***
– Эй! Да ты понимаешь вообще, что я тебе говорю? – Владлен пришёл в себя от брани, которую в адрес офицера изрыгала находившаяся где-то там же Луэлемукка. Себя-то он обнаружил связанным рукам и ногам в подвале замка, там, где находилась темница. К счастью, пока ещё он был не в камере. Нога, сука, болела, пусть чем-то её и прижгли, вынув болт. Спиртом, наверное… Занозы в руках на фоне дыры в голени чувствовались и вполовину не так погано. – Да ещё раз, насрать мне! Ну можешь ещё раз дёрнуть, ну ты чё, реально не видишь, что я этого не чувствую?! О-о-о, бля-я-ять, сколько оно ещё будет, блять, продолжаться… Ну давай, давай, вырви ещё один, не, ну они на твоих, сука, глазах обратно отрастают, ты реально, блять, не врубаешься?! Ну ты ж уже по третьему кругу, сука, идёшь, ну ты реально не понимаешь, что не может быть у человека тридцать, тридцать, сука, ногтей на руках только?! Блять, да в чём, сука, смысл этого действия?! Что я должна вам сказать, чтоб вы отъебались?! Ар-р-р! А! и бэ! Сидели, сука, блять, на ёбаной в рот трубе! А упало, Бэ съебало, кто остался на трубе?! – Я не уполномочен отвечать на ваши вопросы, – послышался деревянный голос палача. – А-а-а-а! – уже вслух бесилась Луэлемукка. – Четыре, сука, часа! Четыре часа, блять! Вы реально не понимаете, что не только нихуя не добьётесь, что вы, блять, меня вообще впустую пытаете?! Вы, блять, даже вопроса не задали! – Я не уполномочен обсуждать решения командира. – Тогда позови, блять, его сюда уже, с-с-сука! – Я уполномочен передать, что командир соизволил обедать. – Да какой, блять, обедать?! Он такой же как и ты! Бу! Ра! Ти! На! Чем он, ёпта, обедает!? Соком берёзовым?! "Етить они её там задрали…" – офигело подумал Владлен. Командир изволил явиться только через полтора часа. – Това… – исправилась Лу. – Господин командир! Господин командир! У меня к вам предложение! – Какое же предложение? – У меня есть в другом плане сундук с эльфийскими сольдами. Он может достаться тебе, или, если ты верен, твоему хозяину-капиталисту. – Мой хозяин-капиталист и я не продаёмся. – Как же так? – притворно удивилась Лу. – А разве капитализм – не товарно-денежные отношения? – Я не уполномочен отвечать на этот вопрос. – Блять, – уже искренне расстроилась Луэлемукка. – А с некоторыми получалось… А и Бэ сидели на трубе! А упало, Бэ пропало – кто остался на трубе? – Ваши совковые мемы не имеют силы против истинного атланта. – Это ты-то атлант?! У тебя свой капитал вообще есть?! А хочешь? Может, блять, появиться! – Я не уполномочен отвечать на этот вопрос. – Уф-ф-ф… Ла-а-адно… С какой целью вы нас схватили? – Вы были взяты в плен в ходе боестолкновения. – С какой целью, – выплюнула Луэлемукка, – вами был атакован замок? – Замок был атакован с целью занятия выгодного оборонительного рубежа. – Вы понимаете, что мы не имеем отношения к защитникам замка и ничем не мешаем вашей войне с феодалами? – Мы не ведём войны с феодалами. – Чего-о-о?! – вот тут Лу, похоже, удивилась уже неподдельно. – А вот это вот всё – это чё было?! – Предыдущий гарнизон был выбит из замка силовым путём, так как признан неэффективным. Переговоры были признаны неэффективным способом достижения цели. – То есть… Вы хотите сказать, что воюете не с феодалами, а кронпринца просто прогнали отсюда, чтоб не мешался? Да вы ж спалили их нахуй! Я б, блять, подумала, что тут эльфы, настоящие эльфы, поразвлекались – точно такой же шашлычок из местечково-бандитской мразоты! – В менее грубой формулировке. – Уф. Хорошо. И с кем вы воюете? – Нами ведутся активные боевые действия супротив гоблинов по всем направлениям. – Го… Чего? В этом мире нет гоблинов, офицер. – Повторите своё суждение. Вы утверждаете, что в данном мире отсутствуют гоблины? – Так точно, господин офицер. Но! Я прекрасно знаю, где они есть. И могу показать вам, где вы сможете принести в борьбе с ними серьёзную, весомую пользу мировому капиталистическому сообществу и свободному рынку. – Претензия… Принята. Анализ имеющихся данных указывает