The Glory

Для первого дня в новой стране, всё прошло достаточно неплохо. Ещё сегодня утром Ёнсо понятия не имела, что делать из-за прорванной канализации, а теперь у неё уже есть работа, несколько знакомых в этом городе и место, где можно переночевать. И пусть её будущая кровать не такая роскошная, как весь остальной особняк на Кэролвуд Драйв, но она так устала, что готова лечь на землю прямо сейчас. От длительной поездки на велосипеде с непривычки болят ягодицы, но ещё пара дней и Ён привыкнет к этому. Спрыгивает с велика, подкатывая его к воротам частной территории. Наверное, с её стороны было опрометчиво не уточнить у Сынмина, как ей попасть за калитку. Для выхода изнутри есть кнопка, но отсюда до неё не дотянуться. Положив велосипед на обочину, Ёнсо решает, что стоит поискать нечто подобное и снаружи. Подходит к высоким воротам, внимательно осматривая снизу доверху. Ничего, что хоть немного бы походило на домофон или звонок. Только камера над воротами говорит о том, что участок вовсе не заброшенный. Ён поднимает руки вверх, размахивая ими из стороны в сторону. Может, тот, кто следит за камерами сейчас увидит её и откроет. Но всё без толку. Даже если по ту сторону кто-то и находится, то ему явно нет дела до Ёнсо. Постояв так минуту, Ён сдаётся. Надо же было так облажаться. Остаётся только один вариант, и Ёнсо уже решительно подходит к живой изгороди, выставляя руки вперёд. Если сквозь стены нельзя ходить, то сквозь кусты можно попытаться. И пока она шерудит руками среди веток, пытаясь понять, есть ли там ещё преграда в виде кирпичного забора или нет, за спиной раздаётся кашель, полный раздражения. Ёнсо замирает как вкопанная. Сейчас остаётся лишь надеяться, что это один из добродушных садовников, а не полицейский, который обеспечит ей ночлег не на две недели, а минимум на несколько месяцев за попытку незаконного проникновения на частную территорию. — Я могу объяснить, — она тут же поднимает руки вверх, отступая от изгороди на шаг. Зажмуривает глаза, словно это поможет ей избежать того стыда, который вынуждает щёки розоветь. Специально не поворачивается, потому что иначе, скорее всего, просто провалится сквозь землю. — Тогда попытайся, — требует мужской голос. — Я здесь работаю, — это ведь почти правда. Теперь она здесь временно живёт. Сынмин сказал, что среди работников усадьбы большая текучка. Вряд ли же кто-то кроме него ещё следит за тем, кто приходит, а кто уходит. — О, правда? — в голосе незнакомца слышится насмешка. — И давно? — С сегодняшнего дня. — И кем же? — Горничной, — снова жмурится, сгорая от неловкости. Опускает руки и, глубоко вдыхая, разворачивается на парня, который стоит в нескольких метрах от неё, пряча руки в карманах свободных джинсов. — А ты? — Я? — искренне удивляется он. Из-за очков и казырька чёрной кепки, что скрывают его лицо, сложно распознать какие-то эмоции, но по тону вопроса парень явно удивлён. — Что ты здесь забыл? — Ёнсо решает, что если вести себя более дерзко, то это точно развеет у него подозрения о том, что она находится здесь не совсем легально. Мужские губы расплываются в ровной улыбке, что Ён даже немного теряется. Неужели этот парень прознал её притворство и теперь донесёт всё хозяину участка? Тогда пусть делает это побыстрее, чтобы Ёнсо сегодня ещё успела купить палатку, которую разобьёт на Скид-Роу. — Твой велик? — он небрежно пинает переднее колесо носком кроссовка. — Поосторожнее, это рабочий транспорт, — высказывает своё недовольство Ёнсо, подходя ближе и поднимая велосипед с земли. — Так значит, ты уже и в сарае покопаться успела? — он с интересом рассматривает выцветшие наклейки, что хаотично расклеены по рулю и раме. Похоже, что парень всё же местный. И Ён тут же соображает, что он-то точно должен знать, как открыть эти чёртовы ворота. — Впустишь? — жалостливо просит она, пытаясь разглядеть за тёмными стёклами очков глаза парня, но видит лишь своё отражение. — А ты забавная, — снова усмехается он, и ворота самостоятельно начинают открываться позади него. Ёнсо не может сдержать удивления, но тут же спешит зайти на территорию, пока путь ей снова не перерезали металлические прутья. — Кто тебя нанял? — незнакомец догоняет её, идя по другую сторону велосипеда. Ён всё равно не собиралась сегодня больше садиться на него, а так хоть прогуляется в приятной компании и, может, заведёт себе ещё одного друга. — Сынмин, — тут же выпаливает она, но