Давай отомстим?

— Сегодня заедешь? — У меня много дел. Давай в другой раз? Я сам тебе позвоню. Продолжительная пауза. — Ты меня избегаешь? Ответили не сразу, спустя полминуты: — Не выдумывай. Просто я очень занят. Кладу трубку. Чонгук для Тэхёна был занят уже восемь дней. В агентстве не появлялся, трубку если и брал изредка, то дольше одной минуты не разговаривал, и избегал встречи. Он будто прятался. Тэхён уже мозг сломал в догадках о причине такого поведения. Они ведь всё обсудили. Но в глубине души Тэхён знал, что кое-что изменилось. По крайней мере — в нём самом. Это выражалось волнением, когда вспоминал о том, как Чонгук осторожно интересовался, можно ли его поцеловать, и о самом поцелуе. Стоило глаза закрыть, как вновь ощущал на своём теле касания Чонгука. Неосознанно тянул ладонь к лицу и мягко водил указательным пальцем по губам, собирая призрачные следы чужих ласк. А затем прятал лицо в ладони от смущения, хоть и находился в своей квартире один. От стыда бросало в жар и хотелось забыть обо всём, и Чонгуку хотелось стереть память, чтобы никто из них в тот день правила не нарушил. Но Тэхён точно ничего не нарушил. Они ведь договорились не влюбляться. Тэхён точно не влюблён в Чонгука. Тот ведь парень. Это вздор. Откуда подобные мысли? Тэхён мог обманывать и обманываться, но он определенно что-то чувствовал. Что-то странное, что нельзя было назвать любовью или симпатией. Какая-то беспричинная тоска. Из-за этого чувства он не мог найти спокойствие. Ему не хватало его друга. Он скучал по той поре, когда они без лишних мыслей спали в одной кровати почти голышом, когда хлопали друг друга по заду и говорили обо всём на свете. Теперь же Тэхён заметил, что Чонгуку не просто с ним. Он вынудил друга держаться каких-то границ из-за каминг-аута. И теперь был абсолютно уверен, что обидел его своей реакцией. Его беспокоило лишь собственное очко, если честно. Ибо сегодня чмокнул — завтра чпокнул. А Тэхён и без того был в шоке. О том, что чувствовал Чонгук в тот момент, он не задумывался. Да, они поговорили накануне съёмки, но то было скорее обсуждение личных границ Тэхёна. И на то, чтобы осознать, насколько это было эгоистично с его стороны, у Тэхёна ушло восемь одиноких дней. Ему никто не звонил и никуда не приглашал, он много гулял и размышлял. Но на девятый день сам решил поехать в офис с твёрдым намерением встретить там Чонгука, извиниться перед ним и попробовать наладить их дружеские отношения, которые в отличие от любовных, были самыми настоящими. В зеркальных панелях высотки отражалась вся жизнь утреннего Нью-Йорка. Лёгкий апрельский ветерок колыхал волосы прохожих и первые весенние тюльпаны, которые специально из Индии привёз брат Эштона Харда в прошлом году. Разноцветные махровые лепестки цветов на небольшой клумбе привлекали внимание своей яркостью и простотой. Но Тэхён больше любил маргаритки и, посмотрев на красочное буйство у главного входа, решил, что по возвращении домой заглянет в цветочный, чтобы хоть немного скрасить своё одиночество. — Хорошо, что ты уже здесь, — едва Тэхён вышел из лифта на «генеральском» этаже, как ему на пути встретилась Джессика. Он сперва осмотрелся на нижних этажах и, когда поиски не принесли результатов, решил подняться к директору, но его перехватила менеджер. — Что-то случилось? — у Тэхёна ускорился сердечный ритм. Слова Джессики насторожили его. Он даже забыл поздороваться, впрочем, как и она. В тот момент в голове громче всех прочих звучала мысль о том, что у Чонгука что-то случилось. С одной стороны это стало бы облегчением для него, и не пришлось бы больше грызть себя в поисках проблемы. Но с другой — беды Чонгука он всегда приравнивал к своим, оттого и вероломно стремился каждый раз помочь и поддержать, даже в убыток своим личным отношениям. — Да вроде нет. А ты чего такой напуганный? — взгляд Джессики тоже говорил о тревожности. — Чонгук здесь? — проигнорировал чужой вопрос. — Нет. Он уже неделю тут не появлялся. Я думала, ты нам подскажешь, куда он пропал. — Как видишь — нет, — поникшим голосом ответил Тэхён и обессиленно упал на диванчик в коридоре. — Значит в загуле, — выдохнула женщина, присев рядом. — У него так бывает после тяжёлых съёмок или каких-то неурядиц с коллегами. Вы поссорились? — Нет, — уперев локти в колени и положив лицо на ладони, пробурчал Тэхён. — Мы целовались. — И что необычного? — со смешком проговорила Джессика. — Вы же пара. А все пары… Тэхён повернул голову в сторону собеседницы, и та резко замолчала. — Ты ведь знаешь, что мы не пара, — поймал её на фиговой игре. — Это не важно. Вы друзья, — с улыбкой ответила она, и Тэхён заметил, что уже не играла. — И поверь мне, не поцелуи портят дружбу. — А что тогда портит? — Ложь, предательство, лицемерие. Никто не любит правду, но Чонгук любит. И если ты слукавишь, он поймёт. — Но вас же он обманул. И больше четырёх лет водил за нос, в тайне ото всех на закрытых вечеринках зажимая парней. — Пусть он и дальше так думает, — загадочно улыбнулась Джессика, и Тэхён понял, что