Пока горят благовония

Наутро юношу разбудила шумевшая Слепышка, это было чем-то вроде петухов по утрам, потому что вечно резвая девчонка уже хлопотала по дому. Сегодня она была особенно старательной, так как помнила о ране даочжана, и всё время заставляла его не напрягаться, притворяясь, что, конечно, ничего не знает о ранении, потому что скромный заклинатель Сяо, кажется, рассказывать о травме никому не собирался. — Даочжан, посиди, отдохни, я сама приберусь в доме, — бодро заговорила она, хватая мужчину за руку и усаживая его на стул. — Ты ведь вернулся с ночной охоты, устал наверняка. Даочжан же лишь скромно улыбнулся и покачал головой: — А-Цин, не беспокойся, я вовсе не устал. — Всё равно! — звонко ответила она, отпустив чужую руку. — Мне заняться нечем, — она метнулась к углу дома, схватила небольшой веник и принялась елозить им по полу. Сюэ Ян, недовольный этим шумом, раскрыл глаза и слегка приподнялся, подкладывая руку под голову и следя глазами за мельтешащей по дому девушкой. Она действительно вела себя сегодня странно. — Эй, Слепышка, раз сегодня такая трудолюбивая, то, может, и мою работу на себя возьмешь? Услышав голос Сюэ Яна, девушка слегка притихла, поняв, что вела себя чересчур активно для слепой. — Не возьму, и так разленился в последнее время, — бросила она, отвернувшись от парня и продолжая мести пол. Сюэ Ян тихо усмехнулся, прикрывая глаза. Он попытался встать, но нога заныла, и он сел обратно. Вчера юноша сильно издевался над больной конечностью: сначала на мосту он на неё наступил, затем по деревьям скакал, на Синчэня напал и потом ещё бежал домой. Если он продолжит в том же духе, нога точно заживет очень нескоро. — Занудная девчонка, — пробубнил Чэнмэй, всё же решая подняться на ноги, игнорируя боль, хотя с его губ всё равно сорвалось лёгкое шипение. Удар Синчэня, что вчера пришёлся на его грудь, тоже повлиял на парня. Посмотрев вниз, он увидел красные пятна на одежде. Понимая в чём дело, он сразу же распахнул ханьфу, хмурясь от вида вновь кровоточащей раны. Тихо выругавшись, он накрыл её рукой, пытаясь остановить кровь. Взглядом метнул на спокойного Сяо Синчэня, который даже не подозревал, что что-то происходит. Не будет ли слишком подозрительно просить помощи? Похоже, придётся терпеть. Сюэ Ян поправил одежду и доковылял до стены, где лежал всякий хлам. Порылся там, в поисках бинтов, проклял себя пару раз, за то, что вчера не подсмотрел, как Синчэнь бинтовал свою рану, может, тогда и запомнил бы, куда тот их прячет постоянно. — Юноша, ты ищешь что-то? — поинтересовался мужчина в белом, слыша, как в углу что-то шуршит. — Ищу, — нервно отозвался парень, кинув в кучу какие-то тряпки. — Бинты. — У тебя раны болят? — сразу же подорвался с места Синчэнь, делая шаг в сторону звука. Сюэ Ян ударил себя по лбу, поняв, что раскрыл себя так скоро. Хотя, если подумать, этот святоша даже и не стал бы подозревать его во вчерашнем нападении. — Разболелись, да и бинты надо поменять, даочжан, поможешь? — ласково промолвил Чэнмэй, натянув хитрую ухмылку. — Конечно, — кивнул заклинатель Сяо, осторожным шагом направляясь к одному из гробов. Так вот, где он бинты хранил. А прятал от кого? — Почему бинты там? — вырвался вопрос у Сюэ Яна. — Им нужно сухое место, боюсь, вдруг где-то крыша протечет, намокнут — плохо будет. Взяв бинт, Синчэнь направился к кровати, Чэнмэй сразу же шмыгнул туда, уселся поудобнее и распахнул одежду, ожидая Синчэня. А-Цин обернулась, чтобы взглянуть на то, что происходит. Увидев наглую морду паршивца, она ругнулась про себя и продолжила мести пол. А потом вдруг остановилась, когда вспомнила, в каком состоянии пришёл вчера Сюэ Ян. Поначалу она не обратила на это внимание, потому что привыкла ночью слышать, как тот кашлял, хрипел или стонал. Но в эту неделю он был тихим, бодрым, казалось, совсем вылечился, а тут внезапно опять… Обернувшись снова на Сюэ Яна, она осмотрела его; Синчэнь ощупывал рану, говоря, что она почти зажила, и странно, что та вдруг начала кровоточить, а Чэнмэй лишь весело отшучивался, мол, ничего страшного, и хуже бывало. Девушка тоже почти поверила в его слова, но что-то ей во всём этом казалось странным. Но вскоре, подумав, что волноваться об этом паршивце вообще не стоит, продолжила свою работу. — Даочжан, у тебя такие нежные руки, — голос Сюэ Яна сделался вмиг таким сладким, что А-Цин, чуть не обронила ругательство вслух. Она предпочла выйти на улицу и прибраться во дворе, нежели слушать чёртову лесть паршивца. Синчэнь же почти не отреагировал на данный комплимент, однако, Чэнмэй заметил дрожь в уголках губ мужчины: сдерживал улыбку — не иначе. Руки даочжана аккуратно касались тела другого мужчины, ощупывая рану и проступившую кровь. К счастью, её было не так много. Смущало лишь одно: почему рана раскрылась, неужели кто-то ударил Сюэ Яна? Конечно, Сяо Синчэнь проявил скромность, подавляя свой интерес к этому делу. Но раз юноша говорил, что всё в порядке, и такое бывает, то пусть будет так. Вскоре, наложив новые бинты, Синчэнь поднялся, но Сюэ Ян схватился за его рукав, желая удержать того на месте: — Даочжан, подожди. — Что-то ещё? — спросил заклинатель, покорно замирая на месте и оборачиваясь на голос. — Ты собираешься делами заниматься сегодня? Хочу составить компанию. Могу даже еду приготовить. — Вы сегодня так внимательны ко мне, — заметил Синчэнь, задержав добрую улыбку на своём лице. У него не было даже предположений, почему и юноша, и А-Цин решили сегодня дать ему отдохнуть. — Готовлю я плохо, но, если надо, могу постараться, — рука Сюэ Яна отпустила белоснежный рукав, и он сам поднялся, становясь перед слепцом. — Думаю, с готовкой я разберусь сам… — тихо сказал мужчина, словно эти слова могли как-то оскорбить желание юноши помочь ему. Поэтому он быстро добавил, чтобы его не расстроить: — Но ты можешь помочь А-Цин. — Нет! — резко возразил Чэнмэй, а потом сразу же затих, прильнул к Синчэню, вставая около него, слегка наклоняясь к уху слепца. — Хочу быть рядом с тобой. Сяо Синчэнь слегка напрягся, когда тёплый шёпот юноши коснулся его уха. Довольно-таки непривычное ощущение, к тому же, он не видел того, что происходило, оттого и ощущения были удвоенными. — Ну, ты можешь… — мужчина чуть опустил голову, думая, что мог бы предложить. В течение этих недель, что они пробыли пробыли вместе, даос всегда замечал стремление парня к работе — тот часто к нему подходил, предлагал помощь, но Синчэнь аккуратно ему отказывал, волнуясь о его ранах. Но сейчас его охватила уверенность, что если он снова станет отвергать юношу, то точно обидит его. — Было бы неплохо сходить за водой к колодцу. А-Цин не могу попросить, она не сумеет дотащить, а вот ты… — С радостью! — весело отозвался Чэнмэй, и голос его казался уже не так близко, поэтому заклинатель Сяо выдохнул и снова натянул улыбку, оборачиваясь в сторону Сюэ Яна. — Раз так, то я буду рад твоей помощи. Буду ждать тебя на кухне. С этими словами мужчина в белых одеяниях медленными шагами побрёл на выход из комнаты. Сюэ Чэнмэй проводил его взглядом, а затем вышел следом, пробегаясь глазами по двору в поисках ведёрка. Но глаза наткнулись на слепышку. Душа так и воспела пойти и подразнить девчонку. Всё-таки он эти несколько дней только и делал, что проявлял доброту и заботу к ней, пытаясь заполучить расположение, но не позабавиться над ней — грех. Подойдя ближе к слепой девчонке, которая подметала двор, он покружил возле неё, зная, что та не видит. — Слепышка, а Слепышка, скажи, а как ты двор подметаешь, если ничего не видишь? — спросил он, а сам наконец нашёл ведро, за которым и наклонился, тогда А-Цин, пользуясь своей «слепотой», треснула того по заднице веником, а потом отступила на шаг назад, словно удивляясь. — Ой, я что собаку задела? Не вижу, не вижу, но хотя бы помогаю даочжану! — сказала она, сдерживая смех. Сюэ Ян поднял ведро и с прищуренными глазами обернулся на А-Цин, недовольный её неожиданной атакой исподтишка. Если б у него сегодня не было хорошего настроение, он бы её убил, но ей повезло. — Ага, собаку, — он быстро шагнул к ней. — Гав, — изобразил он животное, клацнув зубами, а после засмеялся, развернулся и пошёл в сторону колодца, мотая ведром из стороны в сторону. Девушка чуть не дёрнулась назад от испуга, но выстояла, тем более, этот паршивец, казалось, не был настроен вредить ей. Она смотрела ему вслед, обнимая веник, задумываясь о том, что повлияло сегодня на него. Вчера у него украли деньги, сбросили в воду, а с утра ещё и рана раскрылась, так чему тут радоваться? Странный, она точно не станет доверять этому поганцу, чтобы тот не делал. Пусть даже мир спасет, всё равно! Бросив веник на землю, А-Цин побежала искать Синчэня. Нашла на кухне, он там убирался на столе. — Даочжан! — воскликнула она, подбегая к нему, по-обыкновению хватаясь за длинный рукав. — Что такое? — спросил он, останавливаясь, и поворачивая голову в сторону голоса девушки. — Этот паршивец ведёт себя странно сегодня, — не