Пока горят благовония

А в это же время, недалеко ушедший Сюэ Ян с Шуанхуа в руках, по обыкновению, нашёл для себя место на ветке дерева, произрастающего возле храма. Отсюда ему открывался хороший вид на окно, через которое можно было лицезреть происходящее внутри строения. Одну ногу поставив на ветвь, а вторую лениво свесив, он в душе безудержно смеялся, радуясь своей безумной идее, осуществить которую, на его удивление, удалось без особых сложностей, и она не сорвалась, по глупости, как прошлая. Праведник Сяо в его глазах был чистым и невинным. Таким правильным, что аж тошнило, и Чэнмэй ещё во время первой их встречи проникся ненавистью к этому даочжану. Поначалу, он вынашивал идею заставить Синчэня убивать людей, обманывая его глупый меч, осыпав трупной пылью живых да вырвав тем языки, чтобы они были похожи на мертвецов. Но план провалился прямо на старте из-за его неосторожности. Раз не получилось поквитаться с даочжаном одним способом, то нашёлся другой, куда более изощрённый. Осквернить самое дорогое, что было у Сяо Синчэня — его честь, ту напускную праведность, которой он придерживался. Сломать его снаружи и изнутри, забрав всё, чем он дорожил, заставить его возненавидеть самого себя… Единственная сложность его плана, как думал Чэнмэй, заключалась в том, чтобы забрать у Синчэня меч, лишив того возможности защищаться. Но, как оказалось, даос смог отдать ему оружие даже без колебаний, видимо, настолько проникся доверием. Ох уж этот добрый глупец… Пока Синчэнь слеп и безоружен, он будет совершенно бесполезен против группы крупных мужчин с явно плохими намерениями. Не зря Сюэ Ян щедро заплатил тем бандитам, втягивая в эту авантюру. Деньги решают всё — за солидное вознаграждение они легко согласились надругаться над человеком, на которого указал их наниматель, наплевав на то, что жертвой непристойных действий должен был стать мужчина. Хотя, с другой стороны, чего им о собственной чести беспокоиться? Жизнь их и так далеко не идеальна. Смотря в окно заброшенного даосского храма, Сюэ Ян слышал шум, гомон и звук падающих металлических предметов. Конечно, он видел, как сопротивлялся праведный даос, отбиваясь от чужих рук. Хватался за одежды незнакомцев, пытался оттолкнуть от себя, не скрывая на лице ужаса от происходящего. Пожалуй, глядя на этот победный «спектакль», Сюэ Чэнмэй должен был расхохотаться вовсю и наслаждаться местью с яркой ухмылкой на губах, однако, на его лице не промелькнуло и намёка на радость. Он замер на одном месте, следя за мельканием белоснежных одежд в окне вперемешку с грязными тёмно-серыми. Мужчины хватали Синчэня за руки, тянули к себе, пытаясь усмирить его сопротивление, а тот, как бы больно и неприятно ему ни было в тот момент, всё равно не сдавался. Вот, один мужчина занёс руку для удара и «наградил» даочжана звонкой пощёчиной, из-за чего тот с грохотом повалился на пол, чуть ли не роняя подставку с горящими в тот момент благовониями, запах которых распространился по всему помещению. Наблюдавший за этой сценой А-Ян вместо удовлетворения от увиденного получил лишь странные чувства, сдавливающие его грудь и учащающие сердцебиение. Видеть Сяо Синчэня таким было… больно? Он сопротивлялся собственным мыслям, но те, однако, его не слушались, и воспоминания нахлынули одно за другим, беспорядочно показывая всё, что даочжан сделал для него. Его чёртова лучезарная улыбка, нежные руки, касавшиеся тела юноши, когда заклинатель обрабатывал его раны, ласковые слова, добрые поступки… Всё это, чёрт возьми, так забило голову Сюэ Яна, что ещё чуть-чуть, и он точно свалился бы с дерева, если б только не держался одной рукой за ствол. Почему именно сейчас в нём проснулось нечто вроде совести? Нечто, раздающееся в голове укоризненным вопросом: «Как ты мог так поступить со своим дорогим даочжаном, который столько времени заботился о тебе?». Едко выругавшись, юноша ударил кулаком по дереву в попытке успокоиться, твердя самому себе, что то, что он делает — правильно. Синчэнь сам виноват, что нарвался… «Скорее всего, это и вправду была моя вина…» — пробежались слова даочжана в мыслях Чэнмэя. Да этот праведный дурак и сам знает, что виноват! Значит, заслуживает… «Зачем мстить? Можно простить и забыть…» — теперь в голове пронеслись слова мальчишки А-Яна, которого Сюэ Ян встретил в городе, когда убивал троицу ублюдков. Всё это время он упивался мыслью о предстоящей сладкой мести, оттягивал время, отсрочивая план, давая себе чуть больше времени насладиться покоем и безмятежностью, он даже и не задумывался о том, чтобы забыть про это и простить… Но сейчас возникшее в душе смятение душило его, рвалось наружу, путая мысли. С ним происходило что-то странное, и он это понимал. Хотелось кричать, метаться туда-сюда, ударить себя, в конце концов, чтобы прекратить это самобичевание, но он не мог. Стоило ему вернуть взгляд в сторону окна и заметить, как мужчины издевались над даосом, и сердце его снова сжалось до боли, от которой аж дышать стало сложно. В нём начинала вспыхивать злость, и снова же не на самого себя, а на тех, кто трогал Синчэня. Их грязные руки касались его белоснежных одеяний, которые даочжан всегда так бережно и внимательно выстирывал. Они портили его, портили святой образ, к которому Сюэ Ян так привязался. Закрыв лицо рукой, юноша усмехнулся, затем нервно, почти истерически засмеялся, не понимая, что с ним творится. Даочжан Сяо Синчэнь, человек, которого он возненавидел с первой встречи, человек, что спас его у дороги в город И, человек, которого он называл А-Чэнь. И что с ним теперь?.. Убрав руку с лица, Сюэ Ян вновь устремил взгляд в окно. Он увидел, как сломленный, лежащий на полу почти без сил, окружённый здоровыми мужиками Синчэнь всё ещё пытался сопротивляться. Белоснежная, словно символ непорочности, повязка на его глазах окрасилась в багряно-красный цвет, и сама кровь, будто слезы, стекала вниз по щекам. Бандиты пока не перешли черту, откладывая самое интересное напоследок, но внешняя чистота Синчэня уже была испорчена чужими прикосновениями и кулаками. Юношу смущало лишь одно: почему даочжан Сяо не звал на помощь, почему не кричал, пытаясь привлечь внимание? Неужто думал, что это бесполезно, или боялся привлечь внимание мертвецов, о которых сам Сюэ Ян упомянул ранее? Стиснув зубы и вцепившись пальцами в шершавую кору дерева, Сюэ Чэнмэй нахмурился, когда воспоминания в его голове стали ярче. Мелькали самые приятные моменты, связанные с Синчэнем, даже вчерашний поцелуй всплыл в мыслях парня, вызывая новую бурю эмоций. Голос Синчэня, сладкий и нежный, всё повторял: «А-Ян, А-Ян, А-Ян»; и юноша из последних сил сдерживал странное чувство, смешавшее в себе ревность, жалость и неистовую ярость. Сюэ Ян никогда не сомневался в том, что собирался делать. Всё было просто: у него возникал план мести — он исполнял его. Всё это время, проведённое с даочжаном, ни вчера вечером, ни сегодня утром, ни даже тогда, когда он вёл его к этому храму, у него не было ни малейшего повода задуматься о том, что то, что он делает — это не то, чего он хочет на самом деле. Но сейчас, наблюдая, как грязные ублюдки истязают Синчэня, и утопая в воспоминаниях, Чэнмэй сходил с ума, не зная, как ему поступить. Он. Не. Хотел. Этого. «Ну же, назови моё имя. Выкрикни его! Скажи, что я тебе нужен!» — про себя говорил он, наблюдая за тем, как чужие руки схватили тонкое тело заклинателя, разрывая белую ткань на воротнике. — «Попроси меня помочь тебе». Крепко сжимая в кулак свободную ладонь, впиваясь ногтями в мягкую кожу до такой боли, что, вероятно, там остались отметины и, может быть, даже выступила кровь, Сюэ Ян продолжал мысленно просить даочжана позвать его. И ожидания не прошли даром. Синчэнь был настолько сломлен, что, собрав свои последние силы, он всё же закричал: — А-Ян! В голове юноши возникло что-то вроде вспышки, стоило ему услышать этот умоляющий крик о помощи. Его хватило, чтобы он решил вмешаться, откладывая месть на потом и убеждая себя, что он разберется с даочжаном другим образом, но уж точно не таким. В это время в храме, прямо в том месте, где обычно молятся, совершались невероятно грязные действия — настоящее вероломство. Сяо Синчэнь места себе не находил, поскольку впервые оказался в столь мерзкой ситуации. Всё его тело дрожало от ужаса и боли, которую ему причинили, его ладони упирались в нависающие сверху тела, из последних сил отталкивая в попытках защититься, и он снова, набрав в лёгкие воздух, позвал юношу. Его голос надорвался… В это мгновение кто-то, подобно порыву шквального ветра, распахнул скрипучие двери и влетел внутрь. От неожиданного появления неизвестного, мужчины замерли, оставаясь в одном положении, и всмотрелись в темноту помещения. А затем один из группы истошно завопил, когда сверкнувшее в тени лезвие меча с морозными узорами перерезало тому глотку. Кровь хлынула фонтаном, чуть ли не попадая на других его товарищей. Те тоже всполошились и вооружились, отставая, наконец, от беспомощного Синчэня. Сюэ Ян двигался быстро, его тень лишь успевала мелькать перед глазами тех, кого он тут же безжалостно лишал жизни, пронзая мечом. Они даже не успели заметить, кто именно это был, а если бы успели, то точно бы стали кричать что-то вроде: «Ты же сам нас нанял! Какого черта?!». Удача была на стороне Чэнмэя. Совершенно потерянный Синчэнь не понимал, что происходит, лишь слышал мучительные крики и взмахи меча, разрезавшего воздух. Люди вокруг него умирали один за другим, но он сам оставался целым и невредимым. Что это было? Он слегка приподнялся, вставая на колени и пошарил руками по пыльному и грязному от крови полу, будто бы ища что-то. Его трясущаяся рука дотронулась до чьего-то сапога, и он сразу же отдёрнул её, понимая, что человек стоял вертикально, а значит, это был тот, кто убил всех остальных. — Сжалься… — тихо вымолвил Синчэнь прерывистым неуверенным голосом. Стоявший перед ним Сюэ Ян тяжело дышал, глаза его были налиты кровью, и в них словно горел огонь безумия. Адреналин в нём зашкаливал так же, как и остальные чувства, из-за которых он сходил с ума, даже не понимая того, что делает. Лезвие Шуанхуа было окрашено чужой кровью. Та плавно стекала вниз, капая на дряхлые деревянные полы. Из-за резких и быстрых перемещений Сюэ Яна недавно зажжённые благовония потухли и теперь потихоньку тлели, прекращая источать сладкий запах. Сейчас юноша не мог вымолвить и слова, его собственное сердце, казалось, безудержно стучало о грудную клетку, не желая успокаиваться, дыхание сбилось, а в горле неприятно запершило. Он смотрел вниз, на потрёпанного Сяо Синчэня, который испуганно стоял на коленях пред ним и дрожал, как осиновый лист. Его прежде безупречное белоснежное ханьфу было испачкано пылью и кровью, в некоторых местах порван подол, где-то — воротник, чуть ли не открывавший воздуху его бледную кожу груди и плеч. Волосы были спутаны, от его идеальной прически, которую он носил всё это время, не осталось ничего схожего. Лента, закрывавшая глаза, пропиталась кровью, которая местами потемнела и даже запеклась. Этого Сюэ Ян добивался? Бросив чужой меч на пол, А-Ян опустился на колени перед мужчиной и протянул к нему руки, тихо произнося: — Синчэнь, это я. Услышав знакомый голос, даочжан вскинул голову, словно мог посмотреть на того, кто перед ним. Его губы вновь задрожали в попытке вымолвить хоть что-то, но с его уст слетел лишь лёгкий непонятный шёпот. Сюэ Ян хотел коснуться чужих плеч, словно собираясь успокоить, однако, ни одна из его рук так и не дотронулась до Синчэня, они зависли в воздухе, выражая нерешительность. «Синчэнь, это я?» — мысленно переспросил парень сам себя с укором, — «Кто — я? Человек, который заставил даочжана испытать подобное?». — А-Ян… — наконец произнёс Синчэнь, сам вдруг протягивая свои руки вперёд, хватаясь за предплечья юноши в поисках поддержки. Ладони Сюэ Яна вновь сжались, стоило ему только увидеть выражение лица мужчины в этот момент. «Ну, давай, обвини меня во всём, скажи, что это я виноват — забрал у тебя меч, отправил в непонятное место, где на тебя напали. Скажи, что ненавидишь меня», — думал Чэнмэй, ожидая любых слов от Синчэня. Губы того снова раскрылись, но больше он ничего не произнёс, хватка его на предплечьях юноши ослабла, и Сюэ Ян понял, в чём дело. Он подхватил Синчэня, не давая тому упасть в лужу крови, что растеклась рядом. Не выдержав потрясения, даочжан Сяо потерял сознание. Ну и хорошо, может быть, это и к лучшему. Сюэ Чэнмэй посмотрел на обмякшее тело в своих руках и прислонил его к своей груди, словно обнимая: — Ничего, даочжан, ничего… — шептал юноша, нервно поглаживая чужие спутавшиеся волосы. — Я больше не позволю другим касаться тебя… Никто из нанятых Сюэ Яном мужчин не остался в живых, теперь они, пронзённые мечом, лежали на полу заброшенного храма, и, вероятно, их останки даже собственная родня не найдёт. Чэнмэй не стал лишать их конечностей и издеваться над их трупами, хотя вполне мог бы, чтобы выместить всю свою злость. Но вместо этого он решил позаботиться о Синчэне и отнести его домой. Там, в стенах похоронного дома, который стал их надёжным убежищем, было тихо и спокойно. А-Цин спала и ни о чём не подозревала. Сюэ Ян на руках принёс даоса в комнату и уложил на свою кровать, бережно убирая растрёпанные волосы с его побледневшего лица. Решая привести даочжана в порядок, юноша, для начала, подогрел воды и поставил небольшой тазик у кровати. Решил начать с его лица, счищая застывшую кровь с чужих щёк и губ, осторожно проводя влажной тканью по ним. Затем он, слегка приподняв тело спящего, причесал его волосы, чтобы те, наконец, выглядели опрятно. Так, потихоньку, он восстанавливал прежний вид Синчэня. Однако, когда дело дошло до пропитанной кровью повязки, скрывающей пустые глазницы мужчины, Сюэ Ян застопорился, не решаясь её снять. Сам даочжан нередко говорил о том, что это зрелище не из лучших, и никогда не позволял ни А-Цин, ни А-Яну помогать ему с этим делом. Но сейчас тот был совершенно не в состоянии что-либо сделать, а кровь, неприятно прилипшую к векам под повязкой, нужно было как-никак убрать, чтобы полностью вернуть «чистоту» этому даосу. Поэтому, решительно вздохнув, юноша потянул руку к ленте, развязал её и снял, открывая своему взору полноценное лицо Синчэня. Некогда, заклинатель Сяо имел красивые глаза, которые всегда на всё смотрели мягко, но при этом рассудительно. Теперь же, вместо них зияла пустота. Вновь в мыслях проклиная даочжана Сун Ланя, Сюэ Ян принялся осторожно проводить смоченной тканью по нижним векам, тщательно вытирая запёкшуюся кровь. Закончив с этим, он нашёл новую повязку, там, где Синчэнь обычно прятал бинты. Повязал ее поверх глаз даочжана, и вот, теперь он снова был похож на себя. Или же почти… Одежда его по-прежнему была измазана, разорвана в некоторых местах, на кистях его рук виднелись красные отметины от пальцев тех мужчин, что грубо хватали его, притягивая к себе, а на щеке всё ещё цвёл след от пощёчины. — Ха… Ха-ха… — Сюэ Ян тихо засмеялся и опустился на колени возле кровати Синчэня. — Даочжан Сяо теперь не так чист и невинен, как раньше… — шептал он, хватаясь руками за испорченную белую ткань. — Надо снять… постирать… нет! Лучше сжечь. Да, я сожгу это. Чуть наклонившись вперёд, юноша принялся разбираться с завязками на поясе, и уже было потянул за воротник, оголяя чужую кожу, как вдруг заметил, что рука Синчэня слегка дрогнула, а потом и его брови нахмурились, предшествуя пробуждению. Замерев на месте в одном положении, Чэнмэй уставился на лицо Синчэня, ожидая того, что он скажет. Первым начинать не хотел, да и в голове было пусто, что уж там говорить? Казалось, губы даочжана с небольшой дрожью приоткрылись, он собирался что-то сказать, однако, и секунды не прошло, как они вновь сомкнулись, а уголки печально сползли вниз. Сложно было понять, заснул ли он снова, или просто решил ничего не говорить. — Даочжан? Синчэнь не ответил. Наверное, опять уснул. Поэтому юноша решил продолжить начатое и снять с него одежду, однако, его остановила чужая ладонь, что нежно обхватила его запястье: — Оставь, — попросил мужчина, а голос его казался таким тихим, что можно было спутать с лёгким порывом ветра в поле. Крепче сжав пальцами ханьфу Синчэня, Сюэ Ян наклонился ближе к Синчэню, собираясь что-то сказать, поспорить с ним насчёт этого. Однако, переосмыслив то, что он только что делал, ослабил хватку и отпустил чужую одежду. Ночь быстро сменилась утром, и надоедливые птицы за окном, устроившиеся на ветке дерева возле окна похоронного дома, затянули своё пение, разбудив Сюэ Яна, что клевал носом возле кровати, до сих пор сидя на коленях и подперев лицо рукой. Спал он плохо, мысли, словно надоедливый учитель, зачитывающий правила и наставления, заполнили его голову, взывая к совести за случившееся. Мучаясь от этого, юноша так и не получил желаемого отдыха, а назойливые трели птиц за окном напрочь лишили его возможности заснуть. Потерев руками слипшиеся и болящие от недосыпа глаза, Чэнмэй зевнул и посмотрел на спящего Синчэня. Сложно было понять, спит слепец или нет. Дышит, но не двигается, ничего не говорит. «Слепышка проснётся, и Синчэнь снова станет таким, как раньше, опять станет улыбаться и пойдёт готовить завтрак», — подумал юноша, поднимаясь с колен на ноги, но те предательски загудели — затекли за ночь, и он чуть не повалился обратно на пол. Недовольно поморщившись, Сюэ Ян ещё немного постоял, приходя в себя, ожидая, когда кровь вернётся к ногам, а затем пошёл, как ни в чём не бывало, рубить дрова, чтобы печь к пробуждению даочжана уже была затоплена, и тот смог с лёгкостью приготовить завтрак. Утренняя