Дом, который продал Ли

Боб знал, что ничего хорошего не стоит ждать от толпы, поглотившей их машину, как песчинку в волне. Он изо всех сил пытался оставаться спокойным, но Ли на соседнем сиденье уже трясся с ног до головы, округленными от ужаса глазами таращась в лобовое стекло. Для начала, Ли вообще не должно было быть в его машине. После недавнего расставания они демонстративно избегали друг друга — вернее говоря, это Ли избегал его. Боб считал, что был выше всех этих демонстративных фокусов, для всего этого у него было слишком много работы. Ах да, ведь Ли теперь тоже работал — и во многом то, что происходило теперь на Вистерия Лейн, была его заслуга. Бобу ужасно хотелось сказать что-нибудь в духе «не работал — не стоило и начинать», но время сейчас было неподходящее, а Ли и без того был достаточно напуган, совершенно круглыми глазами наблюдая за бурлившей снаружи забастовкой. Легко было догадаться, что те, кто с энтузиазмом готов был вот-вот броситься на капот, пришли по его душу. У Ли так жалостливо дрожали губы, и одновременно он так храбро прижимал к себе маленькую Хуаниту Солис, что впервые за последние дни Боб почувствовал, как накопившееся раздражение сменялось тем чувством, которое заставило их однажды переехать в общий дом на этой самой улице. — Назад, назад, — скомандовал он, и на какое-то мгновение ему захотелось обнять Ли и укрыть в своих руках, как тот обнимал Хуаниту, но теперь не было времени — может быть, потом… может быть, когда все закончится, он еще сможет его обнять или даже больше, потому что, черт возьми, за эти недели ему надоело просыпаться одному. Но только Ли об этом еще не знал и, наблюдая за разгневанной толпой, Боб смутно подумал: неплохо было бы, чтобы у него еще оставался такой шанс. Как адвокат, он не один раз сталкивался с делами о самосуде. И ему очень не хотелось бы столкнуться с таким предельно лично. Заднее стекло автомобиля брызнуло осколками, а в следующую секунду стоявший на капоте человек был безжалостно повален на землю, и перед ними появилось перекошенное от ярости лицо Габи. Та протянула руки к Хуаните, с нечеловеческой силой выдернула ее наружу и немедленно растворилась в толпе. Вздохнув, Боб вылез следом и представил, как мог бы, подобно Габи, вытащить наружу Ли, который в такие минуты становился беззащитнее ребенка, но только этого не произошло. Как только Боб оказался снаружи машины, кто-то схватил Ли за шкирку и потащил назад, прямо в эпицентр разъяренного человеческого месива; несколько мгновений тот отчаянно цеплялся за его руки, а потом они разъединились, и Бобу показалось, что тот исчез, будто его никогда не существовало. Боб сам не заметил, как изо рта у него вырвался вопль, а затем что-то толкнуло его в бок: это была Линетт. — Где он? — громко спросила она, пытаясь перекричать вопли протестующих, и Боб беспомощно махнул рукой куда-то в круговорот ярких пятен: ведь она сама все прекрасно видела, она видела, как он не сумел его удержать и отпустил быстрее, чем успел сказать «держись». Вытянув шею, Линетт напряженно всмотрелась в толпу, и Боб смутно подумал, почему ей вдруг стала так небезразлична их судьба. — Я его не вижу, — беспомощно повторял он, как будто Ли тонул, и он никак не мог разглядеть его голову над поверхностью воды. В каком-то смысле, так оно и было. — Я его не вижу. Линетт работала локтями с таким усердием, что могла бы посоперничать в этой энергии с Габи, и это было так странно, и Боб казался себе каким-то жалким тюфяком, не способным спасти собственного мужа. А ведь это была привилегия Ли — быть из них двоих слабее и податливее, хотя иногда он становился таким упрямым, что с ним невозможно было совладать. Отчасти его упрямство и заставило его стать риэлтором, чтобы утереть Бобу нос. Оно же заставило его продать этот злосчастный дом Полу Янгу, и вуаля — Вистерия Лейн было не узнать. Голова Ли вдруг показалась всего в