Дорога домой

— Ты на самом деле любишь меня? — Венти сглотнул вставший посреди горла ком. Язык заплетался. Музыка перестала доноситься с площади. Всё стихло. Замолк сам мир. — Или ты видишь во мне Итэра? Страшно. Органы сворачивались, скручивались в тугой узел. Венти напуган до ужаса, он задыхался от нехватки воздуха, словно утопающий, а по рёбрам, словно по поверхности воды, проходила рябь, играющая на костях мелодию настоящего кошмара. Вот сейчас раскроются все карты. Он не готов к правде, но иначе нельзя, непростительно тянуть дальше. Руки, сжимающие плечи Сяо, дрожали. Ожидание убивало. Пусть Сяо просто скажет уже, как есть. Разобьёт ложные представления, заставит взглянуть реальности в лицо. Это невыносимо. Думать, что всё это по-настоящему, хотя на самом деле таковым не является. Сяо молчал, нечитаемым взглядом прожигая Венти насквозь. А напряжение нарастало, спина вытягивалась, крошилась от давления, хрустели позвонки, сдавали нервы. Быстрее. Пусть это закончится. Над чем он раздумывал? Хватит уже его мучить, хватит позволять жить пустыми надеждами. Сломай его окончательно. Венти вздрогнул, когда Сяо наклонился к нему и упёрся лбом в острое плечо. Дыхание щекотало основание шеи, изящный изгиб, ключицы. Несколько секунд ничего не происходило. Тревога Венти продолжала нарастать, ей неведомы границы. Уже собравшись прервать молчание, Венти со свистом втянул носом свежий ночной воздух, открыл рот, но так ничего не сказал. И в этот раз отнюдь не страх стал причиной его заминки. Ему показалось, или плечи Сяо дрожали? С чего бы ему… Он что?.. Смеётся? Невозможно. Венти было подумал, что у него галлюцинации на почве ударившего под дых адреналина, но вдруг раздался смешок. Кожа тут же покрылась мурашками, Венти оторопел. Да не может быть такого! У него уже и слуховые галлюцинации, что-ли? — Сяо, ты… — Венти не договорил. Не знал, что сказать, да и властная хватка на его бёдрах вдруг опять смягчилась, большими пальцами Сяо нащупал выпирающие косточки, ласково провёл по ним, добравшись до впадинок бедра. — Что… — почти невинный поцелуй в шею, в том месте, где она переходила в плечо. Сяо прижался губами к точке пульса, будто намереваясь лично удостовериться, что количество ударов сердца в минуту давно превысило норму. — Ты сведёшь меня с ума своими выходками. — хриплый смех порождал в Венти необъяснимые чувства. Воздуха опять не хватало. — До чего ты в следующий раз додумаешься своей живой фантазией и дурной головой? Предупреди меня сразу, чтобы я был готов. — грудная клетка трещала от беспощадный ударов глупого органа в плену рёбер. Венти не мог дальше держаться за Сяо, руки не слушались. Он бы точно рухнул с перил назад спиной, если бы Сяо не перехватил его выше, на этот раз за талию, удерживая на месте. — Я не понимаю. — на грани срыва бормотал Венти, непонятно отчего набежали слёзы. Такой потерянный, сбитый с толку, его хотелось обнять крепко-крепко, шепча милые глупости, и никогда не отпускать. — Я заметил. — хмыкнул Сяо, затем немного потянул Венти на себя, чтобы его ноги коснулись земли, поймав дополнительную точку опоры. Убедившись, что Венти никуда падать пока не собирался, Сяо отпустил его, но лишь для того, чтобы сжать чужие дрожащие ладони. Сяо присел перед Венти так, чтобы иметь возможность заглянуть в подёрнутые слезами голубые глаза, которые невидяще уставились в пол. — Что ты надумал себе? Итэр? Причём тут он? — Сяо со всей доступной ему чувственностью поцеловал изящные костяшки, чем вынудил обратить на себя внимание, выдернув Венти из прострации. — Ты и он — разные личности. Я никогда не искал в тебе замены. Наоборот, кажется, будто я всю жизнь искал только тебя. — нет, нет, нет. Должно быть это шутка. Похоже, Венти потерял сознание от волнения и видел теперь волшебные небылицы. — Моя любовь к Итэру угасла очень давно. Он не тот, кто мне нужен. И те чувства ни в какое сравнение не идут с тем, что даришь мне ты. — Сяо мягко улыбался ему, отчего происходящее казалось ещё нереальнее. Он положил руки на колени Венти, опустил на них подбородок. Выражение лица абсолютно