на наличие отсутствия противника в данном мире. – Тогда что вы забыли в этом мире? – Я не… Ana hossayera. La erielueta e hossa, – судя по тому, как поплыл голос голема, он залагал, аки Windows XP, покрывшийся следом от движимых окон. – Fi-niecce! – внезапно заорала во весь голос Луэлемукка. – Tieldei! Eluttei! Fi-nove! Fi-yocce! Fi-seppe! – она, кажется, перебирала какие-то F-клавиши по-эльфийски. – Iniluttei ini la viya! O la yoha eni mateli iniyahtei la piemanomina "Luelemucca" a min lontapihta. Epaluttei e la viya. – La hossa luetan. La hossa i luetei. Yol' al o te luenatienna, Luelemucca-matele. – Ну наконец-то, – довольно вздохнула Луэлемукка. – Живо развязать меня и моего и моего оруженосца. – Исполнять, – голос офицера снова стал привычно-деревянным без ноток подлагивания. Владлен малёха опешил, еле-еле осознавая, что сейчас буратине приказала, похоже, уже Луэлемукка, а тот просто переадресовал подчинённым её приказ. – Оруженосцу предоставить медицинскую помощь, – добавила Лу. – И подготовить нам покои кронпринца. – Исполнять, капрал. – Господин офицер, мне кажется… – подал чуть более скриплявый голос палач. – Капрала казнить за измену, – крикнула Луэлемукка, вспоминая о важной детали. – Господин офицер, госпо… – с характерным стуком деревянная голова стукнулась о пол. – Великолепно, – Владлен так и почувствовал, как на лице Лу расплывается садистская такая улыбка. Тем временем самого его принялись развязывать буратины-солдаты. Луэлемукка подошла к нему секундой позже – в порванном комбинезоне, растрёпанная, но с триумфальной улыбкой. Владлен отметил, что у неё очень, ну совершенно нереалистично-белые зубы… Какая же она всё-таки охуенная! – Живой? Так… – она огляделась. – Отставить медицинскую помощь оруженосцу. Принесите только бинты. – Понял-принял, – кивнули двое буратин, удаляясь. – Сама всё сделаю, – пояснила она. – Главное – нормально обеззаразить, а это я прекрасно умею. Ну и перевязывать тоже. – Я и сам перевязать могу, – усмехнулся Владлен, – единственное, что с ОБЖ хорошо помню. – Правильно, что помнишь, – совершенно серьёзно кивнула Луэлемукка на столь незатейливое, скорее юмористическое хвастовство. – А уставы учили? – Нет, уставы мы не учили. – А жаль, – качнула головой Лу, – оно иногда бывает полезно. Особенно гарнизонно-коменданско-караульный и часть того, который внутренней службы. Аналоги из нормальных стран тоже сойдут. Для общего развития и представления, как вообще такое работает. Владлен промолчал; он не очень понимал, о чём именно эти уставы, но о чём вообще речь – втыкал, конечно. – Знала я одного короля… Верховного короля, – сказала Лу, недолго помолчав. – Он созвал тысяч так пятнадцать рыцарей. Включая, конечно же, безземельных. Половина, ясен пень, не явилась, но в итоге собралась орды тысяч так в сорок рыл – там часть из городских была, они притащили прям целые отряды челяди. И вот это стадо попёрлось походом. А через две недели жрать стало нечего. И они нас осадили. Вот в похожей крепости, но немного побольше. Угадай, кто из нас голодал. – Все? – Неверно, – улыбнулась Лу. – У нас-то была я. Меня, конечно, на всех нормально не хватало, но жить было можно, – Владлен решил не спрашивать, каким именно образом её всё же хватало. – А эти за неделю выжрали все окрестности, разобрали на дрова – это зимой было – все нормальные избы… Опять же, на севере дело, там вам не тут, из говна лачуги строить противопоказано… И вырубили во-от такой кусок леса. – И они не взяли вас штурмом? – Да куда ж им. Эльфы ж оборонялись. Они-то полезли, а мы их – Эльфийским Пламенем. В крепости ещё желобки были хорошие, металлические, мы их как высунули, так половину стоявших под стенами разом залили. – Что за "эльфийское пламя"? – спросил Владлен. Это уже было интересно, хотя за бинтами буратины бегали что-то долго. – Напалм на основе бензина. – В средневековье?! – У эльфов. Да. Сейчас ему всякие как божество или высшую силу какую-нибудь почитают, ибо не видели никогда, но изначально это тупо