Дорога домой

Венти ступил на берег, тут же повело в сторону и если бы не поймавший его Сяо, то он бы растянулся на песке. Путешествие очень утомило, колени подгибались, тянули вниз. Поблагодарив Сяо за помощь, Венти переключился на две неподвижно застывшие фигуры неподалёку. Одну из них он узнал с лёгкостью. Венти широко улыбнулся, помахал рукой. — Давно не виделись, блуждающий ветерок! — Люмин покачала головой, услышав такое довольно точное обращение. Венти стремительно подбежал к ней, он явно пребывал в хорошем расположении духа. Впрочем, для Венти это никакая не редкость. — А с тобой мы ещё не знакомы. — он перевёл внимание на молчаливого спутника Люмин. Намëтанный глаз мгновенно определил в нём солдата, хоть характерной военной формы на нём и не виднелось. Венти не задумался, что так бесцеремонно переключился на неформальный стиль речи. — Меня зовут Венти. — он протянул руку для приветствия. Парень настороженно оглядел его, не спеша отвечать на дружеский жест. Изучал, анализировал, делал выводы. На этот счёт Венти не переживал, он продолжал сверкать улыбкой, зная, что от него всё равно ничего не зависит. Он в любом случае окажется чересчур подозрительным для солдата. В его характере сбивать людей с толку. — Горо. Генерал армии сопротивления. — всё же соизволил отозваться он, даже руку пожал, правда, стиснув сильнее, чем следовало. — А вы? — настала очередь Сяо представляться. Как только их взгляды сцепились, в воздухе ощутилось значительное напряжение. Градус недоверия возрастал. — Сяо. — лаконично бросил он. Прежде чем их переглядки переросли в нечто большее, вмешалась Люмин. — Вы, должно быть, устали с дороги. Я провожу вас туда, где вы сможете отдохнуть. — Люмин махнула рукой, призывая следовать за собой. — А позже вам предстоит встретиться с госпожой Сангономией. Не прошло и пары минут, как Венти с неприятным беспокойством осознал, что ему тяжело дышать в этом месте. Ступая по земле, он ощущал всю бурлящую энергию острова. Будто дышащая в затылок смерть. Холодок пробежал по коже липким покрывалом настороженности. Каждый шаг давался ценой невыносимых усилий, голова сделалась тяжёлой. Улыбка на лице треснула, но Венти силился скрыть происходящее. Такое сосредоточение древней силы вынуждало ноги подкашиваться. Нечто иное покоилось на дне морских глубин, неизведанное. О водяных драконах Венти осведомлëн очень плохо. Однако это не помешало ему во всю прочувствовать сущность Ватацуми. Густой воздух набивал лёгкие подобно вате, оказывал мощное сопротивление телу. Как поток воды. Венти оступился на ровном месте, чем привлёк внимание остальных. Люмин, что шла чуть впереди, поспешно обернулась, Сяо снова подхватил Венти за локоть — сегодня он только и делал, что спасал его от падения. Горо же с ними не было, он остался руководить выгрузкой продовольствия с судна. В ушах звенело так оглушительно, что Венти не слышал никого вокруг. Он непонимающе моргал, бегал взглядом по встревоженным лицам, просто молчал. Тончайший писк разъедал его разум, почва показалась слишком вязкой, она словно утягивала под землю, как болотная трясина. А вместе с увязшими ногами затормаживался процесс мышления, будто тоже погружаясь, проваливаясь вглубь острова. На мгновение эмпатия ослабла до критического минимума, вновь напомнив о том, как тяжело Венти существовать без постоянного ощущения мира вокруг себя, но вдруг она вспыхнула, как ярчайшее пламя, устремившись к своему пику, пределу. Чувства ударили под дых, выбивая густой воздух. Вместо него в лёгких образовался вакуум. Ещё немного, и он точно сойдёт с ума. Нужно что-то предпринять, немедленно выйти из этого кошмара. Венти сжал раненую левую руку в кулак, пальцы безжалостно продавили бинты, пробрались к только-только успокоившемуся