Близкий, но чужой...

После двойного свидания, которое оставило у меня странные впечатления прошло несколько дней. Я сидела на работе в свой перерыв и ела котлету с картофельным пюре, размышляя понравился ли мне Айдар. Он был интересным мужчиной, очень колко шутил, часто на грани с приличием, но не переступая ту самую черту, чтобы обидеть. На самом деле все мои размышления были ненужными, потому что после того, как он проводил меня дома, он не объявлялся. Ни сообщения, ни звонка, хоть я и оставила ему свой номер. Решив, что я ему не понравилась, я перестала о нем думать. Именно тогда зазвонил мой телефон. ― Привет. Это ― Айдар. Узнала? ― конечно я его сразу поняла, что это он, его специфический тембр голоса врезался в мою память. ― Привет, да. ― Может сходим куда-нибудь сегодня? ― его тон был осторожный, я поняла, что он боится отказа. ― Слушай… ― замялась я. ― Понял, нет проблем, ― перебил он меня. ― Нет-нет, подожди. Я хотела сказать, что работаю сегодня до двенадцати ночи. ― А завтра? ― он оживился. ― Завтра до двух… ― я расстроилась, мне захотелось встретиться с ним, ― И всю неделю без выходных, у нас много людей заболело. Он молчал. ― Если для тебя двенадцать не поздно, можем встретиться сегодня, ― решила прервать молчание я. ― Детское время! ― обрадовался он. ― Договорились. Я наспех попрощалась, потому что администратор уже звал меня в зал. К концу смены у меня сильно улучшилось настроение. Чаевые сегодня были щедрые, да и перспектива свидания меня радовала. Единственное, что омрачало мой вечер, я очень сильно устала. Снимая свою рабочую форму, я чувствовала каждую свою клеточку тела, каждая мышца отзывалась какой-то болью или ломотой. Я не представляла, как буду работать целую неделю без выходных. Ночной воздух чуть взбодрил меня, и я побежала к месту встречи с Айдаром. В Москве не так-то просто стало найти кафе, которое работает всю ночь в будний день. В итоге мы приземлились в одном из ночных клубов, в который на гастроли приехала какая-то группа, поэтому часы работы были увеличены. Музыка грохотала, общаться не очень-то получалось. ― Давай пойдем лучше погуляем, ― кричала я. ― Может потанцуем? ― спросил Айдар. ― Давай! Танцевать я любила, но сейчас мне было сложно двигаться, я чувствовала себя все хуже. Почему я не отказалась, сама не знаю. Возможно, мне хотелось получить все от этого вечера. Музыка была странная, что-то очень авторское. Рок-композиции, были аранжированы в стиле психоделического транса, но для танцев они подходила отлично. Айдар классно двигался, и я старалась не отставать от него, выкладываясь по максимуму. Мне нравилось, что он не старался коснуться меня при любом удобном случае и вел себя очень галантно. В какой-то момент я вошла в раж и стала кружиться, потом меня резко прошиб озноб, я остановилась, но поняла, что несмотря на то, что не двигаюсь, помещение вокруг меня продолжает движение. В этот момент я почувствовала руки, которые обхватили меня. ― Что с тобой? ― спрашивал Айдар. Я открыла глаза и смогла рассмотреть лицо своего спутника. ― А что со мной? ― язык почти не слушался. Айдар коснулся ладонью моей щеки. ― Да, ты горишь вся, ― у него было взволнованное выражение лица, ― У тебя температура! ― Пожалуй, мне нужно домой, ― с трудом проговорила я. Он вызвал такси и привез меня к дому. Опираясь на него, я дошла до квартиры. Айдар поставил меня к стенке, а сам долго ковырялся с замками. Справился он вовремя, я как раз начала сползать на пол. Он подхватил