Мин Юнги
продюсер, генеральный директор
«Genius Lab»
*номер телефона*
*адрес компании*.
— О! Продюсер! Директор! — вскидывает брови на каждом слове Чонгук, опуская вниз уголки губ. — Not bad. И сколько ему лет? — Не знаю. Мне кажется, он старше меня, хотя и выглядит молодо. А вообще, я не думал об этом, сам понимаешь — в тот день не до этого было. — Ммм, — тянет Чонгук, — и красивый, конечно же? — Ну, — мечтательно улыбнулся Тэхён, намеренно провоцируя ревность, — по корейским меркам он довольно симпатичный. — О как! На сколько баллов из десяти? — ухмыльнулся Чонгук, не думая подыгрывать. — Думаю, на десять, — продолжил играться Тэхён. — Даже одиннадцать из десяти, да! Очень красивый. А Чонгук двигал желваками и толкался в щёку языком, закипая от злости. Даже венка на правом виске выступила, пока он прожигал Тэхёна взглядом. А тот весело уплетал свою порцию омлета. Тэхён только в тот момент приметил, насколько Чонгук становился горячим, когда ревновал. Это вызывало у него приятный трепет в теле и пьянящий азарт. Но чего он добивался? Сам не понимал. Пожалуй, ему сперва следовало получше узнать своего парня. Чонгук ведь абсолютно непредсказуем. Что происходило в его голове, когда он смотрел на Тэхёна так сверляще и многозначительно? И ведь ничего, кроме опасности, тот не испытывал, но останавливаться не собирался. Мазохист, не иначе. — О, даже так, — принял за чистую монету Чонгук. Тэхён посмотрел на него внимательнее и осознал, что шалость не удалась. От слова — совсем. Запив проглоченный кусок завтрака половиной стакана воды, он вышел из-за стола и, подойдя к Чонгуку, обнял его со спины за шею. — Ты же не ревнуешь? — промурлыкал на ухо. — Пф… С чего бы? — попытался выпутаться из объятий Чонгук. — У меня нормальная самооценка. — Значит ты мне́ не доверяешь? — и тут же ослабил хватку, но Чонгук не позволил ему убрать руки. — Верю, — мягким, до вставших волосков на руках голосом проговорил Чонгук. — Просто я… Я боюсь, что ты… — Что? — Да не важно. — Нет, договаривай теперь. Боишься чего? — притянул к себе другой стул Тэхён и присел рядом. — Боишься, что войду во вкус и начну на других парней заглядываться? Чонгук явно почувствовал себя неловко от его прямоты. Но именно это он и имел ввиду. Тэхён услышал это в его молчании. — Ты пойми, я сам толком ещё не разобрался в своих ощущениях. Пока что для меня это странно и непривычно. Я даже не знаю, как себя с тобой вести. — Как и раньше, Тэ. Ничего не изменилось. Только теперь я могу делать так, — Чонгук взял его ладонь, притянул к своему лицу и нежно чмокнул внутреннюю часть ближе к запястью, — а ещё так, — прильнул к мягкой коже щекой, прикрыв глаза, — и не опасаться, что ты мне за это вмажешь. — Дурной, — хихикнул Тэхён, пересаживаясь на Чонгуковы колени и зарывая лицо в его шею, но тут же резко отпрянул, вспомнив, что на лице всё ещё была не впитавшаяся мазь. — Ой, я тебя чуть-чуть испачкал. — Где? Айщ, как ты мог, Тэхён? — брезгливо оттянул край футболки Чонгук. — Это же теперь не отстирается! — Прости, — пожал плечами Тэхён, — со мной такое редко случается. — А? — замер, осмысливая услышанное. Тэхён ответил смехом и, соскочив с его коленей, поспешил закрыться в ванной. — Ах ты развратник, — осмыслил, наконец, и бросился следом. — Открывай, Тэхён, — дёрнул ручку двери в ванную. — Ты же всё равно отсюда выйдешь, — смеялся он. — Я и не знал, что ты такой бесстыжий. Тэхён-а, открывай, а то пожалеешь. Клянусь! Ты от меня потом трусами не отмашешься, обещаю. Щелчок замка, и Чонгук с угрожающим «Ага, попался!» вошёл внутрь.***
