Shimō to taiyō (Второе название: Я тебя жду)

Этот день начался странно. Разговором с той женщиной. Какая она… Странная. Но Юки она понравилась. Беспокоило одно. Это странное случайное «да» в сторону Убуяшики-сана. Но подумать ей не дали. Мимолётное спокойствие сменилось новой тревогой. И она все нарастала… К ней подбежал взвинченный Тенген.       — Малец какой-то. Странный, мне он не понравился, — взволнованно сказал столп. — Но он звал тебя. Юки заметно забеспокоилась. Узуй повел ее туда, где по его словам, был мальчик.       — Сестрёнка!.. — выкрикнул мальчик. Юки сорвалась на бег, побежав к нему. Это Джуничи. Это ее младший брат. Что могло случиться, если он оказался здесь?..       — Бабушка сказала найти тебя во что бы то не стало… Тенген посмотрел на нее, приободряя взглядом. Нужно идти. Там точно что-то серьёзное… Внезапно ее коснулось это самое ощущение. Ответственность за свою роль. После смерти сестер-ласточек она была старшей в семье. Должна была оберегать брата и бабушку. Должна была защищать их в любых ситуациях. И сейчас ей нужно было идти. Неважно, что последует за этим. И пусть случится хоть что. Наверняка Ояката-сама рассердится. Тенген сказал, что заменит ее на ее заданиях, если она задержится. Это навлечет неприятности и на него. Но об этом Юки думала, когда уже бежала с Джуничи к дому.

***

Это было… Долго. Такое длинное путешествие. Оно показалось ей длинным. И эта давящая странная тишина. До дома оставалось еще совсем чуть-чуть.       — Джуни, — спросила она тихо, — А что случилось? Почему бабуля Айяно звала меня? Брат опустил глаза, не отвечая.        — Не велено, — проговорил он одними губами… — Отвечать не велено. Она рвано выдохнула. Рука потянулась к катане сама.       — Кем? — почти зарычала она. — Кто посмел отдавать приказы в моем доме? Джуничи вдруг остановился и посмотрел на нее живыми, такими яркими, светлыми детскими глазами. Сколько всего в них было!..       — Я бы сказал… Юки, я клянусь, сказал бы… Не велено. Он. Он не велел. Он убьёт, если узнает. Что-то сдвинулось в ней с этой фразой. Что-то было знакомое. Тогда Ёсико страшно зла была на Широ. Она кричала, стараясь выбить из сестры что-то… Что она не могла сказать.       — Да скажи ты мне наконец! — заорала она. Широ посмотрела на нее с жалостью.       — Не заставляй… Пожалуйста, нет, я не могу сказать, он убьёт меня, если я скажу, не велено мне говорить…       — Кто?! Кто запрещает тебе?! Я убью его, тебе нечего бояться! Скажи, кто эта мразь, и она тут же согнется под моим клинком! Но девушка молчала. В глазах ее, обычно таких смелых и красивых, не было того света… И Ёсико готова была убить того, кто потушил в ней этот свет. Никто не смеет трогать Широ. Тогда Юки поняла одно. Она любила обоих сестёр сразу и одинаково. Но Широ любила ее безвозмездно. Так, как могло любить ее цветное механическое сердце. А для Ёсико она никогда не смогла стать идеальной сестрой. Никто не мог стать для нее идеальным. Чего-то всегда не хватало. В Юки для нее было слишком мало силы, в Широ — решимости, в Джуничи — усидчивости… Никто никогда не мог быть для нее идеальным. Что-то щёлкнуло. Она вдруг поняла. С ужасом девушка воззрилась на брата и тихо, с ледяной яростью спросила:       — Айяно мертва? Джуничи не успел выдавить свое «не велено»… Она уже побежала к ветхому домишке на берегу моря. Не верю, не верю, не верю. Волны разбивались о берег с жутким грохотом. Под этот грохот она выросла. Он уже стал ей родным. В детстве она боялась, думая, что это неведанное божество заставляет волны так грохотать. Оно злится, и волны такие холодные. Потом сестры объяснили, что это ветер бушует над океаном, разгоняя соленую ледяную воду. Она любила этот ветер, как частичку своей души. Он стал для нее семьёй — как океан, как земля, как животные. А сегодня под этот самый страшный ветер в ветхом домике рядом с океаном… Под этот самый ветер качалось на веревке дряхлое тело повешенной Айяно.