Танцы на пепелище

      Братья Стаматины не зря готовились к повышенному ажиотажу и заранее преобразили бар собственными силами. Закупившись солидным объемом алкоголя, они были намерены удовлетворить любые вкусы. Обычная атмосфера усталости, уныния и упадка, ныне царившая в кабаке, испарилась. Теперь даже язык не повернулся бы назвать это место кабаком. «Разбитое сердце» зажило и превратилось в «Пульсирующее».              Непрекращаемый лязг стаканов предвещал полную рассадку в зале. Даже выставленные дополнительные столики были заняты, а барная стойка ломилась под натиском людей. Казалось, пройти вглубь бара вообще невозможно, будто люди занимали каждый сантиметр кабака. Запах алкоголя и табака полностью пропитали это место. При входе слышались звуки живой музыки.              Глядя на публику заведения, можно было с уверенностью заявить, что здесь собрались только избранные. Местная богема знакомилась с перспективными интеллигентами из соседних городов, зажиточными аристократами, удачливыми предпринимателями и гастролирующими артистами. Концентрация амбиций и либидо было на красном уровне опасности. За каждым столиком кто-то флиртовал, остроумно шутил и стрелял взглядами.              Тревога снова удушающим узлом обвила шею Даниила, в момент ему стало неуютно и пугающе. Чтобы привести себя в чувство, он короткими ногтями до боли впивался во внутреннюю сторону ладони. Такой ритуал не был особо травмирующим и действенно приводил в чувство.              Увидев спускающегося с лестницы Даниила, его моментально окликнули Стаматины, жестами зазывая подойти к ним. Места было настолько мало, что хозяева заведения сами стояли за барной стойкой и помогали в обслуживании гостей.              — Мы уже заждались, Даниил. Почему так долго? Неужто кто-то умер? — смеясь приветствовал Петр, обнимая бутылку.              — Лучше бы кто-то умер… Мертвец хотя бы приукрасил обыденные будни — уныло проговорил Даниил во время рукопожатия с друзьями.              Андрей решал классические организационные вопросы, ненадолго удаляясь от своих друзей:              — Освободите место для нашего друга — попросил Андрей у своего подчиненного — Что? Нет — нет. Не выгоняйте. У нас есть ещё стулья?              — Здравствуй, Даниил. Как твой день? — приветливо улыбнулась Юлия.              — Не нагружай его, Юля. Пусть он расслабится после работы. — шикнул Пётр, наливая какую-то субстанцию Даниилу в стакан.              — Тогда переместите туда. Данковский должен быть рядом с нами, вот стул с Юлией, пусть сюда и сядет. Почему я должен эти вопросы решать? — продолжал Андрей, перекрикивая гостей — Ладно. Принеси нам той выпивки, которую я сегодня добыл. Молодой человек, давайте вот это заказанное за наш счет, а вы присядьте вон туда. Да, это особый гость. Как кто? Между прочим, это бакалавр медицинских наук. Стыдно его не знать!              — Даниил сейчас напьется и опять будет без остановки трещать о своих малоизвестных медицинских теориях без крупицы доказательной основы — сморщилась Юлия, представляя худший исход вечера.              — А что ты хочешь, Юля? Чтобы он делился секретными данными своих экспериментов? — улыбаясь своей фирменной устало-пьяной улыбкой, Пётр придвинулся ближе к Юлии.              — Хочу! — слабо стукнула девушка по столу.              — Вот для начала нам расскажи о своем докладе, а потом уже проси — продолжал Пётр.              — Не удивлюсь, если ты уже знаешь содержание наизусть. Я предполагаю, вы сами выступите с моей работой на научном форуме. Умные такие.              — Слушай, Юля. А если Даниил хранит государственные тайны? Представь, вот он выдаст нам их сейчас. И что же с нами будет? — маниакально фантазировал Пётр, сжимая стакан.              — На одну тайну меньше, на одну тайну больше — никакой разницы. Одного Инквизитора мы уже пережили. С репутацией Горхонска сюда больше никто не сунется. А выезжать вы не собираетесь.              — Страшный ты человек, Юлия. Кстати, твоя хромота с этим не связана? Не перешла ли ты кому-то дорогу в молодости, что с твоей хладнокровной тягой к чужим секретам захотели безжалостно разделаться? — провоцировал Пётр, подливая алкоголь в стаканы друзей.              — Если бы я только знала, что ты такой раздражительный, то сама бы своими руками Многогранник разбила.              — Милая Юля, если ты хочешь, то для тебя я построю новое чудо и с удовольствием посмотрю, как ты поддашься деструктивному поведению — смеялся Пётр, осушая свой стакан.              — Если, если. Если твоё деструктивное поведение не разрушит тебя первым — грустно улыбнулась Юлия.              — Не обижай бедного художника!              — Между прочим я тоже бедный художник, Петя, а ещё бедный математик и бедный инженер.              — Юля, нам стоит поработать вместе и освободиться от бремени бедности. Подаришь ли ты мне вдохновение, благородная дева? Избавишь ли от пут душащей отрешенности от мира? — Пётр льнул через барную стойку к Юлии.              — Рядом со мной ты станешь трезвым как стеклышко и лишишься своего таланта. — и с этими словами Юлия щелкнула по носу Петра.              — Уж больно ты сегодня разговорчива, — залился смехом Пётр, потирая нос.              Шуточная перепалка раскрывала всю теплоту отношений между этими двумя. Два гения инженерии не могли молча сидеть рядом друг с другом. Даже в трезвом состоянии они постоянно рассуждали о своей работе, о великих архитекторах и достижениях науки. Но если прагматичная Юлия руководствовалась рациональным подходом, то чувствительный Пётр был амбассадором нерационального. Обычно Пётр часами рассуждал о своих потенциальных проектах, а Юлия внимательно слушала, делала замечания и задавала уточняющие вопросы. Это были не бытовые разговоры, а странные поочередные монологи, личные лекции или хладнокровные научные споры. Незнакомый человек подумал бы, что их отношения дружбой назвать нельзя, но эта была именно дружба двух гениев.              Андрей не мог выразить всей своей благодарности Юлии. Петру как воздух нужен был такой человек, который бы одновременно его мягко заземлял и держал его гениальность в тонусе. Юлия была богиней баланса и гармонии, это выражалось и в ее поведении, и в ее работе. Петр же обожал крайности, прямо сказать, он сам был воплощением крайности. Их общение исцеляло раны Петра, только благодаря их долгим разговорам он смог смириться с потерей Многогранника.              — Ради всего святого, лучше пейте — вклинился в разговор Андрей, расставляя разноцветные рюмки с ароматной жидкостью — Даниил, про тебя новые слухи ходят по городу. Говорят, ты решил покинуть нас.              — Как неожиданно. Снова я в центре внимания — саркастично развел руками Даниил.              — Просто ответь честно. Тебе осточертела наша скромная компания? — ехидно спросил Петр в то время, как вся компания чокалась стаканами.              — Лучше не отвечай, Даниил. По твоим глазам и так всё видно, — искренне заметила Юлия.              — Только вы меня тут и держите, не считая Каиных, — честно отрезал Даниил, одним залпом выпив содержимое своего стакана.              — Даже если тебе удастся уехать, ты всё равно вернешься, — серьезно продолжила девушка, аккуратно вытирая свои губы от влаги.              — Вот в этом я согласен. Чувствую, ты становишься частью города, даже если сейчас ты этого не осознаешь — подтвердил Пётр, уставившись в никуда перед собой.              — Ха, теперь я хочу уехать из-за вас — указал на каждого собеседника пальцем Даниил.              — О, нет! Андрей налей ему побольше, чтобы ноги не унесли, — резко повеселел Пётр, оглядываясь в поисках ближайшего алкоголя.              — Подожди, Даниил. Скоро ты уезжать не захочешь. Несколько минут и ты узнаешь настоящий потенциал «Разбитого Сердца», — Андрей похлопал по плечу Данковского и удалился от компании.              Пока Пётр и Юлия продолжали перекидываться остроумными фразами, Даниил решил внимательнее рассмотреть окружающих посетителей. За столиком около сцены сидела компания из Стаха, Лары, Грифа и Гаруспика. Видеть их всех вместе было странно, хоть они и были скреплены узами детской дружбы, а сейчас они стали слишком разными. Больше знакомых лиц не было обнаружено. Может, они затерялись в толпе, а может, и не были приглашены на этот приватный вечер.              