стала она ходить вокруг да около, сразу высказала своё волнение по этому поводу. Сяо Синчэнь приложил согнутый указательный палец к своему подбородку, слегка задумавшись над её словами. Он бы не стал отрицать сегодняшнего необычного поведения юноши. — Ты права. Мне кажется, у него хорошее настроение, — он обнадёживающе улыбнулся и погладил А-Цин по голове. — Не думаю, что есть повод для волнения. Девушка повертела головой, не соглашаясь со словами даочжана. Может у него и хорошее настроение, но кто знает, что у него в голове, сегодня добрый, а завтра нож в спину воткнёт. Решая не отвлекаться, Сяо Синчэнь подумал вернуться к подготовке ингредиентов для их обеда, пока А-Цин не спешила уходить, оставаясь подле него, задумываясь над чем-то. Вспоминая про найденную вещицу вчера, девчонка решила, что нельзя оставлять её без внимания. Вдруг подлец занимается всякими плохими делами, людей травит или ещё чего похуже. Она слышала что-то про тёмных заклинателей. Вдруг их новый спутник один из них? Следовало бы разобраться. А-Цин протянула руку к верхней одежде, собираясь достать из-под неё тот мешочек, что вчера потерял Сюэ Ян. Синчэнь точно сможет определить, яд внутри или нет, а потом выпрет паршивца, и тогда А-Цин будет спокойно жить только с любимым даочжаном. Однако, стоило ей лишь кончиками пальцев коснуться ткани мешочка, как позади послышался голос Чэнмэя: — Даочжан, я принёс воду. Быстро отдёрнув руку обратно, словно она ничего и не собиралась делать, девушка обернулась, увидела Сюэ Яна с его дьявольской ухмылкой и нахмурилась. Он нёс ведро воды, довольный такой, а как увидел рядом А-Цин, так ещё и засмеялся: — Слепышка, сегодня даочжан мой, я помогу ему. — Да не называй ты меня Слепышкой! — она топнула ногой от недовольства и показательно схватилась за руку даоса. — Не оставлю я тебя одного с даочжаном! — решительно заявила она, смотря пустым взглядом куда-то вперёд. Синчэнь слегка пошатнулся от её крепкой неожиданной хватки, но не стал сопротивляться и повернулся в сторону пришедшего Сюэ Яна. — Юноша, спасибо за помощь. — Не благодари, я ещё не со всем тебе помог, — Сюэ Ян поставил ведро с водой у стены, шагнул к девчонке и схватил её за плечи, заставляя вздрогнуть. — Давай, мелкая, иди отдохни, господин заклинатель сегодня на мне. — Эй, — она схватилась сильнее за руку мужчины, не желая покидать его. — Даочжан, я не хочу уходить. — Ну же, Слепышка, иди, я что, всегда такой добротой блещу? — юноша продолжил подталкивать девушку вперёд, но та сопротивлялась. — Тише-тише, — Синчэнь приподнял руку, пытаясь их успокоить. — Юноша, не прибегай к насилию, А-Цин, он прав, иди отдохни. — Даочжа-ан, — заныла девчонка, — почему ты на его стороне? Я просто хочу помочь. — Я тоже хочу помочь, так что проваливай, — настоял на своём Сюэ Ян. — А-Цин, юноша, прошу, не спорьте… Но они продолжали ругаться. Сюэ Ян пытался оттолкнуть девчонку от даочжана, а та вцепилась в него мёртвой хваткой. Заклинатель Сяо поджал губы и опечалено опустил голову, понимая, что у него не получается успокоить эту бойкую парочку. Ему очень не нравилось, когда они ругались. Вдруг на белоснежной ленте, что скрывала глаза заклинателя, проступили темно-алые пятна, и Сюэ Ян первый это заметил. Замер, но рук с плеч девушки не убрал. Его взгляд приковался к красным пятнам в области чужих глаз, и он, кажется, впервые увидел такое состояние Синчэня. Опешил. А-Цин тоже это заметила, поэтому резко успокоилась и отпустила руку даочжана. — Прости, даочжан, я не хотела тебя расстраивать, — виновато сказала она, от волнения совсем не думая о том, что ей следовало бы тщательнее скрывать свою зрячесть. — Я… — она поджала губы и посмотрела в сторону Сюэ Яна. Хотелось сказать, что он виноват во всём этом, ведь именно паршивец первым начал толкаться, агрессивно выпроваживая девочку из кухни, но А-Цин промолчала, зная, что это ситуацию не улучшит. — Хорошо, я уйду, не хочу расстраивать даочжана, — сдалась она, шагнув вперёд, слегка неуклюже, делая вид, что ей сложно идти без своей бамбуковой трости, что она оставила в комнате. Но Сюэ Ян больше обратил внимание на то, как девчонка быстро успокоилась, словно увидела кровавые пятна на повязке даочжана. Он испытывал к ней взаимное недоверие, потому что она явно могла лгать, чтобы зацепиться за даочжана, потому что ей это выгодно. Синчэнь вздохнул и повернулся к столику, кладя на него ладони. Теперь, когда его сожители не ругались, стало чуть спокойнее, правда, неприятный осадок остался. Он даже и не знал, как заставить их полюбить друг друга, а не ругаться по пустякам. Чэнмэй, проводив взглядом А-Цин, повернулся к даочжану. Тот выглядел действительно расстроенным. — Даочжан, твоя повязка, — его рука потянулась к лицу мужчины, а тот, словно почувствовав это, отвернулся, не позволяя касаться себя. — Ничего страшного, я должен сменить её. Ты хотел помочь мне? Тогда, пожалуйста, помой овощи и рис. — А может я помогу тебе с… — он не успел договорить, заклинатель Сяо сразу же перебил его кротким «нет» и поспешил покинуть кухню. Сюэ Чэнмэй недовольно закатил глаза, сложив руки на груди, считая гордость Синчэня глупой и весьма надоедливой. Хотя, возиться с окровавленными чужими глазами парень и сам не желал, так что, недолго поглядев вслед слепцу, он пошёл искать овощи. Это было легче легкого. Вслед за овощами, так же быстро нашёлся и рис. Парень даже не понимал зачем его нужно мыть, если его так и так в воде сварят. Недолго думая, юноша подготовил две кастрюли, в одну сложив «грязный» рис, а другую стал наполнять вымытым. Он мыл его по одной крупинке, тщательно потирая пальцами, словно мыл овощи. Его раздражало это занятие, он ругался про себя, думая, как только Синчэнь делает это почти каждый день. И таким образом к возвращению даочжана он смог вымыть уже около двадцати крупинок риса. Синчэнь, уже сменивший повязку на глазах и явно освободившийся от печальных мыслей, подошёл к столику, касаясь его края кончиками пальцев. — Юноша, как продвигаются дела? — спросил он, руками находя помытые овощи, что уже успели подсохнуть за это время. — Даочжан, я не могу помыть этот чёртов рис. Двадцать штук вымыл, да тут даже Слепышке не хватит! — вымолвил тот нервным голосом. Губы мужчина слегка приоткрылись в удивлении, когда он услышал измученный недовольный голос юноши. Если он правильно понял, то Сюэ Ян мыл каждую крупинку отдельно? Не выдержав, Синчэнь тихо рассмеялся, прикрывая улыбку длинным рукавом. Сюэ Ян возмущённо посмотрел на смеющегося, подняв брови, не находя в своей проблеме ничего смешного. Бросив крупинку риса в кастрюлю к остальным помытым, он шагнул к слепцу, думая как-то упрекнуть его, а потом, заметив улыбку, что открылась ему, когда Синчэнь слегка повернулся, опуская руку, Чэнмэй вдруг передумал, но всё равно обиженно нахмурил брови, понимая, что, видимо, делал что-то неправильно. — Юноша, рис надо было помыть не отдельно, а вместе, пару раз сменив воду, — объяснил даочжан, всё ещё задерживая улыбку на своём лице. — Я не сказал тебе, извини. «Надо же, ещё и извиняется!» — подумал Сюэ Ян, сложив руки на груди. Конечно, он чувствовал себя глупо от осознания того, что промывал отдельно каждую чертову крупинку риса, когда можно было мыть его весь разом. Стоило почаще заходить к Синчэню на кухню и наблюдать за тем, как тот готовит, а не бывать тут только тогда, когда стол уже накрыт. Хотя, корить себя в этом он долго не стал, незачем. Самое главное, он помог Синчэню, а это именно то, чего он и хотел. — Я помыл овощи, а рис… Чтоб его, даочжан, готовка — это правда не моё. Я в жизни ничего не готовил. И знать не знал, что делают с рисом. — Как же так? — поинтересовался Синчэнь, проходя вперёд, руками касаясь кастрюли с непромытым рисом. Он решил сам его помыть, раз так забавно получилось. — Раз ты никогда не готовил для себя, чем же питался? Сюэ Ян хмыкнул себе под нос, когда из-за вопроса даочжана пришлось вспомнить о своём прошлом. Он уселся на стол и задумался, стоит ли рассказывать. Хотя, поболтать он любил, к тому же, раз хочет получить расположение доброго заклинателя, то можно и душу излить. — Так дома у меня не было, где же готовить? Слонялся по улицам, покупал, если повезёт, булочки да фрукты какие-нибудь, вот и вся моя еда. Знаешь, я и вареного риса-то вовсе не ел раньше, — решил приврать он для большего драматизма. — А как тебя встретил, так наконец попробовал, — проговорил он, ловя глазами реакцию заклинателя на свой лживый рассказик. Хотя, как лживый, когда-то давно он и вправду не имел возможности есть рис, но во время пребывания в ордене Ланьлин Цзинь его кормили достойной едой, по распоряжению главы Яо, даже конфеты давали. Синчэнь, занятый промывкой риса, внимательно слушал слова юноши и даже успел ему искренне посочувствовать: — Очень жаль, что ты раньше жил так. Может, я и не имею права спрашивать, но мне правда интересно, где же твоя семья? — Семья? — можно было подумать, что при упоминании