Когда не нужно воевать с собственным сердцем, то время пролетает незаметно. Осень уже окончательно наступила, но всё ещё лишь на календаре. Иногда температура ночью опускается до одиннадцати градусов, но это скорее редкость. В основном, нельзя сказать, что на дворе октябрь. Всё вокруг такое же зелёное, солнце такое же яркое, а Ёнсо влюблённая по уши в Минхо.
С того момента, как Ёнсо вышла из самолёта, и до того, как она открывает глаза лёжа в гостевой спальне — теперь уже её спальне — на втором этаже особняка на Кэролвуд Драйв, прошло почти полтора месяца. А среди них недели, проведённые с Ли Ноу, действительно самые счастливые.
Сегодня они идут на парное свидание в парк аттракционов. Ён сама не знает, как так вообще случилось, но их компанией на этот поход станут не Алексис и Крис — с ними они и так тусуются часто, — а Трой и Дэкс — друг Ли Ноу. Дэксу очень не терпелось отвлечься после неудачного разрыва с каким-то парнем, и Минхо практически слёзно умолял Ёнсо познакомить его с Троем. К подобному сводничеству Ён всегда относилась скептически. Поэтому минуты позора, когда ей предстояло предложить эту авантюру Трою, чуть не прожгли под ней подоконник, на котором Ёнсо не особо-то и любит сидеть. Но в этот раз пришлось, ведь иначе бы она точно не устояла на ногах.
На удивление, Трой отреагировал весьма положительно. Может, конечно, не хотел обидеть Ёнсо, а может, хотел наконец-то лично пообщаться с Ли Ноу. Они знают друг про друга, даже виделись пару раз, когда Минхо встречал Ён после занятий, но никогда особо тесно не общались. Пришло время это исправить. Ёнсо сама ждала подходящего случая, чтобы эти двое наконец-то подружились — или хотя бы не подрались. Поэтому сегодняшний поход вызывает у неё и страх, и трепет одновременно.
До будильника ещё сорок минут. Чёрт, она так боялась проспать к первой паре, что в итоге проснулась даже раньше. В комнате уже светло. Солнечные лучи рисуют зебру на полу, сочась через узкую щель между плотными занавесками кремового цвета. Комната Ёнсо слишком бежевая — слишком нейтральная. Но поселиться в той, где Ён проснулась после рандеву с Феликсом и его фирменным брауни — она отказалась. Хотя, голубой диван она бы всё же забрала. Но спросить об этом Хёнджина так и не решилась. Лишь взяла на себя смелость купить пробковую доску, на которую без зазрения совести приколола билет из кино с их первого свидания с Ли Ноу, несколько полароидов, сделанных Алексис, когда неделю назад ездили все вместе на один из турниров команды Криса и Ли Ноу в Санта-Барбару. И по мелочам какие-то открытки, которые просто поднимают ей настроение, когда Ёнсо сидит ночью за своим импровизированным рабочим местом, из последних сил дописывая очередной реферат.
Растение она тоже купила — бонсай. Если Ёнсо правильно помнит, то называется это чудо «
Жакаранда» — так сказала пожилая китаянка с сильным акцентом, у которой Ёнсо и купила уже наполовину выросшее дерево. Листочки на нём зелёные и сочные, а вот цветов пока нет. Хотя женщина обещала ей, что при должном уходе дерево обязательно зацветёт. Бонсай учит терпению и смирению, а это именно то, в чём Ёнсо сама нуждается.
Хёнджин сдержал своё обещание — она больше не чувствует от него напора, и это несомненно радует. Он сейчас полностью погружён в съемки какого-то проекта, поэтому они редко пересекаются с Ён в особняке. Но, кажется, одно её присутствие успокаивает его, как саму Ёнсо успокаивает смотреть на колышущиеся листочки бонсая жакаранды, который она назвала Джинерет. Потому что он ведь похож на Джина — такой же сухой ствол, красивая листва, привлекающая внимание, но пока не зацвёл.
…Ёнсо не теряет надежды насчёт них обоих.
