— 1994 год —
Бежать было уже физически невозможно, но и остановиться она не имела права: бежала так быстро, что всё на фоне вокруг превращалось в тусклую кашу пятен. За эти месяцы уже набегалась, а все еще от таких марафонов кололо в боку, жгло грудь от невозможности дышать. Конечности отваливались. Ещё и натерла… кожаные сапоги, будь они хоть стоимостью всех галеонов мира, иногда подводили. Особенно когда приходится ходить, скакать, мчаться по мудреному рельефу леса. То вверх, то вниз, то перепрыгивая корни и поваленные деревья, то пытаясь пролезть под ними. Так что ноги пекло уже так, что — если она выживет — их придется уже, вероятно, просто ампутировать. Кто придумал эти проклятые антитрансгрессионные чары? Агнес даже замедлиться, чтобы проверить, пересекла ли она уже их черту, не могла. Не рисковала. Хотя даже и не представляла, куда бежала. Может, наоборот — прочь от их границы? Лес бескраен, куда ни посмотришь — деревья, деревья, деревья. И вдруг — среди этих деревьев мелькнули сбоку две фигуры. Не темные. Не свои. Да черт возьми! Агнес резко затормозила, по инерции едва не завалившись вперед, и свернула в противоположную сторону. Кинулись ей в спину стрелами проклятья. От одного Агнес увернулась чудом. Угодив аккурат в другое. Режущее зацепило по касательной, и Агнес взвизгнула от боли, обжегшей бок. Ослепляющей напрочь: лес на секунду исчез, затянулся темнотой, заставляя оступиться. Запнуться о корень и ещё хуже — дальше. Вниз. Кубарем по холмистой местности. — Девчонка? — услышала она растерянный блэковский голос откуда-то сверху холма, с которого скатывалась, пытаясь за что-то уцепиться. Пересчитывала костями выступы и камни, которые явно останутся на теле сине-фиолетовыми и багровыми переливами. Наконец — она замедлилась, остановилась, вскочила тут же. Уже совсем без сил, но ноги все равно, как пружинами, подняли тело и понесли дальше — адреналин кипел, кипел, толкая не останавливаться. Через плечо она швырнула единственное спасение: — Экспульсо! Взрыв поднял за ней столб земли вверх, раскидывая в стороны земляные клочья, а Агнес тем временем лихорадочно шарила взглядом по местности, укрытой густой порослью кустарников. Далеко она не убежит. Так что — прятаться. Только прятаться. Но кусты ненадежны. А овраги недостаточно глубоки. Всё, что ей осталось, это буквально заныкаться в какую-то фантастически удачно подвернувшуюся нору, скорее всего лисью, вырытую в небольшом овраге под деревом. Кое-как в неё заползти, прикрыть отверстие в земле листвой и ветками. Притихнуть. Ногами влезла внутрь, хотя стоило, возможно, наоборот. А то ведь так если найдут — вытаскивать за волосы будут… Как корень мандрагоры обычно хватают и тянут за листву из почвы, вот так же, и от этой мысли её едва не пробрало на нервный смех. Неважно. Не должны найти — её не должно быть видно. Единственное преимущество быть такой ничтожной мелочью, которую и ветер сдуть может. Обстановка, конечно, не самая удобная. Мягко говоря. Тесно — даже не зажать ладонью рот, чтобы дышать потише. Темно — настолько, будто веки были плотно закрыты, хотя Агнес их почти не смыкала. И больно. Невозможно больно в боку, аж слезы на глаза наворачивались, но Агнес еле дышать могла, неспособная перевести дух, не говоря уж о всхлипах. Заставляла себя заткнуться, кусая беспокойно губу. Натертые и уставшие ноги жалобно пульсировали, все тело было отвратительно горячим. Кровь от полыхающей раны на боку обильно пропитывала мантию, и даже никак не вывернуться, чтобы рукой пережать, приостановить кровотечение. Локти были плотно прижаты к корпусу. Будь у нее страх замкнутых пространств — все стало бы еще хуже, но в данный момент слегка плевать. — Ты ведь где-то здесь, да? — добрался до слуха снова громкий голос её дальнего-дальнего родственничка, блуждающего где-то рядом. — Я думаю, мы неправильно начали. Мы не хотим кровопролития. Заметно! Агнес сжала челюсть, всё ещё пытаясь дышать как можно тише, хотя казалось, что весь лес слышит её шумные вдохи-выдохи и оглушительный пульс в висках. — За Режущее зла не держи, — как будто читал Сириус мысли. — Я же не знал, что под маской девочка. Думал, какой-то паренек. Выходи, мы тебя подлатаем и отведем в безопасное место. Обойдется, пожалуй. Жар после бега начинал спадать, и Агнес теперь знобило. Сколько бы крови она ни успела потерять, дела плохи. Уже немели кончики пальцев, наливалась свинцом голова, кружащаяся настолько, будто это её убежище могло вращаться. Едва не трясло от дикого ощущения вытекающей из раны крови. Где-то рядом шуршала листва — Сириус раздвигал ветви кустов, оглядывая, высматривая спрятавшуюся малолетку-пожирательницу. И всё не замолкал: — Кем бы ты ни была, тебе ведь среди этих отморозков не место… Ещё не поздно сделать правильный выбор. Мы тебе поможем. «Выбор». Ну-ну. У нее и сейчас этого выбора не было. Сдастся в плен — у неё выпытают какие-нибудь сведения, она это точно знала: сломается от любого давления, как прутик. А за это её потом найдет и убьет Том. Нет уж. Не сдастся — истечет кровью здесь, так и останется навсегда в этой норе. Её труп ведь даже не найдут, если только не отыщет лакомые косточки какой-нибудь охотничий пес. Но такая смерть все-таки в тысячу раз предпочтительнее, чем от рук своего милого Лорда за предательство. Агнес закрыла глаза — все равно даже с открытыми ничего не видно, — и под зажмуренными веками стала собираться влага. Кусками поедало её слабую подневольную душонку бессилие. У неё случались даже дни, когда она говорила себе, что уже привыкла. Ко всему этому безумию — да, как-то да привыкла. Уже не так страшно. А потом жизнь выкидывала что-нибудь подобное, и Агнес мечтала больше всего на свете, чтобы все просто было как раньше. Из Сириуса вышел в итоге не лучший дипломат, очевидно. Да и где бы он дипломатии понабрался? В Азкабане, из которого только недавно сбежал, когда Пожиратели Смерти вызволяли оттуда своих соратников? Поэтому — к её ужасу — он решил, видимо, перейти к крайним мерам: — Гоменум… черт. Не успел. Агнес услышала вспышки заклятий и тихонько выдохнула: судя по всему, показался ещё кто-то из Пожирателей. Завязалась очередная бойня. А её начинало мутить. Какова вероятность, что дуэль закончится в её пользу? Пожирателей Смерти в этот раз меньше, чем орденовцев. Значительно. Какая-то западня, в суть которой и вникнуть у нее времени не было — сразу было принято решение прибегнуть к тактическому отступлению. Улизнуть до лучших времен, если по-простому. Кто же знал, насколько широкий радиус вокруг мелкой орденовской базы, на которую они изначально планировали напасть, не даст им трансгрессировать куда подальше… Пока враждующие стороны там наверху обменивались проклятьями, Агнес успела едва не выключиться — тело не выдерживало. Очень вовремя она в какой-то момент выловила себя на черте перед засасывающим в дыру забытьем. Осознала, что заклинания, ругань и свист магических вспышек стали удаляться, а затем и вовсе стихли. На всякий случай она выждала ещё немного. Это могло быть ловушкой, конечно. Очередной. Но если она высунется и увидит рядом орденовцев — без преувеличения просто пустит уже себе Аваду Кедавру в висок. Это лучше, чем попасть в плен. Орден и так уже из-за одного из таких пленных знает о том, что Темный Лорд в принципе воскрес. Ей не хочется быть той, кто подкинет им ещё больше информации. Вылезти оказалось задачей не из легких — тело стало совсем неповоротливым, как будто эта нора уже начала её переваривать и превращать в безобразную массу. Но все-таки Агнес выползла кое-как, осмотрелась. Сумела даже подняться на дрожащие ноги, хватаясь пальцами за ствол дерева, выпрямиться. Рядом — никого. Хорошо. Держа палочку на ладони, она прошептала «Направление», и та закрутилась, указала магическим