осекается, поджимая губы. Наверное, не стоило называть ничьих имён. Она совсем не подумала об осторожности. И Ён становится даже страшно, как легко ей далась эта маленькая ложь. — А куда делась Суа? Его заинтересованность пугает Ёнсо ещё больше. Этот парень не вызывает у неё неприятного предчувствия и кажется вполне себе приятным. А начинать знакомство с вранья — не в её стиле. — Я соврала, — неожиданно даже для себя произносит Ёнсо, и парень резко поворачивает на неё голову, заметно напрягаясь. — Ты умеешь хранить секреты? — Ты прикалываешься? — как-то странно произносит он, и Ён уже жалеет, что не брехала дальше, пока позволяла ситуация. — Прости, но я здесь не работаю, — виновато опустив голову, произносит она. — Случилась неприятная ситуация, и Суа разрешила мне пожить в её комнате с условием, что я не буду попадаться никому на глаза. — Они стоят на месте посреди дороги, ведущей к особняку. Ёнсо понуро смотрит на синие кроссовки парня, а он молчит. — Я съеду, как подзаработаю денег. Только прошу, никому не говори, — всё же поднимает на него взгляд, а у самой глаза на мокром месте. — Мне некуда больше пойти. — И как ты собралась их заработать? — спокойно интересуется он. — Я устроилась в закусочную рядом с парком Беверли-Хиллз. С завтрашего дня выхожу на смену. — А ты шустрая. Почему соврала? — Не знаю, — честно признаётся она, пожимая плечами. — Не хотела подставлять друзей и выглядить глупо. — Он вскидывает брови, которые на мгновение появляются из-под чёрной дужки очков и снова исчезают. — Ёнсо, — решает представиться она, протягивая ему руку в надежде, что парень примет её жест. — Но для друзей — Ён. Он несколько мгновений рассматривает её ладонь, но всё же пожимает в ответ: — Джин. Для друзей я Джин. — Я могу на тебя рассчитывать? — с надеждой спрашивает она, насильно удерживая его руку, что Джин даже как будто теряется. — Не проболтаешься начальству? — Знаешь, не могу ничего обещать, — деловито отвечает он, явно подавляя смешок. — Оно здесь очень своеобразное. Они снова продолжают идти по дороге, вдоль которой ровным рядом высажены липы, создавая подобие коридора. Солнце уже близится к горизонту, и его оранжевые блики играют с чёрными отросшими волосами Джина, что Ёнсо невольно засматривается на это зрелище. За сегодняшний день произошло много всякого, но эта случайная прогулка кажется ей лучшим завершением дня. — А какой он? Хозяин этого участка? — А ты разве не знаешь, кто он? — Джин поворачивает на неё голову. И пусть Ён не видит его глаз, но чувствует, что её застали врасплох. Сейчас она понимает, что пялилась на него слишком долго. — Понятия не имею, — безразлично пожимает плечами, отводя взгляд. — Но, похоже, он чёртов богач, — хихикает она, но это лишь от нервов. Видит боковым зрением, как Джин смотрит на неё, продолжая идти рядом. И об этом диалоге она потом будет ужасно сильно жалеть. Но сейчас Ёнсо не спеша катит рядом старенький велосипед, цепь которого монотонно позвякивает, напоминая щебетание маленькой птички. А привлекательный парень, с которым они познакомились каких-то десять минут назад, внимательно изучает её профиль. И от осознания этого внутри Ёнсо поднимается что-то, что вызывает странные потягивания где-то внизу. А неловкость, что весит между ними, скорее приятная, чем раздражающая. И в голове мелькает мысль, что Ён бы очень хотелось, чтобы он почувствовал сейчас тоже самое. — Не любишь богачей? — с интересом спрашивает он. — Да не то чтобы, — этот вопрос ставит её в тупик. Ён не так уж много богачей в своей жизни встречала. — Мне кажется, что зависит от человека. Кто-то много работал и заслужил всё это. А кто-то… — она осекается. Вопрос богатства слишком философский, и к ответу на него она оказалась не готова. — А кто-то что? — Джин ждёт продолжения. — Не заслуживает этого? — Думаю, да, — кивает она. — Не все заслуживают. И не все ценят то, что получили. — По-твоему, им это с неба упало? — в его голосе слышится непонимание. — Скорее, некоторые слишком уж зажрались, — усмехается она, не обращая внимания, как хмурится Джин. — Мне туда, — они уже стоят у центральной лестницы, и Ёнсо кивает в сторону, куда ведёт тропинка прямо к дальней кухне. — Спасибо, что пропустил, — приветливо улыбается она, чувствуя себя не в своей тарелке из-за неловкого молчания. — До встречи, — кивает ей Джин, и Ёнсо, желая избежать ещё большей неловкости, уже катит велосипед по узкой тропинке.

