Занимайся своим делом!

В Академии, вне зависимости от времени суток, царила безобразно идеальная тишина. Никакой звук не мог разрушить этот блаженный замок, испытанный историей и человеческой силой. Даже хлопки шагов по серому кафелю не были так оглушительны, как должны быть. Яна это немного... ладно, очень настораживало. «Царство пыток и издевательств, — думал Розмановский, — сейчас, вот-вот послышится истошный крик откуда-нибудь сзади, такой, нарастающий, словно раскат грома. И он по сравнению с этой тишиной покажется пением птиц» Нормально отдохнуть было практически нереально. Прошла эта безумная ночь, наступило утро, Ян узнал об этом только со слов будящего всех их конвоира и по часам. Их тоже было в Академии немного, но, по крайней мере, больше, чем окон. Яну заснуть по-человечески так и не удалось, только где-то за час до подъема получилось провалиться в тревожный дрем, вроде того, что бывает у собак — когда они спят, но уши у них торчком. Хотя, благодаря ночным испытаниям, Розмановский не так сильно хотел спать, адреналина в крови было завались. Сегодня их разбудили в девять и сообщили о том, что днем всех клонов ждет проверка, по результатам которой успешно прошедшим ее будет разрешено покидать Академию, и ко всему клятва о неразглашении. Больше информации с утра пораньше им не выдали, отправили умываться и после этого конвоир сопроводил шестерку в столовую. — Как спалось? — спросил Ян тихонько, обратившись к идущему рядом Жану — ему Ян, хоть и тоже не на сто процентов, но мог доверять больше всех. — Скверно. По твоему виду делаю вывод, что тебе тоже. — угадал Жан и, усмехнувшись, качнул плечами, — Скоро будем все, как миленькие, без задних ног спать, потому что батарейки просто не хватит. — Раз ты такой провидец, — вдруг раздалось за спинами парней высоким голосом, — скажи, сколько кому процентов осталось? Жан легко улыбнулся, поглядев на Янека, и сказал: — Ты юный совсем, у тебя зарядка медленнее расходуется: процентов шестьдесят у тебя еще есть. Насчет тебя... — Жан взглянул на устало моргающего Розмановского, — пятнадцать, не больше. — А что насчет тебя? — спросил Янек, наклоняясь вперед. — А я? Примерно столько же, может, на пять — десять процентов больше. Себя оценивать сложно, это всегда субъективное мнение. — размышлял вслух Жан, и за выслушиванием его мыслей группу привели в широкий зал с большим столом. «Это что за Хогвартс? — смеялся внутри себя Ян, обнажая улыбку внешне, — Ну да, Хогвартс — какой-то дед, тетка у руля, а притащили нас сюда какие-то широкие дядьки... Чемпионат по квиддичу тоже будет?» Парней усадили на две скамьи друг против друга по трое: Ян попал на одну скамью с Янеком и... Джоном. Розмановский понял это, поскольку на противоположной скамье с Жаном сидели два клона, явно конфликтующие друг с другом — Янн и Третий. — Вас же там учат вилку в руках держать? — язвительно спрашивал Янн, с приторной жеманностью выставляя руку, — Или без приборов сподручнее? Уже на первых парах кипящий Третий, не поворачиваясь к оппоненту, спросил в ответ: — Где «там»? — Ну как? — возмутился наигранно Янн, — В детских исправительных интернатах и далее по списку до следственного изолятора. Ты ж только там и живешь. Третий дернулся в сторону, готовый врезать Янну по первое число, но стоящий сзади него конвоир не дал этого сделать, положив руку на плечо Третьего. Янн рассмеялся. — Ну вот видишь, за тобой даже охрану приставили, чтобы после эксперимента отправить тебя куда подальше. — парировал Янн, высокомерно осматривая всех и каждого. — Ну вообще-то, — вступился с незатейливой речевой конструкцией Янек, ковыряя от нечего делать стол вилкой, — за