Сна ни в одном глазу, и Ён лениво натягивает серую толстовку прямо поверх пижамы, зашнуровывает старые конверсы, потому что новые — парные, которые они с Минхо купили вместе — ей жалко пачкать ради прогулки по участку. Трава, скорее всего, ещё влажная от росы, а значит резиновая подошва легко исполосуется салатовыми щетинками.
Весь дом спит, и Ёнсо на цыпочках спускается на первый этаж, позволяя себе сегодня выйти через главный вход. Она иногда так делает, пока никто не видит. Хёнджин в открытую ей не запрещал этого, но остальные обитатели особняка — кроме Хёнджина и его гостей — пользуются лишь задним ходом.
С Ёнсо они теперь тоже друзья. Но провоцировать своих старых приятелей в лице Сынмина, Чонина и, ладно уж, Суа — не очень хочется.
От утренней прохлады сразу пробирает до самых костей, но это даже бодрит. Ёнсо накидывает на голову капюшон, кутаясь в длинные рукава, и глубоко вдыхает свежий воздух. Пахнет Кэролвуд Драйв — непередаваемый запах, который Ёнсо ни с чем не может сравнить. Он ощущается как роскошь и простота одновременно. Граничит с ухоженностью и полным забвением. Кружит над звёздными участками, будто мотылёк, но при этом нависает тяжёлым грузом, что избавиться сложно, а забыть — так вообще нереально.
Глухой хлопок рушит этот карточный небосвод, и Ёнсо настораживается, на автомате поворачивая голову в сторону газона, который не видно за правым крылом особняка. Второй удар, третий, и Ёнсо не может сдержать любопытства, чтобы не спуститься по мраморной лестнице и не посеменить на странные звуки на другом конце участка. Ей же всё равно нечем заняться.
Солнце пробивается сквозь кроны деревьев, и Ён то и дело жмурится, чувствуя, как лучи, будто лазеры, выжигают роговицу. Хлопки всё громче, но ритм сохраняется — очень странно. Вряд ли же там кто-то рубит пальму, чтобы достать кокосы — Ёнсо вообще на местных пальмах кокосы так и не нашла.
Она ошиблась, когда посчитала, что никто в особняке не спит. Кажется, что весь участок просыпается, когда его хозяин встаёт с постели. Хёнджин стоит на зелёном поле с битой в руках. Стойка почти профессиональная, насколько может судить Ёнсо, которая никогда в своей жизни не была на бейсбольном матче. Звонкий свист разрезает утреннюю дымку, отточенный удар — и мяч улетает в противоположном направлении. Хёнджин прикладывает пальцы козырьком ко лбу, пытаясь разглядеть, куда же долетит его снаряд, а Ёнсо жмурится от очередного солнечного блика.
…
или это Хёнджин так ярко сияет?
Очередная стойка, очередной удар и очередной лаймовый мяч отлетает на другой конец поляны — там уже целое минное поле. Кажется, мексиканцы ещё будут долго собирать эти «пасхальные яйца», прежде чем вооружатся газонокосилками.
Со стороны за Хёнджином всегда интересно наблюдать. Ёнсо занимается этим украдкой, если думает, что он её не видит: когда он сидит в гостиной с чашечкой кофе и читает сценарий, когда иногда пробегает под её окном утром, чтобы держать себя в форме. Когда завтракает по воскресеньям на террасе, а Ёнсо идёт в сарай за насосом, чтобы подкачать шины у велосипеда. Хёнджин всегда такой умиротворённый, что ли. Весь в своих мыслях, отстранённый от всего мира, будто его голову и правда больше не тревожат посторонние мысли.
Уже давно Ёнсо не заставала его ночью на кухне с алкоголем. Неужели он перестал пить? Были, конечно, неприятные домыслы, что он мог вполне себе подсесть на что-то другое, типа фирменной выпечки Феликса Ли… Но Ёнсо постаралась не додумывать то, к чему нет явных предпосылок. Тем более, что реакция Хёнджина на её прошлую дегустацию брауни была слишком бурной для человека, который и сам не прочь побаловаться травкой.
Хёнджин разминает плечи и шею. Интересно, а он тут давно? Сразу на рассвете пришёл? Или успел выспаться? Да и вообще, почему он этим занимается? Может, это такой способ подкачать руки? Его мышцы сейчас красиво играют на голых плечах, что Ёнсо непроизвольно засматривается.