умиротворённое, даже немного сонное. — Я люблю тебя. — Венти надрывно всхлипнул, зажав рот ладонями. — Тебя, Венти. Лорд Барбатос, Анемо Архонт, моя цефеида — всё это только о тебе. И для тебя. Мне нужен только ты. Я дышу тобой. Живу тобой. — слёзы неконтролируемо лились по щекам, Венти старался стереть их, но не выходило, прекратить рыдать выше его сил. — Если хочешь плакать, то плачь. Прекрати натирать глаза, не делай хуже. — расплавленное золото сияло как никогда. И в этом тёплом блеске хотелось раствориться без остатка. — Я люблю тебя всего. Каждую частичку тебя. Ты не должен пытаться скрыть от меня свою слабость. Мы говорили об этом бесчисленное количество раз, и я буду повторять столько, сколько придётся. Ты можешь быть собой рядом со мной. Смеяться, плакать — что душе угодно. Ничто меня не оттолкнёт. — Ты просто не сталкивался с моим внутренним демоном. — дрожащий голос звучал жалко, но Венти оказался не способен взять ситуацию под контроль. Уголки глаз раскраснелись от слёз и трения. — Не всё можно принять, Сяо-эр. — Если он часть тебя, значит и его я приму. Вот и всё. — Сяо поднялся с пола, потянул Венти за руки, чтобы тот тоже встал с перил. Почти неразличимые алые прожилки в радужке на миг вспыхнули красным, но быстро вернулись в норму, Венти не дал демону испортить момент. — Как же мне донести, насколько ты мне важен? — досадливо покачал головой Сяо. — Наверное, остаётся лишь без конца повторять это, чтобы ты однажды мне поверил. — губы прижались к щеке. — Мой смысл жизни. — провёл носом по скуле. — Моя душа. — новый поцелуй пришёлся в лоб, он походил на обещание, на что-то вечное и незыблемое. — Так что же? — уголки губ дёрнулись. — Поверишь мне? Это тяжело. Внушив себе одно, перестроиться на новый лад будет непросто. Будто сон, до того сладким, мягким, трепетным были те секунды, поверить в их правдивость отнюдь не легко. Но когда Венти взглянул в эти бесконечно любящие глаза, то понял, что пропал с концами. Приподнявшись на носочки — разница в росте несущественная, но такая заметная в подобные моменты — Венти аккуратно коснулся чужих губ своими. Целомудренный поцелуй, как попытка довериться, упасть в омут с головой. Он хотел этого счастья, жаждал его, рвался к нему. Да, то был эгоизм, жадность в чистом виде, и он был готов понести ответственность за свою смелость. Но здесь и сейчас Венти мечтал просто получить в свои руки нечто невероятное, хрупкое, укутанное в пушистое одеяло, согретое солнечными лучами, долгими днями и вечерами, что они провели вместе. Сейчас были только они вдвоём. Никого больше. Никаких выдуманных преград. И сорвались последние ограничения. Венти вновь обвил чужую шею, на этот раз смелее, наглее, поцелуй перерос в нечто большее, глубокое, горячее, голодное, но всё ещё чистое, искреннее. Венти инициировал поцелуй лишь один раз. И тот был с подначки Сяо. Теперь же он сделал это сам, полностью осознавая последствия и принимая их. Теперь он всё понял. Сяо любит его. Действительно его. Между ними никто не стоял. А Венти столько мучил Сяо понапрасну. И самого себя тоже. Каким же идиотом он был, как же глубоко закопался в презрение к себе, что отказывался до последнего верить в возможность подобного исхода. — Ты точно вознамерился меня съесть. — хмыкнул Сяо, разорвав поцелуй. При каждом слове их губы снова дразняще соприкасались. Венти предвкушающе улыбнулся, немного садистки сжал чужие волосы на затылке, отстранил Сяо от себя на несколько сантиметров. Отныне он спокоен и более никогда не поставить под сомнения их чувства. Сяо любил его, а он любил Сяо. И никому не под силу это изменить. — У меня на тебя много планов. — Сяо не удержался от смешка. Многообещающее звучало. Что ж, если Венти хочет отыграться, то не в его интересах ему мешать. — Но пока что придётся отложить их. — верно, они в эпицентре важного дела, Фокалорс вот-вот явится на место встречи по наводке Шарлотты. Нужно быть готовым к столкновению. Как бы тяжело ни было оторваться друг от друга. «Жду не дождусь возможности, когда мне удастся судить тебя!» — вот что Фокалорс сказала Анемо Архонту в их