***
Нельзя сказать, будто Люмин гуру отношений, хорошо разбирается в мужчинах и имеет свой типаж, однако девушка уверена в том, что слишком наглых она не любит, как пример с Тартальей. Возможно Лини тоже можно было бы назвать "наглым", вот только если Чайльд бил точно в лоб, ужасно прямолинеен, то Лини совсем другой случай. Лучник скорее хотел казаться легким на подъем, чем являлся таким на самом деле. Вот только не зря юношу прозвали лучшим иллюзионистом в Фонтейне — не понять, где он лжет, где говорит правду, ведь делает это одновременно, потому отследить что-то одно сложно. Он носит маску, как и все вокруг — в нынешнее время искренность принимают за странность, оттого и приходится примерять на себе чужие личности, которые потом намертво въедаются под кожу. Лини тоже был таким. Многое скрывает, не договаривает и на все попытки узнать его получше отвечает флиртом, отшучивается, будто бы говоря, что дальше идти нельзя, дальше опасно. И вот тогда просыпается любопытство, которое необходимо утолить, которому необходимо дать ответы. Человеческая душа — будто в скалу спрятана, так просто не достичь ее, не познать, не прилагая усилий. Но многие хотят именно так — взять и понять человека, при этом ничего не делая. Люмин не была такой и никогда бы не хотела стать. Девушка почти всегда держала дистанцию, пока не видела, что ей начинают открываться, идти навстречу. В такие моменты она понимала, что наконец-то доковыряла эту "скалу", смогла коснуться чьей-то души, но вот реальность бывает не такой, какой она ожидала. Иногда настоящий человек, без масок и притворств в корень отличается от того, каков он на публике. Люмин знает, что весь тот флирт в её сторону, намеки на симпатию со стороны Лини — едва ли больше, чем просто игра, чем очередная попытка завладеть чужим вниманием, узнать что-то. Может быть Люмин слишком много думает об этом, относится к иллюзионисту предвзято из-за его принадлежности к Фатуи... Вот только даже ее вековой опыт никак не помогал ей понять, что же скрывается в душе лучника, почему он ведет себя так с окружающими, будто все еще продолжает играть на сцене? Он был таким сложным и простым одновременно, что от этого начинала болеть голова. Настоящая загадка, которую путешественница хочет разгадать, если только Лини позволит узнать себя поближе, подпустит к себе, доверится и будет с Люмин искренним. Возможно ли это? Люмин хотелось бы думать, что возможно, вот только кто она такая, чтобы говорить за других людей? Возможно этим вечером она узнает ответы на некоторые свои вопросы, всё-таки "свидание", как эту встречу называет Паймон, никто не отменял. Люмин должна была вернуть свои цветы на законное место, потому в этот раз она играет по правилам Лини.***
Как бы Паймон не хотела пойти вместе с путешественницей, но понимала, что на свидания втроем не ходят и фея будет только мешаться. Все равно путешественница ей все расскажет. Она не может не рассказать своему самому лучшему компаньону — между ними не бывает секретов. Потому феечка согласилась остаться одна в обители, пока ее путешественница устраивает личную жизнь. Люмин, как и предполагало место встречи — стояла около фонтана, наблюдая то за солнцем, клонившемся к горизонту, то за людьми, снующими туда сюда. Точное время юноша не уточнил, от того когда конкретно приходить Люмин не знала, но рассчитывала, что Лини не заставит ее ждать. Люмин подняла голову к небу, глубоко вздыхая. Так спокойно, и воздух чистый, влажный, после сухого воздуха пустыни непривычно до сих пор. И если первое время путешественница радовалась, что наконец-то ей больше не придется смывать песок со своих волос и вытаскивать его из своих сапог, то лучше бы уж песок, чем слишком долго находится в воде. Верхние слои воды были еще тёплыми, но спускаясь ниже — становилось холоднее. Как Люмин еще не заболела — неизвестно, но ощущение под водой все равно неприятные, так как маневренность снижена и отбиваться от врагов неудобно, тяжело, в какой-то степени даже опасно. — Путешественница, — теплое дыхание коснулось уха. По телу девушки пробежались толпы мурашек и она вздрогнула, резко поворачиваясь и отступая на шаг назад. — Прости, если напугал. Юноша улыбнулся, разглядывая растерянную Люмин. Правда пару секунд — и на лице мечницы вновь та же отстранённость. Лини было жаль, что рядом с ним путешественница так редко показывает свою искренность, да и не только рядом с ним — путешественница по-настоящему мало кому улыбается, едва ли он видел такого человека. Они похожи, но все равно стоят по разные стороны баррикад. Лини такой — потому что ему