он один ничего не замечал. — Чонгук не умеет врать, но его попытки в этом забавны, особенно — когда знаешь его как облупленного и подлавливаешь на мелочах, которые и выдают его враньё, — снова засмеялась Джессика и затем чуть тише ностальгически добавила: — Сколько бы говна не хапнул, всё равно остаётся собой. За это я его и терплю. За то, что он настоящий и, несмотря на все свои выходки, хороший человек. Если бы Тэхён сделал усилие и вспомнил все гейские повадки Чонгука, то в словах менеджера больше не оставалось бы сомнений. Но Тэхён этого не хотел. Да и какой смысл копаться в прошлом? Теперь он точно знал об ориентации друга-парня. И самому себе на удивление с каждым днём всё чаще ловил себя на мысли, что, собственно, ничего сверхъестественного не произошло. Чонгук остался Чонгуком. Подумаешь, уже трижды поцеловал. Подумаешь, на весь мир объявил об их отношениях. Подумаешь, приснился в эротическом сне. Подумаешь… — Тэхён, ты тут? Алё, гараж, — Джессика взмахнула пару раз ладонью перед лицом Тэхёна, пока он пялился на табличку кабинета напротив. — Да? — встрепенулся. — О чём задумался? — Да так… Так что ты имеешь в виду? — Тэхён зацепился за фразу «Сколько бы говна не хапнул…». — Что? — растерянно переспросила та. Хоть Тэхён и был уверен в том, что та только сделала вид, что не расслышала, но снова задал свой вопрос, уточнив суть. — Эм, ты же сам знаешь, какая жизнь у популярной модели, — у Тэхёна была одна проблема — безденежье, но у Чонгука таковая возникала вряд ли. — Постоянная критика и хейт, жизнь под прицелами камер не проста, да и ещё много всего. Понимаешь? — нет, Тэхён не понимал. Ни с чем подобным он не сталкивался, но в одном был уверен на все сто: Джессика что-то ему не договаривала. — Ладно, засиделась я, — хлопнула ладонями по своим бёдрам и поднялась с дивана с намерением уйти. — Пойду работать. Если увидишь Чонгука, притащи за шкирку ко мне. — Постой, ты ведь искала меня. — Ах, да, точно, — губ коснулась нервная улыбка. — Поздравляю, у тебя первый контракт, — уже смелее и более искренне улыбнулась. — Идём, мы с директором тебе всё расскажем.

Flashback

— Стоп камера. Не с первого раза, но Чонгук услышал голос режиссёра. Разорвав поцелуй, он посмотрел на припухшие губы Тэхёна и поймал на своих его растерянный взгляд. Тот часто-часто моргал и косился на посторонних людей в номере. Однако так сильно дрожал, будто боялся именно его — своего лучшего друга. Дрожал, но руки не отпускал. Чонгук слышал его частое, тихое дыхание. Ощущал запах зубной пасты со вкусом дыни около лица и смотрел, вернее — пялился. Как-то иначе, по-особенному. Черты лица, что находилось слишком близко, казались самыми красивыми и правильными на всём белом свете. Смущение и персиковый румянец на щеках вызывали улыбку. А губы пленяли своим цветом и вкусом. Чонгуку может быть приснилось то, или вновь почудилось… Все происходящее казалось каким-то приятным сном, от которого не хотелось пробуждаться. Чонгуку снова захотелось поцеловать друга, то есть парня. Или всё-таки друга? Чонгук запутался. — Ты в порядке? — с беспокойством во взгляде и едва слышном голосе поинтересовался у него Тэхён, заглянув будто не в глаза вовсе, а в самое сердце, где Чонгук как на ладони, не прикрыт ни единой из своих масок. И он вдруг испугался. Резко отпустив руки Тэхёна и даже не извинившись перед съёмочной группой, выбежал из номера и больше не отвечал ни на чьи звонки. Его не заботил тот факт, что Тэхён остался один, окружённый незнакомцами. Он слышал лишь набат собственного сердца, но не слушал. Поэтому, прыгнув в машину, помчался прочь от Тэхёна отеля. Полностью игнорируя присутствие Тэхёна в своей жизни и закрываясь от собственного разума, подкидывавшего странные мысли, которые Чонгуку не хотелось осознавать и принимать, он отправился к Чимину. Тот принимал его любым и всегда был рад неожиданным визитам. Чонгук приехал, налакался вермута, при этом ничего не объяснив, и отчего-то задался целью вытащить Чимина на какую-то вечеринку. Тот, само собой, сопротивлялся, ругая его, и в итоге — послал к чёрту. — А если я пойду, но не к чёрту, а на хуй? Тэхёна, например! Что скажешь? — насмехался он над страхами друга. — Либо ты идёшь со мной, либо я еду к Тэхёну. Чонгук знал, на что давить. Алкоголь будто блокировал его мозг, как он того и хотел. — А кто ты такой, чтобы я делал выбор? Кто я для тебя? — напирал Чимин, чуть толкая Чонгука к выходу. Но тут же смягчился, испугавшись, что Чонгук уйдёт навсегда. — Жизнь моя, сделай меня своим, и тогда я пойду за тобой хоть на край света. Чимин жался к Чонгуку, перебирая пальцами пуговицы у во́рота флисовой кофты и прикасаясь к его шее губами. Распахнув ту и не встретив сопротивления, сразу же принялся расстёгивать брюки Чонгука, а затем свои. И как только оба были по пояс обнажены, он развернулся к Чонгуку задом, прижался к его паху ягодицами и простонал от ощущения тёплого члена на них. Он стал тереться о расслабленный орган Чонгука, надрачивая себе одной рукой, а другой, взяв руку