первую встречу, перед этим опоив ядом. Одержимая судом и мнимой справедливостью, Фурина не ведала границ допустимого. Ей ужасно хотелось оценить поступки Барбатоса, самого неоднозначного Архонта из всех. Того, кто получил это звание по праву рождения, а не в бою, того, кто заставлял других опасаться себя, хотя по силе значительно им уступал. Того, кто обладал крыльями. Возможности всё не выпадало. Барбатос продолжал ошиваться на землях Декарабиана, чем очень нервировал Архонта Мондштадта, но тут он тоже нашёл выход — не попадаться ему на глаза. Территория Мондштадта не слишком велика, но даже здесь можно скрыться, если того пожелать. А Барбатос желал. У него не осталось никакого стимула к жизни, к борьбе, к чему бы то ни было. Он вдруг понял, что вечно обрекал тех, кто ему дорог, на страдания, смерть. Первой жертвой стал Ухао, который, увидев страх Барбатоса, из частички своей души создал великолепный лук. И это оружие более недоступно Барбатосу, из-за печати оставшихся сил недостаточно, чтобы призывать Ухао. Гуй Чжун, Рита… Все они погибли. Глядя на Макото, Барбатос неконтролируемо погружался в воспоминания. Он боялся, что и её постигнет та же участь. Не мог этого допустить. Пришлось оттолкнуть Макото, надеясь таким образом уберечь её. Хотя не исключено, что Барбатос просто искал оправдание тому, что больше ни с кем не мог взаимодействовать. Хотелось тишины. Пожалуй, забавно, что он всё равно не смог долго сидеть на месте. Когда температура в Мондштадте резко начала падать, а над городом возник непроницаемый купол, сотканный из элемента Декарабиана, стало очевидно, что случилось нечто ужасное. Барбатос вознамерился выяснить причины происходящего и пересёк барьер. Только гораздо позже, чем следовало. Так он ввязался в одну из самых громких историй со своим участием. Фокалорс желала судить его. И наконец ей выпала эта возможность. Все Архонты в один момент узнали о смерти Декарабиана, а вскоре дошла информация и о причинах. — Барбатос! — голова гудела не переставая второй день. Анемо Архонт устало закатил глаза. Явилась. Раньше всех, хотя расстояние приличное. Даже Моракс ещё не успел прочитать ему нравоучения. — И как ты это объяснишь? — повозки переполнены ранеными, люди обеспокоенно изучали чужое Божество. С падения Декарабиана прошло мало времени, но Барбатос уже успел убедиться, что оставаться в городе нельзя, всё в округе отравлено ненавистью павшего Архонта. Ситуация вынудила увести людей подальше, решено было отправиться в Спрингвейл — охотничью деревушку, где их с готовностью примут, Барбатос уверен в этом, потому что общался с местными. Затем уже надо будет задуматься над строительством новой столицы, но сначала необходимо позаботиться о людях. — Ты пошёл против Архонта, когда сам им являешься! — сидящий в повозке мальчик крупно вздрогнул, весь сжался. У ребёнка насыщенные зарёй алые волосы и такого же цвета глаза, а рядом с ним лежал без сознания его старший брат — герой революции, Рыцарь Рассвета. Его физическое состояние стабилизировалось, а вот эмоциональное… Барбатосу больно даже думать об этом. — Не кричи. — безэмоционально осадил он Фокалорс, после успокаивающе потрепал ребёнка по волосам, показывая, что всё в порядке. — Ты не видишь, сколько здесь раненых? Детей? Стариков? — Барбатос держался холодно, равнодушно, он очень истощён трагедией, особенно эмоционально, к тому же эмпатия сходила с ума, отравляя рассудок чужим отчаянием. Он будто состарился на несколько тысяч лет за короткий срок. — Уйди с дороги, Фокалорс, я не в настроении вести светские беседы, когда в спину моих людей дышит смерть. — Твоих людей?! — зацепилась за слово Гидро Архонт, вызвав раздражённый вздох у оппонента. — Как быстро ты освоился, я погляжу! Совесть не мучает? — Декарабиан стал тираном, втянул людей в борьбу за власть между ним и Андриусом, запер их в клетке, превратил жизнь смертных в кошмар. Они сами хотели перемен, сами пошли против него, я лишь помог перевороту произойти. И убил Декарабиана человек. — Барбатос запнулся, будто каждое слово вонзало ему нож под рёбра. — Человек, которого