компасом на север. Агнес честно не имела понятия, стоит ли ей идти на север, но лучше уж держаться одного ориентира, чем блуждать без цели. Так и пошла. Поковыляла, если быть точнее. Как печально всё-таки было бы прожить уже почти год под одной крышей с Темным Лордом и умереть в итоге одинокой бесславной смертью в лесу, заплывшем весенней грязью. Агнес была уверена, что если и отправится на тот свет, то точно от его руки. Это было странно-весомой мотивацией, чтобы двигаться вперед. Шаг за шагом, держась за подбитый бок, переставляя чугунные ноги и уже даже практически не чувствуя боли от натертой кожи — не чувствуя ничего. Всё тело — желе. Разум — туманная дымка. Лес плыл и ощущался притупленно, отдаленно. Зато очень остро ощутилось заклятье в спину. Чей-то Экспеллиармус вырвал из её рук палочку и отшвырнул ту в сторону. А вместе с тем этот удар Обезоруживающего, редко когда сбивающего с ног, заставил её повалиться вперед, упасть на четвереньки. Да сколько можно… Её ссутулившиеся плечи затряслись. Губы растянулись — опустив голову, Агнес беззвучно смеялась. Этому безумию всё ни конца, ни края. Рвануть за палочкой она бы не смогла, не было уже ни клочка сил. Вместо этого она, пока кто-то к ней приближался со спины — был слышен шорох травы от нескольких пар ног, — оглядывала землю поблизости. Нет ли ветки, чтобы вогнать в глаз, или хоть камушка, которым можно был бы проломить череп, если очень постараться. Нет и нет. Ничего подобного. Тогда Агнес принялась стягивать с рук перчатки. Во всяком случае, она хотя бы расцарапает глаза тому, кто первый приблизится. Её перевернули на спину заклинанием, но она все равно не смогла разглядеть лиц этих троих волшебников. А может, ей бы это ничего и не дало: голоса незнакомы. Не всех же орденовцев знать, учитывая, что их за год развелось, как корнуэльских пикси. Точно не кто-то из знакомых. Двое мужчин — один светловолосый, другой брюнет. Одна женщина. Увы, маску с её лица сняли издалека — не приближались, не наклонялись к ней, чтобы она могла бы хоть как-то в них вцепиться, а не лежать на траве овощем. Обычно маска держится на лице магией, чтобы не спадала, но у Агнес уже не осталось сил это заклинание поддерживать, и они это видели — хватило одного маленького взмаха палочкой, чтобы жуткая личина отвалилась и упала на траву. Дыхание у нее сбитое, заплетенные в косы пряди растрепались и липли к лицу, губы сухие и уже бескровные совсем… картина неважная. — Ну, и кто это? — Чадо Розье, вроде бы. — М-да… — в разочаровании протянул тот, который брюнет, отводя взгляд. — Негусто. — Не ной. Девчонка быстрее любого другого расколется. Не вмешиваясь в их чудесную беседу, Агнес осматривала округу, надеясь увидеть хоть какое-нибудь спасение. И увидела. Вдалеке, в прощелине между загораживающими ей обзор фигурами орденовцев, Агнес увидела женский силуэт. Облаченный в платье, с копной черных кудрей. Беллатриса никогда не носила маску. Не скрывалась. Узнать её нетрудно. На секунду все эмоции вытеснило облегчение: Белла запросто справится сразу с тремя волшебниками. Её, малополезную восемнадцатилетку, едва ли способную с одним управиться, это откровенно восхищало. Ей до такого расти и расти. А Беллатриса всё крутила палочку в пальцах, пока только оценивая. Уже показалось, что еще немного — и коброй бросится вперед. Но вдруг она осеклась. Разглядела наконец поверженного Пожирателя — свою любимую кузину — и остановилась. Ну, нет… Нет, Белла, пожалуйста. Сейчас не время. Засунь ты свою предвзятость куда подальше! Лицо с такого расстояния в её положении разглядеть было нелегко, но зато легко представлялось, как расползаются губы кузины в улыбке, стоит вообразить, что эта крутящаяся вечно рядом с Темным Лордом девчонка выйдет из игры. А ей для этого и делать ничего не нужно. Под стать этой мысли — женский силуэт вдалеке исчез так же незаметно, как появился. — Стерва, — еле слышно выдохнула Агнес, без сил откидывая голову назад на траву. — Ну и чего она там бормочет? — Тебе ли не все равно? Давайте уже завязывать, берите её и пошли. Тот брюнет приблизился, схватил её под локти и рывком поднял, вынуждая от слабости повиснуть на нем безвольным грузом. Был слишком высоким, а она слишком мелкой — до лица бы не дотянулась для воплощения своего недавнего намерения. Поэтому её ногти посильнее вцепились в единственное удобное место — в его руку — и рванули. Мужчина зашипел, выругался, отпустил. Агнес повалилась обратно на землю, в ноги орденовцу, что хватался за разодранную кисть. К открытой ране она уже умудрилась немыслимым образом привыкнуть, но от падения та напомнила о себе горячей болью. Агнес согнулась, сжалась клубком, едва не взвыла. Схватилась за бок, перепачкала ладонь в собственной скользкой крови, отчего замутило еще больше. Лес опять пошел кругом, как на карусели. — Оглушите кто-нибудь эту бешеную, — рявкнул где-то на фоне пострадавший. — Эд, ну ладно тебе, полегче, — встрял второй мужчина. — Она же просто ребенок. Посмотри на нее. — Ты на нее посмотри. Ты ей палочку дай — она тебе глотку вскроет. — Не перегибай. — Уж не знаю, в каком радужном мирке ты, Стерд, живешь, но «ребенок» с Меткой — уже нихера не ребенок. — Эй, вы, — прервала их спор женщина. — У нас проблема. Все трое — и мужчины, и Агнес даже — повернули головы в сторону, куда был направлен красноречивый взгляд. Первая мысль — у Беллатрисы вернулась-таки совесть. Нет. Мимо. Даже близко нет. Абсурднее всё в стократ. Может быть, эта спокойно появившаяся из-за деревьев фигура — галлюцинация, и Агнес уже бредила. В мутности пятен не разберешь. Но судя по реакции орденовцев… — Да ладно, — вырвалось у кого-то из них неверящим полушепотом. Нагрянувший волшебник был в длинной черной мантии, но без маски — разумеется. Никогда её не носил. Что давало во всей красе видеть особенно яркие в сизых сумерках красные глаза. Кто додумался его призвать? Агнес и на смертном одре не осмелилась бы его… потревожить. Удавилась бы скорее. Позади него — ещё два Пожирателя Смерти, но держались поодаль, не перетягивая на себя внимание. Незначимый фон. Не вмешивались, когда трое орденовцев почти одновременно пооживали и запустили проклятиями именно по тому, кто шел впереди, справедливо обозначив его главной угрозой. Агнес затаила дыхание, не решаясь сдвинуться с места. Наблюдала. Внимала каждому его шагу и каждому действию. Том дал им поиграться совсем немного, отточенно отбивая вспышки, как будто даря надежду. Наступая, приближаясь, возводя отчаяние орденовцев в абсолют. Чистое бессилие в каждом исступленном заклинании в никуда. А затем — одним лишь твердым взмахом палочки Том поставил всех троих на колени. Ни капли усилий. На лице — выражение совершенного равнодушия. У одного из орденовцев вены вздулись на шее от старания встать, поднять руку с палочкой, хотя бы шевельнуться. Бледнеющие лица, первобытный ужас в глазах напополам с кипучей ненавистью… это одновременно и толкало отвернуться, ведь Агнес понимала, что последует, и приковывало намертво взгляд. Том подошел к ним ближе, взирая свысока. Сказать бы, что он упивался превосходством, как боггарты страхом. Но ему эмоции обречённых были в высшей степени безразличны. Несколько секунд он их задумчиво рассматривал, будто выбирал. Мужчина, женщина, мужчина… Выбрал — и еще одним движением палочки, безупречно простым, переломил шеи сразу двум другим орденовцам разом. Хруст позвонков показался оглушительным. Даже Агнес, вырвавшись из онемения, дернулась. Отползла хотя бы немного в сторону, подальше от двух трупов, повалившихся с глухим ударом совсем рядом с ней на траву. Оставшийся в живых мужчина, неспособный говорить, сквозь зубы попытался издать какой-то звук, но и этих тщетных стараний был лишён — Том легко заткнул его невербальным Силенцио. — Люциус. — Позвал