Неожиданное наследие (Unexpected Heritage)

      Следующие месяцы были тяжелыми.              Шерлок поправился и вернулся на Бейкер-стрит. Джон оставался с ним неделю или около того, пока не убедился, что тот достаточно выздоровел, чтобы не представлять для себя опасности. (Поскольку все знали, что у Шерлока не было чувства меры, когда дело касалось его собственного физического благополучия. В конце концов, это был просто транспорт.)              А потом он остался еще на неделю, потому что старая, привычная Бейкер-стрит успокаивала, и Джон впитывал ее покой.              Он не говорил Шерлоку о своих проблемах с Мэри.              Он знал, что мог бы это сделать. Как правило, Шерлок мог заскучать от обычных сантиментов, и бог знает, что выслушивать семейные проблемы других людей было скучно для любого, но он принял бы в этом деле участие. У него же были моральные обязательства, поскольку он вытащил на свет тайное прошлое Мэри, чтобы Джон его увидел?              Джон знал, что это ничего бы не изменило. Он уже знал, что чувствовал Шерлок — тот думал, что Джон должен простить Мэри. Шерлок считал, что Мэри поступила правильно, стреляя в него — его единственным возражением, казалось, было то, что она утаила от Джона секрет.              Потому что, конечно, Джон не мог жаловаться на то, что Магнуссен был мертв.              К счастью, расследование смерти Магнуссена зашло в тупик. Пресса пыталась сделать что-то из того, что Шерлок и Джон вообще там находились, но радостные истории Джанин в таблоидах только подтвердили историю Шерлока и Джона о том, что они были там, чтобы сделать предложение. (И она услужливо дала Шерлоку «оправдание», чтобы больше с ней не встречаться.) Судебно-медицинская экспертиза не нашла никаких вещественных доказательств стрелявшего, а единственный свидетель стрельбы оказался совершенно бесполезным.              В конце концов, Шерлока за это изрядно поддразнивали. Учитывая, что его потрясающая память подводила его в таких важных вещах, как его собственное огнестрельное ранение, и шумиха в газетах о Джанин, Джон не думал, что НСЯ когда-нибудь по-прежнему посмотрит на Шерлока.              Нет, Джону нужно было самостоятельно разобраться с Мэри. И вот, после двух недель на Бейкер-стрит, он вернулся домой. Или в квартиру, которая, технически, была домом. Совсем недавно он чувствовал себя здесь, как дома.              Теперь, однако, это была просто квартира с ледяным молчанием. Они с Мэри были вежливы друг с другом и представляли собой единый фронт «счастливой пары», когда находились не дома, но в остальном... все было тихо. Никакого смеха. Никакой радости. Никакого прощения.              Но была надежда, напомнил себе Джон, на жизнь, зарождающуюся в утробе Мэри. Он не собирался позволять своему ребенку родиться в доме, наполненном ненавистью или напряжением, и поэтому для прощения приближался крайний срок. Конец года, сказал он себе. Он даст себе столько времени, чтобы справиться с тем, что ему нужно, и тогда ему придется ее простить.              Потому что, конечно, он бы это сделал. Возможно, она солгала о своем прошлом... и не обычная ложь о бывшем парне или о том, что ей не хватает нескольких кредитов до получения степени в университете. Нет, это была большая ложь — до встречи с ним она была какой-то социопаткой-шпионкой / убийцей. Или он надеялся, что это было «до». Он так и не просмотрел флешку, которую она ему дала. Ее заявление о том, что он больше не будет ее любить после того, как прочитает это, останавливало его руку каждый раз, когда он думал о том, чтобы подключить флэшку.              Ему было любопытно — возможно, всегда любопытно, — но... В его жизни было так много потерь. Он, честно говоря, не знал, может ли позволить себе потерять еще одного человека. Не в том случае, когда это можно было предотвратить. Не тогда, когда это была любовь всей его жизни, мать его ребенка.              Он знал, что если бы он был Шерлоком, то просмотрел бы файлы уже несколько недель назад. Шерлок, если бы смог, той же ночью попытался бы загрузить их на свой ноутбук на заднем сиденье машины скорой помощи по дороге в больницу. Но Мэри передала файлы Джону, из-за чего это был выбор Джона. (И если Шерлок украдкой посмотрел без его ведома, Джон не хотел знать.) Если бы было что-то, что Шерлок действительно считал нужным знать, он бы ему рассказал.              Ну, очевидно, потому что посмотрите, на что он пошел после стрельбы? Шерлок всегда следил за тем, чтобы Джон знал то, что он заслуживает знать. Джон просто надеялся, что в следующий раз не будет такой мелодрамы.              