The Glory

Зелёный лабиринт улиц Беверли-Хиллз мелькает за окном такси так же быстро, как мысли в голове Ёнсо о предстоящей встрече с тётей. Как она и ожидала, Суа не очень-то хотела оказывать поддержку. Ён скрепя сердцем умоляла её пустить хотя бы на недельку, пока сама не найдёт подработку, чтобы снять жильё. В её планы не входило отвлекаться на посторонние от учёбы вещи, но сложившиеся обстоятельства вынуждают немного изменить маршрут. Но из этой неприятности тоже можно извлечь выгоду. Например, познакомиться с кем-то, найти новых друзей среди коллег и быстрее адаптироваться. А потом общежитие снова откроет свои двери, и Ким Ёнсо сможет больше не беспокоиться насчёт денег, ведь проживание в кампусе входит в её стипендию, покрывающую обучение. И пусть бизнес-аналитика это не то, чем она всегда мечтала заниматься. Зато родители гордятся ей. А когда она сумела пройти на магистерскую программу в Университет Южной Калифорнии, так вообще стала достоянием семейства. После Суа, конечно. Переплюнуть её ей точно не удастся. Учитывая, какой роскошной она ей казалась каждый раз, как приезжала на пару недель погостить. Ёнсо никогда не достичь её высот. Такси сворачивает на улочку, где заборы становятся выше, а участки богаче. Хотя всё это время Ён казалось, куда уж богаче. Видимо, правду говорят, что в Беверли-Хиллз живут самые состоятельные люди Голливуда. По идеально подстриженным живым изгородям и так становится понятно, что стоит вся эта роскошь огромных денег. — Вам точно сюда? — интересуется таксист, притормаживая у очередной живой «крепости». Ёнсо сверяется с картой в телефоне, участливо кивая: — Да, кажется, мы на месте. — Наверное, Ваши знакомые очень богатые люди, — таксист вскидывает брови и чуть ссутуливается, чтобы окинуть взглядом кованые ворота, за которыми нельзя ничего рассмотреть, кроме деревьев. — Без понятия, — усмехается Ёнсо, отстёгивая ремень безопасности. Суа никогда не говорит о своей работе и личной жизни. В каждый её приезд она лишь хвастается, что может поехать к океану, когда ей только вздумается, и что пожив в Америке никто уже не захочет вернуться обратно в Корею. Ёнсо не строит таких грандиозных планов на свою иммиграцию. В приоритете сейчас стоит учёба, а дальше уже видно будет. Но если ей предложат вакантное место где-то в штатах, то, может, она подумает. Но глядя на то, как изменилась тётя после переезда, ей становится не по себе. Неужели людей так меняет жизнь в этом городе? Ещё раз поблагодарив таксиста, который помог ей достать Апельсина из багажника, Ён разворачивается лицом к воротам, опустив руку на ручку чемодана и разглядывая кроны деревьев за забором, над которыми даже не видно крыши дома. Ощущение, что её привезли в какой-то закрытый лесопарк. Как только автомобиль свернул на Кэролвуд Драйв, дома исчезли вовсе. О наличии жилых участков говорили лишь высокие калитки, то и дело мелькающие среди зелени. — Мелочь, сюда, — тишину нарушает женский голос, и Ёнсо переводит взгляд на забор, за которыми уже стоит Шин Суа, подзывая её рукой. — Давай быстрее, — торопит она, а в следующую минуту ворота начинают позвякивать и автоматически открываться, позволяя Ёнсо ступить на территорию. Суа всё такая же, как в последний её приезд. Только макияжа на лице чуть меньше, а волосы цвета бургунди убраны в низкий пучок. Она одета в чёрное строгое платье с юбкой до колен и чёрные лодочки на небольшом каблуке. Выглядит так, словно сорвалась из офиса, чтобы встретить дорогую племянницу. — Спасибо, что разрешила остаться у тебя, — сразу начинает благодарить Ёнсо, едва сократив расстояние. — Не хочешь обнять для начала любимую тётю? — Суа ломает одну бровь, приподнимая уголок рта. Странно, но в жизни она общается приятнее, чем по телефону час назад, что Ёнсо даже самостоятельно тянется к ней. Может, она просто позвонила не вовремя, поэтому Суа всячески пыталась отнекиваться, утверждая, что племяннице стоит остановиться в мотеле поближе к кампусу, чем мотаться полтора часа из Беверли в университет. Вот только до начала