Пленник

Кири была погружена в свои собственные мысли. Разговоры, которые она вела с Пауком за последние несколько дней, давили на нее, какими бы короткими они ни были. С Пауком не все было в порядке, в этом не было никаких сомнений. Его плен, события на корабле, возможно, даже жалкие попытки ее отца утешить его - все это явно причиняет ему боль. Но было кое-что еще, что бросилось ей в глаза: Паук явно чувствовал себя неуютно рядом со всеми. Меткайина, ее родители, братья, сестра, даже она. Раньше Паук всегда был готов поговорить с ней о своих чувствах - это была особая связь, которую они разделяли почти столько же времени, сколько знали друг друга. Но теперь он как будто боялся ее. И он избегал не только ее. Насколько ей было известно, он все еще не навесил Нетейама в лазарете (хоть она и видела, как он смотрел на сам лазарет издалека). Он вообще не разговаривал с Ло'аком. Даже Тук нечасто видела его после той битвы. Кири точно была уверена, что Паук избегал всю ее семью, и это разбивало ей сердце. Это также приводило ее в замешательство. У нее было ощущение, что она забыла что-то важное, например, пропавшую бусину на песенной ните. Всего лишь одна маленькая деталь, но такая необходимая для истинного понимания. Неужели Паук боялся их всех? Неужели ее мама или папа сказали ему держаться от них подальше? От этих вопросов у Кири закружилась голова, поскольку последствия, лежащие в основе любой из ее теорий, были серьезными. Почти слишком серьезными, чтобы она могла об этом думать. Она отчаянно хотела ему помочь, но понятия не имела, как подступиться к нему. Ей уже дважды удалось расстроить его. Последнее, что она хотела - это причинить ему еще большую боль. Она оглядела свою спящую семью. Почему они не могли ему помочь? Почему она была единственной, кто, казалось, заботилась о нем? Кири всегда знала, что у Паука были... сложные отношения с ее семьей. Особенно с ее родителями. Особенно с мамой. Но, по крайней мере, у них были хоть какие-то отношения. Теперь Паук избегал их, и, насколько она могла судить, ее родители были довольны тем, как обстояли дела. Но не она. Даже если она не могла поговорить с Пауком о том, что причиняло ему боль, она была полна решимости дать ему понять, что он все еще ей небезразличен. Что она все еще рядом с ним, если он захочет поговорить. Сейчас Кири бодрствовала не просто так. За прошедший день она смогла раздобыть несколько вкусных фруктов и сделать новый браслет. Ей даже удалось раздобыть у Норма немного конфет - редкое лакомство на Пандоре. Хоть это был маленький жест, но она надеялась, что это вызовет у Паука улыбку. Она не могла вспомнить, когда в последний раз видела, чтобы он искренне улыбался. Затаив дыхание, она выбралась наружу, держа в руках корзину с подарками. Какими бы ни были взгляды ее родителей на Паука сейчас, она сомневалась, что ее отец и особенно мама одобрили бы ее действия. Как обычно, в этот час на Ава'атлу опустился небольшой туман, а ночной воздух был прохладным, когда она шла по тихой деревне. Когда она приблизилась к месту, где спал Паук, ее сердце снова начало болеть. Она забыла, насколько изолированным было это место, вдали от Маруи, где спали все остальные. Идея оставить Паука здесь одного после того, как она вручит ему подарки, казалась неправильной. Она решила, что побудет с ним немного, даже если они не будут разговаривать. Однако, когда она завернула за последний угол корня дерева, она остановилась. Паука не было в его импровизированной постели. Снова Каковы были шансы того, что она разминется с ним дважды? Кири была готова вернуться обратно домой, но как только она повернулась чтобы уйти, то краем глаза уловила какое-то движение вдалеке. Вглядываясь в темноту, она смогла разглядеть кого-то среди корней дерева. Это был Паук. Несмотря на то, что она кое как смогла разглядеть его сквозь корни и темноту, это точно был он. Он двигался в сторону деревни. На мгновение Кири обдумала свои варианты действий. Ей было бы неловко следовать за ним. Но все же… Что-то в этой ситуации вызывало у нее зловещее предчувствие. Куда он направлялся в такой час? Судя по тому, куда он шел, у него определенно была какая-то цель. Что-то заставило ее это выяснить. Она осторожно положила корзинку с подарками на его импровизированную кровать, а затем пошла в том же направлении, куда направлялся Паук, стараясь оставаться вне поля его зрения…