рутина для него уже была обычным делом: прибраться, нарубить дрова, помочь Синчэню с готовкой — всё это было для него легче лёгкого, и за эти дела он поутру получал вкусные конфеты. Сегодня же он ничего не получил… А-Цин вскоре проснулась и бодро выпрыгнула из своего гроба, хватая тросточку, что покоилась рядом. Слегка потянувшись, она осмотрелась и увидела, что даочжан не солгал, вернулся, и теперь спит на кровати. Правда, её слегка смутило то, что мужчина спал на кровати паршивца, а того самого не было, но если этот гад затерялся где-то в лесу или, может, навернулся с крутой лестницы и это его сделали подношением для Будды, то она наоборот будет только рада этому. Стоило ей только окрасить своё милое личико улыбкой, как вдруг скрипнула входная дверь. Вспомнишь солнце — вот и лучик. Сюэ Ян прошёл в комнату и, даже не обращая внимание на проснувшуюся девчонку, подошёл к кровати Синчэня. Он посмотрел на него некоторое время, его ладони то сжимались в кулак, то разжимались обратно, и это заметила девчонка. Паршивец вёл себя странно, и это насторожило её. Сразу же вспомнились вчерашние волнения, и она в голове уже стала представлять, что с даочжаном по пути что-то случилось. Не тая интереса, А-Цин опустила трость и, постукивая ею по полу, подошла ближе к кровати, где спал Синчэнь. Лежал он на спине, аккуратно сложив руки на животе, ну словно труп, которого в гроб положили, не иначе. Стоило девочке оказаться на расстоянии вытянутой руки, как ей наконец удалось разглядеть детали на теле Синчэня. Она пришла в ужас, когда увидела разорванную одежду даоса. Неужели, это он упал с лестницы, хотя, учитывая его слепоту, это было вполне возможно. Подавив в себе удивлённый вздох, А-Цин продолжила путь вперед, притворяясь, что не видит куда идёт. Тогда, стоило ей приблизиться ещё чуть-чуть к кровати, как ей преградила путь рука Сюэ Яна, в которую она и упёрлась. — Что случилось? — спросила девушка, смотря пустым взглядом прямо. — Даочжан спит, не мешай ему. — Что случилось? — повторила она более настойчивым голосом, интонацией указывая, что она желает знать, почему именно даочжан, человек, который встаёт вместе с первыми лучами солнца, вдруг лежит в кровати чуть ли не до полудня. — Путешествие до храма выдалось долгим, а путь назад заполненным ходячими мертвецами. Он просто устал, — соврал Сюэ Ян, и не только для того, чтобы девчонка не шокировалась от случившегося, но и для того, чтобы избежать ненужных вопросов и болтовни. — Просто устал… — чуть тише повторил юноша словно самому себе, а затем повернулся к А-Цин, вернув лицо в прежнее высокомерное состояние. — Не доставай его сегодня. Он, как проснётся, приготовит завтрак. — Раз такое дело, — слегка нерешительно начала А-Цин, начиная глазами замечать и другие детали в Сяо Синчэне. Может, Сюэ Ян и убрал вчера почти все следы, но некоторое всё же не удалось скрыть, — то я не буду беспокоить даочжана. И сама могу завтрак приготовить, — последнее она сказала уже чуть решительнее. Готовить самой ей было куда выгоднее, ведь ту еду, что она сделала под своим присмотром, она могла есть и не бояться того, что этот паршивец мог туда подсыпать что-то. Спорить Чэнмэй не стал, лишь махнул рукой и ответил: — Я уже затопил там печь. Только попробуй спалить кухню, — проговорил он, слегка пригрозив ей. — Тьфу на тебя! — топнула ногой девчонка и, развернувшись, пошла прочь из комнаты. Тоже задумываясь над тем, почему Сяо Синчэнь по-прежнему спит, Сюэ Ян словил себя на мысли, что он, по какой-то необъяснимой причине, волнуется об этом даосе. Неужто тот так сильно ослаб, что способен валяться в постели до обеда, чего никогда себе не позволял ранее. Слегка поколебавшись, юноша всё же решил разбудить мужчину. Дотронувшись до чужого плеча, он слегка потряс его: — Сяо Синчэнь, просыпайся. — Я не сплю, — ответил голос, и Чэнмэй тут же убрал свою руку, слегка недовольно уставившись на слепца, который, оказывается, всё это время не спал. Так почему притворялся тогда? Зачем лежит тут до сих пор? — Утро уже давно. Почему не встаёшь? — Я не хочу, — прозвучал кроткий ответ, и снова неприятная тишина наполнила комнату. Непривычно было слышать от даочжана то, что он чего-то не хочет, или видеть, как он лежит на кровати, не желая вставать и заниматься какими-то делами, от которых он никогда не отказывался, что бы ни было. Спрашивать «почему?» было совершенно глупо, Сюэ Ян и сам понимал это. Поэтому, вместо вопросов, он лишь молча кивнул и уставился на слепца, ловя глазами любые намёки на движение его губ или бровей. Действительно казалось, что Синчэнь спал. Ответил одно-два слова, и снова ушёл в мир грёз. — Слепышка пошла готовить нам завтрак, надеюсь, что её каша опять не слипнется в бессмысленный комок, как было однажды, — попытался отпустить шутку Чэнмэй и сразу же переместил взгляд на губы, уголки которых должны были приподняться в привычной улыбке, как только Синчэнь оценит шутку. Но чужие губы даже не дрогнули, отчего Сюэ Яну стало не по себе. Всегда улыбающийся, нередко смеющийся от любой глупости, что отпустит юноша, даочжан не показал и намёка на веселье. — А-Цин может опять что-нибудь поджечь, может, лучше ты приготовишь? — задал вопрос юноша, решая проверить, какой будет реакция Синчэня на такое. Но снова не услышал ни слова в ответ. — Да она точно сожжёт кухню! — громкость его голоса непроизвольно повысилась, чуть ли не раскрывая его настоящий тембр. — Даочжан, да что с тобой такое? — спросил он пытаясь привести в чувства Синчэня, чтобы тот хоть на что-то отреагировал, но всё тщетно. Брови мужчины лишь слегка сгустились, словно громкий звук вызывал у него головную боль. Заметив это, Сюэ Ян громко вздохнул и постарался больше не выходить из себя. — Хорошо-хорошо… — он нервно потёр виски, пытаясь сосредоточиться. Его начинало жутко бесить то, как себя вёл Синчэнь. Это холодное в некоем роде безразличие ему не нравилось. — Не хочешь — не готовь, отдыхай. Сюэ Ян заходил по комнате, не зная, чем ему заняться, Слепышка готовила на кухне, лезть к ней он не хотел, а то и вправду, стоит ему появиться, как та подпрыгнет от испуга, и всё, кухне настанет конец. Остановившись посреди комнаты, он повернулся к Сяо Синчэню. — Твоя одежда порвана, может, мне принести тебе новую? Переоденешься. — Принеси, — тихо ответил даочжан. Когда же юноша принёс сменную одежду, мужчина, наконец, соизволил осторожно подняться и принять сидячее положение, и протянул руку вперёд, пытаясь найти предложенные одеяния. — Позволишь мне переодеться? — А может я лучше помогу? — ловко предложил Сюэ Ян, а затем заметил, как тело Синчэня пропустило лёгкую дрожь, а руки сжали ткань его одежды. Он вспомнил то, что было вчера, и заволновался. — Ладно, я выйду. Хоть ему и не понравилось это, но Чэнмэй покинул комнату, закрывая за собой дверь. Вдыхая тёплый воздух, он прислонился спиной к двери и закрыл глаза. И вправду, это не то, чего он хотел. Но чего он ожидал? Думал, отправит Синчэня на растерзание, а тот, после всего этого, будет рад и конфетами одарит? Когда все собрались за столом, разобрали палочки и начали есть еду, которую, на удивление, А-Цин удалось приготовить в лучшем виде, Синчэнь лишь задумчиво держал приборы в руке, так и не притронувшись к пище. Девчонка не могла этого не заметить, и слегка заволновалась о состоянии даочжана, потому что тот всегда имел хороший аппетит, и, понимая, что дело не в еде, она решила, что мужчина заболел, что было довольно-таки плохо. — Даочжан, почему не ешь? — спросил Сюэ Ян, желая удовлетворить своё любопытство. Видя возможность, А-Цин сразу же спохватилась и добавила: — Даочжан, я невкусно приготовила? Казалось, сейчас Синчэнь должен был слегка улыбнуться, опровергнуть догадку, чтобы не расстраивать девчонку, однако, опущенные уголки губ так и не поднялись, но он хотя бы тактично ответил: — Прости, А-Цин, у меня сегодня нет аппетита, — с этими словами он положил палочки возле тарелки и встал из-за стола. Медленными шагами Синчэнь удалился из комнаты, выходя на свежий воздух улицы. Сюэ Ян тоже не имел аппетита, пока наблюдал за всеми этими выходками даочжана, которые его раздражали до невозможности. Бросив палочки в тарелку, он тоже встал со своего места и пошёл за Синчэнем. Ничего не понимающая А-Цин чуть рисом не подавилась, видя всю эту сцену. Неужели, и вправду случилось что-то страшное, не зря ведь она все эти дни чувствовала тревогу и волновалась. Когда паршивец скрылся за дверью, девчонка подскочила к окну, желая послушать, о чём будет разговор двух заклинателей. Остановившись позади Синчэня, Сюэ Ян попытался быть более дружелюбным, и даже натянул улыбку, хотя… кто её увидит? — Сяо Синчэнь, почему аппетита нет? — задал он такой глупый вопрос, ведь и сам понимал причину. — Не хочется… — ответил даочжан. — Я знаю, почему тебе не хочется. Может, не будешь так зацикливаться на этом? Тем более, сам Сюэ Ян думал, что то, что произошло, вообще не могло повлиять на Синчэня, ведь те мужики попросту даже не успели сделать с ним самого страшного. Лишь за руки потаскали, ударили пару раз, да облапали. Чэнмэй видел кучу девушек возле публичных домов, с которыми обращались точно так же, и ничего, живут и радуются. — Я ведь спас тебя, почему же ты такой опечаленный? Слегка опустив подбородок, не отвечая на вопрос юноши, Синчэнь лишь тихо вздохнул. А-Ян не понимал, какие именно чувства испытывал даос в тот момент. Конечно, его спасли, но в любом случае… Молчаливость даочжана превратилось в настоящее мучение для Сюэ Яна. Он видел, что тот цел, в порядке, живой и здоровый, но он был словно сам не свой! Где была его прежняя жизнерадостность? Где та улыбка с ямочками, которую Сюэ Ян раньше терпеть не мог, а теперь сходил без неё с ума и делал всё, лишь бы заклинатель хотя бы уголком губ, хоть разок показал её, давая понять, что всё хорошо? Так, с горем пополам прошло несколько дней. Даже Слепышка А-Цин, вечно надоедливая и задорная, потухла в поддержку печальному настроению Синчэня. И погода, плавно портящаяся циклоном с дождями, не предвещала ничего ясного, и заволокла небо тучами. Чэнмэй же все эти дни даже конфет не ел, отчего настроение его упало ниже некуда. Когда Синчэнь проводил время на свежем воздухе, уходя в свои молчаливые думы, А-Цин оставалась в доме, от волнения не находя себе места. Видела, что происходит что-то странное, и не знала, к кому обратиться. Своими прямыми вопросами, она считала, что заденет даоджана, и тому станет ещё хуже. Поэтому пришлось выбрать жертвой допроса паршивца. Хотя к нему обращаться как-то совсем не хотелось. Сидел в углу комнаты угрюмый, как туча, даже выглядел ещё более жутким, чем раньше. Но делать было нечего. Привычно постукивая палочкой по полу, она неспеша подошла к Сюэ Яну и окликнула его, причём даже по имени: — А-Ян… — а затем поморщилась, ей стало не по себе, когда она назвала его так, лучше бы уж привычным «паршивец» окликнула, куда эффективнее. Тот почти не обратил на неё внимания, продолжая задумчиво смотреть в одну точку. Тогда она проявила нетерпение и шагнула к нему ближе: — Чего игнорируешь? Я с тобой разговариваю вообще-то. — Нет желания с тобой ненужные разговоры водить. Отвали, — грубо ответил он, отворачиваясь от девчонки, но та сдаваться не собиралась, подошла ещё ближе, и даже поимела храбрость усесться на кровать около него. Ей было немного страшно, но желание узнать, что произошло с её любимым даоджаном, было сильнее любых страхов. Слегка неуверенно помявшись, она решила спросить прямо: — Когда вы несколько дней назад ходили в храм, что-то случилось? Почему даоджан такой молчаливый в последнее время? — Тебя касаться не должно, — недовольно шикнул Сюэ Ян, хмуря брови. — Почему это?! — вспыхнула девчонка. — То, что происходит с даоджаном касается и меня! — не сдавалась она, преисполнившись смелостью. — Если его кто-то обидел, то ты только скажи… Я их побью! Услышав это верещание прямо под своим ухом, он слегка поморщился и медленно обернулся на Слепышку, словно собирался с ней что-то сделать, чтобы она замолчала. Однако, глаза его не выражали злости, скорее небольшую заинтересованность в этом смелом поведении, что она сейчас показывала. Она? Побьёт тех, кто причинил вред даоджану? Тогда, наверное, ей стоит сейчас хорошенько замахнуться своей тростью и со всей силы врезать по лицу паршивца, что сидит прямо возле неё. — Чего замолчал? Язык проглотил? — А-Цин повернула голову в сторону и чуть ли не встретилась взглядом с Сюэ Яном, который слегка ухмылялся, смотря прямо на неё. — Нет, — качнул головой юноша, — просто нахожу тебя глупой. — Сам дурак! — она не сдержалась, и стукнула кулаком по его плечу. — Я пытаюсь с тобой поговорить, а ты издеваешься. Посчитав идею узнать что-то у паршивца бестолковой, А-Цин встала с кровати, но замерла, когда рука юноши ухватилась за ее подол и потянула назад, заставляя её сесть обратно. — Что ты хотела узнать? — спросил он. Девчонка чуть ли не потеряла мысль, когда её вернули на кровать. Поэтому она слегка надула губы и ворчливо проговорила: — Я хотела узнать, отчего даоджан такой печальный. — Думаешь, я в курсе? — задал встречный вопрос А-Ян, а затем добавил. — Если бы я только знал… — А случилось-то чего? Неужто на даоджана кто-то напал, а ты, дурень, защитить его не смог? — Я защитил его, — быстро ответил тот, на что девчонка быстро спохватилась. — Так всё же на него напал кто-то! Догадаться было не сложно. Только вот, разве кто-то мог напасть на даоджана? Он ведь такой сильный. Да, слепой, но А-Цин за всё время, что провела с ним, ещё ни разу не сталкивалась со свидетельствами того, что какая-то тупая зверюга могла задеть даоса. Значит, это был кто-то из людей. Может быть, даже другие заклинатели. — Он ранен? Может, я могу чем-то помочь? — спросила девчушка, опуская взгляд вниз на свои ручки, нервно сжимающие подол простенького платья. — Ты-то чем можешь помочь? — Я хотя бы пытаюсь что-то сделать, в отличие от тебя, сидишь тут, в потолок плюёшь, — обвиняюще сказала она, повернув голову на Сюэ Яна. — Даоджану явно плохо, ему нужна поддержка, а ты выглядишь так, словно тебе всё равно. — Мне не всё равно, ясно?! — не выдержав, выпалил юноша. — Думаешь, меня забавляет его состояние? Я и сам не понимаю, что происходит, а больше всего раздражает то, что я ничего не могу с этим сделать. Я разговаривал с ним, но, видимо для него мои слова — пустой звук. Девчонка чуть содрогнулась от его резкого тона, но поняла его. Он, может быть, и выглядит как какой-то негодяй, но, кажется, ему и вправду не наплевать на даоджана. — Ладно, извини, — чуть слышно сказала она. — Я просто очень за него волнуюсь. На нём который день лица нету, не ест почти ничего, чай выпьет и пойдёт во двор. Неужели из-за того, что на него напали, он стал чувствовать себя слабым? Ох, если бы только А-Цин знала, что на самом деле за нападение было совершено на Сяо Синчэня, её розоватое задорное личико точно бы побледнело. Но Сюэ Ян не торопился рассказывать правду. Не то, чтобы он не хотел портить неокрепшую психику девчонки, просто стыдно было даже упоминать о том случае, ведь сразу же перед глазами вставала чудовищная картина, изображающая измученного даоджана с тем ужасом и болью на лице, с теми дрожащими руками и губами, когда он хватался за руки А-Яна в поисках защиты. — С его стороны глупо чувствовать себя слабым. Просто в тот день он свой меч… потерял. Вот и не смог отбиться. А так, будь в его руках Шуанхуа, он бы всех перебил. Он даже будучи слепым сильнее всех других заклинателей, что я знал. Убивает мертвецов с идеальной точностью. Из-за одной ошибки устраивать такие выходки — нелепо. Ему не хватает уверенности в себе? Но я-то верю в него. Собственно… если захочешь с ним об этом поговорить, так ему и передай, — договорил он, и поднялся с кровати. — А почему сам не скажешь ему, как ты его восхваляешь? — Потому что мне он не поверит. — Зря ты так, — хмыкнула А-Цин, вставая с кровати за ним, стукнув тростью о пол. — Звучал вполне убедительно. Думаешь, не поверит, но ты даже не пытался! — В любом случае, — махнул рукой А-Ян, — не лезь к нему пока, — он специально пропустил слова девчонки мимо ушей и перевёл стрелки на неё. — Только настроение ему своей болтовнёй испортишь. Оставь… сам придёт в себя. — Хорошо. Но если даоджану не станет лучше, то я поговорю с ним и не забуду передать ему то, что ты о нём говорил. Сюэ Ян цокнул языком и устало закатил глаза, сложив руки на груди: — Шла бы ты лучше обед готовить, а то боюсь наш любимый даос с голоду умрёт. — Вот и пойду, — ответила она, спешно покидая комнату. А Сюэ Ян же решил усесться за столик, где стояла тарелка, на которой покоились яблоки. Расположившись за столом, он взял яблоко и начал кромсать его на хаотичные куски, совсем не похожие на милые фигурки кроликов, недовольно бормоча что-то про себя. Вся атмосфера в доме была испорчена, и ему было некомфортно, а больше всего его бесило то, что он ничего не может вернуть. Что бы он ни делал, как бы ни пытался развеселить Синчэня, тот максимум что мог сделать в ответ, так это легонько кивнуть, и вернуться в комнату, чтобы прилечь. На охоту даочжан больше не ходил, хотя Шуанхуа снова был при нём. На рынок приходилось ходить юноше, а ночью на охоту, чтобы заработать немного денег, ведь свои прошлые он потратил на свой «гениальный план». А-Цин теперь была главной по кухне. Может, её блюда и не были так идеальны, как те, что делал Синчэнь, но теперь Сюэ Ян ел то, что давали. Он и сам не понимал, как у него хватало сил держать себя в руках. В последнее время всё так сильно раздражало, что хотелось разгромить пол дома и