меня и занес в квартиру. Скинув туфли, он осмотрелся, благо заблудиться у меня было невозможно. Он аккуратно положил меня на кровать прямо поверх покрывала. ― Может скорую? ― спросил он, прикладывая руку к моему лбу. ― Не нужно, ― промямлила я, ― На кухне в левом шкафчике… аптечка… там жар… жар… ― я не могла выговорить слово. ― Жаропонижающее, ― закончил он за мной фразу, ― сейчас. Через пару минут он вернулся с таблеткой и стаканом воды. ― Ты не против, если я тебя раздену? ― в полголоса спросил он, ― Не хорошо в одежде спать, все передавливает. Я смогла только кивнуть, мне было абсолютно все равно, что происходит. Он стянул с меня джинсы, расстегнул рубашку. Я приоткрыла глаза и посмотрела на него. Мне нравилась его забота, но никаких чувств, от того, что он касается моего тела, я не испытывала. Оставшись в белье, я решила, что хочу вообще все с себя снять. Я не понимала жарко мне или холодно, но кожа стала как одно большое чувствительное место, поэтому я потянулась к застежке лифчика, но не смогла с ней справиться. Айдар выполнил эту работу за меня. Он приподнял меня одной рукой и откинул покрывало. Аккуратно положил мою голову на подушку, а потом накрыл одеялом. ― Тебе поспать надо… ― он замялся, ― Я могу остаться, ― сказал он, оглядев комнату, ― На кресле… ― Не нужно, ― сказала я, уже закрывая глаза, ― Я люблю болеть в одиночестве. Таблетка скоро подействует… Там язычок на верхнем замке можно отодвинуть и захлопнуть дверь. Спасибо тебе… Извини… ― Не извиняйся, если что-то нужно сразу звони, я приеду. Я услышала, как захлопнулась входная дверь и тут же провалилась в беспокойный сон. Тот, когда спишь не крепко, помнишь все кошмары, которые тебе снятся, но проснуться не можешь. И во время такого сна, посреди какого-то жуткого леса с волшебными существами и растениями у меня зазвонил телефон. Я лазила по кустам и искала свой мобильник пока до меня не дошло, что я сплю. С трудом придя в сознание, я нашла свой телефон возле кровати и ответила. ― Май, у нас сегодня ночью тетка умерла, мамина сестра, ― говорил Бекетов, ― Мы домой поедем. Может с нами рванешь? ― Я заболела. ― Что случилось? Помощь нужна? ― Простуда, сплю. ― Может приехать? ― Нет… ― Отдыхай тогда, позвони, как в себя придешь. ― Гриш… ― А? ― Прими мои соболезнования. На этом я отключила звонок, а потом совсем выключила телефон и снова провалилась в сон. *** Я собирался на работу, когда мне позвонила Рита. ― Арсюш, приветик, ― у нее был расстроенный голос. ― Привет! Что-то случилось? ― я забеспокоился. ― У меня тетка умерла, мы все на похороны едем, поезд через два часа, так что планы на вечер отменяются. ― Соболезную. Нужна моя помощь? ― Нет, спасибо. ― Вы втроем едете? ― зачем-то спросил я, вспомнив про Майю. ― Нет, Майя простыла. Вдвоем с братом. Я пожелал им счастливого пути, потом сам себя одернул, еще раз выразил соболезнования и отключился. Несмотря на то, что я не знал Ритиных близких, я волновался, настроение было никудышное. У меня всегда было так. Если у кого-то из знакомых умирал родственник, я чувствовал какую-то тревогу и ничего не мог с собой поделать. Находясь уже в офисе, я то и дело проверял телефон. Работать было сложно, сосредоточиться не получалось. В середине дня в офис пришел Айдар и попросил меня выйти в коридор. Я напрягся. ― Ты не знаешь, что с Майей? ― спросил меня он. ― А что с ней должно быть? ― быстро ответил я вопросом на вопрос, а потом вспомнил утренний разговор с Ритой, ― А… она вроде простыла. А