Urahara's Coffee

Приезжать заранее считалось обыкновенной вежливостью, но, как он успел выяснить за свою насыщенную жизнь, так думало не очень уж много людей. К тому же он подозревал, что в такую рань в бизнес-центре, у которого он и припарковал машину, был только охранник. Ну, встреча была назначена не им, так что ничего не поделаешь. По крайней мере, рядом располагалось заведение, которое было не только открыто в такой час, но еще и снабжало людей живительным напитком. И свежей выпечкой. Это обещала вывеска. Кофейня внутри была не маленькой и не слишком большой. Идеального размера, на вкус Соуске. Как раз было видно все столики со стороны прилавка, кресла у французских окон выглядели невозможно уютно, да и в общем было заметно, что кто-то потрудился над тем, чтобы придать этому месту определенный шарм. Оставалось надеяться, что к кофе здесь относились с таким же вниманием. Вообще, Айзен предпочитал чай. Кофе в чистом виде был напитком сложным, а Соуске любил разбираться в том, что сует в свое тело. И если с сортами чая все для него было понятно, то с такими вещами, как кислотность, вкусовые ноты, обжарка, терпкость и так далее, он все ещё не подружился, да и кофе в любой ценовой категории казался ему горьким, вызывал скорее тахикардию и изжогу, чем бодрость. Но сейчас, раз он здесь оказался, хотелось чего-нибудь вкусного, приятного. Для души. — Большой карамельный капучино, пожалуйста. И у вас есть безлактозное молоко? Рука бариста замерла над экраном кассового аппарата, и внезапно этот непримечательный тощий парень расцвел, только совсем не как нечто величественное вроде розы, а как что-то плотоядное и ядовитое. Светло-карие глаза уставились прямо на Айзена, и лицо бариста пересекла широкая едкая ухмылка. — Может, и глютен не переносишь? Во-первых, к нему обратились на «ты». Во-вторых, этот невежа издевался над серьезным заболеванием. В-третьих, он потешался над непереносимостью лактозы самого Соуске. Стоит ли говорить, что Айзен, в такую рань приехавший в незнакомый район города на встречу и уже испытывавший раздражение как минимум оттого, что сегодня был понедельник, решил уничтожить наглеца? — Вы недавно открылись? — он тоже улыбнулся, намеренно показывая, насколько его доброжелательность фальшива. — Да нет, года два уже тут. Есть растительное: кокосовое, миндальное, банановое и овсяное, — бариста даже бровью не повел. — Кокосовое. Странно, что с таким отношением к клиентам Вы здесь ещё работаете. — Каким таким отношением? Наличные, карта? — Хамским, — Айзен продемонстрировал карту и приложил к терминалу. — Что ты тогда не свалил сразу из-за моего хамского отношения? Бариста взял стакан и отвернулся к кофемашине. — Если никто не выскажется о Вашем поведении, Вы продолжите себя так вести. — А ты у нас, значит, вершитель вселенской справедливости? Берешь на себя тяжкую ношу по исправлению хамоватых бариста? — Может быть, — Соуске снова улыбнулся после небольшой паузы. — Книга отзывов и предложений вон там. Бери свой кофе и вали, — бариста поставил стакан на прилавок, накрыл крышечкой и указал пальцем в сторону «уголка потребителя», а Айзен в ответ кивнул, взял свой кофе и демонстративно отошел к той самой книге. Он сделал большой глоток, мимолетно отмечая, что горечи не было, кофе ощущался очень мягким и обволакивающим, не обжигал язык, но Соуске уже был настроен на разрушение, поэтому взял ручку и открыл страницу, где заканчивались чужие надписи. Однако, как и любой человек, которого радовало то, что кто-то незнакомый был с ним согласен, он надеялся найти ужасные отзывы, но, просмотрев несколько страниц, исписанных разными почерками, он нахмурился. Всем всё подозрительно нравилось. Самая последняя надпись гласила: «Шинджи готовит лучший кофе в городе, я не вру», и дальше следовала череда нарисованных сердечек. Обернувшись, Соуске чуть прищурился за стеклами очков, пытаясь прочитать имя на бейджике бариста, выставлявшего на витрину размороженные кусочки чизкейка. Тот поднял голову, встретившись взглядом с Айзеном, и манерно закатил