* * *
Обойдя полностью весь «Совёнок» по периметру, мы решили сходить в лес вдобавок. Чтоб вся территория была прочёсана подчистую! Правда, пионеры обычно остерегались совать туда любопытные носы, тем более в сумерки. Но бесстрашный я с приободрённой Славей двинулся вперёд в кустистую глушь. Едва мы отдалились на приличное расстояние от лагеря, докуда не доносились ребячьи голоса, она резко дёрнула меня за руку, тем самым остановив. Внезапно моему взору предстала полуголая Славя в одних трусиках. Её пионерская форма лежала поодаль. Оказывается, эта хитрюшка специально заманила сюда, чтобы обнажиться передо мной! — Эм-м-м… Простите, как это понимать, товарищ Ясенева? — не веря своим собственным глазам, опешил я до того, что сам заговорил с ней на официально-деловом стиле. — Но ты же сам говорил мне быть проще… — раскраснелась Славя, в смущении перебирая длинную пшеничную ко́су. Я всё ещё не понимал, что происходит. Чтобы как-то разрешить ментальные противоречия, я уселся на близстоящий пенёк и спросил её: — А разве у нас, в Союзе, секса нет? — на что получил неожиданный и обескураживающий ответ Слави: — Конечно нет, но у нас с тобой он сегодня случится! Я до сих пор отказывался верить своим ушам. Какой нахуй секс может быть в Советском Союзе?! Тогда возникает резонный вопрос экзистенциального характера: откуда в таком случае берутся дети? Ответ прост — от любви. Точно! В СССР секса нет, есть только любовь! Но вот в чём загвоздка: любовь есть сильное романтическое чувство между мужчиной и женщиной, секс же — это способ осуществления любви, если можно так выразиться, любовный механизм… Или всё-таки отрыжка поганого капитализма, пронесённая враждебным заморским веянием через железный занавес в целях посеять смуту и навести шороху в государстве развитого социализма?.. Хотя кого я обманываю?! Либидо — способ постичь прекрасное! Любовь — аналогично, да и секс тоже. Данные компоненты обёрнуты в обложку эвдемонического гедонизма. Впрочем вздор! Всё вздор! Пошли они к хуям, все эти ваши премудрости! Откровенно говоря, я предпочитал опытных и горячих милфеток молоденьким пионеркам, но фантазиям с участием Слави нашлось место в моей голове. Она именно такая девушка, которая подходит мне по темпераменту и порой зашкаливает своей приторной милотой. Чему я только рад, признаюсь. И вот сейчас такой приступ милашности воздействовал на выработку гормонов радости и счастья с их последующим выбросом в кровь. Отбросив все лишние мысли, я решительно двинулся ей навстречу и нежно обнял. Красивые Славины груди упёрлись в мой торс, и она нарочито медленно потёрлась о мой пах. Постепенно мой орган, как ни крути, вздулся до предела. Славя сама расстегнула мои брюки и выпустила изнывающего страдальца наружу. — А у тебя богатырский размер, Семён! — похвалила она мой агрегат. — Спасибо, Славь, за комплимент! Слышать подобное из твоих сладостных уст лестно! Давай попрактикуемся! — выпалил осмелевший я. — Твоя красота неповторима! Ну прямо-таки истинная славянская княжна-княжной во плоти! Усевшись на пенёк, я облокотился о ближайшее дерево спиной. Обнажённая Славя неторопливо подошла ко мне. Она расплела тугую косу и раздвинула ноги в стороны. Из-за достаточной густоты леса я не смог насладиться видом её лона. Но уверен, так как это далеко не последняя наша близость, я разгляжу каждую частицу её поразительного тела до мельчайших подробностей, до каждой ребринки, до укромных уголков… Всё только впереди! — Сказать по-честному, Сёма, меня всегда возбуждали твои философские монологи, твои размышления о природе, о любви, о белом свете, да о чём угодно! — вымолвила Славя. Последующие минут так десять или пятнадцать мой вафельный рожок пребывал в полном блаженстве. Славя, явно чувствуя себя лихой наездницей, неудержимо скакала на нём. Мы вместе ощущали сладость первого секса (оба в тот день потеряли девственность), и я был очень рад, что лишился её именно со Славей! Пожалуй, опущу