Близкий, но чужой...

Проводив Арсения, я отправилась в душ. После двух дней высокой температуры, меня все еще качало, но очень хотелось смыть с себя остатки болезни. Проводить много времени под водой я не решилась, поэтому быстро вымыла голову и вышла из ванной. Все мысли занимал Попов, его близость последние сутки выбила меня из колеи. Его забота, его прикосновения, все это будоражило мой мозг. Я накинула на себя короткое домашнее белое платье, поменяла постельное белье на свежее и плюхнулась в кресло. Вода с волос стекала на плечи, но мне было лень их сушить. Я рассматривала подлокотник кресла и вспоминала, как Арсений спал, положив на него голову. Он был такой соблазнительный в тот момент. Челка падала ему на глаза, бледные губы были приоткрыты. У меня начало тянуть низ живота, от этих воспоминаний. Перестав сопротивляться своему телу, я засунула руку под платье и провела пальцами между ног, коснулась клитора и простонав закрыла глаза. Яркими вспышками воспоминания и образы проносились в моей голове, я ласкала себя и стонала в голос. Я готова была уже кончить, как прозвенел дверной звонок. Я дернулась. ― Ну, кого принесло?! ― заскулила я, нехотя поднявшись с кресла, и пошла открывать дверь. На пороге стоял Арсений, он смотрел на меня исподлобья, тяжело дышал, а на его скуле с каждой секундой, все ярче проявлялась гематома. ― Кто это тебя так? ― поинтересовалась я, абсолютно спокойным тоном, хотя сердце бешено колотилось. ― Можно войти? ― Ну, пойдем… ― сказала я, пропуская его в квартиру, ― Приложим лед. Я четко понимала, чем все это закончится, я видела, как он на меня смотрел. А сама я все еще была сильно возбуждена и прямо кожей ощущала его присутствие. Достав из морозилки лед и завернув его в кухонное полотенце, я приложила сверток к его скуле. Он дернул головой, пытаясь уклониться. Я взяла его за шею свободной рукой и, не позволяя отстраниться снова, приложила лед к его лицу. Неожиданно он схватил меня за руку, которой я держала сверток и со всей силы прижал к своей щеке. Мне показалось, что даже лед захрустел. ― Я тоже не боюсь боли, но боюсь совершить ошибку, ― зло сказал он. ― Так не совершай. ― Не могу ничего с собой поделать. Все это время он смотрел мне в глаза не мигая, словно пытался прочитать в них ответ на какой-то вопрос, который не задал. А я понимала, что обратного пути уже нет. И не было его не с момента, как я пустила его в квартиру сейчас, а с тех пор, как мы познакомились на той самой вечеринке в коттеджном поселке. Арс вырвал у меня из руки полотенце, лед рассыпался по полу, я закрыла глаза, потому что точно знала, что почувствую поцелуй на своих губах. Так и произошло. Он впился мне в губы, жадно, словно ждал этого очень давно, бесцеремонно просовывая язык ко мне в рот. Я не сопротивлялась, я готова была сделать все, что он захочет, отдать все и не попросить ничего взамен. Он целовал меня и рыскал руками по моему телу. В какой-то момент я перестала понимать, что он делает, я ощущала его прикосновения на шее, на груди, на спине, на ягодицах. Резко, неожиданно он засунул пальцы мне во влагалище, они были холодные, от чего мои мышцы сильно сжались. Почувствовав это, он резко через зубы втянул воздух. ― Ты влажная, ― выдохнул он мне в губы. ― Я думала от тебе… ― прошептала я. Он снова резко вдохнул. Я догадалась, что его заводит любое слово, которое я произношу. Он подхватил меня под ягодицы и посадил на кухонный стол. ― Я ждала тебя, ― я развела колени в стороны. Его глаза потемнели, помутнели. Он расстегнул брюки и одним резким движением вошел в меня, я закричала, запрокинула голову назад и вцепилась пальцами в его предплечья. Он на секунду