Urahara's Coffee

Будильник ворвался в сознание пронзительным пиликаньем, и Шинджи еще никогда не был так рад проснуться. Он хватал ртом воздух, схватившись за телефон и уставившись на экран, хотя ему понадобилось несколько секунд, чтобы окончательно прийти в себя и отключить будильник. Сердце колотилось бешено, а руки дрожали, и Хирако рухнул обратно на подушку с недовольным стоном. На экране было несколько оповещений, но смотреть ничего из этого он не стал, смахнув все и погасив экран. Снова этот чертов сон. Скорее даже воспоминание. Интересно, исказил ли его мозг детали или же все отпечаталось так, как было на самом деле? Шинджи посмотрел на свое запястье. Три. А ему снилось два. — Куда ты? — Куда надо, — огрызнулся он. — Шинджи… Подойди, пожалуйста. Во сне это был шанс ослушаться, не поворачиваться и молча уйти, но он этого не сделал, как и когда-то в реальности. Он вошел на кухню, скрестив руки на груди. — Чего? — Мы же договаривались говорить друг другу, куда уходим. Я же беспокоюсь, — эта улыбка когда-то заставляла Хирако таять, но сейчас вызывала только нехорошее предчувствие. — В магазин, — Шинджи закатил глаза. — В последнее время ты как-то плохо себя чувствуешь. — Что? — Ты не замечал? Стал таким раздражительным, вечно уставший, плохо спишь… — ладонь на его щеке была обманчиво ласковой, скользнула ниже по шее, и Хирако пожал губы. Это было не в последнее время, это длилось уже черт знает сколько. Ладно, нет смысла об этом говорить, Урахара ждет его, нужно идти, пока есть шанс. — Поговорим об этом, когда я вернусь, ладно? — Давай я схожу, а ты останься дома. — Ты опять возьмешь не то. Вот его рука в теплой ладони, снова эта улыбка, цепкий взгляд карих глаз. — Шинджи, зачем ты это делаешь с собой? — Делаю что? Кухонный нож полоснул по коже. Раз. Два. Хирако перевернулся на живот и побился лицом о подушку, пытаясь выкинуть эту картину из головы. Может, он лгал себе? Он убеждал себя и окружающих, что пережил это, что его больше это не беспокоило, не трогало, но вот одно-единственное поползновение на его свободу, и он сорвался. Было похоже на то, что со своим прошлым он вовсе не смирился. Иначе просто посмеялся бы над этой ситуацией с Айзеном или сказал бы ему прямо и спокойно, что не стоит эту тему затрагивать. А почему не стоит? Тот имел право знать, если у них все было серьезно. Но не имел права так нагло лезть в это без ведома Шинджи. Оторвав лицо от подушки, Хирако снова разблокировал телефон и открыл контакты. Гудки шли, как всегда, долго — видимо, Киске ещё спал. Было бы даже лучше, если бы трубку взял не он. — Доброе утро, — наконец раздалось хриплое и сонное. Добрым его Шинджи точно бы не назвал. — Я сегодня не приду, Киске. Приболел, — ответил он. Пауза звучала неприятно. Урахара ведь не уснул обратно? Нет, не в его стиле. Скорее, анализировал ситуацию, и Шинджи внезапно стало стыдно. Наверняка Киске все понял. — Отдыхай. Звони, если что-то будет нужно, — на этот раз его голос звучал серьезно. — Спасибо, — Хирако, кажется, прошептал это и отключился, снова утыкаясь в подушку. В носу защипало, и он даже не мог понять почему. Перевернувшись обратно на спину, он снова посмотрел на экран и открыл список звонков. Несколько пропущенных от Соуске… Шинджи задержал большой палец над его номером, но передумал и зашел в сообщения, однако и их читать он не стал. Отключив телефон вовсе и отложив его на тумбочку, Хирако повернулся на бок, подтянул одеяло повыше и закрыл глаза. *** — Начальство на месте? — весело спросил Гин, опуская на стол Момо контейнер с домашним печеньем, которое Рангику передала через него. — Да, только… — Хинамори подняла на него обеспокоенный взгляд, быстро посмотрела на дверь кабинета и жестом попросила Ичимару наклониться ближе. — Айзен-сама выглядит невыспавшимся. Я его таким никогда не видела. Такие страшные синяки под глазами… Гин выпрямился и прикрыл рукой рот, сдержав смешок. О-о-о, сейчас он узнает все сочные подробности чужой бессонной ночи. — Я тебя понял, Момо-чан, — он улыбнулся ей и подошел к двери, стукнул в нее пару раз и проскользнул внутрь. Он ожидал, что Айзен самодовольно