Все псы попадают в рай

Дайшо так сильно погружается в мысли на обратной дороге, что они почти проезжают мимо Алисы. — Останови, — просит он Ватанабе и вылезает из машины. — Алиса! — Дайшо, — удивляется она. — Я хотела с вами повидаться сегодня, но дежурный сказал, что вас нет. — Что-то серьёзное? Алиса улыбается, отчего её глаза превращаются в щёлочки. — Абсолютно ничего серьёзного, просто хотела пригласить вас в гости. У меня для вас что-то есть. Такая красивая, светлая, невесомая. Почему же рядом с ней Дайшо становится тяжело дышать? — Вы далеко живете? — Совсем нет, это близко, пешком дойдём быстро. — Она машет рукой в сторону леса, и Дайшо едва удерживается от того, чтобы не закатить глаза. Лес, снова лес. Кругом лес. Дайшо поворачивается к машине, кивает Ватанабе, постукивающему пальцами по рулю: — Я останусь. Ватанабе почему-то недовольно поджимает губы, но не говорит ничего и уезжает. Алиса ведёт его вдоль леса, скоро показываются деревянные дома. Они разговаривают обо всём: погода, самочувствие, местные растения, работа. Обо всём, что приходит в голову. — Это… — Дайшо тормозит у очередного дома. — Они же все пустые? Здесь никого нет. Заброшенные — не то слово. Пустые. Стылые. Алиса смотрит на него нечитаемо. Переводит странный взгляд на дом. — Это вам только кажется. Только кажется? Алиса продолжает движение, будто ничего такого сейчас не происходит. За последним домом снова начинается лес. Алиса по всей дороге зажигает небольшие костерки в ограждении камней. Дайшо останавливается у одного, рассматривает его внимательно. Раскалённый воздух обжигает пальцы протянутой к огню руки, а ещё как-то странно разливается тепло внутри живота и груди. Но всё же, какой в них смысл? На улице сумерки, но ведь ещё не темно. Да и дорога, хоть и в лесу, совсем не дикая, здесь не потеряться. — Мои предки раньше разводили огонь на кладбищах в первый день зимы. — Алиса озвучивает ответ на незаданный вопрос. — Чтобы греть в холода умерших. Чтобы помочь свету бороться с тьмой. Чёрное, густое — шевелится, шевелится внутри. — Но ведь ещё не зима. И мы не на кладбище, — сипло говорит Дайшо. — Ой ли, — грустно улыбается Алиса. Она осматривается по верхушкам сосен, и Дайшо интуитивно становится не по себе. — Пойдём? Она улыбается тепло и снова идёт вперёд. Дайшо отмахивается от не оформившейся в слова мысли, от ощущения, и шагает следом. Дом Алисы с первого взгляда, хоть он и выбивается из привычного образа японского деревенского дома, производит приятное ощущение. Один этаж и чердак, небольшой метраж, крошечный сад сбоку от крыльца. Алиса открывает дверь и, не переступая порог, разворачивается к Дайшо лицом. — Дайте мне руки. — Она протягивает свои ладонями наверх, шевелит пальцами приглашающе. — Ну же. Дайшо бы не раздумывал над просьбой, не будь его мысли заняты выцветшими бурыми пятнами на деревянном пороге. — Не смотрите туда, — шепчет Алиса. Дайшо протягивает ей руки, Алиса переступает через порог спиной, заводит в дом. Она отпускает его, разувается, ныряет ногами в тапочки и уходит в сторону кухни. Дайшо так и стоит, осматривается. — Что это было сейчас? — Завела вас в дом! — Отзывается Алиса с кухни, а через мгновение выглядывает из-за угла. — Чтобы они не думали, что вы враг. Дайшо всё же решается пройти внутрь дома. Очень уютное, приятное жилище. Кухня совсем крошечная, но симпатичная. Алиса делает чай, ставит тарелки с булочками на поднос. — Кто — они? Алиса смотрит на него странно, улыбается едва заметно. — Не забивайте голову. Не забивать голову тем, от чего Алиса защищает его. Не обращать внимания на то, что Коноху за глаза называют Хозяином. Да они все издеваются? Взгляд Дайшо падает на книжную полку. Маленькая ваза, два томика на чужом языке. Фотография в рамке. На ней Алиса и Шимизу, совсем молоденькие: смеются, машут руками фотографу. Дайшо улыбается неосознанно. — Она просила тебя навестить. Алиса замирает. Застывает. Кажется, перестаёт даже дышать. — Так и сказала? Она даже не спрашивает, откуда они знакомы. Дайшо вспоминает их разговор. — Кажется, да? Просила навестить, потому что сама так и не смогла приехать. Алиса несколько секунд смотрит в пустоту, и от её взгляда становится жутко. Кажется, ещё мгновение — и она заплачет. — Я скучаю по ней. Дайшо кивает в ответ понимающе. Он тоже скучает. Больше они на эту тему не говорят. — Симпатичный дом. Дайшо хвалит жилище вполне искренне. — Спасибо. Раньше здесь жил православный священник. То есть, он этот дом и построил. Что на это ответить, если не знаешь толком даже то, что такое православие? Кроме того, что оно — в принципе — есть в Японии. Дайшо кивает головой многозначительно пару раз, а потом меняет тему. Алиса всё же заставляет его выпить травяного чая, и чай оказывается довольно вкусным. Аллергия не даёт о себе знать, и, кажется, он выпивает почти весь чайник сам. Они снова болтают обо всём. С Алисой очень странно: хочется разговаривать с ней о разных вещах, хочется сидеть вот так и пить чай, не волнуясь ни о чём. А ещё хочется встать и уйти. И больше никогда не переступать порог этого дома. Очень странный диссонанс, который начинает медленно сводить с ума. — Ты устал, — сочувственно говорит Алиса. — Честно? Очень. Алиса поднимается и отходит к комоду, выдвигает ящик, достаёт маленький мешочек. — Положи его во внутренний карман. И не спрашивай ни о чём. — Она протягивает ему мешочек — амулет. — Он поможет тебе. Это какие-то магические слова, заклинание? «Это поможет тебе». Дайшо уверен: ему уже ничто не поможет. Но амулет он всё же принимает, кладёт в карман пиджака.