глаза. Хирако Шинджи. В тот самый момент Айзен понял, что теперь это личное. Чертов бариста не выходил у него из головы даже во время совещания. Соуске улыбался и обсуждал серьезные вещи, вовлекавшие большие деньги, а человек напротив, хоть и был наверняка не совсем искренним, пытался угодить ему. Как и все до него. Потому что к таким встречам Айзен готовился заранее и очень тщательно, чтобы иметь преимущество, чтобы всегда быть на голову выше, чтобы вторая сторона всегда вела себя именно так, как хочется ему. А чертов бариста нагрубил ему. Во время обеда Гин рассказывал что-то про рекламный отдел, но впервые Соуске не слушал. Он смотрел на стопку журналов в ресторанчике напротив центра, где располагался головной офис его собственной компании. В этом ресторанчике он обедал каждый рабочий день, но на стопку журналов обратил внимание впервые — на обложке одного из них была сногсшибательная блондинка с длинными прямыми волосами, наверняка тонированными в этот восхитительный пшеничный оттенок. Чертов бариста ведь даже не удосужился подвязать волосы, когда готовил кофе и выкладывал чизкейк. Это же грубое нарушение санитарных правил. Нет, он точно должен натравить необходимые органы на эту мерзкую кофейню. А лучше… Почему? Почему после работы он потратил тридцать две минуты на то, чтобы доехать сюда, вместо того чтобы поехать домой и провести вечер в блаженной тишине? «Потому что кто-то должен поставить Хирако Шинджи на место», — напомнил он себе, покидая машину и направляясь к уже знакомой двери. Настроение Айзена окончательно испортилось. Внутри было полно народу. А он ненавидел очереди. За прилавком было трое. Тот самый Хирако Шинджи принимал заказы и тратил драгоценное время каждого стоявшего здесь на короткие и совершенно пустые разговоры. Он тратил время Айзена. Когда же наконец подошла очередь Соуске, широкая улыбка Хирако медленно погасла, меняясь кислой миной. — Опять ты. — Латте декаф на миндальном молоке с медом, — в ответ отчеканил Соуске. Он точно слышал, что до него один человек заказывал это, и Шинджи похвалил выбор этого клиента. «Действительно классно на вечер. Без кофеина, согревающее и сладенькое». Айзен же в ответ получил насмешливый взгляд. Но сосредоточиться на своем раздражении он не смог, потому что заметил, как девушка за спиной Шинджи взяла картонный стаканчик, отчего он даже забыл, что намеревался сделать замечание по поводу волос Хирако. Вместо этого он произнес: — Я хочу, чтобы его приготовили Вы. — Все работники нашей кофейни — профессионалы, — лениво отозвался Шинджи и кивнул на терминал, но Айзен продемонстрировал ему купюру, номиналом превышавшую стоимость напитка почти в два раза. — Не сомневаюсь, но желание клиента — закон, не так ли? — В каком-нибудь дешманском борделе — может быть, а у нас шлюх не выбирают, — Хирако достал сдачу и продемонстрировал ее Айзену в ожидании, что тот все же протянет ему купюру. Соуске обескураженно смотрел на это. Никто. Никто никогда за всю его жизнь не отказывался от дополнительных денег. К тому же он ожидал, что хоть кто-нибудь из коллег этого парня осадит его за такую грубость, но девушка в очках, уже взбивавшая молоко, прыснула себе под нос. Вот так, значит? — А поз… — Менеджера нет сегодня, я за него, — весело оскалился Шинджи. — Боже, да просто сделай ему кофе и не задерживай людей, — темнокожий мужчина за прилавком (на своем афро имевший сеточку, в отличие от некоторых) толкнул Хирако бедром, и уже ему Айзен протянул купюру с победоносной улыбкой. Хирако состроил возмущенную мину, но в итоге покорно взял чистый стакан и отошел к кофемашине, и в какой-то степени Айзен ожидал, что отдадут ему мерзость, даже несмотря на то, что всю сдачу он кинул в банку для чаевых. Но нет, латте был донельзя вкусным и нежным, а нотки цветочного меда действительно делали этот напиток идеальным для прохладного вечера. Придраться было не к чему, и оставаться в кофейне он не стал. И только доехав до дома и забегая в квартиру под громкое урчание своего живота, он понял, что латте был на обычном молоке.