***
Сегодня погода и правда, по выражению Айвена, выдалась «отменной». На чистом синем небе нельзя было отыскать ни единого даже самого маленького облачка. Высоко летали птицы, словно чирикая о чём-то своём друг дружке. Ливерпуль расцветал и благоухал. В такие приятные дни, выдававшиеся нечасто, никому не хотелось оставаться дома. Особенно людей тянуло на романтичную набережную Мерси, где всегда хватало влюбленных парочек. Сразу было видно, что город пребывает в праздничном настроении. Два товарища устроились на втором этаже даблдекера, откуда открывались наилучшие виды. Совсем недалеко от них дети в ярких шортиках и футболках вскакивали, жадно липли щеками к стеклам, указывали маленькими пальчиками, а когда видели что-то новое, то сразу начинали громко и бурно обсуждать. Молодая женщина, очевидно мать белобрысого мальчика, просила малышей успокоиться, сесть на места и не высовываться, но разве можно было запретить радоваться, когда все вокруг только это и делали? В транспорте не было ни единой души, которая не ехала бы на большой праздник. В городе всего раз в год устраивалось такое громкое и яркое событие, на которое сбегались уставшие от серой жизни и работы трудяги, бабушки и дедушки, которые давно были на пенсии и не знали, как развлечься, а в особенности с удовольствием собирались подростки с большим желанием послушать музыку, которая была в недостатке, потому что пластинки стоили дорого, а также в надежде безо всякого зазрения совести и страха напиться и накуриться, потерявшись в толпе. Как известно, на таких мероприятиях найти при желании можно всё, а ребята всегда тусовались и прятались в развалинах, являвших собой эхо войны, чтобы без опасений достать дешёвые сигареты и пообжиматься. Вверх по Чёрч-роуд двигалась огромная процессия, поглощающая в себя всё больше и больше людей, которые изначально шли мимо по своим делам. Около неё неслись собаки, боящиеся быть задавленными. Мимо уже знакомого нам даблдекера проезжал грузовик. В прицепе устроились опрятные парни с зачесанными назад жирными волосами. Они репетировали и волновались, но пронеслась и другая фигура, которая легла на стул, закрыла глаза и перекинула длинные ноги за борт, так и наровя врезать кому-нибудь ботинком по голове. Айвен заржал и начал бить руками по стеклу, надеясь, что мальчики заметят его, поднимут головы и помашут. Окно ни в какую не открывалось, и басист в отчаянии продолжал стучать. Но заметила его только та самая мать ребёнка. — Молодой человек, сейчас же прекратите балаган! — строго приказала она и поправила роскошную панамку. Женщина не рискнула подняться и подойти, потому что транспорт заносило и трясло. К несчастью, грузовик оказался позади, и Айвен притих, сложил руки на груди и скорчил злобную рожу, передразнивая незнакомку. Пол вернулся из мыслей в реальность и издал смешок, но моментально прикрыл рот ладонью. Ему до сих пор не верилось, что он в обед валялся на полу и не помнил, что сегодня за день, а теперь в компании местного больного отправляется на концерт.***
По прибытии на назначенное место товарищи по несчастью узнали, что пропустили всё веселье. Совсем вскоре банда на грузовике, в том числе и её лидер, отдыхающий на стуле, поднялась и, стараясь удержаться на ногах, отпела несколько скиффлов. Это парни прочитали на приклеенной к столбу программной листе, где разноцветными буквами значилось, что Quarrymen выступят во время шествия. Ребята пожалели, что поленились дойти до церкви пешком. — Черт, это обидно, — раздосадованный Айвен облокотился на столб, — они в разговоре со мной не упоминали никакой грузовик. Пол развёл руками, как бы говоря «что тут поделаешь». — Но ведь они и около церкви выступят. Всё не так плохо, Поли. Нужно сказать, что к программе в этом году отнеслись с ответственностью и подробно разработали её. После процессии гости попадали на ярмарку. Полосатые палатки, привязанные к их