уже нет среди живых. Как и многих. А если ты не отойдёшь с дороги, то их станет ещё больше. — Анемо Архонт терял терпение. — Барбатос! Там ребёнку плохо! — к ним стремительно приближался юноша со светлыми волосами. Он выглядел крайне взволнованно, серый цвет лица выдавал невероятную усталость, но глаза по-прежнему яркие, добрые, понимающие. Человек с невероятным стержнем внутри. Барбатос немного завидовал ему в этом. — Предпоследняя повозка. — через силу выговорил парень, пытаясь отдышаться. — Понял. Тогда, Итэр, присмотри за ними. — имел ввиду братьев Рагнвиндр, на которых указал кивком. — Если старший проснётся, дай ему успокоительное, иначе опять начнёт сдирать с себя повязки. — путешественник кивнул, показывая, что понял указания. Барбатос же направился к концу процессии. Фокалорс схватила его за руку, не давая уйти. — Мы не закончили. — надменно огласила она. Да сколько можно? Она вообще не видит, что происходит вокруг? Раздражение Барбатоса достигло апогея. — Я здесь, чтобы судить тебя за твои преступления. — хватало же наглости заявлять о таком перед столькими людьми. — Какие бы ошибки не допустил Декарабиан, другому Архонту непозволительно идти против него. Признайся, что тебе просто надоело скрываться. Захотелось власти, верно? — лицо Барбатоса болезненно скривилось. Почему все мысли только о выгоде? Почему она не допускает никакого другого стимула? — Декарабиан сделал тебе одолжение, позволив остаться на своей земле. И вот как ты ему отплатил? — кажется, кто-то кричал. Ах, это мать того ребёнка, которому стало плохо. Похоже, остатки павшего Архонта сильно повлияли на него. Барбатос дëрнулся вперёд, но Фокалорс не отпустила его. — Ну, и как тебе ощущение власти? Чудесно, верно? — едкая усмешка на тонких губах. Все звуки смешались. Чей-то плач, крики, хриплое дыхание, пропитанные ядом речи Фокалорс, стук сердца в ушах. Затуманенный взор наткнулся на Итэра, который собирался вмешаться в это глупое представление, но Барбатос качнул головой, показывая, что не стоит этого делать. Как же это безумие его достало. — Заткнись. — коротко и ясно, жёстко и сурово. За спиной Барбатоса не было крыльев, потому что в нынешних условиях они только мешали, но почему-то и без них Фокалорс на мгновение ощутила странное величие, исходящее от этого слабого Архонта. Он не был похож на себя обычного, дойдя до точки кипения, Барбатос больше не намеревался терпеть выходки Фокалорс. — Иначе я всё же нарушу Небесный порядок, как ты того желаешь, и убью тебя. — пальцы на запястье Барбатоса разжались. Он воспользовался возможностью и отправился наконец на помощь людям. Конечно, всё это было сказано на эмоциях. Конечно, Барбатос не стал бы никого убивать. Но Фокалорс действительно на миг испугалась. И эта неосторожная фраза, когда Фурина разнесла её всем, стала очередным камнем преткновения между Барбатосом и другими Архонтами. Но ему уже не было до этого никакого дела. Забавная деталь — Фокалорс всегда при встрече смотрела за спину Барбатоса, будто эти мощные крылья въелись в сознание Гидро Архонта. Она любила всё величественное, яркое, необычное. И почему столь прекрасная вещь принадлежала одному лишь Барбатосу? Однако на этот раз за его спиной были не крылья, а некто незнакомый Фокалорс с пронзительным взглядом золотых очей. — Какая встреча. — сладко протянула Фурина, изящно сложив руки на груди. Шаги размеренные, чуть угрожающие. — Когда ко мне подошла Шарлотта и таинственным голосом сообщила, что со мной горит желанием кто-то увидеться, я и предположить не могла, что это ты, Барбатос. — она скептически осмотрела внешний вид Божества. — А ты всё больше стал смахивать на человека. — открытое пренебрежение не цепляло Венти. Оставаясь спокойным, он изучал Фокалорс в ответ. Она отказалась от белого балахона, как поступили все остальные Архонты, теперь Фурина была одета вычурно, броско, с изобилием драгоценных камней и синего цвета. — И кто это тут с тобой? — остановилась на расстоянии нескольких метров. Ростом Фурина не отличалась, была чуть ниже Венти, однако высоко вздёрнутый подбородок компенсировал