***
— «Минхо, я не жалею ни о чём, что случилось вчера. И я всё ещё не отрицаю того, что чувствую по отношению к тебе, но я так не могу. Я не могу просто взять и не вернуться домой. Я не могу просто стать тем, кого ты будешь содержать у себя. И я не могу расстаться с ним, ничего не сказав. Со мной всё будет хорошо, поэтому пожалуйста, просто дай мне уйти сейчас, чтобы всё обдумать и разобраться с Ильсоном. Прошу, не надо звонить и писать, пытаться узнать, где я живу. Пока меня нет, обратись к самому себе, обдумай всё ещё раз, расставь приоритеты. Я дам тебе знать, когда мы сможем увидеться и дать друг другу окончательный ответ. Прости меня. Джисон.» — Крис стоял напротив Минхо, сидящего на диване со скорченным выражением лица, и читал записку, из-за которой тот его и позвал. — Это всё. Я не знаю, когда он ушёл. Не знаю, куда он пошёл, в порядке ли он сейчас, не сделал ли с ним что-то этот ублюдок, решил ли он рассказать обо мне… я нихуя не знаю. — закрыв лицо ладонями, пробурчал Ли. — Так. Для начала объясни мне, что у тебя вообще происходит с этим Джисоном, кто такой, блять, Ильсон, и почему ты заставил меня приехать к тебе в семь утра, наорав на меня в трубку. — отложив бумажку на стол, Чан сел рядом с Минхо, уставившись на него вопрошающим взглядом. — Джисон. Это же тот парень, из-за которого ты опустошил ящик пива в моём доме, когда я забрал тебя с той вечеринки? — Да. На ней мы с ним поцеловались. — запрокинув голову на спинку дивана, начал Минхо. — Ильсон — это его… парень. — Подожди… ты решил затащить в постель парня, который состоит в отношениях, но он тебя отшил, и из-за этого я лишился ящика пива и нескольких часов сна? — Да нет же! Я не хотел затащить его в постель, Чан. Я хотел… хотел, чтобы он ушёл от этого урода. — Погоди-ка. Мой лучший друг — распиздяй, который лет с шестнадцати решил, что ему не нужны серьёзные отношения, и при лучшем исходе событий узнающий хотя бы имя человека, с которым спит… ввязывается в отношения какого-то рандомного парня, чтобы отбить его у какого-то «урода»? Что с тобой происходит? Головой ударился? — в край запутавшись, вторяет Крис. — Он не какой-то «рандомный парень», Чан. Я знаю его уже пару месяцев. И его зовут Джисон. И я не просто так вмешиваюсь в эти отношения. Ему в них плохо. Этот ублюдок его избивает, Чан! — Хорошо. Ладно. Но с каких пор тебя волнует что-то подобное? — Он… он не просто случайный парень, Крис. Мы сидим за одной партой на факультативе по химии. Я учу его играть в футбол. По вечерам на прошлой неделе мы вместе смотрели фильмы, когда его парня не было дома. В универе он стал единственным, кто не смотрел на меня через призму моего отца, потому что ему всё равно на то, кто он. На ту вечеринку я пошёл только потому, что он согласился пойти со мной. А вчера… вчера я устроил ему свидание. И нам было хорошо. Я знаю, что нам обоим было хорошо, Чан. Мы признались друг другу, он переночевал у меня, а утром я увидел лишь эту записку. — Минхо говорил быстро, сбиваясь на полуслове, а когда закончил, тяжело сглотнул. — Ладно, я всё ещё мало, что понимаю из твоего рассказа, но ты же осознаёшь, что он не мог остаться? Какими бы не были его отношения, он не может просто так взять и забыть о человеке, с которым жил до тебя, с которым у него есть прошлое. Даже, если ты видишь, что ему плохо с ним, ты не залезешь ему в голову. И дать вам обоим перерыв — лучшее решение сейчас, Минхо. Ты за эти пару месяцев не забыл, кем являешься, и в какой семье живёшь? — При чём тут это вообще? — При том, Минхо! Если раньше тебя это всё не интересовало, и твоему отцу было плевать на то, с кем ты спишь, то неужели ты не понимаешь, что происходит сейчас? Ты влюбился, Минхо. В парня. Который состоит в отношениях. Что ты собрался делать дальше, если Джисон уйдёт от этого человека, мм? Ты говоришь мне про свидание, про то, что бегаешь за ним уже не один месяц. А ты понимаешь, что он первый человек, о котором ты мне вообще что-либо рассказываешь? — говоря чётко и с расстановками, Крис вглядывался в лицо Минхо, стараясь не повышать голос на лучшего друга. Минхо понимал. Понимал, что его затягивает в неизвестность. Понимал, что ещё никогда раньше он не хотел кого-то рядом с собой настолько сильно. Понимал, что Джисон вызывает в нём совершенно новые эмоции. Он будоражит в нём кровь, стягивает узел внизу живота, заставляет мурашки бежать по коже, щёки наливаться румянцем, а