он одного из приспешников, что уже приблизились: — Уведи его. — Есть, мой Лорд. Агнес ожидала, что орденовец воскресит в себе все силы, чтобы дать какой-никакой отпор, воспротивиться. Даже она не стала бы сдаваться в плен к Ордену, а уж будучи орденовцем — в плен к Пожирателям Смерти? Но мужчина оказался начисто размозжен, убит не меньше двух других. И появлением Темного Лорда, и унизительно простой смертью своих товарищей… Секунда, и уже мертвы. Даже побороться за жизнь толком не успели. То, что было вначале, — просто смешно. Пока Малфой уводил его, Том переключил свое внимание на Агнес, хотя ей чудилось уже, что она срослась с землей. И лучше бы срослась. Корнями ушла бы в почву. Под его взглядом стало ещё хуже. Как жалко она, наверное, выглядит. Агнес попыталась убрать с лица налипшие пряди, но этим только перемазала случайно кожу собственной кровью. Да что ж такое… Благодаря Акцио Том запросто отыскал утерянную ею палочку, подошел к ней, опустился на корточки, отдал посеянное орудие. Смыкаясь на древке, её ослабевшие пальцы подрагивали. Всю её мелко колотило. В сравнении с ним — непоколебимым, уверенным воплощением спокойствия, — она была совсем уж затравленным зверьком. Избитым заморышем. Агнес ждала от него любой тени отвращения, пока он пристально рассматривал её, но ничего подобного не дождалась. Даже когда его взгляд остановился на её окровавленной ладони, всё ещё наивно пытающейся пережать бок. — Они? — кивнул он в сторону двух тел. Агнес слабо мотнула головой. Но и сказать, кто, не могла — горло иссушила беготня, кровопотеря, бессилие. А может, и не хотела бы… Какая разница? Допытывать Том не стал, осмотрел округу на случай, нет ли прочих орденовцев, и осторожно отвел её руку в сторону. Не брезгуя перепачкаться грязью и её кровью, немного оттянул порванную, насквозь уже пропитавшуюся ткань мантии, чтобы взглянуть на рану. Агнес и сама ту пока еще не видела и лучше бы не видела дальше. Уже вроде насмотрелась на всевозможные дыры в изувеченных телах, не раз сама тоже попадала под огонь, но увидеть, как из залитого кровью кожного разрыва выглядывает собственное мясо… навеяло ещё большую дурноту. Том навел на рану палочку. Магия сорвалась с кончика, ошпарила ещё более сильной болью. Сдавленный крик взвился в груди, но так и остался в глотке — Агнес сжала зубы, не дала себе закричать во весь голос. Выступили все равно на глазах слезы, и она тихо всхлипнула, содрогнувшись. Зато рана, видимо, обеззаражена. Ни один колдомедик впоследствии её с того света не вытащил бы, если зашить сейчас всю эту грязь внутри тела. Его палочка же тем временем двинулась вдоль разреза, заставляя с отвратительным зудом края срастись. Ощущения — неприятные почти невыносимо, и Агнес, тяжело дыша, еле преодолевала желание отползти. От ощущений, от боли, от него. Что в то же время был и единственным средством это все выносить. Чтобы не уплывать в марево пятен, вся она зациклилась на лице перед ней. На его точеных чертах, на поразительной сосредоточенности в красном цвете вокруг зрачков, прикованных к её ране. Вспомнилось, как он заживлял нанесенные ею рваные раны на голове Роули — лечил Том Реддл с той же изящной легкостью, что и калечил. И чего в лекари не пошел… Когда кожа окончательно затянулось, до жути захотелось провести ногтями по образовавшемуся рубцу. Чтобы просто унять этот зуд. Хотя бы немного. Но так она явно только раздерет рану заново в кровь, потому сдерживалась изо всех сил. — До границы чар — треть мили, — сообщил Том между тем. — Дойдешь? — Доползу. Очень вряд ли, но что ещё она может сказать… А Том вгляделся в её лицо, внимательно, и покачал головой. — Не «доползешь». — Он поднялся на ноги. — Бартемиус. О, да он издевается. Почему, почему из всех был рядом именно «Бартемиус»? Оказавшийся вдруг Краучем второй Пожиратель Смерти тоже не воспылал энтузиазмом: — Ну, приплыли… Но под взглядом Тома не решился сказать больше. Приблизился к Агнес и наклонился, подхватывая её на руки. Чуть её встряхнул, укладывая в руках поудобнее, как мешок, отчего только-только зажившая рана отозвалась щедрой порцией вонзающихся в неё заново невидимых игл. Какая сволочь… Том уже молча направился в противоположную от них сторону — вытаскивать из западни остальных, и Агнес поймала себя на дурацкой мысли. Что, сколько бы лет ему ни было, сейчас он выглядел отцом, пришедшим разбираться с проблемами нашкодивших детей. — Ужас, Розье, — отвлек её внимание Крауч, заставляя отвести от удаляющейся спины взгляд. — Выглядишь ты легче, чем весишь. Агнес скривилась немного. Не от глупой обиды, а от напоминания, в чьих она сейчас руках. Кто её несет. Пусть рана и зажила, крови утекло немерено, а заодно и сил, отчего ослаб в ней какой-то клапан, отвечающий за самосохранение. В иной ситуации она дерзить бы точно не стала. Не с этим человеком. Но она едва ли пребывала в реальности в этот момент — плавала где-то на границе, — и с сухих губ сорвалось: — Если ты в свои тридцать не можешь нести восемнадцатилетку… я не уверена, что дело во мне. Крауч неожиданно проснувшейся в ней язвительности не удивился даже, как будто это было в порядке вещей, ей, малолетней и сейчас совсем беспомощной, дерзить взрослому мужчине. Ещё и ему конкретно. Безумцу, каких поискать. — Ты сейчас договоришься, я специально для тебя здоровяка отыщу, — парировал он всего лишь. — Он-то с радостью понесет. Вы ведь с Торфинном уже давненько поладили? Лицо Крауча было скрыто под маской, но не нужно было его видеть, чтобы по тону различить эту гадскую ухмылку. Агнес старалась не слишком много думать о том, как много другие Пожиратели Смерти могут знать о тех неурядицах летом, почти год назад. Как много они вообще могут обсуждать её. Старалась, но все-таки знала — обсуждают. Иногда прямо перед ней, и никогда это не лестные отзывы: «ни на что не годная соплячка» — одно из самых безобидных. Те, для кого фамилия её отца что-то да значила, его хорошие знакомые или просто уважающие его авторитет волшебники, от подобного воздерживались. Прочие же не ограничивали себя и в сальностях, которые Агнес приходилось научиться просто игнорировать. Не в стычку же лезть… не выживет. Увязая в этих неприятных мыслях, сейчас она и не заметила даже, как стали слипаться тяжелеющие веки. Заметил зато Крауч: — Вот-вот, выключайся, я хоть в тишине прогуляюсь. — Но тут же углядел и то, как начало её ощутимо лихорадить: — Только не вздумай у меня тут на руках помереть. Мне Лорд голову оторвет… Ответить ему на это несуразное преувеличение она не смогла — как бы ни пыталась держаться, окончательно провалилась в темноту.— 2002 год —