Чёрт, он ведь сейчас обернётся — Хёнджин не должен знать, что она следит за ним.
— Ён! — зовёт он, и она замирает, уже стоя спиной и морща нос, ведь и правда попалась. — Я тебя вижу, — усмехается он, и Ёнсо ничего не остается, как обернуться.
— Я просто шла мимо, не отвлекайся, — нервно улыбается она, снова оборачиваясь.
— В шесть утра?
…да что ж такое.
— Уже полседьмого, — она проверяет время на мобильнике, который держит в руке.
— И давно ты практикуешь ранние подъёмы?
Машина для подачи бейсбольных мячей больше не гудит, и Ёнсо понимает, что Хёнджин теперь полностью настроен на диалог. А она вот как-то не очень готова.
— Боялась проспать и в итоге проснулась слишком рано, — сдаётся она, поворачиваясь на него и подходя ближе. — А у тебя какое оправдание?
— Утром я могу побыть один, — пожимает плечами он и демонстративно прокручивает в руке биту, очевидно же, чтобы покрасоваться.
— Тогда, я точно пойду, — уже не так натянуто улыбается Ёнсо, едва расслабляясь.
— Не хочешь попробовать? — неожиданно предлагает он, и Ён чуть дёргается назад, выставляя руки вперёд:
— Ой, не-не-не, — мотает головой, будто Хёнджин протягивает ей не биту, а змею. — Я совсем не умею, лучше не надо.
— Да брось, это весело, — закатывает глаза он, буквально вкладывая в ладонь Ёнсо рукоять. — Я поставлю самый низкий режим, — достаёт из кармана спортивных штанов небольшой пульт, убавляя скорость подачи мяча. Ён зачем-то убирает мобильник в карман своей кофты, освободившейся рукой снимая капюшон с головы и поспешно поправляя растрепавшиеся волосы. Может, так она будет выглядеть хотя бы не настолько убого? — Когда услышишь писк, то приготовься бить, вот так, — он стоит рядом и демонстрирует замах невидимой битой. — Поняла?
— Угу, — мычит Ёнсо, тренируя удар пока лишь в воздухе.
— Всё, приготовься, я скажу, когда бить, — заверяет Хёнджин, и автомат для подачи мячей начинает безбожно гудеть, что Ёнсо теперь кажется, будто она находится не на расстоянии пары метров от питч-машины, в прямо внутри её мотора. — Бей! — командует Хёнджин, но Ёнсо, кажется, зажмурила глаза, представляя, как мяч прилетает ей прямо в лицо, таки доламывая её несчастный нос, с которым однажды не справилась пробка от Дома Периньон.
— Ай! — взвизгивает Ён, отскакивая в сторону, а биту отшвыривает в противоположную.
Мяч пролетает мимо, но не так быстро, чтобы покалечить кого-то. И Ён стыдливо следит за его траекторией, провожая взглядом ещё какое-то время, пока он шлёпает по газону, перекатываясь в шуршащей траве.
— Ты серьёзно? — исподлобья смотрит Хёнджин, не веря, что она действительно это сделала — струсила.
— Я боюсь даже волейбольного мяча, а он мягкий, — Ёнсо поднимает палец вверх, акцентируя внимание на слове «
мягкий». Хёнджин бы её ещё в баскетбол поставил играть — на защиту. Или в боулинг — вместо кегли.
— Так, давай покажу, — он подзывает её ближе, поднимая с земли биту. — Бери в руки и становись в стойку, — Ёнсо нехотя делает то, что он говорит, стягивая губы в тонкую ниточку недовольства. Отлично он придумал — понаблюдать за её позором. Нет, ну он прав — это весело. Но не сама игра, а то, как Ёнсо подскакивает как ошпаренная при малейшем движении в её сторону. — Держи крепко и не вздумай больше отпускать, — он вставёт сзади — совсем вплотную — обхватывая биту поверх пальцев Ёнсо. Чёрт, зачем он сейчас будоражит воздух, застывший над Кэролвуд Драйв своим липовым кондиционером?