семьи Сюэ Ян загрустит, однако, он лишь усмехнулся, хватая со стола яблоко из числа тех, что они купили вчера. — Нет у меня семьи, — он откусил сочный фрукт и расплылся в довольной улыбке. Заклинатель в белом опечаленно поджал губы, чувствуя жалость — должно быть, юноше очень тяжело жилось без семьи. Поэтому он слегка осмелел и спросил ещё кое-что: — Что случилось с твоей семьёй? На этот вопрос Чэнмэй сам не ведал ответа. Откуда ему было знать, умерли его родные или бросили его — воспоминаний о них у него не сохранилось, поэтому он и не беспокоился насчёт этого. — Я не знаю. Единственное, что я помню, так это то, что всегда был один. Руки Синчэня замерли во время промывки риса, и он повернул голову в сторону голоса юноши. Ему стало так жаль его, хотелось утешить, сказать, что теперь он не одинок. — Наверное, это очень грустно, — ответил мужчина. — Не знаю, могу ли я так говорить, но сейчас ты не один, а с нами. Может, мы с А-Цин и не твоя семья, но… — он прервался, слегка запнулся, — но мы могли бы… — у него просто не поворачивался язык сказать, что они могли бы заменить ему родных — слишком нагло это было с его стороны, да и кто он такой, чтобы кому-то заменять семью. Увидев нерешительность даочжана, Сюэ Ян усмехнулся и спрыгнул со стола, подходя ближе к мужчине, вставая аккурат позади него и кладя руку на его плечо. — Даочжан, будь смелее в своих словах, — он ухмыльнулся. — Может быть, вы и не моя семья, но кормите и заботитесь, а это почти одно и то же, — он снова откусил яблоко и похлопал рукой по чужому плечу. Синчэнь скромно заулыбался, и опустил голову обратно. Он ничего не ответил, решая продолжить мыть рис, хотя в мыслях был очень польщён тем, что сказал юноша. Сюэ Чэнмэй же не убрал руки с даочжана, специально задержал её подольше, слегка проведя вверх и вниз, словно гладил. А затем, ухмыльнувшись шире, повёл рукой выше, зацепил воротник белоснежной одежды и нежно коснулся кончиками пальцев открывшейся кожи в области шеи Синчэня. Заклинатель от такого невольно дёрнулся, и рука юноши сразу же спала, словно он ничего и не делал. Сяо Синчэнь хотел поинтересоваться, что это было, но подумал, что это лишь случайность, поэтому молча закончил с подготовкой риса. — Хочешь помочь мне нарезать овощи или, может, ты в этом тоже плохо осведомлён? — позволил себе отпустить лёгкую шутку даос, чтобы сгладить небольшую неловкость. — О, даочжан, с ножом я управляюсь прекрасно, уж поверь, — весело ответил юноша, подходя к столику, где лежали им же помытые овощи. Положив надкусанное яблоко на стол, он схватил нож и стал нарезать овощи. Заклинатель в белом же, тем временем, поставил крупу вариться, слегка помешивая её ложкой. Пожалуй, их обед часто был одинаковым: рис да овощи, жареные, варёные, как повезёт; иногда менялся вид овощей, но всё равно еда и близко не походила на изысканные кушанья, которые подавали в клане у Цзинь Гуанъяо. Однако, на удивление, Сюэ Ян совсем не привередничал, ел за обе щёки, а всё потому, что даже самые простые блюда выходили у Синчэня действительно вкусными. Казалось, всё, что делал даочжан, было идеально, от готовки до управления мечом. И главное — он делал всё это вслепую. Ловко нарезав овощи, Чэнмэй подвинул их к Синчэню, тот по звуку понял, что всё готово и протянул руку, касаясь порубленных овощей. Он планировал их потушить, как делал это обычно. Сюэ Ян, уставившись на готовку даочжана, пристроился около стола, опираясь о него бедром, и стал доедать надкушенное ранее яблоко. Кухня постепенно стала наполняться приятным запахом риса и овощей, заставляя губы юноши расплыться в голодной полуулыбке и закрыть глаза. Пожалуй, всё, чего он ещё сегодня желал, так это просто вкусно поесть и отдохнуть. Рана на торсе уже не болела, но нога по-прежнему неприятно ныла при ходьбе, и Сюэ Ян решил сжалиться над ней и дать себе передохнуть ещё немного. Всё же не хотелось быть калекой, не способным нормально драться. К тому же, есть несколько ублюдков, которых он собирался прикончить, и, может быть, даже вернуть свой мешочек с трупным ядом, если его чудом ещё не выкинули. — Юноша… Юноша, — донеслось до слуха Чэнмэя, и тот вышел из своих глубоких раздумий, повернув голову в сторону Синчэня. — Всё готово. Позовёшь А-Цин? Закатив глаза, Сюэ Ян молча согласился и пошёл за девчонкой. Завтрак прошёл гладко, больше Чэнмэй и А-Цин не спорили и вели себя тихо, по крайней мере, всё оставшееся утро и день. Девушка побоялась расстраивать заклинателя в белом, видеть то, как повязка заклинателя алеет, было для неё хоть и не впервой, но всё равно это зрелище печалило её. Казалось, словно он плакал, а заставлять своего доброго даочжана плакать она не хотела, поэтому старалась не ругаться с паршивцем, хотя хотелось, ведь его поведение её жуть как бесило. То и делал, что ластился к Синчэню, касался его плеч и рук, словно похабник какой-то. Поэтому, сидя за столом, она задумчиво ковырялась палочками в еде, и этот стук привлек внимание мужчины. — А-Цин, что-то случилось? Почему не ешь? — Я ем-ем, очень вкусно, даочжан, как всегда, — сказала она, слегка улыбнувшись, словно Синчэнь мог увидеть. — Я просто задумалась кое о чём. Сегодня я хочу ещё поработать ради тебя. Устрою тебе выходной. — Я же говорил, что не нужно, — по-доброму отказал заклинатель. — К тому же, и дел-то особо нету. Думаю, дров нарубить, но это может сделать и юноша, — Синчэнь коснулся ладонью плеча Сюэ Яна, вызывая у того яркую победную ухмылку. — Н-но… — девчушка хотела возразить, но не нашла ни одной причины, к тому же, дрова она действительно не смогла бы порубить, а ведь холодно, без них никак, так что пусть паршивец с этим справляется. — Хорошо. Она согласилась, и Сюэ Янь стукнул ладонями по столу, вставая со стула, слегка потянулся и пошёл, как ему и сказали, рубить дрова. Когда за окном послышался характерный треск колющихся дров, А-Цин подбежала к Синчэню, что мыл посуду, и схватила его за накидку. — Даочжан, послушай, этот паршивец странный, — она уже было хотела упомянуть, что то, как юноша касался даочжана, было весьма подозрительным, но потом поняла, что никак не могла этого видеть, поэтому придумала что-то другое. — Что если он сейчас ведёт себя хорошо, а потом убьёт нас? — А-Цин, не говори так, — сразу же упрекнул её Синчэнь. — Зачем ему это делать? — он взял во внимание их недавний разговор — юноша считает их семьёй, как он может сделать с ними что-то плохое? — Я понимаю, что вы с ним не ладите, но прошу, не нужно думать о нём столь плохо. — Ты слишком добрый, даочжан! Доверять ему глупо и небезопасно, за тебя же волнуюсь. — Не надо волноваться за меня, — отрезал заклинатель Сяо, ставя мокрую тарелку на столик и осторожно отряхивая руки от воды. — Если что-то случится, я смогу защитить себя, — повернув голову в сторону девушки, он добавил. — И я обязательно защищу тебя. А-Цин, разумеется, верила Синчэню, но кто знает, что паршивец мог сделать. Она ничего о нём не знала, лишь то, что он грубый, наглый, противный и… странный. То, как он касался Синчэня за обедом, явно было подозрительным. К сожалению, сказать об этом она не могла, поэтому пришлось прикусить язык и молчать, словно ничего и не было. Вечером, когда дрова уже были готовы, и в доме стало тепло, Синчэнь сидел за столом и что-то вырезал из дерева, А-Цин со скуки плевала в потолок, махая своим бамбуковым шестом, закинув ногу на ногу. Сюэ Ян походил по комнате туда-сюда, чувствуя, как нога отдаёт надоедливой болью, но уже не так ощутимо, как вчера. Подумал, что пора бы разделаться с теми выродками, что издевались над ним вчера. Не соизволив сказать что-то перед уходом, Сюэ Ян покинул похоронный дом и направился к уже знакомому городку. Думая, что раз погода сейчас плохая, та троица небось напивается в каком-нибудь трактире, так что будет легко их поймать. Чэнмэй не был бы самим собой, если бы не отомстил тем, кто посмел притронуться к нему. Пусть даже если его нога сломается, и он не сможет ходить, но обязательно разберётся с теми ублюдками. Так он добрался до города, в котором, несмотря на вечерний час, всё ещё кипела жизнь: рабочие возвращались в свои дома, продавцы отдавали последний товар и закрывали лавочки, а дети бегали от родителей, желая ещё немного погулять. Убивать в такой атмосфере было бы непросто, учитывая то, сколько тут было лишних глаз, однако, Чэнмэй, ослеплённый ненавистью и жаждой мести наплевал на это и решительно направился искать обидчиков. Не жалея больной ноги, он бодро шагал по улицам, глазами ища знакомые мерзкие лица, что успел хорошо запомнить. Вспоминать их было, конечно, противно, но в то же время было довольно-таки приятно представлять, как эти ослиные рожи вскоре скривятся от боли, а на их глаза навернутся слёзы. Аж дух захватывало… Пока он, как призрак, метался по городку, его слух вдруг уловил детский голос. Чёрт знает, почему Сюэ Яна это вообще привлекло. Стоило ему обернуться в сторону голоса, как он замер в исступлении, наблюдая