Не то, чем кажется

Когда Северус проснулся, за окном бледным пятном горела заря над темными очертаниями скал. Кроны деревьев, неровной чередой возвышающиеся на склонах холмов, словно оставленные художником кисти подернулись мягкой розовой дымкой. Из спальни была видна часть водопада — завораживающее зрелище, в особенности когда его струи, спотыкаясь о выпирающие сточенные камни, разбрасывались снопом брызг, напоминающих драгоценные камни своими переливчатыми отблесками. Мужчина потер двумя пальцами глаза, отгоняя сонливость, и глянул на Грейнджер. Та все еще беззвучно спала, лежа на спине и отвернув голову к окну, и свет, бесстыдно проникающий сквозь щель между не до конца зашторенными занавесками, ложился на ее раскиданные по подушке кудри. И в этот момент не на шутку казалось, что на самом деле это ее волосы приковывают и впитывают в себя отголоски солнечного света. На секунду задержав взгляд на этом зрелище, Северус заметил, что, и так улегшийся вчера на краю постели, он теперь был сдвинут аккурат на самый ее конец и едва ли не свисал половиной своего тела. Девчонка примостилась практически вплотную к его боку, и создавалось впечатление, что, если он встанет, она полностью займет собой его место на кровати. Он внутренне хмыкнул, присел и взял с тумбы коммуникатор. Часы в углу его светящегося экрана показывали семь утра. Зельевару крайне непривычно было спать с кем-то в одной комнате, и с момента, когда он сюда приехал, утром из-под одеяла его вытаскивало тревожное ощущение, и у него все никак не получалось его отогнать. Одна лишь мысль о том, что Грейнджер может проснуться раньше и увидеть его спящим, поднимала в нем волну неприятного, скребущего чувства, которое он мог бы назвать, пожалуй… незащищенностью. Разумеется, гриффиндорку опасаться было нечего. Это и так было понятно. Но Северус переживал из-за многих факторов: во-первых, никогда не знаешь, чего можно ожидать от людей в целом; во-вторых, во сне он мог выглядеть слишком расслабленным, таким, каким она его никогда еще не видела, и это смущало; в-третьих, он не мог гарантировать, что, только проснувшись, будет выглядеть хорошо, и тогда получалось, что весь привычный ему образ, который он выстраивал много лет и от сохранения которого отходить пока не собирался, просто коту под хвост. Состояние сна было достаточно уязвимым, а Северус не привык показывать кому-то такие стороны своей жизни — тогда, когда он очень даже беззащитен и, по факту, выглядит как самый обычный человек. Ко всему прочему, мужчина до сих пор чувствовал в себе отпечатки войны. Состояние, в котором он существовал последние черт знает сколько лет, были далеки от нормального, и, возможно, если бы он не провел в коме почти месяц и не упустил это время, которое можно было потратить на самовосстановление, то сейчас все было бы лучше. Ему однозначно не хватило того количества консультаций с психологом, приставленным к нему Мунго, и он прекрасно понимал, что внутри него осталось еще много не проработанных травм и нерешенных вопросов. Поэтому тревожность была ему привычной, но до дрожи осточертевшей частью обихода. Гермиона в постели рядом глубоко вздохнула во сне и полностью повернулась на бок лицом к Снейпу, коснувшись его ногой под одеялом. Он вздрогнул, резко отдернув ногу — не любил, когда его трогают. Наконец, он решил встать и умыться, сегодня им предстояло некое подобие экскурсии по новому месту пребывания, где они должны были коротать свои дни весь год. Это место казалось ему странным, совсем непривычным по ощущению магии — здесь она была тяжелой, казалась неприкаянным океаном, холодные волны которого захлестывают тебя и утягивают в глубоководные темные пучины, где не можешь разглядеть дна. Здесь по коридорам и комнатам невидимыми нитями струилась древняя магия, словно в самой своей первоначальной ипостаси, и мужчина еще никогда и нигде не испытывал этого на себе. Эта местность с ее пиками гор, мощными водопадами, каменными стенами замка, тайными проходами в скалах со скрывающимися мирами, о которых Северус планировал как можно скорее найти информацию в здешней библиотеке, напоминала один большой живой организм, существующий сам по себе и по какой-то неведомой причине позволяющий им, магам, обитать на его землях. Что касается карты, то она была огромной, с обозначением множества коридоров и кабинетов, которые Снейп еще даже не изучил до конца, но зато обнаружил, где находится кабинет зельеварения… и примыкающий к нему класс ЗОТИ. Это все казалось чьей-то коварной шуткой, невыносимой иронией, черным юмором. Еще одним испытанием на прочность? Его с ней поселили по какой-то невероятной случайности, теперь их классы находятся совсем рядом… Мужчина не особо верил в совпадения, но если это было оно, то Мордред побрал бы эти совпадения! Северус не мог с абсолютной четкостью вспомнить момент, когда это началось. Он пришел к этому медленно, будто по крупицам собирая мысли и складывая их в одну, которая неспешно тревожным осознанием поселилась в его разуме. Вначале будучи хрупким зеленым ростком, она теперь пустила корни глубоко в его голове, укоренилась крепко и ясно, и ее прочные длинные ветви тянулись вверх, стремясь вырасти в большое раскидистое дерево. Он был влюблен в Гермиону Грейнджер. Отрицать это не было никакого смысла уже давно. Для него это не было ни громом среди ясного неба, ни