Дорога домой

— Почему ты назвал его Жрецом Дешрета? Что это значит? — Кавех крутился вокруг Венти, как заведëнный. Он рассказал всё, что знал о совместной истории Сайно и Тигнари, но особо важной информации Венти не получил. — Чего молчишь? Ты меня пугаешь. Что не так с Сайно? Он наш друг. — Угомонись ты, всё с ним так! — не выдержал Венти. Изъяснялся он грубее обычного, видимо, его правда выбило из колеи случившееся. — Я перегнул. Прости. — отрывисто, будто мыслями Венти был далеко отсюда. — Жрец Дешрета — тот кто служил Аль-Ахмару при жизни. — Чего? Самому царю пустыни?! — Кавех резко подался вперёд, едва не влетел своим носом в нос Венти. — Ты хочешь сказать, что нашему Сайно тысячи лет? Я его младшим братом называл! И, могу поклясться, он вёл себя не как мудрец с долгими годами опыта, хотя, признаться, характер и манера речи у него странные, но я списывал на особенность культуры пустыни. — Венти указательным пальцем ткнул в нос Кавеха, отодвинул его лицо от своего. — Ай, как грубо! — архитектор потëр переносицу. — Я тоже не веду себя, как тот, чей возраст тысячелетиями измеряется, разве нет? — крыть нечем, хотя иногда в Венти и просыпалась его другая сторона, видавшая многое. — Но ты прав, тот Сайно, которого вы знаете, не прожил столь долго. Скажем так, Жрец Дешрета одарён перерождением. Я понятия не имею, откуда это пошло, предположительно, это как-то связано со смертью царя Дешрета. — потому что именно после гибели своего правителя первый Жрец стал подозрительно похож на него внешне, вернее, цвет его волос изменился. Собственно, по этой особенности Венти и признал в Сайно Жреца. — Когда Жрец перерождается, он сохраняет память о прошлых жизнях, но не личность. Так что тот, кто служил Аль-Ахмару в прошлом и Сайно — это разные люди. Но с одной душой, немного видоизменëнной. — Так если душа одна, то почему личности разные? — недоумевал Кавех. Он пока не решил, как относиться к новой информации. Внезапно Венти отвесил ему подзатыльник. — Да за что?! Что ты меня обижаешь сегодня? Я понимаю, что ты на взводе, но я тут причём? — на взводе? Не то слово. Он ещё не до конца отошёл после выходки Сяо, чьи прикосновения и поцелуи горели на коже, а тут новое открытие. — Ты шаман или кто? Ты о душах по более моего знать должен! Личность — не одна душа, это совокупность факторов, прожитого опыта. Плюс, я же сказал, что незначительные, но всё-таки изменения в душе происходят. Естественно, что меняется личность! — Венти устало помассировал виски. Успокоиться. Необходимо вернуть самообладание. — В общем, несмотря на возможность перерождаться, вашему Сайно столько же лет, сколько вы и думали. — За пятьдесят? Судя по манере выражаться и… Ай, да прекрати меня лупить! Всё, всё, сдаюсь! Я серьёзен и внимателен. Клянусь! — То-то же. — фыркнул Венти. — Но факт остаётся фактом: Сайно — новый Жрец Дешрета. Помимо внешнего сходства, а я не спутаю его ни с кем, это также подтверждается уважением жителей деревни Аару. Они знают о сущности Сайно, потому он и занимал у них такое высокое положение. А переволновался я потому, что обычно Жрец не покидает пустыню. Видеть его здесь — нонсенс. С другой стороны, я рад, что он наконец сдвинулся с мёртвой точки и попробовал жить настоящим, а не прошлым. Но… — Венти вновь окинул взором фотографию с четырьмя детьми. Они через много прошли. Сколько ещё печальных историй встретится на его пути? — В итоге он опять вернулся туда, откуда начал. Я так понимаю, что Сайно по сей день не знает, что Тигнари соврал ему. Почему никто из вас ему не сказал? — Ты же внимательно меня слушал? Потому что он бы сорвался в Академию и нарушил планы Тигнари. — Венти вопросительно выгнул бровь. А вот с этого момента хотелось бы услышать подробнее. Кавех замешкался, повернулся полубоком, принялся перебирать какие-то заметки, не глядя на Венти, дабы чем-то занять руки и, частично, голову. — У него есть идея, как вызволить Коллеи. Он лишь ждёт того момента, когда закончит изучение элеазара, чтобы бежать с Коллеи и лекарством для неё. — Венти ощутил шлейф хорошо знакомой ему подруги — вины. А вместе с ней пришёл и фантомный запах крови, жжение в глазах раздражало, но уже не пугало, как и мрачный силуэт за спиной Кавеха, обладающий точно такими же красными глазами, как и Сайно, судя по фотографии. Странно, но в этот раз Венти совершенно не ощущал ужаса, хотя тело вновь неподвижно застыло. Тем не менее, теперь по щекам не текли кровавые слёзы, а окружающий мир не походил на олицетворение кошмара в мрачных оттенках отчаяния. Только силуэт нагонял тоску. Не страх, он не выглядел так же жутко, как, например, фигура за спиной Аяки, когда эмпатия обострилась в первый раз до предела. Иллюзорный силуэт