Тихая гавань

То ли вчера они вырубились и не расцепились, то ли Сэму что-то снилось, но Дин проснулся от того, что его плечо довольно ощутимо сжал Сэм. - Угтгооо, - хрипит он со сна, зевая во весь рот, скидывая руку мелкого с себя. Он залипает на нагую Мару, прикидывая, удастся ли уговорить красавицу ещё немного с ними поваляться. Ведь все эти изгибы и формы так и манят, так и напрашиваются, чтобы их приласкали, потрогали, потискали м-м-м. Фантазией Дин никогда не был обделён, а уж память подбрасывала её в таких образах, что можно было только на это дрочить, не переставая. - М-м-м,у-у-у-тро, - вытягивается Мара, точно кошка, аккуратно вытягиваясь так, чтобы не задеть ни одного из своих мальчиков, она кожей чувствует взгляд Дина. - Мгр, - буркает Сэм в подушку, - и чего это вам не спится? - он поворачивает лицо так, чтобы видеть брата и Мару. - Да вот, лежу себе, сплю, а там у нас пернатый проснулся - буянит, - выдаёт обоим Винчестерам Мара. - ? - вытаращились на неё братья. - Головка-то бо-бо, крылья дыбом, где находится - не знает, а выбраться не может, на него там в баре тени щерятся, - объясняет она парням. - Ну, блин, - подскочил Дин с кровати, начиная искать штаны, стоило поторопиться, фиг знает, что могло взбрести в похмельную голову пернатого. - Офигеть, - Сэм слез с кровати, подтягивая к себе ближайшие штаны. - Мелкий, это твои, - кинул джинсы в мелкого Дин. - Пасиб, то-то я думаю, не мой размерчик, - перекинул брату его штаны Сэм. - Мальчишки, - фыркнула Мара на их перепалку и летающие над головой штаны. - Сейчас, красивая, - расправляя майку, ответил Дин. Сэм, успевший уже одеться, присел на матрац, опираясь рукой на кровать: - Моррри? - протянул её имя Сэм и ткнулся губами в щеку. - М-м-м? - вопросительно протянула Мара, когда Дин тут же нагло оторвал её от Сэма, перекатив к себе, зацеловывая припухшие с ночи губы. - Дин! - возмутился Сэм, разглядывая целующихся. Внутри всё всполошилось и окатило ревностью. - Хорош уже, у нас там ангел буянит. - Мгм, да, точно, - вжался лицом в шею Мары старший брат, собирая сам себя в кучу. - Кыш, - шикнула на него Мара, кутаясь в простыни, больше дразня, чем скрывая. - Ди-и-ин, чем ты по-твоему занят? - Сэм уже опирался плечом на дверной косяк, сложив руки на груди, ожидая, когда же уже брат соизволит перестать слюнявить Мару. - Иду я, иду, не нуди, мелочь. - Ага, ну я вижу, - насупился Сэм. - Идём, - отвёл Дин взгляд от соблазнительного тела Мары в ворохе простыней. - Не прошло и полгода! - Сэм, ты чего выступаешь, как директор пляжа? - поинтересовался Дин. - Ты ведешь себя, как придурок, - буркнул сам себе под нос Сэм. - Ревнуешь, что ли? - расплылся в ехидной улыбке Дин. - Забей, - отмахнулся от брата Сэм. - Мелкий? - зацепился за реакцию младшего Дин, прихватывая того за плечо. Сэм остановился, опираясь спиною на стену, упрямо дернул подбородком, ничего не ответил, но покраснел аж до самой шеи. Сэм и сам не понял, с чего бы он так взъелся на обычную динову наглость. Его буквально выбесило, что Дин оторвал Мару от него. Собственная неуверенность мигом подняла голову, а паранойя расцвела буйным цветом. - Ты чего бесишься? - Я? - вскинул недовольный взгляд на брата Сэм, про себя отмечая, Дин привлекательнее, задорнее, опытнее в конце концов. - А это у меня комплексы наружу лезут так, что результат на лицо? - Вскинул бровь Дин. Младший не ответил, лишь в распахнутых глазах отразилась обида, но он тут же опустил подбородок к груди так, что волосы завесили лицо. - Бл*ть, Сэм, извиняй, мой косяк, - шагнул к брату Дин, проводя пальцами по лбу, не зная, как сгладить щекотливый момент, по шишу, что