***
Майки с ужасом отстранился, всматриваясь в бледное лицо незнакомки. Прижал к себе лампу, ощутил, как дикий страх овладел его телом. Сглотнул вязкую слюну. — Бро, зря мы это затеяли! А что, если она вампирша? — от одной только мысли бросало в дрожь. Рыжик заметно нервничал, эти эмоции передавались и брату, что держал на руках опасное существо. — Она убьёт нас… — мутант громко сглотнул, пошатываясь. — В-всех нас, чувак. Невзирая на страх, гений старался сохранять спокойствие. Он тяжко вздохнул, перевёл взгляд на истерзанное тело. — Я не брошу её, Майки. Кем я тогда буду, если позволю хоть кому-то умереть, не приложив никаких усилий? Сейчас она моя пациентка и нуждается в помощи. Мы не знаем точно, кто эта девушка, — голос звучал спокойно, но лёгкая дрожь выдавала внутреннюю тревогу. Донни действительно боялся. Хотел убежать, навсегда стереть из памяти эту ночь. Но долг врача и совесть вторили обратное. Он не мог так жестоко поступить с пострадавшей. — Делать поспешные выводы глупо с нашей стороны. Она может оказаться таким же мутантом. Чьим-то экспериментом. Не исключаю того факта, что она могла сбежать из лаборатории и заплутать в лесу. Встретиться с диким зверем, например. Микеланджело переменился в лице. Подошёл ближе, всматриваясь в незнакомые черты. Потянулся к ней пальцем. Дон громко прочистил горло. — Ты что делаешь? — строго поинтересовался, наблюдая за необдуманными действиями младшего. — Я бы категорически не советовал лезть к ней в… Потерпевшая издала стон. Шевельнулась в чужих руках, отчего Майки как ветром сдуло. Мутант громко вскрикнул, закрылся лампой, дрожа от накатившей волны страха. Гений лишь усмехнулся. — Я предупреждал. — Да ну её! — с обидой в голосе воскликнул нунчаконосец. — Пошли уже домой, ты там вроде торопился. — Неужели? Остаток пути они провели в тишине. Майк шёл впереди, освещал дорогу, Дон передвигался следом, удерживая тело девушки. Когда впереди показался свет, оба облегчённо выдохнули, ускорились. Как и ожидалось, их отсутствие не могло остаться не замеченным. Разгневанный лидер бдел на крыльце, стоило ему зацепиться взглядом за две до боли знакомые фигуры, что вышли из леса, как вся накопленная внутри ярость сменилась отчаянием. Он закусил дрожащую нижнюю губу и двинулся к братьям, норовя высказать всё, что о них думает. Ребята вытаращили глаза, приготовились к нравоучениям. Но, к их удивлению, Лео произнёс лишь одну фразу: «Живо в дом!» По спине пробежал холод, пробираясь под толстый закостенелый панцирь. Микеланджело неуверенно кивнул, под тяжёлым взглядом брата ссутулился и драпанул в сторону дома без возражений. Донни остался на месте с неизвестной ношей. Леонардо окинул их взглядом, заметно нахмурился, потирая пальцами переносицу. Его глаза прожигали насквозь, синее море бушевало, огромные волны поднимались, разбивались о скалы, и гений хорошо знал этот взгляд, понимал без лишних слов. Старший брат всегда заботился о них, переживал, и очень часто эта забота переходила грань. Словно одержимый, он бродил по логову, не спал ночами, проклиная себя. Прятался за стенами додзё. После вторжения Кренгов и войны со Шредером он изменился. Всё больше уходил в себя, терзал разум навязчивыми мыслями. Дон искренне жалел его. Хотел понять. Но Леонардо никого не подпускал к себе, переводил тему, когда речь заходила о его внутренних конфликтах. — Зачем ты принёс её? — голос лидера источал холод. Дон не мог поверить, что ему настолько безразлична судьба истерзанного человека. Неужели он способен на такое? — Я, — гений опешил, заглянул в глаза брата. В них не было жалости. — Мы с Майки нашли её в лесу. Прошу, позволь мне помочь. Я знаю, как ты настороженно относишься к чужакам, но это экстренный случай. Она умирает, Лео. — Последние слова мутант произнёс с мольбой. Лидер увёл взгляд, обдумывая сказанное. С опаской прошёлся по незнакомке, после чего расслабил плечи, мысленно успокаивая себя. — Иди. О случившемся поговорим утром. Не думай, что я забуду о вашем проступке. Помоги ей. Донни приподнял уголки губ, проводил брата понимающим взглядом и двинулся в сторону амбара. Взволнованный Раф выскочил на улицу, заметил, как фигура Дона удалялась с какой-то незнакомой девушкой. Непонимающе моргнул, накинулся на лидера с расспросами. — Что за херня, Бесстрашный? Мы обшарили весь дом, Эйприл прочесала двор, а эти идиоты решили устроить ночную прогулочку? И кто эта девчонка? Что происходит? Ты узнал, какого чёрта они смылись ночью неизвестно куда? — громила был в ярости, рвал и метал, словно надзиратель, допытывая меченосца. — Откуда мне знать, Раф? — Лео не выдержал, с укоризной посмотрел на вспыльчивого брата. — Уже поздно, давай обсудим это утром. Главное, что они в порядке. — Чё? — Рафаэль скрестил руки на груди, прожигая спину старшего. — Что с тобой не так? Опять уходишь от разговора! И Майк молчит, как партизан, ушёл к себе и зашкерился. Вы достали, каждый живёт в своём придуманном мире! Делают, что хотят, притаскивают незнакомцев! — внутри всё кипело, накопившиеся эмоции лились через край, хлестали, словно пощёчины. — Ты ничего не понимаешь, Рафаэль. Прошу, успокойся. Обещаю, мы, правда, поговорим, — синий застыл у входа, ощущая на себе ненавистный взгляд. Органы скрутило. — Да что ты? — с иронией процедил бунтарь. — Опять закроешься в своей комнатушке и будешь сопли на кулак наматывать? Пойми, Лео, сенсея больше нет. Мы остались одни. Здесь мы беззащитны, у нас ничего не осталось. Наш дом разрушен, мир захвачен какими-то сраными пришельцами со жвачкой вместо мозгов. Мы все надеемся на тебя, мы… — Замолчи! — крик меченосца пронзил округу. Раф почувствовал резкий укол вины, опустил руки, сделав шаг навстречу Бесстрашному. Протянул руку в его сторону, но тот выставил ладонь, дав понять, что не стоит его трогать. — Лео, извини. Я не хотел, это нервы, наверное. Я не то имел в виду. Леонардо повёл плечами, будто скидывая с себя лишний груз. Шумно втянул ноздрями ночной воздух. Притаившаяся Эйприл наблюдала за ними, с болью вслушивалась в каждое слово. По её щеке потекла слеза, оставляя на чувствительной коже жгучую солёную дорожку. Она разделяла эти терзания, ощущала внутри