не шевелился, он просто стоял горестным воплощением вины. Наверное, это предсказуемые метаморфозы. Когда-то в далёкой юности Венти не мог контролировать эмпатию, из-за чего чужие эмоции били по нему на физическом уровне, со временем это прошло. Та же участь ждала и на первый взгляд жуткую способность видеть чувства — вернее, только лишь вину — в облике мрачных фигур. Что-то в подсознании убеждало Венти в нормальности происходящего, в естественности процесса. Это "что-то" было чуждым ему, но оставалось его частью. — На самом деле я хотел помочь хоть чем-то им. Но не вышло. — голос Кавеха возвратил в реальность, впрочем, Венти не сильно и выпал из неё на этот раз. Он с трудом сомкнул веки, а когда вновь распахнул их, то видение растворилось. И никаких разрушительных последствий, не потребовалось насильно закрывать ему глаза. Венти незаметно усмехнулся. Глупо было бояться новой формы эмпатии, следовало попытаться понять её. Ничего плохого в ней не было. И быть не могло. — Даже связь с Сайно поддерживать нормально нельзя, письма слишком опасны, Акаша в пустыне не работает. Мне тошно от того, что он живёт в неведении который год, а Тигнари страдает в Академии. — Кавех прислонился бёдрами к столу, как если бы стоять вертикально у него не осталось сил. — Он вынужден участвовать в жестоких экспериментах, которые презирает. Он никогда не делится своими переживаниями, но я чувствую, как ему дурно, как он ненавидит себя. Эти ублюдки заперли его в бесконечном кошмаре, превратили в убийцу, лишили зрения и наложили Вето. И наш Дендро Архонт во главе всего этого. — Что ты имеешь ввиду? — Кавех скрипнул зубами от досады. Когда Тигнари вернули в Академию, его сразу отвели на встречу с Данталионом. Архонт выразил своё разочарование поведением Тигнари, потребовал, чтобы подобные выходки не повторялись. Как будто Тигнари мог отказаться. Но, видимо, ему этого было мало. В воздухе осел Дендро, пальцы Данталиона сжали короткий кинжал, сотканный из элемента. Тигнари ничего осознать не успел, весь мир вдруг окрасился в алый, жгучая боль пронзила глаза. Он закричал, упал на колени, согнулся пополам. Данталион равнодушно наблюдал за ним, после чего приказал стоящим поодаль подчинëнным поднять Тигнари на ноги. Кровь, смешанная со слезами, текла по щекам, подбородку, капала на безупречно чистый пол. Данталион крепко сжал горло Тигнари, прошипел: — Нам нужен твой аналитический мозг, а не зрение. А, и ещё… — изумрудные лозы оплели шею, Тигнари захрипел, попытался дёрнуться, однако его надëжно удерживали люди Дендро Архонта. — Дар речи тебе тоже ни к чему. — казалось, Дендро проникал под кожу, скручивался тугим узлом в его горле. Тигнари задыхался от боли, кровотечение из навеки ослепших глаз усилилось. Данталион произнёс роковое «Вето», и Тигнари умолк под волей Бога. Кавех сжал край стола. Его раздражала беспомощность, то, что он ничем не мог помочь друзьям. Да что уж, он сам себе помочь не способен, если бы не профессор Фарузан, вернувшаяся как раз в момент его горького отчаяния, Кавех точно затух бы здесь. А теперь у него появился новый выход из положения. Безумный выход. — Я правильно понимаю, что ты хочешь встретиться с Сайно? — спросил Кавех. Ответ был положительным. — Вероятно, ты с самого начала планировал увидеться с Жрецом Дешрета. Я попрошу тебя об одном: не сейчас. Подожди немного, нам понадобится кое-что передать Сайно вскоре. Раз ты всё равно направляешься к нему, поможешь нам? Пожалуйста. — отказать столь подавленному Кавеху невозможно. Коли им станет легче, то да, конечно он готов подождать. Главное, чтобы не слишком долго. — Теперь мы можем посмотреть мои чертежи? — рассказ сильно расстроил Кавеха, ему требовалось как-то отвлечься, забыться в чëм-то приятном. Они проторчали в комнате Кавеха несколько часов, не меньше. Поначалу было непросто, архитектор то и дело выпадал из реальности под гнётом печальных дум, со временем ему удалось успокоиться. Венти не скупился на комментарии, он жарко выражал восхищение, если работа действительно ему пришлась по вкусу, а таких здесь оказалось достаточно. Кавех заметно скучал по возможности поделиться с кем-то своим творчеством, как недолюбленный ребёнок. А что удивительного? Родителей у него отобрала человеческая глупость, что для такой тонкой натуры стало роковым. — Нет, настрой не тот. — выдал Кавех, когда добрался до какого-то чертежа. Он глубоко вздохнул, теряясь. В пространстве, в мыслях, в неуверенности. В таком случае есть у него одна мысль. — Как насчёт того, чтобы выпить? — Венти удивлённо моргнул. Ему не послышалось? — У меня целый ящик вина стоит. — тот самый подарок от Аль-Хайтама, который довёл Кавеха до крика в прошлый раз. Он из принципа не