ожогу, повредили кожу, поцарапали, вынудили кровь выступить на белой поверхности повязки. Рваные края расходились, алое пятно разрасталось всё больше. Если требовалось прийти в себя, то самый эффективный способ — это боль. Она отрезвляла. Венти будто выкинуло обратно, он пошатнулся и упал на колени. Бесконтрольная эмпатия бушевала, ударяла по затуманенному сознанию. Звон стих, звуки снова наполнили окружающее пространство. Венти стиснул зубы до скрежета, эмоции затапливали, подавляли волю. Расфокусированный взгляд наткнулся на Люмин. Металлический запах усилился, слëзы окропили лицо. Нет, не так. Это была кровь. Багряные краски пропитали землю, небо, кожу, одежду. Венти сообразил, что произошло на этот раз, только когда заметил позади Люмин тёмный силуэт. Вышедшая из-под контроля эмпатия решила напомнить о своих новых умениях. Единственное, что Венти был в силах выделить в полностью чёрной фигуре — злато волос. А потом все краски исчезли, как и чужие эмоции. Венти рвано вздохнул, как утопающий, который наконец-то добрался до поверхности. Холодная ладонь лежала на его глазах спасательным ориентиром в той густой чаще, куда забрёл разум Венти. Пробил озноб, тремор не стихал, а лишь усиливался, на траве виднелись алые капли, ладонь горела от боли ничуть не меньше грудной клетки. Хотелось зайтись в глухом кашле, но рёбра передавило настолько сильно, что те грозились выгнуться в обратную сторону. В памяти воскресли картины, пережитые в Нефритовом дворце, Тень, произносящая неизвестные слова прямо в его голове, затем роспись символов, оставленных его собственной рукой на бумаге. Он не знал этого языка, определëнно не знал значение тех слов, но это не помешало ему написать их. Тревога прокралась в саму его суть, пустила крепкие корни в трещины сердца, что образовались под воздействием постоянных сомнений. Венти раз за разом прокручивал слова Тени. Снова и снова, игнорируя расспросы Сяо и Люмин. Ему всё ещё закрывали глаза и, кажется, руку убирать не собирались, опасаясь только ухудшить ситуацию. Вдруг что-то щёлкнуло. Венти подавился вздохом. Часть фразы… Он смог разобрать маленький отрывок. «Четыре тени Фанета, восемь семян, четыре осколка.» Сознание заполонила блаженная тьма. Аяка чинно сделала глоток чая, затем отставила кружку в сторону. Сосредоточено оглядев сидящих напротив неё Тисато и Камадзи, она подавила рвущийся наружу тяжкий вздох. Недоверие так и осело в комнате, оно сквозило между ними скользким змеем, подавляло. Она не ожидала лёгкой беседы, такие люди, как эта пара, не доверятся ей так запросто. Тем более в те времена, когда комиссия Ясиро стояла на грани падения, повсюду шныряли солдаты клана Кудзë, которые разве что в двери к ним не ломились. На том святая благодарность. Потенциально на их относительно сдержанное поведение мог повлиять Хэйдзо, не терпящий того варварства, что учиняли солдаты обычно. — Вы же понимаете, как сомнительны ваши речи? — начал Камадзи. Он искал подвох во всём, в его мыслях не сходилось то, почему госпожа Камисато решила помочь им с Тисато пожениться. Он даже не слышал о том, чтобы жених в действительности когда-то переходил в клан невесты, а не наоборот. Конечно, кому как не комиссии, отвечающей за обряды, знать о таких нюансах, но подозрения по-прежнему оставались. — Вы зовёте нас на тайную встречу в период, когда над вами нависла комиссия Тэнрë, и всего лишь хотите помочь нам сойтись, предлагая довольно неординарный выход? Не сочтите за грубость, госпожа Камисато, но наверняка вы что-то потребуете взамен. — Так и есть. — вмешался Тома, который обычно держался в стороне при обсуждениях, отдавая всё в руки Аяки, однако сейчас его помощь оказалась кстати. — Ничего сверхестественного. В обмен мы хотели бы, чтобы комиссия Кандзë взяла под