Чонгука в свою, стал водить ею по своему телу. Там, где он бы хотел, чтобы его касались. Но, что бы Чимин не делал, у Чонгука не вставал, даже вполсилы. — Чимин… — тому хотелось его остановить, но он продолжал пытаться, унижаясь и выпрашивая. — Чимин прекрати. Это бесполезно. Я не хочу… тебя. — Ты просто устал, — развернулся к Чону лицом и поцеловал в губы, затем в шею и ниже. — Я помогу тебе завестись, — взял его и наполовину не вставший член в ладонь, тут же принявшись надрачивать. Лицо Чонгука исказилось в гримасе боли; он зашипел. — Больно, блять, — с силой оттолкнул Чимина и рывком натянул обратно бельё вместе с брюками. — Нет, Чонгук, пожалуйста, — вновь напористо прильнул тот, не позволяя до конца одеться, параллельно обслюнявливая его кожу. — Ты же мне обещал. Ты помнишь? Чонгук раздражённо прикрыл глаза, прежде чем вновь оттолкнуть друга. — Всё изменилось, Чимин. Я не могу. Не хочу. — Это он, да? Этот грёбаный Тэхён? — с кривой улыбкой, похожей на оскал, выплюнул Чимин. — Ты же клялся, что будешь со мной, что Тэхён — для мести, не более… — Ради бога, надень штаны, — отвернулся Чонгук. Он ощущал себя последней сволочью, но иначе не мог. Пусть Чимин лучше возненавидит его, чем и дальше будет питать несбыточные мечты. Потому что сдержать своё слово об обещанных привилегиях Чонгук был уже не силах. — Раньше тебе нравилось моё тело, — шёпотом добавил Чимин, переступив ногами и избавившись от одежды. Отшвырнул ногой брюки с бельём в одну сторону, а затем и футболку — в другую. — Обожал мой рот и лицо, на которое кончал не раз, — он опустился на колени и пополз к Чонгуку. — Хочешь, сделай это снова. Сделай со мной, что захочешь. Я только твой, — присел на пятки, откинув и изогнув изящную спину чуть назад. — Смотри, как стоит, — одной рукой упёрся в пол позади себя, а второй обхватил свой каменный ствол. — Мне так хочется, чтобы ты входил в меня и одновременно дрочил. Так хочется почувствовать в себе твой крепкий член, — неистово проскулил Чимин, закусив сочные, влажные губы и прикрыв веки. Он двигал своими спортивными бедрами навстречу собственной ладони, но ему явно хотелось большего, чем просто кончить от собственной руки. — Чонгу-ук, — снова простонал и, коротко хныкнув, открыл глаза. Чонгук смотрел на него, затаив дыхание. Зрелище, что устроил Чимин было поистине прекрасным и возбуждающим. Ему так хотелось послать порядочность к чёрту и наброситься на обнажённое, безумно привлекательное тело, тем более, что Чимин так его просил. Но Чонгук понимал, что только больше их обоих запутал бы. Поэтому решился лишь на поцелуй. Он поцеловал Чимина так, как целовал Тэхёна. Думал, если почувствует что-то, то непременно останется с ним, но к сожалению чуда не произошло. — Прости меня, — прошептал в губы, разорвав поцелуй. Если бы хоть разок ёкнуло… — Прости, — повторил, накидывая верхнюю одежду на обнажённое тело. — Я пойду. — Нет, нет, стой, прошу, — Чимин ухватился за его руку, сбросив куртку с плеч. — Чонгук, не оставляй меня, пожалуйста, — слёзы брызнули из глаз, но и они не остановили Чонгука. Тот нажал на кнопку вызова лифта и, как только створки раскрылись, шагнул внутрь, даже не обернувшись посмотреть на друга. — Ну и проваливай к своему ущербному. Вытирай ему сопли, Ромео недоделанный. Чтоб вы провалились, оба! — кричал в закрывшиеся створки, захлёбываясь слезами. — Чтоб вы провалились! — причитал себе под нос, рухнув на колени и сильно ударившись о плитку, но из-за боли душевной совсем не почувствовал физическую. В груди пылали внутренности, плавились, выжигая дыру размером с самого Чимина. Снова предали, оставили одного, избили до полусмерти и бросили на произвол судьбы. И кто же? Тот, кого считал спасителем, второй половинкой, возлюбленным и самым надёжным в мире. Тот, кто обещал не бросать несмотря ни на что, но без колебаний отказался ради другого, предав доверие. Внутри так невыносимо болело, что казалось горела кожа. И слезы, текущие по ней, раздражали своей горькой солью свежие раны. Но несмотря на обиду и горечь, которые разрывали грудь и натягивали кожу на ребрах, он всё равно хотел Чонгука. До остервенения, до безумия, до истерики. Эрекция была такой же сильной. И злость возбуждала только ещё больше. Хотелось сделать себе больно, как угодно: вскрыться, выброситься из окна, удариться головой о стену, вырвать себе язык и надавать по рукам, которые тянулись к Чонгуку. А теперь тянулись к паху и будто самовольно водили по подвижной крайней плоти. Небольшие пальцы легкими касаниями щекотали уздечку и головку. От каждого собственного движения Чимин вздрагивал, сильнее вилял бёдрами, выгибался и мычал, запрокинув голову назад. И вскоре поймал себя на мысли, что, к сожалению, не достаточно гибок, чтобы самому себе отсосать. Так хотелось ощутить на своём члене скользкие от слюны губы и погрузиться в горячий рот Чонгука. — Чёртово отродье ты, Чонгук! — прокричал сквозь зубы и рывком поднялся на ноги, глухо простонав от боли в мошонке. Он испытывал омерзение к самому себе. Мысленно