Темнота уже накрыла пансион. Сгустился поздний вечер, были потушены все свечи, плотно задернуты шторы. Здание притаилось в ожидании — ни звука. Сидящие без дела Пожиратели Смерти уже едва не засыпали. Воздух густой и неподвижный. Тяжелый, насыщенный кровью и темной магией. Пропах насквозь смертью. Парящую высоко в небе Черную метку на столичной окраине не заметил бы издалека только слепец, но всё ещё орденовцы не появлялись. Не нагрянули, чтобы проверить, остались ли живые, которым нужно помочь, или хотя бы убрать тела, если никого не осталось. — Готовь галлеоны, — заявила Агнес, от скуки растянувшаяся на длинном столе в главном зале, где собралась большая часть присутствующих Пожирателей. Крауч — которого она в этом густом мраке различала еле-еле, и то, лишь потому что привыкли глаза, — кажется, закатил глаза и хотел было уже что-то ответить. Но замер. Вслушался. Вслушивался целое мгновение, а после театральным жестом приложил палец к своим губам, призывая всех к абсолютной тишине. Агнес навострила слух тоже и, к своему же разочарованию, различила шаги. Не те, что могла слышать последний час, а медленные, вкрадчивые. Заходили не с главного хода. Губы Крауча растянулись в предвкушающей ухмылке. Ему уже сорок, а он кажется в такие моменты озорным мальчишкой, и сколько бы лет ни прошло — Агнес все еще от этого жуть брала. Реддл хотя бы — чудовище сдержанное. Холодное и серьезное. Мог развлекаться, но демонстрировал это всегда так скупо, что по нему и не поймешь. А этот… Бесшумно вздохнув, Агнес, все еще лежащая на спине, вернула незаинтересованный взгляд к потолку. Так и слушая по скрипящим половицам, как приближаются шаги. Недоумки. Вот бы как угодно послать им мысленное сообщение. Руки в ноги, и вон отсюда. Проваливайте, пока капкан не захлопнулся. Но ведь не провалят. Благо ещё хоть не втянули в свои геройства угрюмыша-Уизли. А даже если бы втянули? Эта беглая мысль Агнес не понравилась. Ей-то что… Убили бы и убили. Для неё одной проблемой меньше. Судя по всему, заходили орденовцы с двух сторон. И с двух же сторон зашуршало по коридору «Гоменум ревелио», выискивая блеклым свечением признаки жизни в притихшем доме. Недостаток использования Обнаруживающих чар для них сейчас — это что те могут указать как на выживших маглов, так и на Пожирателей Смерти. Но, честно, даже Агнес на их месте не поверила бы во второй вариант. Совсем не пожирательский стиль. Нагрянуть штормом, сравнять место с землей и в случае столкновения с орденовцами вступить в бой — да, по-нашему. Целые часы сидеть в темноте и тишине, как гребаные мышки, чтобы устроить какую-то сомнительную ловушку? Мелковато. Так орденовцы и попались. Вошли в зал с двух сторон, все еще до раздражения медленно. Опасливо. Подсвечивая себе дорогу Люмосом, но слишком обширен был зал и слишком темны были силуэты, рассыпавшиеся по дальним уголкам, чтобы синеватый свет до них добрался. Ближе всех к одной из кучек орденовцев была Агнес. Отдыхающая на столе, она даже могла бы сойти за магловский труп. Люмос в конце концов все-таки настиг её, а она только лениво повернула голову в направлении светящего. Дала лишь секунду на то, чтобы рассмотрели её лицо. Осознали. — Бу, — не сдержалась она, произнеся то же, что выдают обычно детишки, пугающие людей из-за угла. И вспыхнул разом свет в громадных люстрах, и захлопнулись с обеих сторон входные двери. Орденовцы заозирались, отступая к центру — от рассредоточенных по периметру зала Пожирателей Смерти, — спиной к спине. Агнес уселась наконец нормально, свесив болтающиеся ноги с края. Взглянула на обреченных. Их не так много. Либо в принципе выжила только эта горстка, либо они додумались не идти всей гурьбой. Скорее второе — среди них как минимум не было Грюма. И Уизли. — Галлеоны с тебя, зануда, — заявил Крауч, и Агнес со вздохом спрыгнула со стола, проходя к нему мимо орденовцев, не спешивших нападать, ведь было бы это самоубийством. — Ну, чего нос повесили? — осклабившись, обратился он к ним, хотя угрюмыми они не выглядели. Сосредоточенными, настороженными — да. Не отчаявшимися, удивительно. Пока еще нет. — Что вы, разве не рады встрече? Так давно мы с вами не виделись. Почти как в старые-добрые, да? — Кто бы подумал, что за эти годы ваши методы так изменились, — не выдавая ни толики напряжения, заявил вызывающе её небезызвестный дальний родственничек. Насмехался: — А где же размах? Попрятались по углам, как крысы, и радуетесь, что удалось одурачить. Браво. — Отличная попытка оправдать собственную тупость, Блэк, — ответил Крауч. — Утешай себя этим, когда вся твоя геройская компашка по стене кишки разбросает. Прочие Пожиратели Смерти пока только следили за перепалкой двух мужчин, как зрители на спектакле. Многие под масками, из-под которых глядели на загнанных в центр орденовцев внимательные хищные глаза. Как на экспонаты, на игрушки, на пойманную дичь. Агнес рассматривала бедолаг тоже. Среди них ещё, помимо Сириуса Блэка, — Тонкс, двойняшки Патил, Долгопупс с изувеченной рукой… к счастью или сожалению, здесь не было Беллатрисы. Та шерстила сейчас вместе с еще несколькими Пожирателями места, что потенциально могли оказаться ульем, этим вечером опустевшим из-за выманенных оттуда пчел. Криви, какая-то кудрявая незнакомка и еще несколько лиц. Включая одно, которое выглядело… неожиданно. — Милое личико, Диггори, — не удержалась Агнес, тоже вступая в бессмысленную перебранку. — Не из-за него ли случаем твоя ненаглядная сбежала? Лишилась, видимо, единственного смысла оставаться тут с тобой… Тот сжал челюсть, отчего заходили по испещренным шрамами скулам желваки. Давай-давай, злись. При всей его истощенности он выглядел одной из главных угроз. Может, если разозлится, у него появится цель любыми способами выжить, чтобы по меньшей мере воздать Агнес по заслугам. Но простой язвительности для того мало. — Ладно, я просто шучу. Извини. — Агнес улыбнулась. — На самом деле, это было трогательно. Ты знаешь, самое для нее важное, что она у меня спросила в последние минуты, это — жив ли ты всё ещё. Очень романтично. Мелькнувшая сперва злость заменилась на растерянность — Диггори наверняка уже знал, что его благоверная мертва, но не мог знать, чьими стараниями. Кого послали за беглянкой. Чтобы вернуть его к первостепенной эмоции, Агнес продолжала: — Надеюсь, не ты её надоумил бежать к дальним родственникам? Ей очень повезло, что их не оказалось дома. Хотя, может, тогда она отбивалась бы охотнее… Ну вот, перебор. Диггори практически кинулся на неё, как будто хотел её голыми руками без всякой магии придушить и, может, взаправду попытался бы — если бы его не придержал жесткой хваткой Сириус. Тот прошипел ему что-то вроде «полегче», пока Диггори испепелял ухмыльнувшуюся Агнес своими красивыми глазками. Все остальные от этого рывка успели всколыхнуться. И орденовцы, и Пожиратели — те вскинули тут же палочки, направляя ровно на Диггори, готовые защищать свою. А Крауч рядом явно наслаждался. Карие глаза горели, улыбка с губ так и не исчезала, но он натянул на лицо подобие серьезности: — Ну, ну, что вы как дети… — поднял он руки, будто их примеряя. — Давайте не скатываться в обычную бойню. Всё-таки мы старались. Готовили все специально для вас. Орденовцы явно не понимали. Агнес тоже бы не поняла, что их ждет, если бы не знала наверняка. Тогда Крауч великодушно решил пояснить, обратился куда-то в пустоту, позвал: — Крэбб, будь любезен. На одной из лестниц, ведущих из зала наверх, появилось две фигуры: Пожиратель Смерти — очевидно, Крэбб — и заплаканная девчушка в школьной форме, которую он грубо держал за шиворот. Трепыхающуюся, но живую. — Да-а, жива. Не все маглы ещё мертвы, — подтвердил Крауч. — Это лишь одна из бедных маленьких девочек, что попрятаны по всему зданию. Даем вам шанс их отыскать, но не ищите по скулежу — они все под Силенцио. Что с лицом, Блэк? — растянул он губы в широкой улыбке, рассматривая всеобщее недоумение орденовцев, помноженное на ужас. Вальяжно раскинул руки в стороны, подразумевая масштаб здания, по которому им предстоит побегать: — Не ты ли хотел размаха? Что-то определенно занимательное в этих потерянных лицах все-таки было, Крауч прав. Агнес не могла не признать, как бы ни воротило от его любви к театральщине, которая все продолжалась: — Мы понимаем, что вас мало… — участливо приложил он руку к груди. — И как вас, должно быть, за это время помотало. Поэтому даем фору — десять секунд. И лучше бы вам начинать поиски уже сейчас. Крауч ведь не мог просто сделать дело. Скучно, до отвращения скучно. Ведь как это тогда было бы? Капкан захлопнулся — и всё, перебили бы их быстренько и пошли дальше пропивать мозги в кабаках от нечего делать. Нет, Пожиратели Смерти любят охоту, всегда любили. Обычно на маглов. Лишь небольшое в этот раз изменение — маглов будут искать орденовцы, в то время как их будут искать тоже. Игра на выживание, в которой, по правде, у Ордена не было никаких шансов. Ни