хотел пить это вино, но в чьей-то компании — другое дело. — Оно не слишком пряное, как обычно у нас принято, поэтому должно понравиться. Что скажешь? — что он поражëн. Давненько Венти уже не расслаблялся за алкогольным напитком. Это, конечно, не одуванчиковое вино из Мондштадта, но всё же. — Почему бы и нет? — Кавех расплылся в улыбке. — Тогда пошли! Дом полностью в их распоряжении. Они перебрались на кухню, куда Кавех перенёс вино. Он достал два бокала, поставил на стол первую бутылку. Под столом остался ящик и почему-то мехрак, хотя зачем он им сейчас нужен, Венти не представлял. Впрочем, долго думать на эту тему ему не пришлось, красная жидкость наполнила бокалы, Кавех включил какую-то голограмму — вопросы отпали сами собой. Чертёж. Особенный чертёж, ради которого сначала требовалось выпить. Кавеху для уверенности, а Венти-то зачем? Чтобы тот себя алкоголиком не чувствовал, ведь если в компании, то уже не стыдно? Мехрак парил над плечом Кавеха, явно улыбаясь Венти одними глазами. Вот же чудо, что только люди не придумают. — Тосты я придумывать не умею. Есть предложения? — осведомился Кавех, вертя бокалом в руке и наблюдая за бушующим, словно море, вином. — Ладно, я начну пока. — Венти рта раскрыть не успел. Кому-то не терпелось открыть банкет, вероятно, настроение совсем паршивое. — Выпьем за то, чтобы я наконец собрался с мыслями. — Венти усмехнулся, бокалы столкнулись, рождая мелодичный звон, первые капли вина опалили горло. Послевкусие приятное, Венти сам по себе любил этот напиток, многие его вариации, хотя из одуванчиков всё равно получалось лучшее вино. Надо же, так соскучиться по вкусу. Как тогда на рынке он набросился на яблоки из Мондштадта, так и сейчас осушил бокал залпом, поздно сообразив, что вообще-то обычно пьют небольшими глотками. Но, как оказалось, Кавех тоже церемониться не собирался, его бокал быстро опустел, а рука потянулась за бутылкой, чтобы снова разлить вино. — Короче говоря, решился я на авантюру. Буду принимать участие в открытой презентации перед народом. Проблема в том, что, во-первых, это толпа людей. Не из Академии, а простых обывателей, которых ещё заинтересовать надо. Во-вторых, там будут и представители Академии. Хоть решение зависит не только от их царских задниц, но задавить какого-то обычного архитектора для них плëвое дело. Поэтому, да, шанс один на миллион, но если и там ничего не выйдет, я точно вздëрнусь. — зная Кавеха, звучало угрожающе. Как бы он серьёзно руки на себя не наложил. — И раз уж мне нужно всех поразить, я решил играть по-крупному. Либо успех, либо сокрушительный провал. Я всё не мог понять, что такого продемонстрировать, чтобы дух захватывало. А потом отрыл свой дипломный проект, за который меня и вышвырнули. — ну, технически, он сам себя вышвырнул. — Смотри. — Венти принялся разглядывать голограмму, которая оживала под умелыми руками Кавеха. — Сможешь понять, почему я стал причиной интоксикации желчью всего руководства? — А что тут думать? Я уже по этим узорам вижу почерк пустыни. — Венти без проблем определил источник проблемы, он указал на резной бок здания. — Совмещение культур не пришлось по душе? Вот же идиоты. — а Венти сегодня не сдерживался вообще ни в действиях, ни в выражениях. Так даже интереснее. Каким же он станет, когда выпьет? Божества вообще пьянеют? — Верно. Вот мой билет в один конец. А где этот конец я, простите, уточнять не буду. — Кавех пригубил вино, Венти последовал его примеру. Или наоборот? Кто из них первый начал пить? Без разницы. — Я хочу усовершенствовать его. Превратить одно маленькое здание в целый сквер единения народов. — Венти подавился вином, надрывно закашлялся. — Эй, не расходуй драгоценную выпивку, давись воздухом! — в отместку его пнули по ноге под столом. — Короче, для этого я хочу поговорить с малой властительницей Кусанали, но в последнее время я никак не могу до неё добраться. Хочу узнать побольше о наших народах, об истории, чтобы воплотить истину в своём проекте. И да, я знаю, как это безумно, нечего так пялиться на меня. Скорее всего меня забросают камнями и сожгут заживо. — Ты такой оптимист, я не могу. — вино расслабляло, вынуждало отпустить тяжёлые размышления, чуть ветреная улыбка появилась на губах. — Задумка ясна. Пан или пропал. — Венти прищурился, рассматривая проект повнимательнее. — Покажи мне, что ты хочешь продемонстрировать на презентации. — Кавех выполнил его просьбу, и теперь перед Венти расстелился целый парк. Это уже не маленький дом с совмещением культур, а настоящее преступление, по меркам Академии. — Центр пустует. — Венти ткнул в интересующую его точку. — Что ты планируешь сюда поместить? — Статую. Это одна из причин, почему я ищу встречи с малой властительницей