Хотя, нет.
Когда поезд заезжал на новый круг, то взгляд Даста тут же приковывал другой цвет неба, абсолютно не похожий на кроваво-алый, что был в Кольце Гордыни. Причём, цвета небес всех семи колец Ада настолько сильно отличались друг от друга, что парень невольно засматривался на необычное явление и даже не замечал, как проходило несколько часов, - такой гипнотический эффект оказывало на него это зрелище.А ведь зрелище было действительно волшебным.
Ни при жизни, ни после смерти антропоморфный паук ни разу не видел, чтобы небо имело другой цвет, причём, ни голубой (при жизни) и ни красный (после смерти).А тут…
Глубокая синяя Похоть.
Песочно-глинистый Гнев.
Зелёно-бирюзовая Жадность.
Нежно-золотистое Чревоугодие.
Ядовито-фиолетовая Зависть.
И наконец…Серебристое Уныние.
Да, именно цвета серебра. Ни небесно-голубого или ярко-синего, которые ассоциируются с печалью, ни нежно-розового, который ассоциируется с изнеженностью, а серебряного. Но, тем не менее, этот цвет всё равно вызывал спокойствие и умиротворение даже несмотря на то, что это был один из кругов Ада.Удивительно.
Энджел даже завис на мгновение, засмотревшись на светлое небо Кольца Уныния. Но ещё больше он удивился, когда понял, что не слышит никаких криков, взрывов и ругани.На Круге Лени просто не было шума.
Но Даст всё равно прислушался, имея горький опыт того, что первое впечатление практически всегда обманчиво.Но нет.
До ушей парня донеслось… ничего. Антропоморфный паук снова замер.Так тихо.
Так спокойно.
Причём настолько, что грешник даже мог слышать собственное сердцебиение. Энджел окончательно выпал из реальности.Это было волшебно.
Однако Дасту пришлось выйти из транса, ведь нужно было двигаться дальше. В прямом и переносном смысле. Парень сделал шаг и спустился с последней ступеньки поезда на землю. Антропоморфный паук прикрыл глаза и беззвучно вздохнул.Теперь всё будет иначе.
- Эй, малой. Грешник выдохнул, открыл глаза и чуть повернул голову, посмотрев на машиниста. - Не знаю, что у тебя случилось, - сказал бес, отведя взгляд в сторону, - но… - мужчина помолчал несколько секунд, а затем, посмотрев прямо в лицо демону, закончил, - удачи тебе. Сказать, что Энджел был удивлён, значит, не сказать ничего. Этот имп молчал всю дорогу, чему, на самом деле, Даст был очень даже рад: желания разговаривать с кем-то не было вообще. Да и сам машинист не располагал к себе: был суровой наружности и создавал впечатление отстранённого и даже подозрительного типа. А тут просто так мужчина пожелал ему удачи, при этом даже не зная, что у него произошло…Это было удивительно.
От такой неожиданности у парня язык будто к нёбу прилип, поэтому он смог только кивнуть, прикрыв глаз, в знак благодарности. Бес посмотрел на антропоморфного паука, хмыкнул, отвернулся и дёрнул за какой-то рычаг. Поезд с характерным скрипом тронулся с места. Этот звук окончательно вернул Энджела в реальность. И только тогда он понял одну вещь.Вот и всё.
Теперь он точно сможет начать всё заново.
С начала.
С чистого листа.
Даст перевёл взгляд на свой живот.И даже не один.
Парень приподнял уголок губ.Теперь всё будет иначе.
***
Удивительно, но Энджел не испытывал никаких страха или тревоги из-за ждущей его впереди неизвестности.Хотя, нет.
Неудивительно.
Из-за того, что жизнь уже столько раз пыталась ломать его изнутри и подкидывала Дасту дерьмо, из которого на первый взгляд было невозможно выбраться, парень привык выкарабкиваться из всяких херовых ситуаций всеми возможными способами, внушая себе, что вот прямо сейчас хуже уж точно быть не может.Выходило в точности наоборот.
Но почему-то именно сейчас антропоморфный паук был уверен на все сто процентов, что именно в этот раз всё будет иначе. Что ситуация сложится в пользу грешника.И демон не прогадал.
Куда бы Энджел не направился, куда бы Даст не обратился, его не гнали, на него не бросали косые взгляды и ему не летели колкие слова вслед после. Нет. Парень везде был принят если не тепло, то очень вежливо и тактично. Какое бы место антропоморфный паук не посетил, везде ему старались помочь разобраться в ситуации грешника и объяснить, как поступить и что нужно сделать демону дальше.Бесплатно.
- Что? Энджел даже на секунду завис.Да.
Это было правдой.
За услуги, предоставляемые на Кольце Уныния, платить было не надо. Платить нужно было, разве что, только за товары различной категории и жилищно-коммунальные услуги. Но всё остальное было абсолютно точно бесплатным.Получение временного или постоянного жилья.
Проезд в транспорте.
Получение образования.
Медицинские услуги.
Посещение культурных учреждений и мероприятий.