неудобства с лихвой. — И тебе добрый вечер. — холодно поприветствовал Венти. Очевидно, они оба не рады видеть друг друга. — Пришёл наконец покаяться в своих грехах? — как же Венти отвык от этой манеры общения. Затея столкнуться с Фокалорс лицом к лицу казалась всё безумнее. — Совесть замучила? — Венти сцепил руки за спиной в замок, ногти впились в кожу. Внешне изменения незаметны, Венти лишь слегка склонил голову набок. — О, а ты по-прежнему непоколебим. Равнодушие к моим словам зашкаливает. — каждая мелочь в Фокалорс вызывала отторжение, её открытое презрение к окружающим удушало. — Да, зря я понадеялась, что ты одумался. По глазам вижу — никакого раскаяния. — С чего бы мне приходить с чистосердечным признанием к тебе? — не выдержал Венти, пребывающий в не самом стабильном эмоциональном состоянии. — А ты считаешь, что невиновен? — звонкий смешок, переполненный отвращением. — Ты жалок, Барбатос. Ужасен. — Сяо скрипнул зубами от злости. Как бы ему хотелось вмешаться, но Венти заранее дал ему указания к действиям. Одним из главных условий было не вступать в конфронтации с Фокалорс. Ни в каком виде. — До сих пор не можешь принять тот факт, что сверг Декарабиана ради жажды власти? — порой казалось, что Гидро Архонт буквально зациклена на нём. Впрочем, она восторгается величием, а в Декарабиане его предостаточно. — Наберись смелости, взгляни правде в глаза. — разговор, нет, скорее монолог, заходил в тупик. Фокалорс вознамерилась высказать всё, что думала, её не волновало ничего другого: ни причины визита Венти, ни то, как он выбрался из Бездны. Фурина хотела шоу, хотела вывести Венти на эмоции, доказать собственную правоту. — Ты повёл народ Мондштадта по ложному пути, вбив им в голову мысль, что они живут в кошмаре под диктатурой тирана. Воспользовался уязвимыми умами людей, превратил их в марионеток. Отказываешься от своей вины? — Венти болезненно скривился. Думать о Декарабиане невыносимо. Этот Архонт мог бы быть достойным правителем — и плевать, что к Венти он относился ужасно, речь не о том — но внутренний демон сразил его волю. Поэтому, хоть Венти и понимал, что другого выхода не было, ему нелегко далось решение, ещё тяжелее было взять на себя ответственность. — А мондштадтцы… Как они были преданы тебе. Пошли за тобой, за слабаком, не способным защитить их. Сколько погибло в революции? Сколько во время нападения дракона? Какой из тебя Архонт, Барбатос, ты всех их обрёк на смерть. — давила на воспалённые раны, которые никогда не затянутся. Злобный шёпот демона на подкорке сознания сбивал с толку, словно в насмешку перед взором снова и снова вспыхивали картины прошлого, полные крови и скорби. — А Баал? — грохот упавшего куда-то вниз сердца. Нет, она не посмеет… — Как жестоко ты с ней поступил. Она считала тебя своим другом, а ты без сожалений вонзил меч ей в Сердце. И как оно? Вкус предательства? — шум крови в ушах. Звон разбитого стекла при разрушении физической оболочки Архонта. А ведь от них даже тела не оставались. Ничего. Пустота. Одна только память. — Вельзевул ненавидит тебя. Ты отнял у неё сестру. — Венти шумно выдохнул. Фокалорс не знала, о чём говорила, они наконец прояснили с Эи те события, но в одном Фурина права — Венти действительно убил Макото, он действительно отнял у Эи сестру и смысл жизни. — Ты должен был отплатить своей кровью за совершённый грех. И до сих пор ты не признаёшь вину? — А почему я должен её признавать перед тобой? — голос звучал будто раскаты грома. В воздухе запахло дождём и открытой враждебностью. — Ты неисправим, Барбатос. — у Венти нервно дёрнулось нижнее веко. — Сколько бед должно случиться по твоей вине, чтобы до тебя дошло, что… — Ты не поняла, Фокалорс. — струны терпения лопнули. Венти сделал смелый шаг навстречу бесконечному падению. — Дело не в том, что я не считаю себя виноватым. Наоборот, я признаю всё то, что сотворил. Но почему я должен оправдываться перед тобой? — чётко выделил интонацией, чтобы наконец донести свой посыл до Фокалорс. Причина его упрямства вовсе не в том, что там себе надумала Фурина. — Кто ты такая, чтобы судить