сцену, которая поразила его до мозга костей. Он увидел ту противную троицу, что искал, и маленького мальчишку, который был одет в какое-то тряпьё. Тот схватился за подол одежды одного из мужчин и слегка потянул, желая обратить внимание на себя. Он просил у них немного денег на еду, однако, вместо доброй помощи маленькому мальчику, мужчина пнул ребёнка ногой, грубо послав его, сказав, чтобы тот не мешал ему идти. Ребенок упал на землю, прямо на свои маленькие ручки, пачкая их и царапая о мелкие дорожные камешки. На глаза мальчика навернулись слёзы, и он горько заплакал, чем вызвал ещё большее раздражение у гнусной троицы. Самый крупный из мужчин уже было хотел схватить мальчика за волосы и хорошенько оттаскать, как вдруг прямо перед ним оказался Сюэ Ян. — Ну привет, ублюдок. Его появление было настолько внезапным, что пьяные мужчины даже сначала не поняли, что произошло. Хотя узнать того, кто стоял перед ними, по чёрной одежде, высокому хвосту и весьма знакомой дьявольской ухмылке было просто. В глазах Сюэ Яна словно огонь вспыхнул, он решил действовать быстро. Перед тем, как подбежать к обидчикам, он зачерпнул в ладонь немного пыли с дороги, и именно её он бросил в лицо старшего мужика, именно в того, что обругал ребенка и самого Сюэ Яна ранее на мосту. Тот закричал от боли, закрыл лицо руками, пытаясь протереть глаза, но те заболели ещё сильнее. Тогда его товарищи, быстро переглянувшись, удивляясь столь наглому появлению негодяя, решили схватить его и избить. Юноша именно этого и ожидал, метнулся за угол дома, и пьянчуги ринулись за ним. Они даже и не думали, что у того в руках вдруг появится меч. Пара взмахов, и их глотки были перерезаны, аккурат так, чтобы они ещё помучались перед тем, как испустить дух. Было б у Чэнмэя чуть больше времени, он бы ещё поиздевался над их телами, но увы. Пнув напоследок изнывающее от боли тело одного из мужиков, язвительно посмеиваясь, юноша вышел обратно к своему главному обидчику, что продолжал стенать от терзающей его глаза боли. Сюэ Ян шагнул к нему вплотную, положил руку на плечо и прошептал так, чтобы ребенок позади него не слышал. — Я говорил тебе, что лишу зрения, чтобы ты соответствовал своему невежеству. А раз ты ещё и руки распускаешь, может, тебе и конечности поотрывать? — угрожающе прошипел он, сжимая чужое плечо до боли. Мужчина завертел головой, бубня что-то невнятное, конечно, он не хотел лишаться рук да ног, и уже стал проклинать тот день, когда решил преподать урок этому паршивцу. Кто бы мог подумать, что всё обернётся именно так. Не сдерживая безумной улыбки, Сюэ Ян вонзил Цзянцзай в тело обидчика, так и слыша, как мягкие ткани разрезаются лезвием меча. Он воткнул оружие глубже, прокрутил для усиления ощущений, наслаждаясь чувством мести. Затем Чэнмэй отпустил мужчину, толкнув его вперёд, и тот глухим стуком упал на спину, поднимая клубки пыли, продолжая истекать кровью. Посмотрев пару секунд на мёртвого врага, парень вспомнил о ребёнке позади. Обернувшись, он поймал на себе детский испуганный взгляд. Конечно, видеть такое в его возрасте было действительно чересчур ошеломляющим. Мальчишка сглотнул и попятился назад, шаркая ногами по земле, слегка подымая пыль. — Да тише ты, чего шугаешься, а? — спросил Сюэ Ян, вытирая окровавленное лезвие своего Цзянцзая об одежды мертвеца. — Брось, ты похож на меня в детстве, я тебя не трону, — признался убийца, не тая. Ребёнок действительно чем-то был на него похож: на вид всего лет семь, из одежды только какие-то старенькие сероватые лохмотья, еле похожие на нормальную одежду, неопрятная прическа в виде небольшого хвостика. Бедный, побирался, небось, ещё и родителей нет. И защитить некому, вот и издеваются всякие мерзавцы. Для маленького мальчика Сюэ Ян выглядел монстром, который за раз расправился с тремя людьми, но, с другой стороны, всё-таки тот помог ребёнку, может быть, его жизни действительно ничего не угрожает. Его испуганные глазки так и бегали по тёмной фигуре перед ним, он не знал, на чём задержать взгляд. Одежда Чэнмэя была окроплена чужой кровью, лицо тоже испачкано, и на нём сияла безумная улыбка, которая явно добра не сулила. — Как тебя зовут, малец? — спросил Сюэ Ян, приседая на корточки возле парнишки. Ребёнку пришлось собрать в себе всю смелость, чтобы нормально ответить: — А… А-Ян, — он чуть заикнулся, из-за чего юноша перед ним слегка усмехнулся. — Слушай сюда, А-Ян, — начал Сюэ Ян, — не унижайся перед другими и не проси у них ничего. Делай всё сам и ни от кого не завись. Я был таким же, как ты, за что и получал часто, — рассказал он, а затем ухмыльнулся, обнажая острые клыки, — а когда вырос, я отомстил своим обидчикам. Ты видел, как я расправился с этими ублюдками? Не бойся, они заслужили этого. Все, кто тебя обижают, должны умереть. — Но… разве мы должны убивать всех, кто с нами плохо обращается, разве нельзя… — мальчик не договорил, Чэнмэй сразу же перебил его: — Нельзя, — его ответ прозвучал твёрдо. — Все должны умереть. Малыш ещё раз сглотнул, а его сердце испуганно забилось. Он не придерживался тех же взглядов, что и Сюэ Ян, хоть и имел столь похожую судьбу. С ним часто плохо обращались, издевались сверстники, даже взрослые поднимали на него руку, но он никогда не думал о том, чтобы кому-то мстить. — Зачем мстить? — смог вымолвить свой вопрос невинный ребенок, посмотрев своими глазками прямо в глаза Сюэ Яна. — Зачем решать судьбу людей самостоятельно? Ведь можно просто простить и забыть… Юноша выгнул бровь, удивляясь смелому заявлению мальчишки. Он давал ему наставление, а тот так ничего и не понял? Похоже, поучать мальца было совершенно бесполезно. — Нет, имя А-Ян тебе подходит, тебя стоило бы назвать по-другому, — разочарованно сказал Чэнмэй, качая головой и поднимаясь. Он подошёл к трупу мужчины и пошарил в чужих карманах в поисках своего мешочка с деньгами и того, в котором был порошок трупного яда. Нашёл лишь тот, где были деньги. Подбросив его в руке, слушая позвякивание монет, Сюэ Ян удовлетворенно хмыкнул, понимая, что эти придурки даже не успели потратить его деньги. — Лови, — сказал юноша, кидая мешочек с деньгами мальчику. Тот успел поймать его, удивлённо поднимая взгляд на юношу перед собой. — Купи себе еды и не попрошайничай. Раз ты такой праведный, то найди работу. Но всё равно не забывай мои слова. Может, прощать и стоит, но прощать можно и мёртвых людей. Сказав это, он метнул взгляд в сторону двух других трупов, решая, что их тоже стоит осмотреть, вдруг всё же у одного из них остался мешочек с ядом. Краем глаза он заметил неуверенность парнишки, который держал в руках мешочек и не спешил его открывать, небось думал, что тот принадлежит убитому мужику. Тогда юноша снисходительно пояснил: — Он украл у меня эти деньги, поэтому я его и убил. Они мои. Так что не волнуйся, всё честно, — это было последнее, что он бросил ребёнку, прежде чем вернуться за угол, чтобы осмотреть трупы. Но, обыскав их, он не нашёл заветного мешочка, поэтому, напоследок пнув от злости бездыханное тело, поплёлся прочь из городишки, недовольно бормоча что-то себе под нос. Направляясь в город И, Сюэ Ян на секунду задумался над тем, что говорил мальчик. Может, он и был в таком же положении, что и маленький Чэнмэй, но в нем не было ни капли злобы. Тогда парень решил объяснить это тем, что он спас его, проявил заботу, а вот юному Сюэ Яну никто не помогал, никто ни разу не дарил ему доброго внимания и теплоты, в которой ребёнок так нуждался. Если б всё было иначе, стал бы Чэнмэй таким, какой он сейчас? Плюнув на все эти мысли, Сюэ Ян вдруг растянул губы в сумасшедшей улыбке и повернул обратно в тот городок с рынком, вспоминая ещё об одном важном деле. В прошлый раз, когда он, Синчэнь и А-Цин ходили за покупками, нашлось много говорливых «умников», что, распуская языки, мололи всякие гадости в их сторону и насмехались. Ну разве Чэнмэй мог оставить это просто так? Поскольку город всё ещё не спал, злопамятный юноша быстро нашёл запомнившиеся ему лица людей да хорошенько преподал им урок. Лезвие его меча сверкало в сумерках тёмного переулка, где он и поджидал своих жертв, а затем, остриё с идеальной точность отрезало язык тем, кто не умел держать его за зубами. Кровь орошала землю, и испуганные до бледности люди, прижимали ладони ко рту, с болью и ужасом смотря на Сюэ Яна, который лишь весело хохотал, и повторял одно и то же: «Смешно вам теперь?! Смешно?!». Полночи он потратил на сие развлечение. А когда же он, наконец, выпустил всю агрессию, что скопилась в нём за все эти дни, он удовлетворённо усмехнулся и направился обратно в похоронный дом. Вернувшись туда, он заметил, что девчонка уже давно спала, видя третий сон. Синчэня в комнате он не нашёл, может, снова ушёл на ночную охоту. Но это его уже не касалось. Повернувшись назад, чтобы закрыть дверь, он увидел во дворе белую худую фигуру. Синчэнь направлялся прямо к дому, поэтому Сюэ Ян перешагнул через порог и подошёл ближе к мужчине, решая утолить свой