Urahara's Coffee

Несмотря на ту ноту, на которой они закончили свое прошлое свидание, на следующий день Шинджи снова был улыбчивым собой. — Твой сладкий кошмар, — он поставил чашку на стол перед Соуске рядом с клубничным тартом и сел напротив. — Тебе не обязательно тратить каждый свой выходной на то, чтобы ехать сюда и наблюдать за мной. — Но мне хочется, — Айзен улыбнулся, сделал глоток карамельного капучино и быстро слизал пенку с верхней губы. — К тому же у меня уже вошло в привычку читать здесь с фоновым шумом. Приятнее, чем в тишине дома. — Ладно, раз ты так говоришь, — посмеялся Шинджи и подпер голову рукой. — Как дела на работе? — Ты никогда раньше не спрашивал, — удивился Соуске. — Ну, раньше мы не были в отношениях. Да и после того раза я решил, что этот вопрос очень важен, а то снова в плохом настроении придешь, будешь ко мне цепляться… — Буду. Если это обязательное условие для того, чтобы ты завалил меня на стол и целовал, — Айзен посмотрел на него поверх очков, но Шинджи засмущать подобным было сложно. Тот, напротив, слегка подался вперед, глядя так, будто рассчитывал на поцелуй прямо сейчас, поэтому Соуске откинулся на спинку стула и закинул ногу на ногу. Разочарование на лице Шинджи было забавным. — На работе все нормально, Гин только больше обычного острит. — По какому поводу? — весело фыркнул Хирако. Ичимару ему определенно нравился. — Он никогда до этого не видел меня влюбленным, — с улыбкой произнес Айзен и отпил из чашки. Вот теперь Шинджи засмущался — повернул голову, сделав вид, что решил проследить, что там Ичиго делает за прилавком, но его розовеющие скулы все равно были заметны. — Никогда-никогда? Как давно вы вообще дружите? — он повернулся обратно, и на этот раз самому Соуске захотелось его поцеловать. — Мы познакомились в сиротском приюте. — Точно, ты же говорил, что сирота, — Шинджи забыл уточнить: «неужели никогда не влюблялся до этого», куда больше заинтересовавшись детством Айзена, раз тот был в настроении сегодня поговорить об этом. — Да, Гин был там с рождения, а я попал в двенадцать лет, — он поставил чашку на блюдце и взял маленькую ложку, чтобы отломить кусочек тарта. Хирако оторвал голову от ладони, удивленно глядя на него. — У тебя были родители? — Да, — Айзен облизал ложку и указал ей на Шинджи. — Что насчет тебя? Тот на секунду опустил взгляд на стол и коротко улыбнулся. Что-то разговор рисковал стать слишком тяжелым для такого хорошего субботнего денечка, поэтому Шинджи решил пошутить: — Если хочешь с ними познакомиться, могу отвести тебя на их могилу. В его голове это звучало забавно, но по лицу Соуске он понял, что вышло как-то слишком чернушно, а как исправлять ситуацию, Шинджи не знал. — Несчастный случай? — Туман на дороге, плохая видимость, лобовое столкновение, — он пожал плечами и снова улыбнулся, все еще пытаясь съехать на что-то более позитивное. — Так что, ты попросишь благословения у моих, а я у твоих? — Я не знаю, где похоронен мой отец, но у матери — пожалуйста, — Соуске тоже улыбнулся, отломив от тарта еще кусочек, но поднес его не к своему рту, а к губам Шинджи. Тот покорно взял десерт губами и прожевал, размышляя над словами Айзена. Он пожалеет об этом, точно пожалеет, сам же хотел уйти от сложных тем, но… — Отец бросил семью? — Нет, но лучше бы бросил, — качнул головой Соуске. — Ничего хорошего он не сделал. Бил меня и мать, пил, играл, почти не работал. Шинджи посмотрел на него удивленно и потянулся через стол, чтобы взять руку Айзена в свою. Тот говорил спокойно, и на его лице не было признаков того, что эта тема его как-то задевала, но Хирако мог предположить, что вспоминать такое не было просто. — Сейчас со мной все хорошо, не смотри так, — Соуске посмеялся, хотя руку бариста легонько сжал. — Ты уверен? — Да, я потратил много денег на терапию. Шинджи улыбнулся, еще немного погладил его руку и отпустил, а Соуске вновь взял чашку и отпил кофе. — Мать работала на двух работах, и он отбирал деньги, проигрывал их, пропивал. А потом занял крупную сумму у кого-то, не смог отдать, и его прирезали прямо перед нашим домом. Кто его хоронил и где, я не знаю. — Боже, Соуске, — Хирако откинулся на спинку стула. — Как ты после этого нормальным человеком вырос? — Кто тебе сказал, что я вырос нормальным? — Айзен посмеялся, вновь слизав пенку с губ. — Даже после терапии приходится разбираться с последствиями такого детства. Шинджи согласно кивнул, и в его голове что-то щелкнуло. В памяти пронеслись все их разговоры: здесь за столиком, в машине, на свиданиях, — и теперь было понятно, откуда у Соуске такое отношение к людям, склонность все решать деньгами и желание делать все идеально. — А как ты оказался в приюте? — Жизнь с отцом серьезно подорвала здоровье мамы. Ублюдок даже после смерти заставил ее страдать, потому что его долги перешли на нас. Она заработалась до смерти, если можно так сказать, — Айзен качнул головой и отломил кусочек тарта, а на его лице наконец промелькнула злость. Очевидно, свою мать он любил. — Мне очень жаль, — Хирако взял его свободную руку и поцеловал в ладонь, а Соуске погладил его по щеке. — Спасибо. Так твое предложение еще в силе? — Какое именно? — Шинджи с улыбкой притерся к его руке, даже не задумываясь о том, что на них смотрит вся кофейня. — Попросить благословения на наши отношения. — Если тебе это важно, можешь попросить его у Хиери. Она единственный мой близкий родственник, если не считать тети, которая живет в другом городе. — Не уверен, что я выживу в результате этого, — Айзен засмеялся и убрал руку, чтобы подхватить чашку, пока кофе совсем не остыл. — Испугался? — Хирако улыбался широко и щурился весело, и глядя на это, Соуске не мог не думать о том, что хотел бы видеть это счастливое выражение на лице Шинджи каждый день. И тем более быть его причиной. Он тихо усмехнулся, допил капучино и поставил чашку на блюдце. — Fortis fortuna adiuvat*.