всепоглощающую, настолько ненавистную пустоту. Лео скрылся за дверью, отправился к себе, желая остаться наедине с мыслями, закрыться от нападок со стороны братьев. Он неторопливо вошёл в комнату, лёгким движением зажёг свечи, наполнив помещение тонким ароматом благовоний. Его взгляд скользил по стенам, изучал внимательно, подмечая каждую деталь, каждую трещинку. Лидер зябко поёжился, растёр плечи, постепенно привыкая к обстановке. Сел в позу лотоса, поглядывая на огонь. Душу стянуло в узел, стало тяжело дышать. Лео расслабился, сделал пару медленных вдохов и выдохов, втягивая носом разряженный воздух. Успокоил себя, отдался медитации. Воспоминания вспышками проносились перед глазами, точно иглы, вонзались с дикой болью. Он не раз переживал это, нёс на своих плечах и в душе много тяжести, не в силах освободиться от груза. Леонардо стиснул зубы, представил истекающих кровью братьев, их испуганный взгляд, кожей ощутил эту боль. Веки задрожали. Лидер не выдержал, резко подскочил с места, взялся за голову, начиная метаться из угла в угол. Голова гудела, внутри всё скулило, рвалось. Ниндзя подошёл к стене, упёрся в неё ладонями, дрожа от накативших ощущений: «Возьми себя в руки, Леонардо! Будь смиренным и спокойным, как учил отец… Они в порядке…» Лидер был готов закричать. Перед глазами вновь пронеслись моменты, когда братья страдали из-за него, корчились от боли, а тот лишь наблюдал за ними издалека, не в силах что-то предпринять. Лезвия Шреддера, панический страх перед неизвестностью, свист занесённого ножа, металлический привкус крови. Всё перемешалось в единый ком. Ненавидящий взгляд Рафаэля, такой холодный, осуждающий. Их детство, пережитая боль на четверых, день, когда отец выдвинул его лидером семьи. В тот день Раф не разговаривал с ним, всячески избегал, сидя в мрачной комнате в полном одиночестве. «Я не хотел, чтобы так получилось, не хотел…» Он осел на пол, упав на колени. Прижался лбом к стене, всхлипнув сквозь стиснутые зубы. Внутри всё жгло, будто органы облили кислотой. Он никогда не ощущал себя настолько бесполезным и бессильным, как сейчас. Бесстрашный чувствовал холод, исходящий от серой стены, заглушал в неё свою боль: «Отец, ты нужен мне. Я не знаю, что мне делать дальше. Мы в западне. Мы в отчаянии». Пламя свечи колыхнулось, отбросило тень. Уединение погружало в пучину, утягивало за собой во мрак. Казалось, помещение отвечало ему на эту боль. «Расскажи о том, что тебя тревожит. Эти стены поглотят всё, Леонардо».***
Донни вломился в амбар, уложил потерпевшую на стол, попутно смахивая все свои записи и чертежи. Сейчас её жизнь была в приоритете, раны вновь начали кровоточить. За закрытой дверью творился хаос. Рафаэль суетился, так не вовремя выяснял отношения по поводу незваной гостьи, громко выражал своё недовольство. Послышался крик Майки, кажется, они сцепились в неравной борьбе. Интересно, чем сейчас занимался Лео? Наблюдал ли он за этим спектаклем, был его участником или очередной раз ушёл в себя? Гений на миг задумался, облизнул пересохшие губы. И когда в последний раз им удавалось нормально поговорить? Сесть и каждому высказаться о своих чувствах. Ох, Дон, только не сейчас. На это нет времени. Мутант попытался выбросить лишнее из головы и погрузиться в процесс врачевания. Выудил из ящика медицинские ножницы с закруглёнными концами, принялся аккуратно разрезать одежду возле ран. Футболка прилипла к коже, присохла настолько, что подцепить её показалось не простой задачей. Дон деликатно прикасался к телу, убирал лоскуты ткани, обнажая всё, что было выше пояса. Когда со злосчастной футболкой было покончено, он внимательно осмотрел полученные ранения. Девушка была ещё жива, медленно и тихо дышала, о чём свидетельствовали движения обнажённой грудной клетки. Пульс практически не ощущался. «Чёрт!» — Донателло выругался, постарался подавить накативший приступ паники. — «Тише, всё в порядке. У тебя получится. Ты всё знаешь, Дон, просто сосредоточься». Он надел медицинскую маску, тщательно продезинфицировал руки. Подготовил необходимые инструменты, что лежали в дальнем ящике. Он как чувствовал, что в будущем придётся столкнуться с подобным. Убедившись, что нужный инвентарь под рукой, Хамато натянул стерильные перчатки и приступил к работе, настроив лампу, что тускло осветила его поле деятельности. Первым делом гений очистил раны, вооружившись пинцетом и тампоном, смоченным фурацилином. Местно обезболил анестетиком. Избавился от сгустков крови и загрязнений. Обработал операционное поле и взял в руки скальпель, дрожа. Стало не по себе. Страх бил по нерву, загонял в угол. Но отступать было нельзя. Дон прошептал что-то нечленораздельное, с жалостью заглянул в лицо полуживой девушки. «Нет… Я должен! Должен ей помочь! Не смей отступать, Дон», — с этими словами умник аккуратно иссёк нежизнеспособные ткани, срезал их с краёв раны. Девушка промычала. Донни посмотрел на её лицо, по которому скатилась капелька пота, заботливо промокнул тампоном. — Тш-ш. Я здесь. Обещаю, ты будешь жить, потерпи ещё чуть-чуть. Когда дело дошло до наложения швов, гений решил разрядить обстановку. Внезапно для себя принялся напевать под нос знакомую мелодию, что когда-то слышал из уст сенсея, когда они с братьями были детьми. — Долгий путь тебя ждёт впереди. И ты как бравый путник преодолеешь любые преграды. Найдёшь все сокровища, что таит этот мир, и будет тебе вечная сла-а-ва, — мутант погрузился в мелодию, наполнил безжизненный амбар своим спокойным бархатным голосом, убаюкивая, даря надежду. — И в этом ми-и-ре, где на каждом шагу поджидает зло, мы останемся вместе. Твою душу откро-о-ю я и сберегу всё то, что было нам дорого. И будет литься наша с тобой песня. Пациентка промычала, шевельнула пальцами. Спаситель нежно улыбнулся, накладывая очередной стежок. — Неужто, понравилась? — девушка не отвечала, но ему казалось, что она слышала его, разделяла с ним эти минуты. По-своему подбадривала, унимая дрожь в пальцах. — Честно признаться, никогда не любил эту песню. Гений усмехнулся, сшивая края раны. Скользнул взглядом по выпирающим рёбрам. Насколько же она была исхудавшей. Неужели над ней правда издевались? Морили голодом, проводили