меня? — Я Архонт справедливости! — возмущённо воскликнула Фокалорс, на что Венти громко рассмеялся. Он устал играть в эти игры. С Фуриной невозможно вести диалог. — Я всегда стою на стороне правды и чести. — Венти неспешно приближался к ней, насмешливая улыбка горчила на губах. Фокалорс никогда не чувствовала опасности от Венти, за исключением того случая после падения Декарабиана, однако сейчас что-то внутри дрогнуло. Она непроизвольно отшатнулась на шаг. — Моя обязанность заключается в восстановлении истины и наказании преступников. — И кто дал тебе это право? — участливо поинтересовался Венти. — Я унаследовала идеалы предшественницы! — потеряла контроль над эмоциями. Первые капли дождя окропили землю. Уж не свидетельство ли это буйств внутреннего демона Гидро Архонта? — Не тебе меня поучать! Грязный падальщик, свергнувший истинного правителя! Слабак, не способный защитить смертных! Убийца и предатель! — она бросалась оскорблениями столь рьяно, что Венти пробивало на смех. Глумливый шёпот в сознании подталкивал совершить ошибку, оступиться. — Смерть для тебя слишком лёгкая участь! — Ты не Архонт справедливости. — оглушительный вердикт выбил почву из-под ног. Поднялся ветер, в темноте сада блеснули голубые глаза, поглотившие мрак ночного неба. Порывы Анемо подхватывали капли дождя. — И никогда им не была. — Венти резко оказался слишком близко, от удара ребром ладони Фокалорс отклонилась, Фурфур, не достигнув цели, врезался в дерево, оставив на стволе глубокий порез. Фурина поражённо ахнула. — Ты не заменишь настоящую Богиню справедливости. Ни за что. — Анемо столкнулся с Гидро, рождая громкий рёв стихий. Фокалорс выхватила меч, Венти поступил так же. Звон металла, Фурина заблокировала прямой удар, её стопы заскользили по влажной от дождя земле. Необъяснимый ужас сковал её. Нет, он не может знать правды. Это лишь попытки запутать. — Потому что твоим желанием никогда не была справедливость. — в радужке Венти отчётливо выделились кровавые узоры, которые поначалу можно ошибочно принять за лопнувшие сосуды. Вот он, настоящий страх Фокалорс — истина. Клинок всё ближе к её шее, сил сдерживать напор не хватало. С мстительным удовольствием Венти давил на слабые точки Фурины, как та ранее поступала сама. — Н-нет! — упрямилась Гидро Архонт, не желая признавать очевидное. Она отпрыгнула назад, возвращая необходимую дистанцию, затем снова бросилась в атаку. Вокруг неё плясали капли — дождя или созданные её руками? Неважно. Венти бегло оценил противника, прежде чем предпринять следующий шаг. Фурина выбита из колеи, поэтому является лёгкой мишенью. Она сильна, но только когда находится в душевном равновесии, а сейчас Венти основательно подпортил его. Даже находясь в состоянии аффекта, Фокалорс не использовала все возможности Гидро, так как существовал риск навредить людям. Может, она и весьма равнодушна к жизнями тех, кого считала преступниками, но свой народ ранить просто так не стремилась, приходилось разбираться вручную. Вот незадача, оппонент тоже оказался далеко не слаб, чего Фокалорс совершенно не ожидала. Венти двигался быстро, отражал нападки водяной стихии голыми руками, а меч использовал для нападения. От очередного удара Фокалорс отбросило на несколько метров назад. Фурину протащило по земле, вскоре она вскочила на ноги, тяжело дыша. Она Архонт! Почему Барбатос, у которого даже Сердца Бога не было, безжалостно теснил её?! Гидро змеёй заструился по полу, поднялся в воздух, намереваясь обратиться путами для враждебного Божества. Венти, удобнее перехватив рукоять меча, разрубил буйный элемент, прокрутившись вокруг своей оси. Сокол блеснул безоблачным небом на лезвии. Гидро не унимался, рассвирепев, стихия вдруг вознамерилась поглотить его полностью, стены из воды окружили со всех сторон. Сяо сорвался с места, но вдруг наткнулся на предостерегающий взгляд Венти. Не вмешиваться. Да как будто он мог стоять в стороне! Венти непринуждённо размял запястье круговыми движениями, затем из его рук пропал меч. Живой купол из воды отрезал его от внешнего мира, небо пропало из поля зрения. Вода опасна, стоит