Валера

      Я ненавижу магазины, всю эту шумиху и суетню за покупками, часовое пинание хуёв в очереди.       В Муторае никогда не было больших торговых центров. За нормальными шмотками приходилось примерно час трястись стоя в маршрутке, чтобы добраться до ближайшего города.       С пацанами мы в основном матали туда, чтобы склеить пару цыпочек или порешать вопросы с местными, ну и, ясен хуй, гардероб обновить. Потому что нормально принарядиться в Муторае не выйдет.       Но в Москве всё иначе. Выйди на любой станции метро — и огромные магазы под рукой.       В один из таких я и попал. Не без помощи моей личной охраны.       — Ты офанарел? — рявкаю я, стоя посреди зала с одеждой, когда этот имбецил подходит ко мне. Пашка держит в руке джинсовый девчачий костюм и вообще, походу, не врубается.       — Что тебе не нравится? — он кивает на шмотки. — Всё закрыто, как ты и хотел.       — Не, чувак, — я начинаю нервно лыбиться и трясти башкой. — Я ни за что не надену это дерьмо.       Инициатива сменить гардероб была моей, но загвоздка в том, что бабла у Леры кот наплакал.       Прибыв домой вчерашней ночью, я уединился с бутылкой водки на балконе и долго думал, с чего начать моё восхождение.       Я был воодушевлён, так что спустя полчаса приступил к тренировкам.       Примерно на пятом отжимании я упал на пол и не заметил, как отрубился.       Проснулся снова я в пять утра. Не почувствовав похмелья, я отвесил себе мощного отрезвляющего леща и стал готовить завтрак. Всё по классике — яйца с курицей, чтоб набрать массу, стакан апельсинового сока залпом для энергии, а уже потом водные процедуры.       В ванной я задержался. Мне понадобилось чуть больше времени, чтобы смириться с неизбежным… честное слово, я старался не смотреть вниз.       Уже чистый и одетый я встал у зеркала. Патлы действовали мне на нервы. Они рыжие, как морковка, и торчат во все стороны. Лицо у Леры ничё так, но всё остальное… Я поискал ножницы в доме, но облажался. У Леры были только ножи: тонкие, толстые, длинные и короткие, острые и затупившиеся. Целый арсенал холодного оружия, но ни одних долбанных ножниц.       Я даже подумывал написать Овечкиной, но вовремя передумал. У меня от этой чувихи висело семнадцать непрочитанных. Я бы не удивился, если бы она постучалась в дверь через пять минут после моего послания.       А затем я вдруг случайно наткнулся на контакт старосты. Ткнув по фотке, я обнаружил, что староста — один в один Пашка. И он что-то такое упоминал в разговоре. Я помнил расплывчато, но всё же помнил. Мы даже пожали друг другу руки, когда договорились о сотрудничестве. Но в чём оно заключалось, я успел подзабыть.       Я ещё побродил по дому в поисках ножниц, прежде чем вбежал обратно в комнату и набрал Паше.       Он ответил почти сразу, но я воздержался от приветствия и заговорил строго по делу:       — Купи мне нормальных шмоток.       Спустя четыре часа он уже тёрся под подъездом.       Так мы оказались здесь, в чёртовом магазине.       — Ты сейчас Лера, — заявляет этот говнюк. — Ты не можешь ходить, как… привык.       — Да кому, бля, какое дело, в чём я, — приложив к себе мужскую футболку, я на повышенных тонах пытаюсь донести до него свою точку зрения. — Тебе же лучше, если все будут считать Лерку стрёмной. Хотя все уже считают Лерку стрёмной.       — Не смей так говорить.       — А то чё, чепушила? — Я дерзко наваливаю на него, толкая грудью. — Въебёшь мне? Сомневаюсь.       — Извините…       Я поворачиваюсь на голос и замечаю девчонку-консультанта. Сразу за ней около дюжины любопытных зевак, чьё внимание приковано к нам. Удивительные люди, им, что ли, поглазеть не на что?       — У вас всё в порядке, девушка? — спрашивает работница магазина, но я не сразу въезжаю, к кому она обращается, и даже оглядываюсь.       — Ты мне? — уточняю на всякий случай.       — Да, вы… — она кидает взгляд украдкой на Пашу. — Он вас обижает?       Мне хочется разнести этих ебучих зрителей с задних рядов, а заодно и магазин. Но я сдерживаюсь. Выдавив из себя улыбку, я заношу руку и даже приподнимаюсь на носках, чтобы схватить Павла за шею. Ему приходится наклониться.       — Не-а, — отвечаю я девчонке. — Ты попутала, милашка. Это я его обижаю, — подмигиваю ей, пока пихаю вяло сопротивляющегося старосту под рёбра. — Идём, братан, одежда здесь ни о чём.       Подгоняя своего компаньона, я гордо покидаю магазин и окидываю взглядом другие точки.       — Мерзкий же ты тип, — за спиной у меня тявкает Павел.       Смерив его фирменным взглядом, я решаю ответить:       — В нашем посёлке другие не выживают. Либо ты позволяешь себе быть придурком, либо тебя продавят. — Я двигаю в поисках нужной точки.       — Если ты действительно силён, как говоришь, тебе необязательно быть мудаком, чтобы выжить.       — У нас это так не работает, — опроверг его слова я. — Маленький город — та же школа. В школе, если ты против всех и не умеешь давать сдачи, тебя гасят. Не умеешь давать сдачи и не хочешь становиться мишенью — живёшь на подсосе у других придурков. Это круговорот придурков в дикой природе. Врубаешься? — Я обнаруживаю нужную вывеску. — О! Нам туда.       Я влетаю в Спортмастер и почти сразу нахожу подходящий костюм.       Продемонстрировав его Паше, я жду одобрения (всё-таки только от него зависит, будет у меня новый шмот или нет).       Он окидывает мой выбор взглядом молча, а затем заглядывает мне в глаза. Я морально готовлюсь к тому, чтобы отбиваться от его заморочек.       — Ладно, — внезапно он выдыхает: — Будь по-твоему.       Моему счастью нет предела.       Мы подходим к кассе, и этот длинный оплачивает мой шмот. Мне хочется побыть наглым и затариться новыми кроссами, но я решаю, что пока ограничусь только костюмом. У Леры есть кроссовки. Розовые. Это, конечно, не в моём стиле, но временно погонять можно.       Я дожидаюсь Пашку снаружи, уже накинув на себя жёлтую олимпийку с двумя полосками.

***

      Домой я возвращаюсь в третьем часу. Пашка озадачился вчерашней ночью и написал мне памятку по всем последним событиям, о которых я должен быть в курсах.       Во-первых, я должен быть в курсах лекций в унике. Хотя об этом мы с Пашком спорили всю дорогу. Он считает, что я обязан светиться на парах, а я считаю, что этот додик много на себя берёт. В открытый конфликт с ним я не вступаю, но за глаза называю разными словами, типа говнюка и гондона.       Во-вторых, я должен разбираться, как путешествовать по Москве без сопровождающих. С этим, на удивление, я оказываюсь согласен. В распечатке Пашка актуальные адреса с подписями, типа, какие маршрутки ходят до универа, как доехать до него на метро, куда можно прошвырнуться на выходных с той же Овечкиной, и всё в таком духе.       В-третьих, работа… Ах да. Совсем об этом забыл.       Пока мы шарахались по магазину, на телефон Леры прилетело смс с просьбой перезвонить. Созвон я доверил Пашке. Он вежливо поздоровался, пока мы стояли посреди зала, а я нагибал его поближе к себе, чтобы тоже всё услышать.       Неизвестная мне женщина представилась сотрудницей отдела кадров. Паша представился братом Леры. Женщина доложила, что на следующей неделе Леркин отпуск заканчивается, и попросила ей об этом напомнить. Паша стал расспрашивать её про работу, мол, весьма заинтересован и впервые об этом слышал. Даже не знаю, как та тётка повелась на его льстивый тон… в общем, она выложила все карты. Теперь нам обоим было известно, что у Леры всё же есть работа. И начинается она с понедельника.       Я глянул на календарь, висящий в коридоре.       Понедельник уже завтра.       Мы очень долго лаялись с Пашком о моей необходимости пиздовать на работу. В итоге всё решили по-мужски, на «камень, ножницы, бумагу». Я проиграл и пообещал явиться в понедельник на стрелу с начальством, чтобы всё разнюхать. Но о своей дальнейшей рабочей деятельности не стал зарекаться.       Паша просил меня не выёбываться на работе, но я сразу его предупредил, что, если меня там начнут чморить или домогаться, — навещать меня он будет в изоляторе.       