свою опеку Бантан Санго. — Довольно выгодное предложение. Но какой вам с этого толк? — недоумевала Тисато. Она неплохо держала лицо, как и подобало будущей главе клана, впрочем, лёгкие нотки неуверенности то и дело проскальзывали в её речи. Она нервничала, Аяка читала её настрой без труда. На самом деле и сама госпожа Камисато ощущала мандраж. А как иначе? От успеха их идеи зависело будущее семьи. — Такое стечение обстоятельств принесёт выгоду только клану Хийраги, что уже наталкивает на определённые мысли. Вы бы не допустили потери со своей стороны, клан Камисато и без того ходит по краю. Соответственно, вам есть с этого дела какая-то выгода. А раз ни я, ни Камадзи неспособны её разглядеть, значит ваше предложение становится ещё более опасным для нас в силу своей непредсказуемости. Достойные рассуждения, Аяка похлопала бы Тисато, но настроение не располагало к поощрению. Сказать правду? Но не поставят ли они тем самым и себя, и Хэйдзо, и все свои планы под угрозу? Сложно утверждать с абсолютной точностью. Тогда пора опробовать метод полуправды. — Комиссия Тэнрë нацелена на уничтожение Бантан Санго. Я не допущу подобного. Есть человек, важный человек, который не перенесёт подобной утраты. — общие фразы, слегка искажённая реальность. Аяка, с одной стороны понимала, что рисковала получить отказ из-за своих отчаянных попыток скрыть личные подробности, но с другой — а что ей было делать? Иногда приходилось идти на риск. — Я сейчас не могу их защитить, поэтому мне нужна ваша помощь. Комиссия Тэнрë не посмеет угрожать тем, кто принадлежит клану Хийраги. Повисло молчание, полное некой неловкости. Аяка не торопила гостей с принятием решения, вернее, чудом сдерживала порыв. Она подражала манере поведения брата, его подходу к важным переговором и к ведению дел в общем. Нельзя показывать свой страх, неуверенность, надо сохранять маску, держаться достойно. Пусть они думают, что у неё всё под контролем, что их помощь хоть и нужна, но она вполне найдëт выход в случае отказа, непредвиденных обстоятельств. Необходимо помнить, что она — госпожа благородного клана, показывать лишь то, что пойдёт ей на пользу, не демонстрировать лишних эмоций, а если необходимо, то использовать их грамотно. Быть уверенной, собранной. Не смотреть свысока, чтобы не раздражать других, но и не опускать взор. Подбородок вскинут на пару миллиметров, чёткий прямой взгляд на собеседника. Дрожащие руки спрятать, они испортят впечатление, осанка должна оставаться идеально ровной, плечи можно чуть вывести вперёд, чтобы образ не смотрелся топорно. И Аяка знала, что это действенно. Так всегда поступал её старший брат. И пускай страдала искренность, пускай эта маска постепенно срасталась с ним — это неважно. Аято трудился ради семьи, принося в жертву самого себя. Теперь настала её очередь защищать родных. Нужно притворяться? Она так и поступит. Манипулировать? Найдёт рычаги давления. Аяка не наделена даром красноречия, всё своё детство она прожила в собственном маленьком мирке, где от неё не требовались высокопарные речи. Она не была глупой, но и гениальным стратегом назвать её нельзя. Аяка самый обыкновенный человек. Однако она продолжит нести на себе ответственность за клан. Если ей чего-то не хватает, она обучится, попросит помощи. Аяка не намерена более стоять за спиной Томы и Аято. — Правда существует такой способ, чтобы жених мог перейти после свадьбы в клан невесты? — вдруг спросил Камадзи. Он накрыл руку Тисато своей, чуть сжал, выражая поддержку. Аяка не в праве обвинять их в недоверии, тем более их опасения совершенно справедливы. — Правда. Согласно традициям изначально важен только сам факт того, что супруги принадлежат одному клану. Со временем обычай оброс стереотипами, вот и всё. — объяснила Аяка, подметив