называл себя ничтожеством, шлюхой, отвратительной, греховной грязью, которая даже святой водой не смывается. Его руки, лицо, грудь и особенно гениталии пропитаны этой грязью, смрадом стыда, страха и унижения. Поэтому Чонгук не хотел его касаться. И отказался, потому что Чимин порченый, использованный, падший, заклеймённый собственным сознанием. Он ворвался в ванную комнату, распахнул стеклянную дверь душевой, повернул вентиль и тут же вошёл внутрь, не дождавшись пока вода нагреется. Но даже и это не остудило его пыл. Его пальчиков было не достаточно для самоудовлетворения, поэтому ему не осталось ничего, кроме как залезть в шкафчик и открыть давно неприкасаемую коробку, в которой лежал силиконовый фаллоимитатор и тюбик смазки, явно уже просроченный, но это Чимина не остановило. Он прикрепил к стене душевой на присоску искусственный член и, густо сдобрив его смазкой, приставил головку к своему разработанному кольцу, а затем стал медленно насаживаться. Колени от удовольствия потряхивало. Головка фаллоса била точно по простате, но желанной разрядки не наступало. — Чонгук, ты не можешь меня бросить, — глотая солёные слёзы вперемешку с водой, бубнил себе под нос Чимин и ритмичными толчками с остервенением пружинил ягодицами от плитки. — Ты не можешь со мной так поступить. Невозможность кончить злила его и раздражала. Он щипал себя за соски, крутил и оттягивал, водил ладонью по члену, который от частых и резких движений уже начинал гореть, но результата всё равно не было. Это всё Чонгук в его голове. Ушёл из его дома, но прочно поселился в мыслях, сделав из Чимина собаку Павлова, способную кончать лишь от его голоса или ласк. — Чонгук, пожалуйста, — мягче двигался он, с трепетом и нежностью касаясь себя, вынужденно обманув свой разум, картинки воображения выдав за реальность. — Пожалуйста, позволь мне кончить, я очень этого хочу. Пожалуйста… Он шептал и выстанывал имя Чонгука, явственно представлял в себе его тёплый венистый член, его руки на мокрой коже и собственном болезненном стояке. — Ещё чуть-чуть… — жмурился от удовольствия, старательно толкаясь в стену под необходимым углом. — Да, ещё… чуть-чуть… Агх, да, Чонгук… Чонгу-ук, — выкрикнул его имя в долгом, писклявом стоне и, на пару мгновений замерев, обессиленно рухнул коленями на пол. А после упал на бок, свернулся в позу эмбриона и, ощутив вновь нахлынувшую волну слёз и обиды, зарыдал навзрыд. Так сильно, как никогда в своей жизни. Чимин попытался остановить этот поток боли, но его старания с самого начала были обречены на провал. В конце концов, он поддался и разрешил себе в тот вечер быть слабым до конца.

End of Flashback

— Да. Кто это? — тихий измученный голос. Возможно, человек, поднявший трубку, пьян или с похмелья. Тэхён вообще не уверен, что набрал правильный номер. Он ещё ни разу не звонил Чимину. И с удовольствием бы не не делал этого никогда в жизни, если бы не необходимость. — Это Тэхён, — коротко ответил он без малейшего понятия, как продолжить разговор. — М… Чего тебе? — голос изменился. Стал больше похож на сталь, колючую и раскалённую. Да, Тэхён уверен, что ответил Чимин. — Ты давно общался с Чонгуком? — на минуту, если не больше, воцарилась тишина. А затем вызов прервался. Тэхён не стал перезванивать. Предположив, что Чимин больше не ответит, он ещё раз набрал номер Чонгука, но услышал лишь длинные гудки, такие же, как и последние два дня. Тэхён хотел попросить его поехать на съёмки вместе, потому что Джессика не смогла и отправила его к Варватосу с визажистом, которого Тэхён видел впервые. А будучи интровертом, не склонным к активному общению с незнакомыми людьми, он не мог чувствовать себя с ним комфортно. Он не впервые снимался, но с ним всегда был кто-то свой, чьё лицо позади фотографа придавало спокойствия. Однако на этой фотосессии Тэхён будет один, без поддержки и опоры. Это нервировало. А если вспомнить недвусмысленные намёки модельера на той вечеринке у Чимина, то становилось втройне страшно. У Тэхёна не было выбора, зато был контракт и обязательства. Ну не съест же его этот Варватос?.. Конечно, он мог подбадривать себя и успокаивать, как угодно, и это помогало, но только до тех пор, пока не вошёл в студию и не увидел рабочую суету персонала. Все были заняты своими делами, а до Тэхёна им и дела не было, отчего он ощущал себя прозрачным стеклом, невидимкой, пустым местом. — Ну и где твой Тэхён? — возмутился фотограф в сторону самого главного — Джона Варватоса. Тэхён крупно вздрогнул и будто дар речи потерял. Его визажисту пришлось обратить внимание фотографа на модель и даже чуть подтолкнуть вперёд. — Здравствуйте, — подойдя ближе, Тэхён слегка склонил голову в поклоне, — я Ким Тэхён. — О! Привет, — обрадовался фотограф и протянул ему руку. — Я Стив. Буду рад поработать с тобой. — Если церемония приветствия окончена, можете приступать к работе, — холодно произнёс Варватос, не глядя на них и, в принципе, ни на кого вокруг. Он сосредоточенно смотрел в монитор, где его помощник листал фотографии, отснятые