креплению большие красные шарики, волшебники с повторяющимися и надоевшими фокусами, соль которых не знал лишь дурак, и только малыши с интересом наблюдали за представлением, присев на траву. Единственный понимающий мальчик с лицом, будто ему не около пяти, а около пятидесяти, с разочарованием заметил: «дяденька, вот же монетка, в вашем левом кармане». Его быстро увели. Команда дрессированных полицейских собак, привлекающая всех любителей животных, поделки, оркестр территориальной конницы, танцоры, попугаи в клетках, бесплатные газированные напитки и сладости. Только самые хитрые знали, к кому подходить за пивом. И многие подростки выяснили эту тайну, вымогая дать им попробовать хоть глоточек, иначе они сейчас же подойдут к полиции или организаторам. На луг подтягивались гуляки, тунеядцы и зеваки. Через час закончилось самое грандиозное и главное событие празднества — церемония чествования Королевы Роз. Это было по-настоящему потрясающе и интересно. Полу безумно понравилась девушка, выбранная на роль: рыжеволосая, высокая, статная, с зелёными большими глазами и выделяющимися скулами. Создалось ощущение, что она вжилась в роль и стала думать, что она действительно королева, перед которой склонит головы весь Ливерпуль, в её высокомерном взгляде читалось это. Девушка околдовала гостей, заставила их собраться на церемонии и смотреть только на неё. — Я бы приударил, — шепот прозвучал около уха Маккартни. Воэн мечтательно вздохнул. — Думаешь, ей есть дело до таких, как мы, простых смертных из низших слоев общества? Королева должна выбирать себе фаворитов и любовничков богатых, влиятельных и весьма образованных, — отвечал Пол. — А я довольно неплохо на барабанах играю, — с полной серьёзностью выдал Айвен. Их взгляды встретились, и парни от души рассмеялись, хватаясь друг за друга, чтобы не повалиться на землю. Под восторженные аплодисменты их не было слышно. — Побежали к моей группе? Я переговорю с ними до начала выступления. Пол нахмурился. Ребята казались ему недосигаемым уровнем, от чего он невыносимо боялся. — Нет, пожалуй не хочу. Ты беги, а я тут похожу, посмотрю, что есть интересного, — неловко отказался парень. — Уверен? Ну, хорошо. Не теряйся, я туда и обратно! — Айвен хлопнул по плечу товарища, а после след его простыл. Он точно знал, куда идти. Пол повертел носом и направился гулять через ярмарку. Атмосфера была создана на удивление приятная и родная: по деревьям развесили выцветшие флажки, газон постригли, расклеили зазывающие рисунки, не забыли позаботиться о стульях и столах, золотые стрелки часов на башне символизировали бесконечное лето. Пол подцепил у проходившего мимо официанта с подносом пластмассовый стаканчик с лимонадом, благодарно кивнул и с непередаваемым удовольствием утолил жажду. Он встретился со своим отражением в зеркале одной из припаркованных машин, поправил очки и хохолок на голове, накинул пиджак и закусил губу. Вроде бы вид приличный, соответствующий. Пол внимательно обошел все палатки, а потом обошел их ещё раз, погладил овчарку, лизнувшую его ладонь, а затем поднялся с корточек, потому что в поле зрения появился новый мужчина, облысевший и похожий на священника. — Попрошу минуту вашего внимания! Спасибо, что вы все здесь собрались, чтобы встретить вместе с нами праздник и повеселиться. Сейчас для вас выступят приходские подростки. Попрошу поддержать юных музыкантов, ведь это для них первое выступление. Quarrymen! Люди похлопали, а затем обступили грузовик. Пол решительно направился туда и заметил, что издалека невозможно увидеть, что там творится. — Господа и милые дамы, могу вас заверить, что раньше вы ничего подобного не слышали, но сегодня вам везёт, так подойдите ближе и мы начнём, — прозвучал на весь сад звонкий и уверенный голос. Пол кое-как сумел попасть в окружившую импровизированную сцену толпу и увидеть впервые Quarrymen своими глазами. У него перехватило