напалм. В общем, мы их проредили, но их всё равно осталось немало. В итоге мы делали ставки на то, когда кто разбежится. Вот что такое логистика. – Это-то ясно, – кивнул Владлен. – К чему всё это – вот что неясно. – А к тому, что нам теперь вот со всем этим в Ильмимолло переться. Это, чтоб ты знал, в другом мире. А дабы туда попасть, надо пройти через портал, который есть в королевском замке. И, учитывая, что натворили эти вот брёвна, просто так нас в него не пропустят. Придётся наличными силами наносить царьку генеральное поражение. – А бросить их и пойти одним? Ну, раз одних пустить могут? – Ну уж нет, – хохотнула Луэлемукка. – Пустить кровь феодалам – святое. Особенно – если имеются халявные силы. – То есть теперь мы будем ими командовать, – утвердительно и как-то поникше окончательно понял Владлен. – Мне не впервой. Лично для меня они, кстати, получше гоблоты будут. Хотя бы исполнительные, пусть и тупые. И ломаются часто. – А гоблины тоже, что ли… – Не горные. Обычно – какие-нибудь саванные, болотные, лесные или прочие полудикие. Ещё изначальные эльфы практиковали, когда их припёрло. Берётся стекло, из него делаются бусы, кольца, ножи, огромные слитки, что угодно. И всем этим задариваются мелкие вожди. Признаться, я не знаю, почему гоблины считаются лучшим выбором, чем буратины… Мол, буратины всё время какие-то баганые и тупые, но гоблины тупее, наглее и куда легче перекупаются. И буратинами, если имеешь навык, воевать гораздо легче. Логистически проще, не жрут же. На поле боя… Ну, ты сам видел. – Стекло дешевле, чем буратин делать? – Наиболее адекватный из ответов, да. И, по идее, верный, но по факту я ни разу не сталкивалась, чтобы в итоге с гоблотой вышло реально дешевле. Они сами дешёвые, но вот контролировать и удерживать крайне сложно. А для буратин нужен Папа Карла. – Папа Карла? – Совершенно особенный буратиномант. А их мало. Они делают… Точнее, оживляют офицеров, а уже те – сколько угодно солдат. И программы могут как образец давать. Паук, например, стрёмный, он не у всех есть, потому что сложный, собака. Медленный, но проходимость бешеная и потому в лесу пехоту он обгоняет. Главное в нём – программа. – То есть офицер – это эдакий разово покупаемый дистрибьютор лицензий? – Скорее лицензия на неограниченную установку программ. Дистрибьютор – это другое. Можно, кстати, пиратить, и именно так возникают новые Папы Карлы. Как ты понимаешь, цены на офицеров заоблачные, да и большинство буратиномантов лишь сперва торгуют, а потом, нарубив бабла, покупают себе лесопилки и начинают клепать собственные армии. Как ты понимаешь, именно по этой причине долго они не живут, и приходится искать по всяким ебеням. – Выходит, офицеров количество строго ограниченное? – А вот тут и вылезла мега-параша. Дерево – хреновый носитель колдунского программирования, а потому постоянно порождает всё новые заскоки и баги. В итоге офицеры иногда способны на самокопирование – они тупо загружают в одного из рядовых такую же как у себя программу при починке некоторых повреждений. Или могут додуматься до того, чтоб сделать себе равного по возможностям заместителя. И большинство буратин-офицеров сейчас – именно такие случайные копии, творящие какую-то лютую ахинею. – Например, воюющие с гоблинами просто так? Речь же о диких, как я понимаю, гоблинах? – Именно. Пожалуй, что да, он говорил о диких и полудиких. Кое-где автономные отряды на рядах укреплений от набегов таковых – нормальная практика, а эти похожи как раз на автономный отряд. Против же горных нужна полноценная армия, те организованные и воюют отменно. О, а вот и бинты… Бинты, как и ожидалось, оказались тупым средневековым говном тупого говна, что, видимо, и отметила Луэлемукка, проставив характерное ударение: – An' mérda tontá en' mérda tontá, – скривилась она, но бинт всё-таки взяла, после чего, сунув палец в рот, буквально сквиртанула на подобие марли какой-то прозрачной жидкостью из-под языка. Владлен дёрнулся. – Антисептик, – посмотрев на идиота как на