замер. ― А вот теперь не останавливайся, ― прошептала я. И он начал трахать меня с таким остервенением, что у меня закружилась голова. Я вцепилась одной рукой в его волосы, другой в локоть, боясь упасть. Хотя это было невозможно. Арс буквально припечатывал меня своим телом к столу, его пальцы сжимали мои ягодицы. Мутным взором я различала, как вздулись вены у него на лбу и висках. ― АА-Арсений, ― простонала я его имя, неожиданно вернувшимся голосом. Он зарычал и кончил, напоследок вставив в меня свой член до основания. Сделав шаг назад, он вышел из меня. Я спрыгнула со стола, присела на корточки и облизала головку его члена, собрав остатки спермы и моей смазки. Он смотрел на меня затуманенным взглядом, губы его подрагивали. Я встала и коснулась его губ своими губами. Он облизнул сначала мою нижнюю губу, а потом просунул свой язык глубоко ко мне в рот. Мне понравилось, что он не брезгует, и эта мысль отдалась жаром внизу живота. Я начала жадно его целовать, но он отстранился. Несколько секунд он смотрел мне в глаза, а потом натянул свои брюки на бедра и, подхватив меня на руки понес в комнату. Возле кровати он поставил меня на пол и, одним движением стащив с меня платье, толкнул на кровать. Скинув свою одежду, он устроился у ног и раздвинул мои колени. ― Можно? ― спросил он, наклоняясь и касаясь языком клитора. ― Никогда не спрашивай, если хочешь сделать мне приятно. Я увидела мимолетную улыбку на его лице, а дальше… я уже ничего не видела, я утонула в ощущениях, которые он мне дарил. Он оглаживал языком мой клитор, ласкал пальцами, засовывал их в меня. Он разговаривал со мной. ― Мне продолжать? ― А-а… да-а. ― Скажи мое имя. ― А-а… А-Арсений. Судорога скрутила мое тело, я кончила с громким стоном и непроизвольно сжала колени, так что Арс только в последний момент смог их поймать, чтобы не получить по лицу. Он улегся рядом и начал целовать мою ладонь, перебрался на запястье, двинулся вверх по руке, подбираясь к сгибу локтя. ― Если продолжишь в том же духе, я потребую продолжения, ― сказала я, не открывая глаз, так все еще пребывала в состоянии эйфории. ― Ненасытная? ― усмехнулся он. ― Ну… у меня давно не было мужчины, ― я приподнялась и начала целовать его в грудь, плавно перебираясь на живот, ― Самой с собой заниматься сексом, это не то же самое. ― Мм, а я думал, ты скажешь, что я хороший любовник… ― он сказал это обиженным тоном, но его глаза смеялись. В эту игру можно было играть вдвоем. — Вот так связываться с молоденькими девушками, ― я спрятала улыбку в поцелуе, ― Стариканам вроде тебя не удовлетворить нас никогда. ― Я тебе покажу сейчас, кто тут старикан! ― воскликнул он и подорвавшись встал на колени. Он перевернул меня на живот и подтянул в себе за бедра. Я подняла свои ягодицы и выгнулась. Арсений резко шлепнул меня по попе, с оттяжкой, да так, что я вскрикнула. След от его руки горел. Он приставил член к моему влагалищу, а я подалась назад, желая, чтобы он вошел в меня, но он отстранился. ― Прости прощения, ― услышала я над своим ухом низкий грудной голос и мурашки побежали по моей спине. ― Я больше не буду, ― пропищала я, а сама почувствовала, как мышцы влагалища набирают тонус. Он снова шлепнул меня, еще сильнее, чем в прошлый раз. Я взвизгнула. ― Не искренне! ― Прости… ― Расскажи-ка, что ты хочешь, чтобы я сделал с тобой! Я думала, что он снова шлепнет меня, но он сильно укусил меня за ягодицу. Боль пронзила мое тело, а потом сменилась наслаждением, потому что он стал разминать кожу пальцами, выцеловывая и облизывая пораненное место. ― Я хочу… хочу… чтобы ты трахнул меня. Я все ближе двигала свои бедра к нему, но он не спешил. Он гладил мою спину, ноги, а