***

Направляясь к хижине Куоритча, Паук почувствовал, как его охватывает знакомое чувство вины. Независимо от того, сколько раз он совершал эти вылазки, он не мог отделаться от ощущения, что делает что-то неправильное. Он не пошел навестить его прошлой ночью. Он не мог снова остаться в стороне. Паук уже прекрасно знал дорогу к хижине Куоритча. Он уже проделал это дважды ночью и еще несколько раз днем для практики. Он смог бы дойти туда даже с завязанными глазами. Пробираясь по мостам Ава'атлы, он старался не издавать лишнего шума. Чем меньше времени он потратит на то, чтобы пробираться между двумя локациями, тем лучше. К этому времени он уже хорошо знал, где лучше всего подойти к хижине. Двое охранников, которым было поручено охранять его, никогда не стояли прямо у входа, предпочитая вместо этого ближайший огромный камень. Кроме того, к этому времени они уже практически спали. Добрых две трети хижины представляли собой, по сути, слепое пятно. Паук быстро нашел незакрепленный колышек и, не раздумывая, скользнул под брезент. Когда его глаза привыкли к темноте, он заметил спящего Куоритча, прислонившегося к стволу, из которого состояла хижина. Паук позволил себе слегка улыбнуться. Наконец-то он застал его спящим. Он подошел к нему так близко, насколько позволяла решетка. — Привет, папа. Глаза Куоритча моментально распахнулись, быстро оглядывая хижину, пока не привыкли к темноте. Они остановились, когда нашли Паука. — Ах, это ты. - прошептал Куоритч в ответ с легкой улыбкой на лице. — Я снова не смог заснуть. И я тебе кое-что принес. - сказал Паук, поднимая одно из одеял, которое получил от Кири. Он чувствовал себя виноватым из-за того, что отдает это одеяло Куоритчу, но ему было бы еще хуже, если бы он этого не сделал. Ночи в Ава'атле могли быть холодными, и эта ночь не стала исключением. Осознание того, что Куоритчу спать гораздо труднее, чем ему, разъедало Паука, когда он свернулся калачиком под своими одеялами. Куоритч усмехнулся, увидев, что принес Паук. — Хорошее одеяло, малыш. У кого тебе пришлось его украсть? - игриво спросил он. — Я не крал, а получил... от друга. - объяснил Паук. — И ты принес его мне? Я солдат, малыш. Мне не нужны такие вещи. Оставь себе. Паук нахмурился. Ему следовало ожидать, что Куоритч будет слишком гордым, чтобы принять это. — У меня есть еще. Все в порядке. - объяснил Паук. — Я серьезно парень. Мне оно не нужно. - ответил Куоритч. — Но я хочу, чтобы оно было у тебя. - ответил Паук. — Я бы чувствовал себя не очень, позволив тебе оставаться здесь на холоде, когда я мог бы тебе помочь. — Побеспокойся лучше о себе, малыш. Я не… - в голосе Куоритча начала появляться суровость. — Но я беспокоюсь о тебе. - перебил его Паук, его голос дрогнул. — Пожалуйста, возьми его. — Брось это, Паук! Мне не нужно никакое чертово... - огрызнулся Куоритч, но оборвал себя на полуслове, увидев лицо Паука. Даже в темноте он мог разглядеть слезы. Его лицо смягчилось. — Я забочусь о тебе, папа. - прошептал Паук. — Я думал… просто... я не хотел, чтобы тебе было холодно. Прости, если... При этих словах Куоритч заключил Паука в объятия. — Тебе не за что извиняться, Паук. - прошептал он. — Просто... иногда мне трудно выйти из режима крутого парня. Он улыбнулся, услышав, как Паук хихикнул над его неудачной шуткой. — Спасибо за одеяло, малыш. Я найду ему достойное применение. Паук кивнул, не вылезая из объятий. Куоритч съежился от его действий. Паук и так был достаточно сломлен, о чем он только думал, когда вот так набросился на него? Все потому, что он не хотел признавать, что ему нужно это чертово одеяло? Это тоже был не первый раз, когда он делал что-то подобное. Пока Куоритч прислушивался к сопению Паука, что-то в нем сломалось. Он глубоко вздохнув, он понимал, что должен был сказать больше. Гораздо больше. После всего, что случилось, он был в долгу перед ним. — Паук? - начал Куоритч. Его голос звучал мягче, чем обычно. — Хмм? - ответил Паук, все еще прижатый к груди Кворича. — Я... Куоритч убрал руки с плеч Паука. Он очень напряженно думал о том, что сказать дальше. — Прости, что я... иногда причиняю тебе боль. Паук поднял голову, чтобы посмотреть в лицо своему отцу. — Я... я знаю, что я не хороший человек. Я никогда не претендовал на то, чтобы им быть. Черт возьми, иногда я могу быть тем еще уродом. Но я не хочу быть таким по отношению к тебе. Паук молчал, вслушиваясь в эти слова. Он никогда не слышал, чтобы Куоритч так раскрывался. Ни разу за все время, что они были вместе, Куоритч не говорил о себе подобным образом. — Я не хочу причинять тебе боль, но я... я… у меня самого никогда не было семьи, и я не видел ни одного ребенка в морской пехоте, так что... я никогда… я не знаю. Иногда я не знаю, как тебя утешить. Иногда… я... заканчиваю тем, что говорю вещи, которые приводят к противоположному результату. Мне следовало бы знать лучше, но… я не знаю. Пауку почти показалось, что он увидел, как глаза Куоритча на секунду увлажнились. — Наверное, я довольно дерьмовый отец, да? - закрывая глаза, прошептал Куоритч. Паук не смог промолчать при этих словах. — Папа. - прошептал ему Паук. Куоритч снова посмотрел на него. Его лицо выглядело... измученным, таким, каким Паук его никогда раньше не видел. Он попытался придумать, как отреагировать на то, что только что услышал. — Я не буду притворяться, что ты идеален или даже близок к этому. Но ты спас меня тогда от той машины пыток. Ты пожертвовал собой ради меня на "Морском Драконе". И каждый раз, когда я навещаю тебя, ты меня утешаешь. Ты…ты не идеальный, но ты мой отец, и ты точно не дерьмовый. Поверь мне. Паук обнял своего отца и крепко прижал к себе. Куоритч на мгновение застыл, словно в шоке, прежде чем обнять сына в ответ. Они долго находились в обьятиях, в то время как единственным звуком в хижине был только глухой плеск далеких волн. — Можно мне снова здесь переночевать? - тихо спросил Паук. Теперь Куоритч не посмел ему отказать. — Только при одном условии, малыш. Ты будешь спать под одеялом. - ответил Куоритч. Паук кивнул, ложась на землю. Куоритч изо всех сил пытался просунуть руки сквозь прутья решетки, но все же ему удалось накрыть сына одеялом. — Я разбужу тебя, как раньше. - прошептал он. — Спасибо, папа. — Сладких снов, малыш.