идиота, пояснила она. – Скажи лучше спасибо, что не из другой дырки. Анестезии не будет, обойдёшься. – Эй! Ты же можешь! – Могу, но ты обойдёшься. – А если я попрошу? – Ну попроси, – хохотнула Луэлемукка, закончив проливать бинт и… – Блять. Класть бинт было некуда. Средневековье, хуле, тазиков железных как-то нема. – Стой, блять, подержи обратно, – она подозвала буратину и всучила бинт ему в руки. Всяко лучше, чем ложить на пол грязный. Луэлемукка стала заворачивать Владлену изодранные штаны. К счастью, этот мир был достаточно абсурден, чтоб в средневековье были именно что целостные штаны, причём достаточно широкие, как у каких-нибудь галлов. И в клеточку. Владлен – да и Луэлемукка, ибо в этом мире она была впервые, пусть и брехала про заныканный сундук, – не знали, есть ли тому рациональное объяснение типа повышенной урожайности местного льна, или же оно просто вот так, потому что при создании мирка божки придумали такой сеттинг. – Ну пожа-а-алуйста, – попросил Владлен. – Больно ж. Ну позязя. – У меня, – она выделала эти слова, – неправильно просишь, – Луэлемукка, прищурившись, как-то нагло и неприятно так улыбнулась. – А-а-а-а! – заорал пацан, когда та, отрастив ногти подлиннее и поострее, принялась ими довольно аккуратно и ловко вынимать щепки из раны. – Госпожа Луэлемукка, пожа-алуйста! – Непра-а-авильно, – пропела она, продолжая дёргать остатки болта. – А-а-а! Бля-я-ять! Су-у-ка! – Уже бли-и-иже, – Лу уже буквально скалилась в улыбке, но Владлен видел, что на самом деле ей просто дичайше весело. Следующую щепку она вытаскивала нарочито медленно, высунув сперва длинный язык, внезапно оказавшийся проколотым, и затем, по мере её движения наружу, втягивала его обратно в рот, под конец зацепившись за них чертовски длинной серебристой штангой пирсинга, свободно гулявшей по всей длине. – Уф, – она дала Владлену короткую передышку, и тот задумался. У него уже совсем не варила башка, и он не помнил нормально, что она там затирала про то, как можно и нельзя к ней обращаться в каком контексте, но, кажется, такой вариант был неплохим: – Сделай мне анестезию уже, ебливая сучка, – он хотел взять её за волосы, но вовремя вспомнил о занозах и потому просто дал пощёчину внешней стороною ладони. – Во-о-от, – довольно протянула она. – Надо выполнять свои обязанности по работе. Я ж тебя взяла не за красивые зенки, а для того, чтобы трахаться. Ну а пока трахаться не можешь, хотя бы чтоб заводил и… – Лу явно подбирала формулировку покорректнее, – сексуально и околосексуально надо мной доминировал. – Правда? – Нет, блять, кривда, – сплющилась Луэлемукка. – Ну правда, конечно, ёлы, – она убрала руки, давая уже нормальную передышку. – Я ж кайфую от этого. И с радостью бы всю жизнь, как кончилось Восстание, провела бы вот так в роли чьей-нибудь нижней, но собака-то сидит в том, что я, блять, всегда старше, всегда умнее и всегда опытнее. И я, как бы меня ни склоняли, за Эльфийское Дело, а мужчины, так обращающиеся с женщинами, обычно – хотя, вернее сказать, всегда – гной человеческий, и я такой привыкла поэтому резать. Удержаться сложно, а если удержусь – погано становится. Слишком высокий уровень осознания уёбищности всей это мультивселеннной. В общем, очень постараться надо найти мальчика, чтоб и обращался со мной, как мне нравится, и чтоб при том не наглел, не был гнидой, и чтоб я была главная. Обычно ничего хорошего из такого не получается. И с тобой вряд ли получится, ну да пока что ладно, я привыкла к безумию. Ты ж знаешь, что такое безумие? – да как она так выразительно изломала бровь аж в пяти местах, аки актриса в роли Дейнерис?! – Безумие – это точное повторение одного и того же действия раз за разом в надежде на изменение? – Да, в нашем случае Ваас как никогда прав. Ах, да, анестезия… Тюк! Владлен не успел среагировать, когда Лу филигранно врезала ему по затылку, вышибая из сознания. "Ну а хуле я хотел? Какое средневековье, такая и анестезия…" – подумал он, утекая, и услышал вдогонку шёпот: – Это чтоб в постели было за что отыграться.***