Сидя на диване в гостиной и промакивая влажные волосы полотенцем, Тэхён смотрел на своего парня, который одевался в его комнате, не до конца прикрыв дверь. Он неотрывно следил за перекатами мышц ягодиц и бёдер, когда тот натягивал на себя штаны, и не мог перестать представлять. Утренний сон уже не напоминал о себе так навязчиво, наоборот — воображение Тэхёна рисовало новый, наяву. Стоило ему на мгновение сомкнуть глаза, как Чонгук перед ними активно качал тазом навстречу ягодицам Тэхёна. Как ритмично толкался, придерживая его за живот или бёдра. Как поджимал губы, теряясь в удовольствии, и открывал рот, чтобы выпустить из него очередной тихий стон. Тэхёну хотелось почувствовать на себе такие касания, хотелось ощущать спиной тепло чужого тела. Хотелось именно так, в такой позе, так же нежно и медленно. Но он боялся. Боялся, что ожидания не оправдаются, что будет не так прекрасно и приятно, как во сне или его фантазиях. Он боялся, что всё испортит. И в первую очередь — их отношения. Тэхён так увлекся своими мыслями, что не заметил, как время пролетело, и Чонгук уже был одет. — Тэхён, уснул? — тормошил его за плечо тот, присев на корточки. Тэхён неохотно разлепил веки и моментально пришёл в себя. Он всё ещё злился на то, что Чонгук устроил в ванной. Сперва обрызгал водой из душевой лейки, а затем зацеловал, пока всю мазь не стёр. — Нет, я волосы вытирал. Ты всё? — Ага, — поднялся Гук. — Ты переодевайся тогда, а я вниз пойду. Ты же, наверное, стесняешься, там, все дела… — смеялся, отступая к прихожей. — Ты опять? — на полном серьёзе разозлился Тэхён. — Щас я тебе покажу «стесняешься», — замахнулся полотенцем. — Да что происходит? — сменил тон голоса, но всё равно несерьезность прослеживалась. — Меньше суток встречаемся, а ты меня уже лупишь. Если так дальше пойдёт, я пожалуюсь на тебя в общество по защите от семейного насилия. — Я тебе пожалуюсь, — слегка шлепнул Чонгука по бедру полотенцем. — Я тебе так пожалуюсь… Но Чонгук оказался проворнее. Ловко выкрутившись, он этим же полотенцем зафиксировал Тэхёновы запястья за спиной и прижал ими парня ко входной двери. — Пусти, — шепнул Тэхён, слабо сопротивляясь. — Пущу, если поцелуешь, — и вытянул губы бантиком. — Ну что ж, постоим тут, пока тебе не надоест. — Почему это? Не хочешь поцеловать своего парня? — изумился Чонгук так, что потерял бдительность, и Тэхёну удалось выпутаться из оков полотенца. Сердце сильнее ударилось о диафрагму. Тэхён не знал, как объяснить свой пунктик по поводу поцелуев. Язык не поворачивался. — Мы опоздаем. Иди, я скоро спущусь. — Ты же меня знаешь, Тэхён. Я никуда не пойду, пока не получу ответ на свой вопрос, — решительно заявил Чонгук. И во взгляде его решимости было через край. Тэхён понимал, что тот больше не дурачился. Он ощутил, будто стены квартиры начали на него наступать со всех сторон. Сердце снова ударилось о его грудь. — Я жду, — напирал Чонгук, отчего Тэхёну становилось не по себе. Будто снова оказался в подвешенном состоянии без права на отказ и отступление. Будто вернулся в прошлые отношения. Как-то душно резко стало в гостиной. Он отвернулся от Чонгука и бросился к балкону, на свежий воздух, на короткий миг свободы. — Тэ, — нежнее и тише произнёс Чонгук, бесшумно подойдя сзади. — Тебе плохо? Тэ… — Всё нормально, Чонгук, — выдохнув, произнёс