каждой скамейкой по охраннику стоит. Янн фыркнул и прикрикнул: — Мелюзгу кто-то спрашивал? Нет. А что ж она влезает во взрослые разговоры? Тут снова заговорил Третий с нервной дрожью в голосе: — На ребенка не надо гавкать. — Вы посмотрите только, какие зэки нынче... порядочные стали! Прям любо-дорого посмотреть, защитник! — выдавая каждое слово с издевательской интонацией, говорил Янн, и своим голосом бесил уже всех. — Во-первых, я не ребенок. — спокойно на удивление сказал Янек и поднял всё говорящие за себя глаза на Янна, — А во-вторых, если ты очень хочешь элегантно истечь кровью из разбитого носа, ты только скажи. Ян наблюдал за этим и в конце мимолетно улыбнулся. «Умеет за себя постоять, точно в таких условиях не пропадет» — резюмировал Ян. Услышав ответ Янека, Янн затих сразу же, и практически через некоторое время группе был выдан их скромный завтрак — разваренная вусмерть каша с хлебом, прямо как в тюрьме. Аппетита также не было, да и вид еды особо нервную систему не будоражил. Яну удалось перебиться булкой, на удивление, она оказалась вкусной, но только один кусок. Янек, сидящий рядом с ним, лениво переворачивал месиво в тарелке и добавил: — У мамы симпатичнее выходит... На завтрак псевдозаключенным отвели десять минут. Фактически никто ничего не съел, но плетёная миска с хлебом была пуста. Тарелки унесли, а парней увели по коридорам в обратном направлении в их жилище. — Нулевой! — крикнул один конвоир прямо над ухом у Яна, он смутился, не сразу понял в чем дело, затем взглянул на свой браслет и неуверенно повернулся к охраннику, — Господин магистр назначил прием. Пробежавшись глазами по безэмоциональному лицу конвоира, Ян закивал, и между ними нависло неоднозначное молчание. В конце концов, охранник скомандовал: — За мной. И Яну ничего не оставалось делать, как повиноваться. Витиеватыми путями через, как казалось, нескончаемые коридоры, конвоир вывел Яна в новую для него часть Академии, она вроде бы ничем не отличалась, те же стены из камня и керамики, но было здесь как-то по-особенному красиво, изящно что ли. Ян сразу смекнул, что эта часть предназначена для важных приемов. Скорее всего, магистры собираются здесь на свои тайные советы и здесь же находятся их кабинеты и комнаты. Розмановский вместе с охранником вышел на балкон второго этажа, выходящий на большое пространство залы с конструкцией в центре, очень напоминающей фонтан. Он не работал, но возле него было место для отдыха. Опять же, наверняка, простым смертным здесь делать нечего, и Яна с его клонами сюда никогда не приведут. Пройдя дальше, путь продолжался лестницей вниз. Ян спустился, следуя четко за охраной, пока все с тем же увлечением разглядывал окружающее его помещение. Единственным его минусом было полное отсутствие естественного света. Конвоир подвел Розмановского к дубовой, толстой на вид двери с позолоченной ручкой. Ян аккуратно обернулся на охранника, что отошел на несколько шагов и сказал: — Теперь жди. Господин магистр сказал, что пригласит тебя сам. Ян кивнул и, понимая, что ему нечем заняться совершенно, стал смотреть вокруг, продолжил изучать двери и балконы. Дверь в кабинет магистра была в центре и ничем не отличалась кроме позолоченной ручки — у всех остальных же дверей ручки были бронзовые. В две стороны уходили коридоры. Сообразив, Ян догадался, что коридор по левую руку точно приведет его туда, откуда он пришел, а вот с правым были сложности. Возможно, здесь все закольцованно, и невозможно потеряться, потому что в итоге, заблудившись, ты вернешься в исходную точку. Единственное живое, что увидел Ян и очень этому обрадовался — зеленые цветы на балкончике, наконец-то! На фоне