— Почему бейсбол? Почему не гольф? Там хотя бы ты бьёшь по мячу, а не мяч по тебе, — Ёнсо бы с удовольствием помахала клюшкой, даже если бы не попала ни в одну лунку.
— Всегда мечтал играть в бейсбол, но в школе была только футбольная команда, — поясняет он, прижимаясь ещё ближе и готовясь к удару. Автомат уже гремит, готовя новый снаряд для подачи, а Ёнсо пытается унять волнение очередной шуткой:
— Поэтому ты решил вообще ничем не заниматься? — ей кажется это смешным, но ответ вылетает быстрее, чем бейсбольный мяч из питч-машины:
— Нет, я на рисование ходил, — просто отвечает Хёнджин, а Ёнсо окончательно теряет бдительность.
Писк автомата, свист мяча, резкий рывок и хлопок. Ён вообще ничего не поняла, кроме того, что по мячу они всё же попали.
— Почти хоум-ран, — смеётся Хёнджин, убирая руки с биты.
— В переводе «
отстой»? — закатывает глаза Ёнсо, опуская биту, хотя настроение швырнуть подальше вслед за мячом.
Мало того, что Хёнджин уже видел, как она тут позорно скачет, как кролик, уворачиваясь от мяча, так и эта подача не многим перелетела питч-машину — метров восемь, не больше. Хёнджин пытается подавить смешки, а Ёнсо с досадой смотрит на кислое яблоко бейсбольного мячика, пестрящее в мокрой траве.
— Нет, в переводе…
Значение «
хоум-рана» Ёнсо узнать не успевает. Автомат снова начинает пищать, оповещая о новом снаряде. И вместо того, чтобы попытаться ещё раз, Ёнсо резко разворачивается, готовая обратиться в бегство, и тут же налетает на Хёнджина, теряясь в мягких складках липового кондиционера, пропитавшего хлопковую майку. Ещё мгновение ступора, и его руки осторожно ложатся на плечи Ён, отстраняя в сторону. Мяч глухо шлёпается в траву — она не смотрит на него, но знает, что зелёное бейсбольное яблоко катится к тропинке, откуда Ён только что пришла.
— Ты такая трусиха, — голос Хёнджина звенит прямо над ухом, отбрасывая Ёнсо на недели назад в первые дни её жизни на Кэролвуд Драйв.
Опять страшно, но уже по другой причине. Страшно посмотреть ему в глаза и увидеть влюблённое небо, отражающееся в его морских радужках.
Это первый раз, когда они так близко, после той ночи ограбления. Ёнсо и не подозревала, как хорошо помнит запах цветов, которые Хёнджин рисует в тайне ото всех. Он своего рода тоже её тайна.
— Прости, я просто не люблю игры с мячом, — честно признаётся она, делая шаг назад.
Нельзя стоять так близко — друзьям можно, но Хёнджину с Ёнсо нельзя.
Она хочет ещё что-то добавить, переводя всё в невинную шутку. Уже даже игнорирует очередную автоматическую подачу мяча за спиной, как вдруг утренняя дымка окончательно рассеивается, липовая пыльца вылетает из лёгких, а сердце выпрыгивает из груди.
Собачий лай действует на Ёнсо как красная тряпка на быка, только в обратную сторону. Ён даже не отдаёт себе отчёта, когда хватает Хёнджина за руки, обегая и закрываясь им, как живым щитом.
— Ён, они не кусаются, — усмехается Хёнджин, окончательно забрасывая беспомощную Ёнсо в воспоминания об их первой встрече: не к Ёнсо и Джину, безмятежно прогуливающихся по липовой аллее, а к Ёнсо и Хван Хёнджину на его утренней кухне.
—
Убери, пожалуйста, убери, — путается в языках Ёнсо, слепляя из английского и корейского неизвестные никому формулировки.
Но Хёнджин, кажется, способен разгадать этот ребус. Разворачивается в сторону, откуда на них несутся два добермана и, не без труда освободив одну руку из тисков Ким Ёнсо, вскидывает запястье, громко командуя «
стоять». Животные послушно останавливаются, вспахивая газон мощными лапами, а Ёнсо уже семенит в сторону особняка, боясь перейти на бег.