нескольких метрах от него, и Боб рванулся вперед, он как будто пробивался через вязкую, тугую массу человеческих тел, и те опутывали его, не давая сделать ни шага. Что-то сверкающее и стремительное пролетело по воздуху и разлетелось на осколки, и Боб не сразу понял, что это бутылка разбилась о голову Ли. Кто-то бросил бутылку в голову Ли. Голова бесшумно исчезла и больше не появлялась. Боб взревел и ринулся с удвоенной силой, неожиданно для себя мгновенно преодолевая расстояние, но Ли уже не было на прежнем месте; он словно был унесен невидимым подводным течением толпы. Бока Боба уже немилосердно болели от бесконечных тычков, и не хотелось думать о том, что испытывал Ли, особенно если он упал и оказался под чужими ногами. Особенно если эти ноги были совсем не против его затоптать. Чертов Пол и его чертов дом. Конечно же, Ли должен был влезть по самые уши в какую-то идиотскую авантюру. В самой глубине души Боб и сам мог злиться на него за эту глупость, но теперь он злился только на тех, кто схватил его и не отпускал; а того, кто бросил бутылку, он с удовольствием задушил бы голыми руками — жаль только, что он не разглядел, кто это был. И жаль, что он был не из тех, кто умел работать кулаками даже в приступе праведного гнева. Прямо сейчас это умение впервые пригодилось бы ему: очевидно, что никакое красноречие не возымело бы действия. Может, стоило научиться прямо сейчас, пока Ли еще не окончательно растоптали? Впрочем, откуда он знал, что того и в самом деле еще не растоптали, пока он тратил впустую уходящие минуты. Может быть, он всегда был слабаком, но не хотел этого признавать, смеясь над манерностью Ли, кичась своей работой, тем, что он пропадал в офисе, пока Ли развлекал себя курсами готовки и маникюром… Но, когда дело приняло серьезный оборот, он ничего не смог сделать. Не смог защитить того, кого считал нуждавшимся в опеке. Он вслепую ткнулся еще несколько раз то в одну сторону, то в другую; или же это его толкали — он ничего уже не понимал и бессмысленно флотировал в потоке тел, продолжая получать тычки, а потом этот поток вдруг схлынул и двинулся прочь по улице, словно большая волна обнажила берег. Линетт настойчиво потянула его за рукав и показала куда-то; Боб никак не мог понять, куда она тыкала пальцем. На улице осталось несколько тел: кто-то сплевывал кровь, сидя у фонарного столба, кто-то ползал, слепо шаря руками по земле, а кто-то лежал неподвижно, закрывая голову руками, и среди них не было Ли. Вернее, среди них был Ли, просто Боб решил не поверить этому с первого взгляда. — Вот черт, — больше он ничего не мог сказать. Подбегая, он едва не поскользнулся на каком-то мусоре, который теперь щедро устилал полотно улицы, а, когда опускался на одно колено, немедленно промочил в крови ткань дорогих штанов, купленных специально для того, чтобы выглядеть представительно на его проклятой работе. Он слегка похлопал Ли по щеке, ожидая, что тот очнется, хотя бы откроет глаза, но этого не произошло, и Боб запоздало понял, что может быть — может быть — все еще хуже, чем он ожидал. Пальцы Ли, до сих прикрывающие его лицо, казались синими, кровь путалась и медленно запекалась в волосах, среди которых виднелись еще и поблескивавшие осколки стекла. Из носа у него тоже шла кровь — кажется, тот был сломан. И вновь рядом появилась Линетт. — Сюда уже вызвали несколько скорых, — сообщила она. — Я прослежу, чтобы одна из них досталась ему. Ты пока оставайся здесь. — Почему… — Боб прочистил горло. У него в голове вертелось множество разных «почему», начиная с самого простого «почему все случилось так». — Почему ты… — он не мог заставить себя спросить что-то вроде: «Почему ты помогаешь нам?». — Он мой друг, — пожала та плечами. — И… конечно, он сделал глупость, но он ведь не заслужил... Боб рассеянно кивнул. Вполне вероятно, с большинством из тех, кого сделал это с Ли, они здоровались и желали доброго