Кусанали. Ну и, как видишь, многие моменты ещё не доведены до идеала. Мне нужно больше информации. — Венти задумчиво почесал подбородок. Без прикрас, то что он видел перед собой — шедевр. Незавершённый, пока ещё только набирающий свою первозданную красоту, но Венти улавливал в нём огромный потенциал. — Я могу тебе помочь, но не уверен, что Кусанали согласиться раскрыть историю между ней и царём Дешретом. В любом случае мы должны встретиться скоро, поэтому ты можешь пойти с нами, а там посмотрим. Согласен? — Кавех просиял, он бросился к Венти на шею, крепко стиснув в объятиях. Точно придушит, но отпихнуть его — значит ударить по обнажённому сердцу. Слишком жестоко. Поэтому Венти покорно ждал, пока любвеобильность Кавеха спадёт. — Моя очередь говорить тост, да? — архитектор уселся обратно на место, они торжественно подняли бокалы, и сами прыснули со смеху от нелепости. Кого из себя корчили? Похоже, вино уже начало своё действие, как-то рано, ещё и середины первой бутылки нет. — Давай выпьем за то, чтобы тебе удалось их всех покорить. Лично меня ты уже сразил. Кавех такой человек, которому хотелось говорить комплименты, потому что от них он расцветал. Вот и сейчас архитектор немного покраснел, и Венти не списывал это на влияние алкоголя. Звон бокалов, новая порция обжигающего вина. Они продолжили обсуждать проект, Кавех открыл математические расчёты, с восторгом расписывал каждую деталь. А Венти слушал, пускай порой не понимал, но слушал. Потому что Кавеху нужен тот, кто выслушает. И слушатель должен быть неравнодушным. Первая бутылка подходила к концу, она распалила, подняла настроение, благодаря ей кухня заполнилась смехом. Пришла очередь следующей. — Можно я спрошу тебя кое о чём? — Кавех добродушно кивнул на вопрос Венти. Кажется, они тут и собрались для этой цели. Отодвинув мехрак в угол стола и благополучно забыв отключить голограмму парка, Кавех обратился в слух. — Что значит любовь? — архитектор едва со стула не слетел. Венти неловко отвёл взгляд, попытался спрятаться от шокированного взора Кавеха за бокалом. — Я не понимаю это чувство. Вернее, одну из его форм. — и у Кавеха не возникало сомнений, какую именно. О, Архонты, ему придётся говорить о таком с… Архонтом?! — Поэтому я прошу тебя объяснить мне. Как человека. — у Божеств какие-то проблемы с чувствами? Наверное, лучше не спрашивать. — Кхм, ну, как бы… — Кавех страдальчески простонал, упал лицом в стол. Лоб тут же протестующе заныл, он что, последние мозги выбить собирался? Пришлось выпрямиться обратно. — С этим человеком ты хочешь проводить всё время, что тебе дано. Ты хочешь защищать его, неважно какой ценой. Хочешь знать о нём всё. Если ему плохо, то плохо и тебе. — Кавех покосился куда-то в сторону, будто вспоминая о чём-то. — Прикосновения играют важную роль. Ты желаешь касаться его. И не потому что ты по натуре тактильный, а потому что это твой человек. — Кавех сделал небольшой перерыв, залпом допив вино из бокала, взял бутылку, чтобы налить себе и Венти заодно. — Хочется, чтобы он тебя выслушал, чтобы понял. И чтобы он тоже не боялся говорить о себе. Думаю, как-то так. — Кавех хотел уже отставить бутылку в сторону, как вдруг Венти забрал её из его рук, чтобы наполнить свой бокал. Когда он успел выпить? Кавех же секунду назад ему налил. Уже вторая бутылка опустела. Доставая следующую из ящика под столом, Кавех ощутил головокружение. Ещё бы он не начал пьянеть после такого количества выпитого в рекордные сроки. — И чем это отличается от дружбы? — недоумевал Венти. Делавший в тот момент глоток Кавех подавился вином. — Как бы выразиться… — за что ему всё это? Почему он вынужден объяснять подобные вещи? Да ещё и Божеству. — С эмоциональной точки зрения, в принципе, ни чем. Хотя и тут можно поспорить, но опустим это. — любовь не то, что можно разъяснить. Её надо понимать. Или в Кавехе его вечный романтизм говорил, тут не угадаешь. — Этот человек особенный для тебя. Ты просто чувствуешь это и всё. Ты относишься к нему иначе, даже если не замечаешь этого. И ещё, тут дело в, как бы, физическом аспекте, наверное. Ну, это немаловажно, на мой взгляд, хотя и не первоисточник всего. — Физическом? — Венти невинно склонил голову набок. Кавех старался держаться, правда, старался. — Венти, дери тебя хилличурлы, тебе не захочется целовать того, кто для тебя друг! Повисла тишина. Венти несколько секунд сканировал его неопределённым взглядом, после чего одним глотком допил вино. Пальцы, сжимающие бокал, охватил тремор. Вот как. Погодите, так что же это получается? Он… Он похоже… Лицо вспыхнуло, как факел, Венти звучно шлëпнул ладонями по горячим щекам. Тело охватил жар, виной тому отнюдь не алкоголь. Всё внутри перевернулось, да