улыбнется, усмехнется или как-то иначе покажет, как он рад совместной ночи со своим драгоценным бариста, но Соуске поднял на него злющий взгляд, и Гин замер. — Ой-ей, я не вовремя? — Ты что-то хотел? Ичимару хотел уйти. Однако статус друга подразумевал, что весь удар он должен принять на себя, да еще и помочь решить проблемы, из-за которых Соуске выглядел вот так. Ну, и что-то ему подсказывало, что именно было причиной. Точнее, кто. «Мои дорогие Рангику и Хитоми, я вас люблю. Если я здесь погибну от карандаша в шее, не судите меня», — он прошел к столу Айзена и сел. — Хотел поинтересоваться, как там Хирако-сан. У него сегодня ведь смена? Соуске уставился на него немигающим взглядом, и Гин уже приготовился прощаться с жизнью, но тут Айзен снял очки, потер лицо руками и зарылся пальцами в волосы. — Я так облажался, Гин, — произнес он, и от неожиданности Ичимару раскрыл глаза, перестав улыбаться. Айзен своих ошибок признавать не любил, не умел даже, наверное, и такое… Похоже, дело серьезное. Соуске посмотрел на него, и Гин в кои-то веки не стал разговаривать в издевательской манере, а произнес с искренним беспокойством: — Насколько все плохо? Айзен покачал головой и откинулся на спинку кресла. — Какой смысл во всех этих деньгах, если они не могут купить один чертов ответный звонок? Ага, настолько плохо? Хотя Гин не считал, что это прямо-таки безвыходная ситуация, но подробностей он пока не знал, к тому же, как он понимал, Соуске впервые кем-то увлекся серьезно. Если бы кто-то другой не стал бы так отвечать на его звонки, Айзен просто вычеркнул бы этого человека из своей жизни без сожалений. Поэтому неудивительно, что тот считал отключенный телефон Хирако трагедией. И это произошло… Когда? Вчера? Даже суток не прошло. Ладно, Ичимару здесь не для того, чтобы смеяться над паникой Айзена. — По опыту могу сказать, если поссорились, не надо ждать удобного момента помириться. Делать это нужно как можно скорее, — кивнул он. — Извиняться всегда лучше лично. Соуске невольно наморщил нос. — Айзен-сан, чем раньше научишься просить прощения, тем лучше, — Гин знал, что ступает на опасную дорожку, но опять же, статус друга обязывал его говорить правду, не так ли? — Ты намекаешь, что я не умею извиняться? — возмутился Соуске. — Да. А с твоим характером это делать придется часто, если тебе действительно дороги эти отношения. Айзен уставился на него свирепо, а Гин поднял руки в сдающемся жесте и улыбнулся. — Все. Я это сказал, можешь меня убивать, но о моей жене и дочери тогда будешь заботиться сам. Ну, или… Мы можем вместе поехать в ту кофейню на обед, и я обеспечу моральную поддержку, а по пути ты потренируешься говорить «прости меня». Соуске с тихим и несколько обреченным смешком опустил голову. Что ж, похоже, и у него был настоящий друг. *** Шинджи так и не выбрался из постели, хотя снова заснуть не получилось, потому что он попал в идиотскую спираль своей памяти, опускаясь по ней в те воспоминания, которые глушил долгое время. Он втайне надеялся, что его мозг стер хотя бы половину того, что с ним происходило в те годы, но некоторые картинки сохранили поразительную яркость. Черт, да с чего Соуске взял, что похож на него? Айзен, конечно, был иногда напыщенной задницей, но от него никогда не веяло опасностью и чем-то таким, от чего хотелось сжаться и не издавать ни звука. Когда Айзен смеялся, Шинджи хотелось прижаться к нему, целовать долго и гладить по щекам. С Соуске он чувствовал себя хорошо и спокойно. До вчерашнего вечера. От звонка в дверь Хирако вздрогнул и накрылся одеялом с головой. Кто бы это ни был, Шинджи не хотел показываться в таком разбитом виде. А если это Соуске… Пусть сидит под дверью и думает над своим поведением. — Шинджи, это я. Меня Урахара прислал, — раздался голос Ичиго. Это ж как надо было орать, чтобы Хирако услышал его даже в спальне под одеялом. Хоть бы соседей не было, а то потом еще жаловаться будут… Шинджи сел. Черт, Киске знал, на что давить. Мелкий Куросаки был упрямым, как осел, и игнорировать его не получится. Поборовшись с собой еще секунду, он все же поднялся и поплелся к двери. — Ого, действительно