дыхание, когда он понял, кто лежал в прицепе, задрав ноги, кто кричал у микрофона и приглашал гостей подойти поближе, кто такой Леннон. Когда Пол бросил свой взгляд на поющего лидера группы, то осознал, что больше музыкантов на сцене нет. Вьющиеся русые волосы и короткие бакенбарды, лохматые светлые брови, нежные и добрые глаза, обрамлённые заметными ресницами, царапина на щеке от бритья и несколько родинок, уверенный и хладнокровный взгляд человека, знающего свое дело, красная рубашка в клеточку и штаны-дудочки, крепкое телосложение и руки, быстро перебирающие струны. Как в человеке совмещаются наглый внешний вид и любящие светящиеся глаза? Четырнадцатилетний мальчик в длинной куртке с воротником разгоняет свой большой синий велосипед до немыслимой скорости, встаёт на сидение ногами, расправляет руки, как птица, верещит, объезжает фонарные столбы. Куртка немного мешает ногам, а ещё может зацепиться и порваться. Люди вынуждены испуганно разбегаться по сторонам, чтобы он их не сбил, потому что он не особенно осторожен и часто жмурит глаза, подставляя лицо холодному потоку ноябрьского ветра. Чёрные волосы падают на лицо, потом взлетают и снова падают, а когда мальчик заезжает на камни, то начинают трястись. В такие моменты он намеренно ойкает. Оранжевые и красные кленовые листья взлетают над дорогой вместе с пылью до того как колёса задавят их. Мальчик начинает меняться и взрослеть, он немного пухловат и напоминает карапуза, особенно в лице, из-за чего страшно комплексует и ненавидит свои неизбежные перемены в теле, словно остальных ровесников они не настигли. Одноклассники часто смеются над проходящим мимо них к своему месту одиноким мальчиком: «эй, когда ты станешь таким же взрослым как мы и перестанешь толстеть?» Но не это волнует его больше всего. У мальчика в конце прошлого месяца случилась трагедия, невосполнимая утрата, образовавшая в юном сердце зияющую дыру. Сначала он каждый день долго и упорно молился Богу, чтобы тот вернул всё как было до самого страшного дня, а потом возненавидел и послал Бога, потому что тот, оказывается, возвращать ничего не хочет и наплевал на сломленного ребёнка. Мальчик вместе со своим младшим братом переехал к родственникам, как они говорят, это временно и совершенно необходимо. Он скучает по отцу, которого они оставили, когда уезжали, но тётка обещает, что отец скоро встанет на ноги и жизнь потихоньку наладится. Мальчик хочет в это верить. Ему скучно в доме тётки, комнаты нагнетают и пугают, поэтому он взял вечером двухколёсного коня и полетел в центр Ливерпуля. Погода выдалась мерзкой, но сидеть дома у тётушки ещё более мерзко, им с братом нельзя шуметь и играть. Губы мальчика облезли и потрескались до неприятной боли, но ему было наплевать на всё, он крутил и крутил ржавые педали до центральной улицы. Когда-то ему уже предлагали помазать губы, чтобы они зажили. Мальчик запротестовал и чуть не выкрикнул то слово, которым одноклассники называли больных парней, обжимающихся друг с другом. Однажды и к нему самому нагрянули с вопросом, прижав к стене и схватив за волосы: «ты что, педик?» Мальчик заморгал в непонимании, что это к нему пристали взрослые парни, но быстро ему пришлось узнать, что одиночество и отстранённость, отсутствие контакта с девочками подозрительны. Ты что, педик? Эта осень была особенно холодной. В хорошую осень не происходили бы ужасные происшествия, но эта — мрачная и пугающая, зловещая и насмехающаяся, завывающая ночью в окна, чтобы никто не смог уснуть. Мальчик добрался до дешёвой забегаловки и впервые решил остановиться, отстраниться от своего привычного маршрута. Руки обледенели, не зажимались в кулаки. Ребёнок приволок коня к фонарному столбу, достал верёвку и завязал узел, потом быстро побежал внутрь светлого помещения. Людей было немного, да и те, что сидели на диванчиках, тоже зашли погреться. Мальчик не стал снимать куртку, а прошёл к пустому