Тэхён. — Просто не дави на меня. — Прости, — на полшага отступил тот. — Я… Щибаль, — стукнул раскрытой ладонью по оконной раме. — Я думал… Вернее, думал, что всё будет… проще, что ли? Прости меня, Тэ, я обещаю, что буду внимательнее, — на шаг приблизился. Тэхён удивился тому, что они с Чонгуком думали одинаково. И его самого кольнула вина за то, что заставил парня чувствовать себя плохо. — Я в порядке, Чонгук, — мягко коснулся ладонями его щёк и шеи. — Правда, всё хорошо. Ты не должен себя в этом винить. Нам обоим придётся учиться в этих отношениях, и нам необходима поддержка друг друга на этом этапе. И раз уж мы решили быть вместе, то давай не будем торопиться и попусту злиться. Хорошо? Чонгук кивнул. Тэхён убедился, что тот пришёл в норму и успокоился, и опустил руки. — Я боюсь, что ты не сможешь меня понять, Чонгук. — Я пойму, Тэ… — Для меня поцелуй значит больше, чем для большинства людей. Если коротко, то, если я поддамся порыву и поцелую тебя первый, то это будет означать, что я готов… с тобой… в общем, — он пристально смотрел на Чонгука в немой просьбе закончить за него мысль вслух, но тот молчал. — Фу-ух, — решительно выдохнул он. — Если я тебя поцелую, то мы переспим. А я пока что не готов. Вот такой у меня бзик, ясно? Как же ему хотелось провалиться под землю. — Ну и что тут такого? Айщ, — притянул его к себе Чонгук и крепко обнял. — Я понимаю, Тэ, и принимаю тебя со всеми твоими бзиками, как ты говоришь, — смеялся в шею. Так щекотно. — Тебе не стоит бояться что-либо мне рассказывать. Ладно? Я за тебя против всех буду стоять, если нужно, глупыш мой. Голос Чонгука так успокаивал, а его поглаживания по голове вызывали чувство защищенности. Впервые Тэхён чувствовал, что нужен, что о нём позаботятся, что он в безопасности. В тот момент он отогнал прочь сожаления. Признаться Чонгуку было правильным решением. Возможно, самым верным в жизни. — Ладно, иди. Я переоденусь, лицо намажу и спущусь. — Хорошо. Я пока отъеду на пятнадцать минут, ты не торопись. Я наберу, когда вернусь, — Чонгук сам чмокнул его в губы и ускакал. А после выкрикнул из прихожей: — Про лекарства не забудь. Точно! Тэхён и думать про них забыл, хотя ему было совершенно непонятно, зачем их принимать, если он чувствовал себя превосходно. А с другой стороны, если бы Чонгук узнал, что Тэхён игнорирует назначение доктора, ох, он бы такой скандал учинил.***
Тэхён надел прямые хлопковые слаксы жёлто-коричневого цвета, черный свитер с высоким горлом, на ноги — коричневые кожаные челси, а сверху — текстильное бежевое пальто. Покрутился возле зеркала, подмазал крема на лицо и прикрыл рот черной тканевой маской. Чонгук его уже, наверное, заждался. Выйдя из подъезда, он увидел знакомую машину и поспешил сесть внутрь, чтобы проезд не загораживать. Для Чонгука не существовало парковок. Тот придерживался мнения, что парковка там, где припарковался. Вот и сейчас он стоял, заняв половину проезжей части. Увидев Тэхёна, Чонгук странно себя повёл. Как только тот открыл пассажирскую дверь, он внезапно заблокировал экран и убрал свой телефон. Тэхёну стало не по себе. Он метался вместе со своими мыслями от «Спросить, что у него в телефоне, и вероятнее всего спровоцировать конфликт» до «Промолчать и мучиться до тех пор, пока случайно не узнает». С другой стороны они ведь договорились — никаких тайн. Так что Тэхён решился. — Кто пишет? — как бы невзначай поинтересовался он, роясь в своей сумке в поиске