эксперименты? Лицо гения померкло, но он нашёл в себе силы продолжать вести диалог. Ему хотелось изложить всё, что гложило. Поделиться сокровенным, не упустить шанс вылить поток эмоций рандомному человеку. Человеку ли? Говорят, чужим высказываться легче, чем своим. — Сенсей напевал нам эту песню перед сном, ждал, пока мы заснём. Он всегда говорил, что она закаляет дух, учит любить и искать выход там, где его нет. Мы росли, строки начали казаться нам банальными, карикатурными. Но отец не переставал напевать её. Мы злились, не воспринимали его слова всерьёз. Считали, что он издевается над нами, — гений перешёл на бедро, тяжко вздыхая. Произнёс тише. — А сейчас… Я бы всё отдал, чтобы снова услышать эту песню. Заснуть под неё, веря, что обязательно наступит счастливое завтра. С возрастом взгляды меняются. Приходит осознание, но почему-то слишком поздно. Странно, правда? Голос задрожал. Донни всхлипнул, уголки его губ опустились. Лёгкие обожгло. — Я даже не сказал ему самого важного. Как я… люблю его. И как он нужен нам. Мы с братьями отдалились друг от друга, наша связь трещит по швам, понимаешь? Я изо всех сил стараюсь что-то с этим сделать, но они не слушают меня. Не замечают. Почему?! — гений оскалился, нахмурил надбровные дуги, отчего между ними пролегла складка. Девушка промычала в ответ. Мутант попытался расслабиться, отогнать негативные мысли, но они слетались, словно мухи на сырой кусок мяса. Окружали со всех сторон, мешали сосредоточиться. Норовили проникнуть глубже, прогрызть путь к его существу. Испепелить. Сжечь остатки самообладания. Амбар показался ловушкой. Душной камерой, куда не проникал свет, не было ни единого намёка на жизнь. Гнетущая обстановка в виде валяющегося хлама и истерзанной девушки на столе, что оставила за собой следы крови. Сердце забилось в горле. Донателло наспех зашил рану и принялся накладывать повязку. Стук собственного мышечного насоса отдавался в висках, нещадно бил, заставлял кровь вскипать. Дышать и соображать становилось всё тяжелее. Ниндзя обмотал раны и накрыл девушку чистым покрывалом, что нашёл в одном из ящиков. На ходу стянул с себя окровавленные перчатки и скинул их в мусорное ведро, после чего распахнул двери, выбравшись на свежий воздух. Лёгкая прохлада принесла облегчение. Он облокотился панцирем о пошарканную стену амбара и закрыл глаза, медленно вдыхая. «Чёртова паническая атака. Только не сейчас! Только не снова!» — пронеслось в его мыслях. Который раз она охватывала его тело и разум, выстреливала с неистовой силой. Заставляла сжиматься в комочек, искать доступ к источнику воздуха. Дон прижался к холодной стене затылком. Шумно сглотнул, его кадык плавно двинулся вверх-вниз. Погрузившись в себя и простояв так от силы пару минут, он не расслышал чужих шагов. Чья-то тень возвысилась над гением, скользнула по его оливковой коже, что при лунном свете выглядела темнее. Нарушитель спокойствия потоптался на месте, не решаясь дотронуться. Но вскоре не выдержал и поддался желанию утешить, прижаться к бедолаге, что есть мочи. Трёхпалые руки обхватили тело умника, заключили в кокон объятий. Вцепились так крепко, так искренне. И он никогда бы не спутал эти объятия ни с чем, только они могли привести его в чувства, отрезвить. — Майк? — Донни не узнал свой голос. Настолько скрипучий, надломанный. Он хотел произнести его имя шёпотом, но получилось с надрывом, c кричащей разъедающей болью. — Всё в порядке, бро. Дыши, — младший уткнулся лицом в его грудь, сгребая в охапку, но при этом стараясь не сжимать слишком сильно. Он боялся навредить брату, сделать что-то не так. Страх сковал его, заставил ослабить натиск. — Снова она? Донателло улыбнулся уголками губ. Бережно погладил брата по затылку. — Прости, что доставляю столько проблем. Я не хотел, чтобы ты волновался. — Эй! — Майки внезапно нахмурился, поднял на него недовольный, полный возмущения взгляд. Будто у него только что уволокли из-под носа последний кусок пиццы. — Никогда больше так не говори, ясно? И вовсе ты не доставляешь проблем, ты живой и умеешь чувствовать. Разве ты виноват, что тебе больно? — рыжик перешёл на крик, вжал ошарашенного юношу в деревянную стену. Их взгляды были направлены друг на друга. В голубых, кристально-чистых зорких озерцах плескалось беспокойство. В кофейной гуще напротив виднелись смятение и… стыд? — Прости. — Т-ц, дурила! Если бы не ты, мы бы давно сошли с ума! Разве не ты всё контролируешь, из кожи вон лезешь, чтобы всем было хорошо? Ты всегда рядом, когда нужно. И вообще! — Майк прикусил губу, ощутив прилив злости и отчаяния, что слились в единый клубок. — Ты единственный, в ком ещё остались живые и светлые чувства. Я знаю, как тебе тяжело и как ты хочешь помирить старших братьев. Мне тоже больно от всего этого. Но я верю в тебя! И люблю, бро. Ты мой самый лучший друг. Я так боюсь потерять тебя. Ты нужен нам. В душе умника всё перевернулось. Он не ожидал такого порыва от нунчаконосца. Да и слышать от него глубочайшие речи было чем-то странным. И как долго он носил в себе эту боль. Засыпал и просыпался с тяжёлыми мыслями. С виду Дону всегда казалось, что младший смотрел на жизнь слишком беззаботно. Не понимал сути. Выставлял себя глупцом. Но, кажется, глупцом здесь оказался он сам. — Ты прав, — голос старшего прозвучал уверенно. Гений нашёл в себе силы взять ситуацию под контроль, справиться со слабостью, что накатила. Нельзя расслабляться. Особенно сейчас. — Нельзя держать всё в себе. На меня слишком надавили обстоятельства, вот и не сдержался. Я тоже люблю тебя, Майк. Извини ещё раз, больше такого не повторится. — Ну, опять ты заладил, — пробурчал конопатый. Прижался к брату всем телом, втягивая носом запах его кожи, уткнувшись носом в изгиб шеи. — Хочешь, побуду с тобой, пока не отпустит? Я рядом. — М-Майк… — его слова тронули воина до глубины сердца. Дон примкнул к нему с такой же нежностью, теплом. Положил руки на чужой карапакс, чувствуя прохладу и приятную шероховатость. Позволил брату вжаться носом в надключичную впадинку, что отчётливо выделялась, демонстрируя худобу. — Раф опять не в себе. Ему не нравится, что мы притащили человека в дом. Назвал меня балбесом, — Микеланджело