руки дрожать. Чан прав. Прежде никогда раньше Ли не волновал так ни один человек. Минхо было плевать, потому что его целью было получение удовольствия. Он пользовался своим положением, деньгами, связями. Но не с Джисоном. С ним Минхо забывал о том, кем он является. Впервые в жизни ему так сильно и отчаянно хотелось кого-то защитить и забрать себе. Джисон стал эпицентром его мыслей, действий, слов. Но это его не отпугнуло. Если раньше кто-то хотел большего от Минхо, то он сразу же уходил от этого человека. Ему было плевать на то, кому он причинит боль, кого расстроит, чьё сердце возможно разобьёт вдребезги. В приоритете всегда стояла собственная выгода и собственное положение. Но не с Джисоном. — Я пригласил его на свидание, Чан. Я две ночи подряд учился готовить тыквенный суп, пасту с морепродуктами и мясо по видео-урокам на ютубе. Я ухаживал за ним. Я смеялся, видя, как он улыбается мне в ответ. Я чуть не умер, поцеловав его, что в первый раз тогда, на той ёбаной вечеринке, что вчера, когда сказал ему, что он сводит меня с ума. Я защищал его, Крис. Я ввязывался в драки со своей футбольной командой, лишь бы они не смели его трогать. Я… я сказал ему, что не могу с ним расстаться, что я готов быть с ним, что не хочу держать это в секрете. Я-я попросил позволить мне полюбить его. Я сказал, что я хочу любить его, Крис. Услышав то, как Минхо с периодичностью заикается в словах, Чан незамедлительно подсел ближе, приобнимая его за плечи. Минхо дрожал. — Что со мной происходит, Чан? Что я делаю? Почему я чувствую всё это? — не сдерживаясь, Минхо уже вцепился в одежду Криса, утыкаясь ему куда-то в плечо. Стараясь говорить и дышать между рваными вздохами, Ли запинался на полуслове, но продолжал. — Почему… — Тише. Ты не сделал ничего плохого, Минхо. Всё хорошо. Ты имеешь право влюбиться в человека. Имеешь право на счастье с ним, на заботу, на поддержку и отношения. Вне зависимости от того, кто он. Всё будет хорошо. — поглаживая друга по спине, Чан говорил тихим и вкрадчивым голосом, чувствуя дрожь Минхо в своих руках. — Всё наладится. Это скоро пройдёт. — Но я не хочу. Не хочу, чтобы проходило. Мне просто… — Страшно. Это нормально. — закончил за него Крис. — Ты влюбляешься, Минхо. Чувствовать это впервые бывает больно и страшно. Но всё будет хорошо. Если он действительно тот самый, то ты не передумаешь. И будешь готов на всё, лишь бы он был рядом. Ты справишься, Ли Минхо. Ты со всем справляешься. Чувствуя, как дрожь в теле друга отступила, Чан отклонил его тело от своего плеча. — Ну ты и нюня, Ли Минхо. Кошмар. — вытирая с его щёк внезапно возникшие слёзы, рассмеялся Чан. — Пошёл ты, Крис. — толкнув его рукой в плечо, Минхо отсел от него, уже самостоятельно вытирая щёки шершавой поверхностью кофты. — Я рад, что ты рассказал мне о Джисоне, Хо. Но сейчас я должен просто оставить тебя одного, чтобы ты смог всё обдумать и решить, чего ты хочешь дальше. От него. От себя. Тебе нужно решить. Но не смей идти против своего сердца, баран. Если ты его любишь, то ты поймёшь, что это не страшно. Просто ты ещё никогда раньше не чувствовал что-то настолько отчётливо. Я на связи, ладно? — щёлкнув его по носу, Крис встал с дивана и захватил ключи от байка, лежавшие на краю стола. — Ладно. Будь осторожнее на дороге. — А ты будь осторожней со своим запасом алкоголя. И хватит ныть. А то ты как-то не вайбишь сыном гангстера. — увернувшись от подзатыльника, Чан рассмеялся и быстро вышел за дверь. — Пошёл ты, Кристофер Бан! Минхо не пришлось думать слишком много. Потому что, как только он остался наедине в пустой квартире, она перестала казаться ему столь же пустой и просторной, как раньше. Минхо не мог не думать о нём, не видеть его в стенах своего дома. Постельное бельё пахло Джисоном. В ванной комнате кучкой лежали влажные полотенца, которыми они сушили волосы друг друга после вечера в кафе, улыбаясь и смеясь так глупо, словно дети. Его одежда всё также лежала стопкой в гардеробе. Одежда, в которой он сбежал от того, кто сейчас вполне мог нанести ему ещё больше вреда. Думая о том, что Джисон мог пострадать из-за того, что он дал ему вот так уйти, Минхо до боли сжимал ладони, ногтями впиваясь в мягкую кожу. Он не сможет. Ему не нужно это время и долгие раздумья, чтобы понять, что он не сможет его отпустить. «Если он действительно тот самый, то ты не передумаешь.» Если? — Что, если я уже знаю свой окончательный ответ, Джисон? Что мне теперь с этим делать?***