придушить кого-то. А он, сдерживая эмоции, лишь сидел и издевался над фруктом. Пока Слепышка развлекалась на кухне, готовя для своих товарищей обед, Синчэнь всё ещё был на улице и дышал свежим воздухом. Возникало даже такое ощущение, что даочжану душно и неприятно находиться в одной комнате с юношей. Мысли о том, что произошло, до сих пор не покидали голову Сюэ Яна и давили на мозг, словно пытались достучаться до его совести, напоминая обо всём том, что сделал для него Синчэнь, и том, как он ему за это отплатил. Отложив нож и изрезанное яблоко в сторону, Чэнмэй устало вздохнул, кладя голову на стол, устремляя взгляд в окно. Там, где-то в небе проплывали белоснежные облака, чем-то напоминающие одеяние даочжана. Он вспоминал, как тот кружил, словно в танце, когда тренировался, и вновь на душе стало гадко. Он уже было хотел закрыть глаза, чтобы вздремнуть до обеда, как увидел белую фигуру прямо перед окном. Даочжан наклонился, что-то подбирая с земли, а затем выпрямился, поворачиваясь к окну спиной, портя весь обзор. Стало любопытно, поэтому юноша чуть приободрился и вышел из комнаты на улицу к Синчэню. Подойдя к нему ближе, он увидел в его руках небольшую белую кошку. Тот гладил ее по голове, а она уютно устроилась, и, поджав лапки под себя, прикрыла глаза, начиная мурлыкать от наслаждения. Всё-то звери к Сяо Синчэню липнут, что курица, что эта кошка. Недолго смотря на кошку в чужих руках, Сюэ Ян поднял взгляд на спокойное лицо даочжана, думая, неужто он даже от такого не улыбнётся? — Кота украл? А меня за курицу ругал, — в шутку начал Сюэ Ян, но в ответ получил лишь лёгкий кивок и молчание. — Даочжан, — позвал его по-старому юноша, — звери любят тебя, что курицы, что кошки, а овощи по-прежнему убегают, — проговорил он, прямо как в тот раз, когда шутил про то, что куры бегут в руки к Синчэню, а овощи удирают, вспоминая и другой случай, когда они готовили вместе, и Синчэнь не удержал в руке корзинку с картошкой, и та с грохотом повалилась на пол, из-за чего все корнеплоды укатились в разные стороны. Тогда они оба весело посмеялись над этой ситуацией. — Может быть, — последовал ответ от Синчэня. Его тонкие пальцы скользили по мягкой белой шёрстке, чесали за ушком, гладили у шеи под мордочкой, а кошке нравилось, и она продолжала наслаждаться ласками. А эти двое чем-то были похожи. Оба такие спокойные и милые. Казалось, будь Синчэнь каким-нибудь животным, он непременно был бы белым котом. Не хватало одного — улыбки Синчэня и его прежнего состояния, но попытки Сюэ Чэнмэя вернуть их одна за другой заканчивались одним и тем же, так что парень не выдержал и прямо спросил: — Даочжан, скажи, что тебя волнует? Почему ходишь, как в воду опущенный? — Разве это важно? — Важно! — не выдержал юноша и вцепился в плечи Синчэня, пугая кошку, что мирно устроилась на руках. Та выпрыгнула из объятий и приземлилась на лапы возле пары. Её невозмутимость поражала: вместо побега, она просто уселась и стала вылизывать себя, словно ей стало интересно, что будет дальше. — Юноша? — голос Синчэня в кой-то веки обрёл какие-то эмоции, теперь же в нём читалось что-то вроде удивления и неуверенности. — Ты обижен на меня за что-то? — вопросил Сюэ Ян. — Отвечай. Руки его сжались на плечах мужчины, а затем толкнули его чуть назад, вжимая в стену. Синчэнь, поражённый вспыльчивостью юноши, даже опешил поначалу, не понимая, почему тот вдруг так себя ведёт, а затем отвернул голову, словно желая скрыть свои эмоции. — Сяо Синчэнь, ты издеваешься надо мной, да? Скажи. «Да скажи ты уже что-нибудь, не молчи…», — про себя произнёс Сюэ Ян, и в мыслях он будто умолял. Даочжан не отвечал, вновь поджал губы в неуверенности, отчего Чэнмэю хотелось взвыть от раздражения. Именно поэтому он решал все проблемы мечом, а не словами. Как разговорами вообще можно что-то решить, если люди, словно глухие, не слышат чужих слов? Но сейчас он воздержался от угроз мечом или кинжалом лишь потому, что это раскрыло бы его самую худшую сторону, и без того разбитый Синчэнь мог бы запросто догадаться, что за персонаж перед ним. Чувствуя, как чужие руки сжимали его плечи, Синчэнь, наконец, решил что-то молвить, но, только тому стоило приоткрыть губы, да выдохнуть воздух, как на улицу вышла А-Цин, созывая товарищей к обеду. Теперь же за обеденным столом разозлённый Сюэ Ян тыкал палочками в еду, вымещая на ней гнев. Слепому Синчэню казалось, что тот просто активно уплетает пищу за обе щеки, а вот А-Цин краем глаза заметила, что творилось возле неё. Видя паршивца таким раздражённым, ей даже стало не по себе, и она еле-еле доела свою еду не испортив аппетит. Чудо, что Чэнмэй после того, как их прервали, не убил надоедливую девчонку. Не было у него сил убивать, даже на ночной охоте он стал праведно охотиться, то есть не загонять тварей к мирным жителям, подвергая их, тем самым, опасности. И снова настал тихий вечер. А-Цин ещё немного походила туда-сюда и, не выдержав скуки, всё же пошла спать. Синчэнь тоже собирался лечь к себе в гроб, но Сюэ Ян остановил его, решая уступить свою кровать. Сначала тот тактично отказывался, однако, после тщательных уговоров всё же сломился под разными причинами и согласился. Два раза он уже там спал. Один раз, когда оказался в тёплых объятиях юноши, а второй, в совсем пустой холодной постели, и холодной она была не потому, что погода была прохладной. Сюэ Ян усадил даочжана на кровать и остался стоять около него, решая, что не позволит ему и на этот раз избежать вопроса. — Сяо Синчэнь, — почти торжественно начал он. — Ты ответишь на мой вопрос? Я не уйду, пока не ответишь, не заставляй меня применять силу. — А ты можешь? — спросил мужчина, почти выгнув бровь. В этом вопросе можно было услышать что-то вроде вызова. По крайней мере, если бы Сюэ Яну кто-то другой задал подобный вопрос, тот точно бы показал ему, как он может применять силу. — Могу, — не солгал юноша и снова чётко, по словам отчеканил свой вопрос. — Ты. Издеваешься. Надо мной? — Почему ты так подумал? — снова ответил вопросом на вопрос Синчэнь, словно искренне не понимал, что так выводит из себя юношу. — Хах! — вспыхнул Сюэ Ян, всплеснув руками. — Да ты сам не свой, на охоту не ходишь, на рынок не ходишь, еду не готовишь, сидишь дома, как затворник. Меня это раздражает, ясно? Слегка вздохнув, Синчэнь снова отвернулся. Он хотел опять ответить вопросом на вопрос, но воздержался и лишь кротко и виновато произнёс: — Прости. От этого слова в душе Чэнмэя словно взрыв произошёл: «Извиняется?! Ещё и извиняется?!». — Сяо Синчэнь! — не сдержав эмоций, он набросился на мужчину, хватая того за воротник. — Это я должен извиняться, я! — чуть ли не кричал он, впившись глазами в почти невозмутимое лицо Синчэня, на котором, наконец, пробежала вспышка удивления. — Почему ты извиняешься? Почему?! Он слегка подался вперед, ближе к лицу даочжана, и продолжил: — Ненавидишь меня, да? За то, что я бросил тебя в том храме, забрав Шуанхуа? Не пришёл вовремя, да? — все мысли, что накопились за это время, срывались с его уст, и он чудом удержался от того, чтобы сказать правду — кто именно нанял тех аморалов. — А-Ян… — тихо молвил Синчэнь, своими руками находя руки юноши. — Прекрати, ты не виноват. — Или ты ненавидишь меня за то, что я убил их? Ведь никто не заслуживает смерти, да? Ты сам так говорил. Ты просил меня не прибегать к насилию, а я убил их, ха-ха-ха! Убил всех, даочжан, слышишь, лишил их жизни, за то, что они касались тебя, — его голос, казалось, сделался безумным, и в нём порой можно было услышать лёгкую дрожь. А-Цин, что просто не могла заснуть от этих криков, испугалась и затаила дыхание, словно мёртвой притворяясь. Поджав под себя ноги, она сжалась в небольшой клубочек, и стала слушать всё, что происходило в комнате. Поведение паршивца её пугало. Конечно, она знала, что этот человек безумно подозрительный, странный, и добрым никогда не казался, но она впервые видела его таким взбешённым. А саму суть того, что случилось между этими двумя, она всё никак уловить не могла, хотя в голове порой появлялись безумные сцены, от которых она тут же отмахивалась, в сердце надеясь на то, что этого на самом деле не было. — Разве я не был прав? — хватка Чэнмэя на воротнике даочжана заметно ослабилась, и парень осел на колени перед ним, опуская голову вниз. — Так почему же ты настолько несчастен? — Я омерзителен для тебя. — Что? — вопрос Сюэ Яна прозвучал с лёгким выдохом, и он вскинул голову обратно на Синчэня. Это был не вопрос, это явное утверждение, но откуда у даочжана вообще такие мысли? — Что ты только что сказал? Синчэнь не захотел этого повторять. Однако, Сюэ Чэнмэй и так всё прекрасно услышал, а переспросил лишь для того, чтобы убедиться, что не ослышался. Что значит — омерзителен? Откуда даочжан вообще такие слова знает? — Ты для меня омерзителен? — повторил всё же Сюэ Ян, не понимая мыслей мужчины. — Да. И тут в его голову словно стрела влетела, он вспомнил, что, когда пытался снять одежду с Синчэня, говорил, что тот уже не так чист, как раньше. Неужели, этот глупый праведник подумал, что он стал ему неприятен после того, как его касались другие люди, портя невинный образ? — Не правда, — оспорил мысли даоса юноша. — Я никогда такого не говорил. — Но ты сказал, что я не так чист, как ранее, я думал, что ты… — заклинатель слегка запнулся, осознавая, что сам пришёл к этому странному выводу. Сам не понимая, почему, он волновался о том, как будет относиться к нему А-Ян после того, что случилось. Он и сам считал себя грязным и омерзительным. То, что творилось в храме, было просто неприемлемо. — Идиот, — без стыда сказал Чэнмэй. — А-Ян? — брови мужчины слегка поднялись, когда он услышал оскорбление в свою сторону. — Разве кто-то может лишить тебя той чистоты, которой ты обладаешь? «А ведь то, что я сделал — это лишь малая часть того, как бы я мог осквернить тебя», — говорил одно, а думал о другом юноша: «Даже не представляю, что бы с тобой было, если б я заставил тебя убивать живых людей на протяжении всего этого времени». — Ты такой идеальный, даочжан, словно с небес сошёл, ты чист внутри, чист снаружи, разве тот инцидент мог сломать тебя? — спрашивал Сюэ Ян, стараясь звучать более ободрительно, чтобы привести даоса в чувство. Он, конечно, не был уверен, поверит ли тот ему, но попытаться стоило. — Для меня, будь ты даже страшным убийцей, не стал бы менее чистым. Слыша эти воодушевляющие слова от А-Яна, Синчэнь даже немного растрогался. Ему было приятно слышать, что даже после того, что случилось, тот не считал его «очерненным» или мерзким. — Ты правда так считаешь? — скромно решил убедиться Синчэнь, словно ему нужно было ещё немного, совсем капельку поддержки со стороны юноши. Слышать, как он говорил о нём что-то хорошее, было очень приятно. — Конечно. Просто забудь это, как страшный сон, и живи дальше, — кивнул в ответ юноша. — Я же спас тебя. — А-Ян, — тихо проговорил мужчина, и его рука протянулась вперед, находя лицо юноши, который по-прежнему сидел на коленях перед ним. Кончики холодных пальцев коснулись щеки Сюэ Яна, и тот замер. — Спасибо тебе. — Благодаришь? — промелькнула искра удивления в голосе того. — Благодарю. Губы юноши задрожали, и он улыбнулся, но улыбка вышла горькой, словно виноватой. Как забавно получилось — он устроил всё это, а теперь его благодарят. Однако, если даочжан не винит его в случившемся, то так даже лучше. — Теперь ты придёшь в себя? — спросил Сюэ Ян. — Слепышка ужасно готовит, я уже не могу есть её еду. На ночной охоте скучно до безумия, а ещё… я давно не ел конфет, — он сделал голос более страдальческим, чтобы показать даочжану, что ему действительно плохо от того, что тот пребывал в апатии уже какой день. Про то, что он, на самом деле, наравне со всем этим скучал по улыбке Синчэня, умолчал. — Ну пожалуйста, Синчэнь, я впервые в жизни кого-то умоляю, — сказал Сюэ Ян, а сам с надеждой уставился на чужие бледные губы, ожидая, что даочжан сейчас, как всегда, улыбнётся ему и скажет, что всё хорошо. — Я для тебя домохозяйка? — спросил даочжан, вопросительно выгнув бровь. — Ну… — не то чтобы Чэнмэй хотел согласиться с этим, хотя со стороны могло показаться, что он и впрямь видел в заклинателе лишь прислугу. Несомненно, А-Ян хотел вернуть Синчэня в быт, чтобы он, как и раньше, готовил вкусную еду, ходил за покупками в город, отправлялся на «работу» в виде ночной охоты и приносил ему конфеты. Но, глубоко в душе, больше всего юноша желал вернуть именно жизнелюбие даочжана, желал снова видеть его ласковую улыбку и слышать мягкий смех. — Я пошутил, — махнул рукой даос, убирая её от лица юноши. — Не думаю, что ты так считаешь. — Считаю, вообще-то, — качнул головой Сюэ Ян и слегка усмехнулся, радуясь тому, что Синчэнь хоть немного развеселился. — Ах вот ты как… — в этом ответе Сюэ Ян заметил, как уголки губ Синчэня дрогнули, и его сердце вдруг забилось быстрее. — Тогда я специально не вернусь к домашним обязанностям, — и с этими словами на его лице наконец-то расцвела лёгкая улыбка, от которой у юноши на секунду спёрло дыхание. Синчэнь улыбался, он снова улыбался ему. «Улыбается… улыбается, наконец-то, — думал А-Ян, не сводя глаз с этих чуть неровно изогнувшихся губ и небольших милых ямочек в щеках. Теперь, даже на душе стало как-то спокойно и приятно. — Так ты, глупец, просто думал, что омерзителен для меня, и поэтому грустный ходил? Хах! Как нелепо». — Ну нет, там кухня уже в плачевном состоянии, только ты можешь спасти её, ну же, даочжан Сяо, сжалься над ветхим домишкой, спаси от Слепышки, — протяжно говорил юноша, строя из всего этого драму, в этот самый момент поднимаясь с колен и быстренько усаживаясь на кровать возле Синчэня. — Ну хватит-хватит, — уже почти засмеялся Синчэнь и по привычке прикрыл улыбку рукавом. — Своими словами ты расстраиваешь А-Цин. — Она спит, — махнул рукой Сюэ Ян. — Тогда я расскажу ей утром, какого ты мнения о ней, — ответил мужчина, словно дразня юношу. Ему было достаточно услышать то, что он для него всё такой же «чистый» как и раньше, и сразу же пришёл в себя, позволяя даже шутить вместе с А-Яном, как в прежние времена. — Учишься плохому у меня, — Сюэ Ян наклонился ближе к Синчэню, почти к его лицу, и уже сказал чуть тише, почти соблазнительным голосом. — Но мне нравится, продолжай, — на последнем слове он ухмыльнулся, и его клычки показались наружу. Он словно задумал что-то неприличное, но его мысли сбились, стоило только Синчэню положить руку на его голову и нежно погладить его. — Ты будешь ложиться спать? — поинтересовался мужчина, слегка склоняя голову набок, так и не убрав милой улыбки с лица. А в голове Чэнмэя пронеслось: «Проси всё, что угодно — беспрекословно сделаю, только не смей больше возвращать то унылое выражение лица, что я видел эти несколько дней». — Буду. — Тогда я пойду, — с кивком сказал даочжан и шевельнулся, собираясь встать с чужой кровати, но ему помешали руки юноши, что вцепились в его рукава и потянули обратно, чуть ли не заставляя упасть на спину. — Что такое? — спросил он, повернув голову в сторону голоса А-Яна. — Оставайся. — А ты? — А я рядом. Брови заклинателя приподнялись от лёгкого удивления, когда юноша так прямо сказал ему остаться в его кровати, пока он сам там будет. Хотя, они уже спали вместе, но почему-то щёки Синчэня вдруг приобрели мягкий розоватый оттенок, когда он представил, что они снова окажутся на одной постели. Он не успел согласиться, как Сюэ Ян насильно притянул его ближе и уложил на кровать возле себя. Синчэнь не стал возражать, лишь слегка пошевелился, устраиваясь поудобнее. — Ты будешь злиться на меня за то, что я убил тех людей? — спросил юноша, закидывая правую руку прямо на Синчэня. — Они не были хорошими людьми. Правда, убивать их… — ему пришлось на секунду задуматься над собственными словами, чтобы правильно выразить мысли. — В любом случае, я не злюсь на тебя. — Очень хорошо, — довольным голосом сказал Сюэ Ян, почти обнимая мужчину, притягивая его ближе к себе и утыкаясь носом в место под его шеей, где он мог чувствовать свежий запах лаванды. Он сразу же закрыл глаза, стремительно засыпая. А вот Синчэнь пока не спешил погружаться в мир снов, чувствуя себя немного неловко, когда его вот так обнимали. В прошлый раз А-Ян был пьян, и подобное поведение можно было объяснить, но сейчас тот вполне соображает, что делает. Какая жалость, что Синчэню так и не удалось спросить про тот поцелуй, может быть, тогда он смог бы понять чувства юноши. Хотя, видя его действия сейчас, в своей голове он уже строил некоторое предположение. Тихо вздохнув, он позволил себе слегка погладить юношу по голове, а потом так же быстро заснул, даже не задумываясь об одеяле, потому что и так было тепло. А-Цин, слыша, как закончилось всё это шоу, умирая от любопытства, всё же выглянула из своего гроба, и её взору предстала странная картина, от которой у неё глаза на лоб полезли. Уж чего только она не видала на улицах, когда бродяжничала, но чтобы двух обнимающихся мужчин, лежащих на одной кровати… Может, для Синчэня это и не было чем-то таким неправильным и неестественным, но вот А-Цин, подозревающая паршивца во всех грехах этого мира, точно чувствовала, что этот А-Ян затащил даочжана в кровать не просто так. А что, если он будет домогаться его? Покачав головой, отгоняя мысли, девчонка улеглась обратно, задумчиво устремляя взгляд на деревянную стенку гроба, рассматривая её вблизи. Пока сон не шёл, она периодически выглядывала, наблюдая за тем, чтобы паршивец не вытворял ничего странного с её даочжаном, но тот, в свою очередь, лишь мирно спал и даже не двигался. Вскоре, усталость всё-таки сломила А-Цин, и она уснула.