интерес: — Даочжан, где ты был? — спросил он, всматриваясь в чужое лицо, замечая его поджатые губы: такая эмоция застывала на его лице тогда, когда он волновался. Услышав голос юноши, Синчэнь сразу же расслабился и протянул руки вперёд, находя плечи Сюэ Яна. — Ты в порядке? Куда ты уходил? Я волновался о тебе… — он слегка опустил голову, вновь поджимая губы. — Я вышел, чтобы найти тебя, думал, что с тобой что-то случилось. — Найти меня? — слегка удивлённо переспросил Чэнмэй, сдерживая усмешку, не понимая, как слепой собирался найти его. — Я просто вышел прогуляться. Знаешь, как бродячий кот. Гуляю там, где хочу, но непременно вернусь туда, где вкусно кормят, — пояснил он с легким смешком, разряжая обстановку. Но чувствуя, как чужие руки на плечах несильно сжали ткань его одежды, он понял, что кажется Синчэня это не успокоило. Пожалуй, парень пребывал в легкой в растерянности, не ожидая, что Сяо Синчэнь всерьёз начнёт волноваться о нём. Неужто дорожит юношей? — Когда я вчера был на ночной охоте, на меня кто-то напал и ранил, это было в деревушке неподалеку от города, где мы покупали еду. Я боялся… — он слегка запнулся, пребывая на пике своего волнения, — я боялся, что ты пошёл туда, и с тобой что-то случилось. Сюэ Ян уж точно никак не ожидал того, что Синчэнь будет так сильно переживать о нём. К тому же, это выглядело так странно, даже комично, учитывая то, что даочжан сейчас предостерегает юношу от него же самого. — Я просто ходил на рынок. У меня конфеты кончились, Слепышка всё потаскала, — решил придумать что-то Чэнмэй, чтобы успокоить нервы слепца. Тот, на удивление, выдохнул, пытаясь развеять беспокойные мысли, и отпустил плечи юноши. — Конфеты… — задумчивым голосом проговорил Синчэнь, опуская голову. — Только купить их не смог, время всё-таки позднее, так что придётся спрятать оставшиеся от девчонки. Наглеет порой, — уже честно сказал Сюэ Ян, пожимая плечами. У него и вправду осталось немного конфет, всего пара штук, а из-за того, что денег больше нет, придётся сэкономить на себе, как бы сильно он этого не хотел. — Хорошо, заходи быстрее в дом, не стоит мёрзнуть на улице, — заботливо заключил даочжан, слегка подталкивая юношу вперёд к двери дома. Молча зайдя в тёплое помещение, Чэнмэй выдохнул пар изо рта и слегка поёжился. Ему действительно хотелось поскорее залезть в тёплую постель и хорошенько согреться. Сегодня, на удивление, он чувствовал сильную усталость, видимо, из-за того, что ходил разбираться с троицей придурков, а потом ещё и потратил время на поиски других уродов, что насмехались над ним, не жалея больной ноги. Сюэ Ян повалился на кровать и плотно укутался, скрывая голову под одеялом. Закрыв глаза, он напоследок решил подумать о том, что произошло сегодня. Мешочек с трупным порошком он так и не нашёл, значит, его уже выкинули, а ходить повсюду и искать его, как собака-ищейка, он не собирался. Поэтому нужно было обдумать новый план, который поможет ему хорошенько позабавиться. Погрузившись в мысли о завтрашнем дне, он быстро заснул. А Синчэнь, который пока не спешил ложиться, сидел за столом, снова разбираясь со своей раной. Видимо из-за волнения она раскрылась, и пришлось всё перебинтовывать снова. Он невольно нахмурил брови, пытаясь нормально закрыть порез. Кое-как сделав это, даочжан выдохнул и прислушался к мирному сопению юноши и А-Цин. Казалось, что всё было хорошо, но что-то не давало ему покоя, тревожило где-то в глубине души, отчего сердце стучало чуть чаще обычного. То нападение слишком сильно повлияло на духовное равновесие Синчэня, и теперь он не сможет спать спокойно. На следующий день Сюэ Ян не поднялся с кровати. Внезапная слабость охватила его тело, и он продолжил валяться до полудня. А-Цин не стала его трогать, думая, что он помер, а ей же это было только на руку. Поскольку девушка знала о ранении даочжана, она снова взялась за работу, оставляя мужчину и паршивца наедине в доме. С умиротворением на лице, Синчэнь сидел за столом и плёл корзину, желая заняться хоть чем-то, чтобы избавиться от скуки. Тихий стон донесся из глубины дома, оттуда, где спал юноша, и даочжан замер, так и не сплетя прутик с другим, как собирался. Этот странный звук одновременно и немного смутил, и насторожил. — Юноша, у тебя всё хорошо? — осторожно поинтересовался мужчина, ставя недоплетённую корзинку на стол, и повернулся в сторону, где стояла кровать. Ужасный жар окутал тело Сюэ Яна, словно его бросили в печь, но несмотря на это, его жутко знобило. Мучительное ощущение заставило юношу снова застонать. Услышав это, Синчэнь тут же поднялся с места и подошёл к кровати. Слегка наклонился, рукой находя лежащее тело, проводя ладонью вверх, прикоснулся к чужому лбу, проверяя температуру. Юноша был очень горячим. — Ты заболел, — заключил мужчина, убирая ладонь. — Как же так получилось? — он нахмурился, злясь на себя за то, что не уследил за теплом в доме, и юноша заболел. — Надо что-то сделать, — проговорил он, судорожно заходив по дому туда-сюда, пытаясь придумать, как поступить: может заварить горячего чая, там должно было остаться немного, или ещё одеяло принести, или сходить в медицинскую лавку, купить лекарств. Пока он разрывался, думая, как поступить, Сюэ Ян с дрожащими веками приоткрыл глаза и увидел белую фигуру, что маячила перед ним. Взгляд был слегка затуманен, и сложно было понять, чем таким занимался Синчэнь, пока он тут лежал и, казалось, что помирал. Вскоре его веки снова потяжелели, и он закрыл глаза, проваливаясь в сон. В Куйчжоу почти всегда была лютая зима. Улицы заметало снегом, и люди, выходившие из теплых домов, укутывались в три одежки, чтобы хотя бы дойти до рынка, не отморозив все конечности. Хороший хозяин даже собаку из дома бы не выгнал. А что делать, если дома просто нету? Бродяжка Сюэ Ян прятался между хижин, где было насыпано немного сена. Оставшись там, он пытался согреться, поджимая ноги под себя, дыша тёплым воздухом изо рта на дрожащие маленькие ладошки, что уже немели от холода. Мороз щипал щёки и заставлял глаза слезиться от ледяного ветра. Тогда маленькому мальчику казалось, что это будет его последняя зима, потому что с каждой секундой становилось всё хуже и хуже, и он, казалось, с минуты на минуту потеряет сознание и намертво замёрзнет здесь. Не имея крова и семьи, Сюэ Ян был лишён самых простых человеческих благ, и поэтому ему приходилось терпеть всё это, выживая на улицах, прячась где-то по ночам, чтобы согреться, и днём искать еду, чтобы не умереть с голоду. Как обычный ребёнок, он мечтал, чтобы его любили и заботились о нём. Никто бы не позавидовал жизни маленького Сюэ Яна. Когда взгляд ребёнка стал туманиться из-за холода, он закрыл глаза, и по его щеке скатилась маленькая холодная слезинка. Вдруг его лица коснулось что-то тёплое, такое приятное, отчего словно всё тело вмиг отогрелось. Открыв глаза, Сюэ Ян увидел перед собой Синчэня, который тёплыми ладонями касался его щёк и улыбался ему с такой добротой, что его сердце даже стало биться чаще. Внезапно, вокруг мальчика растаял весь снег, и из-за облаков выглянуло солнце, позволяя ему ещё сильнее согреться. Сюэ Чэнмэй очнулся ото сна и медленно приоткрыл глаза, снова видя перед собой даочжана, который обтирал его лицо теплой влажной тряпкой. Пока юноша рассматривал человека перед собой, он ощутил лёгкое чувство дежавю. Ему снилось, что именно Синчэнь избавил его от холода… Но лишь снаружи, ведь внутри него по-прежнему было слишком много «льда», который мешал ему быть нормальным человеком. Он до сих пор чувствовал себя неважно, ему было довольно-таки жарко, видимо, из-за температуры, но, счастью, хотя бы озноб спал. Лицо заботливого заклинателя находилось так близко к Сюэ Яну, что он затаил дыхание, словно боялся его спугнуть. Старательные руки Синчэня касались его уже долгое время горячих щёк так нежно и ласково, что юноша невольно сглотнул, чувствуя внутри что-то очень странное. Взгляд его неосознанно метнулся на тонкие, слегка бледные губы даочжана, которые почему-то казались холодными. Желая дотронуться до чего-то прохладного, чтобы жар не мучал так сильно, Сюэ Ян, словно в забытьи, преодолел это небольшое расстояние, и коснулся своими губами чужих. Он чувствовал, как в этот момент руки Синчэня дрогнули, но, на удивление, он не отстранился, замер от шока. Тогда Сюэ Ян позволил себе протянуть руку вперёд к затылку мужчины, притягивая его ещё ближе. Он шевельнул губами лишь раз, будто пытаясь начать поцелуй, как вдруг даоджан наконец пришёл в себя и быстро отстранился, ошарашенно отшатываясь назад, спотыкаясь и падая на скрипучий пол, инстинктивно прикрывая рот рукой. В этот же момент голова Сюэ Ян рухнула на подушку, и он снова погрузился в дрёму, оставляя ошеломлённого даоса обдумывать случившееся в одиночку. Грудь мужчины бешено вздымалась, а дыхание сбилось, пока он сидел на полу, пытаясь понять, что только что произошло. Он лишь протирал лицо больного, пытаясь сбить температуру, а потом… Что-то