выглядишь паршиво, — Ичиго улыбался широко и лучезарно. — Чему бы хорошему у меня научился, — проворчал Шинджи, пропуская его внутрь. — Ну и зачем тебя прислали? — Урахара-сан сказал, что я должен выяснить, кто виноват в твоей внезапной простуде, до того как про это узнает Хиери. — Вирус, — буркнул Хирако и притворно покашлял в кулак. — Этот вирус случайно не зовут Айзен Соуске? Хирако прыснул, почесал щеку и вздохнул. — И в кого ты такой? Ладно, иди на кухню. Я сейчас тоже приду. *** Решимость Айзена была непоколебима. Пусть Гин и потешался над его неумением признавать свои ошибки и извиняться, на этот раз Соуске полностью понимал, каких дров наломал, в голове прокрутил «прости меня» сотню раз и был уверен, что готов произнести это вслух. Прямо в лицо Шинджи. «А что, если не простит?» — спросил он у Гина по дороге сюда. Ичимару в ответ промолчал, и Соуске совсем не хотел знать, что именно значило это молчание. Ладно, надо действовать по ситуации. Без плана. У него потели ладони, поэтому он сжал их в кулаки и шагнул в кофейню с намерением пройти прямиком к прилавку, но замер, когда на него уставились две пары глаз. Роуз у кофемашины сохранял невозмутимый вид, но Соуске показалось, что тот в любой момент мог привязать его к стулу и пытать, а Лав, поставивший на столик перед клиенткой чашку, демонстративно спустил темные очки на кончик носа, чтобы посмотреть на вошедшего поверх них. Хорошо. Все хорошо. Не стоит портить с ними отношения, если он хочет и дальше встречаться с Хирако. Ну почему его угораздило влюбиться? Жил же спокойно себе. — Добрый день, — дружелюбно произнес он Роузу. — Добрый ли? — меланхолично отозвался тот. — Разве сегодня не смена Шинджи? — продолжил Соуске, проигнорировав ответ. — Он приболел, — Роуз на этот раз посмотрел исподлобья. Айзен вежливо улыбнулся и кивнул, дав понять, что услышал. Ну, у него теперь был резон не просто извиниться, но и поговорить наедине: если Хирако приезжал к нему, когда сам Соуске болел, почему бы ему не вернуть этот своеобразный долг. Он развернулся, чтобы уйти, но лицом к лицу столкнулся с управляющим, будто нарочно подобравшимся сзади бесшумно. — Ой-я, это же наш любимый постоянный посетитель, — Урахара улыбался, обмахиваясь бумажным веером. — Этот статус мне льстит, — Соуске тоже улыбнулся ему, но немного фальшиво. — Но боюсь, раз Шинджи сегодня не работает, кофе мне не светит. — Тогда, может быть, чаю? Идемте, я налью, — Киске сложил веер и указал в сторону уже знакомой Айзену подсобки. Тот помнил, что внутри помещение было разделено надвое: раздевалка и еще одно, оказавшееся кабинетом управляющего. Возможно, стоило отказаться и уйти, но это был шанс через Урахару передать Шинджи сообщение о своем намерении извиниться. Кабинет оказался небольшим, по разные стороны от рабочего стола были совершенно обычные чуть скрипучие стулья, а вдоль стен стояла парочка шкафов для документов. — Присаживайтесь. — Я так понимаю, речь пойдет о Шинджи? — Все верно, — Киске взял из шкафа вторую чашку, поставил ее перед Айзеном и налил в нее чай, после чего уселся на свой стул и повертел в руках веер. — Мне бы хотелось узнать причину, по которой Хирако-сан не вышел сегодня на работу, учитывая, что вчера его отсюда забирали Вы. — Мне сказали, что он заболел, — улыбнулся Айзен и сделал небольшой глоток из чашки. Лицо Киске перестало выражать хоть какую-либо доброжелательность. — Я знал такого же самодовольного подлеца, который думал, что он умнее всех на свете. — Полагаю, Вы про бывшего партнера Шинджи? — Соуске поставил чашку обратно, проигнорировав то, что Урахара почти что прямо назвал его подлецом. Киске выпрямился на стуле и оперся локтями на стол. — Хирако-сан рассказал тебе обо всем? Айзен раздумывал, признаться или солгать, но… Ради Шинджи ему нужно было все объяснить и, если получится, заручиться поддержкой Урахары. — Нет. Боюсь, любопытство завело меня туда, куда не следовало лезть без разрешения. Киске удивленно вскинул брови, после чего обреченно вздохнул и снова откинулся на спинку стула. — Хуже не придумаешь, — констатировал он. — Как много ты выяснил? — Личность, копии