☆☆☆

На кухне больше не так пустынно, как когда Суа проводила экскурсию. Сейчас здесь ужинает несколько мужчин за обеденным столом, молча поедая свои тако. Это те самые работники, которые стригли газон сегодня утром перед особняком. Они молчат, неспешно прожёвывая еду, то ли не желая тратить время на болтовню, то ли будучи настолько уставшими, что сил на разговоры вовсе не осталось. За барным островом собралась более разговорчивая компания. Ёнсо сразу же узнаёт в них Суа и Сынмина, которые сидят на барных стульях, а перед ними стоят уже опустевшие контейнеры из-под еды. Напротив них стоит высокий парень лет двадцати семи, в строгом костюме, что очень похож на сынминов. Он взъерошивает чёрные волосы, что-то увлечённо рассказывая коллегам напротив, а Сынмин и Суа переглядываются, хихикая. Ёнсо решает, что ей не стоит привлекать внимания, поэтому молча проходит мимо них, не поворачивая головы. — Как поездка в город, успешно? — Сынмин явно обращается к ней, и Ён приходится остановиться. Она разворачивается на всех корпусом, но ближе не подходит. Незнакомец в костюме тоже оглядывается на неё, продолжая упираться руками в барную стойку, и одаривает её оценивающим взглядом. Хоть и никакой неприязни в нём нельзя распознать, но Ёнсо всё же неловко, что она вторгается в привычную жизнь местных обитателей. — Да, завтра выхожу на первую смену в закусочной, — кивает она. — Велосипед оставила у заднего входа, — кивает в сторону двери, в которую только что вошла. — Можно, я попользуюсь им какое-то время? — Валяй, — кивает Сынмин и делает глоток колы из стеклянной бутылки. — А вы немного похожи, — выдаёт незнакомец, и Ёнсо отрывает от Сынмина взгляд, переводя на него. — Как и все мы тут, — хмыкает Суа, закатывая глаза. Сейчас Ёнсо обращает внимание на то, что вся троица, что собралась за барной стойкой, корейцы. Похоже, что даже на чужой земле люди, которые являются выходцами одной страны, стараются держаться вместе. Ён сегодня вообще везёт на корейцев: её новый начальник в закусочной тоже их земляк. — Ян Чонин, — представляется парень, всё так же глядя на неё. — Ким Ёнсо, — в сотый раз за день представляется Ён. — Нинни у нас капитан роскошного лайнера, который платит нам зарплату, — играет бровями Сынмин, пытаясь показать значимость данного персонажа. — Плохие новости, — Чонин наконец отрывает взгляд от Ёнсо, переводя на Мина, а сам теперь опирается одним локтем о мраморную столешницу, стоя вполоборота к Ён. Как бы показывая, что она теперь тоже часть их маленького азиатского междусобойчика. — Если мы на роскошном лайнере, то это точно Титаник. Суа хмыкает, приподнимая один уголок рта, а Сынмин закатывает глаза. — Как будто раньше про него в жёлтой прессе никогда не писали, — отмахивается Сынмин. — Мегера так верещала, что я думал, тачка загорится, — пресекает его сомнения Чонин. — А горел опять только её зад, — смеётся Суа, а Сынмин участливо кивает, соглашаясь с коллегой. — Я, пожалуй, оставлю вас, — решает всё же подать голос Ёнсо. Она понятия не имеет, о чём идёт речь, да и вникать во все эти страсти ей не особо хочется. А вот принять прохладный душ — очень даже. — Сегодня был сумасшедший день. — Не поужинаешь с нами? — удивляется Суа. — В холодильнике ещё осталась порция бурито. Ёнсо удивлена такой участливостью тёти о её благополучии, но всё же ей не хочется светиться здесь среди персонала. Вдруг Джин тоже придёт скоро ужинать — на сегодня неловкостей достаточно. — Я попозже перекушу, — улыбается она и спешит в их общую с Суа спальню. Из гостиной доносится женский голос, и Ёнсо