мягкое коснулось его губ, и от удивления он даже не сразу сообразил, что этот юноша поцеловал его. Касаясь кончиками дрожащих пальцев своих губ, Сяо Синчэнь сглотнул, пытаясь собраться с мыслями и прийти в себя. Он решил всё свести к тому, что у парня жар, и он не понимал, что делает, так что лучше просто забыть об этой ситуации. Осторожно поднявшись, оперевшись рукой на удачно стоявший рядом гроб, заклинатель Сяо прислушался. Юноша молчал, ничего не говорил, не комментировал этот инцидент, а только мирно посапывал. Поняв, что он опять уснул, Синчэнь развернулся и слегка неловким шагом подошёл к столу, чтобы приготовить лекарства к следующему пробуждению Сюэ Яна. Чуть позже А-Цин вернулась в комнату с тазом тёплой воды и осторожно поставила его на стол возле даочжана, тяжело выдыхая. Обернувшись в сторону спящего поганца, она решила спросить у Синчэня: — А он умрёт? Покачав головой, он с лёгким укором ответил: — А-Цин, прошу, не говори о таком. Это обычная простуда. — Я просто спрашиваю. Даже не знаю, как он мог заболеть, ведь дома вполне тепло, ну, если, конечно, хорошенько укрыться одеялом. Я привыкла к такому, потому что в прошлом жила порой и хуже, а он? Может быть, он на самом деле какой-то знатный человек, который никогда и в холоде не жил? Неженка, — хмыкнула она, сложив руки на груди, и плюхнулась на рядом стоящий стул. — Теперь тебе приходится ухаживать за ним… снова. Синчэнь вздохнул, не решаясь что-либо сказать в ответ на её слова, и просто продолжил мешать лекарство. Ему было несколько неловко разговаривать о юноше, пока его голову не покидали мысли о неожиданном поцелуе. Им явно не следовало делать друг с другом нечто подобное, в особенности потому, что они оба были мужчинами, из-за чего произошедшее выглядело совсем неправильным. — Даочжан, — донёсся голос А-Цин до его ушей, и он вышел из раздумий, — кажется, он просыпается, — поняла она, видя, как Сюэ Ян зашевелился, а веки его задрожали. Нужно было дать ему лекарство, но испугавшись новой неловкости, даочжан решил поручить это дело А-Цин: — Пожалуйста, дай ему лекарство — попросил он, пододвигая миску со снадобьем к краю стола. Взгляд девушки метнулся туда, и она поджала губы — не хотела помогать паршивцу, но раз даочжан просит… — Хорошо, — пробубнила она себе под нос и взяла лекарство в руку. Подойдя к кровати Сюэ Яна, она протянула миску чуть ли не ему в лицо и тихо что-то промычала, в надежде, что тот заберёт у нее посуду и выпьет целительную жидкость самостоятельно. В это мгновение Синчэнь подумал, а что, если юноша сделает с А-Цин то же, что и с ним. Он подорвался со своего места и быстро встал возле девушки. — Нет, лучше, позволь мне, — он торопливо забрал миску и опустился на колени возле кровати. — Юноша, как ты? Можешь подняться и выпить лекарство? Тебе полегчает. Сюэ Ян, вновь очнувшийся от лихорадки, полностью открыл глаза и увидел перед собой Синчэня. Слегка поморщившись от тяжести в теле, он приподнялся и протянул руку, собираясь взять миску. Его пальцы коснулись мягкой тыльной стороны ладони даочжана, и рука того дрогнула, чуть ли не разливая лекарство на пол. Чэнмэй не понял, почему вдруг у мужчины возникла такая реакция, но решил пока опустить это и выпить снадобье, чтобы ему поскорее полегчало. Сделав это, он немного покашлял и свалился обратно на кровать, уставившись в потолок. После того, как он уснул в первый раз, он ничего не помнил, видел лишь какие-то сны в бреду, которые сложно сейчас было составить в полную картину. — Как ты себя чувствуешь? — ласково поинтересовался даочжан, поднимаясь. — Лучше, — ответил Сюэ Ян, кладя руку на лоб и закрывая глаза. По правде говоря, сначала он даже и не понимал, почему так внезапно заболел. Но стоило ему припомнить его последние путешествия по ночам и заплыв в реке, чтобы осознать, что именно повлекло за собой болезнь. Сюэ Ян провалялся так в постели несколько дней и, наконец, оправился. Стоило ему вернуться в нормальное состояние, как он стал замечать странное поведение Синчэня, который постоянно занимался какими-то делами, не обращая ни на что внимания. Даже А-Цин стала канючить, мол, даочжан слишком занят, чтобы уделить ей время, и ей приходилось развлекать себя самой. Чэнмэю же тоже не нравилось это вечно занятое поведение Синчэня, даже казалось, словно он избегал его. Стоило ему подойти ближе, чем метр, как тот сразу же отворачивался, придумывая для себя новое дело и уходил, не желая даже что-то обсуждать. Оставаясь дома в одиночестве, Сюэ Ян думал над этим, пытаясь понять, когда вдруг всё пошло под откос. Неужели, даочжан догадался о том, кто живёт вместе с ним? Парень помнил, что когда очнулся после лихорадки, перед его лицом был Синчэнь с лекарством, а что если тот вдруг случайно коснулся его левой руки и почувствовал, что его мизинец отсутствует? Тогда всё пропало. Но даже если бы это и раскрылось, разве заклинатель не должен был убежать вместе с А-Цин ради собственной безопасности или, может, убить Сюэ Яна на месте? Расхаживая по пустой комнате туда-сюда, юноша всё никак не мог понять, почему же даочжан стал таким странным. Сначала выходил искать его, говорил, что волнуется, а теперь избегает. Да что у него вообще в голове? Не успел Чэнмэй придумать, что делать со всем этим, как виновник его внутреннего смятения сам пришёл в дом, ставя корзинку с фруктами на стол. Сюэ Ян ярко ухмыльнулся и подошёл ближе, метнув голодный взгляд в сторону яблок в корзинке. Синчэнь запомнил, что юноша любит фрукты, вот и стал иногда покупать. — Даочжан, — весело начал Сюэ Ян, пытаясь не выдать своего раздражения. — Скажи, что ты думаешь насчёт того, чтобы вместо риса с овощами поесть мяса, хотя бы курятины? — проговорил он, быстро приблизившись к мужчине и кладя кисть на его плечо. Но тот от этого прикосновения слегка дрогнул и сразу же отошёл в сторону, проводя рукой по столу. Ладонь Сюэ Чэнмэя сама соскользнула с чужого плеча, и он недовольно нахмурился. — Извини, это довольно-таки дорогие продукты, — спокойно объяснил Синчэнь, незаметно поджимая губы. Он выглядел каким-то нервным. — Я попробую найти денег, чтобы порадовать тебя и А-Цин. Даочжан опустил подбородок, словно задумался о чём-то, а затем спрятал руки в рукава. Сюэ Ян пока не спешил уходить, он опёрся бедром о стол и нагло уставился на слепца. Наконец, собравшись с мыслями, Сяо Синчэнь повернулся в сторону, где предположительно стоял юноша и заговорил: — Я понимаю, что это не моё дело, но могу я узнать немного о твоей жизни до того, как ты оказался тут? — спросил он так, словно использовал всю свою смелость, чтобы озвучить эти слова. Он хотел как-то осторожно узнать о том, кто привлекает юношу. И был ли тот поцелуй действительно случайным порывом под лихорадкой или же означал какие-то чувства. Сюэ Ян недоверчиво выгнул бровь, задумываясь над вопросом Синчэня. И для чего он несколько дней его избегал, если потом задал такой откровенный вопрос. Неужто всё это время с мыслями собирался? Решив, что будет неплохо таким образом сблизиться с заклинателем, Чэнмэй усмехнулся и снова подошёл поближе к Синчэню, гуляя взглядом по белоснежным одеждам. — А что, стало интересно, кто я такой? — Я просто подумал, раз мы живем вместе, то было бы неплохо… но, если ты не хочешь, я не заставляю, — быстро добавил он, помахав руками, словно отказываясь от своей прежней идеи разузнать что-то о юноше. — Что хочешь узнать, даочжан? Всё расскажу, — произнес Сюэ Ян, замечая, как подбородок мужчины слегка поднялся, словно тот приободрился. Тот хотел бы прямо задать свой вопрос, но было слишком неловко. — Сколько тебе лет? — спросил он самое банальное, что пришло ему в голову. Ожидая каких-то более интересных вопросов от праведного заклинателя, Чэнмэй скучающе зевнул: — Я уже давно не ребенок, а сколько лет, откуда мне знать? Я не считал. К чему вопрос? — в его голосе промелькнула игривость, и он снова коснулся своей рукой плеча даочжана. — Беспокоишься, что я сделаю что-то со Слепышкой? Не волнуйся, меня не привлекают маленькие девочки. Синчэнь выдохнул — хотя бы А-Цин в безопасности. — Ты что-нибудь помнишь с того дня, когда у тебя была лихорадка? — уже чуть тише произнес Синчэнь, сжимая в руке собственный рукав. — Ничего не помню, — глаза Сюэ Яна пробежались по смущённому лицу даочжана, и он провёл рукой от чужого плеча до шеи, пальцами касаясь бледной кожи мужчины. Оказывается, смущать этого праведника было так весело. Замечать, как его щёки приобретали розоватый оттенок, а руки нервно сжимали длинные рукава, чтобы успокоиться. — А что? Уголки губ Синчэня слегка дрогнули, и он покачал головой. Раз тот ничего не помнил, значит действительно всё произошедшее и впрямь было лишь следствием лихорадки. Это ничего не значит. — Ничего. Просто ты заболел так внезапно. Думаю, мне стоит… нарубить побольше дров и затопить печь, — выкрутился как-то Синчэнь, делая шаг в сторону и чувствуя, как рука юноши наконец покидает его плечо. Выдохнув, мужчина