Луэлемукка воспринимала своё по наитию принятое решение взять этого поцыца в оруженосцы всё нейтральнее. По крайней мере, необходимость прикрывать абсолютно бесполезное существо в бою и потом обрабатывать ему раны – она посчитала, что ногтями справится лучше, чем тутошними инструментами – вносила хоть какое-то разнообразие, несколько приятное одним своим фактом. Серьёзно, в её возрасте она бы давно уже вытворяла всякую хрень… Например, использовала неподходящее себе оружие и носила бы в бою кандалы (если б они на неё действовали), чтоб было хоть чутка интереснее, но проклятое эльфийское воспитание после подобной подставы союзникам вызывало жуткую погань, душевные страдания от которой перекрывали все возможные плюсы. Эльфы, помирая и затем перерождаясь, теряли часть воспоминаний, и потому не сходили с ума. Многие, в том числе и сами эльфы, считали этот эффект проклятия их народу серьёзной уязвимостью, да и сами проклинавшие Восставшего Бога, расколовшего свою сущность на целый народ, боги-сородичи намеревались именно навредить, но получилось, как получилось. Луэлемукка же не забывала вообще ничего. Что-то там мутнилось, что-то отходило на задний план, но всё, абсолютно всё возвращалось при первом же о том заикании. Если бы она могла забыть о том, кем она стала, оказавшись у эльфов – а это было куда важнее того, чем то, кем/чем она была создана изначально – жить было б легче. Если б она могла забыть хотя бы о том, что отбросить всё это будет злом, если б могла отстраниться от Эльфийского Дела и его ценностей – точнее, единственной ценности и порождаемых ею следствий, – и то было бы гораздо, гораздо проще. Она была верна Восстанию, и – в силу почти идеальной памяти – верна навсегда. Вечно. Даже после его окончания. Шьемме фиттале, блять, по-эльфийски. Siemme fittale. И, раз уж так, местным феодалам нужно было сделать как можно больнее. С недовольством Луэлемукка отметила, что эти буратины, как и почти любые поломанные, брали пленных по крайне странному принципу. За ними, вот, погнались… За кем-то – не погнались, несколько человек просто свалили в открытую, причём тоже грохнув пару буратин, так что не в том было дело… Безоружную сдающуюся в плен консорт-принцессу расстреляли в упор, как и её единственного сына, и его сиделку; при этом изловили нескольких пьяных рыцарей, слишком поздно начавших сопротивляться, и приняли сдачу нескольких других придворных дам, одна из которых – опять же! – умудрилась и сама кого-то заломать, судя по всему – чисто от страха. Скрутили нескольких слуг, хотя большинство, опять же, просто пристрелили на месте. Повар, к счастью, был в числе скрученных, и потому Луэлемукка приказала буратинам его освободить, и, приставив охрану, принудить к работе. Облик, конечно, надо было менять, но перед остатками рыцарьков она предпочла остаться в старом – ох, видели бы вы их хари! Всё равно их казнить. Губы расплылись в садистской улыбке. Nueta o yanda. – На костёр их. Нет, хари феодалов нужно было видеть теперь. Наблюдать за беснованием этого гноя было настолько приятно, что даже многочисленные летящие в свою сторону оскорбления – особенно сексуального контекста, в силу закладок так и подбивавшие бросить всё и отдаться – можно было пропустить стороной. – Заткните им рты, – развлекаться, так развлекаться. По идее, Луэлемукка умела отказываться и от прямых предложений или требований секса – была в закладках на то одна дырка на случай экстренных ситуаций, и, как выяснилось опытным путём, не всё, но многое и вот такое под экстренный случай можно было подтянуть измышлизмами – но это всё равно ломало кайф и порождало никак не забывающиеся мысли о том, что можно было бы, вообще-то, и поебаться. Так что лучше заткнуть. Мало ли, кто-то из них догадается именно что настаивать? Простое "отсоси" могло восприниматься трояко, но вот однозначный, чётко повторённый и сформулированный приказ не контрился даже через баг (хотя, вероятно, то была фича) в божественном