Вдруг снова появился Андрей, взял стул прямо из-под гостя и с его помощь, но не без труда забрался на барную стойку:              — Дорогие друзья, минуту внимания! Мне приятно видеть, как этим вечером наш зал полон исключительными людьми и хорошим алкоголем! Но это ещё не всё! Вашему вниманию представляю гостей этого города прямиком из столицы!              Аплодисменты раздались по всему залу. Закончив свою речь, Андрей подал знак своим людям и в зале погас свет. Прожектор устремился на красный бархатный занавес, за которым всё это время играла ненавязчивая мелодия.              Сцена открылась. На ней показалась группа из нескольких человек. На секунду музыка остановилась. Фортепиано, ударные, контрабас и саксофон слаженно заиграли вновь, передавая друг другу инициативу, а вокалистка в центре сцены дополняла мелодию незатейливым пением. Играл джаз.              Даниил осмотрел зал на реакцию. Все взгляды были обращены на сцену. Смесь интереса и восхищения пробежалась от гостя к гостю. Посетители боялись говорить во время выступления, поэтому первые несколько мелодий пронеслись при редких лязгах стаканов. Немного расслабившись, гости уже перешли на шепот, а затем и вовсе отвлеклись от сцены и воспринимали музыку как приятное сопровождение, вернув в кабак обычный гомон голосов.              Даниил наслаждался таким приятным вечером, немного впав в ностальгию. Раньше ему редко удавалось посещать музыкальные вечера в столице. Конечно, всё его время занимала работа, но свободные минуты он с удовольствием проводил а наслаждении искусством. Театр, галереи, филармонии. По всему этому можно было по-настоящему скучать.              Джазовая группа выступала еще около получаса до перерыва. Спокойно доиграв, артисты поклонились и прошли к барной стойке передохнуть. Только их отдыху помешали, артистов со всех сторон облепили люди.              Даниил краем глаза продолжал следить за гостями. Неожиданно он увидел, что внимание Артемия завоевала солистка группы. Она сама подошла к его столику и завела разговор. Играючи она склонилась к уху Артемия и завораживающе нашептывала какие-то слова. В такой позе она выпячивала глубокое декольте, которое прижимала снизу тонкими сложенными руками крест-накрест. Как настоящий джентльмен Гриф предоставил даме стул.              Усевшись рядом с Артемием, артистка всячески намекала на свое расположение к нему. Мало было сказать, что она симпатична, она выглядела соблазнительно и уверенно. У ее шелкового платья постоянно «нечаянно» падали бретельки, корсет поднимал её упругие белые груди, а из-под самого платья выглядывали кружевные чулки, на которые солистка аккуратно положила руку Артемия. Его рука уверенно лежала на её колене, водила по ноге и медленно поднималась вверх.              Рядом со статичным Гаруспиком артистка выглядела непривычно живой. Вот она соблазнительно закусила губу и бросила кокетливый взгляд, раз — и она вскидывает голову и неудержимо смеется, миг — и она хмурит брови и опускает глаза, убирает прядь волос за ушко. Такая меняющаяся она занимала много внимания.              Вскоре снова заиграла музыка, но на этот раз артистка пригласила Артемия на танец. Прижимаясь грудью, она льнула к мужчине. Драпировка платья струилась на извивающемся теле. Артемий держал её за талию и ласково смотрел сверху вниз, тепло улыбаясь. Женские бедра покачивались из стороны в сторону, маняще и ритмично двигались. Любой бы на его месте стал с нетерпением изучать изгибы её тела, но он по-прежнему смотрел на неё с легкой улыбкой и не позволял себе лишних действий.              — Таких как она, конечно, тут не найти… — заметила упорный взгляд Даниила Юлия.              Даниил сразу же отвернулся от объекта слежки и покраснел, стыдясь, будто его застали за очень странным процессом.              — Везет же некоторым — вздохнул Пётр — И что же она в нем нашла?              — Знаешь, девушкам нравятся мужчины-отцы. Она его приметила ещё днем, когда он с детьми возился — подметила Юлия.              — Откуда такая осведомленность? — искренне поинтересовался Даниил.              — Чистая случайность. Она подходила ко мне днем во время представления и задала пару вопросов.              — И много государственных тайн ты успела выдать? — спросил Пётр.              — На самом деле, ничего лишнего я не сказала. Только ответила на несколько вопросов — серьезно сказала Юлия.              — Ой, а про меня никто не спрашивал случайно? — ехидно улыбнулся Пётр.              Даниил старался не выдать сильной заинтересованности в этом разговоре. Сверля взглядом дно стакана, он задумался.              Перед ним суетился бармен: то разбивал лед, то открывал банку с консервированными болотистыми оливами, то разливал странные субстанции, то нарезал дольки лимона. Блеск разноцветного бутыльного стекла рябил в глазах. Горькой полынью пахла настойка в руках. Хотелось курить.              — Не время быть в себе! Очнись! — снова похлопал по плечу Даниила Андрей и пошел в начало бара подавать руку неожиданно появившимся суккубам.              На барную стойку забрались несколько девушек. Экзотическая внешность обнаженных нимф не позволяла отрывать от них глаз, а их молодые тела сияли под натиском хищных взглядов исподлобья.              Нижнее белье, скрывающее самые таинственные места, выполняло свои функции посредственно. Впивающиеся линии белья тесно обрамляли женские очертания. Прозрачные ткани мягко ложились на тело, слабо прикрывая что-либо.              Первая девушка была похожа на грациозную пантеру. Движения ее имели звериную природу, а улыбка напоминала оскал. Изгибаясь, она по-кошачьи кралась по барной стойки. Ее бархатная кожа цвета темного шоколада, брутальная выбритая голова и обольстительно хлопающие большие глаза завораживали даже искушенных посетителей заведения.              Вторая дева олицетворяла собой образ восточной принцессы. Густые черные брови подчеркивали жгучую тьму глаз, а длинные до пола волосы мягко спадали по бронзе кожи. Пышная фигура, источающая женственность, плыла и изгибалась, исполняя танец живота.              Следующей вышла настоящая домина — обладательница длинных огненных прядей, которые нежно обрамляли белоснежное лицо. В отличии от других девушек она не улыбалась, а пренебрежительно смотрела на гостей.              Она сразу же приметила Даниила. Скорее всего, она заметила этот единственный неприветливый взгляд из окружающей толпы обслюнявленных животных и с того момента не сводила с него глаз. Её туфли несколько раз небрежно задели бокал Данковского, и он с осторожностью придвинул его ближе к себе. К сожалению, такое действие было не в ее планах. На такой жест ее ответ был определенным — она вставила свою шпильку в его стакан и аккуратно пододвинула его к себе. Вдруг богиня резко села на корточки и развела ноги, заставив Даниила ошарашенно отринуться. Он буквально сидел в первом ряду от зрелища, и ему открывался необыкновенный вид.              Она протянула ладонь к Даниилу, нежно провела по щеке и подняла его подбородок:              — Нравится? Звать Рая — ухмыляясь, искусительница начала ласкать свое тело, без стеснения гуляя ладонью по всем своим изгибам.              Даниил был не в настроении и несколько раз пытался отодвинуться от наглой девушки, но всеми этими выходками только раззадорил ее.       Юлия жадно впилась в бокал, глядя на представление.               Данковский был не в настроении и несколько раз пытался отодвинуться от наглой девушки, но всеми этими выходками только раззадорил ее. Со стойки она переместилась на колени к Даниилу.               Нельзя было сказать, что такое лестное внимание не нравилось Данковскому. Целомудрие было не его чертой, да и времена студенчества подтверждали его экспериментальную натуру. Но чем чаще он ощущал на себе касания чужого тела, чем ближе он видел огненные пряди волос, тем неприятнее ему становилось.              — Курить. — вымолвил Даниил, неуклюже отталкивая с себя женское создание.              — Так тут же можно… — заметила Юлия.              — Дурная это привычка курить в помещениях, — Даниил сопроводил слова поклоном и поспешно удалился под удивленные взгляды компании.              Оживляющая свежесть вечера ударила в лицо на свободе. Непривычная тишина уже накрыла город, и только из кабака доносились признаки бурной жизни. Фонари теплым желтым светом освещали вымощенные улочки улиц.              