лёгкое воодушевление пары. — Я передам вам документы, подтверждающие мои слова, и тогда вы сможете беспрепятственно заключить брак. — Подождите. — Тисато нахмурилась. Её смущал ещё один момент. — Вы так говорите, словно не ваша комиссия будет заверять наш брак. Зачем вам передавать документы? — Потому что обстановка неспокойная, госпожа Хийраги. — вместо Аяки ответил Тома, что необычно для того, кто занимал должность управляющего клана. По правилам он мог вмешиваться в разговор только с позволения своих господ. Тисато и Камадзи удивились его действиям, но Аяка по-прежнему была спокойна и останавливать Тому не спешила. Конечно, и она, и сам Тома осознали, какую ошибку допустили, но решили не акцентировать на ней внимание. Соблюдать дистанцию на людях им никогда не удавалось. С Аято было проще, а вот юная госпожа для него была всего лишь маленькой девочкой, которой он заплетал косы в детстве. Поэтому порой выходили такие казусы. Нельзя сказать, что придерживаться субординации с Аято ему проще, скорее Тома привык. Хотя и глава клана по сей день в его глазах был тем самым мальчишкой, с которым они росли бок о бок. — Комиссия Ясиро не должна фигурировать в этом деле никоим образом. Поэтому вам также не нужно упоминать нас перед вашим отцом, когда речь зайдёт о Бантан Санго. — забавно, что Тома использовал конструкцию не «если речь зайдёт», а «когда», подчёркивая, что дело уже решено. Впрочем, пара похоже не собиралась дальше отнекиваться. Они уладили ещё пару вопросов, прежде чем Тома отправился провожать гостей. Стоило Аяке остаться одной, как волна облегчения нахлынула на неё. Она бродила по комнате, разминая затëкшие конечности, и лёгкая улыбка плясала на нежных устах. Аяка не позволяла гордости заполнить её, но удовлетворение проделанной работой приносило новые краски в привычную монотонность. Она справилась. Теперь Хэйдзо перестанет быть угрозой, значит можно всецело сосредоточиться на высвобождении Аято. Успех приподнял настроение, разогнал кровь по телу, отчего мëртвая белизна покинула кожу. Аяка закончила очередной круг по комнате, развернулась и застыла. В дверном проходе стояла Ëимия. Краска тут же схлынула вновь. — Я заходила к тебе перед встречей. Прошло не более двух часов. Почему ты снова ищешь меня? — она моментально оказалась рядом с подругой, осмотрела на наличие повреждений. Бинты на предплечье разболтались, покрылись тошнотворным оттенком крови. Сомнений нет, Ëимия опять принялась вредить своему телу. Аяка слышала гулкие удары сердца где-то в горле. Мысли путались. Сперва надо обработать рану, так? Аяка наспех перетянула слетевшие бинты в качестве временной меры. Осторожно взяв Ëимию за здоровую руку, она помчалась по коридору. Это происходит всё чаще. Состояние Ëимии ухудшается. Она практически не способна существовать без присутствия Аяки. Два часа… Что-то подсказывало, что это ещё не предел, что дальше станет только хуже. Аяку натурально трясло, страх гулял по венам. — Госпожа! — крикнули ей в спину. Аяка остановилась, придержала Ëимию, которая от потери крови вот-вот грозилась потерять сознание. Еë окликнул один из солдат, отвечающих за охрану комиссии Ясиро. Он был бледен, как мел. Сразу очевидно — случилась беда. Тем более солдат, охраняющий вход, не стал бы без причины врываться в дом. — Госпожа, комиссия Тэнрë во главе с детективом у главных ворот! — Это не подождёт? — ей откровенно плевать с какой целью они заявились. Новый обыск? Милости просим. У неё Ëимия кровью истекала. — Госпожа… — чуть ли не рыдая. — У них приказ с печатью сëгуната. Кажется… Госпожа, комиссию Ясиро хотят расформировать. Аяку словно ударили тупым предметом по затылку. Звон разразился в ушах, она пошатнулась, выпустила руку Ëимии. Как же так? У них почти всё вышло. Им