Джисон стоял возле входной двери своей квартиры, переминая в трясущихся пальцах ключи, которые больше получаса назад выудил из-под керамического горшка с давно засохшим фикусом. Глубоко вздохнув, парень наконец открыл дверь, настороженно входя внутрь. Джисону показалось, что в квартире пусто, но уже в следующую секунду на него налетело чужое тело, захлопывая дверь и сжимая рукой его шею. Хан постарался глубоко вздохнуть, но сделал этим только хуже, и перед глазами возникло оскалившееся лицо Ильсона. — Явился! Где тебя носило, мм? — Ильсон усилил хватку, из-за чего Джисон хрипнул, пытаясь что-то сказать. Воздуха стало гораздо меньше, и Хан пытался, что есть силы оттолкнуть Ильсона, но тот прижался ещё ближе. — Где тебя носило?! В глаза мне смотри! Думал, пошляешься где-то и вернёшься домой? Думал, что я тебе за это ничего не сделаю? Отвечай! — из глаз Джисона лились слёзы, и он чувствовал, как дрожат его ноги. Ильсон не отпускал до последнего, хватал за шею и в следующую секунду ударял головою об дверь. Голова отзывалась тягучей болью в затылке, взгляд замылили слёзы, а хрипы со временем стали тише, и Джисон начал думать о том, что это конец. Он вновь совершил большую ошибку, не позволив себе просто так уйти. Он сострадал человеку, в котором уже не осталось того человеческого, во что когда-то верил наивный мальчишка. Руками Ильсон убил в Джисоне последнюю надежду на то, что тот вообще что-либо значил в его жизни. Или не только в его? Кому он нужен? Кто сейчас мог бы его спасти, был бы он хоть кому-то нужен? Минхо не придёт. Он сам оттолкнул его. Сам пришёл сюда. Сам вновь растоптал свою гордость и чувства, отдавшись крупицам сострадания к этому чудовищу. А теперь перед глазами проносится вся жизнь. Ноги разъезжаются, и Джисон думает о том, что последним воспоминанием в его жизни будет лицо этого чудовища. Его трясёт. Глаза слезятся не только от боли, но и животного страха, шея уже начала неметь. Это всё? Неужели… я умру столь же жалко, как и жил? Хан и сам не понял, когда рука с его шеи вдруг исчезла, и он повалился на пол, начав судорожно заглатывать воздух всем объёмом своих лёгких. Давясь, Джисон пытался встать с пола, но ноги не слушались его, разъезжаясь в стороны и трясясь. Ильсон стоял рядом с его скрученным телом, смотря свысока, взглядом, полным ненависти и презрения. Опустившись на корточки, мужчина схватил Джисона за волосы, заставив смотреть на себя. Продержав его так ещё несколько секунд, Ильсон отвесил звонкую пощёчину, отпустив затылок Хана, и тот прижался к полу, всхлипывая. — Ильсон… пожалуйста… — Заткнись! Закрой рот! Клянусь богом, я не сдержу себя, если ты произнесёшь ещё хоть слово своим грязным ртом. — встав, Ильсон без особых усилий пнул Хана в бок. — Вставай. Сейчас же. Собрав все оставшиеся силы в мышцах, Джисон вытер струйку слюны со своих губ, поднимаясь сначала на колени, а затем и на ноги, пару раз качнувшись из стороны в сторону. Ильсон сжал челюсть, хватая его за ворот пальто и подтягивая впритык. — Понравилось? Скажи спасибо за то, что я себя сдерживаю. Тварь. — выплюнув эти слова ему в лицо, Ильсон оттолкнул от себя Хана, глубоко дыша. — …почему? — Я велел тебе закрыть свой поганый рот, Хан Джисон. — Почему?! — сквозь боль, раздирающую его трахею и горло, Джисон выкрикнул. — За что ты так со мной? Что я тебе сделал, Ильсон?! — Я велел тебе заткнуться! — приближаясь к нему, заорал Ильсон, но отступил назад, как только Джисон быстро схватил в руки вазу, стоящую неподалёку. — Почему… почему? — это всё, что он смог вымолвить. И эти вопросы, сказанные то полушёпотом, то криком, были адресованы уже ему самому. — Почему?! — вскрикнув в последний раз, Джисон взмахнул руками и кинул вазу в ноги Ильсона. Джисон взглянул на него, чувствуя дрожь во всём теле. Сердце бешено билось в груди, и Хан невольно сжал ткань своей одежды, будто бы пытаясь вырвать его на корню. — Чего ты хочешь от меня? Что я должен сделать, лишь бы ты больше никогда не трогал ни меня, ни его? В любом случае, я в проигрыше. У меня не осталось сил ни любить тебя, ни ненавидеть, потому что это разрушает мою жизнь. Разрушает меня! Мне ничего от тебя не нужно. Я не хочу ничего к тебе чувствовать! Не хочу думать о тебе. Не хочу волноваться. Не хочу бояться заходить в собственный дом! Не хочу думать, что я ничтожество! Но я не знаю… что тебе ещё нужно? Что ты