стулу около батареи и уселся на него, прижимаясь к теплу. У него не было денег, да и голод не ощущался так остро, как холод. Забегаловка стара как мир и пользуется популярностью благодаря низким ценам. Расположенность тоже играет свою роль: толпы людей проходят мимо этого местечка, кто-нибудь обязательно заглядывает. Пахло сигаретами и жаренной картошкой, мимо носа бледного мальчика пронесли горячий кофе. Он от скуки проследил за кружкой и увидел тот столик, к которому её несут. За ним сидели два парня, жутко взрослые на вид. Один в кепке и ничем не интересный, другой в берете и тяжёлом пиджаке поверх водолазки, выглядел как талантливый художник и загадочная личность. «Как ему не холодно в этом пиджаке?» — подумал мальчик и взглянул на свою большую куртку, в которой в случае чего хватило бы места на них двоих. — Джулия научила меня играть на банджо. Это не так сложно, как кажется, — делился загадочный художник, вдруг оказавшийся музыкантом. «Боже, банджо! Серьёзно?». Мальчик подумал о рисунках, которые мог бы создавать этот парень. — Ты можешь называть её мамой, — заметил неинтересный парень, высокий и неуклюжий. — Ты знаешь, что не могу, — отрезал музыкант и попробовал кофе, — давай не возвращаться к этой теме. Это моя жизнь и мои проблемы, окей? — Да ладно тебе, я всего лишь сказал. — Вот и чудненько, — парень растянулся в наигранной улыбке, — я вдруг понял, что люблю музыку, люблю рок-н-ролл и хочу играть! Приехавший мальчик заерзал на стуле, мечтая оказаться за тем столом и рассказать всё, что он знает о рок-н-ролле. Тема музыки для него такая волнительная и важная. — У тебя даже гитары нет, — второй усмехнулся, — а твоё банджо не канает. Какой ты Пресли с банджо, Джонни? Мальчик разозлился на неинтересного долговяза. У него тоже нет гитары, но он уже столько знает о музыке. Тот самый мило прозванный Джонни снял очки и схватил знакомого за ухо. — Будет у меня гитара! И когда я соберу группу, то ни за что не приглашу тебя туда. Ты мелкий ублюдок и подхалим, — отчеканил в то самое покрасневшее ухо товарища парень в берете. — Отпусти, больно, — пролепетал второй и начал вырываться. Музыкант оттолкнул его от себя. Мальчик радостно улыбнулся, впервые за долгое время, наблюдая за этой сценой. «Как же я хочу себе настоящего друга! Как же я хочу с ним дружить!» — Придурок. — Мамуле пожалуйся, Эрик. Дерьмо ты собачье. И хватило мне ума тащиться с тобой сюда? Эрик обиженно глянул на него. Создавалось ощущение, что он сейчас заплачет. Мальчик не выдержал и засмеялся в голос, выдавая своё присутствие. Джонни повернул голову, и их удивлённые взгляды впервые встретились. Мальчик залился краской и подумал, что ему пора тащить от сюда ноги, пока их не переломали. — Что-то хотел? Ну-ка проваливай! — зашипел незнакомец, угадывая мысли. Эрик просто молча наблюдал за ними. У мальчика не открылся рот для ответа. Он вскочил и унесся, боясь погони. Когда мальчик оказался на улице, то облокотился на входную дверь и медленно обернулся. Никто и не думал гнаться за ним. У мальчика отчаянно колотилось сердце, он сегодня понял, что ему нужен друг и что это должен быть гитарист. И не какой-нибудь там, а такой же крутой, в берете и очках, с острым языком и с агрессивной речью. Он понял, что упускает свой шанс и ещё раз боковым зрением глянул на тот столик. Парни болтали и больше не видели его. Он вдруг начал переживать, и в глазах образовались глупые, дурацкие слёзы. Мальчик начал тереть их рукавами, а потом сделал то, что никогда бы не сделал в полном сознании и здравомыслии, чтобы привлечь к своей личности внимание. Он на адреналине вернулся в забегаловку, хлопнул дверью и направился прямо к нужному столу. Парни были вовлечены в жаркий спор. — Привет, не против? — выдавил писклявым и забавным голосом мальчик и, прежде чем взрослый парень успел среагировать и понять, вырвал у него из рук хрустящую картофелину. На самом