учёбы ещё две недели, а к этому времени Ён планирует уже съехать от своей онни и не создавать неудобств. — Не знала, что ты настолько хорошо устроилась, — отстраняется Ёнсо и видит, как Суа совсем изменилась в лице. Больше нет миловидной улыбки, а глаза с прищуром смотрят на неё в упор. — Значит так, — начинает она серьёзным тоном, как будто Ёнсо влезла не в своё дело. — Ты даже не представляешь, каких усилий мне стоило сейчас договориться, чтобы ты здесь осталась. Поэтому, ты моя должница, поняла? — выставляет указательный палец вперёд, дожидаясь положительного кивка. — Не смей говорить матери и бабушке, где я и чем занимаюсь, усекла? — от такого напора Ён становится как-то не по себе. — Ты поняла меня? — ещё строже спрашивает Суа, снова получая лишь кивок в ответ. — Ты должна быть в этом доме тише воды ниже травы. Тебя никто не должен видеть. А если и встретишь кого-то, то извинись и тут же уходи. Хозяин не любит, чтобы посторонние попадались ему на глаза. — Хозяин? — нерешительно переспрашивает Ёнсо. — Мой начальник — владелец этого особняка и всех прилежащих территорий. Я слишком долго зарабатывала репутацию идеальной домработницы, чтобы ты всё испортила. — Так это не твой дом? — начинает доходить до неё, и на лице Суа появляется неприятная гримаса, которую сложно назвать улыбкой. — Мама с бабушкой думают, что ты построила карьеру, но не хочешь рассказывать, чтобы соседки сплетни не распускали. — Карьеру? — усмехается она. — Можно сказать, я и строю карьеру. Только окольными путями. — Так, ты горничная? — Да, блин, я горничная, ещё вопросы? — зло выпаливает Суа, и Ёнсо даже немного чувствует укол вины, что задала такой неловкий вопрос. — Я не знала, что ты живёшь у работодателя. Тогда бы ни за что не напросилась. — Пофигу, — отмахивается она. — Он большую часть времени проводит на съёмках и в разъездах. Если повезёт, то вы даже не встретитесь. Только если ты проболтаешься… — она снова угрожающе выставляет палец. — Я никому не скажу, — поспешно отвечает она, лишь бы закончить этот неловкий диалог. — Найду работу и после первой же получки съеду, обещаю. — Ладно, не напрягайся так, — уже мягче усмехается Суа и вальяжно разворачивается, идя по асфальтированной дороге вглубь территории. — Не отставай, у меня нет времени на экскурсию. Работы много. Она уже цокает своими шпильками по идеально ровной дороге, что петляет среди рощи, и Ёнсо приходится поторопиться, чтобы не отстать от неё. Солнечные лучи едва пробиваются через густые кроны деревьев, наводя на мысль, что служит эта живая стена не для красоты, а для отвода глаз. И Ёнсо окончательно убеждается в этом, как только они выходят на открытую местность, от вида которой дух захватывает. Пока Ёнсо сидела в такси, то гадала, на что похожа жизнь за этими заборами. Как устроен быт их обитателей, и что вообще из себя представляют эти участки, которые хозяева так тщательно пытаются скрыть от посторонних глаз. Роскошь, сумасшедшая роскошь раскидывается по холмам Беверли-Хиллз. Идеальный газон, который прямо сейчас стригут два мексиканца, нарушая тишину звуком газонокосилок. Филигранно выстриженные кусты смотрятся так, словно их ровняли под линейку. Но Ёнсо бы не удивилась, если бы это оказалось правдой. Вдалеке поблёскивает гладь искусственного озера, а впереди, прямо на вершине склона красуется особняк шестидесятых годов. Стены цвета слоновой кости, огромные окна в пол и дорогая черепица на крыше. Живописные клумбы и роскошная лестница, на которую так и просится ковровая дорожка. Потому что парадный вход таких масштабов буквально создан для того, чтобы по нему поднимались звёзды. — Челюсть подними, — окликает её Суа, маня рукой вправо от главного входа. — Нам сюда. Моргнув пару раз, чтобы немного прийти в себя, Ён таки следует за тётей куда-то в сторону. Узкая тропинка идёт среди таких же идеально ровных кустов высотой по пояс. Огибает всё здание и приводит их к чёрному входу. Да, теперь Ёнсо точно приходит в себя. Обычная деревянная дверь ведёт на просторную светлую кухню. Здесь всё