мелкими перебежками минует ту часть коридора, из которой можно попасть в хозяйские комнаты первого этажа. Незнакомка говорит слишком дерзко, значит точно не прислуга, а перед хозяевами и его знакомыми, которые вполне себе могут зайти в гости — Ён лучше вообще не показываться. Хватает того, что как минимум три человека уже знают о том, что Ким Ёнсо незаконно находится на территории этого особняка. И ей остаётся только надеяться, что никто из них не окажется крысой и не донесёт об этом начальству. Открывает дверь в их спальню и тут же спотыкается о чемодан, который так и стоит посреди комнаты. В шкафу нет свободных вешалок, поэтому остаётся лишь достать из недр Апельсина несколько футболок и развесить их на спинке стула, чтобы они хотя бы немного походили на глаженные. Но глядя на все эти складки и заломы на хлопковой ткани, складывается впечатление, что кроме хорошего утюга им уже ничто не поможет. В ванной комнате тоже всё по скромному: раковина, небольшой скрытый шкафчик с зеркалом, полки которого завалены полупустыми баночками кремов, тоников и ещё Бог знает чего. Ён морщится, закрывая дверцу, а вместе с ней и обзор на эту свалку. Душевая кабина не очень большая, но на удивление чистая. Да, в пене с шампанским ты здесь не полежишь, но свою функцию кабинка выполняет на все сто. Приняв долгожданный душ после непростого дня, Ёнсо промакивает влажные волосы махровым полотенцем и заходит в комнату. Суа уже лежит на кровати, прямо в своей рабочей форме, даже не заправив одеяло. Складывается ощущение, что её и вовсе не волнует то, что комната — сплошной хаос. Она увлечённо ведёт переписку с кем-то в Какао: — Я чуть не уснула, — недовольно бухтит, не отрывая глаз от мобильника, дописывая сообщение. — Твой рабочий день уже закончился? — интересуется Ён, растирая мокрые кончики полотенцем, которое уже порядком отсырело. — Ага, — она откидывает телефон куда-то в сторону, где он тут же теряется среди складок пододеяльника. — Похоже, нам стоит составить график пользования душем, — спускает ноги на пол, принимая сидячее положение. — Я ведь просила быть незаметной. — Я думала, это касается хозяина дома, — Ёнсо чувствует раздражение, которым пропитано каждое слово Суа. Она и правда не хочет доставлять неприятности, но если тёте так важен распорядок, то почему она не предупредила сразу. — Просто имей в виду, что после работы я хочу поскорее помыться и отдыхать, а не ждать, пока ты наплескаешься. — Она встаёт на ноги, подходя к Ёнсо практически вплотную. — Ты позволишь? — кивает на дверь в душ, что находится позади, и Ён тут же поспешно кланяется, потому что именно так заведено на её родине. У старших больше привилегий, а младшие им потакают. — Прости, я учту это, — извиняется она, а сама уже представляет, с каким удовольствием покинет этот дом, как только появится возможность. Отступает в сторону, пропуская Суа в желанную туалетную комнату, а сама понятия не имеет, как ей удастся не мешаться под ногами, если в этой комнате просто нет возможности разойтись по разным углам. Эта спальня сама как дальний угол этого огромного роскошного особняка. — И да, — Суа уже зашла в ванную, но сейчас выглядывает из-за двери, вынуждая Ён обратить на себя внимание. — Если пойдёшь на кухню, захвати мне чипсы. Есть она особо пока не хочет, но даже если бы хотела, то из принципа бы не пошла. Суа, конечно, очень её выручила, но пусть сама себе за чипсами ходит. Ёнсо только рот успевает открыть, чтобы что-то сказать, как Суа с грохотом захлопывает дверь, а через полминуты уже слышится звук льющейся воды в кабинке.