подробности нашего соития. Ведь красота страстных чувств затмила моё сознание, и разум, кайфуя, отбрасывал в сторонку лишние детали и сохранял представление сей чудной картины всего лишь в общих чертах. Правда в какой-то момент мы испугались, когда из Славиного влагалища хлынула струйка крови, но она утешила меня тем, что это произошло по причине разрыва так называемой девственной плевы. Предчувствуя неумолимо наступающий оргазм, Славя попросила меня не кончать в неё. По предварительному оповещению она встала, и мой член облил зелёную травку, на которой ещё светлела на солнце прозрачная роса. — Как тебе, Семён? Всё понравилось? — с нескрываемым любопытством вопросила Славя. Не в силах говорить, мне оставалось просто кивнуть. Голова, безусловно, помутилась, но не следовало забывать об обходе. По причине нашего длительного отсутствия у вожатой могут возникнуть большие вопросы к непосредственным подчинённым. Поэтому мы быстро собрались и оделись. — А что ты скажешь обо мне? — внезапно прервала она молчание, с которым мы шли всю дорогу из леса. — Я хоть и сгорала от любви, но всё же старалась произвести на тебя отменное впечатление… — Славя, я о тебе оставался, остаюсь и навсегда останусь самого лучшего мнения! — произнёс я совершенно искренне. Проходя мимо здания музыкального клуба, мы вышли на площадь, откуда начинали свой обход. Оставалось только бюрократически оформить его в виде письменного отчёта на бумаге и выдать вожатой. Но вдруг я и Славя застыли как вкопанные. Мы просто опешили от подобного беспринципного непотребства. На дальней скамейке спокойно сидела Лена в компании Алисы, а поодаль кружила улюлюкающая Ульяна. Девчонки слились в поцелуе, а Алиса даже позволила себе наглость запустить шаловливые руки под юбку Лены. И лишь один Генда смотрел с постамента на развернувшееся перед ним полотно разврата строго и безучастно. — Двачевская! Тихомирова! Советова! — злобно рявкнул я во всё горло, да так, что даже громкоговорителя не потребовалось. Девочки вздрогнули и остановились. Мы со Славей устремили как можно более осуждающие взгляды в их сторону. — В первую очередь замечание касается вас, товарищ Двачевская, — сказал я с напускной серьёзностью. — Чего вы только себе позволяете? Развращаете молодёжь! Совсем распоясались без старших! Да и Ульянка хороша! Потакать вздумала! — А ты поди, настучи на нас Дмитривне! Иди, да сдай с потрохами! — деланно обидчиво надула губки Ульяна. — Уля! — сердито одёрнула её Славя, тем самым придя мне в подмогу. — Не бузи! Иди в футбол лучше с ребятнёй поиграй! Семён, прости её, пожалуйста! — Ну ладно, пусть будет по-твоему, — миролюбиво смилостивился я. — Дуй на своё поле и побыстрей! Сегодня удача на твоей стороне, малявка… Уходя, Ульянка напоследок пальцем состроила нам неприличный жест и смылась. — А теперь разберёмся с вами… Товарищ Тихомирова, как прикажете понимать произошедшее только что досадное недоразумение? — Простите, пожалуйста… гражданин старпом… Моя фамилия… Тихонова… — еле говоря, поправила меня Лена. Она сжалась в комок от страха, будто маленький котёнок морозной зимой, отчего мне стало её жаль, и я погорячился, что явно переборщил с наездом. Но не растерялся и нашёл козла отпущения в стане Алисы. — Вот видишь, Двачевская, до чего ты людей доводишь?! — взбеленился я. — Уж в этот раз тебе это с рук просто так не сойдёт! Надо хорошенько проучить тебя, чтоб впредь более неповадно было! Поверь мне, я должен хорошенько проучить тебя за столь дерзкие выходки!.. Я понимал, что с каждой секундой моей пламенной речи ярился по нарастающей шкале, поэтому Славе пришлось меня обрывать на полуслове, дабы я не нагородил лишнего. Алиса же сидела и с невозмутимым спокойствием, граничащим с крайней степенью абсолютного похуизма, смотрела на меня совершенно бесстыжими лисьими глазами, точно ничего не стряслось. — И чем это ты, интересно, собрался меня напугать, кроме искромётных словечек? — грубо