гигиенички, которой забыл воспользоваться перед выходом. Нашёл. — Да… Чимин… — уклончиво ответил ему Чонгук. — Что пишет? — водил стиком по сухим губам Тэхён. — Завтра вечером у него вечеринка. Вот пригласил. — М, — промычал он, растирая гигиеническую помаду губами и затем подтушёвывая пальцем края. — Пойдешь? — Если ты не против, то пойду. Чимин сказал, что там будет Чарли Пут. Может, — усмехнулся сам себе, — удастся получить автограф. — Один собрался идти? Этот диалог давался Тэхёну нелегко. Он чувствовал странное волнение. Вроде бы всё как раньше, однако перемены ощущались чётче, чем ему казалось будет. Если бы они с Чонгуком до сих пор оставались друзьями, то Тэхён бы даже не стал спрашивать, кто ему пишет. Наверное, это и была ревность. — Ты хочешь пойти со мной? — замешкался Чонгук. Тэхён понял, что там его никто не ждёт. Тем более, что если бы Чимин позвал их обоих, то Чонгук так бы и сказал. — Нет, — облегчил выбор своему парню. — Я не хочу. Тем более с моим-то лицом, — а вот и логичная причина. — Пойми меня правильно, — всё же решил оправдаться тот. — Когда ты был на вечеринке Чимина в последний раз… В общем, ты сам знаешь. Я не хочу, чтобы подобное повторилось. — Ой, да! Скажи ещё, что теперь посадишь меня под замок и спрячешь ото всех, — посмеялся Тэхён. — А что? Мне нравится такая идея, — разулыбался Чонгук. — И лучше всего сразу ко мне домой. — Эй, тпру! Попридержи лошадей! Я твой намёк понял. Рано нам ещё съезжаться. — Почему? Я и так, считай, живу у тебя уже несколько дней. Да и квартира у меня гораздо больше. М? — Не, не, не! Я слишком ценю свою независимость. Поехали уже, пол проезжей части занял. — Нет, ты всё-таки подумай над этим. Будем вместе на работу ездить и с работы. Просыпаться рядышком жопками, — хихикнул, зараза. — Ты будешь готовить нам вкусный завтрак… — Так вот где собака зарыта, — догадался Тэхён. — Я поваром задарма работать не собираюсь. — Что значит «задарма»? Я тебе взамен буду отдавать всю свою любовь и внимание, — и снова это приятное ёканье внутри. Тэхён смотрел на своего парня и поверить не мог, что Чонгук такой. Он его совершенно не знал. Совершенно! Казалось, рядом находился другой человек. Нет, Тэхён много раз видел в фильмах, читал в книгах о том, что любовь меняет людей, но то ведь просто буквы на бумаге да профессиональные актёры. А оно вон как оказалось — правда всё. Он не уверен, что сам как-то изменился, но Чонгуку виднее. И, если нет, то всё у него ещё впереди. По дороге они болтали обо всём, чём можно. Подпевали любимым трекам, крича во всё горло в открытые окна, но не долго — всего одну. Тэхён же был всё ещё болен. Он рассказал, что собрался вновь ходить на теннис. Чонгук пообещал ходить вместе, насколько позволит расписание. Где он ещё послушает стоны своего парня, как ни на корте? Вновь вернулись к Юнги и его внешности. Обсудили то, что в ближайшее время Тэхёну необходимо пойти учиться на права. И только спустя два незаметно пролетевших часа Тэхён задался вопросом: «А куда мы едем?». — Опомнился, — рассмеялся Чонгук. — Нет, серьёзно, куда ты нас везёшь? — Сейчас узнаешь, уже почти приехали. Примерно через двадцать минут Тэхён начал узнавать местность. Он был там не так давно. — Приехали, — вскоре оповестил Чонгук и сразу же покинул водительское кресло. Тэхён наконец-то понял, куда парень его привёз — старый добрый Заповедник «Форт Одюбон». Пока он осматривался, Чонгук достал из багажника несколько бумажных