деле он планировал только оторвать кусочек, но всё пошло совсем не так, — банджо — это тоже неплохо. Мальчик демонстративно запихнул картофелину в рот и теперь уже унес ноги по-настоящему. — Что это было? — мертвым голосом спросил Эрика Джонни и захлопал глазами, потом глянул на руку, спохватился и вылетел из забегаловки. Мальчик уже торопливо отвязывал велосипед и впервые буквально запрыгнул на него, а не забрался. Сзади в куртку вцепилась грубая рука. — Я тебе покажу, как воровать еду и подслушивать! На всю жизнь запомнишь, — крикнул Джонни, нащупывая плечо и удерживая беглеца. Мальчик едва не растерялся, что неизбежно привело бы к катастрофе, но начал что есть мочи крутить педали и толкаться с места. Наконец конь послушался и поехал. Мальчик ускорился и вырвался из хватки, хитро смеясь. Джонни некоторое время гнался за ним, но потом утомился, забил и остановился. Эрик подошёл к нему с их вещами. — Банджо — это тоже неплохо? — нахмурившись, пробурчал музыкант. Он смотрел вдаль, вор завернул за один из углов. Второй принялся ржать, а вскоре и сам Джонни раскололся. Как это глупо и странно. Так же Пол подумал и сейчас, смотря на Джонни. Джона. Леннона, как говорил Айвен. Он залился краской, как и в тот ноябрьский холодный вечер, потому что ему стало вдруг так стыдно. Пол постоянно пережёвывал ту загадочную встречу с человеком, который хочет играть рок-н-ролл, вспоминал свой отчаянный поступок ради привлечения внимания и чувствовал угрызения совести. Сейчас он до того ощутил нахлынувший стыд, что врос в землю и стал частью декораций. Вон он, на прицепе грузовика, тот самый Джонни-музыкат. Полу лишь хотелось заполнить кем-то зияющую дыру. Сейчас дыра не уменьшилась, хотя в жизни парня появился рок-н-ролл. — Я вернулся, Поли! — заорал Айвен и напугал товарища сзади.- решил, что стоит посмотреть на этих красавцев и со стороны публики! Маккартни чуть не заорал. — Эй, всё в порядке? — Да, в полном, — соврал парень и встрепенулся. — Скажи, что они обалденные. Шесть мальчишек на сцене почувствовали себя звёздами и начали безумно бить по инструментам и трясти головами. Блондинистый подпрыгнул прямо перед зрителями, и все занервничали, что он сейчас упадёт. Джонни во всю хвастался своей ярко-красной гитарой, повесив её на плечи, и подмигивал гостям, у двоих мальчиков пошли в ход подручные материалы, так как деньги им никто не выделял — стиральная доска и коробка из-под чая. Для скиффла такие необычные предметы характерны, поэтому знающих это не напрягало. Парень с вьющимися волосами и в красной рубашке знал только пару аккордов для банджо и потому играл на гитаре, как на банджо. «Прошло столько времени, а он так и не отучился, хотя гитару действительно приобрел,» — подумал Пол. Остальные ребята в этом деле были совсем профаны: пока одни худо бедно пытались делать вид, что играют на инструментах, другие просто бренчали как попало и водили руками по струнам не в тему. Пол плохо запомнил всех участников Quarrymen, его восхищённый взгляд был направлен только на Джонни, повзрослевшего и красивого. Все терялись на его фоне. Не только черноволосый парень находился под впечатлением, все люди смотрели исключительно на Леннона. Лидер вел себя совершенно по-бандитски и развратно, выдавал грязные приколы, кричал в микрофон и падал на колени. — О-о, Мими идёт сюда, она приближается, Мими идёт сюда по тропке. О-о, Мими, — неожиданно затянул Джонни в самой середине песни ни к двору ни к селу. Зрители одновременно обернулись на тропку, Пол последовал их примеру. По тропе шла женщина средних лет, худая и строгая, с хорошей осанкой и в тонком платье. Двигалась она к сцене ровно и элегантно, но когда всё внимание гостей обрушилось на неё, то разозлилась и опустила голову. Видно было, что Мими терпеть не может выходки певца и хочет всыпать ему. Рядом держалась женщина помоложе с кудрявыми русыми волосами и обнимала двух