этот дылда теперь был выше его, в голове все одно ещё плескалось восемнадцать, несмотря на обретённую память и силищу. - Не делай так больше, - буркнул Сэм, не поднимая головы, он уже и сам на себя злился, понимая, что его гормоны всё ещё играют, но упёртый характер только добавлял масла в огонь. - Как ТАК? Не подкалывать тебя? Так я же не со зла, мелкий. - Не... Не отбирай её у меня, - вскинул на Дина прямой взгляд Сэм, поджимая губы. - Бл*ть, Сэм, ты серьёзно? - взгляд старшего заметался по лицу Сэма, считывая недовольство, ревность и обиду. - Приплыли, - констатировал Дин, потирая шею. - Угу, - сполз по стене Сэм, допирая мозгами, что ведёт он себя неадекватно, судя по реакции старшего брата. - Выкладывай, - присел Дин рядом с ним, вытягивая ноги. - Я... у нас там ангел... - Нетушки, братец кролик, не прокатит. Раздупляйся здесь и сейчас, что такого произошло, что ты сучишься на ровном месте, а я себя чувствую, как оплёванный. - ? - Сэм сдвинул свои бровки домиком и жалобно так посмотрел на старшего. - Я - дурак, да? - Сэм? - закатил глаза Дин. - А если без соплей? - Меня, как переклинило, когда ты Мару, ну... целовал, - произнёс Сэм, понимая, что и звучит-то его объяснение нелепо. - Слышь ты, кролик Роджер недоделанный, а вчера мы чё, в ладушки втроём играли? - Ну-у-у нет? - протянул неуверенно Сэм, не совсем догоняя. Дин смотрел на него и диву давался, как сэмовы брови скакнули вверх и брат тут же состроил виноватую и неуверенную морду одновременно. - С этим разобрались. Чё ты на меня вызверился-то? - пожевал губами Дин, прокручивая в уме утро, которое переставало быть добрым. - Ревную, - дернул уголком губ Сэм. - А если ещё поглубже залезть? - скептически скривился Дин. - Ты её от меня оторвал, она такая же твоя, как и моя, ты не имел права... Бл**ь! - сорвался Сэм и, выругавшись, отвернулся. - Ну вот и докопались до сути, да? Я, значит, не имею права отрывать её от тебя, а ты имеешь? Ты воркуешь с ней больше меня, постоянно льёшь ей в уши, а она слушает, в то время, как я только и могу, что, - оборвал сам себя Дин, заткнувшись. - Что? Это ты о чём, Дин? - нахмурился Сэм. - Ди-и-н? - требовательные нотки прорезались в голосе младшего. - Пожалуйста, объясни, - тут же сменил тон Сэм, аккуратно прикасаясь к плечу брата, видя, что Дин прячет взгляд. - Умеешь же ты в душу плюнуть, мелкий. Ну, не умею я красиво задвигать про лямур-тужур, не научился, понимаешь? С Марой не прокатит что-то типа детка, ты такая клёвая, что я с тебя чумею. Нельзя с ней так, понимаешь, это же... - Мара, - понимающе кивнул ему Сэм. - Да, Мара, - поддакнул Дин. - Это ты, Сэм, всегда отличался умением выносить мозги так, что все и вся верили тебе и в тебя. Дамочки вечно велись на твой щенячий взор, каждая особь женского пола умилялась, стоило тебе состряпать свои особенные гляделки и бровки домиком. Учительницы в школах по всем штатам верили во всю чушь, что ты им скармливал, когда выгораживал отца или меня. Когда ты был совсем соплёй, нас даже подкармливали за эту твою щенячью мосю хозяйки мотелей, стоило лишь тебе выпыриться на них, сидя у меня на руках, пока отец сумки затаскивал. Ты же с пеленок у нас уникум, а я - так, с боку припёку, для тебя - навязчивая нянька, для отца -бракованный солдатик, - с горечью признавался Дин, выплёскивая муторное изнутри наружу. - Ресницы конечно зачётные, девки на них западали. Но морда конопатая, хоть и смазливая, а губы бабские. Знал бы ты, сколько раз я стесывал похабные ухмылки с придурковатых рож за фривольные предложения своими кулаками. Неужели ты думаешь, я прям Казанова? И мне отказывали, и посылали, и в харю