Пока у меня остается немного свободного времени, я ставлю жариться ужин, а сам валяюсь у телека с распечатками Павлика.       Изобилие новой информации губит моего внутреннего импровизатора. Я безынициативно листаю распечатки, прежде чем отбрасываю их на кофейный столик.       Затем я отталкиваюсь от дивана и сажусь на жопу ровно. Меня жуть как подмывает накатить.       Есть ли смысл этому сопротивляться?       По-быстрому опрокинув одну стопку в стакан с колой, я двигаю в ванную, надеясь обнаружить там чё-то типа формочек для льда. Мамка часто прятала в ванной всякое барахло, вроде этого. Однажды я даже нашёл там резиновый хуй, но маман отобрала его, а потом очень сильно ругалась, если я припоминал ей сей позорный случай.       Раздвинув почти все ящики, я отрываю последний и вдруг замираю. В ней свалена куча лекарств.       Как-то глупо хранить лекарства в ванной, тем более что аптечка у Лерки лежит на холодильнике в кухне (это я выяснил случайно, когда изучал квартиру).       Усевшись на пол, я достаю рандомную пачку таблеток.       — Фенибут, — читаю название на упаковке и зашвыриваю её обратно, доставая другую. — Анальгин.       Да тут целая золотая жила, думаю я и швыряю ещё одну упаковку обратно.       Кроме лекарств там также находятся медицинские жгуты и лезвия в запаянной пачке, три пузырька с какой-то жижей без этикетки, электрошокер.       Я решаю, что иметь при себе электрошокер в моём положении не так уж и стрёмно, а потому достаю его из ящика вместе с каким-то блокнотом.       Открыв его, я обнаруживаю несколько заполненных страниц. Моё внимание привлекают первые строчки на четвёртой:       «Он искал меня. Я встретила его у ворот университета. Когда наши взгляды встретили, он убежал. Мне пришлось идти домой вместе с Ларисой…»       Белые страницы в линейку были смявшимися, в странных непонятных разводах.       Уже лёжа на кафельном полу и разминая во рту сигаретный фильтр, но не закуривая, я продолжаю читать чужой дневник про себя:       «Сегодня у меня снова не получилось покончить с собой. Я всё ещё надеюсь, что меня собьёт машина, или я неудачно упаду в обморок». — Я переворачиваю страницу. — «Меня тошнит от запаха еды. Из-за сонного паралича спать получается только час от силы. Я пробовала мешать седативное с водкой, но становилось только хуже».       В какой-то момент я просто закрываю блокнот и откладываю его в сторону, щёлкнув зажигалкой.       Подпалив кончик сигареты, я лежу так ещё неизвестно сколько, но не затягиваюсь, только гляжу, как дым поднимается к потолку и заполняет собой ванную комнату.       Почему-то меня злит то, что я прочитал.

***

      Пиздец, думаю я, стоя на пороге огромного здания с панорамными стеклами. В него входят серьёзные типы и чикули в белых рубашках и пиджаках. Некоторые из них мельком глядят на меня, но не удостаивают даже минутой своего внимания.       На фоне местных я совсем как дикарь — в яркой олимпийке цвета гаишника и таких же спортивках, розовых кедах, с не пойми чем на башке.       Не думаю, что заходить внутрь хорошая идея, но я же продул Пашку в каменцы, а это в Муторае серьёзнее, чем любые подписанные бумаги.       Сплюнув себе под ноги, я двигаю внутрь.       Но далеко зайти не получается. Уже на пороге меня тормозит тип, будто бы вылезший из фильма «Нео».       — Девушка, вам куда? — спрашивает он.       — Меня зовут Валерия, — гордо задрав башку, представляюсь я. — Уже можно было бы и запомнить, — глянув на его бейджик, я добавляю: — Станислав Палыч. Не первый день тут работаю, ваще-то.       — Это всё, конечно, прекрасно, но где ваш пропуск, Валерия?       Я пожимаю плечами с невозмутимым видом.       — Я был… была в отпуске. Оставила на рабочем столе.       — Понимаю, — он кивает, но не мне, а непрерывному потоку клерков. — Какой офис, Валерия?       А я в душе не ебу, какой там офис. Пока этот лысоватый мужик маринует меня взглядом, я пытаюсь выдумать подходящее обоснование для своей забывчивости. Но подмога приходит быстрее, чем я успеваю сложить в голове очередную легенду.       — Лерка, это ты, что ли?       Я поворачиваю голову назад и обнаруживаю непримечательную женщину в сером костюме и пучком чёрных волос. Когда она увидела меня, её губы надломились.       — Вы знакомы? — спрашивает охранник.       — Конечно, — отвечает женщина. — Она из седьмого офиса.       Мужик снова кивает и жмёт на какую-то кнопку за своей стойкой.       — Проходите, — говорит он мне. — В первый и последний раз.       Я прохожу через перила и дожидаюсь женщину. Та проходит сразу за мной и окидывает меня взглядом.       — Да уж, — говорит она, но не продолжает.       Эта дамочка двигает дальше по коридору, а я следую за ней. Вместе мы подходим к кучке людей, что стоит у лифта.       — Как отпуск? — вдруг интересуется она.       — Да норм, — отвечаю я, разглядывая помещение.       — Надеюсь, ты от нас как следует отдохнула.       Я глянул на эту женщину ещё раз. Её маленькие прищуренные глазки неотрывно сканировали меня.       — В каком смысле? — решаю уточнить я.       Она ничего не отвечает. Только выдаёт странную физиономию, а потом заходит в лифт. Я тоже захожу.       — Мы не думали, что ты вернёшься, — она продолжает разговор уже в лифте, где едва получается дышать. А если кто-то пёрнет, так вообще погибнуть можно. Ей повезло, что я с утра почистил зубы, иначе бы от моего смачного зевка она задохнулась.       — А чё бы мне не вернуться? — спрашиваю я, всё ещё зевая.       — Ну как, — она коротко хихикает. — Ты странная, Лерочка. — Её пальцы сжимают край моего рукава, который она небрежно дёргает. — Твой наряд под стать твоему положению. Обязательно расскажу девочкам.       Лифт наконец-то открывается, и эта пигалица выходит наружу без предупреждения. Широкими цокающими шагами она быстро уходит вперёд, а я плетусь за ней по незнанию.       Когда она подходит к очередной двери, то резко распахивает её, из-за чего дверь чудом не прилетает обратно мне в морду.       Я захожу в небольшое помещение и застаю всё ту же женщину у стола и каких-то двух других баб в костюмах. Они все оборачиваются в мою сторону, и их с виду симпатичные лица превращаются в стрёмные гримасы.       — С возвращением, Лерочка! — выкрикивает одна из них, и я замечаю другие высовывающиеся из-за компьютеров головы. Среди них только два мужика, все остальные — женщины, и одна страшней другой.       Странное и непонятное ощущения какой-то подставы преследует меня, когда они все начинают вставать из-за своих столов. Но ко мне подходит только одна из них. Та, что меньше ростом даже самой Леры, в таких же очках, как и я сам, в дурацком бабкином свитере и с копной сухих волос на башке. Она не поднимает на меня взгляда, смотрит только под ноги.       — Идём, Лера, — говорит тихо, едва коснувшись моего локтя. — Надо увидеться с начальством.       — Нахуя? — спрашиваю я, из-за чего девчонка наконец-то поднимает глаза на меня.       — Так… положено, — вот и всё, что она может мне ответить.       Но я не спешу на предстоящую встречу. Сперва я снимаю с себя олимпийку и прошу заику напомнить мне, где находится мой стол. Она тыкает пальцем в самый последний с краю, что ближе всего к проходу. Я иду туда и кидаю на спинку кресла свою олимпийку. Всё это время эти клоуны не отводят от меня глаз. Я, конечно, знаю, что хорош собой, но вряд ли настолько. Очевидно, Лера где-то провафлилась, либо у неё совсем нет авторитета.       В общем, пока я размышляю обо всей этой ситуации, канцелярная мышь приводит меня к одному из кабинетов по соседству и тихонько стучится. Однако никто ей отвечает.       Я шумно вздыхаю, пока она продолжает просто стоять и ждать. Отодвинув деваху в сторону, я дёргаю за ручку и толкаю дверь.       — Сорри за беспокойство, — говорю я, проникая внутрь, — говорят, вы жаждете моего внимания.       Подняв глаза на человека, сидящего за столом, я вмиг теряю дар речи. — Извините, Светлана Васильевна, — пискнув за моей спиной, моя сопровождающая убегает.       Я остаюсь стоять в дверях, заворожённый холодным взглядом карих глаз.       