ещё от меня хочешь, блять?! Глубоко дыша, Джисон опустил вниз голову, пытаясь сдерживать слёзы. Ногти впивались в дрожащие ладони, зубами он терзал губы, а глаза налились кровью. Так и не подняв головы, Хан замер, услышав приглушённый смех. Ильсон вышел из тени комнаты, хлопая в ладоши и медленно приближаясь. Подойдя вплотную, мужчина поднял вверх подбородок Хана. — Мне безумно нравится твоё выражение лица, когда ты так унижаешься. Смаргивая слёзы ресницами, Джисон чувствовал себя мелкой песчинкой в его руках, и ему хотелось разбиться вдребезги, лишь бы не чувствовать себя настолько жалким. Ильсон до боли в скулах сжимал его подбородок. Улыбаясь. Для него это было забавой. — Я дам тебе уйти. Мне порядком надоел этот вид вечно забитого недотроги. Надоели твои привычки. Твоё лицо. Мне надоело твоё худощавое тело, твоя слабость, вечно недовольный вид, будто ты заслуживаешь чего-то особенного. Это не так, Джисони. Ты редкостный отброс. Теперь так ещё и подстилка. — Джисон дёрнулся, но Ильсон вернул его назад, сильнее сжав щёки. — Думал, что я слепой? Идиот? Да любой же поймёт, что ты трахаешься с этим ублюдком Ли Минхо. А если вы ещё не успели, то в скором времени обязательно и он будет лицезреть то, насколько же ты жалок. Будешь вспоминать меня, трахаясь с ним, мм? Я уверен, что да. — Просто скажи, что тебе нужно. И оставь меня в покое. Просто скажи это. Чего ты хочешь? Я знаю, что ты не отпустишь меня без возможности получения собственной выгоды. — скрипя зубами, выговаривал Хан. — Ах, ну что ж. Я хочу ещё совсем немного повеселиться с тобой. Ты же не против? — Что ты имеешь ввиду? — Ильсон усмехнулся, расслабив хватку на лице парня. — Тебе понравится. Обещаю. — взглянув на него непонимающим взглядом, Джисон отпихнул руку. — Что ты имеешь ввиду?! — Тише. Тише. Хороший пёсик не ведёт себя так. Ты же хороший пёсик, мм? Потерпи и всё узнаешь. — ухмыльнувшись, Ильсон отошёл от Джисона, усаживаясь на диван. — Я хочу, чтобы ты пошёл со мной на мероприятие от лица компании, в которой я работаю. Будешь играть роль моего счастливого бойфренда, вести себя тихо, улыбаться вместе со мной начальству, и всё. Мне нужно показать, что в будущем я смогу стать надёжным сотрудником, а появление на корпоративах для таких обязательно. Пусть ты и не красотка первого класса, которую я бы смог объявить своей невестой, у меня весьма прогрессивное начальство. Помашем ручками, я поцелую тебя в щёку, мило пообщаюсь, покажу, что у меня есть стабильные отношения… а потом можешь убежать под крыло своего любовника. Вот и всё. — Откуда я могу быть уверен в том, что ты больше не притронешься ко мне и не доставишь проблем? — Ты, по-моему, не понял… ты мне надоел, Джисон. Мне больше неинтересно тратить на тебя время. Ты мне не нужен. Мне больше с тобой не весело. Ясно? Просто отыграй роль послушного мальчика и будешь свободен. Джисон сжал челюсть, сдерживая новый поток слёз. Проглотив ком в горле вместе с остатками чего-либо, напоминающего любовь к этому человеку, проглотив собственную гордость, Хан кивнул головой, делая выбор не только в пользу себя, но и в пользу того, к кому его сердце из последних сил пыталось питать нечто светлое. — Хорошо. Я согласен.***
Джисон наблюдал за сменяющимися очертаниями улиц загруженного Сеула, периодически зажмуривая глаза, чтобы унять острую боль в веках от недосыпа. Конечно же он не мог сначала так гнусно расстаться с Минхо, а потом заявиться на порог его квартиры, просясь переночевать, будто в номер гостиницы. Ему пришлось остаться у себя. И после всего, что было, Джисон просто дождался, пока Ильсон уснёт в спальне, чтобы только после этого лечь на старый и потрёпанный диван, так и не сомкнув глаз до самого утра. Деловой костюм душил его галстуком у основания шеи, а наглая улыбка Ильсона заставляла желудок сжиматься вплоть до болезненных ощущений. Они ехали молча, ни разу не посмотрев друг другу в глаза. Джисон не отводил взгляда от серых пейзажей города за плотным стеклом, будто находил в них что-то привлекательное, а в голове его метались мысли о том, к чему всё это приведёт. Даже если Ильсон позволит ему так легко уйти, то что делать дальше? Приползти к Ли на коленях и просить вновь поверить ему? Признаться Минхо в чувствах? Постараться всё это забыть и построить новые отношения? С Минхо? А Джисон вообще готов к этому? Кто даст гарантии, что всё не повторится вновь? Кто сказал, что Джисон