось оборачиваться, поэтому он просто ждал, когда уже, наконец, это собрание закончится, и он сможет пойти к себе и разбираться с наверняка скопившимися за его отсутствие делами.
— Ничего страшного, проходите, — бодро ответил девушке директор.
Она поспешила подойти к нему вместе с, видимо, новым сотрудником. Юнги вяло поднял голову и посмотрел в ту сторону. Он не мог сказать, от чего именно по его телу стукнул электрический разряд, сравнимый с ударом молнии: от той картины, что предстала перед его глазами, или от произнесенной руководителем фразы:
— Ребята, познакомьтесь. Это наш новый системный администратор Чон Чонгук.
Кажется, сотрудники вокруг приветственно закивали и заулыбались, а директор продолжал что-то говорить, но Мин слышал лишь шум в ушах от собственной крови, ударившей мощным потоком в голову. Он не мог оторвать взгляд от человека, которого видел, но в то же время с каждой секундой смотреть на него становилось все тяжелее. Юнги не без труда заставил себя отвернуться, чуть опустив голову и снова врезаясь взглядом в лакированную поверхность стола. Всего на мгновение ему показалось, что он все еще с высокой температурой и ловит галлюцинации, не соображая, где он, и что происходит вокруг.
Мин, скорее случайно, где-то на периферии зрения заметил, что все начали вставать из-за стола, а значит, — собрание уже закончилось. Через несколько секунд, как за закрытой дверью, он смог различить звуки голоса Джэхуна, который, кажется, обращался к нему. Только когда Сон вдруг взял его руку в свою и с некоторым беспокойством сжал бледные пальцы, Мин, наконец, разобрал его речь:
— Юнги, тебе нехорошо? — с тревогой в голосе спросил он. — У тебя руки ледяные, и ты побледнел как-то…
Мин с трудом сглотнул вязкую слюну и, чуть учащенно дыша, хрипловатым голосом ответил, стараясь звучать уверенно:
— Я в порядке.
Он поспешил высвободить свою руку из чужих ладоней и, поднимаясь из-за стола, предупредил:
— Пойду покурю, скоро вернусь.
Сон посмотрел на него сомневающимся взглядом, но все же кивнул. У них в компании не было строгих правил для людей с вредной привычкой, но работники все же старались не наглеть и не тратить на это лишнее время. А менеджерам еще и было невыгодно отлучаться, поскольку в их случае это могло стать упущенной продажей, из которых и складывалась основная часть зарплат.
Юнги протиснулся меж покидавших помещение сотрудников и поспешил на свежий воздух. Вообще на каждом этаже была специальная зона для курения, куда и отправлялись работники бизнес-центра, но Мин когда-то нашел что-то вроде запасного выхода, который по правилам должен был быть закрыт, но висевший на двери замок легко снимался, позволяя получить отдельный доступ к улице и образуя что-то вроде небольшого открытого балкона. Однажды Юнги на этом месте поймал охранник, и, хоть поворчал, но выгонять почему-то не стал. С тех пор Мин в одиночестве ходил курить именно туда. Вот и сейчас, ускоренным шагом подойдя к немного обшарпанной двери, Юнги чуть дрожащими руками снимал замок и отвешивал в сторону, выходя наружу.
Он приблизился к невысокому бетонному ограждению и, небрежно достав из кармана брюк пачку сигарет и зажигалку, закурил, выдыхая прерывистую струю сизого дыма и склонившись над холодными перилами. Его пульс в этот момент стучал так громко, что даже раздражающий шум проезжавшего не очень далеко от здания транспорта почти не резал слух. Тем не менее звук собственного ускорившегося сердца не помешал заметить короткий скрип вновь открывающейся за спиной двери. И Юнги даже не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что это не охранник и не Джэхун.
— Все еще не хочешь видеть меня, Юнги-хён?
Это звучало в нескрываемо шутливой форме, но имело слишком сильный внутренний окрас, от которого сердце моментально защемило, будто от воткнутой в него занозы. Мин на секунду зажмурил глаза, а затем сделал неглубокий вздох и обернулся.