поспешно покинул комнату и вышел во двор, чтобы нарубить дрова. Проследив за уходом даочжана, Сюэ Ян медленно убрал наигранную улыбку с лица и нахмурился. Действительно, заклинатель избегал контакта с ним и делал это вполне осознанно, значит, что-то случилось. За окном послышался голос А-Цин. Этот надоедливый звонкий голосок Сюэ Ян уже хорошо запомнил и ни с чем не спутает. Решая послушать, что происходит на заднем дворе, он подошёл к окну и выглянул наружу, ставя локти на подоконник и устремляя свой взгляд на слепых. Девчонка весело схватилась за рукав Синчэня и слегка потянула на себя, привлекая его внимание. Даочжан сразу же убрал топор подальше, вспоминая прошлый печальный опыт с ним. — Даочжан, даочжан! Ты не поверишь, что у меня есть. — Что же это? — искренне поинтересовался мужчина, слегка улыбаясь, слыша, как А-Цин радостно лепечет. — Я гуляла около рынка, и мне встретились богатые люди, они дали мне несколько паровых булочек! Очень вкусные. Я одну надкусила… — сказала она, а потом вложила в руку Синчэня одну булочку. — Попробуй, эта целая. Даочжан, конечно, был рад, что девочке дали еду, но его слегка насторожила такая щедрость от богатых людей. — А-Цин, — начал Синчэнь, — почему ты подумала, что они богатые? Девушка уже жадно жевала вкусную булочку, и лишь проглотив еду, продолжила: — Ну, тот, кто добр — богат душой, — ответила она, — ты же сам так говорил. Поэтому я образно их так назвала. Не важно, ешь, очень вкусно! Она продолжила жадно жевать булочку, пока даочжан ушёл в размышления. Сам бы он, разумеется, поделился едой с бедной слепой девочкой, и хотел верить, что любой поступил бы так же, но в то же время прекрасно понимал, что в мире достаточно плохих людей. Синчэнь вздохнул и наконец откусил булочку. Она действительно была вкусной, поэтому он откусил ещё один кусочек и, прожевав, спросил: — А-Цин, в городе в последнее время не безопасно, недавно там убили троих людей, и затем ещё с несколькими жестоко расправились… — проговорил он, не желая вдаваться в подробности, как именно расправились с другими. — Я прошу тебя, будь осторожна. — Не волнуйся, даоджан! Я очень осторожна. Никто меня обидеть не посмеет, — решительно заявила она, махнув своей тросточкой, словно мечом. — Пусть только подойдут, я им…! Сяо Синчэнь тихо засмеялся и протянул руку вперёд, находя макушку А-Цин. — Очень хорошо, — кивнул он, погладив девчонку по волосам. Сюэ Ян, наблюдавший за этой сценой из окна, недовольно хмыкнул, видя, что А-Цин даже не подумала о том, чтобы и с ним поделиться. Всё вкусное всегда даочжану, ну конечно! Отойдя от окна, он ушёл вглубь комнаты и улёгся на кровать, закинув ногу на ногу. Какими бы вкусными блюда Синчэня не были, он всё же хотел полакомиться мясом. В душе он ненавидел чрезмерную добродушность даочжана. Он же великий заклинатель, а даже денег не берёт за то, что всем помогает! Был бы тот умнее, они все уже давно бы каждый день мясо ели. Привычное постукивание бамбуковой тросточки А-Цин по полу заставило Чэнмэя раздражённо скривить губы и повернуться на бок — он совсем не желал смотреть на эту высокомерную девчонку. А-Цин подошла к кровати юноши и немного ворчливо окликнула Сюэ Яна: — Лентяй. Сюэ Ян не ответил, хотя в действительности хотел завязать ей язык, чтобы не бесила. — Повернулся бы хоть, когда еду предлагают. Услышав это, парень вдруг сразу же повернулся на другой бок, к девчонке, и приподнялся. А-Цин держала в руке паровую булочку и протягивала её вперёд, специально слегка нагрешив с направлением, чтобы не выдать себя. Взгляд Сюэ Яна упал на еду, и он слегка удивился тому, насколько только что ошибся насчёт девчонки. Он взял булочку в руку и кивнул, жадно откусывая кусок. Зрачки его самую малость расширились от наслаждения, когда он почувствовал сочную начинку из мяса. Как же давно он не ел столь вкусной пищи. — Мне дали три, не хочу много есть, а то толстой буду, — пояснила А-Цин, выдумав глупую причину для столь щедрого поступка. — Надо же, а я думал, что ты жадина. Правильно, толстой тебе быть нельзя, и так слепая, — колко ответил юноша по привычке. — Мог бы просто сказать спасибо! — недовольно бросила девчушка и отвернулась от паршивца, сложив руки на груди. Как только девушка отошла, Чэнмэй поднял взгляд на её уходящую фигуру и тихо сказал: — Спасибо. На это она лишь кивнула и, сопровождая свои шаги постукиванием трости, подошла к другой стене дома, где стоял её гроб, видимо, она собиралась прилечь и отдохнуть, а Сюэ Ян, спокойно жевавший булочку, решил всё же поинтересоваться, а за какие такие заслуги слепая девчонка получила столь вкусную еду. — А-Цин, — позвав её по имени, тем самым одновременно насторожив и обратив внимание на себя, юноша поменял позу, сделав её куда более расслабленный, и устремил взгляд на девчонку, — а за что это тебе булочки дали, а? Остановившись у гроба, положив на него ладони, девушка ответила, не оборачиваясь: — Я слышала, как эти люди что-то искали, спрашивали горожан, меня тоже хотели спросить, но увидели, что я слепая и мало чем могу им помочь, видимо, жалко стало, вот и угостили едой. Конечно же, она прекрасно видела и могла бы им помочь найти то, что они искали, но отказываться от бесплатной и такой аппетитной еды ей совсем не хотелось. — Что искали? Труп? — в шутку спросил юноша, вновь откусывая кусок от чудной булочки. — Ты тоже встречал их? — не скрыла удивления в своём голосе А-Цин. — Да, труп чей-то. Странные такие, зачем им труп? — она пожала плечами и наконец повернулась к юноше, опираясь спиной о бортик гроба. — Ещё что-то о заклинательстве болтали, я подумала, может они такие же, как и даоджан, вот и подошла поближе послушать. Кусок булочки застрял в горле, когда Чэнмэй вдруг решил сопоставить свои опасения, и понял, что, возможно, эти «добрые люди» были заклинателями из Ланьлин Цзин, которых послал Гуанъяо, решая убедиться в том, что пёс Сюэ Ян действительно мёртв. Нет тела — нет дела. Юноша невольно закашлялся, ударяя кулаком в грудь, чтобы еда прошла быстрее, но от этого лучше не стало. Неужели Гуанъяо до сих пор не успокоился? Плохо дело пойдёт, если Синчэнь отправится в город или на ночную охоту и наткнётся на заклинателей из клана Цзинь. Тогда его узнают, расспросят о том, о сём, а у даочжана-то опять паника наступит, и исход будет такой же: А-Цин в подмышку, юношу за ручку и бегом из города И, куда глаза глядят. Спокойной жизни и плану придёт конец. Нельзя этого допустить. Поэтому этим вечером Сюэ Ян не отпустил Синчэня на рынок, придумав какую-то глупость, и тот, к счастью, поверил, а вот с ночной охотой будет посложнее. Трое сидели у печки и грелись, занимаясь своими делами. Синчэнь, протерев свой Шуанхуа, обернул его в белоснежную ткань, словно уже собирался уйти из дома ещё до того, как девчонка уснёт. Пришлось и тут его останавливать. — Даоджан, скучно так. Сидим, молчим. А хочешь, я расскажу вам сказку, — весело начал юноша, хитро улыбаясь и обводя взглядом свою слепую компанию. На удивление, это остановило Синчэня, и он присел обратно на деревянный стульчик, осторожно сложив руки на коленях, готовясь слушать. А девчонка вдруг заулыбалась и тоже не отказалась послушать что-то перед сном. — Да-да, расскажи! Расплывшись в довольной ухмылке, Сюэ Чэнмэй уселся поудобней, прислонившись спиной к стене и положив руку на согнутое колено. Он, на самом деле, не был мастером рассказывать сказки, ему необходимо было задержать Синчэня, поэтому парень решил рассказать историю о мальчике-сироте. — Жил-был один мальчик… — начал юноша рассказ о ребёнке, который очень любил конфеты, но он был нищим, у него не было ни денег, ни родителей, поэтому не мог себе позволить есть сладости. Когда вдруг на его пути появилась надежда в виде незнакомца, что за помощь ему предложил отдать целый кулёк конфет, маленький мальчик очень обрадовался и сразу согласился. Стоило ему выполнить поручение — отнести письмо другому мужчине, так тот, прочитав записку, избил мальчишку да оттаскал за волосы. А когда ребенок вернулся к человеку, что дал ему это задание, он никого не увидел. Его обманули. Дали надежду, а потом отняли её, сделав его жизнь ещё хуже, чем та была раньше… — Неужели он не мог дать сдачи! — втиснулась в рассказ А-Цин, негодуя от несправедливости по отношению к ребёнку. — Я бы на его месте!.. — она замахала тростью в руке, чуть ли не задевая сидящего неподалёку Синчэня, что всё это время слушал рассказ молча. — Брось, на его месте ты бы тоже валялась в слезах, — хмыкнул Сюэ Чэнмэй, отвернувшись в сторону. Девчонка точно не переживала такого же случая, раз была столь уверена, что можно было так просто что-то сделать в отместку. — Не правда, я не так слаба характером, как тот мальчик! — возмутилась она. — Уж я бы этому обманщику!.. Казалось, она снова была готова пойти в словесную атаку, поэтому Синчэнь поспешил поумерить её пыл: — Тише-тише, А-Цин. Уже очень поздно, ложись лучше спать. Закрыв глаза и покачав головой, девчонка