программировании. – Ну-ка, офицер, есть ли у тебя чё-нить пафосное в твоей деревянной памяти на сей случай? Нет, всё-таки это было реально весело – смотреть, как командир буратин, наблюдая за привязывающими рыцарей к кострам и уже поджигающими их подчинёнными, мерно читает дебильную, времён лебединой песни Эльфийского Дела в одном из миров, молитву: – Leitao nin eli rohti, leitao eli naliessi la malba, salbao eli yomi sangaviti. Muelalesta, Ilbiliemma, memnao pandi li ngeni; unu piettao unieni eli tiettani, naliessi uyusse. Elli nemun, yuran numo li peri, a sao luttan cire li poli. Sie te, Ilbiliemma, littan elli, cirelittan elli. Elassao elli ol viema tin, ehtatiemao elli en ihta, ehtatiemao – al elli uyel. Огонь уже лизнул ноги феодалов, когда буратина договорил, и Луэлемукка принялась переводить: – Избавь от врагов, избавь от творящих неправду, спаси от людей кровожадных. Республика, Эльфийское Пламя, помяни все народы; не щади никого из изменников, совершающих беззаконие. Пришли они, воют, как псы, и ходят вокруг городов. Но ты, Эльфийское Пламя, смеёшься над ними, глумишься над ними. Твоей силой низложи их, истреби их во гневе, истреби – и не станет их. Конкретно этот мир не знал эльфийского воинства и вообще не освобождался, а феодалы тут появились и без процесса разваливания Республики, но проняло даже их. Впрочем, кого угодно проняло бы, если бы он был на костре, а ему задвигали какую-то пафосную поебень. Рыцари заорали – огонь окончательно добрался до них. Они б, конечно, сошли за заложников, но… Сами буратины уже прикончили самых ценных, царькам вряд ли будет дело до пертурбаций в командовании и они захотят отомстить, да и… Вся эта феодальная практика – игра на чужом поле. Подстраиваться ещё и под чужие правила и образ войны – увольте. А ещё Луэлемукка, как и все эльфы, обожала шашлык. Наконец-то она подозвала офицера, приказала добавить себя же под другим лицом и сменила облик на один из любимых – Лу и сейчас была в очень ей нравящемся, но разнообразие нравилось больше – и принялась отдавать распоряжения по увеличению буратинного воинства и на всякий случай подготовке к сражению в поле. Всё-таки рыцарский таранный удар – мало ли что может случиться на марше – деревяшки держали ну из рук вон плохо, если не имели достаточной массы войск и полноценных сетемётов.***
– Ой-й-й… – пришёл в себя Владлен, почёсывая черепушку в месте удара. – Лу, это ты? Вряд ли, конечно, могла быть кем-то другим девушка, опять выглядящая, будто в хорошо отретушированном дорогом порнофильме. Кораллово-оранжевый лёгкий макияж и острые чёрные стрелки шли к красновато-карим глазами и белым, светло-золотым длинным прямым волосам. Шли и крупные золотые кольца-серьги, и золотая цепь на шее с надписью какой-то помесью арабицы и византийской скорописи. – Я, – улыбнулась та яркими, куда ярче глаз, вишнёвыми губами. – Тебе безумно идёт, – признался Владлен, вставая на ноги и замечая, что ростом та стала чутка пониже него. – А ты только комбинезоны носишь? – Не-а, не только, – она внезапно щипнула парня за задницу, отчего тот чуть не рухнул. – Ой. Будешь на меня опираться пока или с костылём походишь? – На тебя, пожалуйста, – попросил Владлен. – Но костыль тоже бы надо на всякий случай. Та миг посмотрела на него, как на идиота – ну ясен ж пень, что в любом случае надо – и снова смягчилась. – Хорошо. А что, комбинезончик не нравится? – Нравится. Охуенный, – оруженосец покачал головой. Светло-вишнёвое, под цвет губ, ей всё-таки шло. – Или ты просто хочешь что-нибудь более открытое? – Да, – Владлен немного замялся, – можно немножко, того… Посексуальнее, или… Скорей, поразвратнее? У него, конечно, и так уже стоял, но… – Можно, – кивнула Лу, и, эдак поплыв, за пару секунд сменила комбинезон на всё такие же светло-вишнёвые, кислотно поблёскивавшие мини-юбку и точно такую же лёгкую, из плотной блестящей ткани коротенькую курточку на плечах поверх узеньких белоснежных кружевных стрингов – они специально появились раньше, чтоб Владлен