***

Когда солнце вновь поднялось над горизонтом, полностью отдохнувший Сюэ Ян проснулся и почувствовал себя как никогда бодрым. Первым, что он увидел, когда открыл глаза, был Синчэнь. Он нашёл его в собственных объятиях, снова, прямо как в тот раз перед исполнением своего жуткого плана. Правда тогда он сразу же поднялся, оставляя спящего даочжана одного, но сейчас отпускать его не хотелось, а вдруг убежит? Ещё повалявшись вот так на кровати, он дождался, когда Синчэнь проснётся. Хоть понять это было довольно сложно из-за отсутствия глаз, всё же, уловить его эмоции и движения было возможно. — Синчэнь, как спалось? — сразу же спросил юноша, видя, как брови мужчины слегка дрогнули, а сам он шевельнулся, видимо, осознавая, что до сих пор находится в чьих-то объятиях. Слыша с самого утра игривость А-Яна, Синчэнь улыбнулся и ответил: — Я хорошо спал. Увидев эту улыбку, Сюэ Ян засиял, словно только что съел очередную конфету. Конечно, теперь точно всё будет как прежде. И Синчэнь снова станет приносить ему сладости по утрам, без которых юноша жить не может. А-Цин же с утра пораньше решила сразу заняться делами. Глаза ее были открыты, но уставилась она в одну точку, продолжая елозить веником по одному углу комнаты. После увиденного она всё никак не могла понять, что между этими двумя происходит. Их отношения всегда походили на дружеские, может быть, даже на братские, но теперь они казались куда ближе. Возможно, даже выглядели как пара. От этого мозг девушки гудел, наполняясь разными странными мыслями. Сидевший за столом Сюэ Ян, пребывающий в хорошем настроении с самого утра, заметил необычное поведение Слепышки. Она словно монстра ночью увидела, вот и стоит теперь в шоке. Но раз видеть она не может, тогда что же её так выбило из колеи? Найдя за пазухой фантик от когда-то съеденной конфеты, он скомкал его и бросил прямо в А-Цин. Бумажка еле ощутимо стукнула ее по руке и приземлилась на пол прямо у её ног, куда падал «слепой» взгляд. — Эй! Ты чего кидаешься? — возмутилась она, выходя из своих раздумий. — Прибирайся получше, — послышался ответ со стороны Сюэ Яна. — Уже четверть часа подметаешь одно место. Так дела не делаются. — И без тебя знаю, — язвительно ответила та, делая шал в сторону, начиная мести в другом месте, нарочно игнорируя фантик, упавший у её ступней. — Ты чего такая странная с утра? Не рада, что даочжан теперь на кухне? Ну знаешь, я хотя бы теперь могу не беспокоиться за свой обед и не бояться возможного пожара. Явно не радуясь такому высказыванию, девчонка остановилась на месте и нахмурилась, смотря куда-то в сторону: — Да чего ты от меня вообще хочешь? — Хочу, чтобы ты работала нормально. От неё же последовал встречный вопрос: — А ты сам чем заниматься будешь? — А я… — Сюэ Ян встал из-за стола и слегка потянулся, говоря на выдохе, — пойду и помогу даочжану с готовкой. Буду стоять совсем близко к нему, могу даже обнять, — проговорил он, замечая, как А-Цин менялась в лице после каждого услышанного слова. Ей так и хотелось выругаться на этого паршивца. Однако, пришлось продолжать притворяться, что она не видела того, что было вчера. — Зачем тебе обнимать даочжана? Вы же оба мужчины. — И что с того? По-дружески же, — он прошёл мимо девчонки к двери, а затем, перешагнув порог, быстро добавил перед тем, как исчезнуть. — Или не по-дружески… А-Цин сразу же обернулась и топнула ногой от злости. «Паршивец, гад, подлец!» — ругалась она про себя, не находя себе места от злости. Её действительно возмущало то, как этот А-Ян планировал обращаться с даочжаном. Да он уже давно липнет к нему, как банный лист, кто знает, может планирует сотворить с ним какие-нибудь непристойности. Надо будет предупредить даочжана, чтобы он ни в коем случае не соглашался на такое. Вскоре обед был готов, и все по традиции уселись за столом. Стуча палочками по тарелке, хватая еду, Сюэ Ян решил в шутку сказать: — А еда Сяо Синчэня вкуснее в сотню раз. А-Цин же хмыкнула в ответ и тихо проговорила: — Конечно, ведь тебе больше никто не плюёт в тарелку. Чуть не поперхнувшись, Чэнмэй вскинул голову на неё, словно был удивлён. Он же всегда в шутку о таком говорил, а она что и вправду ему в еду плевала?! — Ах ты мелкая гадина! — он злобно указал на неё сложенными палочками. — А-Ян, тише, — вмешался Синчэнь; он был уверен, что девушка просто пошутила. — А-Цин, ты ведь не всерьёз? — с легкой надеждой спросил даос, повернув голову в сторону девчушки. — Ну конечно, — закивала та, хотя идея действительно сделать это преследовала её всегда, а останавливало лишь то, что такая тарелка могла случайно попасться даочжану, и получилось бы не очень хорошо. — Это он больше похож на того, кто может плюнуть в еду. — Похож? — с недовольством в голосе спросил юноша, выгнув бровь. — А ты меня видела вообще? Сидишь слепая, вот и помалкивай. Слегка вздохнув и покачав головой, Сяо Синчэнь положил палочки возле тарелки и тихо молвил: — Прошу, не ругайтесь. Почему же вы не можете жить дружно? Столько времени живете вместе, а всё ругаетесь по пустякам. Казалось, сейчас эти двое стали бы оправдываться и обвинять друг друга, как раньше, но вместо этого они просто замолчали, утыкаясь взглядом в свои тарелки и продолжая есть, молча радуясь тому, что никто никому не портил еду, когда готовил. — Ну вот, можно же всё решить мирно. Ешьте, — даочжан вновь взял палочки в руки и продолжил трапезу. Ему всегда было спокойнее на душе, когда эти двое не ругались. С их первой встречи таких дней, конечно, стало куда больше, но им ещё предстоит поработать над собой и перестать ругаться вот так, ни с того, ни с сего. Когда же обед закончился, все снова собрались заняться своими делами, и Сюэ Ян, изголодавшийся по сладостям, решил утащить Синчэня на рынок. Он и сам мог уже давно купить себе конфет: деньги были, на рынок он ходил, и не раз за эти несколько дней. Однако он хотел получить конфет именно из рук Синчэня, только так, и никак иначе. Пожимая плечами и соглашаясь на прогулку до рынка, даочжан захватил с собой корзинку и вышел за порог, где его дожидался юноша. — А-Ян, ты хотел купить что-то срочное? Вроде бы ты недавно сам ходил на рынок. — Конечно, что-то срочное, — он быстро шагнул к вышедшему мужчине и встал возле него, кладя руку на плечо. — У нас нет конфет. — Почему же ты сам не покупал? Разумеется, на этот вопрос А-Ян ответить не мог, поэтому лишь хихикнул и махнул рукой, подталкивая даоса вперёд: — Не было времени. Идём-идём, — поторопил его юноша. Синчэнь не стал больше спрашивать об этом, поэтому продолжил идти вперёд, в направлении рынка. Давненько они вместе туда не ходили. Кажется, с того дня, когда у даочжана украли кошелёк. Идя по хорошо изученной тропинке, всю дорогу Сюэ Ян не мог отвести взгляда от даочжана. Такой идеальный, красивый, спокойный, и наконец-то улыбающийся, как раньше, Сяо Синчэнь. Сердце так и радовалось. Наконец, всё стало как прежде, а дальше будет ещё лучше, уж об этом Сюэ Ян позаботится. — Кстати, А-Ян, я всё думал о том случае в храме… — вдруг начал Синчэнь, портя всю эту атмосферу неприятными воспоминаниями о прошлом. — Я даже не знаю, откуда те люди взялись и почему напали на меня. К тому же, монахов в том храме я не встретил. Скажи, что ты видел в тот момент, кем они были? Придумывая ответ на ходу, юноша начал рассказывать, почти не избегая правды: — Всего лишь кучка каких-то бандитов. В том, что я лишил их жизни — нет ничего плохого. Считай, очистил мир от мусора. — Бандиты? Может быть, ты и прав, однако, нам ли вершить над ними суд? Вскинув брови, юноша будто бы только сейчас вспомнил о том, что убийство для этого даоса — плохо. Наверняка, будь тот сам убит, небось не стал бы вершить свою месть, даже будучи духом или ходячим мертвецом. — Ну, а кто по-твоему ещё должен был их судить? — задал встречный вопрос Сюэ Ян. — Власти в этих краях нет, глушь одна, богачей мало, а другие заклинатели словно специально обходят это место стороной. Кому, как не мне, вершить суд над ними? Вина их очевидна: попытка… — он сразу же осёкся, не желая прямо напоминать о том, что случилось с Синчэнем, поэтому, прочистив горло, продолжил так же уверенно. — Поэтому виновны. В общем, приговор: смерть. Не думай, что я всегда так жесток с людьми, тогда я просто вспылил, испугался за тебя, вот и решил проблему в полной мере, убив их. Ты ведь мне дорог… — Ах? — услышав последнее, Синчэнь робко вздохнул от неожиданного прямого заявления со стороны А-Яна, поскольку ранее такого он ему точно не говорил. А сам же юноша, в свою очередь, прикрыл ладонью рот, понимая, что на эмоциях сболтнул лишнего. Хотя в каком именно плане Сяо Синчэнь был дорог Сюэ Яну, второй и сам не понимал. Для него «держать» даочжана при себе было просто удобно и комфортно: вкусная еда, конфеты каждый день, развлечения в форме совместной ночной охоты, вылазок в город и бесед обо всём на свете… А нечто большее он сокрыл глубоко внутри себя, пока не решаясь выпускать наружу. Смущаясь прямоты юноши, даочжан решил не уточнять. Пусть будет так, как он сказал, большего и не нужно. Вскоре тропа привела их на рынок. По-прежнему оживлённое место сегодня было особенно людным: прохожие сновали туда-сюда, присматривая себе необходимые товары. Кто-то, проходя мимо двух заклинателей, из интереса оборачивались на них. Чем дальше эти двое шли вглубь рынка, тем гуще становилась толпа, из-за чего Сюэ Ян почти вплотную шёл возле Синчэня, при этом даже не возражая. Наоборот, чем ближе он к нему был, тем ему самому становилось комфортнее. Так он мог незаметно следить за тем, чтобы слепец случайно не столкнулся ни с кем из прохожих, зная, как тому теперь наверняка неприятны чужие прикосновения. Сейчас внимание к ним было слегка повышено. Видимо, люди стали узнавать их после того, как они начали вместе ходить на ночную охоту, истребляя надоедливых мертвецов и спасая жителей. Благодарные взгляды местных то и дело падали на них почти на каждом шагу. Сюэ Яну вспомнился тот раз, когда он был одет в даосские одежды Синчэня: на него смотрели почти так же, но то было из-за одежды. Сейчас же он был одет в своё привычное чёрное ханьфу, и был самим собой. И вправду непривычно, когда люди не убегают в страхе и не косятся с неприязнью. Когда они, наконец, дошли до лавки со сладостями, юноша сразу же встрепенулся и стал радостно смотреть на всё, что было предложено. Он уже заранее в голове представлял то, как наберёт целую корзину вкусностей. — Господин, дайте нам всего понемногу. Расплывшийся в улыбке мужчина набрал конфет, пирожных, пряников да прочих сладостей и положил в корзинку. Синчэнь достал свой кошелёк и отсчитал несколько монет, чтобы всё это оплатить. Однако его руку остановил продавец, мягко закрывая его раскрытую ладонь на которой были монетки. — Бесплатно будет, господин, — пояснил тот. В этот раз Сюэ Яну даже не понадобилось вновь использовать свой кинжал и безумную ухмылку, чтобы пригрозить мужчине. Юноша даже не дёрнулся. Лавочник сам решил сделать им подарок. — Пару дней назад вы разбирались с той нечистью, что была на севере города, там моя родня живёт, спасли, получается. — Ох, вот оно как, — ответил даочжан, дёрнув уголком губ, почти улыбнувшись; хотя он не помнил, чтобы они пару дней назад куда-то ходили вместе, ведь он всё это время был дома, — но разве это покроет стоимость сладостей, что мы набрали? — Конечно покроет, — вмешался Сюэ Ян. — Давай, не отказывай в доброй оплате наших трудов. — Ну хорошо, — согласился даос, убирая деньги обратно в мешочек. — Всё равно спасибо вам. — Ай, не благодарите, — махнул рукой продавец, а затем подвинул полную корзинку ближе к слепцу. Тот, нашарив рукой ручку, взялся за неё и поднял. Стоило им отойти от прилавка, как Сяо Синчэнь решил поинтересоваться, склоняя голову набок: — Это ведь ты был пару дней назад в северной части города, я прав? Таить юноша не стал, что правда — то правда. Это действительно он все эти дни разгуливал по местности, убивая мертвецов, чтобы накопить себе побольше денег с прошлой большой траты. — Прав. — Вот как получилось. Ты людям помог, а они тебе сладости бесплатно. Значит, ты мог бы на рынок и без меня сходить. — Не мог, — сразу же возразил юноша. И дело-то было не в том, что он не мог самостоятельно купить конфет, а в том, с кем он отправится на рынок за любимыми сладостями. За один день он хотел вновь сделать всё, что делал раньше с Синчэнем: приготовить еду, сходить на рынок, а этим вечером они ещё и вместе сходят на ночную охоту. Так что пусть даочжан не расслабляется — сегодня он полностью во власти Сюэ Яна. — Нравится моя компания? — решил предположить мужчина, растянув губы в улыбке. — Нравится, — без вранья ответил юноша, стоило ему заметить эту улыбку. Она действовала на него словно гипноз. Пусть этот даос улыбается почаще, тогда, может, Сюэ Ян и лгать будет меньше. — Мне приятно это слышать, — скромно ответил Синчэнь, слегка опустив подбородок. А потом вдруг, вспомнив кое-что, остановился и повернул голову в сторону спутника. — Мне нужно ещё кое-что купить, можешь отвести меня к прилавку с украшениями? — Зачем это тебе? — спросил А-Ян, а сам взял слепца под руку, разворачивая в другую сторону рынка. — Через две недели будет год, как мы с А-Цин знакомы, я бы хотел купить для неё чего-нибудь красивое. Всё-таки она девушка, нельзя обделять её украшениями. «Уже год», — подумал Чэнмэй, удивляясь тому, как быстро летит время. А если они год со Слепышкой знакомы, то, значит, и через пару месяцев стукнет год, как Синчэнь спас его у города И. Интересно стало, а какой подарок придумает для него даочжан на эту интересную «годовщину». Остановившись у прилавка с разнообразными украшениями, Синчэнь попросил Сюэ Яна выбрать что-то для девушки, поскольку сам он не увидит всех деталей. Беззлобно закатив глаза, юноша стал осматривать предложенный товар: всякие заколки, браслеты, серьги, кулоны и шпильки. Ему на самом деле было всё равно, что будет носить А-Цин, да и к тому же, она слепая, зачем ей вообще что-то покупать, если сама того не увидит? Думал он так, а сам рассматривал украшения, даже брал их в руки, выбирая что-то интересное, думая о том, что бы на этой глупой слепой девчонке смотрелось лучше. Пока А-Ян был отвлечён этим, Синчэнь стоял в сторонке и молча ждал вердикта со стороны своего спутника. А мимо них по улице проходили две девушки, и заприметив мужчину в белых одеяниях, стоящего возле лавки с украшениями, просто не смогли пройти мимо. И что, что тот был слепым? Лицо его было донельзя привлекательным, а фигура статной — ну словно небожитель, сошедший с небес. К тому же, за его спиной висел меч, значит, заклинатель, а такие люди сильные, и денег у них, небось, много. Подойдя ближе к нему, одна из девушек решила поинтересоваться у него: — Гэгэ, ты выбираешь украшения для своей сестрицы? — поинтересовалась она, нарочно исключая вариант со спутницей, желая, чтобы этот красавец был одиноким, и с ним можно было бы построить отношения. Поначалу Сяо Синчэнь думал, что обращаются не к нему, ведь обычно он был не замечаем среди остальных людей, и те редко водили с ним непринуждённые уличные беседы. Поэтому, повернув голову в сторону, он осторожно спросил: — Это вы мне? — Конечно! — ответила вторая девушка, голос её казался более весёлым, видимо, настроение поднялось при виде красивого мужчины. — Хочешь, мы поможем тебе? Мы знаем толк в украшениях. — Ну, на самом деле, мне уже помогают с этим делом, однако, я бы не отказался и от вашей помощи, — ответил он, мило улыбнувшись незнакомым девицам, а те, видя, как обворожительно улыбается заклинатель, чуть ли не расплавились от его неотразимости. Краем глаза замечая каких-то девушек, трущихся возле даочжана, Сюэ Ян отложил в сторону выбранную шпильку и повернулся всем телом в сторону Синчэня, складывая руки на груди. Он взглядом пробежался по двум девицам, подмечая детали: лица девушек миловидные, красивые, одна из них высокая, другая чуть пониже, одеты обе вполне прилично, с ухоженными длинными волосами, заплетёнными в причудливые аккуратные причёски, грудь у обеих пышная и бедра выразительные. Да, любой зрячий мог бы клюнуть на таких девушек и сразу захотеть жениться на них. Однако, глядя на их внешний вид, Сюэ Ян лишь пренебрежительно фыркнул и почувствовал укол ревности, словно эти дамы могли украсть у него Сяо Синчэня. Девушка, что пониже ростом, чуть наклонилась к прилавку, хватая оттуда небольшой браслет, который первым ей приглянулся. — Гэгэ, я думаю, это очень хорошее украшение, — она повернулась к Синчэню, с улыбкой прищурившись, надеясь, что когда она даст потрогать браслет мужчине, тот случайно коснётся её руки. Однако, стоило ей раскрыть глаза и протянуть руку чуть вперед, как перед ней возник Сюэ Ян со своей недоброй ухмылочкой. Не ожидая увидеть его, девушка отшагнула назад, прижав руку с браслетом к своей груди, словно у неё его забрать собираются. — Хорошее? Может, тогда себе его и купишь? — спросил Сюэ Ян, не утаив в своём голосе неприязни. Удивление молодой девушки сразу же сменилось негодованием, а затем раздражением. Она чуть нахмурила бровки и молвила: — Кто ты такой? Какое тебе до этого дело? — А-Ян? — послышался голос Синчэня из-за спины Сюэ Яна, который только сейчас понял, что юноша решил вдруг вмешаться. — Конечно, это моё дело, — решительно заявил Сюэ Ян. — Слышали, как он назвал меня? — с яркой ухмылкой спросил он, указывая большим пальцем назад через плечо на даочжана. — Так что проваливайте. Синчэнь просто назвал его имя, но с префиксом «А», отчего скрытый смысл обращения стал понятным для этих двух дам. Лица их слегка скривились от недовольства, когда они догадались, в чём дело, особенно у второй. Она положила браслет обратно и хмыкнула, показывая своё презрение, а поскольку спорить с этим странным юношей она побоялась, сдалась и, взяв под руку свою подругу, развернулась и ушла от прилавка. Радуясь их уходу, парень усмехнулся и обернулся на Синчэня: — Ты позволил им назвать себя «гэгэ»? Синчэнь, как ты мог такое допустить? Даже А-Цин ты не позволяешь себя так называть, только «даочжан», да «даочжан». — Я просто не взял это во внимание, — пояснил тот, а затем спросил. — Почему ты их прогнал? Может быть, они и вправду могли помочь нам выбрать подарок для А-Цин. — А я уже выбрал, — Сюэ Ян обогнул Синчэня и вновь шагнул к прилавку, хватая выбранную шпильку и вкладывая её в руку слепца, чтобы тот мог ощупать её. — Шпилька? — спросил мужчина, проводя подушечками пальцев по тоненькому золотистому украшению, слегка касаясь острого кончика, а затем с другой стороны, где он нащупал интересную фигурку. Проведя по ней пальцами, он в голове представил изображение каких-то цветов. — Наверное, красивая, — кивнул он, а затем заметил, что от фигурки свисает еще пара недлинных цепочек, отчего наверняка этому изделию данная деталь предавала большей изящности. — Думаешь, А-Цин понравится? — А думаешь, она увидит? — слегка поддразнил Сюэ Ян. А затем, заметив, что даочжан качнул головой, как бы безмолвно прося не шутить о таком, быстро добавил. — Конечно, понравится. А то её волосы в вечном беспорядке, и палка какая-то их еле держит. — Ну хорошо, тогда куплю эту. Оплатив покупку, они вновь побрели по шумным улочкам рынка, только теперь держа путь домой. Лениво закинув руки за голову, Сюэ Ян шёл в ногу с Синчэнем, сильно контрастируя с элегантной походкой даоса. Но ему