современное, дизайнеры отлично поработали над стилем особняка: снаружи сохранили ему первозданный вид, а внутри обставили по последнему слову техники и моды. — Это дальняя кухня, — информирует Суа, пересекая помещение. — Здесь, в основном, обедает персонал, — кивает на большой обеденный стол, а затем и на барный остров. Если здесь обедает прислуга, то как тогда выглядит обеденная зона самого владельца. — Когда наш босс устраивает вечеринки, то она превращается в склад закусок, — они почти уже вышли из комнаты, как Суа резко останавливается, поворачиваясь на Ён, чем вынуждает оторвать взгляд от замысловатой вазы в углу, из которой торчат кривые ветки. Искусство — странная штука, и не всем дано его понять. Ёнсо вот не совсем понимает, зачем тут этот элемент интерьера. — Там, — Суа кивает на скрытую дверь у правой стены, — винный погреб. Туда не вздумай спускаться. Персоналу это запрещено. Можно нарушить условия, в которых хранится коллекция. — Коллекция? — уточняет Ёнсо, потому что из её знакомых ещё ни у кого не было коллекции вина дома. Её знакомые вообще кроме соджу и пива ничего, обычно, не пьют. Суа кивает и переводит взгляд на противоположную сторону: — Здесь два холодильника. Тот что слева — для прислуги. Тот что справа… — она не успевает закончить. — Хозяина. Пользоваться запрещено, потому что нарушаются условия хранения коллекции хозяйских огурцов. — А ты схватываешь на лету, — усмехается Суа, открывая дверь позади себя. — Не вздумай выходить в главную гостинную, и уж тем более не поднимайся на второй этаж. Наша спальня внизу, и тебе вообще не стоит из неё выходить лишний раз. Пока они идут к комнате Суа, девушка рассказывает о том, как устроен быт особняка, какие правила стоит соблюдать Ён, если она не хочет оказаться на улице. До сегодняшнего дня она даже и не задумывалась о том, что кто-то может жить в настоящем дворце со своим бассейном, полем для гольфа и целой армией домработников, которые поддерживают эти хоромы в идеальном состоянии. Наверное, владелец хорошо платит Суа, раз она согласна драить полы, да ещё и таких масштабов. Сколько здесь — тысяча квадратов, может, две тысячи? Одна комната перетекает в другую, из каждого окна открывается живописный вид то на передний двор, то на задний. Светлая мебель в бежевых и серых тонах делает помещение ещё более просторным, а высокие потолки создают ощущение такой свободы, что даже дышится здесь, как будто, по другому. Да, здесь совсем другой воздух. Говорят, что деньги не пахнут, но богатство точно пахнет. Освежитель воздуха, которым тут пользуются, точно куплен в бутике Диор, не меньше. — Моя комната, — гордо произносит Суа, открывая очередную дверь. — Располагайся. Ёнсо кланяется в знак благодарности и проходит внутрь, застывая прямо на пороге. Да уж, пусть весь этот дом пропитан лоском и элегантностью, но вот комната Шин Суа явно на дизайнерский интерьер не тянет. Длинное узкое окно под потолком, стол, что завален косметикой, использованными ватными дисками, и небольшое заляпанное зеркало на нём. Кровать одна, одеяло никто не заправлял, а подушка вся сбилась. Шкаф, комод и вторая дверь, скорее всего, в уборную. Пахнет тут не дорогим освежителем, а чипсами, открытая пачка которых валяется на прикроватной тумбочке рядом с торшером и зарядкой для телефона. — Онни, а мы поместимся на одной кровати? — осторожно интересуется Ён, пытаясь прикинуть, как они тут вообще смогут развернуться. — Нет, конечно, — Суа уже закрыла за ними дверь и теперь гремит ящиками внизу комода. — Ты будешь спать на полу, — с этими словами она разворачивается и буквально впихивает в руки растерянной Ёнсо подушку, тонкое одеяло и мятые наволочки. — Только, если не сложно, убирай каждый раз их обратно на полку. И так тесно. Ёнсо хочется ехидно спросить «думаешь?», но она сдерживает себя, потому что других вариантов у неё всё равно нет. Вот только пока онни завязывает на поясе белый фартук, что прежде висел на крючке у входа, Ён уже начинает казаться, что на Скид-Роу в палатке с бомжами было бы ничуть не хуже.