свалившимся из неоткуда озарением, все происходило постепенно, аккуратными шагами, и, несмотря на то, что Северус никак не подпитывал эти мысли, полностью избежать вещей, которые привели к этому, было невозможно. Несмотря на патологический скептицизм, мужчина искренне лелеял надежду, что в этой жизни все происходит не просто так. Правда, зачем это ему понадобилось испытать подобное чувство именно к Грейнджер, он не имел ни малейшего представления. Он помнил, отрывисто и фрагментами, поскольку стресс забрал много воспоминаний с последних годов обучения Поттера и его друзей в Хогвартсе, моменты, когда они начали случайно проводить время вместе. Тогда он даже не мог и подумать, что все к этому приведет, что когда-нибудь Невыносимая Всезнайка сможет занять ячейку в его сердце. В его память так хорошо врезалось первое их совместное времяпрепровождение в библиотеке, будто это случилось только вчера… POV Северус 15 сентября 1995 года Шорох перелистываемых страниц почти не нарушал тишину библиотеки, в особенности в том темном и отдаленном углу, где в глубоком кресле сидел я. Этот звук действовал на меня успокаивающе, почти медитативно. Теплый свет торшера рассеивал сумеречную мглу этой части помещения, скользил своими невидимыми пальцами по листам. Книга пока не цепляла вовсе, в особенности если брать во внимание тот факт, что я не слишком вчитывался в текст, стараясь успокоиться после очередной стычки с Амбридж. Я терпеть не мог, когда кто-то совал нос в мою работу и методы преподавания, тем более, если этот «кто-то» буквально ничего в этом не смыслил. Я был зол как черт. Внутри меня все кипело, но, несмотря на это, я аккуратно перелистнул страницу, чтобы не повредить ее сухие края. — Простите, — я резко поднял голову, на секунду внутренне вздрогнув от внезапно раздавшегося надо мной знакомого голоса, и первое, что бросилось мне в глаза — это гнездо из спутанных кудрявых и торчащих во все стороны волос, так часто мозолившее мне глаза на уроках зельеварения смежных с Гриффиндором. — но это мое кресло. В нем всегда сижу я. Мое возмущение, вот уже почти утихомирившееся, вспыхнуло с новой силой. Я знал, что мисс Грейнджер — та еще выскочка, но чтобы быть такой нахалкой и сейчас, невинно хлопая глазами, стоять передо мной и заявлять мне подобные вещи — это просто вопиюще. — Вы так часто бываете в библиотеке, что профессор Дамблдор уже записал ее на вас как частную собственность? — отчеканил я, выгнул бровь, ощущая внутри клокочущую злость. Не стоило ей нарываться на меня именно сейчас. — В противном случае я не могу вспомнить ни единой причины, по которой вы можете предъявлять свои права в этой ситуации относительно данного предмета мебели. Если ваше самомнение так огромно, что застилает вам взор, то осмелюсь заметить, что здесь все принадлежит общественности. Девчонка на секунду растерялась, схватившись за лямку сумки, в которой носила скопище толстых фолиантов, опустила взгляд на свои туфли, но затем вновь встретилась с моими глазами, стараясь, судя по всему, придать уверенности своему виду, и ответила: — Оу, простите за мое самомнение, сэр, — она в какой-то язвительной манере протянула последнее слово, и мне показалось, что мое бешенство выйдет за грань. Очевидно, общение с Поттером и Уизли не слишком положительно влияют на ее и без того несносный характер. — Не хотела еще сильнее испортить ваше ужасное настроение в этот вечер, — не успел я открыть рот, как она вытащила из кармана палочку и направила ее четко на меня. Мое сердце пропустило удар, и я уж было схватился за свою, когда Грейнджер невербальным заклинанием сделала копию кресла, в котором я сидел, и левитировала ту чуть поодаль. Что больше всего нравилось мне в этой части библиотеки, так это то, что место для сидения здесь присутствовало лишь одно, спрятанное за тенью широких шкафов и их заставленных книгами полок. Поэтому то, что мой покой был так нагло нарушен, подняло во мне новую волну негодования. Я остался сидеть на месте, прожигая взглядом фигуру девушки, усаживающейся в соседнее кресло, надеясь, что хоть это заставит ее оставить меня одного этим холодным осенним вечером. — Пятнадцать баллов с Гриффиндора за абсолютное хамство, которым вы меня сейчас соизволили одарить, мисс Грейнджер, — скрежетнув зубами, обратился к ней я, когда она достала из сумки небольшую книгу в мягкой обложке. — Как скажете, профессор, — голос ее, уже более расслабленный, был полон безразличия. Это настолько сбило меня с толку, учитывая, что обычно наглая гриффиндорка так стремилась озолотить свой факультет баллами и тряслась за каждый из них, что поначалу я даже не нашелся, что ответить. Тем временем она уселась боком, на один подлокотник кресла облокотившись спиной ко мне и закинув ноги на другой, и раскрыла чтиво на странице с закладкой. Я смотрел на это с некоторым недоумением. Она и впрямь собиралась остаться здесь? — Еще минус десять баллов за вашу бесцеремонность. Собираетесь насладиться вечером в моей компании? — я выгнул бровь, рассматривая спутанные пряди на ее затылке. — А вы как считаете? — донеслось от нее. Это не лезло ни в какие ворота. То, что не будет мне спасения от досаждающих натур сегодня, это я уже понял, но какого черта поведение мисс Грейнджер настолько вышло за рамки приличия, я искренне не мог понять. Неужто юношеские мозги так подвержены изменениям