Твой «Р»

Дубин, при виде надвигающейся фигуры, подскакивает с места и восклицает: — Игорь! - но прокашливается и уже более спокойно заявляет, - тут тебе приезжала доставка с кофе и, - он заминается, отходит от стола, и Грому открывается вид на роскошный букет из алых цветов, тюльпанов или роз — Игорь даже разбираться не хочет. — Твою ж мать, - ругается он, присаживаясь на рабочее место и спотыкаясь за косые взгляды коллег. - Второй раз за неделю. — Игорь, - вполголоса зовёт Дима, кусает губу, видно волнуется, - я всё пойму, если у тебя кто-то… ты только скажи! Я… Гром изнурённо рычит, берёт позорный букет, демонстративно поднимает его над головой, убеждается, что все взгляды направлены на него, и с шелестом суёт в мусорку. В отделе гробовая тишина, глаза сотрудников устремлены то на торчавшие из корзины стебли, то на Игоря. Последний же натягивает козырёк и бредёт к своему столу. Глаза Грома цепляются за чужие, Стрелкова. Тот сверлит его, сомкнув губы в трубочку, и держит в руках чашку с кофе. Игорь бы сам не отказался от дозы кофеина, но кошелёк как назло он оставил дома, а просить в долг, тем более на такую мелочную вещь, как кофе, не собирается. Обойдётся. Но стакан, стоящий на столе, прерывает ход мыслей. «Ну конечно, как же он мог оставить без кофе. Джентельмен херов». Гром исподлобья смотрит на Диму, сгорбившегося и виновато уткнувшегося в стопку бумаг. Затем переводит обратно взгляд на стаканчик. Его в прошлый раз ждала та же учесть, что и букет сегодня, но жажда и «…ради исключения, чтоб повеселить публику» сломили принципы. Игорь раскидывается на кресле и, поднеся стакан к губам, делает жадный глоток под аккомпанемент назойливых перешёптываний и потерянный взгляд Димы. — А чего мы глазками хлопаем, Дубин? Уже нашёл холодильники? — Тут у тебя записка выпала из букета, - и протягивает сложенный вдвое листик, - я не читал! А насчёт холодильников я подготовил отчёт, как ты и просил. Показать? Последние слова Игорь пропустил мимо ушей, всё его внимание уходит в бумажку. Вторая записка. Тот же аккуратный, но в то же время довольно размашистый почерк, выведенные буквы, маленькие «а» и закруглённые «р». "Я хотел подарить розы, но они символизируют страсть и похоть. Как раз-таки тюльпаны в точности передают мои чувства к тебе. Бескорыстная и открытая любовь. Твой «Р».". Игорь готов выть или орать. — Конченный ублюдок, - лишь процеживает сквозь зубы он. — Что? - моргает Дубин. — Что там с холодильниками? - Гром прокашливает всю вмиг нахлынувшую агрессию и поворачивается к напарнику. Его главная проблема сейчас — это Чумной доктор. Никаких «Р».

***

Огни вечернего Петербурга переливаются между собой, сменяются на жёлтый, красный, оранжевый. Мигалки спасательных служб теряются в вальсе из пёстрых красок и ярких палитр. В окнах Питерских многоэтажек также кипит жизнь. В некоторых горят гирлянды, в другие выглядывают мужики с сигаретой, либо любопытные чада. Но в башне «Вместе» горит лишь одно единственное окно. Сергей покачивается на своём кресле, положив ногу на другую и тупит взгляд в окно, на своё отражение. От проведённого дня в компьютере вновь трещат виски. Он глядит на почти опустевшую пачку таблеток, затем тщательно ищет чем запить капсулу — не находит. Взгляд падает на бутылку крепкого коньяка и Серёжа наступает на те же грабли. Жидкость вместе с таблеткой проглатывается. Пару минут его мутит, он убирает жёлтый яд на другой край стола. Следующая внезапная мысль приходит о майоре. Он принял букет? — Доброго вечера, Серёж, - чужие руки дотрагиваются до плечей. От неожиданности Разумовский вздрагивает и придвигает ноги к себе, съёживаясь. Он укутался в тёплый плед, но прикосновение случается настолько пронизывающим, что хочется ещё больше укрыться. — Олег? — А я думал, ты уже забыл обо мне, - он усмехается, обходя кресло, и подходит ближе к окну, скрестив руки за спиной. - О нашей дружбе. — Олег, ты с чего это взял? - голос дрогнул, Серёжа хмурит брови. Волков приближается к столу и пинает мусорное ведро. Оно валится набок, оттуда с шелестом выпадают огрызки, скомканные бумажки, погрызенные ручки и сломанные карандаши. Серёжа срывается с места, но Олег хватает его за запястья, прижимает к ручкам, с силой впечатывает в кресло и нависает сверху, приближаясь всё ближе к лицу. Разумовский поджимает губы, отворачивается от Волкова, сверля взглядом перекатывающуюся туда-обратно мусорку. — Ты серьёзно думаешь, что нужен Грому? - при упоминании возлюбленного у Серёжи замирает сердце, он исподлобья смотрит на Олега. - Думаешь ему нравится всё, что ты делаешь? Он ненавидит тебя, Серёж. Ты ему противен. Гром такой же, как и те утырки из Детдома. — Замолчи! - всё внутри, как будто, перестаёт функционировать, и становится слышно только биение сердца. Рыжий мотает головой, дёргает телом, лишь бы оживить застывшие органы. — Он за тех зажравшихся ублюдков! - вдруг восклицает Олег, но продолжает уже шёпотом. - Не ты ли меня просил разобраться с ними? Гром ведёт дело о Чумном докторе, он против справедливости. Против меня, против нас. Он — пешка в этой игре. Рыжие пряди упали на лицо так, что открылась лишь маленькая щёлка. Конечности сводит судорогой. Игорь против меня? Ненавидит? Игорь. Противен? Справедливость. Как пешка? Олег убьёт его, Игоря? Нетнетнетнет. Олег всматривается в лицо Серёжи, убирает мешающиеся прядки. Губы рыжего всё ещё растянуты в полоске. Он старается глубоко дышать, но мысли, водящие больной хоровод, бьют по грудной клетке. Волков отталкивается от ручек кресла, и оно проворачивает круг. У Серёжи до сих пор поджаты ноги, он обводит их руками и кладёт подбородок на колени. Олег не спеша идёт к выходу, как Серёжа жалобно всхлипывает: — Можешь убить всех, только не трогай его. Волков уходит без ответа.