нужно защищать семью, Люмин — потому что не хочет привязываться к этому миру, потому что ее эмоции застыли с тех пор, как они разделились с братом, с тех пор как она стала половиной от единого целого. Станет ли теперь полноценной вновь? — Люмин? — Лини видел, что девушка ушла в себя и вновь вздрогнула, когда он позвал ее. Отсутствующий взгляд, отпущенные уголки губ — моментально сменились яркой улыбкой. Жаль, не настоящей. На одно короткое мгновение на лицо Лини набежала тень. Люмин притворяется, ему это не нравилось, но едва ли он не поступал точно так же. Легкое свидание превратилось в настоящую сцену, где двое будут играть до победного, пока кто-то не прекратит это первым, пока кто-то не оступится, показывая свои настоящие намерения. Вот только сейчас Лини хочется быть настоящим, ему по-настоящему нравится Люмин, ее смелость, отвага и очаровательные глаза цвета золота. — Прости, я задумалась, — она улыбается ослепительно ярко, но свет ее подобен свету звезды — холодный, далекий, предназначен для всех, не только для него лично. Это задевает его. — Надеюсь, теперь все твое внимание этим вечером будет принадлежать мне, — Лини улыбнулся, протягивая Люмин букет из радужных роз, словно взявшийся из ниоткуда. Девушка удивленно вздохнула, отводя взгляд. В прошлый раз, она удивилась, получив одну розу и весь вечер долго думала о том, что она означает: страсть или все-таки встречу? Что из этого было бы более подходящим вариантом? Как бы то ни было, но путешественница склоняла себя к тому, что страсть бывает разная, не обязательно связывать с ней романтические чувства. Правда, не особо помогало, сознание до последнего подкидывало не очень приличные картинки в голову... Люмин холодна внешне, но может загореться внутри, человеческие инстинкты все-таки все еще остались вместе с ней. Кажется, ей нужно будет как-то снять с себя возникшее напряжение... Осторожно взяв в руки букет, девушка ненадолго утыкается в него носом, вдыхая сладкий аромат. Слишком сладкий, кажется даже на кончике языка чувствовалась эта сладость. — Спасибо, — девушка более менее смогла привести мысли в порядок. Оставаться с Лини наедине — настоящее испытание, ведь придется следить за каждым словом, чтобы потом оно не было использовано против самой Люмин. А еще постоянно придется держаться на расстоянии, ведь Лини любит нарушать личное пространство, двусмысленно говорить, касаться так, что по всему телу проходился электрический разряд, напоминающий, что Люмин девушка и ей иногда нужно удовлетворять свои физические потребности. Только без последствий и обязательств, ведь она не та, кто хочет привязаться к Тейвату, чтобы потом так с болью на сердце расставаться с ним. — Если ты не хочешь, мы можем разойтись, — вдруг предложил Лини. — Ты всё время уходишь в себя... Люмин должна признать — она почувствовала себя очень виновато. Возможно она правда слишком себе надумывает, напрасно закрывается от Лини, ведь между ними на счет того недоразумения в суде все уже было решено. Но была вероятность, что где-то глубоко внутри все же до сих пор обижается за тот обман, не доверяет до конца. Фатуи веры нет, так ведь? — Извини, просто для меня это немного неожиданно, — девушка приподнимает букет, смущаясь. — Вернешь мне цветок? — Только в конце нашего свидания, — лучезарно улыбнулся иллюзионист. Раз Люмин так хочет, он сыграет по её правилам, но только один раз. И только сегодня, дальше он за себя не ручается. Возможно было слишком самоуверенно с его стороны думать о каком-то загадочном "дальше", но уверенность в его существовании была непоколебима, ему так подсказывала интуиция. — Разрешишь? — Юноша предложил девушке руку, та как-то слишком резко и сильно подхватила его под локоть. Слишком напряжена. Интересно, это из-за того, что он Фатуи, или все-таки по-настоящему смущена? Она как сложная загадка, ответ к которой нужно искать по маленьким частям. Или он слишком много думает? Рядом с ней в голове либо пусто, либо слишком много мыслей, которые еще долго не дают покоя. — Это нечестно, — надулась девушка, желая наконец разбавить эту напряжённую атмосферу не договоренности. — Месье Лини, за кражу я подам на вас в суд, — возможно звучало неловко, но путешественница правда старается придать разговору оживленности. — Вы разбиваете мне сердце, мадмуазель Люмин, — театрально вздохнул иллюзионист, прикладывая свободную руку к сердцу. — Я рассчитываю, что моя харизма поможет исправить ситуацию и я буду полностью оправдан, — Лини улыбался широко, краем глаза наблюдая за путешественницей. Красивая. И нет, это не из-за чувств он считает