не хватило времени. Аяка согнулась пополам, закрыла рот ладонью, прикусив, чтобы заглушить крик. Лишение звания комиссии ознаменует их полную беззащитность. Тэнрë получит возможность делать с ними всё, что пожелает. — Позаботься о ранении Ëимии — бесцветным голосом сказала она. Несмелый шаг навстречу кошмару. Солдат отрывисто кивнул, что-то бросил про то, что госпожа может не беспокоиться, но Аяка уже не слышала. Весь мир сузился до одной фразы — она не справилась. Абсолютно. Что-то потянуло её за рукав. Это Ëимия не желала расставаться с подругой. Аяку разрывало от тоски, но её ждали снаружи. — Прости, моя дорогая. Я скоро вернусь. — мягко освободившись, Аяка побежала прочь. Она не плакала. Слëзы закончились, истощились. Лицо приобрело какой-то серый оттенок, став ещё более болезненным. Синяки под глазами ужасали глубиной цвета. Аяка подавляла истерический смех. Как иронично. Она так отчаянно цеплялась за любые возможности, чтобы спасти положение своей семьи, сберечь клан. А в итоге всё рухнуло в тот момент, когда она понадеялась на лучшее. Жестоко, крайне безжалостно давать ей вначале фонарь для поиска пути в темноте, а затем отбирать его. И вот она вновь в непроглядном мраке. Бредёт неведомо куда. Зачем? Для чего? Каждый шаг рождал новые трещины на тонком стекле, в которое обратилась её жизнь. И поверхность разбилась, исчезла опора. Аяка облажалась. Исключительно по своей вине. Хэйдзо улыбался как обычно, разве что в зрачках его не виднелось ни капли торжества от своей победы. Позади него высились солдаты, что на этот раз не смели распускать руки. Аяка не приближалась ко входу, застыв посреди двора. Слуги в нерешительности отступали ближе к своей госпоже, в памяти жили воспоминания о предыдущем визите комиссии Тэнрë. Хэйдзо отдал какой-то приказ солдатам, после чего те отступили подальше, а сам направился к Аяке. Страж на входе попытался преградить ему вход. Глупо, учитывая причину визита Хэйдзо. Аяка велела ему пропустить детектива. — Оставьте нас. И закройте ворота. — тихий голос Аяки разнëсся в пространстве. Слуги послушно спрятались внутри. Страж на входе принялся исполнять волю госпожи, но солдаты комиссии Тэнрë подняли возмущения. Их бросили, буквально, на пороге и планировали захлопнуть перед носом двери. — Тишина. — грозно осадил их Хэйдзо. Шум мгновенно стих, страж спокойно закрыл ворота, после чего неуверенно побрёл прочь. Они остались вдвоём. Хэйдзо протянул Аяке свиток, на котором виднелась печать сёгуната. — С прискорбием сообщаю, что комиссия Ясиро с сегодняшнего дня прекращает своё существование. — вот чего, а скорби на его лице Аяка не обнаружила. Она даже не развернула указ, не видела необходимости. — Вскрылось много интересных подробностей, правда, в них в большей степени фигурировал молодой глава клана Камисато. Разбирательства продолжаются, карательных мер, на данный момент, не будет. По крайней мере, до тех пор, пока мы не найдём Камисато Аято. — А что его искать? — меланхолично отозвалась Аяка. Апатичная улыбка делала её похожей на сумасшедшую. — Он в резиденции Сёгуна Райден под присмотром госпожи Кудзë. Ты не знал? — смешок сорвался с губ. — Не пытайтесь меня запутать, госпожа. — Хэйдзо мог отнекиваться, но зерно сомнения в нём присутствовало. Зерно? Нет, он хорошо знаком с кланом Кудзë. Он без проблем поверил, что Аяка говорила правду. Но ему невыгодно рыться в делах тех, кто угрожал Санго и её агентству. — Мы также выяснили, что недавно одно крайне подозрительное судно отплыло неподалёку от вашей резиденции. С двумя интересными пассажирами. — Аяка краем сознание отметила, что Хэйдзо упомянул только про один корабль, а значит Кадзухе удалось убраться незамеченным. — А ещё один из наших отрядов пропал вчера вечером. Куда же они подевались? — вчера