В той подворотне она выглядела иначе. Сейчас же передо мной предстала деловая женщина в чёрной рубашке, застёгнутой до последней пуговицы. Только одно оставалось неизменным — её сочнейшие губы и милейший нос.       Она смотрит на меня и молчит. Я и сам молчу, как приворожённый.       — Проходи, — наконец-то роняет она. — Садись. — И возвращается к изучению каких-то бумаг, лежавших перед ней.       Я стараюсь выглядеть непоколебимо, но вряд ли мне это удаётся.       Приблизившись к её столу, я занимаю свободный стул напротив и бессовестно разглядываю красотку всё то время, что она возится с документами.       Мамка говорила, что любви с первого взгляда не существует, но, кажется, в этом она оказалась неправа.       Светлана Васильевна хороша во всём. Её пальцы с короткими ногтями барабанят по столу, отбивая как-то ненавязчивый ритм. Кажется, она очень увлечена чтением, но я и не думаю ей мешать. Хотя, конечно, очень хочется, чтобы она обратила на меня своё внимание.       Незаметно я вытаскиваю мобилу из кармана и включаю камеру. Беспалевно направив на неё телефон, я щёлкаю по кнопке.       Вспышка света проносится у меня перед глазами, а сразу после раздаётся щелчок.       Светлана перестаёт стучать пальцами по столу и наконец-то поднимает взгляд.       — Ты меня сфотографировала? — спрашивает она.       Я, блять, готов провалиться сквозь землю.       — Просто ты похожа на ангела, — выдаю я, потирая затылок. — Не сдержал… не сдержалась.       Светка протягивает свою аккуратную ладонь в мою сторону, ничего не сказав. Я колеблюсь несколько секунд, прежде чем постыдно передаю ей телефон.       Несколькими нажатиями она удаляет сделанный снимок и кладёт сотовый на стол прямо передо мной.       — Для тебя я Светлана Васильевна. Соблюдай субординацию, Валерия, — поизносит она вдобавок. — Я хотела обсудить твой проект, но, кажется, ты ещё не отошла от отпуска. Вернёмся к этому разговору позже, — она снова смотрит на меня, задерживая взгляд. — Можешь идти.       — Да… конечно!       Я быстро беру телефон и подскакиваю на ноги, чудом не сшибая чужой стол.       — Бля, — ругаюсь и тут же зажимаю рот рукой, огибая стул. — Прости, — но резко вспоминаю и пытаюсь всё исправить. — Простите, да, простите. — А на выходе ещё и в стеклянную дверь вписываюсь.       Сука, кто ж их тут понаставил, думаю я, приложив ладонь ко лбу.       — Ты в порядке?.. — слышу голос за спиной.       — Всё отлично, — отвечаю я и вскидываю ладонь, не оглядываясь, наконец-то покидаю кабинет.       Я немного отхожу в сторону, чтобы Светлана не могла меня видеть. Не повезло, бля. Так опозориться надо уметь. Ещё какое-то время я растираю лоб ладонью, прощупывая место ушиба. Мне хочется заорать в голос, но я держусь. Чёрт бы побрал этого Пашка, лучше бы я сидел дома.       Мне понадобилось минут пять, чтобы прийти в себя.       Затем я встаю и иду обратно к своему рабочему месту. Любопытные взгляды сопровождают меня аж до стола, но я не придаю им особого значения. Меня больше волнует то, что обо мне теперь думает Светка. Лишь бы она не решила, что я какой-то позорный лох. Этого я, кажется, совсем не переживу.       — Ой, кое-кто нервничает? — раздаётся писклявый противный голос сбоку, и я отмахиваюсь рукой.       — Пошла в жопу, — даже подкрепляю свои действия словами, что, на удивление, срабатывает. Эти курицы ненадолго отваливают от меня, но начинают усиленно шептаться.       После ковыряния с разными кнопками мне наконец-то удаётся врубить компьютер.       Никогда раньше не имел дело с подобным железом. В Муторае у нашей семьи компа никогда не было, зато был у нескольких моих товарищей.       Обычно мы использовали компы только для игр, иногда даже специально ездили в город, чтоб завалиться в компьютерный клуб. Но здесь всё иначе.       Как только комп врубается, я не обнаруживаю даже банального пасьянса. Только чёртова офисная волокита.       Поглядев по сторонам, я нахожу ту стрёмную девчонку в бабкином свитере и решаю обратиться к ней. Остальные, судя по их лицам, наслаждались моим паршивым положением.