что такое? ― Да, я ей звоню весь день, у нее телефон выключен, ― Айдар потер руками виски, а я уловил нервозность в его голосе. ― Отдыхает, наверное, выключила телефон, ― я не понимал, почему он так встревожен. Но больше меня задела мысль, что он ей звонил. ― А ты можешь своей девушке позвонить, узнать…? ― Айдар, в чем дело? ― теперь уже мне передался его нервоз. ― У нее вчера температура была не меньше тридцати восьми, а сегодня она к телефону не подходит, ― он достал мобильник из кармана и набрал номер, включив громкую связь. «Абонент выключен или находится вне зоны…» Он сбросил звонок. ― Я узнаю, не переживай, ― сказал я. Что я собирался узнавать, я пока не понимал. Рита уже уехала и не могла мне помочь, да и звонить с этим вопрос я ей не собирался. Как назло, нельзя было улизнуть с работы. Мы снимали очередной ролик. Радовало только одно, это был крайний день съемок, дальше начинались мини-каникулы вплоть до гастролей. Как только сказали: «Всем спасибо!», я тут же со всеми попрощался и вылетел из помещения. Через полчаса я уже звонил в дверь Майи. Ни через минуту, ни через пять мне никто не открыл дверь. Телефон все также был недоступен. Я уже прикидывал, кому можно позвонить, чтобы вскрыли дверь, как щелкнул замок. Дверь распахнулась, и я увидел абсолютное белое лицо Майи. Она стояла босиком в прихожей с ног до головы закутанная в одеяло. ― Привет… Ты как? ― осторожно спросил я. Она подняла на меня глаза, но в ту же секунду они закрылись, и я увидел, как с плеч падает одеяло, а следом за ним и Майя. В один прыжок я подлетел к ней и успел поймать ее голову почти у самого пола. Подхватив на руки, я отнес ее в комнату и положил на кровать. Она тут же свернулась клубочком, а я только сейчас понял, что девушка была абсолютно нагая. Я закрыл входную дверь, забрал одеяло из прихожей и накрыл им Майю. Коснулся ее лба ладонью. Температура зашкаливала. ― Тебе плохо? ― спросил я, но ответа не последовало. Я понял, что она не понимает, что происходит. Через полчаса приехала скорая, которую я вызвал. Врач осмотрел Майю и сказал, что это ангина, все горло было в белом налете. Также он сказал, что такая температура при ее состоянии обычное дело, и она не спадет, пока не удастся убрать налет. Он сделал укол жаропонижающего, но предупредил, что надолго это не поможет. Выписал антибиотики и сказал снова звонить, если температура будет выше сорока градусов. Еще через полчаса я вернулся из аптеки с большим пакетом. ― А ты что здесь делаешь? ― Майя уставилась на меня, натягивая под самую шею одеяло, а ее голос был еле слышен. Я мысленно усмехнулся, вспоминая, что видел ее обнаженной чуть больше двух часов назад. ― Достаю тебя с того света, ― я улыбнулся и присел к ней на край кровати. ― Я ― умерла? ― я не понял шутит она или нет. ― Ты мне лучше скажи, ты что-нибудь пила за последние сутки? А в туалет ходила? Она смущенно опустила глаза. ― Давай так, у тебя ангина. Приезжала скорая и тебе сделали укол, поэтому ты сейчас в состоянии со мной разговаривать. Но скоро тебе снова станет плохо, так как опять поднимется температура. Эффект от антибиотиков будет только на вторые-третьи сутки. Приблизить выздоровление можно, если пить много воды, часто ходить в туалет, и главное постоянно полоскать горло, чтобы быстрей убрать налет. Майя хлопала глазами, а когда я закончил говорить схватилась рукой за горло и попыталась сглотнуть. У нее это явно не получилось. ― Будешь слушаться? ― спросил я. Она кивнула. Через пару