***
Аято — холодный, усталый, катана валяется где-то в стороне, уже не используемая несколько недель. Холодным и острым взглядом смотрит, слушает напряженно и неприязненно. Видения один за другим сменяются, и Юки уже ничего не может понять. Снова Аяка — держит в руках какую-то книгу из библиотеки. А потом с катаной в ладонях — знакомые такие движения, это же дыхание Мороза, неужели Аяка его создательница?***
Аяка дрожит, но не холодно. Ночь на улице — фонарей нет, имение Камисато далеко от большого города... Светит только издалека чудесная трава леса Тиндзю. Перед ней — Аято, только зрачки вертикальные, только клыки изо рта торчат, и Аяка себя уже не чувствует. Демоны существуют, да, она верит сейчас — но разве в этом дело? Шепчет имя брата, голос почти срывается. Нет, он не мог, и наверное, это все — просто сон... Нет... Нет! Она знает, что сейчас у нее на поясе висит катана, знает приемы, знает технику, знает, что может сейчас взмахнуть и закончить. Только не хочет она заканчивать. Рывок — Аято бросается на Аяку с какой-то нечеловеческой быстротой. Она катаной взмахивает — рефлекторно, против воли, и голова Аято летит с плеч... Она падает на колени, хватает за руки уже рассеивающееся в воздухе тело Аято. Плачет, просит на коленях прощения у сама не знает кого... Мама, добрая ее мама никогда бы не сделала бы так... Юки внезапно чувствует — чувствует себя, себя здесь. Неуверенно шагает к Аяке, протягивает руку... И замирает. Она не знает, что сказать. Тихим шелестом чужая рука ложится на плечо Юки. — Пойдём, — шепчет чей-то голос. — Ей надо быть одной... Ты ещё вернешься. Юки неопределённо качает головой. Она не хочет, не может покинуть Аяку. Но рука настойчиво тянет ее за собой. Юки оборачивается. Невероятной, какой-то божественной и неземной красоты женщина стоит перед ней. Отчего-то волосы у нее фиолетовые — может, в этом краю у всех цветные волосы? Но она только глядит в глаза этой чудесной женщины, и верит, одним только наполненным болью и пониманием глазам. Они идут снова к подножию горы. Туда, где все это началось — к источнику, где Аяка услышала голос. Юки видела это вчера ночью, но ей кажется, будто прошло много лет. Ну да: в мире Аяки наверняка пролетели годы... Ей хочется спросить у спутницы о цвете волос. В такой, казалось бы, неподходящий момент ей приходит в голову именно это. Кончики длинных, длиннее, чем у Муичиро, волос, слегка светятся. Фиолетовые — светятся, как будто наэлектризованны. Может, покрашены? Нет, вряд ли, может в это время еще не принято красить волосы... И вообще... — Я знаю, о чем ты думаешь, — говорит мягко ее спутница. Наверняка вообразила, что Юки думает о чем-то возвышенном и светлом. Они молчат какое-то время. Проходят через красные резные ворота — такие же ворота были на горе у Гемея. — Ты думала о цвете моих волос, — терпеливо и нежно произнесла женщина. — Ведь так? Юки подумала, что беседа об этом неуместна в этом случае, но просто кивнула. — Меня зовут Макото, — сказала она, словно бы начиная длинную историю, — И я Электро архонт... Думаю, это тебе ничего не говорит, да? — Ничего, — эхом откликнулась Юки. — Дело в том, что... О, кажется, мы пришли.¹ Да. Лес Тиндзю. Трава светится, кажется, ярче чем в первый раз... — А вы не знаете, кто говорил с Аякой в ту ночь? — набравшись храбрости, спросила девушка. — Я, — просто и без ужимок ответила Макото. — Я видела, чем ей суждено стать. Кем ей суждено стать... Она проживет ещё много лет, она будет стоять во главе армии Ватацуми, вместе с Сангономией Кокоми, она освободит и вернет на место мою сестру, Эи... — Зачем вы мне это говорите? — пересилив себя, еще раз спросила она. — Ты просто из другого мира. Я не знаю, как пойдет твоя судьба. Может, ты тоже окажешься на поле боя с Аякой и Кокоми.² Может, именно твои слова помогут им победить — тогда... А может... Я не знаю. Макото казалась ей доброй и даже милой, но что-то она все же, в прямом смысле, не договаривала. Обрывала начатую фразу на полуслове. Скрывала? Архонт присела на колени и провела рукой по голубовато-белой траве. Трава засияла еще ярче, словно бы рука Макото наполняла ее силой. И тогда... — Сорви, — говорит Макото веско, но все так же нежно. Юки пробирает дрожь от этих слов. — Зачем? — нервно и боязненно спрашивает она, смотрит на Макото пугливо, а трава под ногами ее как будто зацветает, только не в будущее цветет, а в прошлое — и Юки чувствует себя маленькой девочкой, которая в чем-то провинилась перед взрослой и доброй Макото. — Сорви, — смеется ее собеседница, и смех ее разносится по всему лесу. Как ветер, он здесь такой родной, наверное, Макото здесь не в первый раз, а может... Но скоро ее мысли словно затуманивает этот чудесный, мелодичный, звонкий смех. Она отчего-то верит Макото, тоже садится на колени и срывает несколько светящихся травинок. — Ты сможешь унести их из этого мира, — говорит Макото, и голос ее словно ласкает Юки. — Эту траву и ещё... Архонт протягивает руку в воздух, как будто хочет что-то из воздуха взять, и в руке ее — настоящее чудо! — начинают проявляться очертания... Меча? — Харан гэппаку фуцу, — торжественно и тихо говорит Макото. — Этот меч принадлежал поколению Камисато. Этот меч унаследуешь ты — ты истинная Камисато, по крови и по душе. Твоя фамилия на деле не Ирохико — ты, наверное, и так это знаешь... Судьба ведь не просто так сделала такой поворот именно на тебе, Юки. Не бывает случайностей. Ее сердце забилось в бешеном ритме. В самом деле... Она ведь не знает своей настоящей фамилии, а вдруг, а вдруг она — наследница Камисато Аяки?! — Я... — прошептала она, и ей на миг показалось, что она поняла окончательно всё, но это странное и неуловимое «всё» ускользнуло и сейчас. — А кто ты — решать тебе самой, — сказала Макото. Юки бросилась вперед, к ускользающему, тающему образу архонта, но...***
— Я — Камисато Юкиэ, — прошептала она, едва раскрыв глаза. Танжиро стоял на коленях перед ней, почти обнимая ее. Дощатый пол, на котором лежала ее голова, был отчего-то холодным и мокрым. — Моя фамилия — Камисато, — повторила она, и провела пальцем по губам — так несбыточно это звучало.