решил разрядить обстановку. Его слова заглушались в братских объятиях, просачивались через кожу. — А ты ожидал другого? Лично я не удивлён, — Донни хихикнул, и младший уловил приятную вибрацию по всему телу, не отлипая. — Сказал, если мы ещё раз попрёмся в лес без разрешения, он снимет с нас панцири. Как всегда нагрубил и ушёл. Лео тоже у себя, заперся и не выходит. Нормально вообще? — Фантазёр. Между прочим, панцирь — это скелет, куда помещены внутренние органы. Это наши рёбра и позвоночник. Его нельзя взять и снять с черепахи, — Дон не был бы Доном, если не вставил свои пять копеек, слыша о подобном феномене. С умным и сосредоточенным видом он продолжил объяснять брату простейшие истины, что задумала мать-природа. — Да всё-всё, я тебя понял, бро, — Майк перенял его бодрый настрой и натянул широкую лыбу от уха до уха. Вот и вернулся прежний ребёнок-Микеланджело, гроза плохого настроения и любитель затискать всех до смерти. Мутант оторвался от брата и сделал шаг в сторону, заглядывая в приоткрытую дверь. Его любопытный нос уже был готов пробраться внутрь и посмотреть, как обстоят дела с жертвой нападения. — Так, туда нельзя, — старший перегородил путь. Выставил руку, прикрывая скрипучую дверь амбара. Лишил возможности поглазеть на то, что творилось в душном помещении. — Ну, Ди-и-и! Между прочим, я её нашёл, — с обидой констатировал младшенький в попытках прорваться к девушке. — Можно хотя бы одним глазком? Пожа-а-алуйста! — Нет и нет. Ей нужен покой. Я перенесу её в свою спальню, пусть отдыхает. Когда придёт в сознание, мы разузнаем, что с ней случилось, — Донни покосился на дверь, тяжко вздыхая. В голове пронёсся её образ. Дрожащие веки, приоткрытый рот, из которого доносились глухие стоны и мычания. Пепельно-серый цвет волос. Мутант не упустил возможности разглядеть их. Умудрился запомнить оттенок радужки глаз, когда проверял реакцию зрачков. Кажется, сине-зелёный. Весьма интересная цветовая гамма. — Погоди, ты будешь спать с ней? — лицо Микеланджело вытянулось в изумлении. От подобного заявления у обоих к щекам прилила кровь. — Что?! Нет! — Дона будто окатили ледяной водой. Он изрядно занервничал. Выставил руки вперёд, показывая, насколько абсурдно выдвинутое предположение. — Я об этом даже не думал! Конечно, нет. Я буду ночевать здесь. У меня и кушетка тут имеется, не пропаду. Майки хитро прищурился. — Она хорошенькая, — хихикнул себе под нос. — Боже, Майк. Что за неподобающие мысли лезут тебе в голову? — гений развернулся к нему панцирем и распахнул дверь, войдя внутрь. — Да ладно, ничего ж такого! Я просто подумал, может, тебе бы стоило с ней подружиться и… — мутанта резко оборвал хлопок дверью. Врата в запретную обитель закрылись перед самым носом. — Подружиться. Ну да, конечно, — мастер бо дёрнул плечами и подошёл к столу, где лежала его подопечная. Скользнул по ней взглядом, бережно взял в свою ладонь её прохладную руку. Нащупал пульс на запястье, что заставило его облегчённо выдохнуть. — Что ж. Думаю, тебе пора переезжать, а меня ждёт уборка и ещё парочка важных дел. Гений поднял ношу на руки и направился в дом, выискивая глазами неспящих. Как и следовало ожидать, гостиная пустовала. Ребята разбрелись по комнатам, Кейси и Эйприл тоже не было на месте. От одной только мысли об этой парочке у Дона вздувалась вена на виске. Если Джонс опять предпринял попытку подкатить к рыжеволосой девчушке, то у гения для него плохие новости. Мутант до последнего не мог смириться с этой мыслью, строил в голове различные цепочки развития событий, от которых сам же страдал, рвал себе сердце. Поднявшись по лестнице на второй этаж, он остановился возле спальни подруги. Затаился, прислушиваясь. «Ох, Дарвин, чем я занимаюсь?» — ниндзя мысленно дал себе хлёсткую пощёчину. И, правда, сейчас умник выставлял себя далеко не в лучшем свете, выглядя со стороны не как влюблённый и робкий мальчишка, а как псих. За дверью было тихо. Слишком тихо. Ниндзя начал переминаться с ноги на ногу, продолжая удерживать тело пострадавшей. Девушка шевельнулась. Разомкнула пересохшие губы. — С…С…Сэлл… — просипела она на выдохе, дрожа кончиками пальцев. — А? — Дон сам вздрогнул от неожиданности. Перевёл взгляд на пациентку. — С-Сэлл? Это он сделал с тобой такое? — внутренние органы сжались. Ниндзя задержал дыхание, боясь лишний раз пошевелиться. Незнакомка замерла. Донателло судорожно выдохнул и решил удалиться. В последний раз посмотрев на дверь, он ощутил, как ком подступил к горлу. Колючий, терзающий стенки глотки в ошмётки. Как же больно было смотреть на неё, украдкой вдыхать полюбившийся запах. Осознавать, что судьба решила сыграть с ним злую шутку. Поистине жестоко и несправедливо. — Но ты, — юноша вновь посмотрел на струящуюся копну пепельно-серых волос, задержался на бледном лице, изучая его. Милая родинка под глазом. Тонкие губы. Бинты на худощавом теле, что перетягивали девушку, прикрывая небольшую грудь. Шрам тянулся до паха, был настолько глубоким, уродливым. Вспомнив её обнажённой на своём столе, Донателло зарделся на мгновение, но тут же выбросил из головы эти мысли. Никакой пошлости. Она умирала в его руках, истекала кровью. Он не позволил бы себе допустить ни одной вульгарной мыслишки. Мутант дошёл до двери собственной комнаты, тихо распахнул, проникнув внутрь. В спальне стоял полумрак, но привыкший всё время оставаться во тьме, закалённый воин спокойно и без происшествий добрался до постели. Уложил пациентку со всей осторожностью, стараясь не задеть раны. Заботливо укрыл одеялом. — Зачем ты здесь? И самый главный вопрос — кто же ты? — Донни перебарывал себя, как мог, но любопытство было сильнее. Хотелось изучить её, получше рассмотреть, докопаться до истины. Зная, что его действия могут показаться нетактичными по отношению к неизвестному существу, он всё же рискнул и потянулся к её рту. Аккуратно оттянул верхнюю губу, обнажив острые зубы. Клыки выглядели длиннее и острее человеческих, знатно выделялись на фоне остальных зубов. Дон нервно сглотнул, представил, как бы эти орудия убийства могли вонзиться в его шею, испив крови. А, может, она не вампир? «Оборотень?» — прошептал в пустоту гений, насмехаясь над собственным