часов у нее поднялась температура и она снова провалилась в пограничное состояние между сном и бодрствованием. Я практически насильно вливал в нее соленую воду, заставлял полоскать горло, обтирал ее влажным полотенцем, так как максимальную дозу жаропонижающего на сегодня я уже ей дал, и оно не помогло. К утру температура опустилась до тридцати девяти, и она уснула. Я устроился на кресле и тоже почти провалился в сон, как в дверь позвонили. Подскочив с кресла, я побежал открывать дверь, чтобы Майя не проснулась от повторного звонка. На пороге стоял Айдар, его брови поползли вверх, когда он увидел меня. Он еще вчера написал мне несколько сообщений, а я удостоил его только коротким ответом «все нормально». ― Ты? ― только и смог спросить он. ― Я, ― в эту игру можно было играть вдвоем. Айдар переминался с ноги на ногу. ― Как она? ― Нормально. ― Можно я зайду? ― Она спит. ― Не пустишь значит? ― Нет. Он потер лоб рукой, метнул на меня злобный взгляд и проговорил сквозь зубы. ― Попроси ее написать мне или позвонить, когда она проснется. Я кивнул. Хотя кого я обманывал, в тот момент я не собирался этого делать. Тут же я закрыл дверь перед носом Гараева, а потом облокотился лбом на эту же дверь. Я сам не понимал, что я творю. Я сам себе рыл могилу. Но в тот момент, когда я увидел татарина на пороге ее квартиры, меня обуяла неимоверная затуманивающая мозг ревность, и я не смог с собой совладать. Вернувшись в комнату, я столкнулся с карими глазами, которые внимательно смотрели на меня. ― Как ты? ― спросил я. ― Почему ты его выгнал? ― она с трудом выговаривала слова из-за боли в горле, но в интонации был напор. Стало понятно, что она слышала весь разговор. ― Я думал ты спишь. ― Арсений, что тебе нужно от меня? ― Майя попыталась повысить голос, но у нее не получилось и она закашлялась, схватилась за шею и всхлипнула. От боли слезы выступили на ее глазах. Я подошел, присел на кровать и обнял ее. Она не оттолкнула, что уже было хорошо. ― Для начала мне нужно, чтобы ты выздоровела… а там посмотрим, ― последние слова я сказал шепотом, но думаю, что она их услышала, ― А теперь я принесу тебе воды, и ты снова будешь спать. *** Проснулся я от странных громких звуков и всхлипывания. Я не сразу понял, что вообще происходит. Постель Майи была пуста. Через мгновение я понял, что звуки доносятся из ванной комнаты. Подорвавшись с кресла, я побежал на источник звука и заскочил в туалет. Майя сидела на полу возле унитаза и сплевывала, по щекам текли слезы. Я смотрел на нее и не мог понять, что происходит. Она засунула руку в горло и через мгновение я услышал рвотный звук, как тот, от которого я проснулся. Она не ела уже очень долго, поэтому рвать ей было нечем. ― Зачем ты это делаешь…? И что ты делаешь? Она подняла на меня красные влажные глаза, а потом отвернувшись повторила… как бы это помягче сказать… повторила «процедуру». Я схватил ее за плечи и поставил на ноги. ― Прекрати! ― Отвали, ― прошипела она и я увидел кровь на ее губах. ― Моя хорошая, я могу помочь! ― я обхватил ладонями ее лицо, мне было жутко страшно, я совсем не понимал, что происходит, и мысленно набирал уже номер скорой медицинской… а может, психиатрической помощи, ― Скажи мне, что происходит! Она отстранилась от меня, закрыла крышку унитаза и села сверху. Только теперь я заметил, что она оделась в тот самый черный шелковый комплект пижамы, в котором я ее видел как-то ночью. ― Все… ― начала было говорить она, но схватилась за горло, ― Хорошо… Потом… объясню… ― каждое