потом вдруг ощущения исчезли. Я уже было собиралась обернуться, как снова почувствовала шлепок, самый сильный и больной, и одновременно с этим он вошел в меня. Я застонала. Он двигался очень быстро, держась за мою талию, а потом переместил одну из рук на клитор и буквально нескольких движений его пальцев мне хватило, чтобы кончить. Судорога скрутила мои мышцы, а такое желанное расслабление принесло море удовольствия. ― Ого! ― сказал Арс, ― Я теперь всегда буду сначала тебя доводить, у тебя охренительный оргазм. Он кончил и повалился рядом со мной. А мое состояние эйфории улетучилось. ― Всегда? Ты серьезно? ― переспросила я со злобной усмешкой, глядя ему в глаза. Довольное выражение тут же пропало и с его лица, он понял, что сказал лишнее. О каком «всегда» можно было говорить, когда он встречается в моей младшей сестренкой. Я почувствовала себя грязной. Мне стало противно от одной только этой мысли. ― Май! ― позвал он меня, когда я встала с кровати. ― Я в душ. Я долго стояла под водой, пытаясь смыть с себя не следы секса, а чувство вины и очень жалела, что это невозможно отчистить мылом. Самая большая проблема была в том, что я окончательно и бесповоротно влюбилась в этого сильного голубоглазого мужчину. Он заботился обо мне, он трахал меня. Он первый в моей жизни приказывал, а я подчинялась, и это было так сладко, так возбуждающе, так упоительно. Что теперь делать я не понимала. Самое обидное было то, что я понимала, он не чувствует ко мне и половины того, что испытываю я. Да, он хотел меня, но совсем не любил… он любил Риту. Я видела, как он сюсюкает с ней, как оберегает, как нежно обнимает, ведет себя с ней как маленькой куколкой, которую боится сломать. Я расплакалась. Похоже мои завывания услышал Арс, потому через минуту он вытаскивал меня из душа, заворачивая в полотенце. Он усадил меня в кресло, а сам устроился у моих ног. ― Я тебе сделал больно? ― спросил он, гладя мои колени. ― Не в этом дело… ― если слышно сказала я. ― Поговори со мной, пожалуйста, не закрывайся. ― Арс, о чем нам говорить? ― Например о том, почему ты плакала… ― Может о Рите поговорим тогда? Или обо мне? Или о тебе? ― с вызовом сказала я. Он встал с ковра и начал ходить по комнате. ― Я не буду тебе врать… ― Можешь не продолжать, все понятно! ― перебила я его. Он подскочил ко мне и схватил за руку. ― Да, что тебе может быть понятно! Ты еще вообще о жизни ничего не знаешь! Не всегда наше «хочу» соотносится с тем, что действительно нам нужно! ― То есть я — это «хочу», а Рита — это «нужно». Прости, но так не будет! ― Все гораздо сложнее, чем тебе может показаться, ― он снова опустился на ковер. Я фыркнула, так как он сейчас пытался придумать, как усидеть на двух стульях или хотя бы сделать так, чтобы ничего не нарушало его привычную жизнь. Меня это страшно бесило. Если бы он трахнул и сразу ушел, это было бы гораздо честнее с его стороны. Он же пытался выкрутиться. ― Май, давай вместе подумаем, как нам быть… Пожалуйста. Его последняя фраза вывела меня из себя. Я подскочила, покрепче завязав полотенце, чтобы оно не упало, и сама уже стала расхаживать по комнате. ― Давай подумаем! Ты встречаешься с моей сестрой. Ты трахнул меня при этом… ― я помолчала и продолжила, ― Не снимаю с себя ответственности, я тоже виновата. И за всю жизнь не смогу отмыться, к сожалению. В любом случае этого теперь не изменить. Я села рядом с ним на ковер. ― Ты ее любишь? Он кивнул и виновато посмотрел на меня из-под ресниц. ― Тогда иди к ней и забудь о том, что сегодня произошло, ― я замялась и заговорила тише, ― Я… я не хочу терять сестру. Надеюсь, ты в приступе чувства вины не проболтаешься. Арс отрицательно помахал головой, на