всего лишь за одно лето? Это был первый раз, когда мы с ней пересеклись где-то, кроме класса, и, я надеялся, что последний. Тем не менее, сегодня я всерьез рассчитывал почитать в библиотеке, и планы свои из-за всяких невоспитанных грубиянок рушить уж точно не собирался. Поднеся книгу к лицу, я продолжил пробегать глазами по строкам с мелким текстом. Я не был удивлен, что Грейнджер так же, как и мне, полюбилось это место — здесь было тихо, практически никто не забредал в этот закуток, поскольку он находился рядом с запретной секцией, стеллажи скрывали его от глаз того, кто мог ненароком пройти мимо по проходу. Было крайне удивительно, что до этого мы ни разу не пересекались с ней здесь, учитывая, что это кресло было установлено мной же и служило мне пристанищем уже около пятнадцати лет. Я с досадой перевернул следующую страницу. До омерзения скучная и банальная книга, понимая, что ничего нового я для себя в ней не открою, я отложил ее на журнальный столик и поднялся с насиженного места. Полки, расположившиеся перед моим взором, были заполнены разнообразием книг, некоторыми из которых были и те, что я сам сюда приносил. Двинувшись вдоль них, я оказался позади мисс Грейнджер и мой взгляд, непроизвольно скользнув вниз, пробежался по нескольким строчкам в ее книге. Одернув себя, я продолжил искать что-то подходящее под сегодняшнее настроение на стеллажах, когда внезапно мой мозг, судя по всему, вспомнил, что уловил на страницах книги девчонки что-то интересное, и мои глаза вновь нашли ее текст. Я остановился за ее спиной, быстро глотая маленькие черные буквы.

«… было очевидно, что незнакомец не входил в дом ни через парадный, ни через задний вход. А не мог ли кто-то из дома выйти и встретиться с ним? А если это так, то где это было сделать удобнее всего, как не в сарае? И я обыскал его в надежде, что смогу найти какую-нибудь улику. И я нашел их целых две — клочок батиста и перо. — Этот клочок батиста? — не унимался я. — Что это такое? Пуаро поднял брови. — Вы совсем не пользуетесь своими серыми клеточками, — сухо заметил он. — Ведь этот клочок накрахмаленного батиста говорит сам за себя.»

Внезапно Грейнджер запрокинула голову вверх, и я встретился взглядом с ее карими глазами. — Шею себе не сверните, — ощетинился я, осознав, что меня поймали с поличным. — А вы глаза себе не сломайте, — парировала гриффиндорка в ответ и вернулась к роману. Еще чуть-чуть, и мне казалось, что я задохнусь в собственном возмущении. У нее был острый язык, и несмотря на то, что меня ужасно раздражала эта черта характера во многих личностях, участвующих в словесных перепалках со мной, в этой ситуации это меня даже позабавило. Она не боялась меня, в отличие от многих идиотов, обучающихся в этом учебном заведении, я заметил это с самого первого курса, и открыто дерзила мне. Особенно сейчас. Кажется, с тем количеством опасностей и передряг, в которые ее втягивал Поттер, она совсем потеряла страх. Как интересно. — Как остроумно, мисс Грейнджер. Поистине гриффиндорское безрассудство. А я считал, что вы всегда думаете, прежде чем отвечать. Судя по всему, я ошибался, — с этими словами я вновь вернулся к изучению книжных полок. Девчонка промолчала, проигнорировав мою реплику, и я добавил: — Вы, похоже, тоже не используете свои серые клеточки. Секундное молчание, а затем сбоку от меня раздался ее едва сдерживаемый смех. Я резко развернулся обратно к Грейнджер, сведя к переносице брови и изогнув в презрении губы — интересно, что это ее так сильно рассмешило? — Что-то из сказанного мной показалось вам забавным? — я ощутил, каким низким и угрожающим стал мой голос, когда я задал ей этот вопрос. Девушка быстро отвела взгляд, подавившись смехом: — Н-нет, сэр. Это нервное. — О, быть может, вам сходить к мадам Помфри? Или вам диагностировали синдром Туретта? А то я не могу объяснить себе неконтролируемые звуки, которые доносятся от вас. Может, тогда вам стоит предоставить мне справку. — Это хамство, — в ее голосе было столько сконфуженности и обиды, что я даже ощутил удовлетворение от победы в этой словесной дуэли. Я надеялся, что хоть после этого она перестанет нарушать тишину голосом, дребезжание которого я и так устал слышать на каждом уроке зелий. — Ваш комментарий был не намного лучше моего. — Не скидывайте с больной головы на здоровую, — фыркнул я, продолжая шарить взглядом по шкафу. — По-моему, вы разговариваете сами с собой вслух. Может, это вам сходить к Помфри? Я медленно повернул к ней голову. Грейнджер даже не смотрела в мою сторону, демонстративно перевернув страницу, но, несмотря на это, я уловил в ее движениях легкую панику. Вся эта ситуация злила и веселила меня одновременно — какая невыносимая, до невозможности нестерпимая, несносная гриффиндорка. Но как же я хорошо выпускал пар в этом искрометном диалоге, казалось, что вся импульсивная злость на Амбридж практически сошла на нет. Тем не менее я чувствовал усталость, которая, казалось, все больше становилась составляющей моего самоощущения после возрождения Темного Лорда. Отыскав книгу Диккенса, я снял ее с полки и вернулся в свое кресло, мучаясь от интереса, что за произведение читала девчонка. Разумеется, спрашивать я об этом не стал бы, а потому бесстрастно открыл первую страницу и углубился в чтение. Ей я решил уже не отвечать, хватит с меня на сегодня всяких раздражающих факторов.