серого камня они смотрелись, словно изумруд, листочки сияли и тянулись. Это Яна и смутило: откуда у цветов такая жизнь, если солнечного света здесь давно нет и в помине? В этот момент дверь кабинета открылась и чуть не сшибла стоящего слишком близко Яна, он успел отскочить и встретился глазами с магистром Маргарэт. Женщина осмотрела юношу с ног до головы, сделала шаг назад и пропустила его в кабинет. Дверь за спиной Розмановского тут же закрылась. Взгляд сразу упал на широкий стол, уставленный всяческой атрибутикой, бумагами, и два встроенных в стену стеллажа с книгами. К ним даже была приставлена стремянка, потому что стеллаж уходил под самый потолок. Эдвард сидел, наклонясь над своим столом, что-то читал и, когда вошел Ян, поднял голову и кивнул. Сие действие Яну осталось непонятным, он просто прошел к столу и убрал руки за спину. — Как спалось? — спросил Эдвард, пронизая Яна суровым взглядом, какой был ему привычен. — Неплохо. Только кто-то все время бродил ночью из угла в угол, думаю, мешал он не только мне. — рассказал Ян, хлопая глазами. — Пятый... — задумчиво вторил Эдвард, взглянув на стоящую у стены Маргарэт, — Он преинтереснейший экземпляр. Клон самого неизученного разряда, а судя по его поведению погрешность их характера и поведенческих особенностей превалирует. — Господин магистр, давайте получше изучим и не будем делать поспешных выводов. — строго сказала Маргарэт. — Подождите, я могу задать вопрос? — вдруг опомнился Ян и, получив добро, спросил: — Почему все клоны такие разные? Если разряд, как вы говорите, зависит от погрешностей их мира. Старвойски встал со своего места и, призадумавшись, стал отвечать: — Чем выше разряд — тем сильнее погрешность. У этого, как его... Джона? пятый разряд, а значит самая измененная и самая редкая вселенная. Не исключено, что их общественные устрои отличаются от наших кардинально, мышление, это даже видно по его поведению. Соответственно, если пятый разряд самый отличающийся, значит первый — самый схожий с нами. Что можешь сказать про первого? — Жан... он мыслит, как мы, но он по характеру, похоже, тот еще сноб. А если я могу характеризовать его знакомыми ассоциациями, значит он первый? Я его понимаю. — с вопросительной, неуверенной интонацией говорил Ян, пока Эдвард кивал почти на каждое его слово. — Отлично. Первый разряд есть у всех, открывается, так сказать, в детстве, чаще всего из-за проявления сострадания, доброты. Тебе кажется, что он сноб, а он, скорее всего, просто обладает мягким характером и кажется слабее. Чем жестче оригинал, тем слабее характером первый клон. Что насчет второго? — Янек. Он ребенок. Здесь я вообще не вразумил, как так получилось. То есть клон может быть младше? — продолжил Ян в ответ на следующий вопрос. Дальше говорила Маргарэт: — Все верно, вторая вселенная отстает от нас на двенадцать лет, значит все клоны из второй вселенной младше оригиналов на двенадцать лет. У них сейчас, это подтверждено, 2011 год. Открывается у человека в период сепарации, знаешь, что это такое? Ян недовольно посмотрел на Маргарэт, убрал волосы со лба и сказал: — Отделение от родителей, начало самостоятельной жизни, я в курсе. — Раз в курсе, то понаблюдай за ним. — сказал Эдвард, — Хоть мы и проводили эксперимент в частности из-за нужды изучения пятого разряда, но за другими тоже стоит посмотреть. В поведении второго ты наверняка заметишь изменения, он может вести себя как ты вел себя в подростковом возрасте — ни в коем случае не влияй на него! Напрягши память, Ян вспомнил сегодняшний завтрак и слова Янека: «Я не ребенок» — что прямиком вернуло Яна в свои двенадцать — тринадцать лет, когда приравнивание к детям