буркнула она. Моё самолюбие подверглось упреждающему удару со стороны Двачевской. Кому, как ни мне, знать о её эгоистичном характере! Но даже сейчас это уже явно был беспрецедентный перебор вкупе с полнейшей наглостью. — Не забывай, Двачевская, что ты говоришь со старпомом вожатой! — гордо фыркнул я. — Хорошо, тогда сибирская медведица тебе вожатая! — сокрушила она меня нескончаемой спесью. — Ребята, не ссорьтесь вы из-за пустяков на ровном месте! И снова Славя, моя красавица, пришла на выручку, словно медиатор-посредник, пытающийся разнять двоих зачинщиков спора и не довести дело до суда, в нашем случае — не вынести сор за пределы избы! — Так вот, — продолжал я, когда обстановка более или менее разрядилась, — с самого приезда в лагерь я знаю тебя как человека, любящего заключать с кем ни попади пари. Но сейчас позволь мне изменить правила игры. Теперь пари заключу с тобой я. Выполнишь — молодец, претензий нет. Плюнешь — ну что поделать, значит ссыкло… Я специально подбирал слова как можно более едкие и провокационные, чтобы раззадорить Алису и замотивировать её играть по собственным правилам, установленными на этот раз мной. А она являлась тем самым клиентом из разряда личностей, стимулятором для которых становилась агрессия, вызванная осознанием чужого превосходства над ними. Другими словами, на психику воздействовали более сильные эмоциональные возбудители. — Да согласна я, ёбаная штанга! Ладно, пиздец, твоя взяла нахуй… Да! Замечательно! Именно такой реакции я от неё и ждал! Я быстро от руки накатал на свободном листе бумаги следующее:ЗАЯВЛЕНИЕ
Пионервожатой лагеря «Совёнок» Я, старший помощник пионервожатой лагеря «Совёнок» по административно-хозяйственной деятельности Персунов Семён Семёнович, прошу отпустить пионеров Двачевскую Алису и Тихонову Елену после вечернего обхода в целях проведения профилактической беседы в административный корпус.Персунов С. ________
Ясенева С. ________
Двачевская А. ________
Тихонова Е. ________
Затем Славя, Алиса и Лена расписались каждая напротив своей фамилии в отведённых для подписей местах. После чего я проделал то же самое и властно скомандовал: — А щас, марш ужинать! После сытного ужина меня, не успевшего до конца прийти в себя, во дверях столовки застигла непоседливая Ульяна, видимо приняв пост словоохотливой Мику, от которой я еле успел отделаться. — Ну чё, Семя, ты со Славей уже еблей трахался? — неожиданно задала она мне вопрос, от которого я малость опешил, на что в ответ осыпал её ожидаемым градом гневных риторических вопросов: — Ты где такие слова выучила?! Что за недопустимые грубости?! Как ты со мной разговариваешь?! И я тебе не Семя, а Семён! Обращайся уважительно! — Да врёшь ты всё, дурында! Я-то знаю, всё понимаю, у меня глаза есть! — резонно откликнулась Ульянка. Поняв, что она возможно видела меня и Славю тогда в лесу, я как следует шугнул девчонку и пригрозил кулаком. — Не доросла ты ещё до таких вещей! Тебе о подобных материях знать пока рано! — красноречиво и в то же время лаконично высказался я. — Я всё видела!.. — удаляясь, прокричала она. — Да и ебала я к тебе уважительность!.. — Тьфу ты! — обескураженно сплюнул я на землю себе под ноги. — Вот же надоедливая пиздючка… Рано или поздно я найду на тебя управу, мелкая сучка!..* * *
Время до назначенной «профилактической беседы» я скоротал непосредственным приготовлением к этой так называемой беседе: привёл в порядок пионерскую форму, попарился в просторной баньке вместо неуютных душевых и в очередной раз вздрочнул, вспоминая Славю, Виолу и Оленьку. При этом в мои эротические мечтания затесались те девушки, сексуальная связь с которыми представлялась для меня маловероятной. Помимо Алисы и Лены, которых я считал самыми привлекательными и бесспорно горячими красотками лагеря наряду со Славей, мой мозг начал представлять в самых изощрённых эротичных позах Мику и Женю. Но быстро отверг их: первую — по причине излишней болтливости, а