Даниил опустился на скамейку и наконец-то расслабился. Откинув голову назад, его внимание завоевало ночное небо. Сегодня оно было чистым и особенно манящим. Здесь звезды казались ближе и ярче нежели, чем в столице.              Только лампочка над входом в кабак мешала заниматься наблюдением.              Даниил с удовольствием продолжил растворяться в тьме неба, развернувшись на скамейке и сев по-детски задом наперед. Он закурил очередную сигарету.              Вскоре послышался скрип металлической двери. Даниил не обернулся. Свет от фонаря полуосвещал его лицо, подчеркивая мешки под глазами.              — Выглядишь паршиво, — Артемий обошел скамейку и облокотился на неё с другого края.              — Как тактично. Могу заметить то же самое. Долго заживает — заметив, кто вышел из дверей, Даниил отвернулся, недовольно морщась.              Последние слова были обращены к разбитой губе Бураха, Данковский лениво указал сигаретой в сторону раны.              — Стоит ли обратить за помощью к квалифицированному специалисту?              — Рекомендую.              — Есть ли смысл спрашивать, почему всем известный бакалавр Данковский шатается по улицам и по счастливому стечению обстоятельств удачно ускользает от встреч со мной?              Артемий очень старался говорить с Даниилом на одном языке. Он избегал своих постоянных степных словечек, зная, что Даниилу это не нравится. Рядом с ним ему хотелось говорить не так односложно как обычно, а заплетая извилистые предложения. Необычным было и то, что он пытался использовать столичный слог интеллигентов, иногда явно пародируя его, и обращался к Даниилу исключительно на «Вы».              В этом читалась некая форма флирта.              — А что Вы мне предлагаете делать? — затянулся сигаретой Данковский. Продолжая лежать на спинке скамейки, он склонил голову вбок и посмотрел на Артемия, бросив в его сторону утомленный, но от этого не менее дерзкий взгляд.              Это был вопрос из разряда тех, на которые никто не собирается отвечать, и никто не ждет ответа. Провокация.              В этой полуночной тишине, разбавленной потрескиванием фонарей и шелестом травы, расплылось тягучее напряжение. Словно медленно проводили по натянутой тетиве, отдававшей в ответ металлические вибрации на каждое прикосновение.              Артемий все это время наблюдал за Даниилом. С легкой полуулыбкой он смотрел, как свет от лампы гуляет по хмурому лицу, а тени мягко подчеркивают точеные черты. Но сейчас, когда Даниил наконец-то взглянул на него, он без стеснения вцепился в его взгляд.              — Вы меня боитесь? — честно спросил Артемий.              — Слушайте, Бурах, вас разве не ждут? — скривил лицо Даниил и раздраженно выпустил сигаретный дым в сторону мужчины — В городе столько проблем, а у вас есть не только время, но и причины бегать за мной.              Вздохнув, Артемий достал из кармана золотистую пачку сигарет и покрутил её в руках.              — Вы курите? — удивился Бакалавр.              — Я — нет. — Артемий протянул пачку сигарет Даниилу. — А вы — да.              — Рубин сам передать не мог?              Вопрос застал Бураха в расплох:              — Как это относится к гражданину Рубину? Это лично от меня. Говорят, что таких тут не достать. Я обменял сегодня на Ярмарке.              Даниил недоверчиво посмотрел на пачку сигарет, потом на Бураха, а затем снова на сигареты.              — И сколько я вам должен? — он аккуратно вытянул свои длинные пальцы и взял подарок, стараясь не касаться Артемия.              Наблюдая за этой ситуацией, Бурах недовольно вскинул брови и, немного подумав над вопросом, серьезно ответил:              — Цена в виде отказа от бегства. От меня — и не дожидаясь реакции, Артемий ушёл обратно в кабак.              — Дорогие сигареты… — успел бросить вслед Даниил              Даниил сжал пачку и поймал себя на мысли, что послевкусие этих сигарет будет горьким и противным, но все же положил пачку в карман. Его тревожное состояние в данный момент странным образом отличалось от обычного.               Возвратившись к друзьям, Данковский решил полностью отдаться пучине алкоголя, не обращая внимания на других людей.