ощущалось чуть ли не как оскорбление. Ян усмехнулся, пока магистр не задал вопрос про третьего. — Обычный. Средненький такой. Мы его и называем: Третий, потому что он не раскрывает своего имени. Похож на бандита немного. — ответил Ян, — Его постоянно цепляет четвертый. — Третий и четвертый разряды два сапога пара. Третий открывается из-за проявления хладнокровия, четвертый — из-за зависти. Но четвертый гораздо опаснее: его наклонности и, как ты говоришь, издевки, это только цветочки. Самый наглый и испорченный клон. Его нужно держать на коротком поводке, не вступай с ним в конфликт, даже если сам полезет, иначе проблем не оберемся. Розмановский закивал, Эдвард вернулся за стол и протянул ему сложенную вдвое бумажку, а вторую, лощенную, он отдал Маргарэт, сказав: — Это план Академии, чтобы не потеряться. А то — разрешение на выход из Академии. У тебя уже есть подвеска, она будет твоим пропуском. Ян осмотрел свой браслет и развернул план. Он был подробный, что радовало, но достаточно мелкий. Розмановского поразил масштаб здания, поэтому он всеми силами пытался удержать нижнюю челюсть на месте. — Ты должен присутствовать на сегодняшней клятве и тесте на доверие. Пока можешь походить, поизучать Академию, в два часа дня ты должен быть вот в этом зале. — произнес Эдвард и ручкой указал на большой зал. Ян ответил, что запомнил, получил вольную и скоро откланялся. *** Волшебным образом Ян умудрился не заплутать в этом множестве коридоров, поэтому, когда на часах было без пяти два, он вошел в залу, где должна была происходить клятва. Это было совсем непохожее на другие комнаты место — все походило на дно башни, потому что потолок до невозможности высок, от этого эхо было от элементарного дыхания и сглатывания, и совершенно отсутствовали лестницы. В помещении уже ходили помощники, которых скорее можно назвать лаборантами, аспирантами, если это прям Академия. Сложно было представить, что здесь так все серьезно, больше напоминало очень хорошо отрепетированное представление. Яну предложили стул у стены, он с подозрительностью принял предложение и сел на стул из красного дерева. От стены несло холодом, поэтому замерзший Ян в одной футболке решил не облокачиваться на нее. Через тот же коридор в зал ввели клонов. Вели их, как заключенных, каковыми они, к большому сожалению, в общем-то и являлись. Увидев свободного от надзора Яна, многие из них возмутились. Так как Ян еще не научился их различать, то сказать кто и как именно отреагировал не мог. Клонов усадили чуть дальше, чем Яна, наоборот вперед. Ряд их стульев был повернут к Розмановскому спиной. Похоже Ян действительно здесь только как зритель. Через две минуты, ровно в два явились Эдвард и Маргарэт. «Какая пунктуальность! — усмехался Ян, — Всем бы такую». Один из ассистентов в красной кофточке подал Эдварду конверт и шкатулку. Ничем не примечательные на вид, они все же вызвали в обществе клонов некое шевеление. Эдвард передал конверт Маргарэт, а сам взялся за шкатулку. Достав из кармана ключ, он провернул его в защелке три раза и поставил сундучок на специально поднесенный аспирантом табурет. Маргарэт выступила вперед и стала зачитывать что-то с конверта. — Эксперимент подразумевает, что вы все будете посвящены в сокровенную тайну. Все, что происходит в стенах этого здания — сугубо конфиденциальная информация. — Какая информация? — шепотом удивился Янек и повернулся за разъяснением к Жану, но тот лишь кашлянул и посоветовал ему продолжить слушать. — Поэтому сейчас вы должны дать клятву о неразглашении и подтвердить ее тестированием. По результатам этого тестирования мы решим можно ли будет вам покидать Академию и