Чонгук находился примерно в метре от него, и Юнги, наконец, сумевший сосредоточить на нем свой более-менее осмысленный взгляд, даже не был в силах понять, что первым бросилось ему в глаза. Перед ним стоял уже не улыбчивый и слегка наивный мальчишка, а повзрослевший парень или же молодой мужчина с уверенным, цепким взглядом. Едва заметная улыбка на его губах все так же проникала в душу, но уже не теплотой и беззаботностью, а чем-то иным, что сложно было объяснить. Его внешние черты тоже претерпели некоторые изменения: проколотая бровь, серебристое колечко на краешке нижней губы, увеличившееся количество сережек на ушах, выглядывающий из-под рукава светло-голубой рубашки фрагмент татуировки. Угольно-черная челка теперь не закрывала лоб, а симметрично обрамляла прекрасное лицо. Мин лишь на мгновение поймал себя на любопытстве, как парень договорился с руководством о том, чтобы прийти на работу с таким количеством пирсинга. В большей же степени Юнги просто с довольствующимся мазохизмом разглядывал Чонгука. Его фигура выглядела еще более крепкой и подтянутой, а непривычный на нем классический стиль лишь ярче подчеркивал до безобразия ослепляющую красоту.
Мин почувствовал, как у него в голове образовывается пустота. Он не мог ничего произнести, потому что хотел сказать Чонгуку слишком многое… Юнги так привык за последние годы к серой жизни, в которой нет места эмоциям, что неожиданное появление повзрослевшего парня, да еще настолько рядом, застало его врасплох.
— Я хочу поговорить, хён, — как будто подслушав его мысли, или думая примерно о том же самом, спокойно произнес Чонгук. — Сегодня. После работы. Идет?
Мин в той же степени жаждал этого разговора, в которой и боялся, но все же едва заметно кивнул. Парень бросил на него короткий взгляд и медленно направился к выходу. Скрипнула дверь, и Юнги вновь остался один. Он спешно докурил сигарету, чувствуя остаточную легкую дрожь в теле, затем вернулся в офис.
Возможно, из-за перенесенного утром некоторого шокового состояния, а может, благодаря тому, что за предыдущую неделю и правда собралось немало дел, рабочий день для Юнги пролетел как в тумане. Он зарылся в свои счета и прочие бумаги и практически из них не вылезал. В офисе отдельные кабинеты, помимо директора, имел еще отдел кадров и как раз таки экономист. И хоть помещение, которое досталось Юнги, больше напоминало каморку для швабр, но он все равно был безмерно рад, что работал отдельно от остальных. В этот день его даже не бесил имеющий привычку вламываться к нему по несколько раз без дела Джэхун. Мин просто слушал его болтовню, практически не реагируя на его присутствие.
В конце рабочего дня, когда уже все начинали расходиться по домам, Сон вновь притащил свою тушу в его кабинет.
— Задерживаешься? — неопределенно протянул мужчина, усаживаясь на край рабочего стола.
Юнги бросил на него раздраженный взгляд, после чего спихнул, ткнув в бедро и надеясь, что получилось побольнее. Джэхун рассмеялся.
— Тебя подождать?
— Нет, — твердо ответил Мин.
Сон пожал плечами. Он уже собирался уходить, как раздался несильный стук в дверь, которая после негромкого «Войдите» осторожно открылась. В проеме показался Чонгук. Он смерил двух мужчин спокойным, хоть и немного любопытным, взглядом и зашел внутрь. Джэхун тоже посмотрел на парня с каким-то интересом, но затем повернулся к Юнги и, бросив непонятно зачем: «Если что, я на связи», кивнул на прощание каждому по очереди и вышел из кабинета. Чонгук проводил его со слегка приподнятой бровью, после чего перевел взгляд на старшего.
— Твой парень? — усмехнувшись, спросил он.
Мин поморщился, отложив несколько бумажных листов в сторону.
— Нет.
Чонгук как-то недоверчиво хмыкнул, но все-таки ничего не сказал. Мин встал из-за своего стола и сделал небольшой шаг в сторону, избегая смотреть в глаза парню или подходить ближе, ибо и без того с трудом сдерживал волнение, проскакивающее периодической неконтролируемой дрожью и дополненное неподъемным пластом, состоящим из чувства вины и отвращения к себе от накативших без спроса воспоминаний. Быть может, Чонгук замечал это, поэтому и не старался обрушить на него всю свою обиду, злость, гнев или другие эмоции, которые он, вполне возможно, испытывал, а вместо этого вел себя весьма сдержанно. А может, просто ничего уже не осталось. Даже желания сделать больно в ответ, пусть и спустя столько времени.