прилетало. Зато я быстро научился различать, где птица не моего полёта и просто не подкатывал, зная, что не обломится. Что я мог дать красоткам, как с картинки? Позвать посмотреть, как я разгружаю фургон или фуру? Эй, Линдси, не желаешь поглазеть, как я упрею до седьмого пота? - Сэм фыркнул, внимательно слушая, представив Дина, выдающего такую фразу нагара. - Вот-вот. Или позвать погулять по ближайшему лесному парку, где отец выслеживал очередную тварь? Брось ты, у нас на еду порою впритык было, не то, что на кино для красотки, которая продинамит и даст только за коленку подержаться, и то в лучшем случае. Некому было учить меня правильно ухаживать, поэтому шишек наколотил на свой лоб и понял, где ловить, чтобы наверняка клюнуло. Дамочки, которые в бар идут, не смотрят на то, чищены ли у тебя боты и первой ли свежести рубаха, они точно знают, что им нужно. И это явно не букет роз или витиеватые комплименты. Вот такой вот я липовый сердцеед. Ты, как и все, повёлся на штампованный образ ловеласа. Разуй глаза, Сэмми, я обычный парень, которому наконец-то перепало от всех щедрот, а я только и могу, что в постели с ней объясняться. Я беру её физически, выражая таким примитивным образом всё то, что кипит у меня внутри. А ты говоришь - оторвал... - Я эгоистичный придурок, прости меня, - чуть сжал плечо Дина Сэм. - Бывает, - пожал плечами Дин. - У тебя гормоны играют, вот ты и сучишься. - Она... Просто она первая, кто... к кому у меня ТАК, понимаешь? - Йокает внутри, всё переворачивается, язык в узел завязывается, а мозги в член стекают? - перечислил Дин их общие симптомы. - Да, - просто согласился с ним Сэм. - Это, мать её, любовь, Сэм. И Мара одна, а нас двое. Не хочу повторяться, но мы уже мусолили похожий базар-вокзал, нам с тобой нечего делить, её хватит на нас обоих. Не расплёскивайся Сэмми, будь проще, - хлопнул его по колену брат. - Давай уже завязывать с соплями и вообще у меня, кажись, уже жопа затекла, столько сидим. - Дин, - улыбается Сэм, покачивая головой, похихикивая. Он в очередной раз убеждается, что его брат самый лучший и надёжный в мире, а Сэм осознаёт, что сам себя накрутил в очередной раз. - Вот чё ты ржёшь, оглобля? - поднимается с пола Дин и шипит, его ноги покалывает. - У меня ходилки сейчас отвалятся, а нам ещё буйного пернатого отлавливать. - Дин, - мнётся Сэм, поднимаясь во весь свой могучий рост. - Чё? Опять? - в притворном ужасе уставился на брата Дин. - Спасибо, - смущенно буркает Сэм, светя ямочками на щеках. - Учти, Саманта, у меня лимит звездостраданий на сегодня исчерпан, - супротив словам, Дин раскрывает объятия для своего совсем не мелкого мелкого. - Реально, спасибо за всё, - обнял брата Сэм, чувствуя, как Дин похлопывает его в ответ. - А для чего ещё нужен старший брат? Как не вовремя отвесить тебе побудительного пинка. - Ты - невозможен, - закатывает глаза Сэм, походя. - Я - Бэтмен! - улыбается самодовольно Дин. - Не-а, не похож, - чешет нос Сэм. - Чё это? - вскинул бровь Дин, идя по коридору. - А ты трусы поверх трико не носишь, - подкалывает брата Сэм, спускаясь в бар вслед за старшим. - Не поспоришь. ТВОЮБОГАДУШУМАТЬ! КАСС!!! - уже рявкает Дин, когда смотрит на разгромленный бар. - Дин? Сэм? - взъерошенный, помятый, изгвазданный неизвестно в чём Кастиэль стоит посреди разрухи, виновато опустив голову. - И о чём я думал, оставляя этого великовозрастное пернатое дитя без присмотра? - задаёт Дин вопрос сам себе, в уме прикидывая, как задобрить Мару. Он бы на её месте всыпал им по первое число. - Ты зачем тени обижаешь, Кас? - тут же принимается обходит бар по углам Сэм, аккуратно прикасаясь к живой тьме