документов, выписки из государственных реестров, справка из психиатрического отделения... *** Хирако подвинул Ичиго найденное в закромах печенье, и тот, скорее из вежливости, чем потому что действительно хотел, взял одно. — Я бы тоже разозлился в такой ситуации, — Куросаки кивнул. — Я не просто разозлился, я запаниковал, меня начало трясти. Понимаешь, он тоже так делал. Узнавал какие-то детали, мелочи, собирал из них ниточки, за которые потом дергал. — Мне сложно судить, Хирако-сан, я не знаю, что ты пережил, но мне кажется, ты отреагировал нормально. — Спасибо, — Шинджи усмехнулся, опустив глаза в чашку с растворимым кофе. — Прошло уже много времени, я должен вспоминать это без лишних эмоций, но у меня сразу руки дрожать начинают. — А много ли ты кому это рассказывал, чтобы думать об этом спокойно? Шинджи задумался и поднял на Ичиго удивленный взгляд. — Никому… Даже Лиза знает не потому, что я сам об этом говорил, а потому, что ребята ей рассказали с моего разрешения. — Тогда с чего ты взял, что можешь вспоминать это без эмоций? — Не знаю. Разве не так делают люди? Расстаются со своим прошлым, живут дальше… Ичиго покачал головой. В клинике отца он видел многих пациентов с физическими повреждениями и болезнями, но он знал, что больше всего болели раны, которые не видно снаружи. — Это так не работает, Хирако-сан. — Да, ты прав, — он повел плечом и отпил остывшего кофе. — Если… — Ичиго прочистил горло и продолжил уже увереннее. — Если тебе нужно наконец кому-то это выложить, я готов, мне не сложно. — Брось, не засоряй свою молодую голову чужими проблемами, — отмахнулся тот, но Куросаки поймал его за руку и посмотрел в глаза. — Хирако-сан. Шинджи тяжело сглотнул ком в горле и моргнул, изо всех сил стараясь сдержать внезапно навернувшиеся на глаза слезы. Дожил, плакать перед малолеткой. Какой же он жалкий. Опустив голову, он снова отпил кофе и замолчал. Ичиго тоже ничего не говорил и, видимо, терпеливо ждал. Что ж, должен же был этот момент когда-нибудь настать. — Мы познакомились в университете. Я много раз думал, на что повелся, и всегда вывод был неутешительный: симпатичная моська и сладкие речи. Хвалил мои картины, и я таял под этой лестью. Он очень просто влился в компанию моих друзей, но потом стал говорить про них всякое… Ну… Вроде и не гадости, но выставлял их завистниками или… Шинджи покачал головой, до сих пор укоряя себя за то, что верил во все это. — А потом еще все сразу навалилось. Авария, похороны, Хиери в школе училась, надо было как-то ее обеспечивать, работу искать, и вот он, как рыцарь, сказал, что поможет, и я поверил, конечно. Он снова качнул головой, на этот раз усмехнувшись, и зарылся в волосы пальцами. — Такая глупость… — Но ты же не знал, — Ичиго наблюдал за ним, и было странно видеть, как обычно язвительный, красноречивый, веселый и уверенный в себе Шинджи съеживается на стуле, а говорит тихо и немного сумбурно. — Еще и был влюблен. Я как будто выбирал ничего не видеть. Понимаешь, Хиери говорила мне, но я думал, что она еще мелкая и глупая. Киске говорил мне, — Хирако посмотрел на Ичиго и всплеснул руками. — Из-за всех этих манипуляций я был убежден, что Урахара в меня влюблен и хочет разрушить мои идеальные, самые счастливые отношения. Шинджи встал со стула, потому что начал нервничать и злиться. Он взял кружку и выплеснул остатки кофе в раковину. — Какой же это бред. Какой бред. Он оперся на кухонную тумбу руками, закрыл глаза и опустил голову, шумно выдохнув. — Это не бред, Хирако-сан. В конце концов, ты же понял. — Слишком поздно понял. Я начал зависеть от него финансово. Он контролировал каждое мое действие, а я хихикал и думал, какой я счастливый, даже ничего не надо в жизни делать, сиди дома и рисуй. Но… — Шинджи повернулся к нему. — И это как-то укладывалось в моей голове с тем, что я перестал рисовать. Совсем. Постепенно он вкидывал какие-то обидные слова и прикрывался тем, что хочет мне помочь, что это он «из любви». Хирако продемонстрировал кавычки пальцами и вернулся за стол, поджимая губы и потирая краснеющий нос ладонью. — А как тогда ты понял, что пора бежать? — Ичиго взял еще одно