Проблема родственных душ

Эндрю проснулся, страшно уставший и невыспавшийся. Раннее утреннее солнце прочертило яркую дорожку по его глазам. Эндрю моргнул, перекатился по твердой поверхности и упал лицом в знакомую песчаную траву. Зернистость под пальцами наполнила его чувством ужаса, которого он не испытывал уже много лет. Все было неправильным. Всё было до невозможности неправильным. Он резко поднялся на ноги и быстро осмотрелся. Тело остро протестовало против резкого движения, но он не спешил обращать внимание на боль, пока не разберется в ситуации. Он упал с деревянной скамейки в парке. Старая, обветренная, с расшатанной планкой, которая провисла между опорами. Это точно не была его новая двухъярусная кровать в общежитии Пальметто, на которой он заснул. Нет. Сейчас он стоял на ярко освещенном пляже у пустынной дороги. Местонахождение неизвестно. Эндрю быстро осмотрел местность, оценивая степень опасности, с которой ему придется столкнуться в этой неожиданной местности. К счастью, он не обнаружил ничего, кроме пожилого мужчины, бредущего вдоль береговой линии с маленькой собачкой на поводке, которая возбужденно щебетала, глядя на шум воды, омывающей песок. Он почувствовал запах дыма, но не увидел никаких признаков пожара. Только через минуту он заметил, что от его одежды исходит легкий запах. Он сел на скамейку, немного пошатываясь, но, скорее всего, не привлекая внимания старика и выглядя так, как будто ему здесь самое место. Он поднял воротник футболки, которая была на нем, и медленно вдохнул. Это был не сигаретный дым. Это был густой и грязный дым, похожий на запах горелой резины и пластика. Его внимание привлекло пятно на тыльной стороне ладони, но не оно поразило его больше всего. Его руки были грубыми, ногтевые пластины покрыты жиром и сажей, а не накрашены черным лаком, которым он красил ногти всего день назад. Не было и повязок, которые он снимал только для того, чтобы принять душ. Он с любопытством обнюхал свои руки, и в его сознании все стало вставать на свои места. Под запахом соленой воды отчетливо ощущался запах топлива. В чьем бы теле он сейчас ни находился, он недавно совершил поджог. Романтики называли их родственными душами. Скептики называли их 'Другими'. Эндрю никогда не задумывался над этим вопросом: как бы их ни называли, он никогда не думал, что у него будет «родственная душа». Потрясение, когда он узнал, что у него есть близнец, было достаточно сильным, чтобы считать его судьбу изменившейся. Иметь другого человека, столь тесно связанного с ним самим, было немыслимо. Вот что он знал по этому вопросу. Родственная душа — это научная аномалия, подтверждаемая только травматическим «обменом», который, по-видимому, был характерен только для тех, кто прошел через первые годы полового созревания. Не было зарегистрировано ни одного случая подмены в возрасте до десяти лет, но после этого наступала свобода действий, зависящая от жизни тех, кто был объединен в «пару». Каждый обмен происходил под воздействием травмы. Уровень травмы в парах был разным: в одних случаях она была незначительной, в других — катастрофической. Исследования сошлись на том, что это была самая сильная/самая тяжелая травма, которую человек пережил на данном этапе своей жизни. По сути, мозг говорит: «Этот идиот больше не выдержит, надо отправить его в другое тело, пока он не восстановится». Это, конечно, создает множество проблем в жизни людей. Один из пары будет просыпаться в неожиданном месте, не понимая, куда его забросило. Эндрю решил, что теперь это его роль, поскольку он лег спать на матрас в своем новом университетском общежитии, а на душе у него было не более чем обычная травма. А другой, травмированный человек, попав в новое место и тело, должен бороться со своим положением, одновременно примиряясь с жизнью того, кем является его вторая половина. Эксперты полагают, что это делается для того, чтобы, в буквальном смысле слова, пара жила на месте друг друга и лучше понимала своего партнера. Самое страшное, что не было специального способа переключиться обратно. Большинство считало, что это происходило, когда пара достаточно залечивала свою травму, чтобы вернуться к своей обычной жизни. Некоторые так и не возвращались, если их пара в итоге умирала в своем теле, заставляя другого жить вместо них. Все это было очень хреново. По всему миру существовали организации, помогающие свести пары после обмена и решить все возникающие юридические вопросы, но для этого обе стороны должны были предоставить свои личные данные для проверки правительством. Эндрю не знал, как обстоят дела с его второй половинкой, но его имя пока что находилось в слишком большом количестве систем, и он не собирался бежать к очередному сотруднику министерства в надежде, что тот хоть раз поможет. Эндрю опустил голову на руки и попытался подумать. Ему нужно было оценить, чем он располагает. Была надежда на телефон, чтобы связаться с семьей, которая проснется с незнакомцем в его собственной шкуре. С незнакомецем, у которого теперь есть доступ к тем, кого он поклялся защищать. Это было очень нехорошо. Каждый волосок на его новом теле встал дыбом, когда он быстро оглядел себя, обнаружив в заднем кармане бумажник, но больше ничего не нашел, пока его кроссовок не зацепился за лямку вещевого мешка, наполовину зарытого в песок под скамейкой. Он подтянул сумку к себе, встряхнул ее, чтобы очистить от песка, прилипшего к холщовой ткани, и только после этого принялся за извлечение бумажника. Он быстро решил, что его вторая половина — кретин. В бумажнике было много наличных, но ни одной личной вещи. Ни удостоверения личности. Ни банковской карты. Ни фотографий друзей или родственников. Даже старого чека не было. По крайней мере, жизнь не разочаровала его в том, насколько дерьмовыми могут быть ситуации. После этого Эндрю обратил внимание на сумку. Когда открываешь его, чтобы заглянуть внутрь — ничего не бросается в глаза и все кажется совершенно неинтересным. Груды аккуратно упакованной одежды. Эндрю насчитал семь запасных комплектов изношенной до дыр одежды и одну толстовку. Под ними было интереснее. Коробка с одноразовыми модными линзами, цвета лесного ореха, что в какой-то мере объясняло неприятный зуд в глазах, ранее списаннный на акт поджога, в котором участвовала его вторая половина, и папка, полная вырезок из экси, от статистики до статей, вырезанных из журналов о ведущих игроках, но в основном о двух мудаках, которых всего несколько месяцев назад Эндрю с удовольствием послал на хрен. Рико Морияма и его верный помощник Кевин Дэй. И разве это не было еще одной нежелательной вишенкой на вершине пирога с дерьмом. Мало того, что у него была родственная душа с пристрастием к пиротехнике, которая в данный момент бодрствовала в общежитии с семьей, так еще и этот придурок был неназванным помешанным на экси, который явно что-то скрывал между страницами фанатских памятных вещей, что Эндрю планировал разорвать на части, как только найдет место более уединенное, чем общественный пляж. Единственным плюсом такого поворота событий было то, что этот придурок в ближайшие несколько часов узнает о его собственных назначенных судом наркотиках и последующей ломке. Казалось бы, это вполне справедливо после того, как его оставили без машины, без документов и без телефона, брошенного на пустынной дороге в глуши, где перспективы автостопа казались несущественными. Одно можно было сказать с уверенностью: он собирается надрать этому парню задницу, как только найдет способ вернуться к цивилизации.