вторую — из-за чрезмерной стервозности. Хотя, если бы меня вместе с ними похитили инопланетяне и поставили постфактум перед тем, с кем бы мне пришлось совершить совокупление, я бы без раздумий выебал именно Мику. Из этих двоих она казалась мне наиболее милой. А про Ульяну и мысли не возникло. Ну а нахуя, скажите на милость, зрелому и раскрепощённому пионеру мечтать о сопливой малолетке??? Закончив все приготовления и завершив гигиенические процедуры, я примерил на себя чистенькую униформу, затянул вязаный красный галстук и направился к административному корпусу. В низком пузатом зданьице, похожим на пивной бочонок из-под нефильтрованного жигулёвского, горел свет. Внутри меня уже ждали девочки с подписанным Ольгой Дмитриевной заявлением, организацию официального заверения которого я возложил на Славю. — Привет, девчонки! — поздоровался я. — Пошли на лодочную станцию! Через минуту-другую наше трио оказалось там. Мы втайне заняли почётную байдарку «Тайфун», на которой, бывало, каталась сама вожатая, я оттолкнул её от причала, занял место рулевого и погрёб вперёд вёслами, периодически останавливаясь, чтобы отдохнуть от непривычной изнурительной гребли (возможно, будь я пловцом, мне бы она далась проще). Байдарка двигалась вниз по озеру и спустя некоторое время втиснулась в ложбинку между двумя островами — Ближним и Дальним. По направлению движения я причалил к острову Дальний. — Приплыли! Вылезайте! — повелел я. Окончательно пришвартовав байдарку к берегу, мы выбрались из лодки и пошли вдоль острова. Так как на лагерь уже спустились сумерки, я прихватил с собой фонарик и с важным видом шёл впереди словно проводник-первопроходец. От задора странного чувства так и хотелось пафосно крикнуть девчонкам: «За мной, пилигримы!». Остров Дальний представлял из себя достаточно обширный клочок суши, поросший редким пролеском. В то время, как на острове Ближнем деревья росли близко к друг другу и тем самым создавали значительную густоту труднопроходимости, тут же между растительностью наблюдалось почтительное расстояние. Спустя непродолжительное время, мы вышли на опушку лесополосы, где, собственно, остров кончался. Полная луна плавно выплыла из вечерних облаков и осветила нас, стоящих у воды. Отсюда «Совёнок» казался игрушечным пионерлагом, точно на ладони! — Семён… — в смятении одёрнула меня Лена. — Скажи, зачем мы здесь?.. Лукаво улыбнувшись, я вкрадчивым голосом проговорил: — Я ждал этого вопроса от тебя, Леночка… А мы здесь для того, чтобы я смог подарить частичку своей любви для каждой из вас!.. — … Что? — застенчиво проскулила она. — Блядь, Ленка, не тупи! Он нас привёл сюда, чтобы банально поебаться! — злобно прорычала Алиса и обратилась ко мне:— Ну давай, доставай свой леденец,
я покажу тебе, как правильно надо сосать ёбаный хуец!
— Молодец, Алиска, налету схватила! — похвалил я её. — Ты действительно любишь это делать?— Давай расставим все точки над «и»:
ДА, Я ОБОЖАЮ СОСАТЬ ХУИ!!!
— агрессивно рявкнула Алиса так громко, что даже я испугался.— Расчехляй свою елду,
минетом тебя награжу!
Возможно, в другой жизни я бы непременно воспротивился, но сейчас меня ничто не держало, и от такого предложения грех было отказаться. Как говорили ещё в древности, carpe diem! Едва ширинка камуфляжных шорт оказалась расстёгнута, оттуда вывалился мой пышущий жаром о́рган.— Говорила, что любишь сосать,
а ну-ка вперёд меня ублажать!
— коварно пропел я в ответ на Алисин каламбур. Продолжая отпускать подобные скороговорки вроде«Я Алиска (не ДваЧе),
у меня большие сиськи,
подрочу твою сосиску,
пососу твою ириску,
ты отлижешь мою киску»
и всё в таком ключе, она принялась душить гуся с такой силищей, что я пару раз едва не потерял сознание. Дискомфорт, причинённый мне при дрочке, с лихвой компенсировался фантастическим отсосом Двачевской. Я оценил работу её пылающего ротика. Всё-таки её мастерство не оказалось пиздежом!— Эй, голубушка моя!
Титьки ставь промеж хуя!