взаимодействовать с людьми вне этих стен. — пояснила магистр и поднялась на ступеньку сцены, где уже стоял Эдвард. Ассистенты, которых проще всего будет называть слугами, поставили перед магистрами еще одну, более высокую табуретку с длинной столешницей. На ней лежали бумаги, письменные принадлежности и сверху что-то очень важное с яркой красной печатью. — Сейчас каждый по очереди должен подойти к нам и дать клятву. — объявил Эдвард и стал глазеть на недоумевающих клонов, — Кто первый? Подождав в смущенном молчании, первым встал Жан. Все оглядели до невозможности спокойного соратника и стали наблюдать за происходящим около трибуны. — Ты доверяешь своему слову и своей крови? — спросил серьезно Эдвард, пронзая парня глазами, покуда тот даже не знал, что он него нужно. Немного погодя, Жан промычал что-то невнятное и, нахмурившись, выдал: — Слову. — тут же в его руках оказалась табличка с несколькими фразами: «Доверие есть сила, способная стать проводником либо к свету, либо ко тьме. Тайна Академии секретна, я понимаю это и принимаю. Готов ведать секретом и клянусь оправдать доверие» Закончив, Жан отдал табличку и, заметив, как Эдвард что-то вписывает в свои документы, спросил: — И что это значит? Старвойски неохотно оторвался от своих бумажек, вытянулся и ответил: — При нарушении клятвы слова производится наказание, в зависимости от степени тяжести проступка. Жан, продолжая все также ничего не понимать, кивнул и наконец вернулся на место. Следующим на очереди оказался Янек, поскольку магистры решили идти по порядку. Мальчик поднялся на ступеньку и решил испытать кровь. Рядом с магистрами один из слуг открыл принадлежавший ему чемоданчик и вытащил оттуда шприц с иглой. «Неприятное зрелище» — с отвращением думал Ян, наблюдая за всем издалека, но Янек даже не дрогнул. Слуга сказал ему задернуть рукав кофты, но тут же поднял голову и недовольно спросил: — Почему все руки в синяках? — Спросите у Вашей охраны. — закатив глаза, ответил Янек и показал на чистое от синяков место, — Можете в другую руку, но там та же история. Вздохнув, слуга все-таки провел ваткой по выбранному месту, примерился и ввел иглу. Без перетягивания плеча было немного странно, но крови взяли пару капель. С этим шприцом, отдав Янеку ватку, слуга отошел к своему чемоданчику, провел какие-то долгие манипуляции, за время которых всем пришлось стоять или сидеть в тишине, и наконец отдал Эдварду капсулу, наполненную кровью. — А что будет, если я нарушу что-нибудь? — спросил Янек, все время поглядывая на ранку с маленьким красным пятнышком. — В образец крови давшего клятву интегрируется структурированный вирус. Он имеет способность распространяться на расстоянии, поэтому при выявленном нарушении давшего кровь будет бить током. — спокойно, даже слишком спокойно ответил Эдвард, сложа руки перед собой. Янек в шоке посмотрел сначала на него, потом на свою руку, а потом на всех остальных клонов и не очень. Ян был поражен, в первую очередь изобретательностью магистров, либо тем, как ловко они могут запугивать. Слишком невероятно звучало их объяснение... да, черт возьми, у них здесь все невероятно звучит! Дальше подошел третий, дал клятву словом, Янн поступил также, и только Джон отдал кровь. Его поведение и так всем казалось странным, а тут еще и такая жертвенность. Если Янек отдал кровь из любопытства, то почему это сделал Джон? — Встаньте. Начинается тест на доверие. Вам предстоит всем по одиночке пройти испытание. На подготовку у вас десять секунд. — внезапно объявил Эдвард и сошел с трибуны. Все встали, Ян тоже. Все эти десять секунд парни ошалело переглядывались, не зная, что сказать, но все их гляделки оборвались, потому