Собаки ведь не любят, когда кто-то бежит — она знает об этом, как никто.
— Ён, давай я вас познакомлю? — кричит ей вслед Хёнджин, но Ёнсо лишь накидывает обратно на голову капюшон худи, стараясь поскорее скрыться из виду.
— Нет, спасибо! — не оборачиваясь, кричит в ответ, а сама изо всех сил пытается абстрагироваться от проклятого лая, гудящего в ушах.
☆☆☆
После нудных лекций, как и планировалось, Троя и Ёнсо возле кампуса ждали Дэкс и Ли Ноу. Тачка Дэкса поновее, чем у Криса. Это тоже кабриолет, но видно, что более новая модель. Синий бликующий бампер в лучах закатного солнца превращается в пурпурный. Пасифик Парк уже кишит своими нескончаемыми посетителями, которые слетаются на пульсации его огней, будто мотыльки.
Кажется, Ёнсо ещё никогда не была на парном свидании, чтобы вот так прям официально под лозунгом «
мы идём на парное свидание». Они часто тусуются с Крисом и Алексис, но обычно это не расценивается как что-то такое же масштабное. Хотя, в последнее время Лекси всё больше и больше занята на съёмках, поэтому с Ёнсо они видятся не так часто, как раньше.
Кажется, её карьера всё же пошла в гору. Работа над ситкомом закончилась, и Алексис вроде как предложили сняться в ещё одном сериале. Роль не главная, но сам факт того, что уже не она ищет прослушивания, а к ней самой приходят, говорит о том, что Алексис Вуд наконец-то смогла добиться желаемого.
— Комната страха или американские горки? — предлагает Трой, но как будто ждёт ответа только от Дэкса. В конце концов, он ведь его пара на сегодняшний вечер. Вдруг, у них всё же что-то сложится?
— Американские горки, — вставляет своё слово Ёнсо, потому что страшилок с неё на сегодня хватит.
Зачем тратить время на стояние в очереди, если настоящий дом с живыми призраками находится на Кэролвуд Драйв?
— Идите в комнату страха, — кивает Ли Ноу. — Я по глазам Джей-Ди вижу, что он хочет туда. А мы пока сходим на горки.
Дэкс, или как его предпочитает называть Минхо — Джей-Ди, соглашается разделиться. Ёнсо кажется, что ему не столько хочется посмеяться с манекенов, переодетых в мумий и вампиров, как остаться с Троем наедине. Тем более, в комнате страха темно и обостряются другие чувства. Может, между этими двумя обострится любовь? Но главное, чтобы не вражда. А то Ёнсо и так всё ещё чувствует лёгкий дискомфорт из-за сегодняшнего похода.
— Оставляйте еду, сумки, очки, украшения, телефоны и шлёпки в контейнерах и проходите! — командует работник парка, контролируя, чтобы никто не пронёс на американские горки попкорн или, ещё хуже, газировку.
Пока Ли Ноу убирает рюкзак Ёнсо на полку, она уже бежит, чтобы раньше всех успеть занять передние места. Приходится буквально отгонять наглых подростков, чтобы никто не сел рядом с ней, пока Ли Ноу возится около стеллажей с контейнерами.
— Как думаешь, они поладят? — интересуется Минхо, усаживаясь рядом с Ён.
— Дэкс и Трой? Не знаю, но надеюсь, — пожимает плечами Ёнсо. Работник озвучивает правила нахождения на аттракционе, но Ён и Ли Ноу его совсем не слушают.
— Хочешь продолжить ходить на парные свидания? — усмехается Ли Ноу, пока крепление страховки автоматически опускается вниз, надёжно фиксируя всех в креслах.
— Боже, нет, — смеётся Ёнсо. — Но я была бы не против, если бы Трой влился в нашу компанию.
— А, вот оно что, — ехидно улыбается Минхо, переводя взгляд перед собой, когда вагонетка с небольшим рывком дёргается вперёд, трогаясь. — Хочешь, чтобы парень и лучший друг наконец-то подружились?