нравилось то, что они были словно две противоположности — их одежды, характеры, мировоззрения и цели отличались друг от друга. Удивительно, что они ужились вместе. Задумавшись о чём-то, юноша даже под ноги не смотрел, не замечая того, что происходило снизу. А там, вместе с какими-то шумными ребятами пробегал парнишка, который, видимо, заигравшись, столкнулся с Сюэ Яном. Слегка отшатываясь назад, он недовольно замычал, потирая лоб ладонью, поднимая заинтересованный взгляд вверх на того, в кого он влетел. Сам же Сюэ Ян чуть нахмурился и сам решил глянуть на виновника столкновения, что сбил его с мыслей. Глаза их встретились, и они оба удивлённо уставились друг на друга. Каждый из них хорошо запомнил их прошлую случайную встречу. Сюэ Чэнмэй даже и не задумывался о том, как сложится судьба того юнца А-Яна, которому он дал деньги. Сейчас же, смотря на мальчика, чья одежда теперь не была похожа на драные куски ткани, а сам он поплотнел в телосложении, что говорило о том, что он хотя бы не голодает, Сюэ Ян понял, что всё у него теперь хорошо. Ребятишки, остановившиеся буквально в паре шагов от них, боязливо наблюдали за другом, словно волнуясь о том, что высокий мужчина как-то обидит его. Однако Чэнмэй не стал ругаться, а лишь усмехнулся, дернув головой вверх, безмолвно радуясь за мальчишку. Тот же расплылся в благодарной улыбке, явно помня того, кто его спас и дал денег. Сегодня этот юноша не выглядел пугающим убийцей. Эти двое молодых людей, носящих одно имя, за это время и вправду изменились. Так и не перекинувшись и словом, они разошлись. Мальчик побежал к своим друзьям, а Сюэ Ян, чувствуя, как поднялось его настроение, поспешил к даочжану и сровнял с ним шаг, смотря на спокойное лицо, которое заставляло его сердце ещё больше трепетать от радости. Дома Синчэнь не стал дожидаться точного дня их первой встречи с А-Цин и подарил шпильку заранее. Девчонка, видя такой подарок, сразу же обрадовалась и привела свои волосы в порядок, закалывая их новой красивой шпилькой. — Спасибо, даочжан, ты самый лучший! — воскликнула она, влетая в объятия мужчины, обвивая свои ручки вокруг его тела. — Я ничуть не жалею, что украла твой кошелёк в тот день. Слегка посмеявшись, вспоминая эту ситуацию, даос погладил А-Цин по волосам и тихо сказал: — Я тоже. Видя эту сцену, Сюэ Ян вновь почувствовал недовольство и сложил руки на груди, прислоняясь спиной к стене. Хотя, с другой стороны, в Слепышке он не видел опасности — даочжан точно испытывал к ней лишь родственные чувства, воспринимая её как свою маленькую сестру, не более. К тому же, она была ещё совсем юной, и заклинатель ни за что не позволил бы себе даже мысли о чём-то непристойном в отношении А-Цин. Но всё равно Чэнмэй ощутил мимолётную ревность. Захотелось оказаться на месте А-Цин. Чтобы даочжан так же обнял его и подарил что-нибудь. А стоило ему подумать о подарках, как юноша сразу же обернулся к столу, на котором покоилась корзинка со сладостями. Сразу же забывая о ревности и странном желании, юноша потянулся за конфетами, чтобы наконец насладиться сладостями, которые так давно не ел, словно пост соблюдал. Когда же дело близилось к вечеру, и Синчэнь сидел за столом, пребывая в своих раздумьях, и попивал чай, Сюэ Ян подкрался к нему сзади, решая кое-что спросить: — А-Чэнь, а мы на охоту сегодня идём? — рука его легла на правое плечо даоса, и тот отставил чашку в сторону, прежде чем ответить. — Конечно. — Ну, тогда я подготовлю свой меч, — проговорил юноша над ухом заклинателя, опаляя его своим горячим дыханием, и с лёгким смешком отстранился, направляясь к своей кровати. По телу даочжана прошлась волна мурашек, а его щёки от смущения приобрели пунцовый оттенок. Он замер, пытаясь понять, что только произошло, а затем осторожно пальцами нашёл чашу с чаем и сделал небольшой глоток. Почему юноша так себя вёл — непонятно. Не то чтобы Синчэнь был против, просто это сбивало его с толку. Спустя некоторое время двое заклинателей покинули похоронный дом. Они, как и раньше направились истреблять мертвецов, однако, таковых они нашли мало. Видимо, Сюэ Ян, что в последние дни занимался этим делом, хорошенько поработал, спуская свою накопленную злость именно на них. Поскольку заниматься больше было нечем, а луна ещё даже не заняла своё место на середине неба, Сюэ Ян решил, что эта охота вышла неудачной, ведь им придётся так скоро вернуться домой и ложиться спать, и потом, поутру, Слепышка А-Цин опять будет его бесить, а даочжан займётся своими делами… А ему хотелось провести с Синчэнем побольше времени. Понимая, что думать надо было быстро, юноша стал перебирать в голове все причины, которые могли бы убедить даочжана не спешить домой. Пока Синчэнь медленно шёл вперёд, стараясь ориентироваться на указания своего меча, ища ходячих мертвецов, Сюэ Ян завис на месте, прислонив кулак к подбородку. А потом вдруг прозрел и побежал за мужчиной. — Синчэнь, погоди! — позвал он, останавливаясь возле заклинателя, что, услышав его голос, замедлил шаг и повернулся в его сторону. — Что такое? — Я хочу тебя кое-куда сводить. Услышав это, Сяо Синчэнь невольно напрягся, стоило ему только вспомнить прошлый раз, когда А-Ян решил его куда-то сводить. Конечно, то было просто несчастным случаем, но всё равно не хотелось снова попадать в какие-то подобные неприятные ситуации. — Куда? — всё же поинтересовался даочжан, пытаясь скрыть лёгкое волнение. Губы юноши расплылись в довольной ухмылке, и он сразу же ответил: — Раз нам всё равно всю ночь не спать, какая разница, как мы проведём время? Я, когда гулял по этим местам, заприметил одно интересное местечко, уверен, тебе понравится. — Что за место? — вопросил мужчина, когда не услышал прямого ответа от А-Яна. — Не могу сказать. Секрет. Теперь же Сяо Синчэнь чувствовал себя странно. Его голова разрывалась от мыслей о том, как ему ответить. С одной стороны, он должен доверять юноше полностью, а с другой стороны, кто знает, что это за место, и куда его опять приведёт это ночное путешествие. Сюэ Ян, безусловнл, не мог не заметить небольшое изменение в лице заклинателя, который, казалось, слегка колебался. Парню так и хотелось отпустить бесстыдное: «Не бойся, не в храм идём, никто тебя насиловать там не будет». Но смиренно промолчал, решая другими словами уверить даоса, что там ему точно ничего не угрожает. — Не беспокойся, я же буду рядом. Не лучшее, конечно, убеждение, но Синчэнь всё же подумал, раз А-Ян в прошлый раз спас его, то, значит, если и сейчас тот будет рядом, то ему бояться нечего. — Хорошо, — с кивком ответил мужчина, — тогда я пойду с тобой. Радуясь своей маленькой победе, юноша взял даочжана за руку и повёл за собой. Хватка его оказалась даже нежной, и от теплых пальцев, обвивающих его запястье, Сяо Синчэнь почувствовал себя в безопасности, поэтому полностью расслабился. Путь в то место действительно оказался иным. Тропы не были заросшими, а в глубине леса даже слышались шорохи животных, ну или людей. Пока Сюэ Ян был рядом всю дорогу, мужчине действительно ничего не угрожало. Когда же А-Ян вдруг остановился, даочжан смог представить себе, куда его привели. Лёгкое журчание воды доносилось откуда-то спереди, похоже, перед ними был водоём. — Это река? — решил попробовать догадаться даос. — Не совсем. Небольшой горячий источник. Ну рай, а не находка! — весело заявил Чэнмэй, наконец отпуская чужую руку. — Разгуливал тут недавно и совершенно случайно нашёл. Ну что, как тебе мой сюрприз? Нравится? Место это было действительно чем-то походило на райские кущи. Здесь, среди покрытых зеленью гор и бамбуковых стволов, нежно качающихся из стороны в сторону от ветра, была расположена природная купель. Оттуда шёл лёгкий пар, который поднимался из кристально-чистой воды и расплывался в невесомую завесу тумана, который создавал атмосферу уединения и гармонии. Здесь не было людей, словно это место было специально создано лишь для них двоих. Сяо Синчэнь был чуть удивлён такой находке. Столько времени он сам тут гулял и ни на что подобное не натыкался. Ну, может быть, потому, что он был слеп и отвлечён истреблением мертвецом. — Нравится. Предлагаешь искупаться? — А не постесняешься меня? — последовал встречный вопрос от юноши, когда он с игривой ухмылкой уставился на слепца, снова намереваясь того смутить. Однако, даочжан лишь скромно улыбнулся и опустил ладонь вниз, захватывая пояс на своём ханьфу, слегка ослабляя его, словно уже собирался раздеться. Видя такое смелое решение со стороны даоса, юноша вдруг усмехнулся: — Даочжан, — он сделал шаг ближе к Синчэню. — Ты так спешен в своих действиях. — Я лишь хочу искупаться в источниках, — пояснил слепец, осторожно освобождая себя от белоснежных одежд, и повернулся к юноше спиной. — Тебе тоже стоит раздеться. Не волнуйся, я не увижу ничего, — он слегка улыбнулся. Видимо, набрался подобных шуточек от самого Сюэ Яна, пока жил с ним, научившись принимать свою слепоту. Обнажив своё тело ночному ветерку, Синчэнь аккуратно сложил своё одеяние и положил его на камень возле воды, который нашёл рукой. — Что же, тогда и я присоединюсь к тебе, — Сюэ Ян понимал, что стесняться тут нечего. Он наспех распахнул свою чёрную одёжку и небрежно бросил её на землю, куда глаза глядят. Посмотрев на своё тело, на котором остались шрамы от прошлых ранений, он лишь слегка хмыкнул, понимая, насколько сильно оно контрастирует с телом даочжана, которое выглядело так безупречно и чисто, словно тот был божеством без единого изъяна. Завидно стало, но лишь самую малость. Увидев, как обнажённый даос уже нашёл ногами тёплую воду и зашёл в неё по бедра, Сюэ Ян последовал за ним. Тёплый пар, исходящий от воды, обволакивал его кожу, когда он вошел в источник, ощущая на себе нежную ласку воды. Это вмиг расслабило его напряженное тело, и он прошёл глубже, к впереди стоящему Синчэню. Спускаясь на ступеньку ниже, он, не ожидая, что ступеньки-то там и нет, не готовый к такому повороту, повалился вперёд, ожидая плюхнуться в воду прямо целиком и с головой, однако, этого не случилось из-за того, что его неожиданно подхватил за руки даочжан, что был прямо перед ним. — Осторожно, — милым голосом сказал мужчина, помогая Сюэ Яну удержаться на ногах. Лицо Сюэ Чэнмэя сейчас было аккурат перед грудью Синчэня, и только сейчас он заметил там небольшой шрам. Поначалу, он был удивлён тем, откуда на безупречном теле его идеального даочжана такое, а потом вдруг вспомнил, как сам ранил его, когда пытался убить. Думал, что не сильно задел, а оказывается, даже шрам остался. Печально, печально. Он бы мог и не спрашивать об этом, однако, лишь из чистого любопытства решил не оставлять возможности расспросить заклинателя Сяо. Приподняв голову и выпрямившись, он взглянул на удивительно спокойное лицо Синчэня, которое не выражало и капли смущения, даже притом, что тот осознавал, что они с А-Яном находились наедине в этом источнике, стоя полностью обнажёнными. Сюэ Ян, тем временем, попытался изобразить удивление: — А-Чэнь, откуда у тебя этот шрам на груди? Отпустив руки юноши, Синчэнь обнадеживающе улыбнулся, и покачал головой: — Ничего страшного, просто небольшой несчастный случай произошёл, пока я был на ночной охоте. — Ночной охоте? — переспросил Сюэ Ян, протянув руку к небольшому шраму, касаясь его кончиком указательного пальца. Даже стало как-то обидно из-за того, что именно он испортил красоту тела Синчэня этим некрасивым шрамом. — Больно было? — вдруг спросил он, нарочно нажимая сильнее на место, где раньше была рана. Слегка дрогнув, Синчэнь выдохнул и отвернул голову в сторону. Вновь почувствовал, как кровь приливает к лицу. Что-то он в последнее время стал чаще смущаться от таких действий со стороны юноши, а тот, в общем-то, и не собирался стесняться своего поведения, позволяя себе всячески «доводить» праведного даоса. — Было. Но сейчас я уже почти и забыл об этом. — Кто этот человек, что посмел ранить тебя? — юноша поспешно убрал руку от чужой груди и поднял взгляд на даоса, чьи губы вновь слегка дрогнули, чуть поджимаясь. Рука Синчэня вдруг протянулась к голове юноши, и он пальцами нашел его туго завязанный хвост, слегка потянул, стягивая черную ленту вниз, распуская волосы и позволяя им ниспасть на плечи Сюэ Яна. — Не думай об этом, и просто расслабься, — Синчэнь бережно провел рукой по длинным волосам юноши, пропуская их через тонкие пальцы, словно расчесывая. Тело Сюэ Яна невольно задрожало, когда чужие руки столь нежно прошлись по его волосам, пожалуй, это было весьма приятно. Следуя совету даоса, он отстранился и отошел назад, окунаясь в воду целиком. Затем вынырнул, убирая с лица прилипшие мокрые волосы. На удачу, это отвлекло его от странных мыслей, и он действительно расслабился, усаживаясь на ступеньку и закрывая глаза. Теплая вода окутывала его тело, согревая и успокаивая. Он и вправду давно не принимал ванны, тем более такой приятной. — А-Чэнь, признай, я молодец, что нашёл это место? — вымолвил юноша, довольно улыбаясь. — Ты и вправду молодец. Хорошее место, — благодарно ответил Синчэнь, а затем добавил: — Нужно будет и А-Цин сюда сводить. Думаю, ей тоже понравится. При упоминании надоедливой девчонки, Чэнмэй недовольно хмыкнул. Лёгкий всплеск воды раздался совсем рядом, и Сюэ Ян разомкнул веки, видя перед собой, как Синчэнь только что нырнул в воду всем телом, оставляя на поверхности лишь голову, а затем вынырнул обратно. Тело даочжана блестело от капель воды, что стекали вниз по его безупречной бледной коже. Мокрые локоны волос нахально прилипали к его груди, прикрывая розоватые горошинки сосков, словно специально скрывая от наглых глаз Сюэ Яна, что нарочно задержал свой взгляд на этом зрелище. «Такой непорочный и красивый…» — невольно пронеслось в мыслях Сюэ Яна, и ему вдруг захотелось полностью овладеть этой невинностью даоса. Сверкнув своей хитрой ухмылкой, Сюэ Чэнмэй продолжил смотреть за тем, что делал даочжан. А ничего особенного, в общем-то, и не происходило: мужчина лишь наслаждался купанием, проводя руками по собственному телу, что А-Ян нашёл слегка завораживающим в некотором смысле. Его мысли утекли в непривычное русло, когда он вдруг представил, что этого красивого стройного тела касаются не руки Синчэня, а его собственные, сжимают талию, бёдра, заставляя мужчину смущённо извиваться, выворачиваться из наглой хватки и удивлённо вздыхать, сдерживая стоны. Думая о таких непристойных действиях, Сюэ Ян и не заметил, как его собственное тело вдруг естественно среагировало, приливая кровь не только к лицу, но и к нижней части его тела. Опустив взгляд, замечая неладное, он удивлённо дёрнулся назад, создавая небольшой всплеск воды, ударяющейся о камни возле водоёма. Услышав это, даочжан сразу же поинтересовался: — А-Ян, что-то случилось? — Не-ет, — лживо потянул юноша, изумлённо смотря на собственное тело. — Я в порядке, просто поскользнулся слегка. Он просто не мог поверить в то, что его тело среагировало на фантазии о Сяо Синчэне вот так. Нет, может быть, он и раньше думал о чём-то подобном, желая развратить праведника, но до этого он не чувствовал в себе подобных изменений и столь яркой реакции. Веря на слово юноше, Синчэнь продолжил расслабляться в тёплой воде. А сам Сюэ Ян же, размышляя о чём-то, вновь перевёл взгляд на чужое тело. И вправду привлекательное, стройное, но крепкое — идеальное. Не возжелать его было слишком трудно… Когда странные мысли вновь полезли в голову парня, он вдруг кивнул сам себе и мысленно отметил, что в этом даже нет ничего плохого. Он уже давно стал замечать за собой необычное влечение к даосу. — Даочжан, скажи, а я тебе нравлюсь? — спросил он, на что в ответ услышал сбивчивый вздох со стороны мужчины, а затем увидел, как тот повернулся к нему, растерянно опуская руки в воду. Такого прямого вопроса Синчэнь никак не мог ожидать от А-Яна. Его губы то раскрывались, то вновь смыкались; совершенно разные мысли крутилось в его голове, но ни одну из них он, видимо, не осмеливался молвить. — Ха-ха, — со стороны Сюэ Яна донесся лёгкий смех, отчего даочжану стало ещё более неловко. Он и так растерялся, а теперь вообще подумал, что юноша вновь подшучивал над ним. — А-Ян, не спрашивай о таком. Не шути… — произнёс он, отвернувшись от юноши, даже отойдя в сторону, чтобы вновь окунуться в воду. — Ты злишься, потому что это правда? — продолжил издеваться А-Ян, нарочно подходя ближе к слепцу. — Или вам, даосам, запрещено кого-то любить? — Я… — чуть тише произнёс Синчэнь, — Мне не запрещено любить. — Значит, я попал в точку? А вам запрещено предаваться греховным утехам? — продолжал Сюэ Ян, уже стоя возле залившегося краской даоса, который не знал, куда деться от таких откровенных вопросов. Юноша касаться его не спешил, всё же не хотел, чтобы по случайности рука слепца коснулась его — кто знает, вдруг случайно заденет его не опустившееся возбуждение, тогда-то этому даосу не повезёт, и эти самые греховные утехи произойдут прямо в этом горячем источнике. — А-Ян… — вновь произнёс даочжан, тихо вздыхая, не зная как остановить этот постыдный для него допрос. Что он должен был ответить на такое? — Нам не запрещено. К тому же, я уже покинул гору своей наставницы, я такой же человек, как и все остальные, — наконец нашёл в себе силы правильно ответить Синчэнь, а затем повернулся на голос, протянув руку вперёд, и нащупал пальцами плечо юноши. — Почему ты спрашиваешь о таком? Мне правда очень неловко. Сюэ Ян тяжело сглотнул, когда вдруг ладонь даоса легла на его плечо. Его мысли тут же заполнили разные развратные сцены, а взгляд впился в губы Сяо Синчэня. Ему стоило многих усилий, чтобы подавить в себе внезапное желание наброситься на даочжана прямо здесь, уговаривая себя, что тут будет не слишком комфортно. — Просто любопытна жизнь даосов, вроде тебя, — ответил Сюэ Ян, пальцами обвивая запястье руки заклинателя, что покоилась на его плече. — Значит, вы не шибко отличаетесь от обычных людей. А я уж думал, что у вас там такие же строгие запреты, как у монахов, разве что не заставляют налысо бриться. — Ну, да… — пожал плечами Синчэнь, нервно перекидывая влажную прядь волос себе за спину, наконец открывая взору А-Яна свою грудь. Глаза того сразу опустились, а лицо обрело наглую улыбку. Теперь он точно был уверен, что даочжан смущается, но своими действиями только сильнее соблазняет юношу перед собой. Не хватало только, чтобы он сел на землю и ноги перед ним расставил, любезно приглашая… — Значит, ты был бы не против отдаться греху? — спросил Чэнмэй, начиная вести ладонью Синчэня со своего плеча вниз, по своей груди, замечая, как рука того чуть дёрнулась, словно он пытался убрать её от чужого тела. — Вот я был бы не против. Сюэ Ян держал крепко запястье Синчэня и вёл его уже по своему плоскому животу, спускаясь вдоль линии пресса всё ниже. Ещё буквально мгновенье, и чужая ладонь коснулась бы его поднятого возбуждения, но Синчэнь, пылая от смущения, отдёрнул руку назад и быстро проговорил: — А-Ян, прекрати, — его просьба вышла мягкой, но в то же время с ноткой строгости. Юноша отпустил его запястье и вновь усмехнулся. А заклинатель Сяо вернул руку к себе и накрыл её второй, прижимая к груди. — Я не хочу разговаривать о таком… Это, в любом случае, должно происходить по желанию двух людей… — Ну, как хочешь, — небрежно махнул рукой Сюэ Ян, опуская взгляд на своё тело. Жаль, ещё бы чуть-чуть, и даочжан бы понял, какие яркие эмоции он вызывает у А-Яна.