ладонями. - Ну-ну, хорошие мои, он больше ТАК не будет. Да, Кас? - А я что, я ничего, они первые начали, - шаркает ботинком по крошеву осколков Кастиэль. - Честное слово, я больше ТАК не буду. - Эй, террорист, ты ещё не весь свой запас распылил? - ? - проникновенно уставился на Дина с метлой в руках ангел. - Я как-то не готов отгребать от Мары за твои выкрутасы, давай, махни крылом и чтобы стало всё, как прежде. - Я? - Кастиэль напрягся, нахмурился и недоумённо уставился на старшего Винчестера. - Не получается?! - Горе ты луковое, держи, - сунул ангелу в руки метелку Дин. - А... зачем? - Затем, - назидательно ответил Дин. - Будем твоё похмелье изгонять старым-добрым способом - трудотерапией. Берёшь метлу, совок, раз - два и ручками, ручками. Сэмми, будь другом, сгоняй на кухню и свари на всех кофе, а? - Лады, - отзывается Сэм, глядя на потуги ангела, из рук которого попеременно валится то совок, то метла. - И болезному нашему чего-нибудь из твоего фирменного сваргань, а то боюсь мы тут до второго пришествия застрянем, а нам вечером открываться, - Дин стряхивает осколки со стойки полотенцем, удивляясь, как это они с Сэмом босые еще лапы себе не раскроили. - Зелёненького? - уточняет Сэм с ехидцей в голосе, шлепая на кухню. - Ага того самого, чтоб его аж до жопы пробрало, - ворчит Дин, с сожалением ссыпая усыпанные осколками орешки в мусорное ведро. - Эй, герой, ты поактивнее метёлкой-то шевели, - напутствует ангела Дин. Кастиэль, выпив сэмова фирменного коктейльчика позеленел, побледнел, осел там, где стоял и завис на добрых десять минут, потом подскочил и ломанулся в уборную пугать унитаз ещё на полчаса. Братья только поржали вслед захлопнувшейся за пернатым дверью. Уже потом, после чашки крепкого кофе, ангел принялся помогать Винчестерам приводить бар в порядок. Они как раз заканчивают собирать мусор, когда Мара спускается в бар. - Ух, ты! У нас случился внеплановый ремонт, мальчики? - оглядывается Мара. - У нас случился внеплановый мини-шторм по имени Кастиэль, - ворчит Дин, устроившись на уцелевшем стуле. - Прости ты его дурака, а Мори? Он так-то парень неплохой, - пробует выгородить умаявшегося с непривычки работать руками ангела Сэм. - Только ссытся и бухой, - декламирует строчку известной песни Дин, все ещё недовольный разгромом, который устроил пернатый. Вдвойне недовольный тем, что ему пришлось убирать за этим блаженным, да ещё и следить чтобы тот не убился, пока его стоя подбрасывало. - Свалился на нашу голову. - Не ворчи, хороший мой, - Мара присаживается к Дину на колени и почёсывает его за ухом, как кота, да чмокает в губы. Старший Винчестер сейчас похож на хвостатого, как никогда, сидит, глазищами сверкает, того и гляди вздыбиться и зашипит. - Сейчас всё поправим, - щёлкает Мара пальцами и все становиться, как прежде. - А... Как? В смысле... зачем тогда? - хмурится Сэм, жестом окидывая восстановленный по щелчку бар, не совсем понимая, на кой они столько времени потратили, убираясь. - Сказка ложь, да в неё намёк... - тянет Мара, вставая с колен старшего Винчестера. - Ага, добрым молодцам урок. Я понял, - наконец-то расслабляется Дин, понимая, что к чему. - ? - вытаращился на Дина Сэм. - Трудотерапия была сегодня не только у Касса, но и у нас с тобой, Сэмми. Это нам с тобой урок на будущее, чтобы головой по назначению пользовались. - Правильно. В следующий раз десять раз подумаете, - вторит Дину Мара. - Мара? - заливается стыдливым румянцем Сэм, смотря на неё тем самым взглядом потерянного щенка. Ему и стыдно, неудобно и вообще, если бы Сэм не ревновал, как последний дурак, если бы они с Дином так долго не переливали из пустого в