что там, весь мир открылся с новой стороны! Неужели он… — Я люблю его?.. — бормотание прозвучало оглушительнее любого крика. Осознание медленно накрывало, как ушат ледяной воды. Вот только холода Венти не ощущал, всё с точностью наоборот. Ему было невыносимо жарко. — Я люблю Сяо. — он смаковал признание, наслаждаясь тем, как естественно оно звучало, как чужое имя перекатывалось на губах. Глупая улыбка пришлась некстати, Венти силился усмирить странное воздушное чувство в районе грудной клетки, но безуспешно. Конечно. Очевидно. Всё было так понятно. Его тянуло к Сяо, ему хотелось быть рядом, ощущать его руки на себе, слышать его голос. Говорить с ним обо всём на свете, сидеть рядом, соприкасаясь плечами, играть для него музыку, показать ему мир, рассказать всё, открыть самые глубокие секреты. Чтобы Сяо услышал его, принял таким, какой он есть. Потому что Венти уже его принял. Любым. Он всё ждал, когда Сяо расскажет о себе больше, сам постепенно приоткрывал завесу тайны. Венти хотел его целовать. Хотел обнимать, растворяясь в надёжных руках, где его не достанет никакая беда. Так вот как называлась та жажда быть рядом. Любовь. Одна из её сложнейших форм, которую Венти не понимал. А оказывается он сам пал её жертвой. Он влюблён. Безнадёжно, пылко, смиренно. А что же Сяо? Страшно думать об этом. Он тоже любил его? Его взгляды, забота, внимание, губы, ловящие судорожные вздохи Венти. Но разве… Улыбка опала, как лепестки увядшего цветка, так же быстро, резко и безжалостно, как и возникла на устах. И вся эйфория растворилась, исчезла лёгкость трепетного понимания. До обидного быстро пришлось вернуться в реальность. Ведь Сяо любил Итэра, так ведь? Сохранились ли его чувства до сих пор к тому, кого уже не было в живых? Венти не представлял, как тот вихрь, что поднялся в его душе, мог угаснуть со временем. Значит, и любовь Сяо по сей день жила? Но тогда почему он так поступал? Почему вводил Венти в заблуждение? А ведь они с Итэром чем-то похожи. Венти наполнил бокал до краёв, принялся разглядывать багровое море в плену стеклянных стен. Вино горчило на языке, когда он сделал глоток. И эта горечь обратилась мерзким шёпотом сознания: «А уж не видит ли Сяо в нём кого-то другого?» Мысль оказалась настолько пугающей, что начинало тошнить. — Если тебе интересно моё мнение, то ваши чувства взаимны. Я так думаю. — Кавех уловил перепады настроения Венти от восторженного сияния до глубокой тоски. — Это заметно со стороны. Взгляды, тактильный контакт. Чего только один ваш танец стоил. Я всё ещё под впечатлением. — Венти слабо усмехнулся. Если бы Кавех только знал, что всё может быть вовсе не тем, чем кажется. Но говорить об этом Венти не собирался. Слишком горько. — Честно, я плохой советчик в любовных вопросах. Я ведь сам лишь относительно недавно разобрался в себе. — Кавех потянулся, разминая затëкшую спину, затем выудил из ящика следующую бутылку, хотя предыдущая ещё не подошла к концу. Похоже, они знатно напьются сегодня. И Венти поймал себя на мысли, что ему это нужно. Забыться. На несколько часов исчезнуть, отстраниться от забот. — Раз у нас тут намечаются задушевные разговоры, то я поддержу. Есть один человек, которого я, как оказалось, люблю. Но понял я это, когда мы стали друг другу чужими. — Аль-Хайтам? — догадался Венти. Архитектор хмыкнул, подтверждая. Его легко раскрыли, смешно даже. — Что случилось между вами? — Мы всегда спорили, это часть нашего общения. Конфликты не мешали нам дружить в детстве. Именно сбой Акаши подстегнул нас разойтись кто куда. Я не говорил об этом практически ни с кем, но тот день сильно травмировал меня, как бы я не утверждал обратное. Я не в порядке. И я в курсе. — Кавех прилëг на скрещенные на столе руки, вино неизбежно развязывало ему язык, но в компании Венти он не боялся сболтнуть лишнего. — И Аль-Хайтам тоже пострадал, хоть он старался казаться невозмутимым. Он повредил слух. — Венти припомнил необычные наушники, которые неизменно носил секретарь. Так вот в чëм их назначение. — Я поступил в Академию, и мы прекратили контактировать друг с другом. Практически полностью. Так мы просуществовали до того самого дня, когда я отчислился. Я был раздавлен. — одной фразы недостаточно, чтобы описать весь тот спектр разразившегося у него в душе шторма. — Дождливый вечер. Я прорыдал несколько часов подряд. — хотя Кавех и рассказывал о случившемся с фантомной улыбкой, эмпатия доносила его настоящие эмоции — неприкрытую боль. Он сидел здесь, у Аль-Хайтама под дверью. Весь промокший, замёрзший, с опухшими от слëз глазами. Кавех смотрел, как капли разбиваются о землю, желая стать одним из них. Упасть и разлететься. Так, чтобы никто и не вспомнил. Тогда к нему подошёл