Разбитое к целому

— Эй! — возмущается Брут, заходя в комнату. Он всего-то на десять минут отошел сделать себе чаю, а вернувшись, обнаружил Бродягу вольготно расположившимся на своем стуле. Брут подходит к нему, ставит чай на стол и легонько тыкает волчонка в бок. — Давай сваливай, мне нужно закончить работу. Бродяга запрокидывает голову, чтоб видеть стоящего сзади Брута, и хитро щурится: — А ты заставь. Брут против воли заглядывается на красиво выгнувшуюся шею и острые ключицы, виднеющиеся в широком вороте футболки. Он подходит к Бродяге вплотную и, не удержавшись, проводит руками от угла челюсти до ямки между ключицами. Бродяга закрывает глаза, по-кошачьи подставляясь ласке. Брут обнимает его шею ладонями, и ему вдруг хочется сжать сильнее, ощутить под кожей биение пульса, немного придушить… Брут убирает руки так резко, как будто обжегшись, и делает шаг назад. Бродяга недоуменно приоткрывает один глаз. — Ты чего? Брут некоторое время стоит, опустив голову и обхватив одной рукой другую, как будто бы для того, чтобы исключить для себя всякую возможность вновь дотронуться до шеи Бродяги. Потом медленно подходит ко второму стулу, стоящему к столу боком, и садится на него. Бродяга, открыв уже оба глаза, наблюдает за ним слегка встревоженно. — Помнишь… — Брут вздыхает, с трудом отрывает взгляд от своих рук и поднимает его на Бродягу, — тот день, когда я узнал, что это ты взорвал генераторы? Я же тогда правда тебя чуть не придушил… Бродяга хмурится, потом слезает со своего стула и подходит к Бруту. Аккуратно, но безапелляционно расцепляет его руки и разводит их в стороны. Потом нагло садится Бруту прямо на колени. — Во-первых, — Бродяга берет левую руку Брута, подносит к губам и целует пальцы. Потом кладет его ладонь себе на шею, — я тогда вел себя как скотина и определенно это заслужил. Во-вторых, — Бродяга проделывает все то же самое с правой рукой, — кто сказал, что я против? Бродяга кладет свои узкие ладони поверх ладоней Брута и надавливает. Брут, подчиняясь ему, чуть усиливает нажим, и Бродяга хрипло выдыхает, откидывая голову назад и блаженно закрывая веки. Брут чувствует, как под его пальцами дергается кадык и ускоряется отдающийся в сонной артерии пульс. От этого по спине пробегают мурашки и мгновенно становится очень жарко. Брута одновременно перехлестывают чувства нежности и возбуждения. У Брута сердце щемит от того, что Бродяга — тот самый Бродяга, который не доверяет никому — ему доверяет настолько. У Брута дух захватывает от того, как жесткий и колючий Бродяга под его руками становится мягким и податливым… Когда Бродяга убирает руки с его ладоней, Брут медленно разжимает пальцы и видит, что они дрожат. — Ты невозможный… — шепчет он, потому что голос ему повиноваться отказывается. — Я знаю, — ухмыляется Бродяга, запуская свои бессовестные лапки Бруту под футболку. Чай на столе безнадежно остывает.