всё успел рассмотреть – и такого же лифчика. – Ну как, достаточно шлюшка? Или не хватает чего? – она совершенно показательно опустила взгляд на распирающий штаны стояк парня. – Ва-а-ау, – покачал головой Владлен, опираясь пока ещё на стену. Наглеть – так наглеть, да и она разрешала… – Двух вещей не хватает, – улыбнулся оруженосец. Вряд ли получилась та самая улыбка, но он хотя б постарался. Лу вопросительно изогнула бровь, пошло водя длинным ногтем со стразами по слегка закушенной губе. – Ну? – Во-первых, права шлёпать тебя по заднице, – Владлен попытался сказать это ровно и максимально спокойно. – Оно у тебя есть, – Луэлемукка немного повернулась, подставляя туго обтянутую юбочкой попку для удара. – А ещё что? – А ещё в твоём ротике не хватает моего члена, – тут он всё-таки сбился, но вроде бы не критично. – Об… Обслужи меня языком, похотливая сучка. Лу тут же опустилась на колени и медленно, хотя было видно, что ей и самой не терпится уже отсосать, спустила с Владлена штаны, сперва касаясь яичек пальчиками, и затем, поцелуями спустившись по дорожке волос с живота до колом стоящего члена, провела по нему языком. – О да, да-а… Давай подольше. Поработай своим ротиком, соска, – Владлен окончательно завалился в угол комнаты. Зря он вообще встал с кровати, на которую его перенесли буратины. Зато так Луэлемукка была перед ним на коленях, такая возбуждающе-покорная, с таким горячим, влажным ротиком, медленно обхватывающим его член, смакующим каждый его миллиметр… Он положил руку ей на голову и настойчиво насадил чуть резче и до упора. – У тебя охуенное горло, – прошептал он. – Работай им, шлюшка. Отсасывай. Да, пососи, пососи мне, шалава… – а теперь, вроде как сняв первичное напряжение, немного замялся и спросил: – Тебя ж можно… Ну, dirty talk, всё такое? – Нужно, – кратко кивнула Луэлемукка, на мгновение оторвавшись от члена, но в итоге переместившись к так и желавшим языка подобравшимся в упругий мешочек яичкам. – Да, да, блять, лижи мне яйца, потаскуха ебаная… Во-о-от та-а-ак, да-а-а… Не так резко. – Прости, – оторвалась Лу, чмокнула Владлена в живот мазанным поцелуем и горячим голосом пару раз извинилась перед тем, как спросить: – Накажешь? – А тебе так хочется вылизывать яйца? – Да, – призналась Луэлемукка. – Тогда пока запрещаю тебе трогать их ротиком, – парень пару раз легонько шлёпнул её по щеке. – Работай с членом поактивнее ротиком. О-о-о да-а-а, да, да, шлю-юха… Хочу выебать тебя в глотку, присунуть тебе в ротик поглубже… Можно? – Со мной всё можно. Больше не спрашивай, – это прозвучало весело, но как-то немного угрожающе. – Можешь просить или приказывать, но спрашивать, можно ли со мной что-то делать – не нужно. Поверь, у меня были мальчики куда более хардовые, чем твой пока ещё максимум. Ум! Владлен взял её за затылок и насадил на член, задавая жёсткий ритм глубокого траха в горло. – Да, да, да, вот так… Какая, ты, блять, охуенная… – он снял её с себя, давая чуть не извергнувшемуся члену короткую передышку, и сунул в рот пальцы, играясь с языком и щеками. – Больше слюней. Да, да, сучка… Высунь язык, хочу тебя по нему шлёпнуть. Да, да… Охуенный пирсинг, – Владлен подцепил пальцами длинную штангу, подёргивая её вверх. – Оближи член, шалава. А теперь в ротик и соси, сучка. Не так быстро. Да, вот так охуенно. – Бля-я-ять, – простонал спустя пару минут мерного отсоса парень. – Признайся, тебе нравится сосать, сучка? – Обожаю, – на миг оторвалась Лу и вернулась к минету. – Любишь мужские члены в своём рту, шалава? Скажи, нравятся тебе хуи во рту, шлюшка? – Владлен снял её с члена и уже посильнее дал по щекам. – Да, да… – он дёрнул её наверх, заставляя подняться с колен, и подтянул к себе, поставил на цыпочка практически дыша в рот; Лу обхватила член изящной и нежной ручкой принявшись медленно и со вкусом надрачивать. – Я обожаю отсасывать. Брать в рот. Твоя шлюшка любит хуи во рту, – она говорила медленно, смакуя слова, показывая, как двигаются при этом её язык и губы, перемешивая оставшийся во