печенье и повертел его в руках. — Такие подробности тебе еще рано слушать, — Шинджи отмахнулся. — Хирако-сан, — укоризненно отозвался тот. — Ладно. Раз уж я начал. Может, тебе уроком станет на будущее, не знаю. Мы почти не спали с ним, он касался меня часто, но до секса дело редко доходило, а мне же хотелось, и в какой-то раз он поддался. В темноте под одеялом, вот это все, но то ли я смазку забыл, то ли что, короче, я лампу включил, а у него вся грудь в засосах. Я естественно начал спрашивать… Дошло до того, что вместо секса я получил пощечину, зато выяснил, что педик в наших отношениях только я, а спит он исключительно с женщинами, — Шинджи закончил предложение с широкой улыбкой, а оттого, как Ичиго на него вытаращился, так и не прожевав печенье, вовсе захохотал. Внезапно ему стало намного легче. Действительно, ситуация казалась сюром. Если бы не то, что тогда за ней последовало. — Я потом устроился на работу, пытался хоть какие-то деньги иметь, и, видимо, он почувствовал, что теряет контроль, снова начались манипуляции всякие, но на этот раз я понимал, что происходит, а он понимал, что я понимаю, и это… Вот тогда стало по-настоящему страшно. — Страшно? — шепнул Ичиго. — Он запирал меня дома, пару раз привязывал к батарее, меня уволили за прогулы, но пока я работал, у меня вышло связаться с моими друзьями. Киске в итоге меня вытащил из этого дерьма, но пришлось планировать побег, — Шинджи покачал головой, но улыбался. Надо же, описать те события оказалось не так сложно, как он думал, да и финальная нота была позитивной, если не считать того, что он тогда истекал кровью. Забавно, что ему было плевать на порезы — в тот момент он был опьянен свободой. Ичиго тоже улыбнулся ему, и Хирако нагнулся над столом, чтобы дотянуться и потрепать его рыжие волосы. — Вот и все. Хэппи-энд. Спасибо, что послушал. — Я рад, что ты смог вырваться из этого кошмара, Хирако-сан. И что смог рассказать об этом. — Да, я тоже. *** — Я знаю, что ты не станешь говорить мне ничего без ведома Шинджи, но позволь задать один вопрос, — Айзен смотрел на Урахару пристально, и тот через несколько секунд видимых раздумий кивнул. — Шрамы. Это его рук дело? Я видел привод в полицию в документах. — Да, но Хирако не стал писать заявление. В участке уже считали, что Шинджи сделал это сам, хотя у него было свидетельство из больницы от психиатра, — Киске покачал головой. — Хирако просто переехал и решил все забыть. — Я знаю таких людей. Он бы не оставил Шинджи в покое, — слишком громко произнес Соуске и тут же закрыл глаза, выдыхая, чтобы взять себя в руки. — Верно. Но я угрожал. Мы все ему угрожали, если можно так сказать, — Киске сложил руки на столе в замок. — Насколько я знаю, он пытался найти Шинджи, но у меня достаточно связей, чтобы обеспечить своим друзьям безопасность. Соуске впечатленно приподнял брови и улыбнулся. Может, выглядел Урахара Киске как странноватый хиппи, но за этим фасадом явно скрывался кто-то, кому Айзен не хотел бы переходить дорогу. Что ж, теперь Урахара определенно вызывал в нем уважение. — Похоже, я здесь не только ради чая. Ты хочешь узнать, не попался ли Шинджи в одну ловушку дважды? — Просто считай это предупреждением. На этот раз угрозами я не ограничусь, если что-то произойдет, — Киске коротко улыбнулся ему, и Соуске согласно кивнул. Можно было только порадоваться, что у Шинджи есть люди, которые о нем заботятся так сильно. — Благодарю за чай, — он поднялся и уже взялся за ручку двери, когда Киске его окликнул. — Айзен-сан. Он остановился и повернулся. — Что, если Шинджи после этого не захочет иметь с тобой отношения? Соуске тоже посещала эта мысль, и план на этот случай он так и не составил. Поэтому он лишь тихо усмехнулся. — Думаю, для начала мне стоит с ним поговорить. Ответ, судя по всему, Урахару устроил, потому что тот вновь улыбнулся и кивнул, а Соуске наконец покинул его кабинет. Гин, устав сидеть в машине в томительном ожидании, уже был в кофейне и весьма мило общался с Роузом, пока тот складывал в бумажный пакет выпечку. — Все хорошо? — спросил Ичимару, отпив кофе из стаканчика. — Еще нет. Но лучше, чем было вчера.