Нет, чтение этих файлов было бы безвозвратным и привело бы к потере Джоном жены, которую он любил, жены, в существование которой он верил. Поскольку Джон был уверен, что она все еще его любит. Может быть, сейчас они и не смеялись, но она стоически переживала свои дни, пытаясь делать то, что ему было нужно, и… иначе зачем бы ей было это делать? Если она действительно была социопаткой, как Шерлок (то есть не социопаткой, но, возможно, со склонностями и / или подготовкой в этом направлении), она могла бы уже взять и уйти. Она могла задушить Джона подушкой или, предположительно, убить его любым творческим и незаметным способом. (Какой-то части Джона было бы любопытно посмотреть, кто из них победит, Мэри или Шерлок, если бы она когда-нибудь его убила... вот только он был бы мертв и вообще не в состоянии что-либо наблюдать.)              Нет, Джон был вполне уверен, что в ближайшее время она не собирается его убивать. Или вообще когда-нибудь, если только он каким-то образом не вынудит ее к этому.              Самым большим камнем преткновения, в конечном счете, было не ее прошлое. Дело было не в том, что она солгала Джону, или что она, очевидно, могла убивать без угрызений совести. Джон служил в армии. Он это понимал. Возможно, он предпочел бы узнать это по-другому, но, в конечном счете, ладно… у каждого были навыки!              Нет, его самой большой проблемой было то, что она ранила Шерлока. Его лучшего друга. Шафера с их свадьбы.              И, несмотря на то, что Джон знал о прощении ее Шерлоком еще до официальной выписки из больницы, эту часть простить Джону было труднее всего.              Он предположил, что им всем просто повезло, что Шерлок не пострадал более серьезно. Что касается огнестрельных ранений в туловище, это был наилучший возможный выстрел. (И да, он оценил это умение, хотя и был потрясен тем фактом, что это умение имелось у его жены.) Джон, честно говоря, не знал, что бы он сделал, если бы Шерлок умер. Или почти умер.              Конечно, если бы Шерлок умер, Джон никогда бы не узнал, что это вообще была Мэри.              Иногда он задавался вопросом, как кто-то из них спал по ночам.              #              — Так, значит, это — все?              — Да, — сказал Шерлок. — Все свелось к слабому клерку, который позволил оказать на себя давление, заставив как поделиться информацией, так и не обработать ее должным образом. Ваш сын и мать Джона подписали совершенно законные документы о разводе, оставили их представителю вашей очень уважаемой адвокатской конторы и никогда не узнали, что документы были засунуты в дальний ящик стола, а не зарегистрированы.              — Я даже не представлял, что такое возможно.              — Так не должно было быть. Это не делает документы менее юридически обязывающими, просто делает их доказательство намного сложнее.              — Но разве у каждого из моих родителей не было бы копий? — поинтересовался Джон.              — Так и есть, — сказал Шерлок. — Если только в обоих домах не произошло взлома примерно через месяц после получения датированных бумаг. В обоих случаях ничего не было зарегистрировано, как похищенное, но я нахожу время подозрительным, вы так не считаете?              Лоб графа сморщился точно так же, как у Джона, хотя морщины были глубже: — Но зачем тогда хранить довольно отвратительные оригиналы в папках в офисе?              — Ну, они были неправильно помещены в конец папки, не относящейся к делу, — сказал Шерлок. — И я полагаю, что преступник не смог заставить себя уничтожить бумаги. На него могли надавить, чтобы спрятать их, но уничтожить? Я полагаю, что его мораль предотвратила подобное. Вряд ли мы когда-нибудь узнаем, поскольку он сбит машиной, водитель которой скрылся, на той же неделе, что и те два взлома.              — Подозрительно со всех сторон, — сказал граф. — Удивительно, что никто этого не заметил.              Джон кивнул: — Можно подумать, что юридическая фирма, по крайней мере, проверила его недавние дела, чтобы убедиться, что все в порядке.              Джеффри вмешался: — Проблема в том, что, пока мы это делали, прошло достаточно времени, чтобы эта встреча не была отмечена, как незавершенная. И поскольку он подал завещание вашей матери, как и ожидалось, были документы, подтверждающие, что что-то последовало за встречей, так что... никто не знал, что был еще один комплект бумаг.              — Бедняга, — сказал Джон.              — Бедный Джонатан, — поправил его дед. — Интересно, знал ли он?              — На самом деле трудно сказать, ваша светлость, — сказал Джеффри. — Я просто рад, что нам удалось решить эту проблему.              — И без каких-либо дополнительных судебных разбирательств, — сказал Шерлок с хитрой усмешкой на лице.              — Ну, — сказал дедушка Джона, — трудно подать в суд на собственного адвоката. И этот вопрос был решен ко всеобщему удовлетворению… не похоже, что мы все еще открыты для шантажа.              — Слава богу за это, — пробормотал Джон.              — Кроме того,— продолжил его дед, игнорируя это, — время не могло быть лучше. — Он поднял свой бокал. — Счастливого Рождества всем вам.              #              После последних нескольких месяцев объявление далось почти легко, подумал Джон.              Он, Шерлок и его дедушка вышли из кабинета и направились к собравшимся гостям. Джону сказали, что по традиции его дед всегда произносил несколько слов. Тот объяснил, что это был его любимый праздник, и он ничего не мог с собой поделать.              А Джон присоединился к нему на лестнице, улыбнувшись Маргарет и Гарри, и занял свое место рядом с женой, когда Шерлок растворился в толпе. Его отношения с мачехой улучшились с тех пор, как она узнала, что Шерлок чуть не погиб, чтобы защитить их всех от угрозы скандала. Не повредило и то, что информация, ради которой он чуть не умер, доказала, что ее брак действителен — после этого она, вероятно, простила бы практически все.              Джон был просто рад, что они были вежливы друг с другом.              На самом деле, вокруг было много вежливости.              Он сохранял на лице вежливую улыбку, когда его дед объявил толпе — действительно ли все эти люди были родственниками? — что у него есть довольно поразительные новости: — Некоторые из вас уже это знают, — сказал он, кивая на двоюродного брата Джона Дэвида, который присоединился к ним на ступеньках, — но моему покойному сыну Джонатану удалось сохранить от меня — от всех нас — тайну, которая только что раскрылась.              Он повернулся и указал на Джона, который шагнул вперед, стараясь не обращать внимания на ропот гостей по поводу сходства: — Я хотел бы представить всех вас доктору Джону Уотсону, бывшему капитану КАМК в армии ее величества и... моему внуку.              Джон решительно продолжал скользить взглядом по головам внизу, наблюдая за Шерлоком в задней части комнаты, выглядящим откровенно удивленным, придурок. Он также чувствовал руку Мэри, лежащую на его плече, и это тоже успокаивало, зная, что она прикрывает его, какими бы холодными ни были их отношения.              Его дед подождал, пока стихнут потрясенные вздохи: — Это было неожиданностью для всех нас. Оказалось, когда я отправил его по делам в Калифорнию в год окончания им университета, Джонатан познакомился с очаровательной молодой женщиной. Однако он никому не сказал, что они сбежали и поженились, пока он был там... и что девять месяцев спустя родился Джон. — Он на мгновение просиял, глядя на Джона. — Я считаю, что Джонатан никогда не знал о Джоне — конечно, не имелось никакого упоминания об отцовских обязанностях в документах о разводе, которые он и мать Джона подписали за несколько месяцев до женитьбы Джонатана на Маргарет, моей невестке уже почти сорок лет. Действительно, это стало неожиданностью для всех нас.              Джон оглянулся и увидел довольно неестественную улыбку на лице своей мачехи, но призрак подлинной улыбки на лице Гарри. «Это хороший знак», — подумал он. У него все еще не было много времени, чтобы провести со своей сводной сестрой, но у нее было странное чувство юмора, которое ему нравилось. И, конечно, помогло то, что она, казалось, не винила его за само его существование.              Его дед сейчас умалчивал о некоторых достижениях Джона, и все, что Джон мог сделать, это не отставать от него. «Это было совершенно не по-английски», — подумал он, стоя там, пока кто-то пел ему дифирамбы на публике. Он полагал, что это поможет ослабить любые опасения по поводу того, что его внезапно представят в качестве следующего графа — возможно, он не был для этого воспитан, но, по крайней мере, он доказал, что является способным человеком, разве нет? За исключением всей этой истории с подстреленным и вернувшимся домой инвалидом?              О боже, его дедушка сейчас смотрел на него так, словно ожидал, что он произнесет речь. Знал ли он, что собирается это сделать?              Рука Мэри крепче сжала его плечо, и он оглянулся на нее, видя в ней уверенность в том, что у него все получится. Он похлопал ее по руке и прочистил горло: — Ладно. Я не очень привык выступать перед людьми, тем более, перед родственниками. Вы должны знать, что это — действительно настоящий шок. Еще несколько месяцев назад единственной семьей, о которой я знал, были моя мать, мой отчим и моя жена. О, и еще мой лучший друг, который важен, даже если ему не нравится это признавать. Для меня стало полной неожиданностью узнать, что со стороны отца у меня имеются настоящие кровные родственники. Мама никогда особо не рассказывала о нем — в основном, просто говорила, что их брак с самого начала был обречен. Что ж, возможно, так оно и было, но это не помешало ей сохранить в целости и сохранности свадебную фотографию до момента, когда я начал задавать вопросы.              