***

Когда они вернулись домой, юноша, лёжа в кровати, думал о том, что чувствовал к даочжану. Простое физическое влечение из чистого любопытства? Даже если так, было бы интересно посмотреть на то, как Синчэнь отреагирует, если юноша вдруг станет проявлять к нему столь интимный интерес. Наверняка, для праведника это станет большим потрясением, но от этого даже веселей. Так, проведя в мыслях несколько дней, Сюэ Ян в очередной раз думал о том, как избавиться от А-Цин, которая, несмотря на её слепоту, всё равно помешала бы ему исполнить задуманное. Ближе к вечеру, сидя за столом, он то и дело окутывал её своим задумчивым и хитрым взглядом, которого она не могла не заметить. Но, поскольку притворство своё она не хотела портить, ей приходилось сидеть молча и терпеть. Конечно, в голове у Чэнмэя была одна мысль — отправить девчонку к источнику, ведь и Синчэнь хотел, чтобы она там отдохнула. Но разве он отпустит Слепышку одну? Точно увяжется за ней. Так ничего не выйдет. Пришлось придумать что-то другое. Подождав того момента, когда даочжан соберёт тарелки со стола и пойдёт обратно в пристройку, где была кухня, чтобы вымыть посуду, Сюэ Ян встал перед девчонкой, которая собиралась пойти за мужчиной. — А-Цин, погоди. Замерев на месте, девушка, видя перед собой этого паршивца, называющего её по имени, что он делал только тогда, когда что-то от неё хотел, слегка прищурилась и спросила: — Что такое? Я хочу пойти помочь даочжану. — Это подождёт, — махнул рукой юноша, хватая девчонку за плечо, заставляя ту дрогнуть. Слегка наклоняясь к удивлённому личику, он с ухмылкой произнёс. — Ты же получила подарок от даочжана, да? А сама-то что дарить ему собираешься? Удивлённо поднимая брови, А-Цин, как будто бы, только сейчас осознала, что и даочжан не должен оставаться без подарка. — Ну, я… — неуверенно замямлила она, ища себе оправдание. — Вот ты хитрая девчонка! — воскликнул юноша, всплеснув руками. — Даочжан делает для тебя всё, а ты только и умеешь, что кошельки воровать, — пристыдил ее Сюэ Ян, причём специально, чтобы в ней ещё больше взыграла совесть. Она недовольно надулась, когда этот паршивец стал обвинять её. Но ведь он был прав. Неправильно будет получить подарок от Синчэня, а самой ничего не подарить взамен. — Ну и что ты предлагаешь? — с долей сомнения спросила А-Цин, прижав свою тросточку к груди. — А что наш дорогой даочжан любит, то ему и подари. Ты же девушка, денег у тебя нет, спрос с тебя небольшой, придумай что-то. Совсем потерянной А-Цин оставалось лишь неловко хлопать глазками в попытках вспомнить хотя бы что-то, что любит даочжан. По правде, он не замечала за ним чего-то особенного: он всегда ел всё, что покупал, не привередничал, не выбирал самое лучшее, из одежды он никогда не покупал что-то новое и дорогое, носил лишь свои даосские одеяния. Вариант с украшениями девушка сразу же отбросила, ведь денег у неё нет, да и он мужчина, стал бы носить что-то? Видя её растерянность, Сюэ Ян, дожидавшийся именно этой реакции, решил предложить свою альтернативу: — Ну ты и глупая, — весело сказал он, щелкая А-Цин по лбу пальцем. — Подари ему цветы. — Чего? — шикнула девчонка, потирая лоб ладонью. — Даочжану? Цветы? — А ты, живя с ним, ничего и не замечаешь. Ай, точно, прости, ты же слепая. — Да хватит издеваться уже! — хмыкнула она, топнув ногой. — Скажи уже нормально, что я могу подарить даочжану! — Может, и не видела, но наверняка чувствовала запах лаванды? Ханьфу даочжана так пахнет, полагаю, ему нравятся эти цветы, ну, или просто этот запах. И вообще он не привередливый, так что любому подарку от тебя будет рад. Слепышка ненадолго задумалась, а затем, вспоминая, как каждый раз, стоило ей обнять мужчину, в нос ей ударял приятный запах. И вправду, наверное, лаванда. Просто в цветах она не разбиралась. — И где же мне её найти? Клычки юноши сверкнули, стоило им показаться наружу: — Ну, я видел небольшую поляну с лавандой, когда ходил на ночную охоту, — начал он, постукивая пальцем по подбородку, кося глаза на заинтересованную Слепышку. — Это за воротами города И, прямо по тропинке, потом налево… Чуть в гору, ну, в общем, думаю, ты не глупая, по запаху найдёшь. А-Цин фыркнула и покачала головой, мысленно проклиная паршивца за то, что тот называет её то глупой, то наоборот. Ну точно насмехается над ней. Хотя, найти цветы для неё будет не проблема: всё же она хорошо видит. Затмевая подозрительность к юноше идеей подарить что-то заклинателю Сяо, она твёрдо решила сходить в указанное место, чтобы нарвать цветов и хоть как-то отблагодарить даочжана за всё, что он для неё сделал. — Тогда не говори ему, куда я пошла. Сделаю сюрприз, — бодро сказала девчушка и вышла из дома. — Не торопись, — крикнул ей вслед юноша, подходя к двери, прислоняясь к косяку спиной и провожая взглядом весёлую и глупую А-Цин, что уже покинула двор похоронного дома. Сюэ Ян, на самом деле, не был уверен, была ли там поляна с цветам, или нет. Может, он видел один цветок, когда валялся в канаве. Но, кто знает, может и вправду Слепышка что-то да найдёт. Он просто надеялся, что она где-нибудь заплутает и поздно вернётся. Удовлетворённо хмыкнув, юноша ещё недолго посмотрел вперёд, окончательно убеждаясь, что Слепышка не вернётся на полпути, а затем перешагнул через порог и пошёл на кухню к Синчэню. Там, в небольшом помещении возле стола стоял Синчэнь, домывая последнюю тарелку. Ярко-оранжевые лучи закатного солнца проникали в приоткрытое окошко и ложились прямо туда, где стоял даочжан. Даже солнце освещало его, словно указывая: нужно идти к нему. Тихими шагами юноша подкрался к мужчине сзади и осторожно обвил свои руки вокруг чужой талии, кладя подбородок на плечо. — Даочжан, ты закончил? — спросил Сюэ Ян томным голосом, снова шепча в покрасневшее от смущения ухо даоса. Тот замер, как пойманный зверёк, хотя, собственно, его и впрямь «поймали». — Я закончил. Ты что-то хотел? — так же мягко поинтересовался Синчэнь, скрывая нарастающее волнение. — Хотел, — последовал ответ, и мужчина почувствовал, как его уха коснулось что-то тёплое и влажное. Волна мурашек снова оросила тело, и даос ещё сильнее залился краской: — Что ты делаешь? — спросил Синчэнь, кладя обе руки на стол, возле которого он стоял, слегка отодвигаясь вперёд, однако тело юноши наоборот ещё сильнее прижалось к нему сзади, из-за чего пустое пространство между ними полностью исчезло. — А-Ян? — А-Чэнь, скажи, когда я поцеловал тебя в ту ночь, тебе понравилось? — неожиданно спросил Сюэ Ян, а голос его казался таким сладким и ласковым, что Синчэню было сложно совладать с собственными эмоциями. А при упоминании того случая он и вовсе стал заикаться: — Т-ты… ты помнишь? — Как я мог забыть? Это же была благодарность за конфеты, я бы не забыл. Иначе бы пришлось снова благодарить тебя, — руки юноши, покоившиеся на чужой талии, слегка сжались, словно вынуждая того ответить на вопрос. — Так тебе понравилось? — настойчиво шептал он в чужое ухо, позволяя себе прикусить зубами мочку, заставляя тело в своих объятиях невольно задрожать. Да, праведнику было неловко, но от этого Сюэ Яну становилось только веселее. Тяжело сглотнув, Синчэню пришлось подавить лёгкую дрожь. Каждое прикосновение и мягкий шёпот А-Яна всякий раз накрывали его такой волной эмоций, из-за которой ему было сложно сосредоточиться. Он не видел его, но зато прекрасно чувствовал, отчего ощущение неизвестности всё сильнее распаляло в нём странное волнение. Он не знал, как правильно ответить. Всё это граничило между его искренними чувствами и его праведностью. Прежде, он не позволял себе поддаваться какому-либо неправильному желанию, но сейчас, под таким давлением просто нужно было что-то вымолвить, чтобы не обидеть А-Яна. — Мне было… приятно, — наконец последовал слегка неуверенный ответ от Синчэня. — Правда? — спросил Сюэ Ян, разворачивая тело мужчины к себе, заставляя того прижаться бедрами к столу. — А-Ян, почему ты спрашиваешь? — голос Синчэня предательски дрогнул, стоило ему оказаться лицом к лицу с этим парнем, чьё дыхание теперь чувствовалось прямо возле щеки. — Просто так, — пожал плечами тот и ухмыльнулся, видя, каким слабым Сяо Синчэнь становился рядом с ним. Рука Чэнмэя по-прежнему была на талии мужчины, его большой палец слегка надавил на мягкое место под ребрами, заставляя Синчэня сбивчиво выдохнуть, отворачивая голову в сторону. Сердце вдруг предательски застучало быстрее, и мысли праведника Сяо спутались в непонятный клубок. Дрожь в его теле не унималась, пока он слушал немного тяжёлое дыхание юноши перед собой, ожидая, когда он что-либо скажет или… хотя бы отпустит его. Его смущённое лицо было повёрнуто в сторону, словно он нарочно пытался скрыть то, как содрогались его тоненькие губы, когда он пытался сосредоточиться на вопросах. — Даочжан, я хочу кое-что сделать, окажи мне услугу, — на выдохе сказал Сюэ Ян. — Услугу? Что… — он даже не успел спросить, о какой такой услуге просил юноша, как вдруг почувствовал чужую руку на своём подбородке, которая развернула его лицо обратно. А затем Синчэнь ощутил чужие мягкие губы на своих. Руки его беспомощно легли на плечи А-Яна, словно в попытке остановить того, однако, на сопротивление это было слабо похоже, скорее, он просто пытался ухватиться за что-то надёжное, чтобы удержаться на месте. Сюэ Ян не стал стесняться, его губы целовали даочжана так жадно, что от переполняющих его эмоций закружилась голова. Позволяя своему желанию взять верх, Чэнмэй раздвинул чужие губы языком, как бы уговаривая их добровольно раскрыться для более яростного исследования. Когда же Синчэнь сдался и приоткрыл рот, язык юноши смело проник внутрь, позволяя себе углубить поцелуй. Руки мужчины сжались на ткани ханьфу Сюэ Яна — он надеялся, что это поможет ему удержаться на ногах, которые стали предательски подкашиваться. Он впервые так целовался с кем-то, отчего в груди спирало дыхание. Однако, переступив через свою робость, даочжан неожиданно постарался ответить на эту внезапную страсть, будто не желая делать поцелуй односторонним. Отсутствие зрения заостряло все прочие чувства, отчего уровень дофамина от столь интимных действий подскочил на максимум. Их поцелуй словно сопровождался бурными взрывами метелей и бушующего огня. Что-то столь запретное вмиг стало желанным и сладким. Сюэ Ян не хотел останавливаться на этом. Прервав поцелуй с шумным выдохом, губы юноши продолжили изучать чужое лицо, прижимаясь сначала к щеке, затем к аккуратной линии подбородка, медленными поцелуями спускаясь к шее. Он покусывал, посасывал нежную кожу, останавливаясь на пульсирующей вене, заставляя Синчэня ещё раз умоляюще вздохнуть и усилить хватку на его плечах. Втянув губами нежную кожу, он оставил на ней тёмный цветущий след, затем облизал его и поднялся обратно к уху мужчины. — Даочжан, я знаю, что тебе тоже это нравится. — Погоди… — выдавил из себя Синчэнь, перемещая руки на грудь юноши, теперь же пытаясь оттолкнуть его от себя, но это выходило совсем слабо, — А-Цин может услышать нас. «О, так это единственное, что тебя беспокоит? Значит, ты не против», — весело подумал про себя Сюэ Ян, вновь пряча своё лицо у шеи мужчины: — Ошибаешься, — почти промурлыкал А-Ян, прижавшись своей нижней половиной тела к заклинателю, и тот почувствовал некую твёрдость, что странным образом упиралась в его бедро. Шумно сглотнув, шокированный праведник опустил голову, поджимая губы. Ему было безумно неловко, словно он впервые сталкивался с подобной реакцией тела. Сюэ Ян же продолжил: — Она ушла за подарком тебе, не знаю, когда вернётся, но точно не скоро, — его знойный шёпот был таким гипнотизирующим, что даочжан даже забыл поволноваться о девочке, которая будучи слепой ушла куда-то одна. — Скажи, ты ведь тоже этого желаешь? — спросил А-Ян в шею мужчины. — Или моего желания будет достаточно? — Желаю… — кивнул Синчэнь. Ловкие руки юноши уже шарили по чужому телу, исследуя изгибы, останавливаясь на поясе, дёргая за него, чтобы развязать замысловатые одежды даоса. Сам же праведник Сяо слегка запаниковал, когда появилась угроза лишения его одежды. Тонкие мужские пальцы обхватили юношескую ладонь, чтобы остановить. — Что ты хочешь сделать? — спросил он. Такой невинный и наивный, Сюэ Ян просто не мог не ухмыльнуться этому выражению лица даоса, возникшему, когда он попытался освободить его от одежд. — Ничего, что бы тебе не понравилось. Ты же доверяешь мне, А-Чэнь, не так ли? — снова пустил в ход манипуляцию Сюэ Ян, свободной рукой избавляясь от пояса ханьфу, позволяя накидке слегка раскрыться. — Я доверяю, — ответил Синчэнь, хотя не имел и малейшего представления о том, что сейчас будет делать юноша. Они даже не в кровати… Быстрым и ловким движением рука Чэнмэя скользнула в штаны Синчэня, сразу чувствуя чужое тепло своей ладонью. Он обхватил пальцами ещё не затвердевшую длину заклинателя и слегка погладил, вызывая у того лёгкий стон. Не ожидая столь прямого действия, Синчэнь засмущался и прикрыл лицо длинным рукавом. Юноша уже был возбуждён, а вот Синчэнь, видимо, всё ещё пытался противиться полному погружению в этот запретный омут. Но Сюэ Яну хотелось поразвлечься по-полной. Отодвинув руку заклинателя от его красивого смущающегося лица, А-Ян вновь поймал своими губами чужие и стал целовать Синчэня, одновременно водя своей рукой вверх и вниз, начиная чувствовать, как стремительно реагирует мужское тело на эти ласки. Приятно было осознавать, что этот даос может быть и не таким безвинным, каким казался. Их губы встречались в огненном сочетании давления и мягкости, тёрлись друг о друга, ласкали, а Сюэ Ян, чувствуя, как твердеет член Синчэня, так обрадовался, что зацепил своим клыком его нижнюю губу и чуть прикусил, добавляя острых ощущений в поцелуй. Руки слепца опустились вниз, на талию юноши; он сжимал её, цеплялся за одежду, словно безмолвно прося большего. А стоило юноше отстраниться, как со стороны даочжана послышался лёгкий всхлип. Там внизу всё странным образом гудело и горело. Он, как праведный девственник, даже сам своего тела не касался вот так, и это за столько-то лет. Чувство того, как это делает кто-то другой, было таким неправильным, но таким приятным, что действительно можно было сойти с ума. Кончиками пальцев левой руки Сюэ Ян приспустил чужие исподние штаны, оголяя возбуждение, а затем усадил мужчину на стол, чтобы тот вдруг не повалился с ног от переизбытка эмоций. Сам же он, устроившись между бёдер Синчэня, прижался к нему вплотную, потирая свой пах о его член. Затем он распахнул ханьфу Синчэня, убирая длинные полы ткани назад, на стол, открывая стройное тело своему взору. И снова этот шрам на его груди; так раздражал… Проведя рукой по оголённому торсу даоса от груди до самого низа живота, Сюэ Ян протяжно спросил: — Чувствуешь это? Помедлив с ответом, даочжан стыдливо опустил голову и протянул руку к телу юноши, находя его пах, пальцами ощупывая выступающую эрекцию, спрятанную в штанах. — Чувствую, — тихо молвил тот. Удивляясь такому смелому действию, Сюэ Ян похотливо ухмыльнулся и облизнул губы. Если даос будет касаться его там, то он точно получит должное удовольствие. Юноша не стал ждать, сразу же распахнул свои одеяния, чтобы не было так жарко, а затем, спустив штаны, прижался оголённой эрекцией к члену Синчэня, возбужденно выдыхая. Ощущение чужой разгорячённой плоти на своей накрыло его новой волной возбуждения, и он закрыл глаза, толкаясь вперёд, прямо в руку даочжана, вынуждая того прикоснуться к нему ещё раз. Тот в ответ осторожно накрыл ладонью чужой член, провёл вниз, а затем вверх. Вышло так неловко и неаккуратно, что Сюэ Ян подумал о том, чтобы сделать это по-другому. Направляя руку даочжана, он заставил его обхватить оба жезла, а затем сам задвигал бедрами вперед и назад в медленном и дразнящем ритме. От нового необузданного ощущения Синчэнь вновь задрожал, как осиновый лист, боясь представить, какая сцена перед ним сейчас открывалась. Казалось, всё его лицо пылало от смущения и возбуждения, когда твёрдая плоть А-Яна прижималась к нему столь интимно и тёрлась о его собственную, создавая хорошую стимуляцию. Лёгкие тихие стоны срывались с губ мужчины и ласкали слух юноши, который воспринимал это как комплимент. Ему хотелось полностью погрузить даоса в эту греховную негу, показать ему, что можно делать, если забыть о праведности и глупых правилах. Одного трения юноше, казалось, было вполне достаточно. Видеть смущающееся лицо заклинателя, трогать его там внизу и тереться, заставляя того стонать и дрожать — всё это доставляло Чэнмэю неописуемое удовольствие. С чувством, приходящим от исполненной мести, может, и не сравнится, но всё равно приятно до мурашек. Сюэ Ян решил увеличить стимуляцию и стал ещё активнее поглаживать их напряжённую плоть правой рукой, большим пальцем слегка нажимая и нежно потирая ладонью, чувствуя лёгкую пульсацию в ответ, а затем опять наклонился к Синчэню и тихо прошептал: — Нравится? В ответ последовал лишь сдавленный стон — даочжан явно стеснялся своих эмоций и боялся показывать их на полную. Он финишировал первым, изливаясь белёсой жидкостью на собственный живот. Сам же юноша ещё пару раз двинулся и нагнал партнёра буквально через пару секунд, повторяя исход. Они оба тяжело дышали, переводя дух после наступившего удовлетворения. Синчэнь даже и не знал, что можно вытворять такое и постичь столь интересное чувство. Он по-прежнему держал руку на том же месте, чувствуя, как тёплая жидкость, не принадлежащая ему, стекала по его пальцам. Сюэ Ян дышал прямо в шею Синчэня, опаляя его кожу своим дыханием. Он ничего не говорил, не двигался, просто пытался прийти в себя. Теперь он убедился, насколько сильно хотел этого праведника, и поскольку сегодня Синчэнь разделил с ним нахлынувшую страсть, А-Ян больше не станет сомневаться, что чувства взаимны. Когда же, наконец, юноша пришёл в себя, он захотел обнять даочжана, притянуть его к себе и проявить какую-то нежность после их первого раза. Однако, поспорив с собой, он вместо чего-то подобного лишь шутливо вымолвил: — Хорошо, что не попало на одежду, стирать не придётся. Синчэнь стыдливо поджал губы, как будто бы только что осознал, о чём именно говорит юноша. Не успел он коснуться своего живота, чтобы убрать стекающий вниз след, как чужие ловкие пальцы вдруг сами провели там, собирая жидкость. Какая жалость, что Синчэнь не видел того, что сделал А-Ян дальше. А может, и к лучшему, иначе бы праведный даос снова залился бы краской от стыда. Влажные от чужого семени пальцы коснулись губ юноши, а затем он облизнул их, смакуя вкус Синчэня. По телу аж мурашки пробежались: хотелось снова наброситься на даоса, повалить его на стол, раздвинуть ноги и… — А-Ян, — голос Синчэня, разорвавший неловкую тишину, сбил юношу с мысли. — Надо прибраться. А-Цин… Когда он снова сказал о девчонке, парень чуть ли не закатил глаза, раздражаясь только от одного упоминания о ней. Она, даже того не зная, портила все его планы. Тяжело было спровадить её из дома, а теперь Синчэнь, вспомнивший о Маленькой помехе, портит всю атмосферу. — Она не скоро вернётся, — скрывая лёгкое раздражение, молвил Сюэ Ян, и мужчина вновь почувствовал теплое дыхание на своей щеке, а затем и мягкий игривый поцелуй. — Но нам всё равно нужно прибраться, — молвил мужчина, отвернув голову в сторону, отчего возле уха в ответ услышал лёгкую недовольную усмешку. Сюэ Ян хотел продолжить начатое, но, видя, что, кажется, Синчэню на первый раз достаточно, решил согласиться. — Хорошо, я приберусь, — проговорил он, напоследок снова скользнув пальцами по напряжённому животу мужчины вниз, а затем отстранился, наконец возвращая