***

— Да где же они? — возмущенно пробормотала себе под нос бывшая гриффиндорка, роясь в своем рюкзаке и уже выронив из него записную книжку с антисептиком. Еще полминуты подобных махинаций, и по коридору разнеслось победное «Есть!», ключи от кабинета были найдены, а затем все беглецы аккуратно убраны обратно. Пока девушка разбиралась со здешними замками, она в очередной раз прокручивала в голове утреннюю экскурсию по школе, которую проводила им Минерва, успевшая судя по всему за несколько недель пребывания здесь уже все запомнить и изучить. Элемаурен показался Гермионе несколько больше Хогвартса и гораздо запутаннее в своих коридорах и комнатах. Пока они проходили по этажам с директрисой и слушали, где что находится, Грейнджер заметила, что на карте есть некоторые несовпадения: какие-то двери и скрывающиеся за ними пространства, повороты и лестницы не были изображены. По всей видимости, либо это было то, куда ходить нельзя, а потому и не нанесено на пергамент, либо было достроено позже создания схемы замка. Несмотря на всю загадочность и неизведанность этого места, новоиспеченной учительнице оно чем-то нравилось: то ли атмосферой и непривычной, но приятной энергией, которая здесь отовсюду веяла, и красотой, то ли это ей напомнило школьные годы, когда она со своими друзьями оказалась в подобном месте и желала все изучить, обнаружить каждый закуток и раскрыть все загадки замка, постоянно находя приключения. За это утро Минерва показала педагогам этажи учителей и студентов как их школы, так и Элемаурена, провела их до кухни, где готовили пищу, — правда, как ни странно, там никого не было, — и залы, где все эти яства могут есть преподаватели и школьники. Как выяснилось, всего было четыре зала, слева направо они шли в определенном порядке: зал для учителей этой школы, вход в который находится в следующем обеденном зале, студенческом, для учеников Элемаурена, войти в который можно с коридора; за следующей большой дверью располагалось пространство, где ели студенты Хогвартса, в их зале по правую стену был также проход в помещение — там располагались приехавшие учителя. Тем самым учителям что одной, что другой школы предстояло проходить между рядами столов студентов, чтобы попасть в обеденные, предназначенные им. Итого две арочные деревянные с узорами массивные двери, ведущие в трапезные, и в сумме четыре помещения, которые во время мероприятий по словам МакГонагалл объединялись в одно большое, а вместо стен оставались несущие колонны. Также директриса показала коллегам учительские: общую со всеми преподавателями и персонально их, кабинеты свой и директора Как-то-там-его, а после немного прогулялась с ними по окрестностям, в общих чертах поясняя, в какой стороне что расположено. Было полезно, но слишком долго, они ходили несколько часов, хотя изначально по плану было уложиться в один, однако многие учителя решили пообщаться, обмениваясь новостями, или познакомиться поближе. В итоге в хвосте этой дружелюбной и воодушевленной вереницы плелись двое: она, уставшая от шума и бесконечных вопросов и натеревшая себе ноги новыми туфлями для работы, и Снейп, с которым они время от времени перекидывались парой фраз, и который, как ей показалось, был тоже не рад затянувшемуся мероприятию, отчего через какое-то время молча их оставил, что вскоре сделала и она. Замóк наконец-таки поддался и открылся. Ей придется явно потренироваться еще несколько раз, чтобы научиться открывать его быстрее. Она нерешительно нажала на ручку двери, еще раз обведя вторую взглядом: резная, как и все здесь, она была тяжелая и высокая, состоящая из двух створок, у Гермионы сложилось впечатление, что в замке других и не водится, а ручка обычная, что удивительно для этого места. Двери приоткрылись, и Грейнджер аккуратно юркнула внутрь класса. В нос ударил запах свежести и хвои, а порыв чуть прохладного ветра растрепал волосы, аккуратно собранные в высокий хвост. Последний день лета выдался на удивление очень теплым. Наверное, открыты окна, промелькнуло в голове у девушки, и она перевела на них взгляд. Раскидистые верхушки хвойных деревьев плавно покачивались под порывами ветра, а за ними виднелись склоны альпийских гор со снежными шапочками. В окнах, расположенных в конце класса, позади учительского стола, было видно небольшой каменный кусок замка. Гермиона была рада, что ей все же достался угловой класс, как она и хотела — благодаря большим арочным окнам, занимавших две стены помещения, в кабинет настойчиво врывались лучи заходящего послеполуденного солнца. На секунду она замерла в удивлении, когда заметила сзади стола между двумя окнами расположившееся массивное дерево, корни которого утопали в полу, ветви расползались по стенам и потолку — некоторые из его листьев, казавшиеся ей с ее расстояния размером с ладонь или даже две, кое-где отливали в фиолетовый, другие же были насыщенного зеленого цвета, а ствол дерева был почти полностью покрыт мхом. Взмахнув палочкой, девушка закрыла створки окон и наконец решила осмотреть другую часть класса. Ее взгляд остановился на длинных и уходящих под самый свод потолка полках с большим изобилием книг, встроенных в противоположную от окон стену. «Будет, чем заняться на контрольных» — мелькнула