☆☆☆

Ночь была беспокойной, и едва первые солнечные лучи проникли в небольшую спальню, как Ён тут же распахнула глаза, больше не в силах ждать будильника. На часах пять утра, Суа сладко спит на своей удобной кровати, в отличии от Ёнсо, которая может каждую свою косточку теперь пересчитать. Она не спеша поднимается на ноги, морщась от боли во всём теле, и выходит в пустынный коридор, где нет ни звука, кроме её шагов. Шлёпая босыми ногами по холодному полу, она минует пару комнат, но путает поворот, оказываясь в просторной гостиной. Окна в пол, белая кожаная мебель, всё светлое и изысканное. Минимализм в чистом виде, что умело подчёркнут акцентными деталями в виде дизайнерских мелочей по типу люстры или же замысловатых статуэток. Сразу видно, что всё это создано ради пафоса и показухи. В голове тут же всплывает образ, как хозяин особняка наверняка приводит в этот зал своих бизнес партнёров, чтобы они расселись по этим диванам и обсуждали светские темы за бокальчиком дорогущего виски или бренди. Из гостиной, прямо напротив центрального входа, тянется мраморная лестница на второй этаж — место, куда путь Ёнсо заказан. Интересно, как себя ощущают обитатели этого дома, поднимаясь по ней каждый день. Наверное так же, как если бы они поднимались на вершину Эвереста. Хотя вряд ли они испытывают трепет и волнение при каждом спуске и подъёме. Это для Ёнсо дом выглядит как музей, а для них это лишь место для ночлега. Хотя, может, тогда у них есть что-то общее. Ён ведь тоже не собирается надолго здесь оставаться. Хоть любопытство и съедает её, так уж хочется взглянуть хоть одним глазком на Олимп, что раскинулся по второму этажу роскошного особняка, но Ён всё же выходит из главной комнаты, направляясь к дальней кухне. В шкафах такое количество снеков, что Ёнсо кажется, что это не кухня, а настоящий склад продуктового магазина. Остановив свой выбор на уже открытой пачке хлопьев, она достаёт из высокого ящика со всевозможной посудой чистую тарелку, насыпая хлопьев до самого верха. Из левого холодильника вытаскивает молоко и, понюхав на всякий случай, выливает его на свой хлопковый Килиманджаро. На кухне так же тихо, как и во всём доме. Слышен лишь хруст сухого завтрака, звон ложки о дно тарелки и еле уловимые звуки газонокосилки. Похоже, что у кого-то рабочий день уже начался с самого утра. Но пока все обитатели этого дома спят, Ёнсо может немного расслабиться, глядя, как мексиканцы то и дело мелькают за окном, ровняя газон на заднем дворе. Сегодня её ждут к восьми часам в закусочной. Первый рабочий день сулит быть весьма суетным, поэтому Ёнсо пытается ухватить последние минуты безмятежного спокойствия. Скрип дверных петель выбивает её из собственных мыслей, и Ёнсо поворачивает голову на дверь, что ведёт на улицу, но там никого нет. Прислушивается, замирая с ложкой на полпути ко рту, но таки отправляет её в рот. Медленно жуёт, хрустя хлопьями и оглядываясь по сторонам. Она уже начинает думать, что ей, просто, послышалось, как металлический звон где-то в глубине кухни, где стоит обеденный стол, вынуждает занервничать. Ён спрыгивает с барного стула, оставляя свои недоеденные хлопья на высокой стойке, и практически на цыпочках идёт на звук, что уже перемешивается с причмокиванием. И стоит ей заглянуть за угол, как сердце падает в пятки, пытаясь привести в движение окаменевшие мышцы на ногах. Два огромных добермана устроили трапезу в дальнем углу кухни, смачно вылизывая свои миски. Ёнсо не боится высоты. Она много раз лазила с Джисоном по заброшкам, когда они были маленькими. Она не боится самолётов, а наоборот — просто обожает летать. Она не боится ходить ночью одна по пустынным улицам, ведь всегда в её сумочке есть перцовый баллончик. Но собаки — доберманы — нет ничего страшнее. Она так и стоит: замерев и боясь вдохнуть. Зачем она вообще попёрлась на кухню в такую рань? Почему не позавтракала сразу в закусочной? Почему совсем не подумала, что в таком огромном доме может найтись место собакам — огромным собакам? Ёнсо делает нерешительный шаг назад, а рука её уже