до прихода Тэхёна. — Да, Ваше Величество, — присел в шуточном реверансе Стив и подтолкнул Тэхёна на его непосредственное рабочее место, а затем обратился к нему: — Послушай, расслабься. Осмотрись и подумай, как сможешь использовать реквизит. Просто работай в своей манере, о-кей? У тебя ведь есть опыт? — Тэхён нерешительно кивнул. — Давай приятно проведём время и сделаем первоклассные снимки? Тэхён снова кивнул, но ощущение скованности отступило. Стив казался адекватным фотографом, которых он встречал очень редко, да и Варватос на него совсем не смотрел. И последнее радовало больше всего. Съемки проходили превосходно. Стив его хвалил, а высшее руководство не обронило ни слова, значит ему тоже всё нравилось. На Тэхёна действительно никто не обращал внимания, кроме фотографа. И он чувствовал себя прекрасно: работа шла в кайф, фотограф профи, никто не пялился, да при том ещё и бренд знаменитый, и платили отлично. Тэхёну было, вопреки ожиданиям, легко. Спустя примерно полчаса непрерывной работы Тэхёна попросили сменить наряд. Он со своим визажистом должен был отправиться в комнату, которую выделили под гримёрную. Однако тот так и не появился. Не дождавшись его, Тэхён сам стал стягивать с себя рекламную одежду. В процессе раздевания дверь отворилась. — Где Вы ходите? Помогите мне одеться? — не глядя, попросил повышенным голосом Тэхён, как он думал, визажиста. Но только когда его оголённых предплечий коснулись чьи-то ладони, он понял, что вошёл кто-то посторонний. Тэхён вздрогнул, повернул голову вправо — на зеркало — и в отражении за своей спиной увидел того, кто весь съёмочный процесс игнорировал его. — Ты был великолепен, котик, — низкий голос царапал слух хрипотцой. — Я и не думал, что ты так талантлив. Холодные, шершавые ладони опустились по рукам ниже и переместились на мягкий живот. Тэхён испуганно отстранился и, повернувшись к мужчине лицом, прикрыл наготу верхом от нового костюма для съёмки. Угрожающим взглядом загнанного в угол зверя он попытался сказать тому, чтобы не прикасался больше и вообще вышел вон. Однако такие люди, как Джон Варватос и слова́-то не всегда понимали, что уже говорить о глазах? — Ты меня боишься? — искренне удивился он, пронизывающим, хищным взглядом скользя по полуобнажённому телу Тэхёна. — Я тебя не обижу, котик, — сделал шаг вперёд и поднял ладонь к его лицу. — Покажешь мне остальные свои таланты после съёмки? М? — указательный палец в неприличной близости губ коснулся щеки, и Тэхёна будто током пробрало от болезненного прикосновения. Сердце сжалось от дурного предчувствия, а потом оборвалось и рухнуло вниз, когда мужчина приблизился к его лицу, повёл носом вдоль скулы, но, услышав посторонние голоса за дверью, замер. — До вечера, красавчик. Я отвезу тебя туда, где нам никто не помешает, — втянув носом воздух, вероятно, так же, как и Чонгук, оценив аромат зубной пасты, Варватос растянул губы в мерзкой ухмылке и, окинув Тэхёна напоследок противным, сальным взглядом, наскоро покинул комнату. А вскоре после него пришёл визажист, извиняясь за опоздание прямо с порога. Но Тэхён его будто не слышал. Он еле держался на ногах, поэтому тут же присел и судорожно выдохнул. Чтобы не выдавать истинные эмоции, старался переключить внимание на визажиста и просто поддавался всем его манипуляциям. Внутреннее чутьё ему подсказывало, что никто ему не поверит и не защитит, если решит рассказать кому-то о том, что известный модельер и не последний в индустрии человек вёл себя с ним столь отвратительным и безнравственным образом. От этого внутри медленно рушился. Джон Варватос был его кумиром, идолом и образцом настоящего профессионала. Для Тэхёна было непостижимо то, что несколько минут назад произошло. Если бы ему рассказали, он бы не поверил. Но посмотрел на себя в зеркало и чуть не разрыдался от обиды и несправедливости. Неужели он ничего не понимал в людях? Однако то, что произошло только что, ему не привиделось. На съёмочную площадку он вышел совсем другим человеком. Стив сразу приметил это и попытался выяснить, что произошло, но Тэхён так и не проронил ни слова. Однако, заметив, что самого главного не было, он смог ненадолго отвлечься и вновь включиться в рабочий процесс. Перед последующими сменами рекламной одежды он предусмотрительно запирал дверь гримёрной. Так было спокойнее. А когда выходил и не видел Варватоса, на душе становилось ощутимо легче. «Было бы хорошо, если бы он не вернулся», — думал Тэхён про себя, глядя на пустующий стул. Однако его надеждам не суждено было оправдаться. Мужчина вернулся в тот самый момент, когда Стив показывал Тэхёну финальные кадры со съёмки. — Ты можешь идти, спасибо за работу, — пожал Варватос руку фотографу. — Твоё «спасибо» лучше всего будет смотреться у меня на банковском счету, — подмигнул тот и, собрав аппаратуру, протянул руку для пожатия Тэхёну. — Думаю, мне стоит дать тебе пару ценных советов, как считаешь? — прошептал Варватос на ухо Тэхёну, который вцепился в руку фотографа и одними губами просил не уходить. Стив изменился