порожнее, Касс бы не наворотил таких дел. - Сэм, ты опять? - смотрит на него Мара, задрав голову. - Нет, но, блин, - прикусывает губу Сэм, - мне так неловко, - аккуратно поглаживает её Сэм по оголенному плечу. - Прости меня? - За любовь не прощают, а любят в ответ. Иди сюда, - тянет она его к себе за майку. - Ну, чего ты, поцелуй уже меня. Сэма не надо просить дважды, он тут же подхватывает Мару, устраивает её ноги на своей пояснице и, поддерживая под попу растопыренными ладонями, жадно накидывается на её рот, выплёскивая в поцелуи свои ревность-желание-обиду-любовь. - Дин, а... это что? - тянет Касс, глаза которого, как у совы. - Это, мать её, любовь, Касс, - отвечает пришибленному ангелу Дин, вставая со стула и направляясь к лижущейся парочке. - Найдется ли и для меня минутка, красивая? А-то я по твоим сахарным губкам тоже соскучился. - Мальчики, - Мара прерывает поцелуй, напоследок игриво облизывая губы Сэма, соскальзывает с него, поворачиваясь лицом к его брату. - Меня на вас двоих хватит. Иди, сюда, котик ты мой, взъерошенный. Дин жадно вылизывает её припухший рот, почти буквально тянет её в себя, облапывает всю, заводясь с полтычка до вздыбленного члена и сбитого дыханья: - Додразнишься, Морена, ох, додразнишься, - лукаво щурится Дин, отрываясь от неё и снова припадая к таким манящим губам. Мара податливая, мягкая, нежная, такая доступная и закрытая одновременно, такая манящая и влекущая, что сил сдерживаться у Дина не остаётся. Его похоть, отражающаяся в её глазах, сметает все барьеры и устои. Он инстинктивно теснит её спиною вперед, порыкивает в поцелуй, чувствуя, как нечто скользит под его ногами, оно не причиняет вреда и Дин перестаёт обращать на это внимание, ведь под его руками начинает трепетать женщина, принадлежащая им обоим. Дин чувствует жажду брата на расстоянии, по всхлипу Мары ощутив, что Сэм присоединился к ним. Младший Винчестер гладит - нежит - не может оторваться, сталкивается с руками Дина, а нутро его беснуется, что-то требует заявить на неё права прямо сейчас, отметить, заклеймить, оставить свою метку, его взгляд туманиться, в ушах шумит и Сэм, не ощущая её сопротивления, расцвечивает её шею отметинами, покусывает нежную кожу, не замечая, как под его губами начинает наливаться цветом узор: - Моррри, - рычит он, совсем по-животному скалится, вцепляясь в её загривок зубами и тут же отшатывается, утирая окровавленный рот. - Грарррр!? - жалобно-просительно тянет Сэм. Мара заводит руку назад, вслепую находя Сэма, и снова тянет его к себе. - Прости, прости меня, красивая, - Сэм сопровождает каждое своё слово поцелуем, ранки кровоточат и Сэм принимается посасывать и зализывать их, откуда-то точно зная, что так нужно. Он смакует её вкус, когда до него доходит, что ему безумно хочется большего. Её кровь пьянит ничуть не хуже виски, растекается во рту жаром, стекает в глотку чистой энергией, оседая внутри вседозволенностью. Сэм снова присасывается к проколам на коже, прикрыв глаза, и не видит, как струйка стекает из-под его губ, прочерчивает алый путь до самой гуди, где её подхватывает губами Дин, мгновенно отрываясь о неё, когда жаром опаляет язык: - Рарррр, - рокочет старший Винчестер, запрокидывая голову и являя всем присутствующим выступившие клыки. - Позволишь, нежная наша? - Дин отклоняет Мару назад, зная, что ей есть на кого опереться. Сэм крепко держит её, вцепившись в талию, уткнувшись лицом в загривок. Дин ведет ладонью по её запрокинутой, открытой шее, он чувствует, как кровь поёт в её жилах, а сам словно примеривается, ловит затуманенный поволокой взор черных, как непроглядная ночь глаз, внутри которых беснуется