в ее голове в предвкушении мысль, когда она вернулась на ковровую дорожку, идущую от входной двери между рядами парт к ныне ее преподавательскому столу. Девушка ступила на полукруглую возвышающуюся кафедру и, аккуратно проведя рукой по деревянному лакированному столу, поставила на него свой рюкзак и положила связку ключей. Она развернулась лицом к партам, за которыми уже завтра будут сидеть студенты и слушать ее лекцию, и обвела их изучающим взглядом. Она чувствовала, как в груди быстро билось сердце, в волнении немного дрожали руки. В голове гудел улей навязчивых шумных мыслей, перебивающих друг друга, и все они кружились вокруг ее первого года в качестве педагога и первой работы в целом. Насколько хорошим учителем она будет? Станут ли ее слушать? Как вообще это все будет проходить? В задумчивости Гермиона опустилась в мягкое удобное кресло, стоящее возле стола, когда раздался короткий стук в дверь. — В-войдите, — с некоторой долей волнения, то ли утверждая, то ли спрашивая, отозвалась она. — Миона, все свои, — отрапортовал Гарри, бесцеремонно распахнув двери в класс и, оглядываясь и найдя подругу, целеустремленно направился к ее столу. За ним следом, не отрывая взгляда от целой стены с фолиантами, медленно плелся Драко. — Нихрена себе! — выдохнул гриффиндорец, остановившись у кафедры. — У тебя потрясающий кабинет, просторно, светло, кажется, как раз то, что ты хотела. — Ага, — раздалось негромкое поддакивание Малфоя позади, который теперь увлеченно пытался высмотреть что-то в листве дерева. — Рада вас видеть, а то за сегодня я уже переобщалась с коллегами, — устало вздохнула девушка. — Ты принес мантию? — Как будто про контрабанду спрашиваешь, — Гарри расстегнул молнию рюкзака и начал рыться в его недрах. — Принес, капитан. Ваши дальнейшие указания? — парень выудил свернутую ткань и протянул ее Грейнджер. — Спасибо большое, — она бережно приняла ношу из его рук. — Я приду к вам вечером под ней, так что мне нужно, чтобы кто-то из вас, когда напишу, сделал вид, что выглядывает в коридор. К сожалению, просто так я не смогу к вам заявляться — учителям нельзя без причины входить в комнаты студентов. — Хорошо, что ты подумала об этом заранее, а не когда тебе уже влетело бы, — хмыкнул Драко, наконец полностью вернув им свое внимание и подойдя ближе. — Нам нужно идти, там собираются показать что-то на улице, так что поговорим уже вечером. — Да, конечно, не буду вас задерживать. Мне тут все равно нужно еще успеть осмотреться и разложить кое-какие вещи. — Мы пойдем, — Поттер с улыбкой махнул ей, направляясь к выходу. — Встретимся позже, преступница. С этими словами они покинули ее обитель, и только когда Гермиона обернулась и нашарила взглядом двустворчатую неприметную дверь в углу класса по стене с деревом позади рабочего стола, поняла, что забыла поздравить Гарри с Днем Рождения. «Ладно», — подумала она, беря в руки рюкзак, подходя к двери и поворачивая ее ручку, чтобы посмотреть, что за ней. — «Все равно я иду к нему вечером и буду вручать подарок, тогда и поздравлю». За дверью находилась полукруглая комнатка, абсолютно пустая и напоминающая кладовку, только чересчур маленькую — там поместилось бы максимум человека три. Грейнджер в замешательстве полезла доставать карту из сумки, чтобы посмотреть, для чего предназначалось это пространство, ведь накануне она не успела изучить эту часть замка детально, когда пол пошатнулся и со скрежетом камня о камень начал медленно подниматься. — Еще один лифт?! — громко воскликнула девушка, испугавшись и машинально оглянувшись в поисках того, за что можно ухватиться. Через несколько мгновений напротив уже оставшейся внизу двери начала вырастать новая, которая одновременно с мелодичным звуком стала вровень с полом, и девушка снова оказалась в комнате, напоминающей кладовую, только дверь была по другую стену и выглядела иначе. Когда платформа остановилась, полукруглые двери распахнулись сами по себе. Она еще не успела перешагнуть порог нового помещения, как в нос ей ударил запах спертого воздуха и пыли, из-за чего она чихнула, и у нее перехватило дыхание. Гермиона взмахнула палочкой, невербально произнеся заклинание, чтобы распахнуть окна, и шагнула в комнату, в которую резко ворвался порыв ветра. Бывшая гриффиндорка оказалась в круглой комнате, которая по всей видимости выступала в роли рабочего кабинета. В самом конце, прямо напротив лифта, располагалось большое арочное панорамное окно, уходящее на второй ярус комнаты — состоящий из толстых ветвей дерева, а точнее двух, которые разрастались по бокам от ее лифта и, судя по всему, еще одного, ярус напоминал балкон внутри помещения, но был шире и опоясывал стены по кругу. На первом этаже, где как раз стояла Гермиона, у окна находился стол с креслом, повернутый спиной ко входу. У стен, как и в ее классе, возвышались шкафы для книг, но совершенно пустые, между ними с каждой стороны было по окну, которые как раз она открыла. Больше ничего на нижнем ярусе не было, а что стояло на втором, со своего ракурса она рассмотреть не смогла, только увидела все те же полки шкафов и спинку дивана у все того же панорамного окна. Девушка прошла мимо одной из двух деревянных винтовых лестниц, что вились вверх по двум