Urahara's Coffee

Это были два дня сладостного ожидания. Он, как наркоман, хотел получить очередную дозу прикосновений, двусмысленных взглядов и долгих поцелуев, но в то же время он наслаждался этим томлением, своим окрыленным состоянием. Впервые даже понимал, почему о таком пишут книги, стихи и песни. Однако у Хирако были выходные. А еще у него были друзья, и Соуске, пусть и очень хотелось, считал, что занимать все свободное время друг другом — не здоро́во. Зато завтра он заберет Шинджи, обещают холодный, но ясный вечер, и можно будет заехать куда-нибудь по дороге, прогуляться. Греть его руки в своих… Айзен заулыбался, выключая рабочий компьютер, и поднялся. В дверь тихо стукнули. — Да? — он прибрался на столе и повернулся к вошедшему. Улькиорра, как всегда, был бледен и лицом выражал вселенскую печаль, своим видом он, конечно, наводил уныние на весь офис, но такого исполнительного, преданного, а главное, эффективного работника нужно было еще поискать. Он молча протянул картонную папку, и Айзен взял ее, улыбнувшись довольно. — Я распечатал, чтобы затем исключить цифровой след, — пояснил тот свой выбор в виде папки, а не флешки, и Соуске кивнул. — Быстро и без лишних вопросов, отличная работа, Улькиорра, — отметил Айзен. — Благодарю. Сложив папку в кейс к ноутбуку, Соуске с заметным воодушевлением покинул офис, и уже дома он заварил чай, приготовил себе комфортное для чтения место в гостиной, после чего устроился уютно на диване и открыл папку. Чувствовал ли он стыд за то, что делал сейчас? Нет. Безусловно, можно было обратиться к друзьям Шинджи с вопросами, но он не хотел эмоциональной окраски, ему нужны были сухие факты. Улькиорра педантично рассортировал бумаги в хронологическом порядке, фотографии не свалил в кучу, а присоединил к листам, к которым они и относились. Изумительно. Айзен глотнул чая, с приятным волнением рассматривая студенческие фото Хирако и скользя глазами по строчкам. Университет искусств, значит. Участвовал в выставках, брал призовые места на конкурсах. Айзен вспомнил их недавнее свидание, после которого Шинджи был необычайно молчалив, и это наводило на некоторые мысли, но все они превращались лишь в вопросы и предположения, а не знания. Он взял фотографию, на которой кто-то запечатлел Хирако за работой, и у Соуске перехватило дыхание — настолько красивым, настолько завораживающим тот был. Наверное, если бы они учились вместе, если бы Соуске увидел его вот таким в то время, он бы влюбился без памяти со всей присущей юности силой. Может, и хорошо, что встретились они в этой жизни только сейчас, когда Айзен мог держать себя в руках и усмирять свое желание всецело обладать Шинджи. Он отложил это фото на стол, сделал большой глоток чая, предвкушая сокровища, которые еще найдет в этой папке, и вытащил уже прочитанные бумаги. Однако стоило ему обратить внимание на открывшийся лист, улыбка сползла с его лица. На мгновение ему показалось, что его подводит зрение, поэтому он снял очки, потер уставшие глаза, надел очки обратно и снова посмотрел на фото, с которого на него смотрела почти точная его копия. Разве что подбородок был уже, разрез глаз немного иным, скулы ниже, губы другой формы, и эта идиотская прядка волос... Если разбирать по частям, то вовсе они не были похожи, или Соуске просто пытался себя этим успокоить. Отодрав фото от листа так, что скрепка отлетела на пол, Айзен уставился на него и отшвырнул папку на стол. Вот уж точно: меньше знаешь, крепче спишь. Он старательно разглядывал мелочи в чужой внешности, но стоило отстранить фотографию на расстояние вытянутой руки, как Соуске будто бы смотрел на самого себя. Отложив снимок на журнальный столик, он взял чашку и направился на кухню, но ни чай, ни затем долгий душ, ни сон не помогли