— певуче скомандовал я. — Чё, Сёмыч, сиськотраха захотелось? — злорадно спросила Алиса. — Ну ты и извращенец! — Да, — утвердительно ответил я. — На сладенькое потянуло? А сладенькое заработать надо! — погрозила она мне пальцем и, предвосхищая возможный вопрос, дала ответ: — Но это не то, о чём ты подумал! Деньги меня не интересуют! Я не какая-то проблядь, не валютная проститутка, я себе цену знаю! — Алисочка, не томи, — елейно протянул я, ловко владея ораторским искусством. — Клянусь честью образцового пионера и всесоюзного комсомола, я готов выполнить любую твою просьбу! Последняя фразу я произнёс настолько уверенно и авторитетно, как не выступал ни на одном партсобрании или лагерной линейке. — Раз так, — лицо Двачевской осклабилось в похотливой ухмылке, — тогда помимо меня ты должен трахнуть ещё и Ленку вдовесок! Наступила недолгая пауза. — Будь по-твоему, — наконец сказал я к несказанной радости Алисы и к огромному смущению Лену, а про себя подумал: — «Опять на слабо взяла, сука! Ну почему я всё время ведусь?» Делать нечего. Но только вот есть одна загвоздка: Лена скорее всего полный швах в этом деле. Хотя вспоминается поговорка о чертях, которые водятся в тихом омуте. Может, и в её омуте обжились некие черти?.. Пока я думал, Алиска успела расстегнуть рубашку и смочила головку, смазанную обильной долей предсемени, своей слюной (даже смазки никакой не нужно!). Вскоре мой член стиснули её груди, и он начал скользить в них, как боевой вертолёт в мёртвой петле. Но чтоб доставить мне ещё большее удовольствие, она принялась медленно посасывать венчик головки. Я застонал и опёрся спиной на рядом стоящее дерево. — Детка, как это охуенно, когда ты трахаешь меня своими сиськами и одновременно сосёшь, это кайф чистой воды! — сдавленно прохрипел я. — Япф абважаю сваю лабботу! — не вынимая члена изо рта, ответила Алиса. Тем временем она устала и присела отдохнуть. Я же разделся полностью, сложив всю одежду возле дерева, и направился в сторону Лены. Она буквально с головы до пят залилась краской и лишь испуганно бормотала что-то бессвязное. — Не волнуйся ни капли, Лен! Ну нравится Алисе жёсткий секс, сама видишь! С тобой же я буду сама нежность! — воодушевляюще высказался я. — Ты же невинна, я правильно понимаю? — Э-э-э-э… Мгм… Да… Я… девственница… — еле проговорила она. — Тогда в моих силах сделать всё возможное, чтобы твой первый опыт был незабываемым! Возможно, испробовав один раз, ты перестанешь быть прежней и станешь не такой скованной с более опытными партнёрами! Вообще, всё, что нам рассказывают о сексе, — враньё, рассчитанное на дурачков, не способных критически мыслить! Наверняка я — Колумб, который открыл для тебя Америку, но нет! Это известно с древних времён, почитать ту же пресловутую Камасутру! Секс — это всего лишь инструмент для получения удовлетворения, орудие наслаждения! Закончив декламировать накопленную за долгое время тираду, я приблизился к Лене, но она лишь в смятении отшатнулась от меня в сторонку. — Лена, пожалуйста, не бойся, прошу тебя! Уверяю, я буду нежен! — старался я говорить как можно более убедительно. — Ну что ж, ты готова? Девичьи глазки Лены округлились на столько, на сколько это возможно, а из её горлышка донёсся жалобный писк: — Я согласна… Только… нежнее… прошу тебя… Мне кажется, за смелость надо поставить этой девочке памятник рядом с Гендой на площади. Без лишних слов я обнял руками Лену за талию и вторгся в её губы страстным поцелуем. Вместо слегка спёртого утробного запаха изо рта Алисы меня на этот раз благоприятно встретило душистое дыхание. Мой язык тщательно исследовал Ленин милый ротик, и на нём ещё длительное время после близости оставался лавандовый привкус аппетитных слюнок. Но при этом, готовя её к прелюдии, я даже и не думал зачинать. Ибо подготовка к полноценному акту также крайне необходима и занимает определённое время. И в то же время я следил за каждым движением и словом, чтоб не причинить без того закомплексованной, тревожной и не уверенной в себе Лене