— Джисон мой лучший друг, — подмечает Ёнсо. — А Трой лучший друг в Америке.
— Только Лекси об этом не говори. У тебя слишком много друзей, а она слишком ревнивая.
О, у Ёнсо столько «
друзей», что Ли Ноу даже представить себе не может. Точнее, среди всех её новых знакомых есть один, который выбивается из общей тусовки. И если Ён ещё может представить, как Алексис, Трой и Минхо сидят на пляже, пьют пиво и веселятся, играя в «
одна правда, две лжи», то данный персонаж никогда не сможет ступить на их песочный пляж.
Сложно представить Хван Хёнджина в обычной обстановке: сидящим в кругу друзей в закусочной рядом с парком «
Беверли Гарденс», или прогуливающегося по набережной Санта-Моники, или сидящим рядом с Ёнсо в вагонетке американских горок.
Хотя, их жизнь и так похожа на американские горки. И что больше всего напрягает, так это устоявшаяся закономерность, когда за каждым стремительным подъёмом следует неминуемый спад. Сейчас Ёнсо чувствует, что не только вагончик, в котором они с Минхо сидят, поднимается вверх, натягивая струны нервов до предела.
Есть у Ёнсо какое-то неприятное предчувствие неминуемого катарсиса, которое она никак не может объяснить.
— Ай, ничего ты не понимаешь, — отмахивается она, переставая разглядывать чёткий профиль Ли Ноу, по идеальным линиям которого скачут светлячки огней парка аттракционов. — Я хочу сказать, что… — договорить она не успевает.
Вагончик резко срывается с места, и в следующее мгновение единственное, на что хватает голосовых связок Ёнсо — протяжный визг, который остаётся где-то позади, когда их вагонетка с бешеной скоростью летит вниз с обрыва в неизведанную бездну.
☆☆☆
— Видела? Кажется, они целуются, — Минхо поднимает голову вверх, где Ёнсо с трудом может разглядеть Троя и Дэкса.
— Не уверена, — морщит нос Ён, щурясь, чтобы разобрать хоть что-то.
— Попкорн или сладкую вату? — Ли Ноу уже переводит взгляд обратно на Ёнсо, больше не развивая тему чужих первых поцелуев. А может, и не первых. Когда они пересеклись с Троем и Дэксом после комнаты страха, те уже держались за руки.
— Вату, — тут же отвечает Ёнсо, прекращая подглядывать.
Если эта парочка и правда всё же нашла общий язык, то Минхо и Ён нет смысла их караулить у входа. Скорее всего, они проедут ещё пару кругов на колесе, прежде чем смогут отлипнуть друг от друга. Ну и как же тут обойтись без поездки с открытой крышей по ночному Беверли? Ли Ноу хорошо знает Декса, чтобы понять — если тот уже заинтересовался, то захочет испробовать всё и сразу. Насчёт Троя он не может быть так уверен, но кто его знает. Может, он тоже без предрассудков.
Лучше оставить этих двоих друг другу, а для них с Ёнсо он лучше вызовет такси.
— Как думаешь, наш пирс уже снесли? — интересуется Ён, глядя на змейку огней береговой линии вдоль пляжа Санта-Моники. — Он ведь где-то там был, да? — кивает в пустоту, отрывая кусок радужного облака.
— Не знаю, я с тех пор там не был, — пожимает плечами Ли Ноу, сочно откусывая яблоко в карамели, которое лучше назвать «
прощай пломбы». — Хочешь съездить? — бубнит он, пока зубы предательски слипаются от вязкой патоки.
— Нет, — качает головой Ёнсо. — Не хочу видеть, как кто-то разрушил наше место. Хочу запомнить его таким, каким оно было.
Да, Минхо по этой же причине туда больше не приезжает. Для своих посиделок у костра они нашли другой пляж, где создают новые воспоминания. Там нет пирса, там нет привкуса пива и бабл-гам, но там светят те же самые звёзды.
— Ты помнишь про выходные? — он решает, что лучше поговорить о чём-то более приятном. Ёнсо уже совсем нос повесила, а в её пальцах тает сладкая радуга. — Ты, я и сёрфинг в Малибу.