— Ты освободился? — негромко уточнил Чонгук, и, вероятно, Юнги показалось, но в его голосе тоже как будто проскочила нотка волнения.
— Да. Останемся здесь или пойдем куда-то еще? — так же тихо спросил Мин, все еще не поднимая взгляда на повзрослевшее красивое лицо.
— Не думаю, что тебе хотелось бы, чтобы нас слышали, поэтому можем поехать ко мне. Я живу один.
Юнги почему-то вновь ощутил какую-то ледяную вьюгу внутри, сковывающую все на своем пути, без разбора.
— Хорошо… — тяжело вздохнув, ответил старший.
— Я не на машине, так что…
Чонгук пожал плечами, а Мин легонько кивнул.
— Я понял… Идем.
Юнги прихватил свои личные вещи, и они вместе вышли из кабинета. В офисе оставался лишь один задержавшийся менеджер: парень, ровесник Чонгука, разговаривавший с кем-то по телефону. Увидев их, он едва заметно кивнул, а те ответили аналогичным жестом и вышли из помещения, отсканировав пропуска.
Мин чувствовал себя максимально странно, идя рядом с человеком, которого он еще совсем недавно не надеялся увидеть даже издалека, а тут… вот он, на расстоянии касания, которое возможно и которого быть не может. Всю дорогу до парковки они шли молча. Чонгук периодически бросал на старшего краткие взгляды, но если раньше они были, как открытая книга — читай не хочу, то сейчас по ним абсолютно не выходило понять, о чем парень думал.
— Красивая, — кивнул он в сторону машины, подходя к передней дверце с пассажирской стороны.
— Спасибо… — поморщившись, выдавил из себя Мин.
Они устроились в салоне автомобиля, и Юнги протянул Чонгуку телефон, чтобы тот вбил свой адрес. Парень взял мобильный, то ли случайно, то ли нарочно слегка коснувшись бледных пальцев, чем заставил старшего едва уловимо вздрогнуть. Чонгук запустил навигатор и установил смартфон на подставку, а Мин начал выезжать с парковки.
— Старая надоела? — возвращаясь к теме машины, спросил парень, затем, не дав ответить, добавил. — Или неприятных воспоминаний было слишком много?
Юнги тяжело вздохнул, пытаясь сосредоточить все свое внимание на дороге.
— Скорее, наоборот… — тихим голосом ответил он.
Чонгук загадочно хмыкнул, повернувшись к старшему и не отрывая от него прямого задумчивого взгляда. С виду парень казался весьма спокойным и уверенным: расслабленная поза, не перегруженное какими-либо эмоциями выражение лица, привольно лежащая рука на обтянутой тканью брюк коленке, — однако Мин почти случайно заметил, как пальцы другой руки легонько, но рассеянно перемещаются по небольшому кусочку сиденья. Может, где-то глубоко внутри Чонгука и остался тот плещущий обилием чувств юноша, но вот уровень самоконтроля он, судя по всему, подтянул, перепрыгнув сразу через несколько ступенек.
Всю дорогу до квартиры они ехали вновь молча, однако Чонгук как будто намеренно не отводил взгляда от Юнги, перемещаясь лишь иногда от его лица к немного напряженным плечам, обхватившим руль пальцам, затем — обратно. Мин так и не смог себя хотя бы раз заставить посмотреть в ответ. И хоть он понимал, что поведение парня было больше похоже на защитную реакцию, чтобы не дать просочиться внутренней взволнованности, но все равно чувствовал себя как на иголках.
Они вышли из автомобиля все в том же молчании и поднялись в квартиру. Это оказалась, скорее, компактная студия в относительно новом доме, но не самом оживленном районе города. Внутри находилась узенькая прихожая, которая вела сразу в основную комнату. Границей между ней и кухней служил широкий, мятного цвета диван, перекликающийся с неярким зеленоватым кухонным гарнитуром. Рядом располагалась сливающаяся со светло-бежевой стеной скрытая дверь в, предположительно совмещенный, санузел. Скромно, уютно, непривычно…
Чонгук бросил ключи на крохотную подставку в прихожей и, разувшись, прошел сразу в сторону кухни.