вечером? Как раз время отбытия Кадзухи. Его всё-таки засекли, поэтому он решил устранить свидетелей? Нет, не похоже на него. Но, вероятно, он связан с случившимся. — Госпожа, откуда у вас друзья, умеющие накладывать иллюзии? — Аяке дорогого стоило не выдать оглушивший её шок. Откуда он знал про маскировку? Естественно, он встречался с ребятами в городе, но ведь он не мог видеть печати. Или же… Неужели, он знаком с древним искусством? — Куда же вы их спрятали? Быть может, обратились к своей союзнице, возглавляющей армию сопротивления? — Зачем ты так поступил? — вместо ответа прошептала Аяка, забыв про формальности. — Я же сказала, что помогу тебе защитить Бантан Санго. Зачем ты вонзил мне нож в спину? — и под рёбра. Аяка чувствовала, как жизнь медленно покидала её. Одинокая слеза прокатилась по щеке. — Госпожа, мы друг друга не поняли. — улыбка дрогнула, после сошла на нет. Хэйдзо сделался серьёзным. — Вы смеётесь надо мной? В самом деле хотите, чтобы я поверил, что вы защитите их? Найдёте способ убедить комиссию Кандзë сотрудничать, когда ваша репутация похоронена заживо? Я ненавижу, когда меня водят за нос, госпожа, но очень многие любят так делать. — слова лились непринуждённо, однако Аяка ощутила оседающую на языке горечь. Она не злилась на Хэйдзо, что-то переменилось. В конце концов, Аяка сама виновата, что недостаточно убедила его в тот раз. Так она считала. — Вы и себя спасти не способны, что уж говорить о людях Санго. — Хэйдзо, я уже их спасла. — детектив подавился воздухом. Аяка всё же сорвалась на слëзы, солёные дорожки оставляли на щеках лихорадочный блеск. — Сегодня я договорилась с Тисато Хийраги, чтобы та убедила отца взять протекцию над Бантан Санго. У меня было то, что ей нужно. Сделка состоялась. — она расхохоталась, теряя контроль над эмоциями. Аяка держалась долго. Но и её силы конечны. — Понимаешь, Хэйдзо? Я сделала всё. А он лишил Аяку жизни. Убил её дух, стремление бороться. Хэйдзо пустым взглядом смотрел перед собой, не веря в услышанное. Что за чушь? Неужели всё действительно так? Удавка на его шее наконец спадёт? Но тогда получается… Хэйдзо закрыл лицо руками. Впервые великий детектив ощутил себя идиотом. — Госпожа! — откуда ни возьмись, выскочил Тома. Через тайный выход он проводил Тисато и Камадзи, провёл их пустынными путями, чтобы они не наткнулись на солдат, а когда вернулся, слуги сообщили ему о трагедии. — Аяка! — давно он не позволял себе таких вольностей. Даже в детстве Тома не часто решался звать девочку по имени, помня о их разных статусах. Забавно, что при всём при этом он часто обращался по имени к Аято. Так продолжалось до сих пор, только на людях Тома называл его «господином». Тома подбежал к мелко дрожащей Аяке, крепко прижал её к себе. Совсем как раньше, когда маленькая девочка поранилась по неосторожности. Только теперь травма была глубже, в самом сердце. Аяка тихо смеялась, её трясло настолько сильно, что Тома едва ли мог удерживать её в объятиях. Аято придумал бы что-то. Он всегда знал, что делать. Или старался убедить их в этом, чтобы успокоить. Да, на плечах Аято было так много всего. Они в полной мере осознали это совсем недавно. — Я всë разрушила, Тома. — когда надрывной смех стих, Аяка обессиленно опала в чужой хватке. — До основания. — Не говори так. — Тома крикнул слугам, что всё-таки выглянули из дома, будучи не в силах сдержать любопытство, чтобы кто-то увёл госпожу в дом. Молоденькая девушка сразу оказалась рядом, бережно подхватила Аяку под руку и увела за собой. Когда входные двери захлопнулись, Тома переключился на Хэйдзо. — Ты идиот. — Я идиот. — без возражений согласился он, ожидая злобы в свой адрес. А Тома продолжал молчать, вынуждая Хэйдзо продолжить самокопание. — Я не поверил вам. А по итогу