Аль-Хайтам. Мрачный вид его свидетельствовал о том, что он уже прознал о поступке Кавеха, а стоящие рядом с архитектором сумки с вещами всё подтвердили. Аль-Хайтам не проронил ни слова, впустил его в дом, отогрел. Они устроились на кухне, где Кавех упивался с горя вином, укрытый тёплым пледом, что периодически спадал с его плеч. Аль-Хайтам, также ни о чём не расспрашивая, положил перед ним запасной ключ от дома. — Ты можешь остаться. Здесь есть свободная комната. — разморëнный неожиданной заботой, разгорячëнный вином, уставший от эмоциональных потрясений, Кавех чудом сдержал слëзы. Они не общались несколько лет, и вот Аль-Хайтам берёт и помогает ему просто так. Значит, ему не плевать на Кавеха? Значит, они могут снова быть друзьями? Не всё потеряно? Кавех совершил ошибку, поддавшись зову алкоголя в крови. Ему нужно было знать ответ. Любой ценой. Он схватил Аль-Хайтама за руку, вспыхнула печать Расспроса. — Ты считаешь меня другом? — роковой вопрос, о котором Кавех будет жалеть. Но ему нужна правда. Аль-Хайтам под действием печати не способен солгать. Хмурый взгляд впечатался в Кавеха. И надежда разбилась с коротким ответом: — Нет. Жестоко. Венти подпëр щёку кулаком, устроив локоть на столе. Кавеха швыряли как тряпичную куклу на протяжении жизни, вынудили пройти через смерть родителей, потерю друзей, деспотичный контроль Академии. Вымотанный всеми бедами, свалившимися на его спину, Кавех пришёл к человеку, от которого рассчитывал получить помощь. И когда в его хрупком сердце поселилось ожидание лучшего, всё снова рухнуло. — Сложно поверить. — изрёк Венти, слегка поддев ногой Кавеха, чтобы тот вернулся в реальность и послушал его. — Он заботится о тебе. Даже я это понял, хотя при мне вы предпочитали исключительно ругаться. Но я эмпат, я чувствую ваши эмоции, как свои собственные. Ты дорог ему. Ума не приложу, почему Расспрос сработал так. — Венти обвёл ногтëм краешек бокала по кругу. — Ты пытался поговорить с ним? — конечно, нет. Наивно было спрашивать. — И он никак не объяснял свой ответ? — Кавех пожал плечами. Аль-Хайтаму явно было, что сказать, он собирался это сделать ещё в тот треклятый вечер, но почему-то промолчал. И Кавех воспринял его нежелание за подтверждение истинности его ответа. — Вижу, ты устал от обсуждений. Тогда давай выпьем и поговорим о чём-то другом. Есть тост? — Хм, за то, чтобы мы разобрались в своих чувствах? — смешок стал заключением печальной темы. Бокалы в который раз за сегодня столкнулись. — Есть один вопрос, но, скорее всего, ты не захочешь на него отвечать. — Венти смутно подозревал, что конкретно интересовало Кавеха. Он сохранил лёгкую улыбку, но на дне зрачков осела тьма. — То, что я увидел на твоём теле через зрение сигила… — Венти поднял руку, прося остановиться. По его выражению лица сложно было распознать настоящие эмоции. — Это не то, что тебе надо знать. — твёрдо отсëк дальнейшие расспросы. Кавех настаивать не стал. — Как скажешь. Это не моё дело и никому об увиденном я не сообщал. Особенно Сяо. — он правильно расценил призывающий к молчанию жест Венти в тот раз. — Пожалуй, закончим о грустном. Ты мне лучше поведай увлекательную историю о том… — Кавех самодовольно усмехнулся. — Кто это тебя так покусал? — Венти, сам не понимая зачем, закрыл ладонью красноречивое пятнышко у основания шеи. Кавех любил смущать других, особенно таких святых невинностей. — Ты уже навестил Сяо, прежде чем прийти сюда? Признавайся! — растягивая гласные на манер проказливого ребёнка, Кавех подался вперёд корпусом, нетерпеливо пихнул Венти в колено под столом. — Давай-давай! Тут только я и ты. Нечего так нервничать! — вино вскружило голову. Венти отвернулся, забавно нахмурившись. Какой стыд. А всё из-за Сяо! — Он горячо тебя поприветствовал, да? — игривое подмигивание, Венти не выдержал, не глядя на Кавеха, щëлкнул пальцами, и Анемо мстительно врезался в архитектора, заставив того закашляться и отодвинуться на свою половину стола. Надолго эффекта не хватило, вскоре Кавех уже заливисто хохотал, только больше раззадорившись. — Да ладно тебе! Просто возьми и скажи: «Да, он крепко прижал меня к себе, бросил на кровать, а потом!..» Э? — Кавех заторможено моргнул, рассматривая чужую реакцию. — А что это ты ещё сильнее покраснел? И ни единого возражения не последовало. — вдруг Кавех вскочил на ноги, которые, к слову, его уже не особо держали, ударил ладонями по столу. — Он что реально тебя завалил что-ли?! — Я тебя сейчас завалю! — не выдержал сгорающий со стыда Венти и швырнул в архитектора пустой бутылкой, впрочем, успешно промазав — или, что вероятнее всего, намеренно исказив траекторию полёта. — Я не верю! — не унимался Кавех. — И что? И какой он? Тебе понравилось? Давай, расскажи