Он оглядел комнату с заинтересованными, несколько скептическими лицами: — Конечно, она никогда не удосуживалась упомянуть, что мой отец был сыном графа. Честно говоря, не думаю, что она знала. По сути, это был самый тщательно хранимый секрет, пока огромное совпадение, когда мой дедушка нанял Шерлока для помощи в разгадке тайны, не свело нас в одной комнате, и все это не всплыло наружу. — Джон прочистил горло. — Все это звучит как история, о которой моя жена любит читать в романах. Кстати, это — моя жена, Мэри. Мать нашего будущего ребенка. Как сказал дедушка, еще несколько лет назад я был хирургом в армии, а теперь работаю врачом — фактически, с Мэри, которая является медсестрой. Я с нетерпением жду возможности познакомиться со всеми вами... Хотя, если бы вы могли немного успокоиться, это было бы полезно. Я не хочу чувствовать себя так, словно на меня напали — это просто вызовет воспоминания из Афганистана, а я не думаю, что кто-то из нас этого хочет.              Он улыбнулся им, а затем повернул голову к своему дедушке, который хлопнул в ладоши: — Чудесно! А теперь у нас есть немного времени до ужина, и я уверен, что у вас полно вопросов.              После этого все стало несколько безумным — действительно, как это возможно, что Джон был связан со всеми этими людьми? Однако в какой-то момент он обнаружил, что стоит в одиночестве, уставившись на Мэри, которая разговаривала в углу с Маргарет.              — Ты когда-нибудь собираешься с ней поговорить?              Джон взглянул на Шерлока и кивнул: — Я подумал, что сейчас — самое подходящее время. Как считаешь?              Друг одарил его улыбкой: — Наконец-то. Я уже начал думать, что мне придется запереть вас двоих в одной комнате.              — И как именно это будет отличаться от того, что мы будем жить в одной квартире?              — Это та часть, с которой я еще не разобрался, — сказал ему Шерлок, не в силах удержать уголки губ неподвижными. — Тогда давай.              Джон кивнул ему, потому что, да, это действительно был подходящий момент. Он пересек комнату и обаятельно улыбнулся Маргарет: — Мне нужно отвлечь свою жену, если вы не возражаете.              Он не стал дожидаться ее ответа, а просто взял Мэри за руку и направился в кабинет: — Мне нужно с тобой поговорить.              — О, у нас сегодня будет разговор? Это, действительно, Рождество.              Он просто смотрел на нее, чувствуя, как его переполняет радость, потому что это действительно было так, верно? Мир на земле, добрая воля к людям, весь этот вздор... Только это был вовсе не вздор. Какими бы ни были ее недостатки, это была его жена, и он ее любил и казалось просто неправильным продолжать наказывать Мэри за то, в чем ее не винил даже Шерлок.              Однако он пока не мог заставить себя что-либо сказать, он был так занят, восхищаясь игрой эмоций на ее лице — трепетом и страхом. Неужели она действительно думала, что он будет настолько жесток, чтобы разбить ей сердце на Рождество? Со всей его неизвестной семьей прямо по коридору?              Но она, очевидно, так и думала, и, зная, что он собирается сказать, он снова почувствовал себя мальчишкой, распираемым от предвкушения грядущих радостей, наблюдая за ее лицом и вытаскивая флешку из кармана.              — Сейчас? — спросила она ровным и страдальческим голосом. — Месяцы молчания, и мы собираемся сделать это сейчас?              Он просто кивнул, не доверяя себе, чтобы что-то сказать. В конце концов, она была обученным шпионом или кем-то еще. Она в одно мгновение прочитала бы все на его лице... или прочитала бы, если бы не была так занята, пытаясь справиться с собственными переполняющими эмоциями. И поэтому он ей сказал: — Это — подготовленные слова, Мэри, — потому что как еще он мог это сделать?              — Твое прошлое — это твое дело, но твое будущее… — он поднял глаза, чтобы встретиться с ее взглядом, внезапно наполнившимся надеждой, которую он не видел уже несколько месяцев. — Твое будущее — моя привилегия.              С чувством облегчения он бросил флэшку в огонь: — Вот, — сказал он, подчеркивая ее кончину, когда успокаивал жену, — я этого не читал.              — Но… — и теперь ее действительно переполняли эмоции, — ты даже не знаешь моего имени.              Он смотрел на нее, на слезы, струящиеся по ее лицу, и думал, что она никогда не выглядела так прекрасно: — Мэри Уотсон тебя устроит?              И облегчение отразилось на ее лице, когда она шмыгнула носом и кивнула, вытирая нос рукой, как ребенок: — Да!              — Тогда для меня этого достаточно, — сказал Джон, и затем она оказалась в его объятиях, и все, что он мог сделать, это восхищаться. Он был в кабинете графа с домом, полным неизвестных гостей, которые все, так или иначе, были семьей. Это было так же незнакомо, как и любое другое место, где он когда-либо был, включая Афганистан, но все это не имело значения.              Снова стоя там с женой в объятиях, он вдруг почувствовал себя, как дома.