Одиссея с оборотнями

Консул Австралии в Квинсленде, Унанг Йонга-Рунга, оказался маленьким пухлым человечком тёмно-фиолетового цвета. Я не шучу, его смуглая кожа отливала всеми оттенками фиолетового. Второй подбородок, торчащий из зажавшего его белейшего воротничка, казался баклажаном, вымытым и приготовленным к нарезке в овощное рагу. Золотая цепочка игриво висела над карманом, намекая, что в кармане её хозяин носит дорогие часы. Лорнет презрительно сверкал, когда Унанг направлял его на небольшую группу местных жителей, а золотой зуб — когда он произносил полную надменности торжественную речь. Когда же он обращался ко мне и особенно к Горацию, презрение превращалось в подобострастие, и даже фиолетовый цвет немного бледнел и мерк. Этот человек мне не понравился. Дэвид Глашин, приобняв дракона за шею, стоял в отдалении. Иногда я ловил опаловый взгляд Лесси и видел образы Унанги в юбочке из пальмовых листьев и в разноцветных бусах до пупка на выпирающем волосатом животике. Я еле сдерживался от смеха. Лесси, пожалуй, мог бы без всяких ридикулусов вызвать утрату облика у целой толпы боггартов. Речь свою Унанг закончил следующим спичем: — Квинсленд, величайший магический штат! Мы идём собственным путём. Берём всё лучшее, что есть в волшебном мире, и отбрасываем закостенелое прошлое. Посмотрите на этот самолёт. Он врос в землю. Магловские вещи недолговечны. Но магия, магия бессмертна! Мы должны иметь смелость и отделить зёрна от плевел. Оставим самолёт тем несчастным, кто видит смысл в магловских фокусах, позволим врастать им в землю и лелеять мечту, что самолёт полетит. А на нас, магах — тут он направил лорнет на Слагхорна и меня — лежит величайшая миссия облагородить магию, возвыситься над миром, принять под свою руку тех, кому в этой жизни повезло меньше. Внутри этого магловского самолёта — магический портал в Квинсленд, и это символично. Из толпы выступил молодой человек местной внешности: — Вы хотите сказать, что собираетесь управлять мной? Нами? Не много ли на себя берёте? А ваш портал — это британские штучки. Мы и без них многое умеем. Два мага, стоящих за спиной Унанга, немедленно повернулись к молодому человеку и навели на него палочки. — Представьтесь, — сказал Унанг. — Билл Смит. — Скажите, мистер Смит, вы волшебник? — Нет. Но в магии я понимаю побольше вашего! — Ну надо же, — протянул Унанг лениво и как бы неохотно. — Посмотрите на себя и на меня. Моё имя — Унанг Йонга-Рунга, я не стесняюсь своих корней. Вы же явно мой соотечественник, но почему-то взяли британское имя. О чём это говорит? — Он сделал жест рукой, заставив Смита промолчать. — А говорит это о том, что вы, будучи маглом, стремитесь притянуться к Британии. А я, будучи магом, стремлюсь привлечь британскую магию сюда. И кто из нас более верный сын отечества? Пока Билл Смит пытался что-то ответить, Лесси прислал мне образ, в котором дракона тошнило маленькими унангами. Я чувствовал примерно то же. Унанг переключил внимание на Лесси, дав мне понять, что образ маленьких унангов, вылетающих из пасти дракона, был послан и ему. — А вы! — вскричал Унанг, обращаясь к Дэвиду Глашину, — вы волшебник, вы могли бы стать проводником цивилизации в этот мир, а вместо этого вы препятствуете властям в их праве надзора за опасными магическими существами! — Уж такого надзора, такого надзора, — произнёс Дэвид. — Да вы хотите драконом тюрьму охранять. — Да, мы хотим, а вы препятствуете! Вы знаете, как нам нужна магическая тюрьма, особенно сейчас, пока маглы ещё не отделены, и таких мистеров смитов, смутьянов и безобразников, нам надо держать под надзором при минимальных бюджетных