— Проходи, Юнги-хён. — Обернувшись вполоборота, он небрежно махнул рукой и остановился у кофемашины. — Кофе? — предложил он.
— Да, спасибо… — чуть рассеянно протянул Мин, сделав несколько неспешных шагов и почти бездумно водя взглядом по интерьеру.
Все то время, пока Чонгук готовил кофе, никто из них так и не произнес ни слова. Юнги вглядывался в хмурый пейзаж за кухонным окном, состоявший преимущественно из аналогичных, рассыпанных достаточно далеко друг от друга, домов, и находившихся в зоне видимости — железнодорожных рельсов.
Парень подошел с двумя кружками к старшему и поставил их на ближайшую к ним поверхность столешницы. Мин почувствовал, как его еще больше начинает разъедать раскачивающееся на нервах, словно на качелях, волнение.
— У тебя можно курить? — сипловатым голосом спросил он, понимая, но не желая признавать, что сигареты его сейчас не успокоят.
Чонгук подошел к окну и открыл его, распахивая настежь. Юнги приблизился к нему и поспешил закурить, стараясь не думать о внимательном взгляде, с которым парень смотрел на него в этот момент. В следующую секунду, неожиданно для старшего, Чонгук полез в карман своих серых брюк и достал оттуда похожую пачку, но с тошнотворным ментоловым вкусом… Такие сигареты Мин курил, когда жил в Тэгу…
Юнги резко перевел взор на лицо парня, прерывисто выдохнув и с трудом справляясь с порцией сизого дыма.
— И давно…? — несмело спросил он.
Чонгук слабо улыбнулся, однако его взгляд оставался максимально серьезным.
— Года три… — спокойно пожал плечами он, слегка прищурившись.
Мин едва заметно кивнул и приготовился сделать очередную затяжку, когда Чонгук внезапно зажал свою сигарету губами и наклонился к нему. Старший еле удержал себя от того, чтобы не дернуться от неожиданности, но все же, замерев, позволил парню прикурить от него. От вида его лица так близко сердце вновь зашлось бешеным галопом, разгоняя по телу мучительную волну, состоящую из какого-то колючего тепла и ноющей боли. Чонгук смотрел ему прямо в глаза, как будто пытался тем самым продавить его выдержку, стерев с лица мнимое спокойствие.
Парень, наконец, чуть отстранился и медленно затянулся, выдыхая дым в распахнутое окно, а Юнги был готов хотя бы немного вздохнуть с облегчением, однако почему-то не получалось.
— Ты слышал про отца Тэхена? — вдруг спросил Чонгук, немного развернувшись к старшему и пристально его рассматривая.
— Да, — негромко ответил Мин.
— И все равно не вернулся… — задумчиво протянул Чон.
Юнги вновь глубоко вздохнул, рассеянно облизнув губы. Пару лет назад, просматривая новости о родном городе, — такая привычка у него появилась сама собой, сразу после переезда в Сеул, — он наткнулся на статью, вызвавшую скандал в обществе: некий Ким Джисок был арестован за превышение своих должностных полномочий. Изначально его поймали на взятке, но затем выяснилось, что он каким-то образом незаконно использовал системы видеонаблюдения города в своих личных целях. История достаточно запутанная, но объясняющая те снимки, которые довелось тогда видеть Юнги.
— А знаешь, хён… Ирония заключается в том, что, вероятно, именно твой отъезд и помог этому произойти. Тэхен сказал, что после ситуации с тобой, его отец почувствовал себя едва ли не властелином мира и, видимо, стал менее осторожным, думая, что ему все можно. До того, как попасть за решетку, правда успел еще многим жизнь испортить.
Мин вновь нервно облизнул губы, пытаясь оградиться от неприятных воспоминаний.
— Ты общаешься с Тэхеном? — не сумев скрыть свое недоумение, спросил он.
Чонгук вновь едва заметно улыбнулся.