свободное пространство между их телами. Когда А-Ян ушёл за какой-то тканью, чтобы помочь Синчэню вытереться, тот спустился со стола на ноги и слегка покачнулся, хватаясь за край столешницы. Голова кипела от мыслей о том, что только что произошло. Это многое меняет. Испачканную руку он держал в воздухе и даже не знал, что с ней делать. Когда он услышал шаги в свою сторону, он протянул ладонь вперед, и её тут же накрыла ткань. Хотя, может Чэнмэй и не хотел вытирать чужую испачканную руку лишь из-за своей извращённой фантазии, но понимал, что праведник придерживался иных взглядов, и наверняка довольно брезглив. То, что он вообще дотронулся до него там — было большой удачей. Когда на кухне вновь был порядок, и мужчины вернули свою одежду на законное место, между ними снова возникло небольшое неловкое молчание. Даочжан не знал, что сказать, и просто ждал, когда юноша как-то прокомментирует случившееся. Казалось, что для А-Яна это ничего не меняло, словно он сделал то, что делает каждый день, когда как для Синчэня весь мир перевернулся. — А-Ян, скажи… — он слегка запнулся, подбирая слова. — Это значит?.. Какой ответ он хотел услышать сейчас? Он хотел узнать о чувствах юноши, узнать, как их отношения поменяются после сегодняшнего. Он не был против такого, ведь и сам порой стал замечать некое влечение к А-Яну. Ему нравилось проводить с ним время, ходить на охоту и чувствовать защиту с его стороны… Ему нравился А-Ян, он не стал долго пребывать в смятении и точно это решил. Но он не понимал юношу, он не знал, что тот чувствовал, потому что ничего не говорил об этом, не объяснял, а просто действовал, отчего было сложно понять: шутка это или настоящие чувства? — О чём ты? — казалось, с лёгкой усмешкой спросил Сюэ Ян. И вправду, что это для него могло значить? Просто утолил любопытство и желание, вот и всё. Прислонившись бедром к столу, у которого всё ещё стоял Синчэнь, юноша схватил яблоко с плошки и откусил сочный кусочек. Он явно не спешил отвечать на вопрос, для начала прожевал, прежде чем легкомысленно бросить: — Ничего не значит. А затем, замечая ещё более растерянное выражение лица даочжана, поспешно объяснил: — Просто сделали то, чего оба желали, ты так не думаешь? — Нет, ты неправильно понял, — его голос чуть дрогнул, и, если бы у него были глаза, в них можно было бы прочитать лёгкое волнение от услышанного. — Я имел ввиду, что это между нами значит? Я давно хотел спросить у тебя об этом, — он сделал неловкий шаг вперёд, пытаясь по голосу найти А-Яна. — А-ах, вот о чём ты! — весело воскликнул юноша, подкидывая надкушенное яблоко в руке. Он не хотел говорить даосу о том, что чувствует к нему на самом деле, так как и сам не был уверен. Да и он не был сторонником всего этого: привязанность, любовь и прочие мирские чувства, которых он, как думал, был лишён. Однако, если он планирует и дальше заниматься подобным с Синчэнем, ему необходимо ответить. — Ты нравишься мне, А-Чэнь. Губы мужчины слегка раскрылись на вдохе, он, казалось, хотел что-то сказать, однако в ответ лишь одарил юношу лёгкой улыбкой, в которой можно было прочитать радость. Да, этого даочжану хватило, чтобы понять чувства А-Яна к нему. К счастью, А-Цин вернулась целая и невредимая, к тому же, с небольшим букетом цветов. Сюэ Яну повезло, что там, куда он её отправил, и впрямь оказалось небольшое поле с лавандой, где она нарвала охапку цветов, превращая в милый букетик, иначе бы девчонка точно избила его палкой за то, что он заставил её идти искать цветы, которых не было. С гордостью вручая букет даочжану, она расплылась в улыбке и радостно произнесла: — Даочжан! Это для тебя. Синчэнь сразу же уловил знакомый запах и улыбнулся, протягивая руки, осторожно касаясь кончиками пальцев подаренных цветов. — Спасибо, А-Цин, как ты узнала, что мне нравится запах этих цветов? — спросил он, забирая букетик к себе в руки, поднося к лицу и вдыхая приятный аромат. — Сама догадалась, — хитро соврала А-Цин, решая не упоминать подсказки А-Яна. Хотя тот, слыша её смелое заявление, закатил глаза, но не стал злиться. Пожалуй, самое главное — итог, а что или кто её направил — неважно. Раз получилось манипулировать девчонкой, заставляя её что-то делать ради даоса, Сюэ Яна стал придумывать целые планы, как избавляться от А-Цин, чтобы даочжан не смущался с ним обниматься да целоваться. Потому что стоило юноше приобнять Синчэня сзади, как тот слегка вздрагивал и нежно просил его отпустить, потому что в комнате была А-Цин. Тот же шептал ему на ухо: «Она же слепая», а потом, словно нарочно, сжимал руками тонкую талию, заставляя даоса протяжно вздыхать и пояснять очевидную причину — он боялся, что девушка услышит странные звуки за спиной, и ей станет некомфортно. Если бы только Синчэнь знал, что А-Цин не только слышала эти «странные звуки», но и видела их источник! Как такое вообще можно было не заметить, когда паршивец то и дело распускал свои руки, позволяя себе обнимать даочжана вот так, касаться его даже в некоторых интимных местах. Она прямо-таки горела от злости к нему. Так и хотелось высказать всё, что она о нём думала. Но она не могла и виду подать, что её что-то не устраивает, ведь тогда раскрылась бы её мнимая слепота. Поэтому ей приходилось молча проклинать паршивца и осыпать его всеми ругательствами мира, которые она только знала. Ещё более неприятные мысли одолевали А-Цин, когда она в очередной раз видела, как рука паршивца, ранее покоившаяся на талии даоса, вдруг спускалась на его бедра, чуть ли не сминая в ладони чужую ягодицу. От вида этих пошлых действий со стороны юноши всё её тело впадало в неприятную дрожь, и она сразу же отворачивалась, когда в голове возникали всякие странные сцены. Синчэнь не возражал, а потому А-Цин не поднимала этот вопрос. Хотя очень хотелось узнать, почему даочжан позволял такое поведение в свою сторону. Неужели, ему приятно? Сюэ Ян был вполне терпелив, и не настаивал на чём-то, когда девчонка была рядом. Признаться, ему самому было некомфортно — стоило только подумать о том, что кто-то ещё услышит нежные стоны, срывающиеся с тонких губ Синчэня, которые были предназначены только для него, так сразу ревность брала. Поэтому, придумывая новые задания для Маленькой помехи, он выигрывал себе время и сразу же шёл к даочжану, в миг раскрывая свои намерения игривым тоном и мягкими прикосновениями к чувствительной талии. Он ещё с первого раза подметил, что стоит ему коснуться Синчэня там, как тот сразу же вздрагивал да краской заливался. Нравилось ему дразнить даоса, забавное дело. — А-Ян, — отозвался мужчина, поворачивая голову в сторону Сюэ Яна. — Может нам стоит рассказать А-Цин о наших отношениях? — М-м-м? — промурлыкал юноша, утыкаясь в изгиб шеи даоса, вдыхая приятный аромат. — Не боишься испортить психику девчонки? — Я думаю, что неправильно скрывать от неё такое, к тому же, мы столько времени живём вместе. Отстраняясь и разворачивая даоса к себе лицом, юноша вжал того в стол и хитро ухмыльнулся. Сегодня у него были планы на этого заклинателя, а если А-Цин узнает, чем они занимаются, то точно перестанет вообще дом покидать, начнёт чаще кружить возле даочжана, лишая Сюэ Яна всякой возможности прикоснуться к нему. — Давай позже. Она всё равно не увидит разницы, — весело усмехнулся он, открыто намекая на её слепоту. Сяо Синчэнь спорить не собирался, мысленно он даже почти согласился, что обсуждать подобное со столь юной девушкой — не самая удачная затея. Но врать ей тоже было не хорошо. Всё равно когда-нибудь он снова вернётся к этому разговору. — Ты хочешь чего-то ещё? — совершенно невинно поинтересовался даочжан. Уголки его губ дрогнули, превращаясь в улыбку — на самом деле он уже мог предугадать, чего именно хотел А-Ян, когда зажимал его между собой и столом. В глазах Сюэ Яна, с их прошлого раза прошло довольно-таки много времени. Он снова хотел даочжана. Конечно, в его голове было куда больше пошлостей, которые он бы хотел претворить в жизнь вместе с праведным даосом. Гуляя по борделям с Цзинь Гуаньяо, он видел многое: искусительницы в тех местах умели делать разные вещи, и А-Ян, не стесняющийся глазеть на их развлечения, запомнил некоторые интересные позы и способы ублажения мужчин. Конечно, ему хотелось попробовать всё это с Сяо Синчэнем, но он не спешил, потому что у них ещё будет время для этого; юноша обходился пока лёгкими ласками, на которые даочжан беспрекословно соглашался.

***

Так пролетело ещё несколько месяцев. Валяясь в своей кровати Сюэ Ян, закинув ногу на ногу, уставился в потолок, придумывая очередную причину послать А-Цин подальше от похоронного дома и желательно надолго. Ему не хватало времени наедине с Синчэнем. Всего один раз они могли наслаждаться друг другом, на большее заклинатель никогда не соглашался, мягко останавливая А-Яна и говоря, что девчонка может скоро вернуться. И он никогда не прогадывал с этим, ведь А-Цин возвращалась как раз тогда, когда все следы их страстного времяпрепровождения были убраны и молодые мужчины, словно ничего и не делали, стояли на кухне, каждый занимаясь своим делом. Новая жизнь устраивала Чэнмэя целиком и полностью, теперь у него было всё, чего он только мог пожелать, и первоначальные мысли о мести растворились, как сахар в чае. Доставая из-за пазухи вторую утреннюю конфету, Сюэ Ян раскрыл её и закинул в рот, кидая фантик на пол — А-Цин уберёт, сегодня была её очередь подметать в доме. Чувствуя, как приятная сладость растекается по его языку, он удовлетворённо закрыл глаза, вновь перебирая идеи избавления от Слепышки. Та же, в свою очередь, только зашла в комнату, увидела лентяя, развалившегося на кровати, и сразу же недовольно надулась, видя, что на полу валяется мусор. Он нередко так делал, за что и хотелось побить его веником, чтобы подобного больше не повторялось. Но делать было нечего — она молча принялась за уборку. Пока она сновала по комнате, Чэнмэй морщился от неприятного скрежета прутиков веника о пол. Это мешало ему сосредоточиться, поэтому он повернулся набок и закрыл уши руками. Ничего в голову не шло, и казалось, сегодняшние планы ему придётся вновь перенести на неопределённый срок. Время уже было прохладное, и девчонку за цветами не пошлёшь. Отправить её на рынок? Синчэнь уже ушёл за продуктами… Чуть позже, когда Синчэнь вернулся с рынка, А-Цин радостно встретила его и попросила приготовить чего-нибудь вкусненького, потому что она проголодалась. Не успел даос и парой слов перекинуться с А-Яном, как девчонка затащила того на кухню под предлогом, что даже поможет ему. Сюэ Ян же никак на это не отреагировал, лишь смог, наконец, расслабиться и наслаждаться тишиной до самого обеда. Из-за того, что он не сумел придумать, как сплавить Слепышку, у него испортилось настроение; решил, что даже на ночную охоту сегодня не пойдёт, просто останется дома и поваляется в постели, стараясь соответствовать своему титулу «лентяя». После еды он, как и планировал, вернулся на своё излюбленное место. Синчэнь же вместе с А-Цин пошёл на кухню, попросив её помочь вымыть посуду. Когда же Сюэ Ян уже провалился в неглубокую дрёму, он вдруг почувствовал лёгкое прикосновение к своей руке и сразу же распахнул глаза, поворачивая голову в сторону. Он уставился на Синчэня, что склонился перед ним — видимо, проверял, спит он или нет. — Что такое? — спросил юноша и приподнял корпус, опираясь рукой о постель. — Я хочу кое-что сделать, — робко ответил Синчэнь, опускаясь на кровать и усаживаясь возле Сюэ Яна. Тот же в шутку решил сказать: — Ну извини, А-Цин всё еще где-то в доме, — он склонил голову набок и усмехнулся. — Ничем помочь не могу. — Я попросил её кое-куда сходить. Неожиданный ответ от даоса удивил юношу, и тот не скрыл удивления на своём лице. Раньше только он думал над тем, как выпроводить маленькую девчонку из дома, сам же Синчэнь вообще был против такого обмана, а тут что выходит? Даочжан самолично отправил А-Цин куда-то «погулять». Усевшись поудобнее, Чэнмэй сразу же приободрился, желая узнать причину столь необычного решения со стороны мужчины: — Так, и что же тогда ты хочешь сделать? Слегка опустив голову, Синчэнь засунул кисть в рукав и кое-что вынул оттуда. Глаза юноши загорелись интересом, он сразу же забрал небольшую баночку себе и открыл, интересуясь: — Это подарок мне, да? — спросил он, вспоминая о том, что примерно в это же время года Синчэнь нашёл его в канаве и спас. Как мило с его стороны, не забыл, и даже позаботился о подарочке на «годовщину». Стоило ему увидеть содержимое, а затем поднять взгляд на вдруг порозовевшее лицо слепца, как он сложил все детали пазла воедино и ухмыльнулся: — А-а, кажется, я понял, — протяжно вымолвил тот, — А-Цин гуляет, а мы с тобой наедине, хе-хе… — Я просто подумал, что нам стоит попробовать что-то новое, — проговорил Синчэнь, от волнения сминая в руках полы своего ханьфу. — Но если ты не хочешь, мы можем сделать это, как раньше. — Ну нет, ты так старался, покупал подарок… Я не откажусь, — томно заговорил Сюэ Ян, отставляя баночку в сторону, но не далеко — та им ещё понадобится. — Но мне просто интересно, откуда ты, многоуважаемый даочжан, знаешь о таких вещах? — Если… если я скажу, что мне кто-то об этом рассказал, ты поверишь? — Не-а. «Не думаю, что твой такой же праведный дружок Сун Лань посвятил бы тебя в столь интимные подробности. Небось, сгорая от стыда и любопытства одновременно, сам обо всём разузнал. Ведь почти в любой книжной лавке, на самых неприметных полках, нашлась бы литература соответствующего содержания», — подумал Сюэ Ян, а сам же придвинулся ближе к мужчине и положил руку на его колено. — Хороший подарок на годовщину, А-Чэнь, мне нравится. Ждать ответа он не собирался, поэтому мягко повернул чужое лицо к себе и наклонился так близко, что Синчэнь замер в ожидании, чуть раскрывая губы. Быстро опустив взгляд на приоткрытый, безмолвно просящий рот, юноша задумал слегка подразнить даоса, растягивая удовольствие. Он мягко поцеловал его в щёку, затем опустился к подбородку, а потом обратно к скулам, нарочно избегая губ. Его шалости продлились недолго, он почувствовал, как Синчэнь ухватился за его рукав и слегка потянул, в нетерпении прося: — Не дразни, А-Ян. — Уже умоляешь меня? — промурлыкал юноша; его пальцы проделали путь вдоль линии подбородка даочжана, затем они опустились к шее, пока не остановились на его груди. Толкая мужчину вперёд, он заставил его упасть на кровать. Длинные волосы Синчэня разметались по простыни чёрными узорами, и Сюэ Ян завёл руку за голову мужчины, хватая пальцами эти самые пряди, не сильно, наоборот, даже приятно, и сразу же накрыл своими губами губы Синчэня. Тот, уже привыкший к подобному, с радостью ответил на поцелуй, обвивая своими руками плечи А-Яна, хватаясь за его одежду пальцами, слегка сжимая её. Сюэ Ян всегда жадно целовал Синчэня, покусывал его губы, посасывал — делал с ними всё, что хотел. Ему это нравилось. Ему нравилось иметь Синчэня. Он был для него словно желанная конфета; та вещь, которую он обожает и желает получать каждый день. Однако, разница всё же была. Конфеты он мог купить и сам, ещё он мог даже делиться ими с А-Цин, а вот с А-Чэнем всё было по-другому. Его нельзя купить, и делиться им он уж точно ни с кем не хотел. Эта сладкая зависимость ему очень нравилась. Увлечённый поцелуем, юноша сразу же пустил руки в ход, пальцами возясь с завязками на даосском ханьфу, пытаясь развязать то как можно скорее. И на его удивление вечно робкий и смущающийся даос сам потянулся к одежде партнёра, желая и ему помочь освободиться от неё. Синчэнь сегодня и вправду был куда более страстным, чем раньше. Интересно, что же вдруг послужило этому? Когда рука Сюэ Яна разобралась с поясом, он распахнул ханьфу даочжана, открывая его вздымающуюся грудь воздуху. Он прекратил поцелуй, опуская голову ниже, вновь к шее, где он желал оставить как можно больше засосов, которые бы отлично контрастировали с его белоснежной фарфоровой кожей. Добившись появления пары багровых пятен, он насладился милейшими стонами Синчэня, а затем, раззадорившись, опустился ниже к его груди. Там, прямо под ключицей был тот самый шрам — его попытка убить даочжана Сяо. Какая же глупая ошибка. Сейчас Чэнмэй даже жалеет, что хотел лишить его жизни. Наклоняясь прямо к шраму, он осторожно коснулся его губами, ловя ушами очередной стон. Чуть высунув язык, он облизнул шероховатый рубец и поднял взгляд на отвернувшееся покрасневшее лицо. Наблюдать даочжана таким незащищённым было поистине приятным занятием, а ведь они ещё даже не перешли к самому интересному. — А-Ян, — на выдохе произнёс Синчэнь, вновь хватаясь за чужую одежду. — А-Чэнь, куда же ты торопишься? — поинтересовался юноша, нависая над ухом даочжана. — Неужто уже не терпится испробовать то, что ты купил? — Можно я прикоснусь к твоему лицу? Сюэ Ян чуть отстранился, но лишь для того, чтобы посмотреть на лицо мужчины в этот момент. Что за вопрос? Он совсем недавно касался всех частей его тела, а тут просит разрешения прикоснуться к лицу? Не слыша ответа, Синчэнь подумал, что стоит объясниться: — Я не могу видеть тебя, но очень хочу представить, как ты сейчас выглядишь. — Хах, — слегка усмехнулся юноша, дрогнув уголком губ. Он нашёл эту просьбу забавной, тем не менее, не отказался её выполнить: взял руку мужчины в свою и направил его ладонь к своему лицу, позволяя изучить. Рука Синчэня очень осторожно прильнула к нему, начиная аккуратно исследовать его черты: он прошёлся кончиками пальцев по мягкой щеке, затем чуть выше, чувствуя, как подушечки коснулись слегка трепещущих ресниц, завернул немного левее, к носу, проводя указательным пальцем по его дуге, плавно перешёл и к левой щеке, в конце концов, опускаясь к линии подбородка. Большой палец задел губу, и даос без смущения провёл им вдоль линии рта, изучая шальную улыбку А-Яна, которая по-прежнему сияла на его лице. — Должно быть, у тебя очень красивая улыбка… — тихо молвил заклинатель, не убирая ладони от губ юноши и останавливаясь в небольшой впадинке на уголке его рта. Затем пальцы мужчины опустились ниже, провели по шее, опускаясь до выступающих ключиц. Именно там он пальцами обхватил чёрный воротник и отодвинул его назад, намекая, что юноша может продолжать то, что начал. Тот в ответ усмехнулся и начал избавляться от мешающей ему одежды, чтобы достопочтенный даос, раз тот так хочет изучить его, смог потрогать не только его лицо. Когда Сюэ Ян снял даже исподние одежды, он наклонился к мужчине обратно, проводя руками по его талии. — Касайся меня где хочешь, А-Чэнь. Немного нерешительно руки Синчэня потянулись вперёд, он дотронулся до чужой груди, чувствуя крепкие мышцы, затем ниже, одним из пальцев задевая затвердевший сосок. Тогда его кисть чуть дрогнула и стыдливо опустилась вниз на талию. Там он чаще всего держал руки, когда они занимались чем-то подобным. От одних этих робких прикосновений тело Сюэ Яна покрывалось скопом мурашек, а возбуждение накрывало новой волной. Он уже был напряжён. Вжав даоса обратно в кровать, он схватился за его исподние штаны и мгновенно стянул, вызывая у мужчины лёгкий удивлённый стон. Тот у себя в голове отметил явно нетерпеливое желание юноши взять его. Он не стал больше тянуть время: стыдливо отвернул голову, слегка согнул ноги в коленях и раздвинул их, предлагая себя вот в таком непристойном виде. Всё его тело дрожало — он не боялся, просто не знал, что его ждёт. Сам принял это смелое решение, а значит, не станет останавливаться и закончит начатое. «Такой праведный, но такой развратный в постели», — подумал Сюэ Ян, наслаждаясь открывшимся перед ним видом. Действия Синчэня были пусть и