меня он уже не смотрел и мне было больно от этого. Я окончательно пропала и совершенно не представляла, как буду теперь жить. Врать дорогим людям, носить любовь в сердце к такому близкому, но… чужому мужчине. Я провожала его до двери. Уже выйдя на лестницу, он обернулся. ― Ты считаешь все это ошибкой… ― он по-прежнему не смотрел мне в глаза, ― А, я хоть и чувствую вину, все равно так не считаю. Он снова зашел в квартиру и обнял меня. Я уткнулась носом в его грудь. От него все еще пахло сексом, ведь в душ он так и не сходил. ― Май… ― Пожалуйста, уходи. Не мучай меня. Он ушел, а я завалилась в кровать и разрыдалась. Мне не хотелось жить в прямом смысле слова. Я в первый раз в жизни влюбилась… вот так, по-настоящему, когда хотелось выть и царапать стены ногтями. На тумбочке рядом с кроватью звонил телефон. Это был Бекетов. Я не подошла. Не подошла и на следующий день. И через день. *** В середине недели раздался звонок в дверь. Открывать я не собиралась. И заставила себя встать с кровати, только когда услышала громкий стук в дверь и крик. ― Запольская открывай! Я видел свет в твоем окне! Деваться было некуда. Я совершенно не хотела, чтобы соседи вызвали полицию. Я с трудом встала с кровати и поплелась открывать. У Гришки было взволнованное лицо, но, когда он увидел меня, его брови поползли вверх, почти добравшись до линии роста волос. ― Что с тобой произошло? Он схватил меня и обнял, а я в очередной раз расплакалась. Бекетов отвел меня в комнату и усадил на кровать. Вернувшись с кухни, куда он ходил за водой, он заставил меня попить, после этого я перестала рыдать, только немного всхлипывала. ― Мать, у тебя там суп на кухне прокис, вонь отвратительная, ― сказал, усаживаясь рядом со мной, ― Ты когда последний раз ела? Я пыталась припомнить, но получалось с трудом. Суп… бульон… я варила суп для Арса, а сама пила бульон. Мысли о Попове снова исказили мое лицо, слезы подступили к глазам. ― Так! Тихо! ― он сразу сообразил, что я собираюсь плакать, ― Забыли о супе! …может расскажешь? Я отрицательно покачала головой. ― Окей, ― он почесал затылок, ― Нужно поесть. Мне купить что-нибудь или сходим в кафе? ― Пойдем куда-нибудь, ― первый раз подала голос я, ― Похоже мне нужно проветриться. Он подскочил на ноги. ― Так я пойду вылью суп и вымою кастрюлю. А ты иди приведи себя в порядок, ― он вышел из комнаты, но сразу же вернулся, — Только это… в зеркало лучше не смотрись. Я поплелась в ванную комнату и первым же делом посмотрела на свое отражение. Волосы были все в колтунах. Лицо отекло от постоянных слез, глаза были красные, кожа посерела, щеки впали. Умывшись и завязав тугой хвост, я вышла из ванной, сменила пижаму на короткое свободное платье и подошла к Гришке, который как раз закончил мыть посуду. ― Уже лучше, ― улыбнулся он, ― Пойдем? Мы пришли в ближайшую к моему дому кафешку. Я отказалась смотреть меню. Бекетов повздыхал и заказал на нас двоих. Он тщательно следил за тем, чтобы я все съела и успокоился только, когда я сообщила, что если съем еще хоть кусок, то меня вырвет. ― Может все-таки расскажешь, что произошло? ― Нет. ― Май, я переживаю. Ты же знаешь, что можешь мне довериться…? Я крутила остатки кофейной пенки в стакане и размышляла. Мне безумно хотелось поделиться с ним своими переживаниям. Но как я могла это сделать… я просто не знала. Одно я понимала точно, нужно было заканчивать хандрить. Завтра был последний день больничного и нужно было выходить на работу. ― Гриш, давай не сейчас. Я очень хочу развеяться, а может даже напиться. Пойдем в клуб? Бекетов вздохнул. ― Хорошо, ― он задумался, ― Сегодня, говорят, какая-то классная кавер-группа в Шестнадцать тонн