ему избавиться от навязчивых мыслей. «Один раз, и это было... долго». Тогда, в их первую встречу, кого Шинджи увидел перед собой: бывшего парня или незнакомца? Поэтому он был так груб? А сейчас, когда они целовались, когда Хирако закрывал глаза, о ком он думал? И чем больше Айзен размышлял об этом, тем сильнее становилось его убеждение: Шинджи в отношениях с ним только потому, что Соуске как две капли похож на его бывшего. Замена. Новехонькое подобие, с которым еще «пути не разошлись». Наверное, не стоило реагировать так эмоционально, пока не получил объяснения от самого Хирако, но это было похоже на снежный ком: снежинка сомнений покатилась по недостатку информации, превращаясь в огромный шар, раздавивший здравый смысл. Поэтому неудивительно, что Айзен после целого дня навязчивых мыслей вошел в кофейню с таким лицом, будто собирался кого-нибудь прирезать. — Карамельный латте декаф, — Шинджи улыбнулся ему, поставив на прилавок стаканчик с кофе, который начал готовить, когда увидел в окне подъезжающую машину Соуске. — Сейчас за курткой схожу и буду готов. Соуске, не успевший ничего на это ответить и проводивший взглядом бариста до подсобки, медленно потягивал кофе, но как будто сегодня тот был на вкус не такой, как обычно. Возможно, это все из-за привкуса ревности на языке. Шинджи вернулся, кофейня была закрыта, и вот они уже сидели в машине. Вечер был холодный, но небо было ясное. Идеально, чтобы отъехать от города немного и смотреть на звезды, греть руки Хирако в своих, но какой смысл, если Шинджи будет представлять на его месте другого? — Тяжелый день? — С чего ты взял? — Ты хмуришься и молчишь. Сказал бы, что не в духе, я бы тебя снова уложил на стол, — весело произнес Шинджи и закусил нижнюю губу. — Точно ли ты меня хочешь завалить на стол? — Что? — Хирако недоуменно моргнул, а Айзен вцепился в руль крепче, глядя на дорогу. На светофоре он остановился, достал фотографию из внутреннего кармана пиджака и протянул ее Шинджи. — Как-то сложно не заметить сходство. Улыбка медленно сползла с лица Хирако, и выглядеть тот стал… испуганно. Ага. Значит, поймали с поличным. Айзен швырнул фото на колени бариста и снова посмотрел на дорогу, чувствуя, как от злости и волнения колотится сердце. — Останови машину. Соуске усмехнулся и съехал на крайнюю полосу, включая аварийные огни. Он представил, как Хирако начнет оправдываться сейчас, и с холодной усмешкой развернулся к нему, но Шинджи, вместо разговора, торопливо отстегнул ремень дрожащими пальцами и открыл дверцу машины, и Айзен едва успел схватить его за предплечье. — Что ты делаешь? — Пусти меня! — Хирако вырвал руку, закричав, и от такой реакции Соуске опешил. — Кто тебя просил в это лезть? Я бы рассказал тебе сам. Когда был бы готов. Если бы знал, что ты спокойно выслушаешь. Но ты предпочел… Я даже не знаю, как ты это сделал. Он был уверен, что никто из его друзей не стал бы без его согласия говорить о его прошлом с Айзеном, а значит, тот целенаправленно копался в этом. Хирако трясло. — Я признаю, что это было… неправильно, — выдавил из себя Айзен. — Но... — Но? — рявкнул Хирако и прерывисто выдохнул, сглатывая тошноту. Кажется, Соуске хотел что-то сказать, но слушать Шинджи не стал — выскочил из машины, хлопнул дверцей и быстрым шагом направился подальше от дороги. Холодный воздух врывался в легкие, но его будто все равно не хватало, в носу щипало, и Шинджи не различал, куда идет, лишь бы идти. Первым порывом Айзена было погнаться за ним, и руки уже потянулись отстегнуть ремень, но затем Соуске выдохнул и откинулся на спинку сидения. Даже если он догонит Шинджи, разговора не получится. Они оба были выведены из равновесия, и вместо конструктивного диалога, скорее наговорят друг другу гадостей. Для начала нужно дать