— Ты бы удивился, узнав, как много всего изменилось, — с грустной усмешкой в голосе ответил парень. — Это Тэхен помог мне тебя найти. — Он сделал короткую паузу, после чего продолжил. — Тэхен был женат на девушке, которую ему подсунул отец, после того как «узнал о вас». Надеялся таким образом спасти сына от гомосексуальной бездны. Тэхен развелся сразу после суда над отцом. Сейчас они с Чимином вместе. Уже чуть больше года. Мой брат тоже женился. На той самой девушке, если помнишь. И теперь у меня есть маленькая племянница. Жизнь движется вперед, как видишь…
Юнги до боли прикусил губу, чувствуя как в глазах предательски защипало. Он не ощущал себя так подавленно, наверное, даже уезжая из Тэгу. И хоть слез не появлялось, но горло невыносимо жгло, словно по нему проходила смертельная доза неразбавленного уксуса.
— А твоя…? — не без труда спросил он, поднимая взгляд на красивое лицо напротив.
Чонгук же, наоборот, развернулся к окну, вновь затягиваясь.
— Моя тоже пыталась, — ровным голосом ответил он. — Только вот знаешь… — Парень снова повернул голову в сторону старшего, вглядываясь в его черты. — Цел
ую кого-то, а перед глазами
твои блядские губы. — Он скользнул взглядом к ним. — Сплю с кем-то, а слышу
твои стоны… Проклятье какое-то…
Чонгук негромко, но насмешливо фыркнул, вновь отвернувшись к окну, а Юнги тихо сглотнул, чувствуя свое непроизвольно ускорившееся дыхание.
— Отец рассказал мне о вашем разговоре, — опять заговорил Чон, возвращая внимательный взгляд на бледное лицо. — Не сразу… Он думал, что «пройдет», а оказалось — тринадцатое чувство.
Чонгук ухмыльнулся, затушив сигарету. Старший поднял на него слегка рассеянный взгляд.
— Так ты слышал… — произнес он.
Чонгук подошел к Юнги, оставляя между ними символичное расстояние полушага. Достаточное для того, чтобы почувствовать все такое же теплое, но непривычно разбавленное сигаретным дымом дыхание, от которого кровь снова волнительно засуетилась, набирая обороты и ускоряясь по как будто бы изголодавшимся венам.
— Только так я мог получить дозу твоего голоса, Юнги, — раздался полушепот.
***
Около двух лет назад…
Мин стоял в знакомой студии, ожидая, пока полноватый молодой парень повозится с аппаратурой. Рядом сидел и периодически за всем этим наблюдал его начальник: мужчина, лет на пятнадцать старше самого Юнги, — непосредственный владелец всего этого великолепия. Парень работал здесь не так давно, потому что Мин видел его всего, кажется, второй или третий раз, но он знал о договоренности не раскрывать никому, кто такой Agust D.
У Юнги был достаточно длительный перерыв с последней записи, и, если честно, он уже даже сомневался, что вообще когда-либо появится в этом небольшом уютном уголке, но навалившиеся на его мозг приставучей пиявкой некоторые строки никак не хотели отступать, требуя разгрузить измученную душу и вылить часть того, что в ней творилось, в полноценный новый текст, о котором в тот момент как раз таки и решил спросить парень:
— Юнги-хён, — позвал он, дожидаясь, пока старший обратит на него внимание. — А что за шифр с тринадцатым чувством? Послание кому-то? — Он немного расстроенно пожал плечами. — Я пытался вникнуть, но так и не понял.
Мин глубоко вздохнул. Обычно он не особо старался что-либо объяснять, но в тот момент, частично не ожидая от самого себя, почему-то все же произнес вслух:
— Неискоренимая зависимость. Такая, которая, скорее сожрет тебя изнутри, чем когда-либо угаснет.
Парень озадаченно приподнял бровь, как будто все еще не совсем понимая, а его руководитель, который читал какие-то бумаги, лежащие перед ним на столе, не поднимая головы, хмыкнул, после чего произнес:
— Для каждого любовь раскрывается по-своему…
Мин едва заметно и как-то печально улыбнулся.
— Вроде того.
***
Настоящее время…
Юнги все так же ненавидел родной Тэгу, но снова смог полюбить поезда, поскольку, находясь в небольшой Сеульской квартире-студии, под шумный визг одного из них, слышимый из распахнутого кухонного окна, почувствовал на своих губах частичку прохладного металла… Только теперь это был не привкус собственной крови, а серебристое колечко, украшавшее самые желанные губы в этом мире. Губы, о которых Юнги не смел больше даже мечтать, но сейчас ощущал их пьянящее тепло. Губы, принадлежащие его абсолютной погибели… его возможному спасению…