попыталась успокоить свои эмоции, а затем постучала тростью о пол, слегка хмыкнув: — Не смогу уснуть, будут сниться всякие негодяи, что маленьких детей обманывают. — Побей их во сне, — съязвил чуток Сюэ Ян, поднявшись с места. Заклинатель в белом вздохнул и встал со стула, медленно подходя к А-Цин. Он помог ей забраться в гроб и укрыл одеялом. — Спи, А-Цин, — ласково сказал Синчэнь, делая шаг назад. Девчушка кивнула и закрыла глаза, поджимая под себя ноги, чтобы было куда теплее. Немного постояв около гроба, заклинатель обернулся в сторону кровати Сюэ Яна. — Юноша, — Синчэнь хотел что-то сказать ему, но совсем не услышал его присутствия. Казалось, единственным звуком в доме было лишь тихое дыхание А-Цин, тогда он и понял, что в комнате юноши нету. Покинув хижину, снаружи он встретил лицом прохладный ночной ветерок. Пройдя чуть вперёд, мужчина остановился и тихо сказал: — Тем мальчиком, что любил конфеты — был ты? Сюэ Ян, заметив, что даоджан встал около него, тихо вздохнул, а затем натянул улыбку: — Как догадался? — Это было несложно, — спокойно ответил Синчэнь. — Должно быть, это сильно повлияло на тебя. Не нужно жить прошлым. Сейчас у тебя всё хорошо. Так и не решившись повернуть голову в сторону стоящего рядом заклинателя, юноша промолчал. Не то, чтобы он жил прошлым, просто эта несправедливость уж слишком его раздражала. Но сейчас он не слишком беспокоился об этом, хотя бы потому, что все его обидчики уже были мертвы. — Жалко мальчишку, да? — спросил Сюэ Ян, наконец посмотрев на даоджана. Он вдруг заметил, как на белоснежных повязках Синчэня внезапно снова проступили едва заметные алые пятна. Неужто для праведника Сяо это было настолько большим эмоциональным потрясением? Так опечалился от одного глупого рассказа? И без слов было понятно, что Синчэню было жаль его. С самого детства не иметь семьи, дома, вместо помощи получать отовсюду отторжение и ненависть… Для такого человека, как Синчэнь, что был воспитан в хорошем месте, и имел все блага, это было действительно большим потрясением. Странное ощущение пробежалось по телу юноши, когда он увидел алые пятна. Он шагнул ближе и положил руку на плечо мужчины. — Даоджан, ты чего? Это же просто рассказ. Неужели, тебе и вправду настолько жаль мальчика… меня? — Мне жаль, правда жаль, — кивнул Синчэнь, стараясь сдержать дрожь собственных губ, когда он это говорил. Обладая сильной эмпатией, даоджан Сяо Синчэнь мог хорошо понимать чувства того юнца, которого избили. Хотя со стороны выглядело так, словно это Синчэнь чувствовал себя виноватым в том, что случилось много лет назад. Чэнмэй не смог подобрать слов. Он впервые видел человека, который так сильно ему сочувствовал и понимал его. А если бы он продолжил свой рассказ, говоря, что потом убил всех тех, кто ему навредил, был ли Синчэнь так же солидарен, как и сейчас, или же отвернулся бы от него? Проверять не стал, не хотел… — Глупый даочжан! — весело сказал Сюэ Ян, хлопая рукой по спине заклинателя. — Что было, то прошло. Ты же сам сказал, что сейчас всё хорошо, так что я и не расстраиваюсь. Ну! — он сделал шаг в сторону, вставая прямо перед слепцом. — Раскис так, словно тебя побили, а не меня, — он дотронулся пальцем до чужой щеки, слегка нажал, чтобы уголок губ приподнялся и это было похоже на улыбку. — Улыбающийся ты мне нравишься куда больше, чем опечаленный. И секунды не прошло, как и второй уголок губ Сяо Синчэня поднялся. Наконец, вместо того, чтобы убегать от юноши, пряча лицо в пол, мужчина снова улыбнулся ему своей невинной улыбкой. Сюэ Ян решил, что, может, хотя бы после этого диалога даочжан перестанет избегать его опять. — Вот так… — юноша и сам не заметил, как улыбнулся в ответ. — А теперь возвращайся в дом и меняй повязку. Испачкалась. Мужчина коротко кивнул, тогда Чэнмэй и убрал свою руку от чужой щеки. Вернулись они вместе, Сюэ Яну было необходимо проследить за тем, чтобы Синчэнь не покинул сегодня дом. Когда Сяо Синчэнь уселся за стол, юноша встал позади него и тихо сказал, чтобы не разбудить А-Цин: — Оставайся сегодня. Не ходи никуда, а. — Мне нужно, — казалось, что этот ответ вышел твёрже, чем все прошлые. — Не нужно, — решил поспорить Сюэ Ян. — На улице холодно. Хоть раз останься ночью дома и поспи. Если ты сляжешь с горячкой так же, как и я недавно, то кто будет заботиться обо мне и девчонке? Одна слепая, второй — я. Сгинем. Не то, чтобы Сюэ Ян и впрямь считал себя слабым и неспособным выжить без Синчэня. Просто присущая ему лень давала о себе знать, когда еды не было и приходилось что-то готовить. Девчонке бы нож он не доверил, а вот даоджан — самый подходящий вариант для их домашнего повара. Но Синчэнь не верил в то, что мог заболеть, потому покачал головой и протянул руки к затылку, чтобы развязать белоснежную повязку. Однако, его остановила ладонь юноши. Тот сам потянул за конец и позволил ленте упасть с лица на чужую ладонь. Он не смотрел на лицо Синчэня в этот момент, продолжил стоять позади него. — Зачем же ты так говоришь? — тихо спросил Синчэнь, слегка сжимая свою повязку пальцами. — Потому что не сможем без тебя, правда. С легкой улыбкой на губах мужчина кивнул и принялся стирать свою повязку в прохладной воде, что обычно стояла на столе, на всякий случай. К счастью, повязка сегодня не была особо грязной, так что долго ему возиться со стиркой не пришлось. Пожалуй, юноша мог бы уже давно вернуться в кровать и отдохнуть, но он предпочёл стоять над душой Синчэня, наблюдая за тем, как его тонкие пальцы тёрли белую ткань, периодически опуская в воду. — В любом случае, побудь хоть раз дома и отдохни. Слепышка о тебе так заботится, а ты себя не жалеешь, — бросил Чэнмэй, развернувшись в сторону своей кровати. Он не дождался ответа от мужчины и пошёл прилечь. Заклинатель Сяо поджал губы, задумываясь над его словами; неужели в глазах юноши он выглядел таким беспечным и не заботился о себе вовсе, только о других? Пальцы, опущенные в воду, слегка закололо от холода, и даос сразу же вынул их. Прохлада отрезвила его, и он принял решение, что сегодня ночью он всё же останется дома и отдохнет. Когда он разобрался со своей повязкой, немного подождав, пока та подсохнет, он вернул её на законное место и встал из-за стола. Сюэ Ян, услышав это, сразу же открыл глаза, даже слегка приподнялся, словно уже был готов пойти останавливать упрямого заклинателя снова. Однако, не пришлось: Сяо Синчэнь поправил свои одеяния и прошёл к одному из гробов. Видимо, тот негласно принадлежал ему, кто знает, сам Чэнмэй никогда не видел, где спал мужчина. Внимательные глазки юноши неотрывно следили за действиями Синчэня, и он успокоился лишь тогда, когда тот улёгся в гроб, собираясь спать. Надо же! Послушался, наконец. Теперь-то Сюэ Ян мог спать спокойно, не думая о том, что даочжан на ночной охоте вдруг встретит кого-то из других заклинателей, и эта встреча, в конечном счёте, приведёт к казни Чэнмэя. Ему сложно было заснуть с мыслями о том, что его когда-нибудь поймают и будут готовы лишить жизни… снова. Однако, через некоторое время усталость взяла своё, и юноша провалился в сон. Наутро Сюэ Ян лениво распахнул глаза. Всё ощущалось слегка по-другому, видимо, потому, что сегодня его не разбудил шум девчонки, которая каждое утро, то и делала, что хлопотала возле Синчэня, встречая его после ночной охоты, или же просто от скуки ходила по дому, стуча своей тростью по полу, да шаркала ногами, словно специально не давала спать ненавистному паршивцу. С чего вдруг решила затихнуть сегодня, кто знает? Пусть лучше молчит. Подняв корпус с кровати, юноша потянулся и зевнул, осматривая комнату. Было пусто. Он растерянно положил ладонь на кровать, собираясь подняться, как вдруг почувствовал, что положил её на что-то твердое. Опустив туда взгляд, он заметил две небольшие конфетки. Его глаза сразу же загорелись, он тут же схватил одну, раскрыл обёртку и положил в рот, наслаждаясь любимой сладостью, тающей во рту. Он не ел конфет уже долгое время, и думал было, что ещё нескоро полакомится своими любимыми вкусностями. Однако, неожиданная эйфория спала, когда он задумался о том, откуда появились эти конфеты. Слепышка А-Цин точно уже давно все его конфеты съела, а Синчэнь… В голову будто молния ударила, когда он понял, что это сделал даочжан. Тот точно ходил на рынок. Не ночью, так утром! Сразу же стало понятно, почему так тихо дома… В панике схватив вторую конфету, Сюэ Ян спрятал её и вскочил с кровати, чуть споткнулся, влетая в впереди стоящий гроб, принадлежащий А-Цин. Её там тоже не было. Тогда, оттолкнувшись руками от него, он выбежал на улицу, чуть ли снова не падая, когда перешагивал через высокий порог. Прохлада сразу же освежила его, и он быстро пробежал глазами по пустому двору. Казалось, в такую панику он никогда не впадал. Сюэ Ян не хотел этого… нет, не сейчас, Синчэнь не мог бросить его. Только не сейчас. Кулаки его невольно сжались, так, что кожа на костяшках побелела. Всего один рассказ, одна ошибка, и он потерял его.