вообще до сих пор способен влюбляться и чувствовать что-то искренне, а не обрывками своей потрёпанной души дожимать последних бабочек с переломанными крыльями в животе? Джисон и сам не понял, как задумался настолько глубоко, что не заметил тонкие дорожки слёз на щеках. Старательно промаргиваясь, парень приложил края рукавов пиджака к щекам, вытирая их. Ильсон бросил на него быстрый взгляд. — Хватит реветь. Ты заебал. — сжав руль обеими руками, проговорил Ильсон, яростно сигналя застывшей впереди машине. — Да двигай ты уже, курица слепая! Джисон дёрнулся от его крика, сжимая кулаками складки на своих брюках. Вытерев кончиками пальцев остатки влаги на своих щеках, Хан глубоко вздохнул. Я сам согласился на это. Я согласился на это ради себя… и него. Джисон вновь дёрнулся, когда Ильсон хлопнул дверью машины, подходя к нему. Впереди мелькали незнакомые лица, Хан бегал по ним взглядом, чувствуя холодные капли пота на своём лбу. Ильсон встал совсем рядом, по-хозяйски беря Джисона за руку, вгляделся в толпу, но прежде чем пойти вперёд, наигранно улыбнулся, поворачиваясь к Хану. — На меня посмотри. — строго сказав это, он сжал ладонь парня сильнее. Джисон скривился, поворачивая голову в его сторону. — Ты почти всегда молчишь, тупо кивая головой на то, что я говорю, как робот. Ты никуда не уходишь без моего ведома. Только попробуй что-нибудь испортить, Хан Джисон, клянусь… я выбью из тебя всё оставшееся дерьмо. Ты меня понял? Джисон опустил глаза в пол, сжимая до боли челюсти, и, сжав зубы, наконец поднял взгляд. — Да. — Так-то лучше. И улыбайся. Мы же не на похоронах. — продолжая играть на публику, которая уже во все глаза пялилась на них издалека, Ильсон улыбнулся, сверкнув глазами, а затем приложился губами к щеке Джисона. Тот прикрыл глаза, сдерживая дрожь в теле, и просто пошёл вслед за ним к толпе впереди, стараясь сдерживать ещё и тошноту от нарастающей паники. — Ильсон! Ты здесь, да ещё и не один. — незнакомая девушка в ярком деловом костюме и красной помадой на губах подлетела к ним, хватаясь за край пиджака Ильсона. — Ну же… что за красавчик рядом с тобой? — улыбаясь, она оглядела Джисона с ног до головы. — Ах, Джису. — блеснув ухмылкой, от которой Джисон был готов стошнить прямо сейчас, поздоровался с ней Ильсон. — Знакомься. Это мой парень. Хан Джисон. — Приятно познакомиться! Я Ким Джису, коллега Ильсона, сидим буквально через стол! — она жутко тараторила, и её звонкий голос кружил голову, но Джисон совладал с собой, выдавив улыбку и протянув руку навстречу. — Здравствуйте. Мне тоже очень приятно познакомиться. — Ох, ты такой милашка! Ильсон, твой парень просто душка! Боги, заткнись уже. Держа глубоко внутри все приливы паники и тошноту от страха этой могучей толпы, Джисон прошёл за руку с Ильсоном еще мимо нескольких пар, выдавливая улыбку сквозь зубы и периодически дёргаясь от движений мужчины. Тот играл просто замечательно. Целовал в щеку, гулял ладонью по талии, то поглаживая, то направляя Хана в нужную сторону, иногда до боли сжимая кожу. Джисон сжимал руки в кулаки, скрипел зубами, лишь бы не оттолкнуть его в миг, когда ладонь гуляла по талии и ниже, а его мерзкая улыбка мелькала перед глазами. Поприветствовав чуть ли не всех присутствующих на лужайке возле огромного ресторана-гостиницы, Ильсон наконец повёл его внутрь. Но там всё стало в разы хуже. Джисон поднял глаза ввысь, оглядывая высокий потолок с большой люстрой, и свет слегка ослепил его. В этом же ярком и блестящем свете сверкали фужеры и графины, стоящие на больших столах, занимающих чуть ли не всё свободное пространство банкетного зала. Столы стояли огромным квадратом так, чтобы все присутствующие могли видеть и слышать друг друга. Один из столов был обставлен наиболее празднично — больше столовых приборов, больше блюд, больше напитков. Джисон медленно шёл за руку с Ильсоном, оглядывая всё это, и заметил табличку «спонсоры» по середине стола. За ним уже сидело человек десять, и все были возраста не меньше сорока. Хана это не впечатляло. Костюмы, платья и дорогие украшения, которыми были увешаны их шеи, уши, волосы, запястья, так и рябили в глазах. Быстрый взгляд на морщины в уголках их глаз, на дорогущие часы, блестящие запонки, строгие костюмы, дорогой алкоголь и изысканную еду, не принёс Джисону ничего, кроме равнодушия и даже некого презрения. Ильсон дёрнул его за собой, и Хан отвлёкся, продолжая следовать по пятам, как