Хирако остыть. Да и самому не мешало бы. Он посмотрел на захлопнутую дверцу машины, окинул взглядом сидение и зацепился за скомканную фотографию, валявшуюся на коврике. Подобрав ее и сунув в карман, Айзен отключил аварийные огни и поехал домой. Он привык раскладывать для себя все по полочкам, принимать решения, руководствуясь разумом, но когда дело касалось Шинджи, он не мог быть хладнокровным и расчетливым. Он был зол и расстроен, не понимал, как выходить из сложившейся ситуации, и легче не становилось. После душа он подумывал о том, чтобы написать Хирако, но все его идеи с оправданием собственного поступка звучали глупо, потому что... они действительно были глупыми. Все, что он сегодня сделал, как будто бы шло вразрез с тем, кем он был. Почему он так взбесился от одного снимка? Почему сразу решил высказать свою обиду Хирако? Почему он вообще сразу решил, что это бывший Шинджи? Вода с волос капнула на экран телефона, Айзен стер ее большим пальцем, быстро напечатал: «Ты уже дома?» — подумал пару секунд, стер «уже» и нажал «отправить». За этим последовал тяжелый вздох. Соуске надел халат и направился на кухню, вытирая полотенцем голову, однако про чай он забыл, как только его взгляд зацепился за папку на журнальном столике в гостиной. Он подошел ближе и наклонился, чтобы подобрать отложенное вчера фото. Шинджи на нем все еще казался каким-то неземным. А что, если своим поступком он лишил себя шанса когда-либо увидеть такого Хирако собственными глазами? А что, если Шинджи с ним больше не заговорит? Нет, это было совсем уж бессмысленно. Конечно, реакция того оказалась неожиданной и непонятной, но нужно было немного подождать и поговорить, вот и все. Они оба взрослые люди. Соуске проверил телефон — ответа не было. С очередным вздохом он сел на диван и откинулся на спинку. Потолок был идеально ровным и белым, глазам было не за что зацепиться, поэтому Айзен прикрыл их, но тут же снова открыл и взял телефон в руку. Ответа все еще не было. Он уставился на папку, однако даже от такого взгляда она не воспламенилась, а продолжила неподвижно лежать на столике, и рука сама потянулась к ней. Вчера он не дочитал содержимое, и наконец в голову закралась мысль, что он мог упустить нечто важное, что поторопился с выводами. Вот опять. Когда дело касалось бизнеса, он всегда изучал все досконально, прежде чем действовать. А с Шинджи… Покачав головой, Соуске открыл папку и продолжил с того места, на котором остановился вчера, а именно с досье человека, чья мятая фотография теперь лежала в мусорке. Что ж, он хотя бы не ошибся, и это действительно был бывший партнер Хирако. Но... Как Шинджи вообще мог связаться с таким человеком? Айзен нахмурился и стал читать дальше. Выписка из государственного реестра с трудовым стажем Хирако выглядела странно. Вначале шло одновременно несколько мест работы — видимо, это был тот самый период, когда Шинджи лишился родителей и должен был заботиться о своей сестре. За этим последовал перерыв, после чего была запись об очередном незначительном месте — сетевой продуктовый магазинчик, — затем снова перерыв, и вот, два года назад появилась запись о должности бариста в кофейне. Шинджи не выглядел как человек, который не знает, чего хочет от жизни, к тому же ни одна из этих работ не была связана с искусством, поэтому у Айзена появилось стойкое ощущение, что он что-то упускает. Может, ответы будут дальше?.. Уже было за полночь, когда он закончил. Бумаги были разложены перед ним на столе и диване, а в руках он вертел ручку. Даты помогали сопоставлять все и хотя бы попытаться увидеть картину целиком. Отложив ручку, Соуске уперся локтями в колени и зарылся пальцами в уже высохшие волосы. В его памяти всплыло короткое и тихое: «Это не я». Как же он облажался.