в лице, ощутив сильное сдавливание в своей ладони, а затем посмотрел сначала на него, затем на Варватоса. Тэхён всей душой надеялся на его помощь, но тот вырвал руку и поспешно вылетел вон. — Какую кухню предпочитаешь? — облокотившись ягодицами о край стола с компьютером и прочей техникой, мужчина смотрел в планшет, вероятно, выбирая ресторан. — Я… Я не хочу никуда ехать, — растерянно пролепетал Тэхён и на свою беду стал пятиться к стене. Он слышал о случаях домогательств в модельном бизнесе, но никогда за пять лет работы в индустрии не испытывал подобного на себе. Поэтому наивно думал, что те россказни были не более, чем выдумкой. — Как скажешь, котик, — тут же отложил планшет Джон и в пару широких шагов оказался рядом с Тэхёном. — Хочешь прямо здесь показать мне свои таланты? — ехидно протянул с гнусной ухмылкой и потянулся лицом к манящим губам, но Тэхёну хватило сил отвернуться в последний момент, и колючая борода больно мазнула по щеке. Он изо всех сил зажмурился, ощутив подошедшее к горлу отвращение. Хоть мужчина и выглядел моложе своих лет, был красив, брутален и пах приятным цитрусом духов, но Тэхёна начало тошнить. — Котик артачится? — раздражённо выдохнув, строго произнёс Джон и грубо, до боли стиснул между пальцев подбородок Тэхёна. С усилием повернул его лицо на себя, а после сразу же впился в сжатые губы. В опустевшей голове Тэхёна не было ни одной мысли, будто все когнитивные функции его организма дали сбой. Ему будто что-то мешало закричать, возмутиться, дать отпор. И это были вовсе не настойчивые губы мужчины. Чёртова амигдала! Крошечный комочек в мозге, а напрочь вырубает возможность соображать. Вместо того, чтобы врезать мужчине по лицу или куда угодно и бежать подальше, Тэхён замер на месте, позволив делать с собой всё, что тому заблагорассудится. Ступор — с самого детства его самая надёжная защитная реакция. «Только не сейчас», — мысленно молил он свой организм не провоцировать приступ, когда Джон, наконец, оторвался от его губ. — Сладко. — Прошу Вас… Не надо… Это неправильно… — прерывисто произнёс Тэхён. — Не бойся, котик, дядя Джо тебя не обидит, — провёл большим пальцем по щеке, — если котик будет хорошим мальчиком. У Тэхёна всё внутри начало сильнее клокотать. Он попытался отступить, сделав шаг назад, чтобы оставить хоть какое-то расстояние меду ними и мало-мальскую возможность сбежать, но тот резко приблизился и, развернув его от себя, прижал щекой к стене. Тело пробила крупная дрожь. В груди запылало нарастающее ощущение паники. И Тэхён заплакал. — Нет… Пожалуйста. Я не такой… Я не… — Тэхён попытался отбиться и уверить Варватоса, что ему не нравятся мужчины, что он не гей, но тот наверняка следил за новостями. Тэхён впервые за всё мучительное время вспомнил о Чонгуке и разозлился на него. Был бы Чон рядом, Варватос не осмелился бы — Тэхён уверен. Однако он один, и помощи ждать ему неоткуда. — Ты очень сладкий, мой строптивый, — сделал секундную паузу, собрав пшеничные волосы в кулак и до боли оттянув в сторону, — котёнок, — добавил сквозь зубы, будто дав понять, что через силу вёл себя мило. — Я ждал твоего звонка с той самой нашей встречи. А ты к Харду ушёл, негодник, — с силой вжал неотзывчивое тело в вертикальную поверхность, потираясь своим пахом об упругий, соблазнительный зад Тэхёна и оскверняя его медовую кожу везде, куда только смогли дотянуться омерзительные губы. — Пожалуйста, прекратите, — безо всякой надежды шептал Тэхён и дёргал руками в попытке высвободить кисти из крепкой хватки за спиной и избавить себя от грязных прикосновений. — Негодных шлюшек следует наказывать, — угрожающе прохрипел Варватос в ухо, показав своё истинное, безобразное нутро. Тэхёна не услышали и приступили к решительным действиям. Лязганье ремня. Звук полозка по ширинке. Резкий удар под колени и разворот. Тэхёна опустили на пол как тряпичную куклу и приказали взять, будто собаке. Если бы Варватоса волновали его чувства, то он бы прочитал в его влажных глазах, поднятых в поиске помилования, ужас. Но тому было плевать. Он лишь поторапливал Тэхёна приступить, пока никто не пришёл, ведь дверь не заперта. Любил этот извращенец острые ощущения, о чём с улыбкой поведал Тэхёну. Боль в душе, смешанная с отвращением, топила. На глазах проступила новая порция слёз, за которые Тэхён получил первую пощёчину и предупреждение, что с ним не будут так нежны в случае неповиновения, а затем снова до тянущей боли схватили за волосы и толкнули к своему паху. Тэхён лицом врезался во внушающих размеров орган Варватоса, который пока ещё был в белье. Тот хрипло простонал и сильнее прижал его голову, которая точно губами попадала по члену. — Открой рот, — со злостью оттянул кулак с волосами Тэхёна между пальцев, — я сказал открой! — вторая пощёчина и Тэхён несмело распахнул губы. Радовало лишь то, что член мужчины был всё ещё под бельём, которое воняло проклятым цитрусом. Запах чёртового лимона забивался в нос, подкатывая новый комок тошноты к горлу. Тэхёну казалось, что его сейчас вырвет. И