послушная собачонка или тряпичная кукла, которую дети тягают из стороны в сторону, пока что-нибудь не оторвётся. Когда они сели за стол, Джисон почувствовал себя гораздо скованнее, и ему стало в разы хуже. С одного края сидел Ильсон, периодически отдёргивающий его, чтобы поддерживать картину счастливой пары по уши влюблённых бойфрендов, а с другой стороны села та самая девушка, которую они повстречали первой, и её звонкий голос стрелял в уши, от чего усиливалось головокружение. Джисона натурально тошнило. От этой толпы, от прикосновений мужчины рядом, от этого писклявого голоса под самым ухом, от одного взгляда на еду у себя под носом. Ему хотелось сбежать. Скрыться где-нибудь в темноте, окружив себя лишь тишиной, которая будет казаться громкой, забыться, а потом смыть с себя весь этот вечер горячим душем. Парень сидел молча, разрезая еду на мелкие кусочки, лишь бы создавать вид увлечённого этим ужином человека, иногда поворачивал голову, чтобы выдавить улыбку Ким Джису, никак не желающей заткнуть свой рот и отстать от него с вопросами. Но потом он увидел его. За тот самый большой и чрезмерно богатый стол, в самую его главу аккуратно садился Ли Минхо, любезно общаясь с единственным молодым парнем, который сел возле него. По правую сторону от Минхо сел взрослый и суровый мужчина, что-то периодически шептавший ему на ухо, после чего лицо Ли принимало совершенно другой вид. Джисон так и замер, держа в трясущейся руке серебряный нож и уставившись на него. Все окружающие звуки резко стихли, парня будто накрыло куполом вакуума, и глаза уже не могли оторваться от человека всего в нескольких метрах от него. Минхо закончил с любезностями, которыми обменивался всё это время чуть ли не с каждым за этим широким столом, и наконец сел на своё место. Быстро сказав что-то тому парню, Ли отпил немного воды, оглядывая весь банкетный зал. Его взгляд был резвым и быстрым, но сердце пропустило удар, как только Хан встретился с ним глазами. Минхо замер точно в таком же оцепенении, на автоматизме поставив стакан на стол. — Хо? Ты чего? — Крис направил голову в сторону лучшего друга, отследив траекторию его взгляда. За столом напротив сидело много людей, но лишь один из них замер точно также, будто бы не моргая. — Кто это? Это… Джисон? — Да… — Минхо отчётливо сглотнул ком в горле, сжав ладони в кулак. — Здесь. Со своим парнем. — Оу… Джисон чувствовал всеми фибрами души, как сильно билось его сердце. Руки затрясло ещё больше, и он не сразу отмер, когда прямо перед его лицом защёлкали пальцы Ильсона. — Эй. Эй. — мужчина громко шептал, пытаясь достучаться до Хана и, не вытерпев, схватил его за щёки, вынуждая посмотреть на себя. — Не ожидал встретить тут своего любовничка? — Ильсон говорил так, чтобы слышал только Джисон. И когда Ким Джису, сидевшая рядом, с подозрением покосилась в их сторону, мужчина отпустил лицо Хана, мягко улыбаясь, после чего приблизился к его уху. — Будешь сидеть рядом со мной и пялиться на него весь вечер? В глаза мне смотри. Джисон оторвал дрожащий взгляд от пола, смотря на Ильсона, что давил из себя любезность и нежные чувства. Мужчина улыбнулся шире, демонстративно целуя Хана в щёку, и, обдав горячим дыханием его шею, он до боли сжал правый бок Джисона под столом. — Ты здесь со мной, ясно? Ты всё ещё мой. И ты не имеешь право так себя вести. Хоть что-то пойдёт не так, и я дождусь, пока Ли Минхо останется один, а затем изобью его чем-нибудь очень тяжёлым вместо тебя. Ты меня понял? — Джисон сжал зубы от неприятной боли от его хватки на своей коже и будучи всё ещё в каком-то оцепенении закивал. Ильсон отпустил его, возвращая внимание к собственной еде, а затем и к разговору со своим коллегой, и вновь улыбаясь столь естественно, будто и не угрожал покалечить кого-то пару секунд назад. Джисон тоже сел ровнее, уперев взгляд в тарелку, но затем не выдержал, поднимая его выше. Минхо так и остался сидеть напротив. Он не превратился в обычное видение, какие бывают у Хана в приступах тревоги и паники. Он сидел напротив и смотрел на него. Сжав ладони в кулак, играя жилками на скулах от ярости, дыша так тяжело и медленно, будто прямо сейчас был готов перевернуть весь тот огромный и шикарный стол перед своим носом. — Ильсон… я выйду в уборную. — поднявшись неожиданно резко, пробормотал Хан, но Ильсон ухватился за его руку. — Всё нормально, Сони? — взглядом намекая подойти ближе, сказал он. Джисон