мне уже, я умираю без подробностей! — вино всё-таки взяло верх. Кавех потерял равновесие, но, к счастью, удачно приземлился на стул. Своей оплошности он и вовсе не заметил, продолжив лепетать. — Увлекательная у тебя ночка выдалась? Он сразу на тебя набросился? Ох, глупый вопрос, наверняка зажал ещё у двери! — у окна, если быть точным. Венти, видимо, смирился со своей участью и обречённо ждал, когда Кавех угомонится, или у него закончатся слова. Ни первое, ни второе не случится в ближайшее время. — Архонты, какое потрясение! Он же был нежен? Если нет, я самолично ему взбучку устрою! Или ты погрубее предпочитаешь? — со всей серьёзностью осведомился Кавех. — Что ты так меня смотришь? У каждого свои предпочтения. — Венти обречëнно упал лбом в стол. Он бы и уши заткнул, но звучный голос Кавеха таким не перекроешь. — Не пытайся уйти от разговора. Расскажи как это было! — Да не было у нас ничего! — Кавех поперхнулся возмущениями. — Как так? А что ты краснеешь тогда, как девица на выданье?! — Он целовал меня! — с раздражением выкрикнул Венти, оторвавшись от поверхности стола. Тут же растерял весь запал под внимательным взглядом Кавеха, добавил уже тише. — Много где. — Насколько много? — с видом знатока спросил Кавех. — Губы, шея, грудь, бёдра? Неужто всё сразу? — по реакции Венти и так всё понятно. Кавех насмешливо фыркнул. — А говоришь ничего не было. — Так ведь не было! — Так почти было! — Кавех ухмыльнулся с чувством полной победы. — Не пытайся убедить меня в обратном. — он торжественно поднял свой бокал. — Выпьем за то, чтобы в следующий раз у вас всё было. — У тебя все мысли об одном. — проворчал Венти, впрочем, как положено чокнувшись бокалом с Кавехом. — А вот и неправда. — не согласился он с доводами Венти. — Знаешь, у некоторых людей такие странные взгляды на любовь. Когда я начинаю говорить про физический аспект близости, они кривятся, говорят, мол, не надо очернять возвышенные чувства этой грязью. Но я ведь не то имею ввиду. Чувства — это прекрасно, это самая важная сторона любви, самая трепетная. Однако почему забывают про физическую составляющую? Пренебрегают ей? Я не только про секс. — то, как спокойно об этом рассуждал Кавех явно доказывало его зрелость в данном вопросе. — Хотя о нём в большей степени. Про прикосновения в принципе. Что в этом грязного? Это ведь проявление тех самых воспеваемых чувств. И почему лично я никогда не навязываю приверженцам любви без физического контакта своё мнение, а те, в свою очередь, постоянно поучают меня, называя мои взгляды неправильными? Тут всё зависит от человека, его убеждений и предпочтений. Нет «правильного» или «неправильного». Есть только ты и твой партнёр. — Кавех прервал свои размышления, чтобы убрать пустую бутылку из-под вина со стола. — Что-то меня на философию потянуло. Короче, никого не слушай и поступай, как хочешь. Золотое правило. — Венти молча согласился с его заключением. Кавех открывался ему с неожиданной стороны. — Но ты мне всё же ответь: понравилось? — Венти страдальчески вздохнул, но всё-таки улыбнулся. — Понравилось. — Кавех громко рассмеялся. Они поймали необходимую атмосферу, дальше разговоры потекли сами собой. Обсуждали всё, что можно и нельзя: Кавех делился своими переживаниями, мыслями, страхами, историями из детства. Посвящал в будни четырёх таких разных детей, немного упомянул об учителе Тигнари и Сайно, и гораздо больше об отношениях этих двоих. Он жаловался на Аль-Хайтама, чтобы в следующую минуту начать причитать о том, как сильно он любит этого холодного зануду. Кавех не забыл о Фарузан, с которой Венти ещё не доводилось пересечься. Столько нежности было в его тоне, он обожал своего профессора, ценил её заботу и внимание. Она напоминала ему мать. Венти делился не столь многим, в основном своими отношениями с Сяо, что заняли ключевую роль в их беседе. Венти с упоением рассказывал про музыку, про тот путь, что они уже преодолели вместе с Сяо. Кухня то и дело наполнялась смехом, за окном давно стемнело, а никто из них не удосужился включить свет. Только сияние луны и зелёные блики от голограммы, позабытой на столе вместе с мехраком, освещали помещение. Они наслаждались обществом друг друга, непринуждённой атмосферой. Будто знакомы не первый год. Венти поинтересовался, почему Кавех так помешан на том, чтобы превзойти Ухао в архитектуре, но тот не смог дать определённого ответа. Он просто хотел, чтобы его признали. Вот и всё. На вопрос сможет ли проект Кавеха по смешению двух культур обойти уникальный дворец в Снежной, Венти резонно заметил, что глупо сравнивать такие разные вещи. Творение Ухао — воплощение элегантности, работа Кавеха — попытка примирения давней вражды. И лично в рейтинге Венти оба проекта