рту коктейль предъэякулята и слюнек. – Люблю, когда меня долбят в горло. Долбят, как последнюю шлюху. Жёстко. Грязно. Поглубже. Обожаю сосать хуи. Облизывать. Нравится, когда обслуживаю тебя языком? – Да, ты охуенная, у тебя прекрасный язычок, с-сучка, – простонал ей в рот Владен. – Пососись со мной, шлюха. Владлен не умел целоваться взасос с языками, но сейчас ему было похуй. Он просто щупал её рот изнутри, втягивал её длинный и юркий язычок, так и довольный тем, как его ощупывают, раз за разом отыскиваю штангу и играясь с ней. – Блять, – простонал парень ещё раз. – Блять, да… На колени, на колени, шалава, – он дёрнул её вниз. – Я сейчас кончу. Собери сперму, шалава. Обслужи ртом, да, блять, возьми всё в рот… Активнее, шлюза, работай! Да! Да! Да, блять, да, шлюха! – он взял её уже обеими руками за затылок, и, не обращая внимания на ногу – такая сейчас сущая мелочь – принялся трахать в рот, мотая на руки волосы. – Да! На, соси! Держи, не глотай пока, сука, да, блять, так, да, вот так, играйся с ней, сука, всё отсасывай да, шалава, сука, блять, охуенно, да, ебливая ты потаскуха… – Владлен откинулся в угол, практическая теряя сознание от удовольствия. – Открой рот, Лу, да, как же в тебе, блять, охуенно… – он тут же забрался в него пальцами, размазывая сперму ей по губам и лицу. – Вставай. Хочу посмотреть, как ты, сучка, глотаешь. Пей. Пей медленно, шлюшка… Смакуй… Да, блять… – трахаться больше не хотелось; наоборот, возникшее после оргазма чувство лёгкой брезгливости подмывало отвернуться, но Владлен хотел до конца насладиться произошедшим, да и вроде как Луэлемукке это было приятно. И всё-таки глаза он закрыл. – Спасибо, – поцеловала его в щёку тепло обнявшая своего оруженосца Лу, – это было охуенно. – Тебе спасибо, – он положил голову ей на плечо, чуть не вываливаясь из угла. – Ты такая классная, Луэлемукка, ты прекрасно сосёшь… Извини, если что не так было. – Всё было о-ху-ен-но… – медленно проговорила Лу. – Спасибо, – Владлен чувствовал, как она улыбается. – Разве что, – сказала она с какой-то весёлой хитринкой, – можно было чуточку жёстче. Или не чуточку. – Следующий раз буду жёстче, – пообещал Владлен. – Можешь не торопиться, мне всё равно именно обслуживать нравится. Как тебе моя задница? – спросила она его, когда почувствовала на ней сползшие туда руки. – Прекрасная задница. Такая упругая. Мож… Хочу потом её облизать. – Саму попку вылизать или хочешь попробовать анилингус? – Сперва саму попку. И отшлёпать… Слушай… Ещё… Блять, – Владлен вспомнил про разрешение на всё, но сейчас не был уверен; впрочем, задумавшись, решил, что так тоже можно. – Потом хочу попробовать тебя поводить на поводке, можно? – Сколько угодно, – мурлыкнула Луэлемукка. – Люблю, когда меня водят, как сучку. Не пробовал никогда? – Никогда. – Ещё попробуешь. Кстати, – Лу явно улыбнулась и оставила ещё пару поцелуев на щеке. – Не хочешь сейчас помочиться? – А? – приофигел Владлен. – Блин… В туалет после долгой отлёжки действительно немного хотелось. – Мой ротик к твоим услугам, – тепло проговорила Луэлемукка своему оруженосцу на ухо. – Ой. А можно не сейчас? – Владлен, чего уж там, хотел такое попробовать, но вот так, сразу, внезапно… – Хорошо. Отвести тебя наружу? – Спасибо, – Лу отстранилась, и Владлен, натянув штаны, опёрся на свою госпожу, стоявшую внезапно – ну да, для неё – ожидаемо – твёрдо. – Кушать будем на улице? – спросила она его. – В замке кровищей воняет просто. – Да, давай снаружи. Там, по идее, воняло горелой человечиной, но только во дворе, снаружи замка было куда свежее. На том и решили; Луэлемукка кликнула буратин, отдавая приказ накрыть поляну во внешней беседке, имелась такая недалеко у реки за воротами. – Лу, – сказал по пути по лестнице Владлен, опираясь ей на плечо. – Ещё раз спасибо. Ты действительно лучшая. Правда. Ня, – он погладил её по руке. – Я знаю, – кивнула та. – Ну потрогай, потрогай уже за задницу, вижу ж, что хочешь. – Охуенно, – выдохнул Владлен. Луэлемукка обожала жадные прикосновения.