шансов, ни выбора. Это они понимали прекрасно. Неуверенно переглядывались. — Ну? — Крауч терял терпение. — Бегом! И вот тогда они воспряли от оцепенения, бросились к лестницам под прицелом палочек и пристальных взглядов из черных глазниц масок. — Десять! — шел счет вслух. — Девять! Восемь! Семь!.. Орденовцам хватило всего несколько секунд, чтобы преодолеть лестницу, и на «шесть» Тонкс, замыкающая их марафон, через плечо швырнула Экспульсо. Задело прогремевшим взрывом двух Пожирателей, не успевших отпрянуть. Агнес — нет, но оттолкнуло горячим потоком воздуха в сторону. Вовремя поймав равновесие — чтобы не впечататься в стену, — она прицокнула языком, будто укоряюще. Усмехнулась. Без форы так без форы. Как и многие другие, она тут же двинулась следом, попутно скрывая усмешку маской — уже давно не необходимость, но все еще символ. Неотъемлемый атрибут. Лестницы были частично подорваны, но Пожиратели Смерти все равно проскользнули. Разбежались все по разным коридорам, выискивая добычу, как изголодавшиеся псы. Утолить жажду своей звериной сути. Даже у Агнес проснулось что-то вроде азарта. Никого убивать она не собиралась — орденовцы наверняка самостоятельные, сами переубиваются, — но всё-таки месяцы до этого были ужасно однообразны. Здесь же наконец было где развернуться. Был риск. Вся её жизнь — хождение по острию, но это ведь совсем другое. В такие моменты всё ощущается ярче. Уже совсем скоро хлынули с разных сторон проклятья. И не поймешь, чьи. Не считая первого этажа, здание все еще был потоплено в темноте. Оттого орденовцам сложнее искать маглов, а Пожирателям — интереснее искать орденовцев. Добавляло остроты. Мрак колыхался только от замелькавших вспышек, на секунды освещающих то лица, то жуткие маски. Агнес сама, стоило только пройти один коридор, напоролась тут же на вылетевшее из тени заклинание. Рефлексом его отбила, швырнув вслепую ответ. Кончики губ тянуло вверх от дозы адреналина, впрыснутого уже первыми секундами побоища. Дощатый пол дрожал под ботинками. Громыхала магия, несильно сотрясая стены и разбивая стекла, вероятно, расставленных по коридорам витрин. Точно не окон — те были под защитными чарами, их не выбьешь. Здание — небольшое, но замысловатое, путаное — превратилось в настоящий аттракцион, где не угадаешь, что ждет за углом. Поворот. Вдалеке мелькнула очередная орденовская фигура, которая заметила Агнес, кинула в неё проклятье. Не задела и тут же скрылась. Ещё поворот. Двое орденовцев уже отбивались от одного Пожирателя, пожиная плоды отсутствия форы. Убежать далеко не успели. Поворот-поворот-поворот. Голова шла кругом, но это пьянило. Смена локаций, смена сцен. Настоящий калейдоскоп в темных тонах. Агнес участвовала только формально, больше наблюдая, чем всерьез вливаясь в действо. Увы, в каждой сцене было очевидно одно. У Ордена дела слегка плохи. Они были истощены, и это уже сейчас бросалось в глаза. Пожиратели Смерти даже не использовали Непростительные — им нужно хотя бы часть орденовцев взять живыми, — а щиты все равно проламывались, вынуждая соперников больше уворачиваться, искать лазейки, убегать, чем защищаться магией. Следствие долгого ношения браслетов? Так чего вообще высунулись, гении… Агнес решила забраться на этаж повыше, взглянуть, как обстоят дела там. И только сворачивая от лестницы, уже едва не споткнулась о что-то мягкое на полу. Люмосом тут же высветила преграду и обнаружила тело. Пожирательское тело. Оглушенное наверняка, но Агнес все равно опустилась на корточки, сняла перчатку с одной руки и коснулась пальцами шеи, чтобы нащупать пульс. Не нащупала. О, неужели… Это несколько упрощало дело. Следов ранений не было видно, так что, видимо, годы заточения подбили благородные принципы Ордена. Агнес оставила засечку в уме на этот счет, натягивая обратно перчатку. Почему не Режущие, например, не Взрывающие?.. Неприятно, но ладно. Непростительные так Непростительные. Не успела она подняться на ноги, выпрямиться, — услышала свист проклятья. Рванула тут же в сторону, заставляя бедный труп стоически принять очередной удар, перевернувший его набок. С порога из небольшого зала полетело в неё следом Оглушающее, разбившееся о тотчас выставленный ею щит. А она только-только раздумывала, как им помочь. Где в этих людях благодарность… Исключительно из любопытства Агнес двинулась к источнику заклятий. Мужской силуэт уже скрылся в зале, и это заставило её в задумчивости остановиться. Осмотреться — этот коридор Агнес запомнила за время тоскливых блужданий в ожидании. В просторную комнату вели два входа, и Агнес направилась в обход, к другой арке. Орденовец — оказавшийся её уже очень хорошим знакомым — этот ход предугадал, потому что стоило ей шагнуть на порог, как мелькнула очередная вспышка, осветившая его лицо и рассыпавшаяся искрами от столкновения с Протего. — Какой ты живучий, Блэк, — дала Агнес себя опознать по голосу, чтобы было интереснее, пока проходила глубже в комнату. — Двенадцать лет Азкабана, пять лет войны и четыре года плена. Что ж ты всё в отставку не уйдешь? Сказала бы «на пенсию», но ему только сорок с чем-то, а на примере Грюма было понятно, что эти проклятые гриффиндорцы сражаются до глубокой старости. Хотя ему сорок и не дашь. Сильно больше — молодым его не назовешь. Годы то в тюрьме, то в лабораториях отпечатались в уголках глаз ранними морщинами, и Агнес не удивится, если где-то в этих отросших ниже плеча черных лохмах отыщется седина. — Уйду однажды, не переживай, — голос с хрипотцой, уставший и прокуренный. — Заберу с собой побольше ваших тварей и уйду. От последовавшего вместе с этим Вспыхни ей пришлось отскочить в сторону. Огонь алчно охватил треть диванчика у стены. Этот слабый дрожащий свет выхватил из темноты две фигуры в комнате. Она — в черной мантии и маске, под которой наметилась улыбка. Он — одетый небрежно, в этих своих татуировках, выглядывающих из-за ворота черной рубашки. Исхудавший и все равно какой-то удивительно развязный в каждом движении. Не та же развязность, что у Крауча — о, тот просто отбит на голову, это давно понятно. Как и все они, все под крылом Темного Лорда. У Блэка это что-то другое. Что-то такое абсурдно жизнестойкое, гриффиндорское, то, что в равной степени забавляло и восхищало. То, что даже годы пережитого не перекусили, хотя должно было уже его до основания переломить, кость за костью, проглотить и выплюнуть, а по итогу… не зря, наверное, Реддл сказал, что Блэк «может стать проблемой», когда те только сбежали. Блэк, Диггори, Грюм — проблемы, выделенные аж самим Темным Лордом. Кто угодно из его прихвостней почел бы это за немыслимую честь. И биться с одной из этих «проблем» оказалось сейчас по-настоящему интересно. Удары у него четкие, меткие, иногда даже заставляющие отшатнуться от отдачи, когда магический поток сталкивался с её щитом. Кружа неспешно по комнате, он отбивал её заклятия не только магией — когда в него полетело Режущее, он левитировал рывком перед собой стул, принявший удар на себя. Копил таким образом смекалисто силы, чтобы не растрачивать их на щиты, а ударять вместо этого боевыми заклинаниями посильнее. Но как бы весело это всё ни было, Агнес мельком поглядывала на двери. Пока Сириус бьется с ней, ему ничего не грозит, и можно бы его задержать здесь, вдали от остальных Пожирателей, подольше… но это все равно его истощало. Ему бы сваливать, по-хорошему. Искать маглов, если он идиот, и сваливать. Эти мысли оборвал резко зеленый луч, вгрызшийся в стену в ярде от нее. Агнес округлила глаза. «Ему ничего не грозит», ага. Ей грозит, если она продолжит заниматься ерундой. Разгеройствовалась тут. — Это даже… обидно, — отбила она тут же последовавшую вспышку: уже не Авады, для той требовалось восполнить силы. — Я Непростительные в ход не пускаю. — Ну, конечно. Мы-то