что в зале и прилежащих коридорах мгновенно настала темнота. «Это больше похоже на Форд Боярд. Где тигры? — думал Ян, — Все-таки, денежного приза не будет, так?» — не видно даже элементарно силуэтов. Все на слух. Стоило сообразить, что стоять на месте совершенно невыгодно, хотя и двигаться опасно. Тем не менее, многие из клонов, по шуму их шагов, двинулись в своих направлениях. Янн, столкнувшись с Жаном, сматерился, а Третий снова ему напомнил, что среди них есть ребенок. Со временем, кажется, все растеклись по коридорам и залу, только Ян оставался на месте. Розмановский, как инвалид, потерявший палочку, выставив руку, пытался идти вперед, ощупывая... воздух? Все равно он не сможет обвинить парня в домогательствах, поэтому не так страшно. Вскоре к кромешной темноте вестибулярный аппарат привык, Ян шел более уверенно, стал видеть очертания того, что находится вокруг, и вдруг услышал откуда-то слева отдаленный шорох, крехтение и следом громкий крик. Ян по голосу не мог спутать — это Янек, он ребенок, и ему нужна помощь. Недолго думая, Ян сорвался на звук. Как оказалось, благородно спасать подростка поспешил еще и Жан. Они оба увидели, как охрана со зверской силой крутит руки Янека, поэтому подбежали и вдвоем ребенка отвоевали. Еще откуда-то сзади послышались шаги и голос, звон бокалов и шипение. Совершенно странный набор, но через несколько секунд свет снова включился. В центре зала стоял Эдвард. — Первый, второй и четвертый сдали. — сказал он, — Третий и пятый — нет. Сдавшим сейчас будут вручены брелоки, разрешающие Вам покидать Академию и вести жизнь обычного человека. Вам будут выданы паспорта, документы, первый и четвертый будут иметь возможность официально работать, а второй будет определен в школу. Янек, услышав про школу, недовольно закатил глаза и уточнил: — И на секции можно? — Эдвард ему кивнул. Ян порядком удивился: как магистры, видя поведение Янна, засчитали его тест? Что за нормы такие и с чем умудрились не справиться Джон и Третий? Быстро пройдя вперед, Ян нашел глазами Янна и, хлопнув его по плечу, спросил: — Сдавший тест — порядочный и честный человек, намеренный вести нормальную жизнь. А ты продолжишь доводить до слез всяких девушек и терроризировать всех вокруг? Ян только сейчас понял, что позабыл о сегодняшних словах Эдварда не вступать с Янном в конфликты, но негодование все же брало верх. Янн высокомерно оглянул фигуру Розмановского, фыркнул и сказал: — Занимайся своим делом, певчая птичка. — и быстро ретировался. Ян мог долго думать об этих словах, но это будет точно не сегодня. *** Эдвард шел по коридору, перебирая в руках документы. Рядом шел слуга, собирающий его распоряжения. — Пересели ребят в нормальный блок на втором этаже, та комната совершенно не для их пребывания. — посетовал Старвойски, заворачивая за угол, — И подготовьте мне билеты с вопросами по пятому. Надо поскорее с ним разобраться и заканчивать эксперимент. Планетарный код Розмановского на месте? — Да, господин магистр, в главном тайнике под охраной. — ответил слуга, не отрываясь от записи поручений. И тут же явился другой, совершенно напуганный слуга. — Господин магистр! — взмолился он, — Тайник, он... Эдвард сразу переменился в лице и вместе с ассистентами поспешил вперед. Магистр остановился у большой, выкрашенной под красное дерево двери и увидел, что замок на ней сорван, а она сама открыта. Заглянув внутрь этого небольшого помещения, Эдвард увидел безумный разор. Все валялось на полу, но слуги констатировали отсутствие самого главного: всех элементов планетарного кода. Немного погодя, Старвойски резюмировал: — Кто-то явно не хочет, чтобы эксперимент закончился.