тратах! Я настоятельно прошу ответить на то официальное письмо, что я послал вам позавчера. — Всенепременнейше не отвечу. Но отвечу за Билла, которому вы заткнули рот. Он Билл Смит только потому, что федеральное правительство изъяло его отца из родной семьи, с маленького островка Торресова пролива, и передало на воспитание миссии. Он не забыл родные корни, он их благодаря вам не знал, но теперь познаёт, хотя вы сделали всё возможное, чтобы этого не случилось. Билл, так держать! — Да это… да это… — Унанг из фиолетового сделался малиновым. — Так вы тут смутьянов воспитываете? А я подозревал. Схватить этого Смита! И Глашина тоже, до выяснения. Тут сразу свершились две вещи: Смит плавно растворился в траве, и никто, включая меня, не понял, волшебство это или нет. А Дэвид вскочил на Лесси, тот взревел, дыхнул пламенем в землю и моментально оказался над деревьями, и выше, выше, и вот он скрылся в бесконечном небе, пока охранники оглядывались в поисках смутьянов. Смутьянов не было. Толпа растаяла как Смит, и перед самолётом остались Бурриган, Унанг, два его охранника и мы с Горацием. Я было подумал, что предварительные договорённости полетели книзлу под хвост, но ситуацию спас Гораций. Он взял всё ещё малиноватого Унанга под локоть и повёл в мой дом. Над домом парил ковёр, на котором возлежал Гектор. — Позвольте вам представить Гектора Пруэтта, — сделал Гораций полунаклон в сторону ковра. И добавил шёпотом: — Из тех самых Пруэттов! Унанг ахнул: — Священные двадцать восемь? — Точно. Регент рода. Сами понимаете, с нами он общается не совсем на равных… — Понимаю, понимаю, — с трепетом прошептал Унанг. — Не будем беспокоить достойнейшего. — Не будем. Перед нами распахнули двери, и мы уселись за стол, оставив место во главе стола пустым. — Это для?.. — спросил Унанг, ткнув пальцем в открытое окно, над которым был виден кусок ковра, торчащая с него пятка Гектора и верёвка, привязавшая ковёр к крыше. — Да. Это его приборы. Но он не всегда радует нас своим присутствием. Что ж, отдадим должное поварам из лучшего лондонского ресторана, — Гораций повернулся к столу и притянул к себе тарелку. — Магического ресторана, конечно. Для этой встречи мы распаковали часть запасов с корабля. Унанг смотрел голодными глазами на еду магловских путешественников и видел в ней нектар и амброзию, которая сближала его со священными британскими семействами. И если я когда-нибудь скажу, что сожалею об этом обмане, не верьте. Не сожалею. Этот обед был для меня большим испытанием. Унанг извинялся за празднование столетия магловского аэродрома и обещал сравнять его с землёй, когда воплотит в жизнь свои реформы. Он отзывался о гостеприимных жителях Локхарт-Ривер как о дикарях-недоволшебниках и затыкал рот Бурри, которая пыталась возражать несмотря на свои же правила поведения с Унангом. Он рассказывал об ужасах саванны и дикой магии, которая против культурной палочковой — ничто. Он пересказывал сплетни о братьях-оборотнях с острова Чепмен, которых правительство вынудило бежать, и они ушли на юг, в Вага-Вага, но старший, Стэн, вернулся, набрал банду, и недавно эта банда поймала и съела женщину и двух её детей, а младший брат, Марк, покинул Австралию на корабле, убил какого-то знатного магла и попал в магловскую тюрьму где-то в Америке. Я попытался смутить Унанга вопросом, как оборотень может находиться в магловской тюрьме, если он в первое же полнолуние обернётся волком? Но Унанг быстро переключился на другую тему. Поглядывая в окно на пятку Гектора, он нарочито громко рассказывал о волшебниках Австралии, перебравшихся в Британию. — Эвансы. Известная семья, Тасмания, город