склонился к его лицу, и Ильсон начал шептать ему на ухо. — Думаешь, я не знаю, чего ты хочешь? Я позволю тебе выйти, но не более чем на десять минут. И вернись в потребном виде. Не хочу, чтобы все тут узнали, что я встречаюсь с обычной гулящей шавкой. Джисон собрал в кучу всю оставшуюся гордость и силу в себе, молча выпрямившись. Игнорируя подходящую к самому горлу тошноту, он быстрым шагом направился к двери, находящейся в самом конце банкетного зала. — Минхо. Держи себя в руках. — Крис настороженно всматривался в глубокий взгляд лучшего друга, которым он провожал почти убегающую фигуру Хан Джисона. — Ты не можешь… — Минхо, иди и поздоровайся с господином Ченгом. Он занимает высокий пост в палате, нам нужно… — Мне нужно выйти, отец. Извини. — прервав обоих мужчин, Минхо встал из-за стола, игнорируя пререкания отца. Быстрым шагом Ли преодолел расстояние до уборной, распахивая дверь. Забежав внутрь, сначала он никого не заметил, но затем быстро ретировался к единственной закрытой кабинке, из которой доносился приглушённый кашель. — Джисон? — не зная, что ему говорить дальше, Минхо так и замер напротив дверцы, ни на что не решаясь. — Джисон, пожалуйста… т-ты… с тобой всё в порядке? — Здесь занято. Пожалуйста, иди в другую кабинку. — содрогаясь всем телом, еле вымолвил Джисон, чувствуя, как пол уходит из-под ног. — Тебе плохо? — Минхо, пожалуйста! Если… если это не прилив моей больной фантазии, и это действительно ты, то просто уйди. Пожалуйста. Я прошу тебя. — Джисон осел на пол туалета, не в силах подняться. У него сильно кружилась голова, из-за чего перед глазами всё плыло в разные стороны, а голос Минхо действительно казался наваждением. Толкнув на себя дверцу кабинки, Минхо понял, что она не заперта. Но когда из-за потери равновесия к его коленям почти свалилось тело Джисона, он округлил глаза, немедленно его подхватывая. — Джисон! — подхватив Хана руками за плечи, Ли взвалил того на себя, подводя к раковинам. — Ты слышишь меня? Джисон. Хан Джисон. — быстро открыв кран, Минхо начал не спеша брызгать каплями холодной воды на лицо парня. — Что с тобой? Джисон! Хан повис на нём, видя перед собой лишь блики приглушённого света. Голова ужасно болела, ноги почти перестали чувствовать пол, но он оставался в сознании. — Можешь облокотиться? Вот так. — Минхо аккуратно переместил его руки на раковину, облокачивая тело Хана на стену, а сам подбежал к корзинке с бумажными полотенцами в углу. Хаотично и быстро рвя в руки салфетки, чтобы смочить их водой и хоть как-то помочь Джисону, Минхо замер, слыша за своей спиной тихие всхлипы. Развернувшись, он почти выронил из рук все бумажки, не решаясь сразу подходить к Хану, что закрыл ладонями своё лицо, подрагивая плечами и плача. — Джисон… — мучительно медленно подходя ближе, Минхо оказался совсем рядом. Едва касаясь его ладоней, он отвёл их в сторону. Джисон так и остался стоять, сжав ладони, чтобы создать хоть какое-то равновесие и при этом обрамляя пухлые щёки дорожками соли. Минхо слегка намочил края салфеток, прикладывая их к лицу парня осторожными, едва ощутимыми касаниями. Джисон вглядывался куда-то между грудной клеткой Ли, лишь всё ещё слегка пошатываясь из стороны в сторону. Минхо отложил бумажки на края раковины, выключая воду. Вид Джисона разбивал его вдребезги. Он был совершенно бледен, под глазами впали синеватые мешки, и единственным, что выделялось на его лице, были губы, истерзанные в кровь. Перед глазами Ли всплыл образ того, как тот ублюдок хватает его за подбородок, целует в щеку, насильно держит за руку, шепча что-то на ухо. И в следующую же секунду Хо прильнул к нему, почти подхватывая слабое тело на себя. Прижался носом к шее, сжимая в руках, согревая своим теплом, и его сердце вновь пропустило удар, как только всхлипы стали отчётливее слышаться где-то на его плече. — Прости меня… Минхо вздрогнул, сжимая его крепче. — Не надо, Джисон… — Нет. Пожалуйста. Прости меня. Прости за то, что ушёл. Прости за то, что оставил, ничего не сказав. Прости за то, что мы встретились тут. Просто за то, что ты видел. Прости за то, что я делаю прямо сейчас. — он не прекращал произносить «прости», с новой силой всхлипывая в районе плеча Минхо, но с каждым словом прижимался всё крепче. — Я боялся, что больше не смогу тебя увидеть… что не решусь вновь хотя бы взглянуть на тебя. Или, что он просто убьёт меня, и всё наконец закончится. — Не говори так. Даже