маленьких причесанных девочек. Пол сразу понял, кем она приходится лидеру Quarrymen. — Мими не одобряет этот путь, — закричал Джонни, пошатнулся и злобно засмеялся. Женщина со стыдом воззрилась, а певец тем временем поменял пластинку. — Это мой сосед! Мой сосед крутой! — воскликнула девочка впереди Пола. — Боже мой, мальчики пьяны, — возмутились мужчина и женщина, державшие эту девочку за плечо, чтобы она не потерялась. Пол тоже заметил это, уж очень развязанный и рассерженный был лидер. Но парень по-прежнему поражался: «Вот это группа!» Джонни почти не знал текста песен, что наигрывал, поэтому по мере исполнения вспоминал блюзовые отрывки и вставлял их так, что песня казалась запутанной. Пол был уверен, что поётся «идем, милая, идем со мной, я люблю тебя, милая», но услышал «идем, идем, идем со мной в тюрьму». — Удачные импровизации, — произнёс вслух парень. — Ну даёт! — ответил Айвен. От него понесло пивом. «Неужели тоже успел напиться с группой?» — подумал Маккартни. Малышня кружилась около сцены, пыталась забраться на прицеп, но не могла достать руками. Тогда они пустились в пляск под очередную весёлую песню, которую Леннон превратил в разбойничью, благодаря своему познанию в матах и грязных фразах. Пол хохотал и разевал рот, такого он ещё никогда не видел и осознал, что жизнь даёт ему второй шанс познакомиться. Особенный день, уготовивший подарок. Песня вдруг оборвалась и закончилась, оказывается она была последней. Толпа заопладировала, засвистела, а мальчишки начали во всю кланяться. Толкучка быстро рассосалась, людей оставалось всё меньше, а два товарища по-прежнему не двигались с места и пялялись. Никто из них не мог предложить дальнейшее действия. Лидер перепрыгнул через бортик и куда-то направился. И тут Пол, в отчаянии и волнении, как и в тот день ноября, с дрожанием в голосе ляпнул: — Вы неправильно держите гитары и зажимаете струны. — Чего? — Вы неправильно зажимаете струны, — от уверенности не осталось и следа, — если будете так держать руку, то быстро сотрёте все пальцы до крови. — Эй, это кто там умничает? Очкарик, который смотрит на нас снизу? Вали отсюда, пока не получил по сопливому личику! — прошипел сквозь зубы блондин со стиральной доской. Пол хмыкнул и снял очки, нацепив их на рубашку. Для него насмешка стала вызовом. Кровь стучала в ушах. — Я лишь хочу помочь. Дай гитару. Он выдавливал каждое слово из себя. — Ну-ка, поднимайся, умник. — Уху, давай, чувак! — поддержал Воэн. Хмурый блондин схватил Пола за руку и затащил на сцену. Остальные участники обступили бедного парня. Блондин всучил ему гитару Джонни. — Всё это достаточно легко, — пискляво признался Пол и начал показывать, как настраивать гитару. По лбу текли холодные капли. Ему повезло, и довольно быстро гитара Леннона зазвучала так хорошо, как не звучала никогда прежде. Ребята вытаращили глаза. — Ему всегда сосед настраивает за плату, — объяснил блондин, кивнув на гитару и улыбнувшись. — Я вас научу. Если у вас есть музыкальный слух, то вы с лёгкостью будете настраивать её за пять минут, — Пол провёл пальцем по струнам. Ему не верилось, что он держит гитару Джонни, от которого еле уехал на велосипеде прошлой осенью, — я могу настроить и акустику, и банджо и… пианино. Все удивлялись и радовались, кроме блондина с оскалом. Он прятал свою стиральную доску за спину. — Покажи чего-нибудь, — попросил мальчик с торчащими волосами и шваброй в руках. Пол вздохнул, переводя взгляд с одного участника на другого. Он вспоминал хорошие мелодии, которые мог бы сейчас наиграть, а потом вдруг вытер руки о штаны и начал, стараясь не отвлекаться на ребят. Парень показал «Whole lotta shakin’ coin’ on» в до-мажоре, быстро и плавно переключился на «Tutti Frutti», по ходу вспомнил о Llong tall Sally». Музыка невероятно успокаивала его и снимала напряжение, так что он начал увлекаться и забывать, что выступает перед группой. В конце Пол совсем