непроизвольно тянется, поглаживая кожу на противоположном предплечье. Ён не отводит взгляда от животных, которые пока что заняты своей трапезой. Пальцы быстро нащупывают точечные рубцы, что тянутся от локтя и почти до самого запястья, складываясь в созвездия. Вот только не созвездия это — отметины, что останутся на всю жизнь. Ён уже давно приняла своё тело: все его изъяны, даже эти. Но воспоминания, что сидят глубоко в подсознании, каждый раз холодят кровь в жилах. И от этого никогда не избавиться. Ей было двенадцать, когда стая собак выскочила из ниоткуда, набросившись на бедную перепуганную Ким Ёнсо, которая возвращалась от автобусной остановки к своему дому. Всего каких-то двадцати метров не хватило, чтобы она зашла за калитку и никогда не узнала, какого это, когда клыки вгрызаются в твою плоть. И хотелось бы забыть, вот только невозможно это. И теперь каждый раз, встречая собак, что больше немецких шпицев, Ёнсо охватывает неконтролируемая паника, с которой она просто не может совладать. Сзади хлопает дверь, что ведёт в коридор. Ёнсо слегка прикрыла её, оставив щёлку, но, видимо, сквозняк сделал своё дело — какая опрометчивость. Два пса как по команде отрываются от своего завтрака и устремляют взгляд прямо на Ён. И этот момент тянется для неё невыносимо долго. Теперь сердце подскакивает к самой глотке, адреналин бьёт в висках, а во рту настолько пересохло, что губы прилипли к зубам. И стоит одному из доберманов слишком резко развернуться на неё всем корпусом, как Ён не может сдержаться: срывается с места в сторону двери в надежде, что успеет укрыться за ней, захлопнув прежде, чем животное её настигнет. Ноги сами несут к заветному выходу, но Ён не может оторвать взгляда от пса, который надвигается на неё, приоткрыв пасть. Мысли путаются, ноги заплетаются. Хочется закричать, но крик комом посреди глотки встал. Шаг, второй, и Ёнсо уже собирается развернуться, чтобы побежать что есть сил к спасительной двери, но врезается во что-то тёплое. Нет, не тёплое — обжигающе горячее. Человек, что перегородил ей путь, даёт животному безмолвную команду, взмахнув рукой. А Ён ничего не остаётся сделать, как вжаться в обнажённую грудь незнакомца, закрывая лицо ладонями. Она так и стоит, пока мужские руки осторожно не отстраняют её в сторону. — Ён, они не кусаются, — знакомый голос окутывает как облако, внушая спокойствие. Сквозь пальцы она смотрит прямо перед собой и видит обнажённую мужскую грудь. Голос парня мягкий и обволакивающий, почти заботливый. Или это ей самой хочется, чтобы он был именно таким. Сердце бьётся чаще, но уже не только из-за встречи с четвероногими обитателями этого особняка. — Джин? — удивляется она, убирая руки от лица и поднимая взгляд на парня, с которым они познакомились накануне вечером. Он стоит перед ней в одних спортивных штанах, которые нацепил, скорее всего, только для того, чтобы дойти до кухни и попить воды. Ведь вряд ли же он будет разгуливать топлес по чужому дому, когда взбредёт в голову. Иссиня-чёрные волосы теперь не прячутся под кепкой, а непослушными прядями спадают на фарфоровое лицо. Голубые глаза больше не скрыты за тёмными очками, и Ёнсо едва может открыть рот, чтобы вымолвить хоть что-то. Нельзя вот так стоять и молчать, неприлично пялиться, но она делает это. Только не потому, что не может оторвать взгляд от маленькой родинки под левым глазом. А потому что лицо, что она не смогла разглядеть при первой встрече, она уже знает. Вся Америка его знает. …весь Мир знает. — Мистер Хван, — Суа стоит в дверном проёме, теряясь на секунду, но как только Ёнсо и Хёнджин поворачивают головы в её сторону, приходит в себя. — Простите пожалуйста, — она буквально подлетает к Ёнсо, больно хватая племянницу за локоть. — Я всё могу объяснить. Ён чувствует цепкую хватку Суа на сгибе локтя, и это хоть немного может отрезвить её. Осознание накрывает постепенно, и вот сейчас она ещё раз находит в себе силы посмотреть Хван Хёнджину в глаза. Глаза, которые тысячу раз смотрели на неё с экрана. Глаза, которые сейчас смотрят на неё в ответ.