не думай об этом. Я тоже боялся. Когда на утро вместо того, чтобы всё рассказать, нашел лишь ту записку. Я чуть не сошёл с ума, Джисон. — Прости… — Минхо отпрянул, осторожно вытирая с его лица дорожки слёз. Всмотрелся в его глаза, лишь отрицательно качая головой, а затем невесомо коснулся губ. — Сейчас ты здесь. Не надо извиняться. — Но я должен… — Нет. Сейчас ты должен лишь рассказать мне о том, как попал сюда, и зачем вообще вернулся домой, когда знал, что он будет там? — Минхо смотрел чётко в его глаза, продолжая вытирать слезинки, которые всё никак не могли перестать течь. — А куда я должен был пойти, Хо? Остаться у тебя на шее, без одежды, вещей и денег? Просто так выселившись из собственного дома, когда он продолжает там жить? Он бы не дал нам покоя. Он бы продолжал появляться в моей жизни раз за разом, если бы я не согласился сегодня сюда придти. Я должен просто сыграть с ним в счастливую пару, и всё закончится. — «Просто сыграть», Джисон? Он издевается над тобой. Ты бы мог… он душил тебя? — Минхо оттянул ворот его рубашки, заметив маленькое синее пятно на шее, но чуть позже перед глазами оказалось кольцо, усыпанное синевато-фиолетовыми и розовыми следами по бокам. — Ублюдок, блять. Я убью его. Почему ты молчишь? Джисон тоже отпрянул, потупив голову, а затем и вовсе отошёл в сторону, выкручиваясь из объятий Минхо. — У меня ограничено время. Я уже должен был вернуться. — Ч-что? Ты собрался вернуться? — А ты что собрался делать? Забрать меня и увести под руку на виду у всех? У меня нет выбора, Минхо. Я… я не могу. — Чего не можешь, Джисон? Быть в безопасности от такой твари, как он? — У меня нет выбора, потому что иначе он тебя покалечит! — Джисон вскрикнул, толкая его в грудь, но и сам пошатнулся, из-за чего Минхо вновь подхватил его на руки. — Джисон… никто не сможет меня покалечить. Особенно он. Пожалуйста, прошу тебя, не надо возвращаться в зал. — Отпусти. — Джисон… — Отпусти! — толкая его руки, Джисон вновь отошёл назад. — Ты мне нужен. — Минхо, я не могу… прости… я не могу. — Можешь. Мы можем. Ты мне нужен. — Минхо повторил, на пробу подойдя ближе. — Что ты хочешь сейчас услышать, Минхо? — Что нужен тебе в ответ. — И что потом? Мы просто уйдём отсюда и будем притворяться, что ничего нет и не было? Что всего этого не существовало? Выслушав Джисона, Минхо ничего не ответил. Потому что не знал. Потому что действительно не был уверен в том, что будет потом. Даже в том, что будет прямо сейчас. Одного желания мало, он это понимал. В их отношениях слишком много «но», и в данный момент они вряд ли смогли бы просто от них сбежать. Джисон закивал, доказывая то, что он прав. Он не может уйти сейчас. А Минхо не может его сейчас забрать. Сейчас нет никаких «потом», сейчас есть только этот грёбаный банкет, договор, обстоятельства, желание и боль. Боль от того, что они бессильны в собственных отношениях. Хан сжал губы в одну тонкую линию, собирая в кулак силы и чувства, что перекрывали всякий здравый разум. Он сделал шаг навстречу Минхо, прижимаясь к губам. Тот дёрнулся, но почти сразу ответил на поцелуй с нежностью и трепетом. Боясь, что прямо сейчас Джисон вновь растворится у него на глазах. — Ты тоже нужен мне. Но мы не можем ничего сделать сейчас. Я наберу тебе, как только всё это закончится, ладно? — Минхо сбито дышал, уткнувшись лбом в его плечо, и безмолвно кивнул. — Я обязательно тебе позвоню. И мы увидимся. Я обещаю. Не переживай обо мне. — Как я могу не переживать о тебе? — сделав акцент на этих словах, Минхо потянулся кончиками пальцев к синякам на его шее. — Я хочу, чтобы он испытал на себе все круги ада за то, что сделал с тобой. Но ты не даёшь мне к нему притронуться. Джисон молча слушал, гладя его волосы на затылке. Затем он взял край лица Минхо в руки, отрывая от своего плеча, и поцеловал его в лоб. Ли закрыл глаза, не желая смотреть на то, как он вновь уйдёт. И в темноте раздался щелчок двери, означающий, что всё и правда закончилось. Минхо открыл глаза, подходя к зеркалу. Уставившись на своё собственное отражение, Ли сжал зубы, испытывая лишь ненависть и унижение. — Блять! — вскрикнув, Минхо ударил кулаком по стеклу, слыша громкий треск. Руку тут же обдало жгучей болью, и он сжал губы, не позволяя себе чувствовать большее. Кровь струилась по его пальцам, и он смотрел на это так, будто это именно то, как всё и должно было случиться. Никто не сможет меня покалечить. Кроме тебя.