пакетов, а затем всучил Тэхёну один из них, и вместе с ним зашёл на территорию. — Мальчики! — встретила их с широкой от радости улыбкой Саманта на крыльце своего домика. — Какая приятная неожиданность. Она первым делом приняла у парней пакеты, а затем каждого обняла и пригласила внутрь. — Не стоило, Чонгук, — сокрушалась та. — У нас неподалёку открыли заправочный пункт и магазинчик. Там практически всё есть. А вот за это, — она достала коробочку с молочным шоколадом, которую Чонгук купил для неё, — огромное спасибо. Здесь его не продают. В пакетах были ещё прочие продукты для Саманты, пару пакетов сухого корма для собак, сырое мясо для тигриц, подкормка для курочек и морковка для кроликов. А так же кое-какие медикаменты, о которых просила Саманта в прошлый раз. Чонгук никого не забыл. — Через полчаса обед, — разобрав пакеты, оповестила женщина. — Вы же останетесь? — Конечно, Сэм, — заверил её Чонгук, а после шепнул что-то на ухо. Та подняла глаза на Тэхёна и тепло улыбнулась. «Вот же, — подумал про себя Тэхён, — не держится у него язык за зубами». — Мы пока что в питомник сходим и к моим девочкам. Идём, Тэхён. Чонгук взял пару морковин, зачерпнул немного привезённого корма для собак и, сложив всё это в один пакет, всучил Тэхёну. А затем достал из холодильника привезённое для тигриц мясо и, взяв Тэхёна за руку, потащил за собой. Первым делом они направились к Боми и Хаын. Свежо ещё воспоминание об их с Тэхёном первой встрече. До сих пор мурашки по коже бегут, даже когда эти саблезубые хищники вне зоны видимости. — Может, не надо? — Чонгук потянулся рукой к замку двери на входе в маленький прайд, и Тэхён попробовал его остановить. Ему было чудовищно страшно. А что, если Чонгук зайдёт, а тигрицы его разорвут? Тэхён ведь даже войти не сможет, чтобы помочь — и эта мысль повергала его в ужас. — Тэ, всё будет хорошо, — заверил его Чонгук. — Эти малышки знают меня с детства. Они не причинят мне вреда, а тебе лучше остаться здесь. — Да я под страхом смерти не войду к этим зверям. Разве что… твоей, — пробормотал последнее Тэхён и сразу же ощутил жар на щеках от настойчивого Чонгукова взгляда на себе. Ну зачем тот смотрел? Заметил ведь как он засмущался, но продолжил смущать дальше. Будто нарочно. — Если тебе будет спокойнее, — наконец, произнёс Чонгук, — запри нас со своей стороны. Давай, не волнуйся. Я быстро вернусь. Тот стал стремительно удаляться вглубь заповедника, а сердце Тэхёна всё ниже опускалось от груди. Чонгука не было ровно двенадцать минут и пятнадцать секунд. Тэхён засекал. Дал себе слово, что если тот не вернётся через пятнадцать минут, то он пойдёт его искать. Однако Чонгук появился на горизонте до истечения времени, и душа Тэхёна вернулась на место. После они заглянули к мохнолапым курочкам, псу, который и ухом не повёл на присутствие чужаков и оживился только когда в его миску сыпнули горсть сухого корма. А затем навестили Бама и Тана. Те обскулились, когда учуяли знакомый запах. — Держи, — окружённый собачьим вниманием Чонгук протянул Тэхёну пакет. — Если собираешься забрать Ким Ёнтана, сперва познакомьтесь. Чтобы расположить к себе любое существо, нужно его покормить, запомни! — философски поднял вверх указательный палец. — О! Любое, говоришь? — принял пакет Тэхён. — Значит вот как я тебя расположил? — улыбнулся. — Пока что нет, — поднялся с корточек Чонгук и как-то неоднозначно посмотрел на него, — но можешь сделать это сейчас. Да хоть на