вам нужны живыми. — У него уже проступала одышка, лёгкая, как и у нее. Плечи вздымались. — Подопытными мышами, да? — Что, не очень хочется возвращаться в лаборатории? Там какая-никакая стабильность. Крыша над головой. Наверняка кормят три раза в день. Практически курорт. По фразе на каждый отбитый луч магии — Блэк распалялся все больше, хотя Убивающее пока больше не использовал. Воздух не замирал ни на секунду покоя от магии. — И правда. Прекрасно звучит. Сама на этот курорт не хочешь? — Нет, знаешь, что-то слегка не… Ну наконец-то! — вырвалось у неё, когда её Режущее все-таки его вдруг зацепило. Блэк выругался, хватаясь за подстреленное плечо. — Мерлин, я этого момента ждала лет восемь… — Что? — Ничего. Поностальгировать о славных временах, когда он её в лесу подрезал Режущим до того состояния, что она несколько раз успела проститься с жизнью, — не успелось. В зал завалился вдруг кто-то третий, отправляя в неё сразу вспышку, что заставило её нырнуть вниз, уворачиваясь, а после вовсе выскочить в коридор — от греха подальше. Свою порцию сражений она получила, потребность утолила, «на стороне Пожирателей Смерти» примелькалась. Пусть теперь с другими развлекаются. Выбравшись в часть здания поукромнее, Агнес перевела дух. Мышцы рук слегка сводило — Блэк оказался слишком хорошим дуэлянтом для того, на ком последние годы ставили опыты. Выжил бы ещё… ранение от её Режущего могло теперь тому чуть воспрепятствовать, но она просто не могла отказать себе в удовольствии. Не то чтобы ей совестно. Даже если и было бы — немного свою вину она загладит. Агнес прислушалась, не слышно ли рядом бойни или шагов, и запустила руку под мантию, отыскивая в кармане ещё одну палочку. Довольно похожую на её собственную, поэтому в темноте не должно быть понятно. Всё та же, Хиггса, — уже несколько раз Агнес убедилась, что из всех украденных эта слушалась новую хозяйку лучше всего. Глубокий вдох, глубокий выдох. Вот теперь Агнес в каком-то смысле действительно вступала в игру. Если повезет. Насколько же смешно в её деле полагаться вечно на везение… но что ей, тактики выдумывать? Уж ей-то, великому стратегу. Основное действие, по звукам, перетекло в другое крыло — не задерживалось нигде надолго, бежало по коридорам пансиона, как яд по венам, сжигая, отравляя все по пути. А госпожа Фортуна решила, видимо, сходу же над ней посмеяться, потому что Агнес уже на повороте едва не поскользнулась на чем-то. Удержала вовремя равновесие. Люмосом осветила немалую лужу крови, в которую ступила, и новенький труп: уже не Пожиратель Смерти. Парнишка Криви смотрел на неё своими пустыми глазами, залитыми грязно-алым от ранения, раздробившего в кашу полчерепа. Неподалеку от него — две магловские девочки, которых он успел отыскать, но которые все равно не успели убежать, видимо, пока он отбивался: аккуратные форменные рубашечки изрешетены красными пятнами. Это всё так страшно глазами этих маглов, если так подумать. Если представить. Неизгладимо травмирующий опыт. Кромешный и дикий ад, настоящий, весь в своей кровожадной красе. Ещё только утром жили своей обычной магловской жизнью, а теперь вынуждены лицезреть трупы своих учителей и одноклассниц, прятаться в пыльных углах от забавляющихся убийц и бегать под ручку с незнакомцами, которые, если уж напрямоту, тоже доверие не очень-то внушают. Но хотя бы явно посимпатичнее нелюдей в зловещих масках. Этих чудищ в темноте, зла, частью которого Агнес была тоже. Частью чужого кошмара. Агнес редко об этом задумывалась. Как часто она является кому-нибудь в страшных снах? Ей так все равно. Так все равно, что это даже почти грустно. Всё, что было в её голове сейчас: минус один орденовец в рядах, без того скромных. Нужно брести дальше. Агнес вытерла о ковер подошву перепачканных в крови ботинок и продолжила путь. Из-за угла в конце коридора появилась фигура, которая — как и Агнес — напряглась тут же, вскидывая палочку. Пожиратель Смерти. Различил вовремя по её темному силуэту, что Агнес — своя, и опустил руку. Зря, очень зря. Зеленый луч сорвался с палочки Хиггса, смертоносной молнией пересек дюжину ярдов и припечатал к стенке тело Пожирателя, в секунду лишившееся жизни и сползшее медленно вниз на пол. Действие Непростительного прошлось волной неприятных мурашек — как окунули в холодную, склизкую, тинистую воду. Агнес крупно передернуло. Как прекрасно все-таки было с клинком… На всякий случай она, секунду прислушиваясь, пошла в противоположную от трупа сторону, вновь скрываясь в переплетении коридоров. Нарочно не шла на звуки бойни — если она хочет маскировать убийства под руку орденовцев, свидетели ей ни к чему, очевидно. Тщательно обходила скопления сражающихся, пряталась в тени, когда видела орденовцев, тянущих за собой испуганных девочек. Это все бессмысленно в какой-то мере. Им все равно не выбраться: на первом и втором этажах выходы заблокированы, трансгрессировать не получится, а с третьего падать рискованно. Даже одним, а уж с балластом? И сдались им эти маглы… Агнес могла бы засесть где-нибудь и наблюдать за безнадежным цирком со стороны, но продолжала бродить по зданию, выискивая, может ли помочь чем-нибудь непутевым спасителям. Хотя те, поглядите… все же и сами справляются. На пути ей встретился очередной труп в черной мантии. Маска уже отклеилась и валялась рядом на полу, открывая лицо. Джагсон. Две войны и заточение в Азкабане пережил, а стычку с горсткой ослабевших орденовцев… Может, и не стоит ими так пренебрегать. Отчаявшиеся звери — самые остервенелые. Неспроста же они в принципе все еще живы спустя столько лет. Не так-то просто их вырезать и добить, как им всем казалось. Агнес хмыкнула и хотела уже было двинуться дальше, но что-то её задержало. Какая-то блеклая, едва ли сформировавшаяся мысль. Джагсон… Джагсон-Джагсон-Джагсон, катала она эту фамилию в уме, как будто не могла уловить что-то важное. Уловила, наконец. О, лучше бы не улавливала. Всего один труп, а швырнул её плашмя на перепутье. И как поступить? Продолжить тихо и спокойно подбивать Пожирателей Смерти в уголках или всё-таки?.. Всё-таки. Агнес вздохнула и направилась на звуки за поворотом. Аукнется ей это всё наверняка, как же аукнется. Пожиратель Смерти там загнал в угол кого-то из орденовцев — Агнес не могла разглядеть, кого. Тот отбивался, закрывая собой плачущую школьницу, отбивался весьма яро, но проку от этого никакого — позади тупик, бежать некуда. Агнес отправила в их сторону Экспеллиармус. Обезоруживая орденовца. Светлая палочка прилетела ей в руку, и это заставило Пожирателя Смерти приостановить свой поток проклятий. Повернуть голову, чтобы взглянуть, кто к нему присоединился. Тут же следом полетевшая зеленая вспышка Авады Кедавры ему это не позволила. Тело рухнуло, обмякло, растянулось по полу между ней и орденовцем, который оказался Долгопупсом. Густая темень не давала в полной мере насладиться удивлением на его лице, но зато та же темень не давала взамен ему разглядеть ни маску, ни отчетливый пожирательский силуэт своего «спасителя». Скрадывала очертания однотипной мрачной фигуры. Агнес, не тратя времени, приставила к своему горлу палочку и перешла сразу к сути. — На первом этаже, рядом со столовой, есть лестница в подвал, — произнес её замогильный, покореженный магией голос. — Пожирателей там нет. Ход ведет за пределы пансиона. Подвал замаскирован чарами, но, думаю, вы уж как-нибудь справитесь. Наверное. Выбора у них все равно нет. В крайнем случае, если додумаются, просто подорвут взрывающим заклинанием пространство около столовой, выводя из строя отталкивающие чары. Делая уже шаг спиной назад, Агнес добавила: — Если выживите — окажите услугу. Пустите слух о том, как Пожиратели здесь облажались. Но не упоминайте, что вам кто-то немного помог. Пусть люди думают, что