Танцы на пепелище

             Стало понятно, почему сегодня многие скрывали свои лица под масками. Обилие алкоголя, запрещенных веществ и общая эйфория толкала на крайне неоднозначные поступки. Атмосфера нереальности наполнила зал. По сравнению с сегодняшним вечером, «Разбитое сердце» было убежищем целомудрия и аскезы. Напряженные прямые спины быстро перестали быть такими прямыми и напряженными, одержимый блеск глаз завовевал зал, а утянутые ранее корсеты теперь не всегда могли держать под контролем бюсты хозяек. Вихрь безудержного веселья и угара царил под царством купола Шапито.              Лилипут разносил в форме официанта шампанское на подносе, прошмыгивая даже между ног у некоторых особенно высоких особ. По залу расхаживал медвежонок на длинной яркой шлейке, которую вальяжно держал бородатый хозяин в пестром халате. Акробаты и эквилибристы развлекали гостей в разных углах шатра, цыганка гадала по линиям судьбы, а фокусник пытался удивить классическими манипуляциями с монеткой, картами и шляпой.              Мелькали даже обезображенные лица, инвалиды, карлики, человек с хвостом, бородатая женщина, люди с совершенно разным цветом кожи до эбонитового отлива. Шоу уродцев чувствовало себя в своей тарелке. Многие фантасмагорично сменяли друг друга в светских беседах, пародируя собравшуюся элиту, остальные привычно развлекали гостей, а третьи как и большинство пытались отдохнуть.              Главным условием нахождения здесь для «обычного» человека являлось наличие карнавальной маски. Данковскому она была досталась весьма специфичным образом, мальчишка-почтальон принес к его дому сверток с приглашением от Каиных на событие и странным артефактом – черной маской на половину лица с вензелями и россыпью имитаций мелких драгоценных камней из хрусталя, преломлявшихся словно звезды на вечернем небе.              К счастью, Даниилу не пришлось тщательно подбирать свой образ, он решил не особо выделяться из толпы и оделся так, как выглядел бы в одном из салунов столицы: черная рубашка в викторианском стиле с рюшами и объемными рукавами, черные брюки со стрелками, черные кожаные туфли с красным каблуком и черные шелковые перчатки. Не сказать, что Даниила невозможно было узнать в маске и «новом» образе, но его характерные черты лица все же были спрятаны от незнакомцев. Конечно же, Мария ожидала назначенного кавалера, но кавалер сегодня хотел получить другие перспективы.              Привыкая к окружению, постепенно скованность Бакалавра отпускала неуместную робость. И если вчера «Разбитое сердце» посетили лишь избранные, то намного больше людей получили приглашение присоединиться к долгожданной фиесте сегодня. Зал был полон.              Музыка. Тело. Танец. Поглощенный вседозволенностью обстоятельств, его движения становились смелее. Бокалы вина разогревал нутро, даря вишневый перелив губам, а телу – желание наконец-то выплеснуть накопленный стресс.              Начиная свои движения на окраине толпы, Бакалавр неожиданно для себя оказался в центре зала. Страстно он взмахивал руками, точно отстукивал каблуками туфель, выгибал спину и вскидывал голову. Не боясь использовать те движения, которые обычно используют девушки в танцах, Даниил завораживал. Его танец наоборот подчеркивал мужественную красоту и уверенность в себе на грани с самодовольством. Разрумяненный, со взъерошенными волосами он выглядел еще соблазнительнее. Привлекая женщин, он заставлял их исходиться слюной и расспрашивать у незнакомцев его имя.              Слетевшиеся дамы, изрядно изголодавшиеся по молодой горячей крови, оказывали всяческие знаки внимания Даниилу. Обожательницы быстро подобрали кодовое слово для нового персонажа. Даниила прозвали «Теодор» за страсть в танце.              Чуть ли не разорванному на части Данковскому приходилось перебегать с одного края зала на другой, чтобы сбросить хвост от ненасытных искательниц мужских ласк. Но в этом был и плюс. Женщины с охотой завязывали ненавязчивые беседы, рассказывая свежие новости, иногда сплетни, а в некоторых случаях – весьма ценную информацию.              – …Завтра я уезжаю одна на вечернем поезде. Муж оплатил целое купе. Представляете, как одиноко мне будет путешествовать до столицы?              – Вы весьма остроумны, неужели такая прекрасная особа подвержена скуке?              – У меня есть с собой несколько свежих иностранных книг, но вы же понимаете… Иногда тоскуешь без живого общения с интеллигентным человеком.              Даниил аккуратно нагнулся к ушку незнакомки и, щекоча своим дыханием ее тонкую шею, прошептал:              – Какой вагон?              Смущаясь и хихикая, девушка взяла ладонь и на внутренней стороне нарисовала невидимую цифру аристократичным пальчиком. Даниил улыбнулся такой очаровательной улыбкой, на которую только был способен, галантно целуя ладонь в знак прощания.              Вальсируя от одной к другой, Даниил вкрадчиво коллекционировал заманчивые перспективы, в перерыве не забывая о танцах и вине.              С каждым метром от центра к краю шатра люди теряли свою адекватность, и равномерно распределялись вдоль стен небольшими группами по интересам. И хоть шатер не имел углов, зал интуитивно самими гостями был поделен на сектора. В одной стороне люди, не стесняясь, раздевали друг друга, в другой – напивались до упаду, а в третьей – собрались единицы трезвых самодуров и осуждали всех вышеперечисленных. Но чем дольше длился вечер, тем все эти сектора смешивались между собой, объединяясь в единой волне угара и удовольствий.              В калейдоскопе коллективной неосознанной нирваны он заметил довольно обычную фигуру. Такая посредственность дико выделялась в этом бешенстве жизни. Конечно же, Данковский остановил ритм движений, и просто рассматривал фигуру из толпы, пытаясь провести тщательный анализ в состоянии легкого головокружения, опьянения и живой подвижной толпы, которая постоянно толкала остолбеневшее тело.              Сегодня “фигура” была одета на редкость хорошо. Даже слишком хорошо, но явно не по ситуации - слишком серьезно. Брюки по фигуре от смокинга, белая рубашка, бархатные туфли. Кто-то однозначно вылез из своего мешка из под картошки.              Вдруг человек в обычной белой маске, полностью скрывавшее лицо, направился прямо к Даниилу, заставив того отступать в толпу. Но это не мешало с легкостью прокладывать путь Артемию, который как хищник загонял свою добычу.              Сначала путь спасения лежал через волны людских тел. Десять раз Даниил наступил незнакомцам на ноги, два шлепка он получил по заду, один раз с него чуть не стянули рубашку.              Вылезнув из толпы, он прошел вдоль банкетного стола и прихватил бутылку вина. Завернув за кулисы, он миновал лабиринт из гримерных, проносясь мимо раскрытых клеток, зеркал на каждом шагу и нескольких соитий по углам.              Наконец, он вышел в маленький дворик-колодец, огороженный металлическими вагончиками бродячих артистов, и снял маску. Стемнело.        – Травяные невесты упускают богатый урожай, теряя тебя в своих рядах, – послышался голос, за которым следом явился Артемий с открытым лицом.       Данковский исподлобья кольнул серьезным взглядом Бураха.              – К сожалению, меня не привлекают одонги – ответил Даниил, вызывая нахальную улыбку и у себя, и у собеседника.              Вспотевший он закатал рукава и одной рукой расстегнул несколько верхних пуговиц. Оттягивая рубашку туда-сюда и случайно обнажая грудь, он пытался справится с жаром. Даниил закурил.              Артемий спокойно следил за Бакалавром. И хоть сумерки мешали всеобъемлющему внимательному осмотру, тлеющая сигарета со стороны подчеркивала и открывала для него новые территории тела Данковского.              – Как тебе они? - поинтересовался Гаруспик.              – Может сам оценишь?              – Не буду отказываться от столь щедрого предложения.              Даниил удивился, но не придал этому значение, ведь сам и предложил. Щелчком он открыл пачку, вынул еще одну сигарету и протянул Артемию. Только тот продолжил молча улыбаться и внимательно выжидать.              В непонимании Данковский вскинул брови. Артемий отзеркалил действие, а через секунду немного наклонил свое лицо к Даниилу и разомкнул губы, явно на что-то намекая.              Даниил недовольно поморщился, пустил дым в лицо Бураха и подошел ближе. Повернув сигарету шершавым фильтром к мужчине, поднес ее к чужим губам, держа её средним и указательным пальцами. Артемий специально задел его пальцы губами.              Незначительные касания в несколько секунд отзывались трепетом внутри.              Даниил вскинул лицо с сигаретой в зубах, потянулся, коснулся шеи Артемия и притянул ее к себе. Слегка приподнимаясь на цыпочках, он соединил их сигареты и прикурил одну об другую. Боясь смотреть собеседнику в глаза, он смотрел на его ухмыляющиеся губы. И хоть его движения отличались точностью и уверенностью, он старательно скрывал вырывающееся наружу волнение и дрожь.              Закончив дело, Даниил не стал отходить, уверяя себя, что не стоит показывать слабость.              Мысли Артемия были заняты совсем другим. Он не сводил глаз с Данковского, с его вишневых от вина линий рта. Робко дотронувшись до губ мозолистыми пальцами, он замер.              Артемий медленно прощупывал границы дозволенного.              Не торопясь, он вытащил сигарету из губ Даниила, затем вынул свою и поменял их местами.              Теперь с деликатностью и трепетом вставил свою сигарету в рот Даниила, оставив на его губах свои пальцы. А сам с нескрываемой дрожью прильнул к его сигарете, прищурив глаза от внутреннего наслаждения.              Данковский будто и не дышал вовсе. Он наблюдая за данным процессом широко распахнутыми глазами, в которых бешено бегали зрачки.              Столь интимный обмен заставил сердце участить свой ритм. Пульсировали места соприкосновения: кончики пальцев и губы. И казалось, будто табак ударил в голову сильнее, чем обычно, и будто воздуха для дыхания уже не хватает.              Они чувствовали одно и то же. И они прекрасно понимали данный факт. Не было ничего интереснее в эти секунды в мире, чем их молчание.              – Я же говорил. Не быть нам с вами друзьями – Даниил хватался за остатки строгости и трезвого ума словно за последнюю соломинку.              – А нам и не надо – ещё шире улыбнулся Гаруспик, сдерживая свой смешок.              Даниил заражался этим нервным настроением. Он почему-то тоже рассмеялся и замотал головой.              Сигареты истлели. Легким прикосновением Артемий еле заметно погладил локон его взъерошенных волос и тихо сказал:              – Нравится.              В один миг настроение Даниила изменилось. Натуральная колкая строгость отрезвлённых глаз испепелила Артемия насквозь, заставив того убрать руку.              Желваки заиграли на скулах Бураха, сдерживать себя ему было трудно. Он облокотился на стену вагончика, заломил себе руки, закрыл глаза и взмолил:              – Матерь Бодхо, помоги мне с этой ходячей чумой.              Эмоциональные качели одновременно и приносили наслаждение, и неимоверно раздражали. Чем дольше они находились под воздействием этой непонятной атмосферы, тем неопределеннее становился исход их беседы. Ехидные улыбки снова растянулись на их лицах.              – Бурах, для вас в Горхонске исчезли все женщины?              – Точно хотите услышать ответ?              – Позволю Вам тактично промолчать.              – Вчера я не спал с той женщиной.              – Какое мне дело до этого?              – Так внимательно следил за мной, трудно было это не заметить.              – Бурах, если не уяснил, я не горю желанием продолжать диалог.              – Я не заставляю тебя общаться. Мы можем открывать рот, занимаясь и другими делами, – Артемий говорил серьезно. Он резко ухватил его за ремень и прижал к своему тазу, – Могу избавить нас от сложностей и просто применить силу. Как в прошлый раз.              Застав мужчину врасплох своеволием, Артемий крепко стиснул его талию. Пальцы совсем неделикатно сжимали вожделенное тело. Последние крупицы адекватности гибли в неравном бою под натиском разрушающей энергии.              Даниил и не хотел вырываться из этой засады. Было так хорошо и тепло рядом с ним в прохладе вечера, тревога сменялась предвкушением. Он давно вошел в игру с ним, когда же и сам запутал этот клубок отношений своими побегами от него. Возможно, Даниил заменил собственные зарождающиеся чувства, заинтересованность на неприязнь, потому что боялся последствий. Но если завтра у него все получится, если он сможет наконец-то сбежать из города, если можно будет не боятся ни преследований со стороны Инквизиции, ни косых взглядов горожан и местной власти, то можно сейчас спустить все на тормозах. Даниил не признавался себе, но ему нравился и его запах, и его голос, и его нескрываемая решительная однозначность.              Здесь, на задворках, доносился гомон из шатра. Но эпицентром мира сейчас были именно эти задворки. В этом скрытом месте их дыхание перекрывали этот второстепенный шум.              – Что устроишь на этот раз? – прошептал Артемий совсем близко.              Губы обоих трепетали, готовые соединиться в поцелуи.              – Дуэль на скальпелях.              Приоткрытые рты еле касались друг друга и сразу отдалялись. Беседа становилась все тише.              – Очень аристократично. Но когда же я успел очернить честь прославленного Бакалавра?              – И не пересчитать, Бурах.              Было похоже будто они глотают воздух друг друга, будто и дышать они могут только находясь в этих нескольких сантиметрах между ними. Беседа перешла в шепот.              – Надеюсь, нам не понадобятся секунданты? Или же господин Данковский предпочитает лишние глаза во время процесса?              – Finita la commedia.              – Хайратай инагни.              – Сдержите себя, дайте слово.              Мучительный танец губ. Ритм немых стонов. Опьянение чужим дыханием.              – Ваш покорный слуга готов признать поражение досрочно.              – Извольте, но нет. Не задевайте мою честь еще сильнее.              Один шаг навстречу – погибель для обоих.              – Тогда приступим немедленно – извращённая тяга накрыла сознание Артемия как неконтролируемая жажда зверя.              Он с рычанием жадно накрыл своими устами губы Даниила с таким напором, заставив мужчину пошатнуться на несколько шагов назад. На этот выпад Артемий получил достойный ответ – Даниил и сам стал вжиматься в мужчину всей силой, возбуждаясь от животного рычания, он пытался перехватить инициативу в поцелуях, жадно выводя своим языком все новые пируэты. Оружием их поединка были поцелуи.              Ладонь Артемия скользила по лицу Даниила, крепкой хваткой он пытался почувствовать каждый сантиметр: брови, скулы, уши, шея. Изучая тело, он не отпускал руку от талии Даниила, перейдя уже к территории под рубашкой.              Несдержанные стоны Данковского от таких, казалось бы, еще далеко не самых пикантных действий были наградой, которые лишь ярче распыляли Бураха.              Своими губами Артемий добрался до шеи Даниила, одаривая поцелуями нежную белую кожу. Чуть прикусив кадык, он лизнул его и провел языком до раскрытых во вздохе губам.              Вечерний воздух также “целовал” Данковского, оживляя недавние поцелуи дуновеньем ветра.              Вдруг Артемий встал на одно колено:              – Станьте моим этой ночью – высказав это на одном дыхании, он стал нежнейше целовать руку Даниила.              – Скука – тяжело выговорил собеседник.              – Ошибаетесь – с горящими глазами и укором в голосе прошептал Гаруспик.