предположением. Да быть такого не может. Явно мутант, но уж точно не мифическое существо из сказок. Кровососов, огромных волков и фей не существует. Гений выпрямился, посмотрел в сторону окна. Свет луны пробивался сквозь стёкла, проникал в помещение, став единственным источником света в беспробудной, вязкой темноте. Поднялся ветер, и зелень зашевелилась. Листья на деревьях колыхнулись, громко зашелестели, и этот поток прохлады Дон ощутил кожей, съёжился, будто сейчас он сам находился по ту сторону окна. Гул заполонил округу, жалобно завыл, точно одичавший волк. Там, в тени, за мощным раскидистым деревом что-то промелькнуло, завладев вниманием гения. Донателло подошёл ближе к оконной раме, прищурился. Массивная фигура неизвестного существа застыла на месте. Бросила в его сторону светящийся взгляд, будто почуяв, что за ним следят. Тело черепахи пробило дрожью. Тварь смотрела прямо в душу. Сделало шаг вперёд, неестественно передвигаясь на передних массивных лапах. Юноша в панике задвинул занавески, вцепившись скрюченными пальцами в тонкую ткань. Зажмурился, покачав головой в разные стороны: «Приди в себя! Это всё неправда! Неправда!» — вторил он хриплым голосом, надеясь, что у него просто разыгралась фантазия. — «Спокойно, Дон. Ты не сходишь с ума». Шестоносец унял внутреннюю дрожь и собрал оставшиеся силы в кулак, готовясь вот-вот посмотреть в глаза опасности. Схватившись за занавеску, он стиснул зубы. Поражаясь собственной смелости, рывком отодвинул шторку, впуская лунный свет. Устремил взгляд к месту, где только что стояло страшное, неведомое существо. К счастью, силуэт растворился в ночи, оставляя за собой завесу тайн. Черепаха проморгался, но ничего, кроме деревьев и одиноко покачивающейся качели, что поскрипывала от порыва ветра, разглядеть не смог. Неизвестный провалился сквозь землю. Не мог же он так просто исчезнуть. Пропасть из виду за считанные секунды. Кто бы это ни был, Донни каждой клеточкой чувствовал надвигающуюся опасность. Здравый смысл кричал: «Это всего лишь дикий зверь, успокойся! Он тут хозяин. Возможно, случайно забрёл к людям из любопытства. Или голод замучил, вот и посчитал, что здесь он сможет найти что-то съестное? Или… Кого-то?» Но что-то внутри не давало покоя, сеяло хаос в душе гения. Мозг всё больше не желал опираться на логику. В голову лезли самые абсурдные мысли. Зверь ли? Монстр? Порождение тьмы, что охотится по ночам и пожирает путников, вступивших на территорию леса? Воин перебирал всевозможные варианты. Эта девушка, кто она? Была ли бедняжка добычей кровожадного монстра? Подношением? Иль такой же тварью из тёмного мира? Погода окончательно испортилась. Первые капли дождя упали на оконную раму, забарабанили, стекая тонкими струйками по холодному стеклу. Луна спряталась за тяжёлыми тучами, больше не желая наблюдать за зверствами и агонией. Её слёзы обрушились на землю несокрушимым потоком, оплакивали. Смывали кровь, заметали следы. Сквозь пелену дождя виднелся тёмный и безжалостный лес, насмехался. Поджидал любого, кто осмелился бы кинуться в объятия смерти. Затеряться в нём навсегда. Донателло поморщился, представляя, как он будет добираться до амбара по такому ливню. Но другого пути не было, оставаться наедине с подозрительной незнакомкой у него не возникло желания.***
С первыми лучами рассвета всё стихло. Роса блестела на травинках, приятно холодила ступни. Смех парней разносился по двору. Тренировку никто не отменял, а когда боевой дух в порядке, носиться и размахивать оружием на свежем воздухе — одно удовольствие. Леонардо звякнул катанами, выудив их из свисающих ножен. Взял на себя первый удар, скрестив лезвие с пикой идеально заточенного сая. Раф зарычал, напирая, словно бушующая стихия. Упёрся ногой во влажную почву. Лидер сделал шаг назад, стиснул зубы от напряжения. — Что будем делать с новенькой, Лохонардо? Ещё не придумал? — сорвиголова выплюнул слова ему в лицо, насмехаясь. Упивался превосходством габаритов. Он был крупнее своих братьев, с лёгкостью мог уложить любого на лопатки при первой же возможности. Лео ощутил, как заскользили ноги от такого напора. Они не слушались, разъезжались. — Донни спас ей жизнь. Сказал, как только она поправится, то… — Что? — Раф прекратил атаку, позволив лидеру отдышаться. Синий с недоумением посмотрел на брата, вонзил катану в землю, объявляя небольшой перерыв. — Отпустите её обратно в лес? Не смеши меня. Мы не знаем, кто она. Может, убийца, а мы ей тут ковровую дорожку расстилаем и спать укладываем. А что, хороший отель. Всё включено. — Раф, перестань сейчас же, — старший смерил его грозным взглядом, предупреждая. Но тот не унимался. — Ты сам говорил, что нам не нужны чужаки. Всё время втирал про ответственность. Орал, как тут опасно, а сейчас так просто миришься с тем, что Дон и Майк слоняются по ночам чёрти где и притаскивают новых друзей? — бунтарь завёлся. Требование морали и осторожности от лидера осточертели. Да как он может смотреть на это с максимальным спокойствием? Не он ли учил каждого по сто раз оглядываться, никому не доверять? — Я сделал исключение, потому что она умирала, Рафаэль. Я понимаю твоё негодование, и я не отказываюсь от своих слов. Мы оказались в непривычных для нас условиях, потеряли отца. Но мы не должны игнорировать тех, кто просит о помощи. Мы ниндзя, а не палачи. Оставить её умирать в лесу равноценно убийству, как ты не понимаешь? — Леонардо не заметил, как сам продолжил вести диалог на повышенных тонах. Они стояли друг напротив друга, прожигали взглядом, заглядывая в самые тёмные уголки души. Лёд и пламя сошлись в равном бою за справедливость. — Знай, я не буду к вам и к ней так благосклонен. Целовать пятки и гладить по головке тоже не собираюсь, как же вы все достали! Значит, когда я хочу помочь, ты останавливаешь меня и шагу ступить не даёшь. А тут вдруг про выручку заговорил. Смотрите-ка, помогайте каждому встречному раненому. Я не узнаю тебя, Леонардо, — голос Рафа дрогнул. Сай вонзился в землю рядом с мечом. Повисло недолгое напряжённое молчание. — Ты тоже изменился, брат. Откуда в тебе столько спеси и равнодушия? Я думал, ты понимаешь меня. Я лишь хочу уберечь вас, поэтому и пекусь