Список всего подобного можно было продолжать до бесконечности. Когда же Дасту казалось, что дальше его и без того вдоволь настрадавшейся челюсти падать уже чисто физически некуда, тогда он узнал о таком, от чего парень выпал из реальности окончательно и бесповоротно.Зарплаты были большими.
Пенсии были большими.
Пособия были большими.
Льготы были большими.
А цены были… маленькими.
Придя в себя, антропоморфный паук осторожно поинтересовался о наличии налогов.Нет, ну, не может же быть, чтобы было столько всяких плюшек просто так, задаром, без каких-либо условий…
Да, они были. Налоги были. И были они большие. Вот тут грешник немного спустился с небес на землю и решил уточнить причину установления такого размера налогов. Нет, демона всё устраивало (ещё бы его не устраивало! Он себя уже чувствовал глубоко должным, если не обязанным всем тем импам, что так хорошо его приняли и пытались всеми силами помочь Энджелу, являвшемуся чужим для Круга Лени и незнакомым для бесов грешником, абсолютно безвозмездно, поэтому о каких-то недовольствах и пререканиях со стороны Даста и речи не шло). Но… Для парня что-то тут не сходилось… Однако, после кратких, но точных и понятных объяснений всё встало на свои законные места. Из налогов складывалось абсолютно всё.Зарплаты.
Пенсии.
Пособия.
Льготы.
А вот само налогообложение происходило следующим образом… Стоит начать с того, что налоговая ставка в Кольце Уныния была прогрессивной. Да-да. Чем больше житель Круга Лени зарабатывал, тем больше налог он должен был платить. А зарабатывали живущие здесь импы жопой жуй. Из-за этого факта антропоморфный паук поначалу неслабо так недоумевал.Стоп.
Чем больше зарабатываешь, тем больше платишь.
…
Как они ещё не обнищали?
Как оказалось, очень даже просто. Для начала стоило изучить права и обязанности жителей Круга Лени. Прав был огромный вагон.На жизнь.
На свободу и личную неприкосновенность.
На неприкосновенность частной жизни.
На свободу передвижения и выбора места пребывания и жительства.
На свободу мысли и слова.
На свободу информации.
На образование.
На охрану здоровья и медицинскую помощь.
На благоприятную окружающую среду.
На свободу творчества.
И ни за что из этого не нужно было платить.
А ведь то были только основные права. У них было ещё очень много отдельных пунктов и подпунктов. А вот обязанностей была та самая неприметная маленькая тележка сбоку. Их было всего пять.Соблюдать законы.
Платить налоги.
Получить основное общее образование.
Беречь природу.
Сохранять культурное и историческое наследие.
Конечно же, права и обязанности тонко, незримо переплетались друг с другом. Обязанность же платить налоги была прочно связана с правом на свободный труд. Жители Кольца Уныния имели право работать официально и неофициально. Рабочий день мог быть полным и неполным, если у работника была подработка.Да.
На Круге Лени только поощрялось наличие больше одной работы. Поэтому встретить импов, у которых была только одна работа, можно было очень редко. Но в таком случае возникал весьма резонный вопрос.Почему же практически все бесы работают на двух-трёх работах, уже работая на одной высокооплачиваемой и имея полное право на отдых?
Вот только дело было далеко не в деньгах. Дело было в желании работать и развиваться в различных областях. Прогрессировать. Дети уже в детском саду и начальной школе примеряли на себя разные роли, параллельно играя, обучаясь и узнавая для себя что-то новое. Подростки в средней и старшей школах уже думали о том, какую профессию выбрать и где лучше работать, вместе с этим внимательно изучая, какие экзамены нужно сдавать на ту или иную специальность (и, соответственно, выбирая требующиеся предметы и готовясь к ним), и в свободное от учёбы время подрабатывая, получая первые в жизни теоретические знания и практические навыки, плавно вытекающие в накапливающийся опыт и собственный заработок. Взрослые работали и продолжали искать себя, занимаясь саморазвитием (это ни капли не осуждалось, наоборот – приветствовалось, ведь, во-первых, то было исключительно личное решение самостоятельного, ответственного и разумного работника, а, во-вторых, очень помогало движению по карьерной лестнице и наработке стажа, который был необходим для получения пенсии). Пожилые же, в большинстве своём рано уходящие на пенсию, имели массу свободного времени и огромный выбор возможностей: получить ещё одно образование, освоить новую профессию, найти себе новые увлечения и так далее. Как же это всё было связано с уплатой налогов? Очень просто. Несмотря на то, что по-настоящему нужно было платить только за товары и коммуналку, а всё остальное было бесплатным, на самом деле, оплачивались абсолютно все предоставляемые услуги. Каким образом? За счёт тех самых налогов. Так как зарплаты были большие и действовала прогрессивная налоговая ставка, налогообложение происходило следующим образом.Облагались доходы физических лиц.
Облагалось имущество физических лиц.
Облагалась прибыль юридических лиц.
Облагалось имущество юридических лиц.
Облагалась добавленная стоимость.