этой будке расположи, — ещё и ухмыльнулся, бесстыжий. Тэхён так и замер на месте, выронив из рук доверенный ему пакет, языком пошевелить не мог от такого предложения. А Чонгук смотрел так плотоядно, перемещая взгляд от глаз на губы и обратно. И ведь всерьёз говорил. Так, будто сам расположить Тэхёна собрался. — Чонгук, ты чего? А если Саманта увидит? — пятился не глядя. — Не увидит, — вкрадчиво ответил Чонгук, ухмыльнувшись. А после резко обхватил Тэхёнову талию и притянул к себе, чтобы тот больше и шагу не сделал назад. Тэхён осмотрелся по сторонам: собаки были заняты поеданием рассыпавшегося корма, кроликам вовсе не до них было. А про старого бладхаунда и говорить нечего. Так что никто Тэхёна не спас от целовального произвола Чон Чонгука. И снова дрожь в коленях и голова кругом, как впервые, так странно, волнительно и необычно. Тэхёну нравилось, как мастерски Чонгук владел своим языком и губами. Его чертовски хотелось, его было мало. Попробовав что-то приятное однажды, хочется этого снова и снова. Будь то какое-то блюдо, вещь или вкус первого поцелуя, когда сердце совершает кульбит при соприкосновении с любимыми губами. Тэхён распробовал сладость губ Чонгука и с каждым поцелуем хотел всё сильнее. Хотел касаться, хотел чувствовать на себе его тёплое дыхание, хотел слышать щекочущий шёпот над ухом, хотел дышать им, целовать каждую родинку на лице, хотел смотреть… Тэхён понимал, что влюбился. В друга, в парня, совершенно отрицая в себе гомосексуальность. Просто Муми была права — это всё Чонгук. Он для Тэхёна наркотик, вредная привычка, испытание, которое тот боялся с громоподобным треском провалить. И каждый раз ощущая на себе Чонгуковы руки, он уверялся в том, что пропал. И это казалось таким правильным! Саманта их раскусила сразу, как только они вошли в дом. Ей не нужно было ничего сообщать, но то было лишь формальностью, и женщина узнала об их отношениях самой первой. Тэхён несколько раз ловил взгляд той на своих губах, но вопросов так и не дождался — как всегда. Чонгуку те не были нужны, он и сам всю подноготную выкладывал без утайки. И про лицо Тэхёна рассказал. Ни толчок в бок, ни покашливания Кима не заставили того замолчать. Всё-всё рассказал Саманте. А Тэхёну оставалось только сидеть на попе ровно и краснеть от стыда за подробности, в которые посвящал женщину Чонгук. Он думал, неужели Гук с ней настолько близок? Вернее, Тэхёна удивляла мысль, что тот мог быть настолько близок с кем-то, кроме него. Вероятно, Саманта и знала Чонгука лучше, чем Тэхён, и это вызывало грусть. Пообедав знаменитым английским супом клэм-чаудер на бульоне с моллюсками, наговорившись вдоволь за коронным какао Саманты и пообещав в скором времени приехать вновь, чтобы забрать собак, новоиспечённая пара стала собираться домой. Только в машине они поняли, что оставили в ней свои телефоны, а Тэхён — ещё и сумку. Когда он разблокировал дисплей, на нём высветились куча пропущенных от Джессики и несколько уведомлений из мессенджеров о голосовых от неё. Чонгук включил своё первым:«Чонгук, где ты шароёбишься, а? Я либо уволю тебя, либо сама напишу заявление. Либо ты меня в могилу сведёшь. Как только прослушаешь это сообщение, срочно мне позвони. Иначе будут последствия».
Затем Тэхён включил своё:«Привет, Тэхён. Я надеюсь, ты чувствуешь себя лучше. Потому что завтра первый день совместных съёмок с Чонгуком. Позвони мне, когда сможешь, чтобы мы были уверены, что ты об этом знаешь».