ему, пожалуй, стоило это сделать. Хотя бы выиграл время. Но ничего не получалось. На новый всхлип и неотзывчивость прилетели третья пощёчина и новые угрозы, которые не заставили долго ждать их исполнение. Варватос отстранил лицо Тэхёна от своего паха и с силой толкнул в противоположную сторону. Тот больно стукнулся затылком о стену и на пару секунд потерял бдительность. Когда голова более-менее перестала болеть, на уровне лица Тэхёна возник крепко стоящий член. — Взять! — вновь отдали команду «собаке». И только в этот момент Тэхён осознал, кем являлся. Существом, которое должно подчиняться, которое не спрашивают, а ставят перед фактом собственного выбора. Он и человеком себя больше не чувствовал. Он объект, чьих потребностей и желаний можно не учитывать. Отчаянье поглотило Тэхёна. Он отказывался верить, что все эти ужасные вещи случились с ним. Происходящее напоминало сон, а точнее — кошмар, от которого не было возможности очнуться. С трудом уговорив себя потерпеть и очистив разум ото всех мыслей, он держал в голове лишь одну — скорее бы всё прекратилось. — Опять ты за своё? — со стороны входной двери послышалась ломаная английская речь. И Тэхён тут же закрыл едва распахнутый рот. Варватос вздрогнул. Тэхён даже испугался, когда тот отскочил от него и стал судорожно подбирать свои брюки. — Тони, что ты здесь делаешь? Разве ты не собирался в свою студию? — заикался Варватос. Он, казалось, боялся вошедшего. Тэхён вскочил на ноги и, воспользовавшись моментом, пулей полетел к выходу, но услышав ответ незнакомца, замер у самого порога. — Я уже отъехал, когда мне позвонил Стив и сказал, что ты даёшь частные уроки позирования, — Тэхён позволил себе облегчённую улыбку, когда услышал, что фотограф его всё-таки не бросил. — Папа, — добавил Тони, и произнёс это слово особенно громко. Такого поворота Тэхён не ожидал. Похоже, теперь он точно в безопасности. Хотя, раз уж Джон сам боялся сына, может быть, и Тэхёну его стоило опасаться?.. — И что этот бездарь тебе наплёл? Тони, всё не так как выглядит. Я просто… — Сколько раз говорить? Не называй меня так. Я — Юнги, Мин Юнги! Казалось, Тони, или Юнги, начинал не на шутку выходить из себя. Тэхён сделал вывод, что лучше будет, если он уйдёт. — Стойте! — остановили его. — Ещё раз увижу или узнаю что-то подобное, ты знаешь что будет, — бросил Юнги, или Тони, отцу и, взяв Тэхёна за руку в районе запястья, вышел из студии. Джон прокричал что-то вслед и, Тэхён уверен, что услышал грохот, как будто что-то тяжёлое и железное упало на пол. Через несколько шагов его спаситель отпустил руку и остановился. — Прошу прощения за отца, — в пояс поклонился тот, и Тэхён оторопел, невольно сделав назад полшага. — Если Вы захотите заявить о домогательстве, я готов свидетельствовать. Можете на меня рассчитывать, — не разгибая спины добавил, а затем поднялся. По взгляду было не похоже, чтобы он шутил. Наоборот, казалось, что понимал и сочувствовал. — Но он же Ваш отец, — Тэхён всё ещё не мог поверить в то, что узнал, но это не помешало ему задаться вполне логичным вопросом. — Именно поэтому я помогу Вам, потому что хочу, чтобы он прекратил позорить и меня, и себя. Так как? Заявите на него? — Не знаю… Я… Мне нужно подумать, — стушевавшись, ответил Тэхён. — Я поеду домой, — сделал шаг в сторону, но тут же снова был остановлен. — Вы в таком виде поедите? Тэхён посмотрел на себя и вспомнил, что одет в рекламное, при том не по погоде за окном, да и лицо его, вероятно, было не в порядке. — Пойдёмте, я провожу вас до гримёрной, — но Тэхён и не думал двигаться с места. — Вы можете мне доверять, — будто прочитал чужие мысли Тони. Мог ли Тэхён положиться на сына человека, который ещё несколько минут назад пытался его изнасиловать? Но тот выглядел спокойным, и глаза его с лисьим разрезом казались добрыми и бесхитростными, даже немного грустными. Поэтому Тэхён попытался ему поверить. Слегка кивнув, он проследовал за ним в комнату, где до этого несколько раз переодевался. — Я подожду снаружи. Не торопитесь. Тэхён вновь молча кивнул и вошёл внутрь. Посчитал, что будет надёжнее, если закроет дверь, и несколько раз прокрутил наружный язычок замка до отказа. Реакции от того, кто ожидал за дверью, не последовало, тогда Тэхён смог расслабиться и, не торопясь, переодеться. Смотреть на себя в зеркало не хотелось. Хотелось поскорее убраться оттуда и принять душ. Он сменил одежду и нацепил солнцезащитные очки, чтобы скрыть разводы от косметики. Хотел поскорее вернуться домой, чтобы почувствовать себя в полной безопасности. Но вместе с тем и боялся этого. — Всё хорошо? — выдернул из мыслей Тэхёна тихий голос из-за двери. Он трижды щёлкнул замком и вышел. — Спасибо, — немного погодя, вымолвил Тэхён. — Я вас так и не поблагодарил. — Не стоит. На моём месте любой поступил бы так же. — Не любой, — возразил Тэхён и нерешительно сделал шажок от комнаты, дав понять собеседнику, что собирается уходить, но не против его компании. — Стив? — Тэхён кивнул. — Я только-только отъехал от компании, когда он мне