собственноручно всё погубил. — Как погубил, так и исправишь. — Тома сжал его плечо, хорошенько встряхнул. Он не настроен подбадривать Хэйдзо, у них нет времени на подобное. Ему лишь нужно, чтобы детектив взял себя в руки и помог им. — Сёгунат планирует продолжить разбирательство, чтобы объявить нас преступниками, так? — Верно. — кивнул Хэйдзо, поморщившись от боли. Надо как-то прийти в себя, начать соображать, так что это даже на пользу. — Я постараюсь затянуть процесс, а сам начну расследование против комиссии Тэнрë. У меня есть соображения, как можно свергнуть госпожу Кудзë. Аяка медленно переставляла ноги, служанка заботливо поддерживала её, не позволял вписаться в стену, упасть. Госпожа попросила отвести её к Ëимии. Безразлично глядела вперёд, будто всё перестало иметь для неё значение. Они добрались до открытой комнаты, где собралось несколько больше народу, чем ожидала Аяка — тот самый солдат, которого она попросила обработать рану Ëимии, и врач, что хлопотал над лежащей на кровати девушкой. Заметив приход госпожи, те поспешили поздороваться с ней. Но Аяка без труда распознала их нервозность, особенно то, как мужчины пытались скрыть за своими спинами Ëимию. Паника незамедлительно всколыхнулась под рёбрами, Аяка заторможенно скосила глаза чуть вбок и обнаружила разбитое окно. Она резко вырвалась из хватки служанки, устремилась к кровати, но ей перекрыли дорогу. — Пошли прочь! — гневное восклицание. Она растолкала мужчин в сторону, чтобы наконец увидеть Ëимию. Всё постельное бельё пропиталось кровью. Многочисленные порезы, глубокий след на ключицах, правая рука была полностью покрыта ранами, кое-где виднелись мелкие осколки стекла. Сомнений не имелось — Ëимия сама разбила окно. И все кровавые полосы — её работа. — Я перевязал её руку, решил сходить за врачом, чтобы тот точно убедился, что Ëимия в порядке. Когда мы вернулись, то увидели это. — признался солдат, низко склонив голову. — Она жива, госпожа. — на всякий случай дополнил он. Опустошение. Аяка точно сошла с ума. Всё произошло, потому что она оставила Ëимию. Нельзя было этого делать. Нельзя. Похоже, теперь они связаны ещё прочнее, чем раньше. И связь их из трепетной превратилась в тяжёлые кандалы. Колени дрогнули, мир поплыл. Истощение достигло своего максимума. Аяка рухнула на пол без сознания, слыша крики прислуги. Венти вновь оказался в абсолютно тёмном пространстве. Это уже происходило с ним. Ни одно из чувств не откликалось: глаза не видели, уши не слышали, обоняние исчезло, как и осязание, вкус. Безвольный. Неживой. Вот кем он себя ощущал. Тело не подчинялось, пошевелиться невозможно. И страх. Панический страх остаться здесь навсегда. Венти хотел закричать, но у него не было голоса, хотел заплакать, но ни одна слеза так и не коснулась кожи. А потом он услышал голоса. Как и в прошлый раз он не мог их различить, понять сколько было говорящих, какой это язык. Быть может и тейватский, однако его рассудок не способен разобрать слова. Голоса приближались. Венти сгорал в агонии. Так и ощущалась смерть? Когда тело более тебе неподвластно, а сознание медленно уплывает всё дальше в небытие? Быть может, он на самом деле видел смерть? Голоса вновь приблизились. Они обращались к нему? Или говорили между собой? Вдруг Венти почувствовал странный покой. Жующий его изнутри страх стих, уступив место смирению. Всё повторялось в точности, как в прошлый раз. Вот только тогда его выбросило во Временной разлом, а теперь… Глаза резко распахнулись. Венти тут же поморщился от яркого освещения, солнечные лучи нагло бродили по его лицу. Он утопал в мягкой постели в незнакомом помещении, выполненном во всё тех же нежных оттенках с запахом смерти, застывшей картины. Значит, вернулся. И никакого Временного разлома. Вдох облегчения, затем