о каждом вашем шаге. Мне тоже нелегко это принять, и я так же недоволен тем, что Донни притащил чужачку. Но мы должны были ей помочь, — Лео сделал шаг навстречу. Бережно, практически невесомо коснулся плеча младшего брата. Громила внимательно проследил за его жестом. От внезапного прикосновения по телу пробежала дрожь, будто кожу обдало холодом. Рафаэль невольно вздохнул не в силах пошевелиться, дабы не спугнуть момент. Что-то в этом действии тронуло его, сковырнуло верхний слой толстой брони, что покрывала его сердце. — Лео, ты идиот. Самая настоящая заноза в панцире. Но, чёрт возьми, я…! — саеносец не успел закончить фразу, видя, как лидер слабо улыбнулся. Неужто насмехается? Со стороны дома раздались вопли Микеланджело, отчего братья встрепенулись, прервав момент душевного воссоединения. Не раздумывая ни секунды, ребята подорвались с места и ринулись на зов, на ходу перехватив вонзённое в землю оружие. — А я говорил, блять! Говорил, что она что-нибудь да выкинет! Но меня ж никто не слушает, как обычно! — басил красный, едва не спотыкаясь на крыльце. Майки стоял возле спальни Дона и трясся, как осиновый лист. Из комнаты послышалось рычание. Мутант был жутко напуган, заметив братьев, он как ошалелый кинулся к ним, прячась за панцирными, а-ля, я в домике, теперь не достанешь, тварь. Парни на рефлексе схватились за оружие. — Слушайте, а какого хрена мы должны в это ввязываться? Где там наш спаситель, пусть сам разбирается со своим вурдалаком! — Раф покрутил в руках саи, сжал их до трескучего натяжения кожи, когда за дверью одичавшее нечто опять дало о себе знать. — Я-я-я хотел проверить её, а она как подскочит, как зарычит! Думал предложить ей завтрак. Кажется, мой внешний вид слегка напугал её, — с досадой протараторил весельчак, привлекая внимание старших. — Слегка напугал? — Лео забеспокоился, выставил катаны, готовясь вступить в бой по щелчку пальцев. — Ну-у… Я типо поздоровался. Спросил, как её зовут, а она восприняла это как угрозу. — Для раненой хрупкой девушки она какая-то слишком уж активная, — возмутился громила. — Зуб даю, если это очередная тварь, что пришла нас угробить, я за себя не ручаюсь! Мой сай окажется в её заднем проходе! — Эй, она дама вообще-то! Какой ты грубиян, Рафи, — Майк недовольно покачал головой, внезапно осмелев. — Ещё раз меня так назовёшь, получишь вторым в то же место! Девушка замолчала, и шорохи за дверью стихли. Кажется, успокоилась. Находясь по ту сторону, жертва нападения безудержно металась по комнате, рассматривая всё, что попадалось на глаза. Небольшая кровать со свежим постельным бельём, старый потёртый комод, заставленный рамками с фотографиями незнакомки маленькой рыжеволосой девчонки. Нечто вглядывалась в портрет, внимательно изучало. «Это человек? А кто же тогда тот зелёный монстр? Откуда он взялся? Что я вообще тут делаю!» — вихрь мыслей крутился в голове, мозг был готов расплавиться. Инстинкт самосохранения взывал к побегу. Лёгкие горели. Девушка вспоминала каждую деталь, точно на киноплёнке, события сменяли друг друга, вонзались острыми ледяными пиками в мозг. Хотелось кричать. Рвать на голове волосы, срывать кожу лоскуток за лоскутком. Царапать стены, обломав ногти. Эта боль разъедала, грызла нутро, с треском разрывала мышцу. Хотелось избавиться от чувств, что перекрывали доступ к кислороду, сдавливали грудь. «Я просто хочу быть, как все! Я хочу жить! Жить! Отец всегда говорил, что свободу нужно заслужить, выстрадать, чтобы понять, кто ты и каков твой следующий ход. Ничего в жизни не достаётся просто так». Раненую трясло. Рука дрожала, вязкая слюна заполнила рот. Девушка почувствовала резь в грудной клетке. Острая боль пронзила тело, заставила непроизвольно вцепиться в бинты. Они были пропитаны кровью, обматывали всё, что находилось выше пояса, туго перетягивали. Она опустила взгляд, только сейчас трезво осознав, что находится без одежды. Лёгкие домашние шорты ничуть не спасли ситуацию, если учесть, что до прибытия к незнакомцам, она была одета в тёмные джинсы и футболку. Прорычала: «Какого?», — подвигала ногой, поняв, что бедро тоже обмотано бинтом. — «Они и там меня трогали?!» Незнакомка обхватила себя руками, постаралась успокоиться. Что ж, будь они отбитыми психами, не стали бы обрабатывать и перевязывать раны. Да и в комнате расположили с просторной кроватью, зашторенным окном, какая прелесть. Точно, окно! Девушка зацепилась за него взглядом, превозмогая боль, подошла ближе и отдёрнула занавеску. Упёрлась ладонью в раму, зашипев. По ту сторону простирались небольшой дворик с амбаром, обветшалым курятником, чья крыша едва виднелась сбоку. Садовыми качелями с облупившейся краской на перилах. Чей-то загородный дом с хозяйством, может, здесь все такие чудики, вот и прячутся от общества в такой глуши. Продолжая рассматривать ландшафт, она заметила приставленные к стене сарая вилы. Громко сглотнула, вытаращив глаза: «Не для меня ли приберегли? Знаю я этих людишек. Для нас важная вещь в хозяйстве, а эти варвары их в качестве оружия используют. Всё им надо чем-то размахивать, будто это поможет, глупцы!» Девушка вспомнила момент из детства, когда одному из её сородичей пришлось столкнуться с человеком. Угораздило же тогда напороться на него в лесу. Бедолагу так трясло после встречи с крупным зверем, что тот поднял на уши всю деревню. Страшные-престрашные люди с обезумевшим взглядом прочёсывали каждый угол, искали монстра. Вооружались вилами, граблями, а некоторые даже стреляли из каких-то непонятных вытянутых штук. С тех пор её собратьям пришлось сменить локацию, построить новое поселение и жить как люди, ничем не выделяясь. Заниматься разведением скота, земледелием. Привычная жизнь в дикой природе стала чем-то отдалённым, отголоском прошлого. Хотя некоторые по-прежнему оставались верны инстинктам, даже брезговали принимать человеческую форму, считая её проклятием. Отец запрещал связываться с ними, всё время твердил, что заходить на их территорию опасно. Волчица в человеческом теле. Очеловеченный дикий зверь. Она не знала, кем считать себя в этом продвинутом и цивилизованном мире. Прячась с другими в лачугах, она и понятия не имела, какова жизнь там, за