— Помню, — улыбается Ён, отгоняя неприятные мысли. — Ты заедешь за мной в закусочную?
— Конечно, — кивает он и тянется рукой к её щеке, подушечкой смахивая кусочек ваты, и прикладывает палец к губам, чувствуя, как волокна моментально превращаются в сахарный сироп. — Вкусно, — ехидно улыбается он и получает толчок в плечо.
— Фу, — морщится Ёнсо. — Если хочешь попробовать, так и скажи. Мне не жалко поделиться, — она протягивает ему палочку с ватой.
— Думаешь, мне на это нужно разрешение? — усмехается он. И прежде чем Ёнсо успевает понять, что он собирается сделать, Ли Ноу резко наклоняется к сахарному облаку, жадно отрывая зубами огромный кусок.
— Эй! — вскрикивает она, дёргая на себя палочку, но вата начинает раскручиваться, образуя хлопковое полотно. — Ты всё испортил! — смеётся она, отчаянно наматывая сладость обратно на палку, пока Минхо запихивает в рот свою добычу, наслаждаясь победой. — У тебя не слипнется? — она вопросительно смотрит на перепачканные красителем губы Минхо, переводя взгляд на карамельное яблоко у него в руке.
— Не слипнется, — довольно усмехается он. Замечает, что Ёнсо уже собирается схватить его за запястье, отбирая яблоко, и делает шаг в сторону, отводя руку назад.
— Так нечестно, — дуется Ён, вставая на цыпочки и протягивая руку вслед за сладким трофеем. — Делись давай.
— Так нечестно, — наигранно пародирует он и даже не думает сдаваться.
— Не будешь делиться? — хмурится Ёнсо, буквально испепеляя его взглядом.
— Не-а, — ехидничает Ли Ноу, играя бровями и причмокивая сладкой субстанцией во рту. Хочется запить, а то уже практически дёсны водит.
— Тогда отдавай вату! — требует Ён, вызывая у Минхо дурацкий смешок.
— Изо рта у меня заберёшь? — смеётся он, сглатывая приторный растаявший сироп. — Ну, удачи, — театрально закатывает глаза и уже собирается сделать укус, как Ёнсо притягивает его к себе за подбородок липкими от сахарной ваты пальцами.
Ли Ноу смеётся, пока она настойчиво целует его, пытаясь проникнуть языком ему в рот. Но Минхо недолго сопротивляется. Не будь они сейчас перепачканы сахарной росой, её губы всё равно были бы опьяняюще сладкими. Мягкими и податливыми, как самый вкусный зефир.
Она отстраняется, выхватывая из руки Минхо яблоко на шпажке:
— Ты проиграл, — триумфально заявляет она, и хруст спелого фрукта отдаётся приятной кислинкой на языке Ли Ноу, будто это он слизывает яблочный сок со своих губ, а не Ёнсо.
Кажется, будто они теперь с ней так сильно связаны, что если ей хорошо, то и ему. Если она о чём-то переживает, то и у него на душе неспокойно. Хочется смеяться вместе с ней, а когда ей грустно, то хочется отогнать все тревоги.
— Нам надо найти новый пирс, — констатирует она, причмокивая вязкой карамелью — Минхо как будто сам увяз в ней. — Может, этот? — она поднимает голову на пульсирующее колесо обозрения за их спинами.
— Нет, этот нам не подходит, — качает головой Ли Ноу. — Слишком яркий.
— Да, будет в глазах рябить, — соглашается она, опираясь спиной о парапет. Делает ещё один укус яблока в карамели и протягивает его обратно Ли Ноу.
— Не будет видно, как отражаются звёзды, — поясняет он, и Ёнсо тут же запрокидывает голову вверх.
— Да нет, вроде видно немного, — серьёзно произносит она, теперь оборачиваясь назад, чтобы посмотреть на спокойный океан. — Правда, наверное, это не звёзды, а гирлянды… — предполагает она, рассматривая неоновые разводы на чёрной глади.
— Да не в воде, а в твоих глазах, — Минхо встаёт к Ёнсо вплотную, и она поворачивает на него голову, явно теряясь от смущения.