Орден Феникса так опасен, что они сумели опрокинуть Пожирателей Смерти без капли сторонней помощи. Как бы самолюбие ни тянулось к тому, чтобы снова увидеть свой псевдоним в газетах… для того ещё будет времечко. Хочется верить. — Удачи, — последнее, что она сказала, кидая растерянному Долгопупсу его палочку обратно. А затем исчезла в темноте коридоров, услышав напоследок в спину только его заторможенное и умилительно неуверенное: — Жнец?.. *** Два убийства и подсказка Ордену — достаточно, чтобы пойти отдохнуть? Агнес, может, и убила бы еще кого-нибудь, чтобы завершить хоть троицу на сегодня, но везение свое она исчерпала. Удручающе быстро. По одиночке ей больше никто не попадался. Встретила зато троих Пожирателей разом. Заменила тут же незаметно палочку Хиггса на свою собственную, наблюдая за ними со стороны. Едва не за шкирку они вытаскивали из каморки какую-то одну из сестричек Патил — Агнес их не различала. Брыкающуюся, рвущуюся из хватки, как кошку. Пока двое пытались справиться с ней, третий шагнул в каморку. Порог спиливал угол поля видимости, но по тому, как озарилось пространство изнутри зеленым светом, нетрудно догадаться, что там происходит. Особенно когда прозвучал грохот — грохот маленьких тел. Стало быть, девчонка отыскала магловских детей, пыталась с ними спрятаться… Удар — один из Пожирателей Смерти наотмашь саданул рукой по лицу Патил, так ублюдски сильно, что снес с ног. И вдогонку — Жалящим в упавшее тело, заставляя вскрикнуть и сжаться ещё больше. Агнес вздохнула, набираясь терпения. Гудела в руке палочка желанием садануть чем-нибудь по отморозкам и дать Патил сбежать, но их трое. Агнес слегка вымотана. Если и можно было бы за счет эффекта неожиданности… то это все равно перебор. Слишком много трупов Пожирателей. Неправдоподобно. Вызваться самой отвести Патил под стражу, а потом соврать, что на них напали и Агнес не смогла девчонку удержать? Опять попадать под подозрение… Достаточно уже с неё. Да и должны они хоть кого-то живьем взять, иначе Реддл точно с них шкуру сдерет за весь этот феерический провал. Поэтому Агнес просто свернула в другой коридор, оставляя торжество несправедливости за спиной, пошла на звуки, где попалила немного по забавно снующим туда-сюда орденовцам, не особо целясь — чтобы не расслаблялись, — но и это вскоре надоело. Такой накал страстей. Крики, взрывы, магия шпарила жаром не меньше пламени, расползающегося по зданию. Воздух уже едкий, пропеченный гарью и кровью, во рту — неприятным песком привкус пыли, такой, что хотелось прополоскать глотку, а ещё лучше всем телом окунуться в чистую воду и смыть с себя всю эту сажу. А пока хотя бы, за неимением такой возможности, хотелось отойти в сторонку и просто закурить или что-нибудь вроде того. Но она не курит — пресытилась запахом отцовских сигар еще в детстве. В сторону она все же отошла, метафорически говоря. Дуэль с Блэком, несколько Непростительных и лицезрение чужих страданий слегка утомили, да и всерьез она все равно уже больше не билась, так что нечего ей было прохлаждаться в коридорах, рискуя этим ещё и случайно отхватить чье-то проклятье. Агнес укрылась в одном из кабинетов, уселась на край парты и, поразмыслив, достала опять палочку Хиггса. Несколько секунд вертела в пальцах. Настраиваясь. Не хочется. Очень не хочется. Но надо. Режущее острой вспышкой полоснуло по ноге. Агнес сомкнула крепко зубы, чтобы не вскрикнуть и не выругаться, глубоко дышала через нос, ощущая, как полыхает рана на икре и стекает вниз по штанине горячая кровь. Ну, вот. Теперь у неё была причина — относительно веская, — чтобы дальше отсидеться. По зданию уже не побегаешь. Добровольцев в этих прятках-догонялках и так с лихвой. И Агнес сидела. И слушала далекую возню, в которой вроде как боролись за жизнь, и от скуки считала полоски на узорчатых обоях. И гадала, главное, сумел ли Долгопупс добраться до других и передать информацию про подвал. Если нет, не её проблема. Обратно она не сунется. Может, и увлекательно было бы посражаться с Диггори, явно пылающим желанием её убить, или испытать из любопытства новенькие лица, тех, кого она ещё не видела в числе орденовцев… так много всего ещё можно было бы сделать, на самом деле. Но им не до нее. Чем меньше у них сейчас соперников, тем проще им будет сбежать. Лучшее, что она может сделать, — больше не вмешиваться. Как бы уныло это ни было. Мышцы ныли, несколько мест отшибло, и только сейчас, когда Агнес расслабилась, эти ушибы дали о себе знать. Разлечься бы на парте, но тогда она элементарно заснет, вопреки шуму за стенами, хотя, может, это и не было бы лишним… Проторчать здесь пришлось ещё долго, прежде чем после какого-то особо громкого грохота внизу звуки стали отдаляться, а затем и вовсе — окончательно исчезать. *** Тишина воцарилась удушающе неприятная. Орденовцев след простыл, Пожиратели Смерти вяло бродили по коридорам и комнатам, проверяя, не остался ли все же кто-то из чужих. Добивали тех неудачливых школьниц, которых Ордену не удалось найти. Но поскольку те все ещё были под Силенцио — умирали они тоже тихо. Ни у кого уже не осталось сил устраивать очередное шоу и соревноваться в изощренности убийств. Набегались. — О, отлично! — раздраженно всплеснул руками Крауч, единственный, кто стоял в полуразрушенном зале, куда она, хромая, спускалась через время по лестнице. — Еще одна подбитая. Светом здесь служил незначительный пожар — горели слабым огнем шторы и несколько предметов мебели, освещая ужасный беспорядок, кровь на полу и несколько Пожирательских тел — то ли оглушенных, то ли… Крауч крепко выругался, устало потирая лоб. Вся его одежда, как и у неё, припорошена пылью от мелких взрывов. У него ещё вдобавок была рассечена губа, и маска в руке исполосована трещинами. Да ладно, она умудрилась пропустить, как кто-то врезал ему по лицу? Агнес еле проглотила смешок. Держась за перила лестницы, аккуратно опустилась на одну из нижних ступеней. Скучающе подперла подбородок рукой. — Ну что, и как тебе? — Довыпендривался? — Наигрался? — Вот только ты не начинай. — Он сплюнул на пол кровь. — Ты их видела. Как их мало, какие они дохлые. Развлечения должно было быть минут на двадцать. И что в итоге? — он рассмеялся, и что-то жутковатое проступало в этом смехе, до колючих мурашек. Агнес к этому почти привыкла. — А в итоге как минимум четверо наших перебито, невесть сколько магловских отродий сбежало, а с их стороны — только труп грязнокровного мальчишки да одна из индусок в отключке. Вторая Патил сбежала, значит? Если только «одна из»… Агнес красочно представила, какая драма должна была развернуться. Как рвалась наверняка другая Патил в бой, а её оттаскивали, заверяя, что надо уходить, и всё в том же духе. Агнес усмехнулась. Вот так всегда. Когда участвовала — царила однообразная скукотища. Стоило выйти из игры и посидеть на скамейке запасных — началось самое интересное. — Ладно тебе. — Повеяло каким-то легким флером дежавю, вывернутым наизнанку, пока она говорила: — Зато девчонка быстрее расколется. — Да пусть ещё только попробует не расколоться, я ей язык в глотку запихаю, и будет она мелом координаты выводить. Счесть бы, что он несерьезно — всё-таки он просто был очень, очень зол, — но от него стоит чего угодно ожидать. Агнес только взглянула безразлично на свою ногу, отодвинула окровавленную черную ткань, рассматривая порез. Да уж… хлестнула себя от души. На фоне всё трещала мебель от нерасторопно перемещавшихся по ней языков пламени. Приятный, успокаивающий звук — как рядом с камином, как рядом с полыхающим домом Фарли вечность назад. В таком хаосе даже немного уютно. — Перед Реддлом сам будешь отчитываться, — между тем подбрасывала устало Агнес дрова в костер чужого гнева. — Твоя идея. А это, удивительно, не распалило его еще больше, только