сторонам комнаты, и остановилась у рабочего места, чтобы наконец присесть и избавиться от неудобной обуви. Гермиона села за стол и, сняв туфли, закинула на него ноги, выдохнув от облегчения и прикрыв глаза. Как же она устала за этот день. — Мисс Грейнджер, это не только ваш стол, — внезапно разрезал тишину помещения мужской голос, и девушка, в резком порыве убрать ноги, почти упала с кресла. Подскочив, она увидела Снейпа. — Ох, Мерлин, вы меня испугали. Можете так не подкрадываться? Я не увидела, что мы делим еще и кабинет с вами. Как вы вообще тут оказались? — протараторила Гермиона, поспешно обуваясь. Северус неторопливо приблизился к рабочему месту, а за его спиной показалась открытая дверь, которую гриффиндорка ранее не заметила, она находилась по правую стену от лифтов, примостившись между пустых стеллажей и окном. — Был в лаборатории, осматривал там все, — мужчина недовольно хмыкнул. — Что за криворукий идиот в ней все расставлял? Вы свою уже осмотрели? — Северус указал рукой в направлении двери напротив той, из которой он вышел минутами ранее. Гермиона удивленно уставилась на нее, та была невзрачной относительно остального пространства комнаты, а потому, видимо, девушка ее и не заметила. — Нет, но думаю, что стоит. Внутри это была кладовка, не очень большая по площади пола, но зато с достаточно высоким потолком, под самый верх которого уходили шкафы. Они были разбитые на множество секций по курсам, уровням опасности существ и других вещей, которые им понадобятся на уроках, предусмотрительно перенесенные сюда из Хогвартса и расставленные, хотя перепроверить все же все придется, подумала девушка. В середине комнаты располагалась платформа, которая, по всей видимости, должна была подниматься до нужного уровня шкафов. — М-да, у вас тут куда лучше, чем у меня, — скептично отозвался Снейп, стоящий за ее спиной в дверном проеме. — Но работы все равно навалом. Тут пыльно, грязно, а еще могли все не правильно классифицировать и предоставить неверные условия хранения артефактов и содержания существ, — со вздохом подытожила гриффиндорка. — Успокойте свой внутренний справочник. Добро пожаловать в рутину педагогов, — вяло произнес зельевар.

***

За окном уже стемнело, когда Гарри вместе с Драко вернулся в номер после экскурсии. Старосты Элемаурена, проводившие ее, показали им дворик с красивым садом, где росли необычные деревья, которых юноша никогда и нигде не видел. Рассказали, что находится в соседних двух отдельно от замка стоявших башнях, одна из которых была мед-крылом, а вторая — для содержания магических животных. Посетить они их не успели, их проводили на задний двор, скрывавший стенами замка невероятною красоту — как и у Хогвартса, там расстилалось зеркальной гладью большое озеро, в которое вливались шумными потоками несколько водопадов. Сегодня на его берегу было много студентов, они пытались, решил Гарри, отдохнуть вдоволь перед началом учебного года и насладиться внезапно выдавшейся хорошей погодой. Чуть поодаль от озера ученики могли тренироваться на поле для квиддича и других видов спорта, — как понял Поттер, здесь практиковались даже маггловские. Из-за изобилия мест, которые им пытались показать как можно быстрее, экскурсия показалась скомканной, и парень решил, что изучит по картам все детальнее. В особенности его волновало, есть ли здесь тайные лазы и ходы, все же замок был огромен, больше Хогвартса, а потому было бы странно, если бы они отсутствовали. Вернувшись в комнаты после того, как им наконец позволили поесть в обеденном зале, Гарри не чувствовал ног — отучился он за лето так много часов ходить пешком, так еще и по лестницам, которые иногда приходилось преодолевать. Драко сразу же улегся на кровать, что-то недовольно бормоча с самым страдальческим выражением лица, а Поттер подумал, что стоит все же послушать аромат, который ему подарила Джинни. Парфюм оказался на редкость неприятным. Разумеется, кому-то он бы очень понравился, но это точно не был запах Гарри. Парень тут же распахнул балкон на кухне, замахав ладонью, чтобы стойкий острый аромат быстрее выветрился. — Что за вонь? — раздался возмущенный возглас в дверном проеме на кухню, и Поттер, обернувшись, взглянул на вошедшего слизеринца. Лицо того теперь выглядело еще более несчастным, чем когда они только пришли. — Джинни парфюм подарила. Оценивал его. — ответил брюнет, садясь за стол. — Обливаться-то им зачем? Оценивал бы где-нибудь на улице! — Драко раздраженно скрестил руки на груди. — Если бы я им обливался, нам бы пришлось ходить в противогазах, — хмыкнул Гарри. — Это я его едва распылил. — Ну и гадость, — Малфой немного помедлил, помялся в проеме, и Поттер с интересом вопросительно поднял брови. Тот продолжил: — Я, наверное, пойду. Скоро должна прийти Гермиона… вроде. Не хочу вам мешать, — и он, развернувшись, сделал пару шагов к двери. Гарри уже заранее все обдумал, поэтому не медля ни секунды окликнул слизеринца: — Малфой, — тот, нахмурившись, замер и обернулся, — оставайся. — Ты уверен? Я могу пойти к Блейзу, мне не сложно… — Ты не помешаешь, — перебил его брюнет, внимательно наблюдая за Драко. Брови того удивленно дернулись в ответ на эту реплику. — Я был бы не против, если бы ты остался. Знаю, что