— Ты иногда как что-то скажешь, — хихикает она, пытаясь вложить ему в руку недоеденное яблоко. Но Ли Ноу игнорирует её попытки отвлечь его. Встаёт ещё ближе, упираясь ладонями в парапет позади Ёнсо, что теперь она точно не увильнёт от его испытывающего взгляда. — Ну чего ты так смотришь? — поджимает губы Ён, не зная куда деть и себя, и вату с яблоком в обеих руках.
— Ты всегда так забавно смущаешься, — он наклоняет голову чуть в бок, изучая каждую мимолётную эмоцию на её лице.
Вот Ёнсо мельком смотрит на его губы. Вот отводит лукавый взгляд в сторону, а по её губам проскальзывает неоновый блик смущённой улыбки. А вот она снова смотрит ему в глаза, делая вид, будто сейчас внутри её солнечного сплетения не зажигается Млечный путь.
— А тебе нравится, когда я выгляжу как дурочка, — парирует она, покусывая нижнюю губу, чтобы та не растеклась в предательскую улыбку.
— Я люблю тебя, — спокойно произносит он, хотя чувствует, что готов кричать об этом, чтобы вся Санта-Моника услышала.
Ёнсо стоит, боясь пошевелиться. Кажется, ей ещё никогда не признавались в любви — это могло бы оправдать её ступор.
— Правда? — нерешительно уточняется она, что Ли Ноу уже сам как-то теряется.
— Конечно, правда, — усмехается он. — Я люблю тебя и хочу, чтобы ты знала.
Теперь её эмоции не так просто прочитать, как было минутой ранее. Пауза затягивается, и неловкость так и норовит испортить такой трепетный момент, но Ли Ноу просто терпеливо ждёт, пока Ёнсо придёт в себя.
— Прости, я… — запинается она. — Я не знаю, как реагировать, — сконфуженно улыбается, а в голове уже с бешеной скоростью формируется нейронная сетка из возможных вариантов ответа.
Что ей сказать? Что она тоже его любит? Но если она сделает это сейчас, то это будет выглядеть, будто Минхо вынудил её на признание. Промолчать и сделать вид, что ничего не произошло — тоже не самый правильный вариант.
Ли Ноу мог бы, что ли, предупредить, что собирается признаваться сегодня. Ён бы надела платье, которое купила на выходных, когда они с Алексис ездили в торговый центр. Или сейчас бы не стояла как идиотка, держа в одной руке надкусанное яблоко, а в другой слипшийся комок сладкой ваты, который она уже вряд ли будет доедать.
Ужасно хочется ответить Минхо взаимностью, но чёрт, Ёнсо нужно подготовиться. Или это должно произойти само собой? Интересно, Ли Ноу тоже спланировал всё или это вышло спонтанно? Слишком много всего сейчас лезет в голову, а найти решение Ёнсо не может.
— Что-то я совсем растерялась, — нервно смеётся она, переводя хаотично взгляд с Ли Ноу на колесо обозрения позади него и обратно. — Что я должна сказать?
— Ты ничего мне не должна, — успокаивает её Ли Ноу, приобнимая одной рукой за талию. — Скажешь, когда сама захочешь.
…
а ведь Ёнсо хочет — только боится.
Это ведь будет означать, что пути назад уже нет. Хотя, а куда ей отступать? Последние недели она только и думала, как там Минхо, хорошо ли он спал, успеет ли он поесть перед тренировкой и сколько минут осталось до конца пары — он ведь ждёт её у кампуса. Вся галактика будто завертелась вокруг Ли Ноу, оставляя всех прочих на периферии.
Раньше Ёнсо только и думала о том, что в особняке может столкнуться с Хёнджином, попасться ему на глаза на дальней кухне или застать в гостиной в компании Меган или Феликса. Сейчас же она как будто и вовсе о нём думать перестала. Пока Хёнджина нет в зоне её видимости, Ёнсо о нём не вспоминает.
…
о Ли Ноу же она думает постоянно.
— Тогда, может, мне что-то сделать? — она задаёт очередной неловкий вопрос, вызывая у Минхо сдавленный смешок:
— Можешь поцеловать меня, если хочешь.