утра. Удивительно, как быстро меняются те, кто вдруг оказывается подчинен толпе. Им просто не посчастливилось оказаться по другую сторону баррикад. Боб уже слышал отголосок сирен. Все будет хорошо, подумал он. Ли просто потерял сознание. Должно быть, ему хорошенько прилетело по голове — и не только бутылкой. Но ведь с ним не случилось ничего такого ужасного, верно? Боб вдруг заметил внушительный и весьма отчетливый отпечаток ноги на его груди, прямо на светлой куртке. Он все никак не мог оторвать взгляда от этого следа; кажется, он никак не мог осознать, что именно тот означал. А означал он, что Боб позволил бить ногами своего мужа. Или же, по крайней мере, позволил кому-то топтаться по его телу. Ведь он держал его за руку, как он мог позволить себе ее отпустить? Боб прикоснулся к его щеке, и Ли никак не отозвался, даже не шевельнулся. Может быть, он просто притворялся? С него бы сталось сыграть такое, лишь бы позлить Боба и заставить того поволноваться, чтобы понять, как дорог Ли ему на самом деле. Но нет, какая глупость. Ли не поступит так с ним сейчас, просто в своем отчаянии Боб уже не знал, за какую уловку схватиться, чтобы совсем не расклеиться. Хотя поздно, он давно уже расклеился. Почему они должны были поссориться накануне? Кто знает, если бы они не расстались, Ли наверняка не затеял бы всю эту заварушку. Значило ли это, что хотя бы косвенно Боб был во всем этом виноват? Конечно, никто не скажет ему этого, напротив, все обязательно будут убеждать, что все совсем не так. Если бы только Боб сам мог убедить себя в этом. — Сейчас к нам придут, — это вернулась запыхавшаяся Линетт. За ее спиной уже маячили два человека с носилками. На Вистерия Лейн так редко приезжали люди с носилками… ведь это была такая тихая улица без происшествий, не зря же они с Ли однажды присмотрели себе здесь дом. Они надеялись пожить немного тихой, размеренной жизнью. Бедняги, тогда они еще не знали, во что ввязывались. Здесь то и дело случалась редкостная чертовщина… но такого Боб никак не мог ожидать. Наверное, им лучше было оставаться в квартире с тараканами. По крайней мере, в тех краях не имели обыкновения швыряться бутылками в голову. Бобу показалось, что на мгновение его сознание отключилось, а когда он снова пришел в себя, Ли уже грузили в карету скорой помощи, и он не успел запрыгнуть в нее следом, у него словно отсох язык, а ведь он имел право, он должен был!.. — Эй! Пропустите его! — прикрикнула на них Линетт, но в кои-то веки ее командирский тон не сработал. И почему только она так яростно стремилась помочь, разве она не должна была быть рядом со своими подругами?.. Впрочем, прямо сейчас Боб не отказался бы от ее поддержки. — Я узнала, куда его увезли, поезжай за ним! — она уже толкала его в спину, потом остановилась и внимательно посмотрела в его, должно быть, очень бледное лицо. — Вернее, не поезжай, если не в состоянии есть за руль. — Я в состоянии, — отозвался Боб, едва ворочая языком. — Все нормально. Я поеду, — он встряхнулся и заставил себя собраться с мыслями. Как если бы это было очередное сложное адвокатское дело, которое ему предстояло филигранно решить. На нем даже был изрядно помятый деловой костюм с надорванным рукавом, а ведь он стоил немалых денег. Ли выбрал ему этот костюм — и поразительно, что он не был в полосочку или цветастую клетку. Возможно, он даже позволит ему выбрать себе костюм в желтый горошек, если только все будет в порядке. И если Ли решит, что эта заварушка как нельзя лучше подходит для того, чтобы снова сойтись и заодно бросить свою работу риэлтора, от которой столько проблем. — Мы поссорились накануне, — зачем-то сказал он вслух, как будто это до сих пор было неизвестно хоть кому-то на Вистерия Лейн — должно быть, все уже по многу раз перемыли им кости. Линетт понимающе кивнула и похлопала его по спине. Линетт никогда не сдавалась, и, пожалуй, следовало взять с нее пример.