Хобарт. Джон Эванс был премьером штата, его именем названы поселения! Век назад Эвансы перебрались в Британию. И где они, Эвансы? Грейнджеры, Дагворты — некроманты, их цитадели маглы, да и волшебники попроще, видят как кладбища и скотобойни, точное расположение неизвестно даже мне. Это могущественные австралийские маги, часть которых тоже уехала в Британию. Уехала, выродилась в зельеваров или вообще музыкантов. Австралия — место силы! Мы должны попытаться вернуть ей былую славу. Австралия будет величайшей магической империей! Я заметил, что Гораций приуныл, и решил разрядить обстановку. Налив в бокал вино, я подошёл к окну и подёргал верёвку. Пятка с ковра убралась, зато появилась голова Гектора. — М? — спросил сонный Гектор. — Ваше любимое вино, сэр. И позвольте представить консула, уважаемого Унанга Йо… Йо… Унанг тут же перехватил инициативу. — Позвольте представиться! Унанг Йонга-Рунга, консул Австралии в Квинсленде! Безмерно счастлив и польщён знакомством! Пока Унанг лебезил перед Гектором, резал ему фрукты и передавал их вилкой на ковёр, а Гектор изображал крайней степени презрение — что, казалось, действовало на Унанга подобно амортенции — я подбодрил Горация. — Осталось потерпеть чуть-чуть! Вы прекрасно справляетесь, Гораций. Он весь ваш. — В том и дело. Кажется, я узнаю в нём себя. Мой Клуб Слизней… Я вёл себя так же? — Полно, полно, мой друг. Вы были прекрасным профессором, вы любили своих подопечных и всегда им помогали. Вы… И тут раздался крик Унанга: — Билливиг! Я видел — билливиг! Он укусил регента Прюэтта! Петрификус Тоталус! — из палочки Унанга вылетел синий луч, попавший Гектору прямо в лицо. Гектор окаменел, а потом взлетел над ковром. — Идиот! — закричала Бурри, — ты что сделал? — Я хотел в билливига… Он посмел укусить… Но Бурриган уже его не слушала. Она кинулась к окну и взмахом пальца, без всяких палочек и ножей, перерезала верёвку, держащую ковёр. Ковёр взмыл, подхватив Гектора, и удалился в сторону саванны, будто подхваченный сильным течением воздуха. Дикой саванны, где бродит банда оборотней. Я выскочил следом и бросился за ковром. — Стойте! — раздалось мне вслед, и чья-то твёрдая рука остановила мой порыв. Меня удерживал юный, но сильный зельевар Джей, а в другую руку вцепилась его подруга Ами. — Нельзя, — сказала Ами, — идти в саванну неподготовленным. Мы обязательно спасём вашего друга. А пока возвращаемся. И мы возвратились. — Объясните, что произошло и что мы будем делать? — спросил я, войдя обратно на веранду. Бурри устало опустилась за стол. — Билливиги. Маленькие насекомые, довольно редкие. Их укусы заставляют человека летать. Заметить их очень сложно. Поэтому я хочу спросить… — Там была целая стая! — Вот оно что. Сверкающие крылышки. Унанга, ты передавал ему магадамию? — Да. Магическую макадамию. Специально прихватил для гостей, хотел удивить… — Магадамию, которую обожают билливиги. Лучший способ их приманить. И разозлить. — Кто же знал, что они тут водятся? — Очень редко. Очень-очень редко. Я видела раз десять за всю жизнь, не больше. И если это была стая… — Если регента Пруэтта укусило несколько билливигов, он может не опускаться вниз два или три дня! — А поскольку ты, идиот, приложил его своим петрификусом, он полностью беззащитен. — Я не хотел! Я целился в стаю! — Хватит. — Бурриган вздохнула. Что будем делать? Мы решили немедленно собираться и выдвигаться. Унанг отбыл в Квинсленд, оставив нам для связи зеркало. Он собирался через него найти нас позже, собрав поисковую команду с мётлами и передав Глашину, что дракон был бы очень кстати. Солнце ушло с зенита. Ещё пара часов, и нас накроет вечер.