позвонил. Стив не хотел ссориться с отцом, но, кажется, мне не стоило его сдавать. — А Вы, значит, хотите? — А мне плевать. Я не его подчинённый, так что… Хотите подвезу Вас, куда скажете? — Нет, спасибо. — Прошу, не отказывайтесь. Это лишь малость из того, что я могу для Вас сделать. Тэхён колебался, но в итоге согласился. Он сел на заднее сидение автомобиля с противоположной стороны от водительского, сразу же пристегнулся и сообщил своему спасителю адрес. Машина тронулась с места. — Вы не против, если я включу музыку? — водитель скользнул по зеркалу заднего вида, убедился, что Тэхён его услышал, и вернул внимание на дорогу. А Тэхён будто только вспомнил, что во внутреннем кармане куртки лежит его успокоительное средство. — Нет. Я свою послушаю, — демонстративно поднял вверх коробку из-под наушников и затем вставил те в уши. Разблокировав телефон, он подумал сперва позвонить Чонгуку, но потом понял, что не сдержится, когда услышит его голос. Поэтому на полную громкость включил плеер. Ему нужно было сперва самому переварить всё, что произошло. Вспомнив те истории, которые Тэхёну рассказывали, он понял, что практически всегда жертвы молчали о насилии. И Тэхён на собственном опыте теперь узнал, почему. Потому что это стыдно, грязно и унизительно. Он сам виноват, что не защищался. Злился на себя и ненавидел за это. А посему будет лучше, если об этом позоре никто не узнает. Наверное… Тэхён даже не представлял, сможет ли самостоятельно справиться с этим. Пока в ушах играла мягкая мелодия Mogli — Earth, Тэхён гнал жрущие его мысли подальше. Разреветься в машине сына мудака, который собирался сделать с ним чёрти что — последнее, чего Тэхён хотел. Он отвлекал себя, рассматривая детали кожаного салона автомобиля и самого водителя. У того были чёрные волосы, постриженные и уложенные на корейский лад, и миндалевидные глаза, сосредоточенные на дороге, оттого немного пугающие, так как веки были приопущены и закрывали половину радужек. Его отстранённый взгляд пугал Тэхёна, и ещё больше пугала перспектива пересечься с ним. Поэтому он перевёл своё внимание на вечерний Нью-Йорк за окном. Но вскоре почувствовал, что быстро сменяющиеся картинки с мигающими огнями клонили в сон. Как же хотелось домой… Спустя какое-то время машина затормозила. Тэхён увидел свою высотку и поспешил открыть дверь. К тому времени, как он вышел, спаситель тоже покинул своё сиденье и подоспел к пассажирской дверце. — Скажите, из какого Вы агентства? Чтобы мы без проблем и потерь для Вас смогли расторгнуть контракт. — Почему? — искренне удивился Тэхён. — Я ведь хорошо отработал. Стив меня хвалил и уверял, что снимки замечательные. — Но ведь… То, что произошло… Разве Вы хотите продолжить работать с моим отцом? — Нет! — чуть громче, чем следовало, возразил Тэхён. — Простите. Я не хочу больше работать с этим брендом и, тем более, становиться амбассадором. Но разрывать контракт не обязательно. Начнутся вопросы. А я… — он замолчал, будто задумался. — Я не хочу, чтобы об этом узнали в компании. — То есть заявлять Вы не станете? Тэхёну голос спасителя показался разочарованным. И он его понимал. Ответил, что хочет всё обдумать. В конце концов он созидатель, а не разрушитель. А тема харассмента довольно непростая, чтобы решение приходило молниеносно. — Хорошо, — кивнул спаситель. — Вот моя визитка. Пожалуйста, не стесняйтесь обращаться ко мне по любому поводу. — Спасибо, — ответил Тэхён и принял небольшой пластиковый прямоугольник, на котором каллиграфическим шрифтом было выведено:

Мин Юнги

продюсер, генеральный директор

«Genius Lab»

*номер телефона*

*адрес компании*.

Тэхён грустно улыбнулся тому, какой плутовкой оказалась судьба и, ещё раз поблагодарив Юнги, направился ко входу в дом. Заперев входную дверь на все возможные замки, он наконец-то почувствовал себя в безопасности. Съёмная квартира пахла булочкой с корицей из-за ароматической свечи, которые Тэхён очень любил. Оттого ему было уютно и комфортно дома. Он вновь подпалил фитиль свечи в прозрачном стеклянном стаканчике и отправился в ванную. Не глядя на себя, в тишине разделся и быстро принял душ, стараясь не думать о том, что произошло в студии. Он думал о Чонгуке: где он, с кем, куда так надолго пропал? Думал, что скажет в агентстве в ответ на провокационные вопросы, которые непременно будут. Думал о планах на вечер и о том, что так и не купил маргаритки. С каждой новой мыслью в его голове, произошедшее отодвигалось всё дальше и всё больше напоминало сон. Просто сон без каких-либо последствий. Последствий ведь нет?.. Вот он вытер пар на зеркале ладонью и посмотрел на себя. Тот же Тэхён, те же волосы, кожа, глаза… Ничего не изменилось. Он криво улыбнулся себе в отражении, пальцами зачесал влажные волосы назад и, не вытершись, вышел из ванной. Во всём теле ощущалась слабость и усталость. Несмотря на то, что было ещё только девять вечера, его неимоверно тянуло в сон. Тэхён рухнул на постель в чём мать родила и там же задремал, а позже, укутавшись в тёплое одеяло, уснул до утра.