желание и жажда, такая же, какая бушует сейчас между ними. Дин ведет носом по коже, лижет, тянет в себя и кусает, чувствуя, как заострённые клыки погрузились в её плоть. Его личная амброзия струиться прямо внутрь, он смакует её, тянет в себя совсем по чуть-чуть, а внутрь несётся потоком то, что заставляет его содрогаться. Он покорён, сражён, сломлен и растерзан ею, брат находит его руку, замыкая цепь, и они срастаются нутром, они так близки, что это больно-безгранично-безостановочно хорошо. Так хорошо, что Дин теряет себя и обретает заново, когда с её губ срывается тяжелый, грудной стон. Мара же буквально раскачивается между ними размеренным маятником, понимая краем сознания, что ещё одна сущность пробудилась в братьях, а те моментально адаптировались, замкнули цепь, призвав энергию лей линий, и почти единовременно её отметили собой, даже без всякого плотского соединения. Мара гордится своими мальчиками, они присосались к ней и тянут, тянут в себя, привязываясь к ней так, как ни один обряд не свяжет, давая самое древнее, самое верное и неизменное обещание на крови. Они готовы быть с ней и принадлежать до самого конца, ничего не прося взамен. Сила концентрируется, буквально поёт в них, выискивая и вытаскивая наружу истинное, то самое настоящее, их суть. Перекаченные энергией и единением, они направляют поток на неё и их растаскивает в стороны. Белки их глаз заполнены чернотой, окровавленные зубы оскалены, получая откат от разрыва связи, они соскальзывают на пол. Парни встряхиваются, поддерживая друг друга, и жаждущими, голодными взглядами смотрят на неё. Мара делает к ним шаг, другой, ближе и не сговариваясь, Винчестеры встают пред ней на колени, утыкаясь своими лицами ей в живот:

- Владей нами по своему разумению, суженая... - Владычествуй нами по своему усмотрению, избранница... - Не гони нас, дева Морана... - Не отталкивай нас, спутница Мори... - Будь едина с нами в Яви, Мара ... - Сопроводи нас в Нави, Моргана... - Раздели с нами вечный путь посмертия, Мори... - Войди с нами в реку жизни, Марьяна... - Дозволь нам, Морена... - Позволь нам, Мара... - Верь нам, любимая... - Доверься нам, возлюбленная...

Их голоса звучат в её голове, едва ли до парней доходит, что они задействовали телепатию, но всё это Мара отмечает краем сознания, внимая своим предназначенным. Голосами их уст звучат старые имена и позабытые, рассыпавшиеся в прах клятвы, их слова льются нежностью прямо в душу, перебирая потаённые уголки её сути, дёргая за самое сокровенное в её сердце. Мара не в силах отказать им, в ладони с её призыва мерцает призрачный серп, о который она режет пальцы обоих рук, выписывая груди каждого заветные символы, которые вплавляются под кожу, а слова сами по себе льются в ответ: - Что чаровницей глаголено, то вештицей напророчено, да станет чрево моё животом вашим, да будут едины мужы с женой обещанной, ваша скверна - моя скверна, моя руда - ваша руда, да будет так. Коленопреклонные, но не сломленные, они смотрят на неё, внимая каждому слову, чувствуя, как энергия Гавани отзывается на их клятву, обволакивая, покрывая их, окончательно меняя их под Мару. Всё, что было до неё, больше не имеет значения. По их телам рассыпались искры-импульсы, расплавляя суровое, спрятанное под моралью и воспитанием первобытно-самцовое начало внутри. Реальность стёрлась, голова кружилась от потока, инстинкты рвались наружу, изничтожая человечность на корню. Перед глазами заплясали пятна, сердца заколотились, враз рассылая по крови гормональный поток, клыки выросли, пропарывая дёсна, пальцы заострились, осыпались слабые ногти, уступая пробившимся когтям, по позвоночнику