вы летом общались с Мионой, так что насчет нее переживать точно не стоит. — Л-ладно, — запнувшись, изумленно выдохнул аристократ и, еще пару секунд потоптавшись на месте, вернулся в комнату. Гарри подавил начавшую появляться на его лице улыбку — было очень забавно видеть Драко таким смущенным и растерянным, учитывая то, как тот вечно старался влезть в образ этакого холодного и серьезного человека. Прошло еще немного времени, за которое Поттер успел прочесть еще страниц тридцать книги, которую одолжил у Гермионы, — та подсадила его на детективы Агаты Кристи, и, кажется, это был шестой по счету, который он читал, — прежде чем девушка прислала ему сообщение: «Я у дверей, впустите» Гарри проследовал в коридор, попутно кинув Драко, что идет открывать Грейнджер. Когда он распахнул дверь и повертел головой из стороны в сторону, там, соответственно, никого, — по крайней мере, видимого, — не оказалось, зато он четко ощутил, как его бока коснулась ткань мантии и проскользнула в номер. Стоило ему защелкнуть замок изнутри, как гриффиндорка стянула с себя невидимый шлейф и, свернув, положила мантию на тумбу в коридоре. Ее волосы, наэлектризованные от трения ткани, сейчас особенно торчали во все стороны воздушным кудрявым нимбом. — Привет, — запыхавшись, проговорила Гермиона и протянула другу две огромных вязаных сумки. Тот взял их и понес на кухню, заинтересованно пытаясь заглянуть внутрь. — Где ты все это умудрилась найти? — он выкладывал на стол самые разные пирожные, печенье, выудил из сумки торт, покрытый сверху чем-то оранжевым, напоминающим желе. К ним пришел Драко, глаза которого, как показалось Гарри, просто загорелись, когда тот увидел изобилие сладостей. — Договорилась с Минервой, чтобы та помогла мне все это достать, — раскладывая принесенную еду, ответила девушка. — Она была рада помочь и передала тебе подарок, он где-то в одном из пакетов. — Этот? — гриффиндорец продемонстрировал длинное черное перо с металлическим наконечником в подарочной прозрачной упаковке. Всмотревшись в бумажную этикетку, привязанную к ней, он прочитал: — «Бесконечная перьевая ручка». А что, неплохо. Обязательно скажу ей спасибо. Когда они выложили все на стол, в итоге не без помощи Драко, и заняли стулья, Гермиона достала из рюкзака небольшую коробочку с аккуратно завязанным бантом и протянула Гарри: — А это от меня. С Днем Рождения! Он бережно взял коробку из ее рук и, развязав бант, в предвкушении раскрыл ее загнутые края. — Боже мой, Гермиона… Это что, те самые струны? — она улыбнулась и кивнула, и он, перегнувшись через стол, чмокнул ее в щеку и нашел внутри подарка еще магический каподастр и медиатор. Он с самого лета смотрел в магазине на эти струны — они обладали способностью запоминать мелодии, которые ты играешь, и воспроизводить другие звуки, кроме обычной акустической гитары. — Спасибо тебе. Распаковывая еду, которую принесла Миона, они продолжили разговор на отвлеченные темы. Поначалу Драко очень вяло участвовал в общей беседе, было заметно, что он чувствовал себя неловко, но как только они начали говорить об этом месте и тайном мире за скалами, как тот тут же оживился. Так они просидели довольно долго, делая чай к покрытому глазурью печенью, пока Гермиона не попросилась пойти в спальню, так как у нее, по ее словам, ужасно болела поясница после уборки в кладовке при кабинете. Драко внезапно сообщил, что у него есть с собой магическая обезболивающая мазь, и еще несколько минут они потратили на то, чтобы Гарри натер ею мышцы спины Грейнджер. Купленный Поттером в июле небольшой переносной проектор, который они с Мионой без конца эксплуатировали на Гриммо, оказался весьма кстати — улегшись на кровати, Грейнджер устроилась между Малфоем и Гарри, и они включили фильм, в итоге остановившись на «Красотке» с Джулией Робертс. Как оказалось, Драко ни разу не видел этот фильм, а потому он, не отрываясь, внимательно следил за развитием отношений главных героев. Они просидели до вечера, около девяти часов Гарри задул восемнадцать свечей на торте, и чуть позже девушка стала собираться к себе, сказав, что договорилась со Снейпом, что вернется до половины десятого. Когда она ушла, Драко, идя вместе с Поттером в комнату, фыркнул: — Уже как женатая пара договариваются, кто во сколько вернется, — Гарри насторожился, услышав эти слова. Он подозрительно посмотрел на Драко, сощурив глаза: — О, расслабься, я знаю о том, что ты знаешь, что она в него влюблена. Гриффиндорец кашлянул, отведя взгляд в сторону. В какой-то степени его это кольнуло, поскольку он надеялся, что единственный знает об этой тайне на правах лучшего друга, но тут же запихал собственнические инстинкты глубоко внутрь себя — если Гермиона доверила это Малфою, значит, так было нужно. К тому же, теперь ему будет не так одиноко в вынашивании этого секрета. — Не думал, что ты знаешь, — Гарри запустил пальцы в свои густые темные волосы, садясь на край кровати, пока Драко искал что-то в тумбе. — Она никогда не распространяется об этом. — Да, знаю, — он, наконец найдя то, что ему было нужно, выпрямился и протянул Гарри прямоугольную небольшую коробку — в какой-то безразличной, небрежной манере, пытаясь прикрыть этим, видимо, волнение. — Кстати, это тебе. С Днем