заставило на неё уставиться. Задуматься о чем-то на секунду, препарируя её взглядом. — «Перед Реддлом», — передразнил Крауч и поморщился. — Ты бы хоть иногда старалась делать вид, что тебя с Лордом только служба связывает. А то так глядишь, и прирежет тебя этот Жнец недоделанный. — На последних фразах он развернулся уже, повернулся к ней спиной, направляясь к дверям, бросая напоследок: — Я, может, даже расстроюсь. Совсем чуток. И скрылся из виду, оставляя Агнес в зале одну. Усмехнувшуюся и покачавшую головой. Придурок… *** Уже спустя несколько часов Агнес чувствовала себя так, будто ничего и не произошло. Горячим душем соскребла с себя всю грязь, залечила бадьяном рану. Уставшие мышцы стонали от каждого движения, но это приятная боль — как от обычной тренировки. Разве что заснуть не удалось, слишком взведенной была нервная система, хотя Агнес надеялась выключиться сразу же. Вместо этого она засела на весь день в кабинете, читая первое, что под руку попалось. А мысли то и дело соскальзывали со строк на размышления о том, что теперь будет. По идее, злость Реддла не должна её зацепить — инициатором провалившейся заварушки был Крауч. Да и вышли они из неё не с пустыми руками… Патил расколется, в этом сомневаться не приходилось. Темный Лорд славится прекрасными палачами. Даже если заложница не выдаст информацию на их пыточном столе — за дело возьмется сам Реддл, и тогда уже точно шансов никаких. Поэтому оставалось надеяться, что у орденовцев несколько баз в подполье, и уже сейчас они собирают вещички и переселяются в неведомое Патил место. Уже ближе к следующей ночи её так и не оправдавшееся старание почитать вовсе прервал внезапный хлопок. Тихий совсем. Не волшебника. — Альфи? Агнес нахмурила брови, закрывая и откладывая книжку. Домовой эльф появился вдруг в кабинете, хотя редко приходил сам, обычно только отзывался на свое имя. Громадные глаза на Агнес не поднимал даже — практически не смотрел на неё вообще с момента той кровавой картины в туалете особняка. Не то чтобы обиженный ходил, но все еще потрясенный. Припуганный. Чуточку дерганый. Агнес даже немного стыдно. — Госпожа… В поместье гость. Рыжий гость. Вышел из… камина. Этого ещё не хватало. Нет, Агнес понимала, что каминная связь подразумевает, что не одна она может заявиться к нему в любой момент, но всё-таки ей куда больше нравилось наведываться самой, очевидно. Шаткая иллюзия контроля над ситуацией. — Я поняла, Альфи, иди. Скоро буду. Эльф уважительно поклонился и исчез, и Агнес откинула голову на спинку со слегка недовольной гримасой. Как раздосадованный ребенок, которого заставляют делать что-то, что ему не хочется. И какими ветрами его вообще принесло… — Какой приятный сюрприз, — расплылась Агнес в улыбке с порога, шагнув из полутемени коридора в гостиную на втором этаже. Уизли стоял среди просторной комнаты, за это немалое время так и не усевшись нигде, хотя Агнес уверена, что эльфы ему это гостеприимно предлагали. Выбивался из этой обстановки в наивысшей мере — как Агнес была в его квартире лишним пятном, так и он здесь. Даже хуже. Бежевые потертые штаны с коричневым ремнем, изношенные ботинки, светлая кофта с черными завязками у воротника и закатанными по локоть рукавами. Мешающиеся отросшие пряди у лица собраны назад привычным кожаным ремешком. Обычный Уизли. Но в Румынии его внешний вид никак не выбивался, сливался с обстановкой, а здесь… Кажется, одна только расшитая узорами подушка на софе дороже всего его прикида. Увидел бы кого-то вроде него здесь её покойный отец — сердце бы прихватило. Уизли окинул её не менее внимательным взглядом. — Ты и у себя дома в мантии ходишь? И сходу — ненужные вопросы. Ну что ж такое, Уизли… — Так я ведь не здесь живу, — оправдалась она беззаботно. — Трансгрессировала, как только узнала о твоем приходе. Не успела еще раздеться. А раздеваться она все так и не спешила, не планировала этого делать вообще, поэтому вместо этого переменила тему: — Чай, кофе? — Уизли покачал головой. — Как хочешь. Но я бы все-таки не отказалась. Несколько суетливых махинаций с участием эльфа, и на столе в гостиной уже оказался поднос с чайником и двумя чашками. — Что-то выяснилось о безделушках? — перешла Агнес к делу, разливая дымящийся травяной чай по обеим чашкам, вопреки отказу. Сколько бы лет ни прошло, заветы этого невыносимого этикета, вшитые в кожу, давали о себе знать. Интересно, отказался он из опасения, что она его отравит? — Нет. — Расслабленно прислоняясь к столу, он заявил вдруг: — Но с Орденом я все-таки виделся. — Агнес так и замерла на секунду с чайником в руках. — Слышал, ты участвовала вчера в той западне. Началось. Так вот к чему было это витающее в воздухе напряжение, которое сдавило, стоило только войти. Но тогда Агнес предпочла это чутье на драму проигнорировать. Что, зря? Что, ей даже чай спокойно попить не дадут... Агнес осторожно отставила чайник. Невозмутимо ответила: — Если ты пришел узнавать, где Патил, ничем не могу помочь. Доброжелательно, спокойно, насколько возможно. Не хватало ещё фирменно-вежливо улыбнуться для совсем уж дикости ситуации. Не вздумал же он, что, раз она пошла против Реддла, то теперь всецело за хорошеньких? — Я здесь не за этим, — возразил он на удивление. — Знаю, что не выдашь. Наоборот, я с вестями. Своего рода. Для тебя хорошими, наверное. — Вот как? — Ну, во-первых… — последовал немного усталый вздох. За которым — неожиданное заявление: — В Ордене тебя считают той ещё сукой. Агнес усмехнулась в чашку, которую уже поднесла к губам. — А хорошая это новость, потому что ты счел, что мне это польстит? — поинтересовалась она, отпивая. — Что ж, может быть, да. Спасибо. — Я счел это для тебя хорошей новостью, потому что это значит, что они даже близко не догадываются, кто им помог. Новый глоток чая едва не встал поперек горла. Агнес так и застыла. Застыла чашка в руках, застыл взгляд на одной точке. Боковым зрением она видела, что Уизли же наоборот — взгляд от нее не отводит. Смотрит внимательно. За реакцией следит наверняка. Её веселость как рукой сняло. Уизли, вот только не надо. Брось эту затею. Не вздумай… — И соответственно — не догадываются, кто может быть Жнецом. Вздумал. Ну, конечно. Агнес медленно поставила чашку обратно на стол. Голову повернула к Уизли, смотря ему в глаза, надеясь уловить намек на несерьезность. Нет, его взгляд, как и у неё, прямой. Серьезный. Несколько чересчур долгих секунд так и смотрели друг на друга. Тишина давила. Кошмарно неприятная тишина, которой не должно было быть. Всего этого просто не должно было происходить. Вот зачем? Зачем это надо было сейчас? Уизли-Уизли… Ну, какой ты умный. Прямо-таки молодец! Какие-то слова вяло оживали в уме и тут же отмирали. Оживали и отмирали — колкости, издевки, насмешки. Колыхались и исчезали, всё то, чем можно было бы свести ситуацию в шутку, вывернуть во что угодно. Ничего. В уме — пустота. Агнес устала, ей не хочется играть и не хочется увиливать. Что-то выдумывать. В конечном счете она только отвела глаза и выдохнула едва слышно: — Как же ты сейчас все усложнил… Чего он ждал, когда заявлялся сюда? Что они мирно обсудят её милое хобби? Нет, они могли бы. Это было бы даже разумно. Логично. Он ведь и так знает о том, что она пытается свергнуть Реддла — так какая разница? Но ей и так не нравилось нынешнее положение. Доверять кому-то… полагаться на кого-то. До омерзения тошно. Поэтому то, что он ещё и про Жнеца прознал… пожалуй, ощущалось, как последняя капля. Слишком много он знает. Легким движением руки палочка оказалась в пальцах и ещё более легким, незаметным, отработанным взмахом — Агнес лишила Уизли его собственной. Обезоружила, не успел он даже спохватиться. А затем прозвучало в уме невербальное «Даорен», и бесшумно выскользнуло из рукава мантии лезвие клинка.