ее такой, путешественница была красива по-настоящему, естественно. Светлая кожа совсем не тронутая загаром, хотя Лини казалось, что от Солнца пустыни едва ли кто сможет спрятаться. Утонченные черты лица, цитриновые глаза в обрамлении длинных пушистых ресниц. И очень маленькие ладони, лучнику казалось, что едва ли в её руках поместится тяжелый меч, вот только, как ему известно, от её "маленьких рук" пали архонты и драконы. Внешность слишком обманчива, ведь даже ребенок может убить взрослого человека. Лини знал это на личном опыте. Все ради семьи. — Куда мы пойдем? — Увидите, мисс, но для этого придется немного проехаться на аквабусе, не возражаешь? — Он остановился, заглядывая ей в глаза. Настоящее золото, драгоценности плескались на дне её глаз. Слишком завораживает. — В прошлый раз мне понравилось. Так что не буду против, — девушка крепче взялась за локоть иллюзиониста и они направились в сторону вокзала. Вот только пока ждали аквабус, случилось немного неприятная вещь. Если для Сумеру открытое одеяние Люмин не считалась чем-то необычным, то с Фонтейном дела обстояли совсем иначе. Здесь женщины одевались в длинные неудобные платья, считая это последним пиком моды, оттого тех, кто местной моде не соответствовал — подвергали смеху и стыдили, разве что только их Архонта нечто подобное обходило стороной. Все боялись оказаться на суде за оскорбление. Люмин тоже уже доставалось не раз, некоторые и вовсе не стеснялись говорить о том, что путешественнице самое место в «квартале красных фонарей», раз так желает своим непристойным видом кого-то завлечь. Все-таки люди в Фонтейне грубые, беспардонные. Для них чужая жизнь может оказаться развлечением. В этот раз дама в возрасте не сумела сдержать желчи, высказывая свое "фи" подружке рядом, нарочно громко рассуждая вслух. Была бы здесь Паймон, она бы точно сказала что-то в ответ, вот только и Паймон была не нужна, Лини явно хотел высказаться. — Не стоит, — Люмин сильнее сжала его локоть. — Мне не привыкать. — Ты так просто пропускаешь нечто подобное мимо ушей? В Фонтейне за оскорбление личности могут посадить в тюрьму! — Не на шутку разгорячился Лини. Ах, если бы кто-то посмел нечто подобное сказать в сторону его сестры — Лини бы даже размышлять не стал, начал бы сразу действовать. Но и в сторону Люмин терпеть такие грязные слова не собирался. — Зависть и не такое заставит сказать, — девушка ухмыльнулась. — Просто некоторым нечего показать, вот и мелят языком что попало. О! Вот и наш аквабус подъехал, идем! — И довольно бодрая направилась в сторону водного транспорта, утаскивая за собой Лини. Неизвестно — просто совпадение ли это, или же подстроено, но на аквабусе они были одни, видимо, больше никто не желал ехать по этой водной линии. А возможно это и правда подстроено. Сели они на разные сидения напротив друг друга и оба молчали. Люмин просто наслаждалась поездкой, повернув голову в бок и наслаждаясь легким ветром, а Лини не знал, о чем можно было завести диалог. Обычно он мог разговорить любого, поддержать абсолютно все темы, но в этот раз говорить совсем не хотелось. В этот раз молчать было комфортнее. И все же... — Почему ты промолчала? — А был ли смысл отвечать? Если бы давала отпор каждому обидчику, боюсь Тейват обеднел бы на жителей. Я привыкла, что меня могут как и любить, так и ненавидеть, не первый год живу, — она повела плечами, закрыв глаза. Ветер освежает и сразу вспоминается Мондштадт и Венти, который сказал, что ветра будут всегда оберегать её. И правда, некоторые ветра ощущались как настоящие прикосновения. Призвание путешественницы идти туда, куда зовет сердце, вот только ее постоянно тянулось в регион свободы, где можно было по-настоящему дышать полной грудью. И пока Люмин думала о своем , подставляя лицо под ветер, Лини завороженно наблюдал за ней. Эфемерная, как ветер, нереальная, как сказка. Неотразима и пленительна. Интересно, как много сердец ей отдано по всему свету? Как много тех, кто желает быть рядом с ней? Лини уверен, что таких людей очень много, но сейчас быть рядом с ней повезло именно ему и это по-своему радовало. Легким движением поправит волосы, еще раз уткнется лицом в цветы, вдыхая их аромат, улыбнется. В этот раз же по-настоящему? Для него? Сердце бьется быстро-быстро, готовое выпрыгнуть из груди, только клетка из рёбер мешает этому. И когда юный Фатуи стал таким сентиментальным? Рядом с ней его толкало на необдуманные поступки, а ведь знакомы они совсем немного, слишком мало для каких-либо чувств. И все же... — Порт Ромарин, аквабус прибыл на место назначения! — Проговорила малышка