Рождения. — Спасибо, — Поттер не ожидал, что тот что-то станет ему дарить, поэтому взял из рук слизеринца неожиданный подарок очень аккуратно, словно тот мог в любой момент рассыпаться прямо у него на ладони. Коробочка была простая, черная, без упаковочной бумаги, и, раскрыв ее, Гарри увидел обернутые в полупрозрачную белую ткань очки в блестящей круглой коричневой металлической оправе. Рядом была небольшая бумажка, которая сама взмыла в воздух и, сформировавшись перед его глазами в некое подобие рта, заговорила красивым женским голосом, напоминающим парню те, что озвучивали рекламу на телевизоре тети Петуньи: — Здравствуйте, мистер Поттер! Поздравляем вас с приобретением волшебных очков, — Гарри поднял ошеломленный взгляд на слизеринца, а тот кивнул ему, мол, слушай дальше. — Как только вы их наденете, данные очки сами подстроятся под ваше зрение. Также они не пачкаются, не ломаются, не разбиваются, не гнутся, не спадают и не теряются. Благодаря усовершенствованным технологиям эти очки позволяют вам видеть то, что обычному глазу в большинстве случаев недоступно, а именно тайные проходы, лазейки, траекторию полета какого-либо предмета и магические потоки, энергию и существ. Подробнее о функциях и как их активировать написано в инструкции. Спасибо за приобретение, надеюсь, вы получите удовольствие в использовании данного изобретения и мы еще встретим вас в рядах наших клиентов. Хорошего дня. После этого бумажка сложилась обратно в коробку, и гриффиндорец, положив ту на колени, вытащил из ткани новенькие очки. Аккуратно расправив их, он снял свои, старые, не раз подвергавшиеся починке, и надел те, что были подарком. На данный момент их функции, очевидно, не были активированы, а потому они ничего не показывали, но стекла их были чистыми и незамыленными, в отличие от тех, что сейчас лежали рядом с его бедром на постели. Юноша поднял взгляд на Малфоя, который очень внимательно наблюдал за действиями соседа по комнате, и тихо произнес: — Я… Я не знаю, что сказать. Это очень ценный подарок, Малфой, и я не могу передать словами, насколько тебе за него благодарен. Спасибо. Давно стоило их сменить, — он улыбнулся и мотнул головой в сторону старых очков. Лицо слизеринца в ответ внезапно расслабилось, сменившись с сосредоточенного на более дружелюбное, и уголки его губ дрогнули в смущенной улыбке. — Не за что, Потти.

***

— Эй, придурки! Рон в который раз затарабанил по деревянной поверхности двери и, Мерлин свидетель, не будь она магической и такой прочной, то давно треснула бы от столь интенсивных наносимых ей телесных повреждений. Причина, по которой Уизли был красный от гнева и взбешенный настолько, что чуть ли не дым валил из его ушей, заключалась в соседней комнате, а именно в комнате, куда были заселены Блейз и Тео, решившие, видимо, отметить последнюю ночь свободы перед учебой. Рон долго терпел раскалывающую мозг на части громко включенную музыку из-за стены, но, когда они еще и начали что-то во весь голос орать, его нервы окончательно сдали. И вот, теперь он стоял в коридоре и стучал в двери нарушителям спокойствия мирных граждан, желая задать им такую трепку, чтобы они забыли, как включается магнитофон. Дверь открылась и на пороге возник Забини — щеки его были багровыми, волосы растрепанными, а сам он, пошатываясь, придерживался за косяк двери. Чуть пониже Уизли, он оглядывал незваного гостя снизу вверх. — Вот те на, — он недовольно сдвинул брови, пытаясь сконцентрировать взгляд, который ну никак не хотел концентрироваться, на Роне. Комната дыхнула на того запахом алкоголя. — Хошь войти? — Алкашня, сворачивайте концерт, — приказным тоном выкрикнул Уизли. — А то что? — вызывающий вопрос Блейза в пьяном виде прозвучал как-то игриво. Рона на секунду сбило это с толку, но он, собравшись, продолжил: — Разговаривать будем кулаками, — рыжий парень постарался нагнать на себя угрожающий вид и состроить самый страшный взгляд, но Забини, кажется, совсем не испугался — вместо этого он засмеялся, и следом за ним подхватили еще два человека в комнате — только сейчас Рон заметил за его спиной сидящих за столом Тео и Паркинсон. — Если ты думаешь, что ты страшный, — Блейз попытался ткнуть гостю в грудь, но вместе с этим случайно стал заваливаться вперед, теряя равновесие, и Рон машинально подхватил того под локти, — то ты совсем не страшный… — итальянец икнул, прервав себя на секунду, — и тебе надо рассбл… расслабл… расслабиться. Рон совсем растерялся, теряя всю свою грозность. Блейз показался ему забавным в пьяном состоянии, но ему все же необходимо было заставить их выключить музыку, чтобы хоть немного вздремнуть перед первым учебным днем. — Да что ты говоришь, гадкий слизе… — не успел Уизли договорить, как его, схватив под руку, Забини затащил в комнату и захлопнул дверь. А рыжий ведь еще собирался выговорить ему, какой тот наглый и невыносимый, хамоватый, бесстыдный, безмозглый, бестактный… Невилл вздохнул, слушая всю эту перепалку, и, выключив ночник, отвернулся на своей кровати к стене. Он не знал, что ребята со слизерина собирались сделать с Роном, но, вероятно, утром от того будет пахнуть перегаром, а бедному Лонгботтому придется, видимо, все же засыпать под громко орущую из-за стены музыку.