слегка стыдливыми, но зато смелыми. Юноша хотел незамедлительно приступить к делу, но вспомнил о купленной даосом баночке, что покоилась рядом, дожидаясь своего часа. Взяв её в руки, он обильно смазал пальцы вязкой жидкостью, чувствуя приятный аромат масла. Затем, расположившись возле разведённых ног, опустил ладонь к ягодицам, чувствуя, как тело слепца дрогнуло в этот момент. Два пальца сразу же прижались к нужному месту, и Синчэнь закрыл лицо руками, скрывая вспыхнувшие от стыда щёки, когда он почувствовал нечто влажное и прохладное там внизу. Насмехаясь над реакцией праведника, Сюэ Ян не стал жалеть его, и сразу же прижал один из смазанных пальцев ко входу, оказывая небольшое давление. Он ещё даже не вошёл, а даочжан, казалось, уже затрясся всем телом. Палец нагло ухмыляющегося Сюэ Яна скользнул мимо тугого кольца мышц, медленно, но неуклонно проникая в самое сокровенное место Сяо Синчэня. Сдавленный стон сорвался с губ мужчины, и он выгнулся в пояснице, руками хватаясь за простыни и открывая свое ошарашенное лицо взору виновника всего этого. Тот же, в свою очередь, наоборот с удовольствием наблюдал за тем, как даос выгнулся, удивляясь тому, что происходит. Он давно мечтал заставить Синчэня извиваться под собой на кровати — сегодня удачный день. Пока он двигал лишь одним пальцем, на удивление, очень нежно для своей-то натуры, его слух ласкали стоны даочжана. Так и хотелось ещё больше ошеломить его, проникнуть, даже не разминая, но если Чэнмэй так сделает, то на следующие разы он может больше не рассчитывать. Поэтому, продолжая разминать партнёра внизу, он добавил и второй палец, растягивая и подготавливая местечко для себя. Когда его пальцы неожиданно согнулись внутри, Сяо Синчэнь вдруг вскрикнул, руками хватаясь за плечи юноши. Да, именно этой реакции добивался Сюэ Ян. Другая рука скользнула вверх по телу даоса, и его пальцы коснулись затвердевших вершин его сосков. Он продолжал двигать пальцами внутри, чувствуя, как пальцы мужчины впивались от безысходности в его плечи, но ему нравилось. Он продолжал играть и с грудью А-Чэня: сжимал и потирал чужие соски, дёргал с нужным усилием, отчего тот хныкал и извивался на кровати, не находя себе места. А затем, сделав последний толчок пальцами, Сюэ Ян, наконец, вынул их из чужого тела с безумно пошлым звуком, и Синчэнь отпустил его плечи, плюхаясь обратно на кровать. Теперь там внизу было странное влажное ощущение, а в животе скрутился узел. Он ещё не кончил, хотя, казалось, только от чужих пальцев вот-вот сделает это. Юноша терять времени не хотел, потому что его собственная потребность уже гудела. Он поудобнее расположился между мужских ног и вновь раздвинул их пошире. Сразу же прижался головкой своего члена к хорошо разработанному входу и замер, изучая реакцию Синчэня. Он словно давал ему последний шанс отказаться от этой затеи, хотя, вероятно, даже если бы даос и сказал, что передумал, то Чэнмэй бы не стал его слушать и взял силой, просто потому что хотел. Юноша наклонился к Синчэню и прошептал: — Попытка на отказ только одна. — Я не стану отказываться, — нежно прошептал А-Чэнь, даря ожидающему взгляду лёгкую улыбку, давая понять, что он может продолжать. — А-Ян… То, как А-Чэнь звал его по имени, сводило Сюэ Яна с ума. Так приятно, что аж хотелось «выбивать» своё имя из чужих уст с каждым толчком. Он наклонился к лицу даоджана и быстро поцеловал его в губы, прежде чем двинуться вперёд, медленным и размеренным движением преодолевая сопротивление, погружаясь в чужой жар. По его телу пробежалась взрывная волна эмоций, и он блаженно выдохнул, склоняясь над телом, которым теперь владел. Синчэнь же в это время протяжно застонал, руками находя плечи юноши, вновь цепляясь за них мёртвой хваткой. Он тяжело дышал, ловил воздух ртом, пытаясь приспособиться к новым ощущениям. Его грудь вздымалась, соприкасаясь с грудью А-Яна, нависшего над ним, который, наслаждаясь одним только ощущением нахождения внутри этого праведника, завис, смотря на прекрасное раскрасневшееся лицо. Сюэ Ян не удержался и вновь прильнул к желанным губам, на этот раз делая поцелуй нежным. Его руки гладили лицо, шею, опускались вниз, вновь нажимая в том месте на талии под рёбрами, отчего даос чуть ли не разрывал поцелуй только лишь для того, чтобы выплеснуть свои эмоции в очередном стоне. Затем, прервав поцелуй, юноша двинул бёдрами назад, а потом вперёд, с лёгким шлепком сталкиваясь с чужими. Он почувствовал, как руки на его плечах сжались чуть сильнее, и снова замер. Когда же хватка, наконец, ослабилась, он начал задавать небыстрый темп, с каждым новым толчком погружаясь всё глубже и глубже. Рот Синчэня был постоянно приоткрыт, оттуда вылетали очередные возбуждающие вздохи и стоны. Голова его отворачивалась то в одну сторону, то в другую, а пальцы его царапали спину А-Яна, когда тот задевал ту самую яркую точку внутри. Наконец, с уст даоса сорвался стон, смешанный с именем А-Яна. Да, именно этого дожидался Сюэ Ян, пока продолжал проникать в невинное тело. Сам же Синчэнь слегка приподнимал бедра, чтобы быть ближе к А-Яну, а руки его гладили тело перед собой и ласкали его хозяина, ощущая, как он был в это время напряжён. Губы Чэнмэя расплылись в блаженной улыбке, пока он наращивал темп. Он был доволен, даже очень. Ведь полностью завладел Сяо Синчэнем, его душой и телом, и теперь мог делать всё, что пожелает. Вновь наклоняясь, он стал покрывать лёгкими поцелуями шею, слегка покусывая её, даже не волнуясь о том, что кто-нибудь потом увидит все эти следы. Это была его сладость, и только его. Их стоны смешивались друг с другом, наполняя комнату звуками их наслаждения. Сюэ Ян внимательно следил за тем, когда Синчэнь придёт к финишу. Он хотел видеть это. Запечатлеть тот момент, когда праведный даос сорвётся и кончит от его члена внутри себя. Одна только мысль об этом кружила голову, заставляя вжиматься в чужое тело чуть ли не до основания. Юноша чувствовал, как его вот-вот настигнет волна удовольствия, поэтому не сбавлял темпа, готовый отдаться этому моменту. Чужое тело под ним выгнулось, задрожало сильнее, и он понял, что даочжан тоже близок. Не успевая подгадать момента, с последним толчком Сюэ Ян почувствовал, как плотина внутри него прорвалась, и удовольствие накрыло его с головой. Погрузившись глубоко в Синчэня, он содрогнулся и, не стыдясь ничего, выплеснул своё возбуждение внутрь, отчего мужчина под ним, настигая и свою кульминацию, обнял его, прогибаясь и прижимаясь всем тело, и сорвал со своих губ смешанные со стоном слова: — Люблю тебя, А-Ян! Услышав эту фразу, юноша замер на месте. Вся комната в момент окунулась в тишину, лишь тихие вздохи уставшего Синчэня под ним доносились до его слуха. А в голове эхом отразились последние слова даочжана. «Любовь?» — он повторил это слово у себя в мыслях и задумался. Смотрел на тяжело дышавшего мужчину, который отходил от всего произошедшего, пытаясь прийти в себя, смотрел и всё никак не мог понять, что это всё значит. Как эта лёгкая страсть превратилась в любовь? Стук сердца Сюэ Яна, казалось, отдавался в ушах. Он вдруг осознал, что тоже… тоже полюбил Синчэня, но говорить об этом не стал, думая, что ещё настанет то время, когда он произнесёт эти смелые слова. Качнув головой, он двинулся назад, покидая тело заклинателя. Лёг рядом с таким же изнурённым мужчиной и закрыл глаза, продолжая восстанавливать дыхание. Простыня была смята под двумя разгорячёнными телами, дом опустился в тишину, а солнце за окном приближалось к горизонту. Должно быть, скоро вернётся А-Цин. Конечно, если она войдёт в дом и застанет двух мужчин в таком положении, её хватит огромный шок, а она пожалеет, что не слепая на самом деле. Найдя в себе силы, Синчэнь приподнялся и попытался встать с кровати, Сюэ Ян же, замечая эти движения, ухватился за его руку и спросил: — Куда это ты? — Надо убраться, — ответил даочжан, но больше дёргаться не стал, ведь чужая рука удерживала его на месте, а потом и вовсе потянула его назад, заставляя упасть всем телом на А-Яна. — Ты устал. Давай я со всем разберусь. — Но я… — он попытался неуверенно возразить, но быстро согласился, что после столь необычайно приятного времяпрепровождения у него действительно почти не было сил. — Хорошо, — он кивнул и чуть улыбнулся, за что и получил от юноши лёгкий поцелуй в губы, прежде чем тот уложил его на постель и поднялся, планируя отыскать какую-нибудь тряпку, чтобы даочжан мог вытереться. На их удачу, они всегда успевали прибраться и прийти в себя, чтобы перед пришедшей А-Цин изображать, будто бы ничего между ними и не было. Но она догадывалась, что тут что-то не так, и лишь тактично молчала, чтобы и их не смущать, и себя не раскрывать. Хотя она была против таких отношений, потому что всем сердцем не доверяла паршивцу. Он плохо влиял на даоса. Отношения между Сюэ Яном и Сяо Синчэнем после того раза стали куда ближе, чем они думали. Юноша, сам того не замечая, стал проявлять больше заботы о даочжане, мысленно убеждая себя в том, что он делает это лишь для того, чтобы потом мужчина сам с радостью отдавался ему. Он следил, чтобы тот всегда улыбался ему, и причём только ему. Контролировал, чтобы слепца не обманывали на рынке и чтобы подозрительные чужаки не смели приближаться к нему. Чэнмэй безукоризненно играл свою роль верного спутника и страстного любовника, за что каждый день наслаждался конфетами, вкусной едой и поистине приятной компанией заклинателя. Всё прошлое мерзавца Сюэ Яна: мстительность, жажда убийств, нечеловеческая жестокость, злость и прочие пороки, присущие ему, вдруг позабылись, и он стал именно тем А-Яном, которым всё это время притворялся.

***

Так пролетел ещё один год. Сегодня А-Ян весь день копошился дома в поисках чего-то. А-Цин, сидевшая за столом, вдруг заметила краем глаза, что паршивец полез в то место, где она спрятала найденный мешочек, что ранее принадлежал ему. Перепугавшись, что он найдёт пропажу, она тут же выскочила из-за стола, еле успевая схватить свою тросточку, и побежала к тому месту, налетая на Сюэ Яна, чуть ли не сбивая его с ног. Тот, отшатнувшись назад, обернулся на девчонку и недовольно нахмурился, не понимая, чего это она на него налетела. Она отвлекла его от поисков, и теперь должна была объясниться. Сделав глубокий вдох, она уверенно заговорила: — Хочу взять кое-что, не знала, что ты тут, — она показательно наклонилась, шаря рукой по вещам, в которых собирался копаться юноша. А затем спросила: — Чего ты хочешь? — Я? Ничего, — он соврал и, скрестив руки на груди, отвернулся, гуляя глазами по комнате, снова ища что-то. — В тебе нет добрых мыслей, точно задумал что-то. Выкладывай. Он подумал, что если скажет правду, то А-Цин его засмеёт, однако, подобрав правильные слова всё же высказался: — Вы с даочжаном празднуете годовщину своего знакомства и всегда дарите друг другу подарки. Что ты подарила ему в том месяце? — Ты что не видел? Я подарила ему новую зажигалку, потому что он говорил, что старая кончилась, — останавливая руку прямо там, где под кучей вещей покоился мешочек со странной пылью, А-Цин чуть задумалась. А почему вообще паршивец заговорил про это? Наверняка, сам думал над подарком, вот и рыскал по дому в поисках чего-то. Ну конечно. Решая, как избавиться ненадолго от этого паршивца, она вдруг улыбнулась и сказала: — А вообще, даочжан ведь любит цветы, я думала, их и в этот раз подарить, но решила, что зажигалка ему будет полезнее. Слово «цветы» она выделила специально, таким образом намекая, за чем А-Ян может сходить. Тот же, недолго думая, и сам понял, что за неимением альтернативы цветы действительно станут неплохим подарком. К тому же, можно было по пути ещё забежать на рынок и купить каких-нибудь сладостей, из тех, что, как он заметил, больше всего нравились Синчэню. Ничего больше не говоря, он ринулся к выходу и чуть ли не сталкиваясь у двери с входящим в комнату даочжаном. Он осторожно схватил того за талию, чтобы не сбить с ног, и весело проговорил: — А-Чэнь, не ходи сегодня на ночную охоту, хочу провести этот вечер вместе. Тот мило улыбнулся в ответ и кивнул: — Хорошо. Быстро поцеловав Синчэня в щёку, Сюэ Ян отпустил того и убежал со двора. Мужчина обернулся на удаляющиеся шаги и слегка посмеялся, гадая, почему вдруг А-Ян был сегодня такой весёлый. А-Цин же, порывшись в вещах, нашла тот самый мешочек, о котором чуть было не забыла за всё это время, и выдохнула, прижимая его к груди. Нельзя было допустить того, чтобы паршивец нашёл его. Она решила, что вообще стоит избавиться от него. Синчэню показывать его уже не было смысла, всё же, она видела, как он доверял этому А-Яну, наверняка не поверил бы, что тот мог быть злодеем. Поднявшись, она обернулась на даочжана и приняла решение избавиться от этой вещи раз и навсегда. — Даочжан, мне тоже надо кое-куда сходить, я ненадолго, — проговорила она, проходя мимо Синчэня. — Хорошо, будь осторожна, А-Цин. — Конечно, я буду, — кивнула она и перешагнула через порог, покидая похоронный дом, оставляя Синчэня одного. Она направилась куда-то вперёд, думая о том, куда бы вытряхнуть эту пыль или просто выкинуть этот мешочек. Хотя, вдруг его кто-то найдёт и отравится? Так, пребывая в раздумьях, она, сама того не замечая, добрела до города, где они обычно покупали продукты. Решая уже было повернуть обратно, она вдруг услышала, как некий человек просил жителей поселения помочь ему в поисках кого-то. Из интереса она прислушалась и уловила то, что мужчина искал заклинателя в белых даосских одеждах с мечом за спиной, обёрнутым в такую же белую ткань. Она сразу же поняла, что речь шла о её даочжане, поэтому обернулась и нашла глазами того, кто опрашивал проходивших людей. Незнакомец, облачённый в графитовые одеяния с разлетающимися рукавами, был очень высоким и обладал идеально ровной осанкой. А-Цин сразу стало понятно, что этот мужчина — тоже заклинатель, он даже был чем-то похож на Сяо Синчэня, только цвет ханьфу и причёска другие. За его спиной висел меч, а на сгибе локтя покоилась метёлка из конского волоса, и наличие оружия полностью подтвердило догадку девчушки. Она уставилась на него, изучая глазами, мысленно думая, зачем он искал даочжана, и враг он или друг? Когда же у незнакомца не получилось выведать информацию у очередного прохожего, он вздохнул и качнул головой в сторону, взглядом натыкаясь прямо на глазеющую на него А-Цин, что, видя, как её заметили, слегка дёрнулась и отвернулась, начиная постукивать тросточкой по земле, задавая медленный шаг вперёд в спешной попытке уйти. Он же в свою очередь зашагал за ней. — Девушка, подождите. Она слегка заволновалась и из-за этого чуть не столкнулась с мимо проходящими людьми, тогда этот мужчина обвил своей метёлкой её плечи и отвёл на обочину: — Ты же слепая. Здесь меньше людей. Будь осторожна. — Ой, спасибо… — тихо молвила А-Цин, поднимая взгляд на мужчину. Тот, казалось, уже хотел уйти, но вдруг решил попытать удачу: — А ты, случаем, не слышала, никто из местных не говорил о заклинателе в белых одеждах? А-Цин прекрасно знала этого заклинателя в белом, но решила для начала убедиться, что этот незнакомец не злодей: — А зачем ты его ищешь? Ты его друг? Мужчина слегка замешкался, но ответил: — Да… Девчонка сочла ответ немного неуверенным, и в её сердце закрались сомнения: — Раз так, то скажи, какой этот твой друг? — Он… — мужчина слегка опустил голову, а затем вполне уверенно стал рассказывать. — Очень добрый человек, внимательный и честный. Праведный муж с чистой душой. А ещё… он слеп, — проронив эти слова, заклинатель на секунду виновато поджал губы. — Может быть, ты слышала о таком? — снова с надеждой поинтересовался он. Девушка слегка задумалась. И вправду, мало кого можно описать так же, как даочжана Сяо, с которым она столько лет прожила вместе. Он действительно был самым лучшим человеком, которого она когда-либо встречала. Решая, что всё-таки этот незнакомец является близким другом Синчэня, согласилась помочь: — Я знаю его. — Правда? — его голос сразу же приободрился, и он, переполняемый эмоциями, даже схватился за руку девчонки. — Где он?.. — а затем, понимая, что такими действиями пугает молодую девушку, поспешно убрал руки и сложил их вместе, делая небольшой поклон. — Прошу, скажи мне, где он сейчас? А-Цин кивнула и развернулась в сторону тропинки, ведущей к городу И: — Идите за мной. Тот кивнул и поспешно последовал за слепой девчушкой. Пока они шли, он не мог подавить в себе желания узнать хоть что-то о том, как сейчас Синчэнь: — Могу я узнать, как он? Как живёт, хорошо ли ест, всего ли у него в достатке? — начал спрашивать он, а девчонка, решая, что идти и молчать будет скучно, решила всё выдать: — Он хорошо живёт и хорошо ест, у нас достаточно денег. — Вы живёте вместе? — вдруг поинтересовался незнакомец с долей удивления. А-Цин же, махнув рукой, просто ответила: — Ага, но с нами ещё один поганец живёт, мне он не нравится, но даочжан доверяет ему, так что приходится его терпеть. — Поганец? — тихо повторил он и сразу же задумался над тем, кто ещё мог столько времени жить вместе с Синчэнем, и почему он поганец. — Кто это? — Поначалу, мы с даочжаном путешествовали вдвоём, а потом подобрали этого гада, даочжан вылечил его, а тот и остался с нами, отказываясь уходить. Прилип, как пиявка, и так мы прожили несколько лет. Он мне сразу не понравился, кажется жутким, так и веет от него всякими гадкими делами, к тому же, у него нет одного пальца — странный тип. — Погоди, что ты только что сказала? — вдруг спросил мужчина, останавливаясь. Девчонка, видя, что эта информация удивила её спутника, тоже остановилась и пояснила: — Я не видела, но случайно дотронулась до его левой руки. И на ней не хватало одного пальца, мизинца. Кто знает, как тот его потерял, вдруг, он разбойник какой или убийца, а даочжан всё верит ему! Даже не подозревает, что он может быть плохим. А ещё этот паршивец вытворяет всякие непристойности с даочжаном! — она разошлась и стала рассказывать обо всём, что видела, даже не думая о том, что разрушает собственную легенду о слепоте. — А как зовут его? — его голос чуть дрогнул при этом вопросе, а рука, державшая метёлку, сжалась от волнения. — Даочжан называет его А-Ян. В этот момент показалось, что лицо мужчины побелело от услышанного. А-Цин склонила голову набок, удивляясь такой странной реакции. Он всё понял. Не было на его памяти других людей, у которых отсутствовал мизинец на левой руке, с именем Ян. Этот человек, живший всё это время с Сяо Синчэнем, оказался Сюэ Яном, тем, кто уничтожил клан Чан, вырезал храм Байсюэ, лишил зрения Сун Ланя и теперь издевается над его другом, живя с ним вместе. — А ещё… — А-Цин порылась за пазухой и достала тот самый мешочек. — Когда-то давно это выпало у него, а я подобрала. Не знаю, может, яд какой-то. Мужчина взял мешочек в руки и открыл, морщась от запаха. Он сразу понял, что это трупная пыль — ядовитая вещь, поэтому тут же затянул завязки и спрятал порошок за пазухой, задавая вопрос: — Где сейчас этот человек? А-Цин повертела головой, осмотрев место, где они остановились, а затем указала вперёд, в сторону небольшой горы, где было лавандовое поле, куда она отправила паршивца. — Сейчас он там, собирает цветы, — как бы странно это не звучало, ответила она. Уже не стала таить, что не слепа. Ничего больше не говоря, мужчина повернулся туда и твёрдым шагом пошёл в указанном направлении по душу Сюэ Яна. Конечно, он желал убить его, особенно, после всего услышанного. Растерявшись, девчушка чуть постояла на месте, а потом побежала за незнакомцем, чтобы узнать, почему он отправился туда, а не к своему другу, которого искал.