чертой. Место, называемое городом, с развитыми технологиями. Высокими домами, устремлёнными в небеса. Она никогда не была там, лишь слышала множество историй об их величии. «Зелени там мало. Деревья не растут. Какое-то мёртвое место», — произнесла с тоской, проведя по раме подушечками пальцем. — Тебе надо, ты и иди! В конце-концов, сам её сюда притащил, доктор Хаус, — ребята переговаривались вполголоса. Но острый слух незнакомки уловил их приглушённый диалог за дверью. Кто-то недовольный всё время ругался. Таинственная дева насторожилась, прикинула свои возможности. Поняла, что бежать сейчас — не лучшая идея. Да и какая с этого выгода? Раны нещадно болели, сил совсем не осталось. Каждый шаг давался с трудом. «Вернуться домой я тоже не могу», — прошептала она в пустоту. После всего, что с ней произошло, ничего не оставалось, как смириться со своей участью. Обратиться в зверя? Нет. Смысла в этом не было никакого. Лишняя трата энергии. Красавица зашторила окно. — Нет-нет, давайте всё хорошенько обсудим, — раздался голос второго собеседника. Спокойный, с лёгкой хрипотцой. Интересно. — Угомонитесь оба. Не собираюсь я перекладывать на вас эту ответственность. Сам справлюсь, — справится? Некто вызвался первым, взялся за ручку двери, прокрутив. Девушка напряглась. Её тело натянулось, как струна, по спине пробежал холодок. Дверь распахнулась, и перед ней предстало высокое зелёное существо с огромными мешками под глазами и подносом в руках. Судя по запаху, оно несло что-то съедобное. Аромат ударил в нос, отчего желудок скрутило. Рот непроизвольно наполнился слюной. — Рад, что ты очнулась, — произнёс монстр, проходя внутрь. Чёрт возьми, да это же родственник того поменьше! Такой же чешуйчатый. Только тряпка на нём другого цвета. Когда нечто приблизилось к девушке, та вмиг ощетинилась. Обнажила ряд острых зубов, зарычав, как цепной пёс. Внимательно проследила за вошедшим, не спуская с него глаз. — Спокойно, я тебя не обижу. Остуди пыл. Я знаю, ты растеряна и не понимаешь, что происходит. И кто я такой. Но дай мне возможность объяснить, ладно? — мутант приподнял уголки губ, стараясь проявить дружелюбие. Подошёл к прикроватной тумбе, поставив на неё поднос с глубокой тарелкой. Неизвестная горячая жидкость билась о стенки керамики. — Что ты такое? — прорезался голос у собеседницы. — Погоди… Так это ты? Ты притащил меня сюда? И ты. — Она осеклась, вновь зарычала. — Ты раздел меня?! На это заявление Дон отреагировал спокойно. Лишь устало закатил глаза, не в силах вступать в конфликт с пациенткой. Но лёгкий румянец всё же выдавал. — Ты была на грани смерти, мне пришлось провести небольшую операцию. Мы нашли тебя совершенно случайно и не смогли пройти мимо. Прости за футболку, обещаю, я возмещу ущерб. — Ч…что ты? — зрачки девушки сузились. Она сделала шаг навстречу, но тут же остановилась, стиснув зубы от боли. Схватилась за перетянутыми бинтами бок. — Тише, осторожно! — Донни перехватил её, помог доковылять до кровати и усесться. Бережно, с максимальной осторожностью, будто она была хрупкой вазой. Повязка пропиталась кровью. — Зачем вставала? Тебе нельзя, раны ещё свежие. Я утром только сменил бинты, ну что ты? — гений накрыл её ноги одеялом, подложил под голову подушку, зафиксировав в одном положении. — Вот так. Никаких резких движений и не сгибайся так пополам. Спокойнее. — Слушай, доктор, это всё очень мило, но ты так и не ответил на вопрос — кто ты? И что ты делал в лесу? Я никогда не встречала таких существ. Ты какой-то новый вид чешуйчатых? — загадочные сине-зелёные радужки уставились на ниндзя. Прожигали своим холодом, скрывали в себе множество тайн. Средней длины пепельно-серые волосы ниспадали на плечи, подчёркивали их хрупкость, женственность. Донни на миг залюбовался, заметил выбившуюся прядь, что упала на лицо. Невзначай потянулся, но незнакомка остановила его, перехватила запястье, зарычав. — Ты что творишь?! — П…прости… Хотел поправить, всё хорошо, — гений стушевался. Сел на край кровати рядом с ней. Нужно было срочно перевести тему. Так, еда. — Ох, точно. Я принёс поесть, тебе нужны силы. Позволишь, если я помогу? Оппонентка судорожно вздохнула. — Ладно, показывай, что у тебя там. Надеюсь, не отрава? — Она самая, — гений улыбнулся. Пододвинул тарелку, помешивая суп. — Отлично. Как раз планировала умереть сегодня. А что в меню, если не секрет? — подопечная отзеркалила его улыбку, принимая правила игры. Облизнулась. Но когда её взгляд упал в тарелку, цепляясь за содержимое, она тут же поникла. Не единого намёка даже на малейшее присутствие мяса. Волчица поморщилась. — Зачем мне эта жижа? А мяса не принесут? — Твой организм пока не готов к тяжёлой пище. Будь так любезна, съешь хотя бы ложечку этой жижи. Тебе надо восстановиться, — Дон включил строгую мамочку. Зачерпнул ложкой суп и поднёс её к лицу пациентки. — Эй, ещё как готов! У меня всё скрутило от голода, а одним бульоном я не наемся, — пациентка воротила нос до последнего, пока желудок не издал звук умирающего кита. Красавица залилась краской, прикинула, что вкусно пахнущая жижа не так уж и плоха. Неуверенно приоткрыла рот, позволила мутанту покормить себя с ложечки, как маленького ребёнка. Набрав новую порцию бульона, гений вновь поднёс его к девичьим губам. Но вместо яркой вкусовой гаммы девушка ощутила на языке жжение. — Ау! Горячо! — она отпрянула, морщась. — Прости-прости, буду дуть. Сильно обожглась? — Ди обеспокоено положил ладонь на женское плечо, заботливо погладил. — Я так и не узнал твоего имени. Даже как-то невежливо с моей стороны. — губы ниндзя тронула улыбка. — Лика я, — прокашлявшись, с хрипом ответила оппонентка. — Ликариона. — А я — Донателло. Эм-м, Донни, — он сделал акцент на сокращённом варианте. — Л-Ликариона? Необычное имя, никогда такого не встречал. — ниндзя прокрутил его в голове ещё пару раз, произнёс совсем тихо, будто пробуя на вкус, смакуя. — А я не встречала никого с именем Донателло. И что будем делать с этим? — Лика засмеялась. Раны отозвались тупой болью, и красавица замолкла. Провела кончиками пальцев по бинтам. — Ты спас мне жизнь, Донателло. Спасибо. Её голос стал тише. Глубокие сине-зелёные глаза, в коих теплилась