хлестнуло, выгибая, нервы взвинтились до предела и глотки надорвались в гулком, рокочущем рёве превосходства, оглашая окрестности. Связанные кровью, переплетённые духовно, всё трое - одна пульсирующая, связывающая души канатом чувств и ощущений нить, одна на троих суть - они триада. Мара видит их и не верит своим глазам, Винчестеры без особых помех проходят вторую трансформацию за сутки, являя самих себя в боевой форме. Мальчики, сверкающие до этого черными белками глаз, теперь смотрят на неё раздвоенными зрачками. Грудные клетки ходят ходуном, парни жадно тянут в себя каждый вздох, рысий взор Сэма, отсвечивает золотом, а кошачий взгляд Дина сияет изумрудом, вместе они словно приковывают её к полу, неосознанно шкребут когтями по полу, сдирая с деревянных половиц стружку, скалятся, задирая верхние губы, явно красуясь перед ней. - Красавцы! Любо-дорого смотреть, что из вас вышло, мальчики. Хотя, какие же вы теперь мальчики, взрослые мужи с не дюжей силой и умениями. Ну, чего сидим, кого ждём? - А? - тянет неуверенно Сэм. - М-м-м? - вторит ему Дин. - Всё, закончились спецэффекты, парни. Не разверзнется земля, вас не поглотит гиена огненная, не поразит карающая длань небес и так далее. Ожидали чего-то более зрелищного? Так вы в зеркало-то гляньте, вас теперь не то, что заставить что-то сделать супротив вашей воли, а и не убить практически невозможно. - Чё? - крякает охрипшим голосом Дин. Сэм тут же тычет его локтем в бок. - В смысле, что конкретно ты имеешь в виду, Мара? - Поздравляю с союзом, - берёт слово взявшийся ниоткуда Кастиэль, сияя гляделками так, что парни щурятся, прикрывая чувствительные глаза руками, пока встают на ноги. - Да благоволит время и стихия тебе, Богиня сущего. Да будут здравы мужи твои, да злачен буде золотник, дабы непраздной дева стала. Помяни моё слово, на исходе луны освободишься от бремени. Принесёт чрево невиданное в этот мир, те, кто ступят босыми пятами опосля тяжбы, будут править миром. - Едрить твою налево, Кас, тебя еще не отпустило, что ли? - Дин удивляется, что не успел заметить, когда когти сменились ногтями, клыки втянулись, а глаза вернулись в норму. Он смотрит на Сэма и не видит ничего необычного, значит и он стал такой же, каким был до того, как заимел в загашнике костюмчик Росомахи. - А вот и ангел пророчить принялся, его устами глаголет само небо, - Мара стояла, сложив руки на груди, хмуро поглядывая на собравшуюся компанию. - А? - Дин даже в ухе пальцем поковырял, считая, что глючит его самого. - Дин, не тупи, Касс пророчество выдал, - закатил глаза Сэм, глядя на поведение брата. - В смысле? Пернатый, ты чего, по стопам Настордамуса пошёл? - Само сущее говорит моими губами, я был не в силах сомкнуть уста, - отвечает Кастиэль. - Ну всё, сейчас ещё народный целитель с холодильника выпрыгнет, выдаст нам манны небесной и я поверю в Санту, - фыркает Дин. - Дин, ты, как всегда в своём репертуаре, - пробует пожурить брата Сэм. - А я чё, я ничё, ну, переведите мне уже кто-нибудь на нормальный язык, чего этот факс крылатый выплюнул? - Я тоже ничего не понял, - в поддержку брата выдал Сэм. - Мара, пожалей нас, скорбных на разум, скажи, что он там такое напророчил, что ты хмуришься? - Так, морда пернатая, признавайся, чем ты нам Мару расстроил? - Дин упёр руки в бока, смотря на Кастиэля. - ? Как можно, Дин? Я же только, - недоумённо развёл руками Кастиэль, переводя беспомощный взор на Мару. - Если дословно, то небо желает моим супругам здоровья, мне плодородия, чтобы я забеременела. Потом говорит, чтобы я запомнила, что роды придутся на исход луны, то есть дитя, вернее дети родятся в начале месяца, причем