прикоснуться к ней, и его затянет. Значит, надо разорвать. — Да что с тобой не так? — прошептала Фокалорс, наблюдая за тем, как водяной купол разлетелся под властью Анемо, рванувшего в разные стороны с щелчком пальцев. Венти оказался за спиной Фокалорс, она почувствовала это, поспешно обернулась. Удар остановить успела частично, клинок отлетел в сторону, а сама Фурина рухнула на землю. — Твоё желание никак не связано с истиной и честью. — продолжил Венти издеваться над самой тревожной для Фокалорс темой. Она сморщилась при очередном упоминании её лжи всем вокруг. Лжи, ставшей частью её сути. — Ты хотела не справедливости. — ни Аято, ни Барбара не думали ни о чём подобном, теперь Венти уверен, что ошибка была именно в доверии громким речам Фокалорс, а не в суждении двух пробуждённых Апостолов. — Ты хотела почувствовать любовь. Венти безжалостно разбил маску Фокалорс, выдержка канула в лету. Она вдруг стала такой маленькой и слабой, что Венти стало её жаль. Вопреки своему характеру, Фурина не являлась карикатурным злодеем из сказок. За её спиной Венти видел чей-то силуэт — воплощение вины. Раз уж Фурина жалела о каких-то своих поступках, значит, в ней было что-то стоящее, значит, Гидро Архонт не целиком и полностью состояла из фарса. Она правда сейчас напоминала обычного ребёнка. Только ответственность на её плечах вовсе не детская. — Неправда! — злобный выкрик стал подтверждением теории. — Гнусный лжец! Не смей утягивать меня во тьму, где застрял сам, погрязнув в грехах! — Да что ты всё заладила со своими грехами? — Фурину пробила дрожь. Один глаз Барбатоса стал алым, голубая радужка полностью скрылась под зловещим цветом демонической сущности. — Хочешь судить меня, Фокалорс? — он звонко рассмеялся, обняв себя одной рукой, другой же смахнул выступившую слезу. — Ты далеко не первая. Становись в очередь! Правда, я отсюда даже не вижу ей конца. — смех граничил с истерикой. Глаза горели. — Хватит диктовать мне, что правильно, а что нет. Хватит делать вид, будто бы тебе всё дозволено. Ты не знаешь меня, не знаешь ничего обо мне! — воздух вдруг стал невыносимо тяжёлым. Возможно, у Фокалорс разыгралось воображение, но она не могла подняться с земли, беспомощно наблюдая за звонкими шагами Венти прямо по лужам. И вода расступалась перед ним в страхе. — Объяснить тебе цель моего визита? — Венти провёл рукой по мокрым от дождя волосам, убирая прилипшие ко лбу пряди назад. — А я не хочу. — сломанная усмешка исказила черты лица. — Не хочу ничего объяснять. Ни тебе, ни кому бы то ни было. Мне надоело. Поэтому… — Венти резко оказался в паре сантиметров от Фокалорс. — Я просто возьму то, что мне нужно. — алый с голубым. Жуткая картина на фоне ночи. — Что ты?.. Она не успела закончить вопрос. Наконец в дело вступил Сяо. Дождавшись нужного момента, он подобрался ближе, и тут же вспыхнула печать, которую уже довелось применить в столкновении с Данталионом. Оглушительный крик Фокалорс заполнил пространство, она зажала уши руками, но ужасный шум раздавался где-то внутри, разрушал черепную коробку. Всё-таки звук — страшная вещь. Пока Фокалорс оглушена, Венти коснулся браслета на её запястье, вынудив его принять истинную форму. Снова жжение на ладони, снова останется след, а ведь кожа только восстановилась. Однако Венти не задумался над этим, он схватил Сяо за руку и потянул прочь. Оба с самого начала знали, что не будут сражаться с Фокалорс до конца. Венти ни вредить, ни тем более убивать Гидро Архонта не собирался. Это не по его части, да и смысла никакого не было. Ни к чему бесполезная жестокость. Судьба Фокалорс такая же печальная, как участь любого Божества, ей можно сопереживать. Она заперта в золотой клетке собственного разума, откуда едва ли сможет выбраться когда-нибудь без посторонней помощи, и беда в том, что она эту помощь всячески отвергала. Да, она достойна сочувствия, кто бы что там ни думал. Но, к несчастью, Венти слишком устал сопереживать. Он надрывно закашлялся, металлический привкус во рту настораживал. Неестественный цвет глаз не пропадал, злорадные высказывания демона смешивались