И это было вполне логично: за всё это необходимо было платить. Но для чего же, в таком случае, нужно было фактически облагать товары и услуги, которые были бесплатными? Ответ был простым: из меньшей части уплаченного налога складывались цены на товары и стоимость жилищно-коммунальных услуг (и, соответственно, улучшение качества продуктов и условий проживания), а вот большая часть денег уходила на формирование зарплат, социальных выплат (пенсий, пособий, льгот и так далее) и улучшение качества жизни (обновление инфраструктуры, озеленение городов, возможность получения образования, оказания медицинской помощи, посещения культурных мероприятий и так далее). Поначалу Энджел отнёсся к подобному скептически.Серьёзно?
Такие огромные суммы идут на благое дело, а не растаскиваются по карманам?
Как оказалось - да. А потом Даст узнал об одной детали, которая заставила его хорошо так прихереть.На Кольце Уныния коррупции не существовало.
Более того, на Круге Лени преступность была… нулевая.Не было убийств.
Не было изнасилований.
Не было нападений.
Не было краж.
Не было террористических актов.
Другими словами: насилия не было. Проходя по улицам Кольца Уныния, парень не раз замечал, какая тишина стояла на улицах.Не было ругани.
Не было визгов.
Не было скандалов.
Не было угроз.
Не было оскорблений.
Так спокойно…
К кому бы антропоморфный паук не подошёл с вопросом или просьбой о помощи, все старались дать правильный ответ или помочь грешнику.Никто не смотрел на Энджела с ненавистью.
Никто не смотрел на Даста с отвращением.
Никто не смотрел на парня с презрением.
Никто не смотрел на антропоморфного паука с раздражением.
Никто не смотрел на демона с ехидцей.
Но что самое главное – никто не смотрел на него как на свежий, истекающий кровью кусок мяса. Да и вообще, реагировали на Энджела весьма… спокойно. Будто Даст был одним из жителей Круга Лени. На самом же деле, всё было гораздо прозаичнее. На Кольце Уныния была запрещена любого рода дискриминация.Запрещена дискриминация по признаку пола.
Запрещена дискриминация по признаку подпола.
Запрещена дискриминация по признаку возраста.
Запрещена дискриминация по признаку сексуальной ориентации.
Запрещена дискриминация по признаку гендерной идентичности.
Запрещена дискриминация по признаку цвета кожи.
Запрещена дискриминация по признаку профессии.
Запрещена дискриминация по признаку инвалидности.
Запрещена дискриминация по признакам брачного и семейного положения.
Запрещена дискриминация по политическим взглядам.
И среди этих запретов был один весьма любопытный.Запрет на дискриминацию по расовому и этническому признакам.
И действительно – парень был другой расы (не импом, а грешником) и иного этноса (почувствовав свободу, антропоморфный паук начал иногда вплетать в речь родной язык, а по крови он, опять же, бесам не принадлежал). Но к демону всё равно относились с вежливостью, терпением и даже в какой-то степени радушием, хотя видели его первый раз в жизни. Это было так приятно. Энджелу стало тепло на душе. Впервые к нему относились так по-доброму… В конце концов, Даст наконец-то добрался до уже принадлежащего лично ему (!) жилья – двухкомнатной (!!!) квартиры. Если честно, изначально парень не надеялся даже на маленькую квартиру-студию – думал, что его заселят в крохотную общажную комнатушку. Но чего антропоморфный паук уж точно не ожидал, так это того, что эту квартиру сразу запишут именно на него. Грешник чисто из любопытства спросил, почему было принято такое решение. Как оказалось, из-за его питомца. На Кольце Уныния очень трепетно и бережно относились к животным. Причём, до такой степени, что те, кто заводил себе домашнее животное, вместе с питомцем автоматически становились семьёй, состоящей из двух членов, из-за получали жильё побольше. Демон уже не удивлялся. Не было сил. Когда же он вошёл в квартиру… он окончательно потерял дар речи.Как же было чисто, уютно и просторно…
Пройдясь по помещениям, Энджел увидел, что вся необходимая мебель в доме (его доме) есть.Ему не нужно ничего покупать.
Даст пошёл в спальню, чтобы разложить вещи и наконец-то лечь и полноценно отдохнуть за весь сегодняшний день. Парень переоделся в белую майку и тёмно-серые штаны, сложил пиджак, брюки и кофту на кровати и хотел было уже вытащить одежду из чемодана, вот только… Антропоморфного паука вдруг пробил озноб. Грешник посмотрел перед собой, а затем развернулся, прошёл чуть вперёд и оказался в центре спальни, всё ещё находясь в раздумьях. И застыл с одной мыслью.Всё.
Ему больше не нужно бояться.
Ему больше не нужно плакать.
Ему больше не нужно горевать.
Вот только слёзы всё равно потекли по лицу демона, а губы скривились в широком оскале. Энджел прикрыл лицо руками и медленно съехал на пол, свернувшись на нём калачиком. Из груди Даста сначала вышел тихий, едва слышный истеричный смех, а затем – громкий, ничем не сдерживаемый всхлип, плавно перешедший в полноценное рыдание.Он свободен.