расщедрился и, чтобы показать себе цену, исполнил кусочек из его шоу «Литтл Ричард», а потом притих и поднял карие глаза. Ребята стояли молча и не шевелясь, словно присутствовали на похоронной церемонии. Внизу Айвен гордился товарищем и первым оживился: — Ну, что думаете? — Неплохо, — безэмоцианально выдал блондин и посинел. Пол по-прежнему держал чужую гитару и не хотел с ней расставаться. Она стоила больших денег и была такой ухоженной, что создавалось ощущение, будто Джонни протирает её тряпкой каждое утро и вечер. — Круть! — впечатленно прошептал мальчик с зажатой в руке шваброй. Остальные одобрительно кивнули, но не дали комментариев. — Так, у нас ещё репетиция, поэтому спасибо за представление, — начал прощаться блондин. Все слезли на землю. На парня напала тоска, что он не похвастался всем своим репертуаром перед лидером группы. — Где шляется Джон? — угадывая настроение друга, возмутился Воэн. — Он ушёл по нуждам, — подал голос другой парень в очках и с гитарой через плечо. — Отлить он ушёл, — перевел на человечий язык ещё один веснушчатый мальчик с насмешкой. По его морде можно было определить, что он головная боль учителей. — Напивается в чужой компании, — предположил блондин и совсем разозлился, — этот наглец опять где-то пьёт, а мы должны ждать его, чтобы порепетировать. Честно, мне надоело! — Пит, — умоляюще отрезал Айвен и махнул рукой в воздухе, словно удерживая агрессивного друга на месте. Мальчик со шваброй подошёл к Полу, который перекидывал ремень инструмента через шею, чтобы вернуть его группе. — Я Лен, — представился он. — Пол, — отозвался парень, передавая красную гитару в его руки. Лен оттолкнул руку парня. Тот вопросительно уставился на него. — Можешь показать что-нибудь ещё? Пол хмыкнул, готовясь к настоящему сюрпризу. Люди подтянулись к нему в ожидании. Теперь он точно был уверен в том, что покажет. Парень учился прошлую неделю все двадцать четыре часа в сутки, нервируя отца, но не думал, что будет выступать перед кем-то. Что ж, нервы отца были подпорчены не зря. Пол перевернул гитару, потому она была сделана для правшей, что шокировало всех, несколько раз прошёлся по струнам, помолился, чтобы всё получилось, прочистил горло и громко затянул песню. Прогуливающиеся по саду обернулись на музыку и поспешили обратно к грузовику. Они подумали, что продолжается концерт молодежной группы, но увидели сквозь подростков черноволосого парня с необычным и прекрасным голосом, настоящего таланта и любителя своего дела. Пол отключил мозги, впился взглядом в гитару, чтобы не растеряться и исполнял «Twenty flight rock». Вместо руки можно было увидеть только размытое пятно, настолько шустро парень бренчал на гитаре. На него кто-то наваливался сзади и дышал в затылок отвратительным перегаром, придвигаясь всё ближе и хватаясь за одно плечо. Пол встревожился, в голове пронеслось: «и чего этому пьянчуге надо?», но он пересилил себя, зажмурил глаза и довёл дело до конца. Парень допел последнюю строчку и застыл, возвращаясь в реальность. Страх перед публикой вернулся к нему новой волной, и он подумал, что сейчас упадёт. Пола душила созданная атмосфера. Прибывшие зрители захлопали в ладони и начали сыпать музыканта комплиментами и похвалами, Quarrymen заулыбались, мечтая, чтобы у них был такой одаренный учитель. — Я восхищен, — сказал на ухо парня стоящий всё это время сзади пьянчуга, — прекрасная игра. У Пола свело низ живота, он напряжённо обернулся и увидел изрядно выпившего Джона. Взгляд у Леннона был хмельной и расплывчатый, но лидер группы говорил совершенно уверенно и вроде бы держался на ногах. Солист группы засверкал и с вызовом произнес: — Джон, — он сделал круговое движение рукой, представляясь, а потом протянул её парню. — Пол, — ответил гость и с силой пожал горячую и липкую руку. От одного юноши ко второму передался электрический заряд, и они неловко расцепились, сразу же побледнев.