слово она шептала, ― Купи хлоргексидин… и курицу… У меня глаза полезли на лоб от набора вещей, которые она попросила, но я кивнул и вышел из ванной. Принесенную мной курицу, она бросила варить. Каждые полчаса-час она закрывалась в ванной комнате, и я снова слышал эти жуткие звуки. Еще я слышал, как она плачет и мое сердце сжималось от боли. Майя разбудила меня поздно вечером. ― Ты вообще ел? ― спросила она все еще шепотом, но уже ровным голосом. ― Не помню, ― честно ответил я. ― Пойдем. Она пошла на кухню, а я последовал за ней. На столе стояла тарелка ароматного куриного супа с картошкой и мелкой вермишелью. От аппетитного запаха у меня свело желудок. Я действительно не помнил, ел ли я что-то кроме кофе за последние двое суток. ― А ты? ― не раздумывая я плюхнулся на табуретку и принялся поглощать этот шедевр кулинарного искусства, как мне показалось в тот момент. ― Я бульон попила, ― сказала она все также шепотом и улыбнулась, ― Твердое пока не могу. Майя присела рядом со мной и наблюдала, как я ем. Я коснулся ее лба ладонью. ― Температура спала? ― Не зря же я издевалась над собой, ― снова улыбка. ― Ты можешь теперь объяснить, что происходило… ― осторожно спросил я. ― Убирала бляшки с миндалин. Я так и замер с поднесенной ложкой ко рту, по спине побежали неприятные мурашки, и я поежился. Она заметила мою реакцию и усмехнулась. ― У меня ангины с детства, ― пояснила она, — Это единственный способ не сдохнуть от температуры и не угробить сердце. Но неподготовленным этого делать нельзя, надо знать как. Меня соседка-фельдшер научила. Вспомнив окровавленные губы и пальцы Майи, я понял, что она делала. Она сдирала налет с горла. Я даже представить не мог, что можно намеренно причинять себе такую боль, пусть даже и ради выздоровления. ― Московские врачи, наверное, такого и не знают, ― сказал я, все еще пытаясь выбросить кровавые сцены из своей головы. ― Знают, просто это небезопасно, можно инфекцию занести, ― сказала она, ― В больницах, в лор-отделениях, есть даже аппараты для чистки миндалин. ― А ты вообще боли не боишься? ― Ты странные вещи спрашиваешь, ― нахмурилась она, ― Ну, я же не больная на голову? Доев суп, я встал и помыл за собой тарелку, Майя наблюдала. ― Так, ну что будем делать? Или ты хочешь поспать? ― сказал я. Она опустила глаза и долго не отвечала. ― Арсений, ― она встала и вплотную подошла ко мне, так что я почувствовал запах яблока от ее волос, ― Спасибо тебе большое, что помог… Я, правда, очень благодарна. Но… думаю, что ты можешь уходить. Что мной тогда двигало, я не знаю, но я поднял руку и провел по ее волосам. Майя вздрогнула, но не отстранилась. Проклиная себя, ее, весь этот мир, я собрал последнюю волю в кулак и сделал шаг назад. ― Уверен, что ты тоже бы не оставила меня умирать, ― я улыбнулся, слишком натянуто, пожалуй, ― Рад, что тебе лучше. Если что, звони. Через несколько минут я уже стоял на улице возле ее дома и пытался успокоить дыхание, втягивая ртом июльский теплый воздух. Мое сердце бешено колотилось, пытаясь загнать себя как минимум до инфаркта. А я в общем-то не сильно сопротивлялся. Главное, что мне удалось уйти и не натворить дел, о который, без сомнения, я потом бы сожалел. Закутавшись в воротник ветровки, я уже собирался уходить, как увидел, что во двор поворачивает знакомая фигура. Он тоже заметил меня и на секунду замедлил шаг, но потом все-таки подошел ко мне. ― Привет, Арс. ― Привет, Айдар. В этот момент все мои планы резко поменялись.