кто-то заботливо прикрыл ему глаза. Кто-то? Холод ладони выдавал с головой, да и эмоции очень уж знакомые. Уголки губ приподнялись. — Сяо-эр, всё в порядке. Можешь убрать руку. — свет вернулся. В этот раз Венти разлепил веки гораздо медленнее, чтобы привыкнуть к яркости. На удивление, он чувствовал себя хорошо. Будто отоспался на всю жизнь. — Где мы? — Храм Сангономии. — лаконично ответил Сяо. Он напряжëнно осматривал его, словно что-то выискивая. — Тебе лучше? — Значительно. И это странно. — Ничего странного. — раздалось в дверях. Оба быстро среагировали на звук, обернулись. Кокоми приветственно махнула рукой, медленно прошествовала к кровати, на которой лежал Венти. Сяо же сидел рядом с ним, настороженно наблюдал за перемещениями хозяйки острова. Кокоми знала о его недоверие, чувствовала всеми фибрами души. Однако её чужие волнения на свой счёт не задевали. Ей всё равно. — Покоящиеся в глубинах вишапы реагируют на чужих Божеств. — два важных момента. Первый — она намеренно назвала водяных драконов иначе, так, как было принято в древности. Оба легко догадались, кого именно она имела в виду под «вишапами», так как знали о телах водяных драконов, что устилали морское дно Ватацуми. А второй — она знала о сущности Венти, что немного огорчало его. — Поэтому вам и стало плохо. На Ватацуми могут беспрепятственно жить только те Земные Божества, что здесь родились. А ещё Архонты спокойно принимают удар острова, их защищает Сердце Бога. Но у вас его не имеется, что и послужило причиной припадка. — разъяснила Кокоми. Она знала о том, что Венти Божество, однако не о том, какое конкретно. И просвещать её Венти не спешил. — Я чувствую любые изменения на острове, поэтому о вашем прибытии узнала сразу. Я поделилась с вами своей кровью, тем самым даровав разрешение на передвижение по Ватацуми. Поэтому вишапы не пытаются более уничтожить вас. — И почему же вы так великодушно поступили? — не выдержал Сяо, которого разве что в дрожь не бросало от возвышенной маски Кокоми. С ней нужно быть осторожным. — Потому что вы друзья Люмин. — спокойно отбила она. Кокоми бегло прощупала пульс Венти, убедилась, что он в норме, после чего отпустила чужую руку под пристальным наблюдением Сяо. Её явно забавляло происходящее. — Вы оба можете остаться здесь, в храме. Комнат достаточно, чтобы вместить двух гостей. — она собиралась присматривать за ними. Что ж, Венти считал, что бояться ему нечего. Он не желает зла Кокоми и её людям, соответственно, не получит угроз в ответ. Честная сделка. К тому же под Ватацуми находилась Энканомия, располагающая обширнейшей библиотекой. Если там хоть что-то уцелело. Более того Энканомия — страна, за которой когда-то присматривала Астарот. Там могут быть ответы, которые они так отчаянно ищут. Венти не решился завести разговор об Энканомии с Кокоми сейчас, но сделал мысленную пометку узнать новости у Люмин. Всё равно им предстояло многое обсудить. — Отдыхайте пока. К сожалению, оказать достойный приём в нынешних условиях нам будет не просто. — речь шла о затянувшимся голоде. Перед отплытием госпожа Камисато коротко ввела их в курс дела. — И я смею надеяться на ваше сотрудничество. — едва различимое предупреждение. Впрочем, оно было лишним. Они с самого начала направлялись сюда, зная, на что подписывались. — С вашим… Другом я уже познакомилась. — она кивнула на Сяо, намекая, что речь шла о нём. То, как она задумчиво подбирала слово «друг», почему-то взволновало Венти. — А к вам мне как обращаться? И что вы за Божество? — Венти. — улыбка уголком губ, осевшее предупреждение. — Просто Венти. — Кокоми осознавала, что далеко не «просто». Однако она лишь мило улыбнулась, затем представилась сама, хотя Венти и так прекрасно понял, кто был перед ним. Затаившийся на дне хищник.