родится неизвестно кто, но будут править миром, возможно в буквальном смысле слова. - Ну, чё, круто. У нас ещё секса не было, а я уже знаю, что будут двое детишек-самодержцев, - выдал Дин и сел там, где стоял. - Как это... неизвестно кто? - завис Сэм, уставившись в пространство. - Пророчества пространственны и размыты, потому оракулов и не любят, а ж пророков тем более, - многозначительно смотрит на ангела Мара. - Кто тебя просил, а? Ты мне мальчиков сломал, сейчас бы нежили меня, а теперь их заклинило и впечатлило так, что не видать мне страстного единения, как своих ушей. - Это не я, оно само. Так... получилось? - опустил очи долу Кастиэль, так театрально, что прям повеяло мыльной оперой. - Ладно, чего уж теперь. Ты хоть готовить-то умеешь, горе луковое? - Нет? Наверное... - И как тебя парни терпели-то? - вздохнула Мара, наблюдая. - Я учился... - А сейчас память отшибло, что ли? Вроде бы руки-ноги на месте, голова тоже, - подколола ангела Мара. - Я могу попробовать... - Ты уже попробовал вчера так, что сегодня мне весь бар разнёс. - Так... получилось? - свёл брови Кастиэль, оглядывая помещение. - Не прокатит, плохо ты Сэма копируешь, - посмотрела тяжелым взглядом на ангела Мара, уже зная, кто кого за нос водит. - Ну, мне сказали, что потенциал есть, стоит развивать, а как без практики-то? - Да? А по-моему там речь шла про потенцию и дело было в борделе, - скептически выгнула бровь Мара. - Да? Возможно, я тогда был слишком сосредоточен на другом моменте. - Угу, а теперь кончай этот театр абсурда, Гаврюша, и верни Кастиэля туда, где взял. - Мармеладка, ты мне всю малину портишь, - поплыл образ Кастиэля, являя истинный лик архангела Гавриила. - А здесь тебе не лаборатория, чтобы ты эксперименты ставил. Заведи свой персональный цирк и играйся, сколько влезет. А моих мальчиков не трогай. - Ты умыкнула любимые игрушки бессмертных для себя одной, так не пойдёт, сладенькая, - сложил руки на груди Гавриил. - Попридержи коней, Гаврюша, - предупредила Мара, видя, что парни давно вслушиваются в разговор, но продолжают делать вид, что не здесь. - А-то, что? - съехидничал Гавриил. Ангела вдруг сковало, подняло в воздух и распяло, словно на кресте так, что он мог шевелить только головой. - А-то мои мальчики начнут ревновать, впрочем, ты же любишь развлекаться? - расплылась Мара в ехидной улыбке. А Гавриил занервничал, углядев следы выжженных ангельских крыльев, находившихся аккурат под ним. - Мальчики, полы и стены не пачкать. У нас ещё после прошлого крылатого визитёра смердеть не перестало. Я на кухне, - Мара походя поцеловала каждого из братьев в щеку и ушла. - Парни, да ладно? Ну вы же не серьёзно? - попробовал все свести к шутке Гавриил. - Сэмми, будь другом, уступи мне этого крылатого. А то Захария вчера легко и быстро отделался. - Хочешь попрактиковаться на нём? - сделал заинтересованное лицо Сэм. - Чем чёрт не шутит, вдруг я позабыл, на что меня Аластор натаскивал? - вскинул бровь Дин, перед которым материализовались два стола с ассортиментом медицинских инструментов, языческим гримуаром и целым кувшином того самого масла. Гавриил сглотнул, Сэм оскалил клыки, в баре потемнело, заметно похолодало так, что изо рта пошёл пар, замерцали светильники, а из распахнувшихся дверей раздалось рычание и скрежет когтей, который становился всё ближе и ближе. Дин повернулся к Гавриилу, замерцал изменённым взором, сжимая в когтистой руке кувшин. - Сыграем в игру, трикстер? - произнёс Сэм, пульсируя двойным зрачком. - К-какую? - побледнел распятый ангел. - Есть ли Бог на свете? - повёл бровями Дин и зловеще оскалился, являя крылатому свою истинную форму.