играет. Можем туда сходить. Мне было все равно куда идти, поэтому я сразу же согласилась. Приехали в клуб мы рано, концертная программа еще не началась, поэтому мы устроились за баром. Говорили ни о чем, смеялись. После нескольких рюмок текилы меня отпустило, жизнь уже не казалась таким унылым говном. Бекетов заметил перемену моего настроения и снова предпринял попытку разузнать причину моего состояния. ― Кто он? ― спросил он, а я уронила дольку лайма, которым закусывала текилу. ― С чего ты взял, что речь о ком-то?! ― Судя по твоей реакции и круглым глазам, я угадал, ― рассмеялся он. Я перевела глаза на бар, скользила взглядом по множеству разноцветных бутылок, словно они мне могли помочь. ― Запольская, я тебе не первый день знаю, ― друг придвинулся ко мне, его голос смягчился, ― И видел тебя в похожем состоянии только один раз. Помнишь еще в школе, когда ты влюбилась в парня из параллельного класса, а он тебя бросил, ― он взял меня за запястье, ― Рассказывай, что произошло, пока я был у родителей. Хорошо понимая, что он от меня не отстанет и не сегодня так завтра все у меня выведает, я решила рассказать Гришке. Вот только я не могла решить, как именно. Сказать в лоб, что я переспала с парнем его сестры, у меня язык не поворачивался. ― Гриша, а ты помнишь, что должен мне желание? ― Ну вот… ― погрустнел он, ― Сейчас попросишь, что я больше никогда об этом не спрашивал? ― Не так, я хочу, чтобы ты мне пообещал кое-что другое. ― Жги! ― Поклянись простить меня и сохранить в тайне то, что я тебе скажу. Ни одна живая душа не должна узнать об этом. ― Да, без проблем! ― засмеялся он, ― Выкладывай! ― Нет, Гриш. Поклянись, что ты меня простишь! Что ты не будешь меня осуждать! ― мое сердце колотилось с бешенной скоростью, и я опрокинула еще одну рюмку текилы, даже не закусив лаймом. ― Хорошо… Клянусь, ― он нахмурился и приложил кулак к своему сердцу, ― А теперь рассказывай. Позвав бармена и попросив еще пару рюмок текилы, я набрала побольше воздуха в легкие. ― Я переспала с Арсением Поповым, ― выдохнула я. Глаза Бекетова превратились в два огромных блюдца. Он внимательно смотрел мне в глаза, явно не веря собственным ушам. Мне захотелось провалиться под землю, раствориться исчезнуть. ― Ты есть, пока мы хоронили тетку… ― он отделял каждое свое слово голосом. ― Гриха, подожди, ― перебила я его, ― Да, я тварь и нет мне прощения. Но это не самое ужасное… Я снова опрокинула рюмку. Мне настолько было горько в душе, что даже перестала чувствовать ее обжигающий горло вкус. ― Самое ужасное, что я до одури влюбилась в него и не знаю, что с этим делать. Бекетов осушил свой бокал с коньяком и попросил бармена повторить. — Вот он сука… ― прошипел Гриша, после небольшой паузы. ― Гриш, а теперь вспомни, что ты мне обещал, ― сказала я и положила руку ему на плечо, но он отшатнулся от меня как от чумной, ― Он любит Ритку и сожалеет об этой ошибке, как и я. ― Что за несправедливость! ― сказал он бармену, ― Я все для них делаю, забочусь, берегу. И вот появляется какой-то пижон и в него влюбляются две самые дорогие мне женщины! Бармен осторожно перевел на меня взгляд. В нем читался вопрос: «У нас сейчас будут проблемы?». Я отрицательно помахала головой. ― Я свое обещание выполню, ― сказал Гришка, повернувшись ко мне, ― Если ты пообещаешь забыть о нем. Я опустила глаза. ― Могу тебе поклясться, что этого больше не повториться, ― мой голос стал тише, в горле появился ком, ― И я очень хочу о нем забыть, но не могу этого пообещать. Нельзя вот так по желанию выкинуть чувства из сердца. Гриша внимательно на меня посмотрел и еле заметно кивнул. Что он хотел сказать этим кивком, я не поняла, но это сейчас меня