ни малейшего беспокойства. Первым делом я развязал галстук, затем снял с Лены белую рубашку и спустил юбочку. Вскоре после нехитрых манипуляций её нижнее бельё заняло место возле лежащей на пне пионерской формы, а её великолепное обнажённое тело было полностью в моём распоряжении. Двоякие впечатления. Меня так и тянуло поскорей заняться с ней любовью. Но в то же время я чувствовал себя античным вандалом Геростратом, покусившемся на древнегреческую святыню, или Бронюсом Майгисом, осквернившим полотно Рембрандта «Даная». Настолько мне не хотелось разрушать столь хрупкую невинность! — Приляг на землю, — мягко сказал я. Лена, ни сколько не колебаясь, исполнила мой приказ. Я же присел на корточки и аккуратно раздвинул её ноги в стороны. Для разогрева решил поиграться с куночкой. Нащупав головку клитора, похожую на горошину, я пикантно зажал её между пальцами, а языком стал ласкать складки лона. Ни один уголок этого места — не внутренний, не внешний — не остался обделённым вниманием. Лицо Лены залила краска прекрасного стыда. — Готова ли ты отдать мне свою девственность, красна девица? — шутливо и серьёзно в то же время вопросил я. В ответ сгорающая со стыда Лена кивнула головой. Я галантно взял в руки её внушительные груди и стал их перебирать, пока мой член искал вход в её лоно. Сначала он воткнулся в устье уретры, и от неловкости даже я смутился. Пришлось направлять его рукой. Вдруг Лена закричала от боли. Это почувствовал и я. — Я… не го… това… — разочарованно пропищала она. И тут я не растерялся и нашёл альтернативу. По моему распоряжению Лена присела и обхватила член грудями. Я стал совершать возвратно-поступательные движения, а Лена блаженно стонала в такт. — Я готов поклоняться твоему милому телу, Лена! Твои великолепные перси есть воплощение самой женственности! Это то, что воспевали классики! Эта галантность, эта красота, эта утончённость! Потрясающе! — Эй ты, лирик хуев! Слышь, я тоже хочу законную порцию ласки! — подала голос Двачевская. — Безусловно, она тебе достанется по праву! — подбодрил я её. Внезапно моя рука легла на выпуклости Алиски. Лукавая бестия сама положила её. Выпуклые соски, которые я стимулировал, заставляя Алису громко стенать, говорили о её несказанной возбуждённости. Одновременно я не забывал и о Лене. Она уже вошла во вкус, и сама щекотала элегантными сосочками уздечку и губчатую кожицу головки полового члена. В какой-то момент Алиса оттолкнула Лену и уткнулась в меня худосочной, но отменной попкой. Её подруга не растерялась и кинулась облизывать её пятки. А ведь в тихом омуте черти и взаправду водятся, да ещё какие! Скорее всего, это только верхушка айсберга… Двачевская оказалась тугой, но тем не менее не плохой партнёршей. Я знал, что она любит пиздецкий трах, и насаживал её на свой мясной кол всё жёстче и жёстче с каждым разом, пока не кончил прямо внутрь. Лена, деликатно ласкающая подружку, с улыбкой смотрела на наши довольные лица. Ещё больше она обрадовалась, когда её по уши залили моё семя, вытекающее из пребывающего в анале бешеного члена, и струящаяся бурным водотоком вагинальная смазка. — Семён, ты охуенный красавчик! Закончал меня пиздато во все кишки по самое не балуй! С этими словами Алиса показала мне викторию, чтобы я окончательно удостоверился в своём превосходстве над ней и что она выиграла моё пари. Но меня отвлёк голос Лены: — Семён… Я хочу тебя… вновь… Я радостно расхохотался, не веря своим ушам. — Надо же, какая ты ненасытная, оказывается! Ну что ж, раз просишь, то получишь!.. — откликнулся я на её зов. Времени до рассвета было ещё достаточно. И я смог сполна удовлетворить девочек, дабы они привязались ко мне надолго и в то же время не позволить Славе узнать о наших сумеречных шалостях в ту ночь на острове, обдуваемым тёплым летним ветерком. А может быть, всё-таки стóит ей рассказать и поведать об этом? Вдруг она захочет к нам присоединиться? Но это всё ещё впереди… Мой вызов предрассудкам в области полового просвещения советской эпохи только начинается…