мелюзина, отвлекая Лини от мыслей. Он даже забыл, о чем думал. — Ну, ведите, месье Лини, — сказала путешественница, протягивая руку Лини, когда они спустились с аквабуса. — С удовольствием, — юноша переплел пальцы, уводя путешественницу вниз, к большому водопаду. Вот чего Люмин не ожидала, так это того, что за водопадом окажется пещера, освещенная необычной цветной рудой. Завораживает и дух и разум. Лини тоже увлечённо рассматривал, только вот не окружение, а Люмин. Ловил каждую эмоцию, каждый жест... Её восхищение не было поддельным, он это чувствовал. Теперь лучник знает, чтобы привлечь внимание путешественницы не нужно чего-то волшебного, фантастического, достаточно чего-то настолько простого, чему многие бы даже не улыбнулись. Архонты, как же она хороша. Лини поджал губы, касаясь рукой покрасневших щек. Тяжело было прятать собственное смущение, когда она рядом, когда совсем немного открывается перед ним. — Как ты нашел это место? — Она говорит громко, едва ли перебивая шум водопада. — Фремине подсказал, — сознается лучник, смущенно почесал затылок. — Идем, у меня есть еще кое-что в запасе, — произнес он, заметив, как блеснули её глаза. Очень жаль, но пришлось покинуть чарующее своей красотой место, но Люмин однозначно еще вернется сюда. В этот раз им пришлось подниматься на башню, где Люмин не заметила никаких людей. Совпадение ли, или дело в том, что день уже передал свои права ночи? Скорее всего второе, ведь ночью на вершине порта делать нечего. Вот правда когда Лини ненадолго оставил её, Люмин это не понравилось. Выглядело так, будто её бросили. Вернулся Лини спустя пару минут со скрипкой в руках. Неужели...? — Я не совсем мастер играть на таком сложном инструменте, но все же самую малость умею, — улыбнулся юноша, пока Люмин пыталась сложить в голове темперамент Лини и игру на скрипке. Совсем не укладывалось, девушке казалось, что лучнику подошло бы что-то более тяжелое, нежели элегантное и утонченное, как скрипка. И музыка полилась рекой, подхватываемая ветром и уносимая вдаль. Свет луны, фонарей и мириады звезд на небе... Слишком красиво, романтично, едва ли кто-то раньше догадывался предложить Люмин нечто подобное. Почему-то только сейчас девушка начала воспринимать их встречу настоящим свиданием. Он играл увлечённо, всего себя отдавая легкости музыки. Такой серьезный и сосредоточенный — Люмин видит его таким впервые, нет больше его веселья, несерьезности. И такой Лини очень красив. И глаза его в холодном свете отливают ярким пурпуром, почти светятся, как у кота. Он смотрит на нее украдкой, и она ему улыбается. Он сфальшивил, немного сбился с ритма, но вовремя взял себя в руки, уделяя внимание музыкальному инструменту. Потому что смотреть на Люмин было невыносимо тяжело, зная, что едва ли сможет её коснуться без последствий. Музыка плавно подходит к концу. Лини правда было сложно, он так давно не брал в руки скрипку, что уже думал — забыл, как играть. — Вы так талантливы, месье Лини, — губ касается легкая улыбка. Ему так нравилось, когда она обращалась к нему официально. Только для него. Только для его глаз. Невыносимо держать себя в руках, когда она рядом, смотреть на её приоткрытые пухлые губы, горящие золотые глаза... Он сдается. Оставляет скрипку на скамейке, приближаясь к стоящей возле бортиков Люмин. Она смотрит выжидающе, будто знает, что сейчас будет, будто готова к тому, о чем он думал. Он совсем рядом с ней, в нескольких сантиметрах. Наклоняется медленно, совсем не беспокоясь о букете в её руках. Видит в её глазах ожидание, наклоняясь ближе и закрывая свои глаза. Оставалось совсем немного, чтобы коснуться её губ. Она уже чувствовала его дыхание на своих губах, только в последний момент коснулась указательным пальцем его губ. — Не стоит, — её взгляд будто застекленел, и голос звучал холодно. — Хорошо, — нарочно бодро отстраняется Лини, пряча свой взгляд. Уши и щеки горели от смущения. Архонты, какой позор, зачем же на первом свидании действовал так резко. — Спасибо, мне очень понравилось. Думаю, пора возвращаться, — девушка поджала губы. — Я уйду отсюда в свою обитель. Спасибо за сегодня и до свидания. — Тебе тоже спасибо, — неловко говорит он, оборачиваясь. — До свидания. Даже не взглянув на него в последний раз, путешественница скрывается в своей обители в чайнике. Она даже не заметила, что её цветы теперь вернулись на свое законное место. Лини чувствует себя настоящим дураком. — Придурок, — сокрушается он, роняя голову на каменный бортик башни. — Идиот... Кажется, он только что испортил все, что только можно было испортить. Линетт его точно засмеет.