☆☆☆

— Я не очень доволен тем, что посторонний будет находиться на территории, — начальник службы охраны стоит над Ёнсо, скрестив руки на груди, а она чувствует себя самым неловким образом, сидя перед ним на стуле в кухне для прислуги. — Это не мотель, но Суа сказала, что ты задержишься здесь всего на пару дней. Поэтому я могу закрыть на это глаза. — Простите, господин, — в очередной раз извиняется Ён, потупив взгляд и кланяясь высокому мужчине лет тридцати в чёрном костюме и с микро наушником в ухе. Ким Сынмин отвечает за порядок на территории особняка, а также за персонал и безопасность. И глядя на его суровый взгляд, у Ёнсо не возникает сомнений, что это парень всех тут держит на коротком поводке. Интересно, что Суа сделала для него, что он позволил её племяннице-неудачнице поселиться в этом доме без ведома хозяина. — Я уеду, как только найду работу и получу первые деньги. Обещаю. — Тебе придётся искать что-то в городе, здесь нет свободных вакансий, только если ты не электрик, — Сынмин сразу дал понять, что это лишь место, где Ён сможет переночевать некоторое время, а не её трамплин к новой жизни. — Нет господин, я и не рассчитывала на это. Простите, что доставила неудобства, — снова извиняется и снова кланяется. В Америке не такой менталитет, как в Южной Корее. Здесь люди не извиняются, не опускают головы и не особо следят за своей речью. Но Ким Сынмин разговаривает с ней на корейском, отчего Ёнсо невольно ведёт себя также учтиво, как если бы они были на своей исторической родине. — Всё, прекрати этот цирк, — он даже не пытается скрыть своего раздражения. — Это не императорский дворец. Не нужно всех этих почестей. Просто найди работу где-то поближе к центру и свали. — Да, господин, — опять кланяется она, уже в процессе понимая, что ей запретили это делать. — Простите. — Последнее правило, — ровным тоном произносит он. После лекции о том, куда можно ходить, а куда нельзя, Ёнсо поняла, что лучше вообще никуда не ходить. Так будет проще запомнить. — Сегодня должен вернуться хозяин дома. Если вдруг его встретишь, то не вздумай говорить на корейском. В его присутствии мы общаемся только на английском, ты поняла? Странное правило. С чего вдруг Ёнсо разговаривать с хозяином этого особняка на корейском. Они в Америке, а Ён неплохо знает язык, тем более, что ей предстоит учёба следующие два года исключительно на английском. Она знала, куда ехала. А вот от привычки вечно извиняться и кланяться старшим — избавиться будет сложновато. — Да, господин, я всё поняла, — усилием воли заставляет себя сидеть ровно и смотреть в глаза Ким Сынмину. — И не надо этого «господин» в мой адрес. Я не настолько старше тебя, чтобы мне это льстило, — закатывает глаза он, на секунду становясь чуть мягче. — Тогда, как я могу обращаться? — Сынмин, этого достаточно. — Я поняла, — Ёнсо чуть тянет уголки губ в приветливой улыбке, но в ответ того же не получает. — Тут большая текучка персонала: садовники, механики, водители. Многие не задерживаются здесь надолго. Поэтому никто из них не будет задавать тебе вопросы. Просто не пялься на всех подряд как дура. — Приму к сведению. — Есть вопросы? — вскидывает брови Сынмин и выжидающе смотрит, предвкушая дурацкие вопросы по типу «можно ли пользоваться бассейном». — Как добраться до центра? — вопрос поиска работы сейчас единственное, что действительно волнует Ёнсо. — Общественного транспорта нет: либо такси, либо убер, либо ножками, — пожимает плечами он. Да, не самое удобное место для жизни. Сюда без своей машины не добраться, на такси деньги тратить совсем не выгодно, а прав у Ёнсо нет. А из этой глуши до цивилизации идти пешком будет далековато. Всё разочарование написано на лице Ёнсо, что Сынмин непроизвольно цокает языком, разворачиваясь к двери, через которую они входили с Суа. — Помогаю тебе в последний раз, — скрепя зубами произносит он, выходя на задний двор. Ёнсо тут же вскакивает со стула, поспешно догоняя нового знакомого. Они идут по тропинке в глубь участка, и пока Ёнсо украдкой рассматривает шезлонги под пальмами вдоль бассейна ассиметричной формы, они подходят к небольшому домику, что изящно замаскирован среди небольших деревьев. Сынмин на секунду задумывается, вспоминая пароль от кодового замка, а затем поочерёдно набирает четыре цифры, и дверь с характерным писком открывается. Если это место у них называется сараем, то это очень роскошный сарай. — За той дверью гараж, а здесь у нас хранится всё, что может понадобиться на участке, — объясняет он, подходя к дальней стене, где среди лопат и грабель за длинющим зелёным садовым шлангом, который явно давненько не использовался по назначению, ведь по всему двору уже проведена атоматическая система полива, стоит велосипед. Сынмин разгребает хлам, и грохот упавших лопат эхом звенит в ушах. Рама ярко-синего цвета порядком запылилась, колёса сдулись, но это мелочи. Теперь у Ким Ёнсо есть свой личный транспорт в Беверли-Хиллз. — Сама надуешь? — Сынмин протягивает ей непонятно откуда взявшийся насос. — Да, спасибо большое, — она ещё раз кланяется и забирает аппарат у него из рук. Раньше они с Джисоном каждые выходные колесили по паркам и пляжу Пусана на велосипедах. У дружбы с мальчишкой есть свои плюсы: приобретённый навык подкачки шин один из них. Сынмина явно бесит, что она опять проявляет чрезмерную учтивость, но он лишь закатывает глаза, кивая на разбросанный им только что хлам, рядом с которым стоит синий велик: — Из-за тебя тут теперь бардак. Прибери здесь всё.