— С каких это пор ты у Джес в любимчиках? — сделав очень возмущённый вид, ревностно спросил Чонгук. — Да не выдумывай. Просто я болел, поэтому она со мной говорила более деликатно. — Со мной не поздоровалась даже. А интонацию слышал? Мы, между прочим, вместе отсутствовали. — Ну, если начистоту, то я вообще удивлён, что она тебя всё ещё терпит. Ты ей столько крови попил, дорогой, что она уже давным-давно должна была сделать то, о чём говорила в войсе. — Уву, — расплылся в улыбке тот. — «Дорогоооой», — нараспев повторил за Тэхёном. Ким, цокнув, закатил глаза, усмехнулся дурашливости Чонгука и поразился его способности быстро перестраивать диалог. «Дорогой, — повторил он про себя. — Дороже вряд ли кто-то найдётся». — Будешь цокать и закатывать глаза, я тебя отшлёпаю, — угрожающе предупредил Чонгук, но ничего кроме смеха у Тэхёна не вызвал. — Поехали уже, мистер Грей, — отмахнулся он, а лицо вдруг вспыхнуло жаром. Он представил. А Грей Чонгук пытливо смотрел и ждал от него… наверное «да, мой господин». Но не дождался. Тэхён уже был занят тем, что пытался убрать из мыслей вид широкой ладони на своей заднице. Чтобы отвлечься, он набрал номер Джессики и включил громкую связь, чтобы Чонгук тоже смог с ней поговорить. Они узнали от менеджера, что съёмки состоятся завтра в три часа дня в помещении агентства. Но на примерку и макияж необходимо прибыть заранее, лучше всего — не позднее 13:00. Тэхён сильно переживал из-за своего лица, но говорить ничего не стал, понадеявшись на визажистов. Так Чонгук предложил. Сказал, что завтра уже не будет ярких пятен, так что можно было не волноваться. Но Тэхён всё равно ощущал неприятный осадок от своей лжи. Для него ложь — не только искажение правды, но и недоговаривание о́ной. Так что в тот момент, умолчав о состоянии своей кожи, он чувствовал себя предателем. — А ты на вечеринку успеешь? — вспомнил он. — Да конечно, — усмехнулся Чонгук. — Начало в девять. Думаю, съемка не продлится так долго. Тэхён вновь погрузился в свои мысли. Ему было интересно, Чонгук уже рассказал Чимину, что они теперь по-настоящему вместе? Но решил в этот раз промолчать. Вероятнее всего, нет — Тэхён пытался мыслить логически. Он даст Чонгуку шанс рассказать обо всём на завтрашней вечеринке, а потом… А потом посмотрит. — Высади меня здесь, — он указал на ближайший карман, когда Гук вёз его по Мэдисон Авеню. — Почему? — Хочу к маме зайти. Давно не был в её пекарне. — Тэ, уже почти восемь. Она, наверное, уже закрылась. — Если закрыта, то просто пройдусь. Останови, — настаивал Тэхён. — Хорошо, — не стал спорить Чонгук. — Но я пойду с тобой, — прозвучало безапелляционно. Тэхён улыбнулся. Возле дверей пекарни его пробрала дрожь. Вдруг его охватило такое волнение и беспричинный страх, что он почти развернулся назад. — Привет, — Чонгук поприветствовал молодую американку азиатской внешности за прилавком. — Тэ, заказывай. — Парочку клубничных моти и квабегов с фасолевой пастой, пожалуйста, — робко проговорил Тэхён. Его распирало желание спросить, где та женщина, которая всегда здесь работала, но он держался, это было не вежливо. — Простите, но уже ничего нет, — извиняющейся улыбкой одарила его девушка. — Но ведь, — удивлённо начал Тэхён, указывая на прилавок именно с теми пирожками, которые он хотел взять. — Они… — замялась та и после задумчиво замолчала. — А вообще, забирайте, — с решимостью в голосе девушка потянулась к корзине, но тут появилась женщина и остановила её. — Ты же знаешь, что их нельзя продавать, — ругалась она на ту. — Мама, до закрытия пять минут. Он не придёт, — шептала девушка. Сколько можно переводить продукты? «Мама?» — вторил рассудок Тэхёну. Эта девушка, на вид лет пятнадцати, симпатичная и черноволосая кореянка — его сестра? — Я сказала, нет, — прикрикнула женщина на корейской речи, а затем обратилась к Тэхёну уже на английской: — Простите, это не для пр… — она замерла, не договорив. Поймав на себе её тёплый взгляд, Тэхён не мог оторваться. Как давно он не видел её глаз, а рук не касался ещё дольше. Разлука в пятнадцать