с недавними восклицаниями Фокалорс, засевшими в голове. Дождь ощущался цепями на коже, Фурина хотела бы погнаться за ними, но ослабленная сражением, задетая морально и находящаяся под воздействием печати, она растерялась, а откровение Венти окончательно добило её. Дома стремительно проносились мимо. В какой-то момент Венти перестал замечать боль в ладони, он просто выпал из реальности, пока Сяо был озабочен способом покинуть Фонтейн как можно скорее. Он пытался дозваться до Венти, но тот не отвечал, только бежал вперёд за тянущей его рукой. Вот и город скрылся из виду, ключ прекратил прожигать плоть. Венти задыхался, тело стало будто деревянным, непослушным, сердце стучало где-то в горле. Что-то происходило с ним. Громко. Словно печать Сяо применил не на Фокалорс, а на нём. Дождь. Он тоже что-то шептал на своём языке, и все эти звуки разрывали сознание, плавили мозг, как раскалённый металл. Венти бросало то в жар, то в холод, вымокшая до нитки одежда прилипла к телу. Рассудок ускользал, будто Венти опять звал к себе Временной разлом или то тёмное пространство абсолютной пустоты, где не существовало ни единого органа чувств, кто-то говорил на незнакомом языке. Венти не понимал, где он находился. То ли в плену ливня уже за пределами города в десяти минутах бега, то ли… Далеко от настоящего мира. Всё смешалось, то и дело слышались необъяснимые речи Асмодей, недомолвки Астарот. И неожиданно опять раздался монолог Третьей. И на этот раз Венти удалось разобрать каждый звук. «Четыре тени Фанета, восемь семян, четыре осколка. Я думала, что осталась последней из Изначальных. Но это только частично правда. Да и я едва ли могу звать себя Изначальной.» Венти медленно осел на землю, ключ выпал из ослабевших пальцев. Сяо сжал его плечи, встряхнул, силясь добиться хоть какого-то ответа. Без толку, разноцветные глаза смотрели насквозь. «Наконец я вспомнила, кто я. Безумство застелило мой разум.» Далёкие голоса. Их стало больше. Астарот на всех парах летела к ним, позади спешила Люмин. Игнорируя лужи, бьющий в лицо ветер и тяжёлые капли дождя, Рита бежала вперёд. Она запнулась, ноги разъехались на грязи, колени встретились с землёй. Астарот не заметила неудобств, она бережно взяла лицо Венти в свои ладони, с отчаянием оглядывая воздействие демона. «Четыре осколка по-прежнему дрейфуют в мире. Четыре опухоли, рождённые в крови и скорби. Их невозможно разрушить, они продолжают петь свою горестную песню.» Они все что-то говорили ему. Астарот крупно трясло, Сяо просил, нет, умолял её сделать хоть что-то, но она не знала что предпринять. Люмин беспомощно следила за всеобщей паникой. И вдруг мир точно сошёл с ума. Новая фраза Третьей, которую до этого Венти был не способен разобрать, оглушила, подобно тупому удару по затылку. «Рада была увидеть тебя, братец.» Что? О чём она? «Хоть ты и не он, совсем не он. Но в тебе его часть. Ты похож на него. Но ты другой.» Какой ещё брат? На кого он похож? Как он связан с тенями Фанета? «Я не прошу тебя простить меня. Но, пожалуйста, вспомни меня как-нибудь добрым словом. Нас. Да, нас обоих. Третью тень Фанета. И моё тебе искреннее пожелание — никогда не пытайся понять, что это значит.» Нас… Третья тень сказала нас. Венти резко вскинул голову, во взор вернулась осознанность, но никто не успел порадоваться этому. Правый глаз мерцал то алым, то голубым, Венти пытался унять внутреннюю тьму, однако выходило плохо. — Что это значит, Астарот? — на выдохе прошептал он в тон шуму ударяющихся о землю капель. — Кто такие тени и кто я во всей этой истории? Почему Третья назвала меня братом? Почему она говорила о Третьей тени во множественном числе? — сколько можно издеваться нескончаемыми загадками? Расскажите ему, как всё обстоит на самом деле. — Отвечай! Астарот плакала. Из-за дождя Венти осознал это не сразу. Словно мир вокруг рушился. Как и любые убеждения. — Я расскажу. Прямо сейчас. Только давай уйдём отсюда. — разбитый голос походил на плач. — Я не сбегу больше. Обещаю. Я так долго берегла тебя от этого кошмара… Чтобы в итоге раскрыть грязную историю сотворения первых Богов.