меньше всего заботило. Когда я вслух сказала о своих чувствах, они словно обрели плоть. Боль заполнила меня от макушки до кончиков пальцев ног. А еще в голове всплыли все прикосновения Арсения, всего его поцелуи. Грудную клетку словно сдавили железным обручем. ― Я в туалет, ― сказала я и спрыгнула с высокого барного стула. Умывшись, я вышла из кабинки в холл бара и прислонилась к стене. Ледяная вода совсем не помогла. Мне показалось, что я чувствую его на своей коже прямо сейчас. Я тряхнула головой, но воспоминания не уходили. В помещении появился крупный парень в спортивном костюме, по виду ему было не больше восемнадцати. Он заметил меня и с самодовольной пьяной улыбкой подошел, встав почти вплотную. Он как-то неумело флиртовал, что-то говорил, а я не очень хорошо разбирала слова. Я подняла на него глаза, а потом быстро прижалась к его губам своими. От него разило алкоголем. Он потащил меня в туалет, а я не сопротивлялась. Мне было плевать, с кем спать, я хотела вымарать из своей память своего последнего мужчину. Парень слюнявил мою шею больно сжимая своими грубыми руками грудь. Я поняла, что делаю что-то не то. Весь алкоголь выветрился из моей головы за секунду. Стало понятно, что нужно срочно бежать. Но не тут-то было, он прижал меня к стене и отпускать не собирался. Я просила его перестать, он мне что-то отвечал, но теперь я не помню, что именно. Он подхватил меня под коленку и поднял мою ногу. Я увидела, что он уже достал член из своих спортивок и отодвигая мои трусики, пытался вставить его в меня, я попыталась поцарапать его лицо, но за это получила пощечину. Я не собиралась сдаваться и закричала во все горло. Я чувствовала его член между своих ног и взмолилась, чтобы он прекратил. Он сказал, что мне понравится. Я поняла, что еще чуть-чуть и он войдет в меня. От этой мысли у меня подвело желудок и меня резко вырвало. Прямо на него. Он отшатнулся, вытирая лицо и матерясь. В этот момент в туалет вошел Бекетов. Он быстро оценил ситуацию. Я, трясущаяся от страха, парень со спущенными штанами. Он подлетел к нему и со всей дури… а дури у него было много… со всей дури ударил его в челюсть. Парень свалился на пол и даже не особо пытался встать. Гришка схватил меня за руку и выволок из туалета. ― Сваливаем! Только разборок с ментами мне не хватало. Мы выбежали из клуба и еще долго неслись по ночным московским переулкам, петляя между домами. Остановились только, когда я взмолилась, что больше не могу идти. Я привалилась к стене какого здания. ― Я охуеваю от тебя, Запольская, ― в темноте я не видела улыбается он или нет, ― Приключения сами находят твою жопу? ― Я этому поспособствовала… ― Ты сама к этому придурку полезла что ли? Я кивнула, а он покачал головой. ― Я хотела забыть его прикосновения… ― всхлипнула я, пытаясь не дать себе разрыдаться. Бекетов быстро подошел и сгреб меня в охапку. В его объятьях мне стало так хорошо, так спокойно. ― По сравнению с тем нариком из клуба любой покажется Аполлоном. Так себе способ… ― он погладил меня по голове, ― Ты понимаешь, что она моя сестра? В ответ я только всхлипнула. ― Мать, я тебя очень люблю, ― он сказал это с такой нежностью, что мое сердце защемило, я почувствовала себя еще большей дрянью. ― Постараюсь с ним не видится, надеюсь пройдет, ― сказала я, отстраняясь и доставая из кармана платья пачку сигарет, ― Забыла же я Пашку из параллельного. ― Ритка собирается с размахом праздновать свой день рождения, ― задумчиво сказал он, ― А еще она опять запланировала посиделки вчетвером у нас дома. ― Я не приду, ― быстро сказала я. ― Придется. Натворила делов, теперь терпи. Он был прав. Нужно было продолжать вести жизнь, как и раньше.