достойны восхищения. А ещё оба созданы руками его друзей. Они же с Кавехом уже могут ими считаться? На кухне резко загорелся свет. Привыкшие к полумраку двое приятелей крепко зажмурились, раздалось недовольное шипение, впрочем, быстро перешедшее на смех при виде вытянутых в изумлении лиц. Аль-Хайтам, удивительно, не сохранил своей обычной нейтральной маски, Фарузан — Венти узнал её по богатому на эпитеты описанию Кавеха — изучала их со смесью самых разных эмоций. В основном вопросительных, учитывая, что застать своего протеже, распивающего вино на кухне в компании незнакомца, это довольно неожиданное завершение вечера. А вот третьего человека никто из них точно не ожидал. — Сяо-эр! — пьяно протянул Венти, лучась неподдельным счастьем. Он лежал грудью на столе, вытянув руки вперëд. — А что ты здесь делаешь? — Сяо ещё не доводилось видеть Венти в таком состоянии. Это… Обескураживало. — Пришёл новости от Нахиды передать. — Сяо мог бы воспользоваться Акашей, но хотел увидеть Венти лично. Он незаметно улизнул из Академии, невидимой тенью прошёлся по улицам, а у входа в дом встретил Аль-Хайтама в компании Фарузан. Последняя удивилась незнакомцу, но обсуждать на улице такие вопросы не стоило, тем более, что Сяо и Аль-Хайтама не должны видеть вместе во избежание лишних вопросов, поэтому они спешно прошли во внутрь. — А у вас тут весело. — он проследовал к столу и, откровенно говоря, ощутил себя некомфортно под взглядом Венти, что неотрывно следил за его перемещениями. — Эх, кончился праздник. — грустно пробормотал Кавех, отодвигая от себя пустой бокал. — Профессор Фарузан, не ругайте меня пожалуйста. Такой тяжёлый день был. Вот и расслабился в приятной компании. — для того, кто выпил ящик вина, ладно, пол ящика, он говорил весьма складно. — Что-то случилось? — Сяо упëрся рукой в стол, склонился над Венти. Его беспокойство ощущалось приятно. Надо же, он напился, а Сяо ищет причину, беспокоится за него. Он такой хороший. — Венти? — чужой палец принялся чертить на тыльной стороне ладони Сяо запутанные узоры, другая рука Венти служила подушкой под голову. — Мне начинать волноваться? Внезапно Венти предпринял попытку встать, Сяо с готовностью поддержал его за бок, но одного не учёл — Венти сейчас непредсказуем в своих порывах. Он подался вперёд, оплëл руками чужую шею, ноги его совершенно не держали, поэтому пришлось Сяо сжать тонкую талию, чтобы кое-кто не повалился на пол. Венти звонко расхохотался, только сильнее прижимаясь к Сяо. Тепло. И так спокойно. Да, он действительно его любит. Как же он раньше не понял? Сяо для него — весь мир. — Сяо-эр, ты так крепко меня держишь. — и вновь пьяный смешок. Сяо вопросительно выгнул бровь. Ничего себе его разморило. А шаловливые пальцы уже вовсю хозяйничали в длинных волосах, оттягивали пряди на затылке. — Мне нравятся твои волосы. — он успел заметить. Сяо беспомощно оглянулся на Аль-Хайтама, который уже успел подхватить полуспящего Кавеха на руки. Тот ответил ему точно таким же понимающим взглядом. — Можешь положить его в комнате Кавеха. Этого болвана я забираю в свою. — затем он обратился к Фарузан. — Мадам, мы всё обсудим, когда я уложу вашего никудышного подопечного, хорошо? — она только нетерпеливо отмахнулась. Пусть делает, как знает, с неё предостаточно сюрпризов. — Мне нравится, когда ты носишь меня на руках. — честно выдал Венти, стоило Сяо удалиться с кухни со своей драгоценной ношей. Самый быстрый способ доставить Венти до комнаты — донести, поэтому он без лишних раздумий так и поступил. — Но твоя спина разве не болит? — Нет. — почти не соврал. Сяо поблагодарил всех Богов за то, что комната Кавеха была открыта, зашёл в помещение и ногой захлопнул дверь. Он осторожно опустил Венти на кровать, но отстраниться ему не дали, с невиданной силой потянули на себя так, что Сяо упëрся руками по обе стороны от головы Венти, а колено очень удачно оказалось между его ног. — Ты чего чудишь? — наивно интересоваться подобным у пьяного. Венти невинно улыбнулся, скользнул руками по груди Сяо, дошёл до плечей, где и остановился. — Что-то мне это напоминает. — Венти вытянул шею так, что в поле зрения Сяо попал след от его же губ. — Согласен, Сяо-эр? — он никогда не избавится от привычки называть его так. — Согласен. — Сяо на провокацию не поддался. Он лёг рядом с Венти, притянув того в свои объятия, знакомый запах свежести смешался с ароматом вина. — А теперь спи. Поговорим завтра. Может, Венти и воспротивился бы. Но мягкость прикосновений действовала на него успокаивающе, Сяо аккуратно поглаживал его спину, тёплое дыхание на макушке расслабляло. Веки сомкнулись в бессилии, нос прижался к изгибу шеи Сяо. Засыпать в руках любимого человека…. Вот каково это.