Все псы попадают в рай

Коноха появляется на следующий день к обеду. Мнётся, барабанит коротко пальцами по спинке стула — через стол от Дайшо — будто хочет что-то сказать. Прикусывает губу. Отходит к своему креслу: нервный, дёрганый. Но улыбается всё так же неприятно, стоит Дайшо поймать его взгляд. — Ну что там? — Кивает на материалы. — Пересажаешь нас всех? Дайшо в ответ прищуривается на него внимательно, немного насмешливо. Интересный факт: он радовался, что Конохи нет, но вот он пришёл, уселся за свой стол, и Дайшо стало спокойнее. Будто постоянная внутренняя непогода неожиданно стихла. Но втащить Конохе всё ещё хочется до зубовного скрежета. — Есть за что сажать? — Да я понятия не имею, какого чёрта ты вообще здесь делаешь, — шипит ядовито, не переставая нервно растягивать губы в подобие улыбки. Любопытно. — Мне здесь, — Дайшо ударяет глухо костяшкой указательного пальца о раскрытый том материала, — не нравится ровным счётом ничего. От шапки рапорта об обнаружении признаков преступления до подписи в постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела. Коноха кривит губы. Дёргает ногой мелко. Вздыхает: — Душновато здесь как-то стало. Дайшо насмешливо приподнимает бровь: это Коноха его душным сейчас назвал? В такой-то ситуации? — Окно, говорю, открыть не мешает. — Коноха тычет в сторону окна большим пальцем. — И ты верно понял, душнила ты редкостная. Дайшо пропускает смешок, фыркает неожиданно сам для себя. — На место преступления, говорю, съездить не мешает, — парирует в тон. Коноха в ответ закатывает глаза: — Да чтоб тебя. Он нажимает на кнопки стационарного телефона так сильно, будто аппарат с Дайшо заодно, будто он его кукла вуду, и вот, каждое нажатие — удар по почкам, удар по желудку, удар по центральной нервной системе… Но с этим Дайшо справился и сам. Коноха вызывает к себе кого-то и кладёт трубку. Вздыхает тяжело. — Это отказной материал, все эти материалы, — кивает на папки, — отказные. Ты зря разводишь эту волокиту, не было убийств, они все умерли своей смертью, ты же читал медицинские заключения. Зачем тебе ехать куда-то? Дайшо подходит к нему, наклоняется, упираясь рукой в поверхность стола. Произносит негромко и чётко, едва ли не по слогам: — Я не верю ни единому слову в этих заключениях. И тебе не верю. Дайшо смотрит на Коноху с внимательностью профайлера. Коноха должен нервничать. Но он нет. Ни одна мышца на его лице не говорит о том, что он хоть немного переживает. Вся эта сцена с повышенным голосом — не более, чем постановка. — Вызывали? В кабинет без стука врывается парень лет двадцати шести, может быть, чуть старше. Коноха на него даже не смотрит, он смотрит в глаза Дайшо нечитаемым тяжёлым взглядом. — Ты хотел начальника убойного отдела? — Коноха бросает вопрос сухо и холодно. Как кость собаке. — Забирай. Он показательно отворачивается и берёт в руки какие-то документы из папки, на обложке мелькает: «На подпись». Разговор окончен. — Мне нужно, чтобы вы отвезли меня на место преступления, — Дайшо обращается к начальнику отдела, но краем глаза продолжает наблюдать за Конохой. Тот делает вид, будто их всех в его кабинете просто не существует. — По какому делу? — Интересуется начальник отдела. — По отказному материалу, вы осуществляли проверку по нему. Господин Ватанабе, если не ошибаюсь. Дайшо отрывается от Конохи и передаёт начальнику отдела увесистую папку со стола. — Не ошибаетесь. — Он бегло просматривает материал. — М-м, помню, конечно, такое сложно забыть: пятеро умерших в одном месте. Но что вы хотите найти на месте обнаружения тел? — Просто отвези господина проверяющего туда, куда он скажет, — резко прерывает их диалог Коноха. Он зол, он разочарован. Его взгляд ощущается лезвием, застрявшим в горле. Дайшо мазохист — он сглатывает. Ватанабе ретируется, обещая ждать внизу. И уже у двери Коноха останавливает Дайшо за локоть. — Ты скоро поймёшь, что ты здесь не для этого. И чем быстрее ты это поймёшь, тем лучше. Дайшо хватается за последнее из вороха вопросов, численность которых множится в прогрессии. — Лучше для кого? Коноха отрезает холодным: — Не задерживаю.