искренняя благодарность, устремились на своего спасителя. — Пустяки, — мутант продолжал улыбаться. Он был таким вялым, но изо всех сил старался не терять нить разговора. Очередная бессонная ночь дала побочный эффект. — Так. Доедать будешь? Лика кивнула, возвращаясь к трапезе. В комнате повисла недолгая тишина. Девушка распробовала угощение, с жадностью испивала его с ложки, причмокивая. Дон находил это забавным, был с ней осторожен. Когда чаша опустела, Ликариона довольно прикрыла глаза, слизывая с губ остатки бульона. — Вкусно. — Скажи спасибо Майки, в этом его заслуга, — тихо произнёс гений, отодвинув поднос. — Это тот, что влетел ко мне в комнату? — Лика открыла один глаз, встретившись с карими напротив. Хихикнула. — Приношу свои извинения. Я думала, он пришёл меня съесть. — на лице гения промелькнуло искреннее удивление. — Ну, а что я могла подумать? Огромная ящерица ворвалась ко мне и начала размахивать руками. Я перепугалась до чёртиков. — Эм… Мы не ящерицы. Черепахи, — поправил шестоносец. — А разница? — красотка развалилась на подушке, открыла оба глаза, то смотря на собеседника, то в потолок. Думала о своём. — Это же совершенно разные виды. Как можно спутать черепаху с ящерицей? — гений был озадачен. Подошёл к вопросу со всей серьёзностью. — Вот зануда. Заладил со своими ящерицами. — И вовсе я не!... — Дон был готов возразить, но притормозил. Понял, что в её словах есть доля истины. Он громко прочистил горло, оставив этот бессмысленный спор. — Неважно. Ты спрашивала, кто мы. Так вот, мы — те самые черепахи. Правда, судьба решила сыграть с нами злую шутку и превратила в высших разумных существ. — Это… Плохо? — Ликариона поймала его взгляд. Грустный, полный сожаления. Она видела, как собеседник прикусывал нижнюю губу, норовя убежать от разговора. Эта тема была для него болезненной. По-своему неприятной. Возможно, слишком деликатной? — Не знаю. Меня самого мучает этот вопрос, — он посмотрел в сторону двери. Усмехнулся с нескрываемой иронией. — Ошибка мы или шедевр? Люди или звери? Да какая разница? — Но это же совершенно разные виды, — Лика решила бить его же оружием. Засмеялась. Такой наглости гений ещё точно не встречал, не считая поведения Рафаэля. Услышанное заставило задуматься и невзначай широко улыбнуться. Дон не ожидал от себя такой реакции. Никакой обиды, боли. Её слова звучали скорее вдохновляюще. — Ты права. Разные. — А может это к лучшему? Зачем сравнивать, если просто можно быть самим собой? — девушка приподнялась, коснулась его руки. Донателло замер. Ответил искренней улыбкой на это прикосновение. — Возможно, мой вопрос покажется невежливым, но я должен задать его. Кто ты и что с тобой произошло? Откуда эти раны? — он расположился поудобнее на краю постели, готовясь выслушать непростую историю. Собеседница поморщилась. Вновь дотронулась до бинтов. — Это сделал со мной очень близкий для меня… — она прикусила язык. — Нечеловек? Ликариона удивлённо похлопала глазами. Ни один мускул на лице мутанта не дрогнул. Он был готов принять эту правду без единой доли страха. — Как ты узнал? — её голос дрожал. — Хотя. Точно, я же рычала. Вот глупая, сама себя выдала. — Твои клыки, — уточнил гений. — Я ещё тогда понял, что ты не обычная девушка. Так, кто ты? — ниндзя напрягся. — Я волчица, Донни. И тот, кто предал моё доверие и так жестоко растерзал — мой собрат. Мы с детства были вместе, делили еду на двоих. Но эта чёртова власть! — девушка оскалилась, зарычала, подобно дикому зверю. Стиснула одеяло. — Он хочет занять моё место. Дело в том, что мы из разных стай, но всегда поддерживали тесную связь. Жили бок о бок, не зная вражды. Он и я — дети вожаков. — Тот самый Сэлл? — Дон приподнял бровь, слушая очень внимательно. — Д-да. Но откуда ты его знаешь? — Лика съежилась от упоминания его имени. Почувствовала во рту неприятную горечь. — Ты звала его, пока находилась без сознания. — Надеюсь, я его проклинала? — волчица натянула хитрую улыбку, что была пропитана болью. Точно маска, она скрывала её истинные чувства от посторонних глаз. Дон явно не оценил юмор, лишь непонимающе заморгал. — Когда Сэлл узнал, что мой отец тяжко болен, то решил тихо, но не менее изощрённо избавиться от меня. Так как я законная наследница, ему нужно было убрать меня с дороги. — Но… — Ликариона всхлипнула, больше не в силах держать в себе рвущийся поток эмоций. — Я… — Выжила, — закончил её мысль Донателло. Ему так хотелось поддержать её. Сейчас от дерзкой и самоуверенной девушки не осталось и следа. Перед ним сидел потерянный волчонок. — Обещаю, я помогу тебе. Ты окрепнешь, и всё будет в порядке. Здесь ты в полной безопасности, — Дон ободряюще провёл рукой по её ногам, что были скрыты под одеялом. — Не вздумай ввязываться в это! Опасно, слышишь? Я разберусь со всем сама, без лишних свидетелей. — Считай, уже ввязался. Сама виновата, — мутант усмехнулся. — Нечего было попадаться мне ночью в луже собственной крови. Я теперь несу за тебя что-то вроде ответственности. — Как рыцарь в сияющих доспехах? — Ликариона не отставала. Ей чертовски нравился его настрой, хоть и в душе всё рвалось, кричало остановиться. — Как твой лечащий врач, — Донни поднялся с кровати и взял в руки поднос. — Я с тобой засиделся. Тебе нужно отдыхать, так что постарайся уснуть. — Спать? Да брось, не буду же я проводить целый день в кровати, — Лика заёрзала на постели, хотела подняться, но боль вернула её с небес на землю. Девушка недовольно пробубнила под нос. — Почему же целый? Потом я буду менять твои повязки, — хихикнул ниндзя, прежде чем удалиться из комнаты. — Ах, ты! Вот бесстыдник! Ещё и лыбу довольную натянул! Полезешь, я тебе пальцы отгрызу! — кричала волчица, пока дверь благополучно не захлопнулась. — Что ж. Возможно, в чём-то он прав. Поспать бы не помешало. Волчица легла на бок, укрываясь одеялом. Прикрыла глаза, расслабившись, постепенно отдаваясь сладким объятиям такого необходимого и целительного сна. Там, за окном простирался огромный неприветливый лес. Её родной дом. Её погибель. Кроны деревьев зашелестели, и где-то вдали раздалось едва слышимое, но пронзающее до дрожи, словно острый кинжал, чьё остриё ощущалось под кожей: «Я иду за тобой».