лет была невыносимой, но и месяц оказался слишком долгим без мамы. Тэхён так хотел бы признаться ей в том, что является её сыном. Вот прямо так и сказал бы: «Мама, я твой маленький Хёни. Ты меня теперь узнаёшь? Мама, я так давно хотел тебя обнять! Мама, пожалуйста, больше не исчезай». Рассказал бы всё-всё, показал бы все бережно сохранённые табели успеваемости, долго-долго вдыхал аромат её волос и гладил, не переставая, как в детстве. Но сейчас он мог лишь молчать. Тоска и бессилие щемило сердце. И когда по щеке скатилась первая слезинка, он, не захотев показывать маме своих слёз, сорвался с места и выбежал из пекарни прочь. Лёгкие сдавливала безысходность. Ему в тот вечер сложнее всего далась обычная на первый взгляд встреча. Тэхёна как никогда тянуло в заботливые мамины объятия. В то мгновение в мыслях стробоскопом проскочили все события прошедшего месяца. Ими хотелось поделиться с мамой, лечь на её колени и просто почувствовать, как она гладит его по голове. Пусть бы и не говорила ничего, просто была рядом. Всегда. — Постойте, — Тэхён вздрогнул, услышав за спиной мягкий женский голос. Он замер и боялся повернуться. Женщина нагнала его у дороги и вручила пакет с пирожками. — Простите, я не сразу узнала вас, — внимательно смотрела она ему прямо в глаза. — Только по глазам поняла, что вы мой постоянный покупатель. Возьмите, — улыбнулась она. Эта её улыбка… Как Тэхён скучал по ней. Её руки дрогнули, когда Тэхён принял из них крафтовый свёрток. — Подождите, я заплачу, — возразил он уже уходящей женщине. — Не беспокойтесь. Это подарок. Приходите ещё, — женщина заметно волновалась и скорее хотела уйти. Тэхён дождался, пока она войдёт внутрь здания, а потом увидел Чонгука, вышедшего сразу после неё. Тот бегом догнал его и, взяв за руку, ободряюще подмигнул. — Суна рассказала мне кое-что, — произнёс Чонгук уже внутри автомобиля, когда они тронулись с места. — Суна? — удивился Тэхён. — Ну, — кивнул тот. — Сестра твоя. Ты не знал, как её зовут? — Меня больше удивляет, что ты знаешь, — хотя можно было и не удивляться, но Тэхён не в силах был скрыть нотку ревности в голосе. — Ким Суна её зовут. «Она носит фамилию матери?» — про себя задался вопросом Тэхён параллельно словам Чонгука. — Она сказала, что мама каждый день оставляла моти и квабеги для тебя. Ещё до семи вечера всё распродаёт, но остаётся ждать постоянного покупателя. А он уже больше месяца не приходил. Вот девочка и злилась, что приходилось торчать до закрытия вместе с матерью, а пирожки потом брала с собой в школу. Сказала, её уже тошнит от них, — смеялся Чонгук. Но Тэхену не до смеха было. «У меня есть сестра», — только об этом думал он. Эту мысль сменяла лишь другая: «Мама меня ждала». И от обеих в груди разливалось приятное тепло. Он всегда мечтал о младшей сестрёнке. Один раз лишь заикнулся об этом отцу, и сразу пожалел. Для того была невыносима мысль о дочери. За несколько дней до ухода мамы Тэхён подслушал разговор родителей. Отец кричал на неё, угрожал бросить, твердил, что не собирается делиться наследством с девчонкой и никогда не полюбит её. Тэхён тогда ничего не понял. А когда мама ушла, поверил отцу, что дело в нём. — Тэ, — позвал его Чонгук. — Всё хорошо? — Да, — коротко ответил Тэхён, повернувшись к нему. Чонгук подвёз его до дома. Снова напрашивался на ночёвку в трусах, но Тэхён сказал, что хочет побыть один. Чонгук долго-долго целовал его в салоне автомобиля, а после этого они расстались, условившись списаться позже. «Я дома. Уже скучаю», — написал ему Чонгук спустя примерно десять минут. «А я в душ и спать. Завтра насыщенный день», — ответил ему Тэхён и, оставив телефон на диване, вошёл в ванную комнату. Вернувшись, обнаружил кучу сообщений и пропущенных от встревоженного молчанием своего парня Чонгука. Надо звонить, иначе через минуту тот будет в его квартире — Тэхён это знал наверняка. Успокоив Чонгука и пожелав доброй ночи, он уже по привычке добавил «люлюб, целую». Вставил наушники в уши и под «Шторм» Вивальди в исполнении скрипки Ванессы Мэй погрузился в крепкий сон.