Забег по Черноруссии V2.0

— Я пинала его дважды, он не реагировал, — ощетинившись, оправдывалась я. — Считаешь, что я совсем глупая?! — Ну тут два варианта, — еле слышно пыхтел Шусс, пытаясь выдернуть топор из очень крепкого черепа. — Или ты дура, или он сладко спал. — Значит, спал! — зашипела я. — «Спокойной ночи, малыши» насмотрелся. — Уф, — он наконец вернул топор себе и как ни в чем не бывало, усмехнувшись, продолжил: — Что ты там говорила? Массаж? — Ляпнула, не подумав, — я уже обиделась на его резкую реакцию на внезапно ожившего зомби, и отвернулась к двери, которая должна была вести в сторону главного корпуса и самой высокой точки здания. — Надеюсь, нас не было слышно. — Увидишь живого — стреляй, не думай, — предупредил Шусс, прежде чем тихонечко приоткрыть дверь, убеждаясь, что она не скрипит, а на лестничном пролете никого нет. Я тяжело выдохнула и мысленно десять раз пожалела, что вообще вызвалась сюда идти. Как-то я не учла, что придется опять иметь дело с живым человеком. Все, что мне оставалось — активно вызывать в памяти, как этот самый человек, которого мы шли убивать, сам хладнокровно пристрелил кого-то, да еще и приманив на корову… Первые несколько пролетов мы прошли без проблем, ступая так тихо, как только было возможно. И все равно ботинки нас выдавали, еле слышно стукая подошвами. Эхо при этом было такое, что мне казалось — нас слышно до самой крыши. Пистолет у меня в руках ходил ходуном от нервов, а вот Шусс выглядел категорически спокойным и сосредоточенным. Он замер на предпоследнем этаже, и я замерла следом. В здании все так же стояла мертвая тишина. За все время не раздалось ни единого выстрела, ни шороха, вообще ничего. Мы остановились у тяжелой деревянной двери в корпус, Шусс еще раз осмотрелся вокруг, перегнулся через перила лестницы, да так резко, что я неосознанно схватила его за куртку, чтобы «подстраховать». — Почему этот этаж? — попыталась я прошептать ему на ухо, еле держась на носочках. Он ничего не ответил, повертел головой, покривил губы и снова вернулся к двери. Видимо, объяснять было слишком долго. За дверью открылся небольшой коридор с шестью кабинетами и еще одним проходом дальше. Двери в некоторые комнаты были выломаны, оттуда лился солнечный свет. На полу валялся мусор, разломанные офисные стулья и непонятно откуда взявшиеся кирпичи, вперемешку с картонными папками для бумаг. Шусс проскользнул внутрь, держа свой пистолет наготове, и сразу принялся осматривать помещения один за другим. Я задержалась у входа. На душе почему-то было очень неспокойно, мне казалось, что сейчас я услышу выстрелы, но Шусс вышел уже из четвертой комнаты, а все было в порядке. Я неуверенно обернулась на лестницу, снова прошла к перилам и глянула вниз. Что-то черное мелькнуло двумя пролетами ниже. Я тут же отпрянула и попятилась обратно в коридор. Шусс был в каком-то из кабинетов, проверять в каком именно — времени не было. Я вжалась в угол у двери, заколебалась, выбирая между пистолетом и ножом, но что-то мне подсказывало, что я даже в упор сейчас промахнусь, если руки продолжат так же трястись. Тихий шелест шагов за дверью заставил меня сильнее сжать рукоять ножа. Как только в проеме показалось дуло, я бросилась из-за угла, ныряя под пистолет. Выстрел оглушил, я успела резануть высокого мужчину перед собой куда-то в грудь. Он попытался меня схватить, я саданула его по руке, вспорола предплечье и выбила пистолет, тут же получив удар коленом под ребра. Из глаз брызнули слезы, и я замешкалась, а он тут же поймал меня за руку, пытаясь выломать кисть. Хорошо, что это оказалась не травмированная конечность. Не знаю, каким чудом я умудрилась пнуть его по яйцам, но этой секунды хватило, чтобы, поскользнувшись на кровавом полу, схватить его пистолет, и кинуться прочь. Он попытался сграбастать меня за волосы или куртку, благо моя новая прическа не дала ему этого сделать. Я пулей влетела в соседнюю комнату, надеясь, что успею что-то придумать с оружием и выстрелить. Этажом выше раздалось несколько приглушенных хлопков. — Давай поговорим, — донеслось из-за двери. Я шумно сглотнула, но ничего не ответила. — Твоего дружка уже прибили! Мой товарищ не промахивается. — Не о чем говорить, — я старалась, чтобы голос звучал хрипло и по-пацански. — Да ты девочка, — в голосе прорезалась похабная ухмылка, а я поняла, что лучше бы молчала. — Девочек мы не трогаем. «Конечно не трогаете, я единственная баба на этом клятом острове», — пронеслось у меня в голове. Надо было потянуть время, пока не придет Шустрила. Я совершенно точно не поверила бы, что его смогли так просто вальнуть. — Давай ты бросишь пистолет, и мы просто спокойно поговорим, — продолжал уламывать мужчина. — Давай ты пойдешь нахер, — огрызнулась я, и одновременно с этим услышала очередной хлопок, стон, бульканье и звук падающего тела. — Можно было и поговорить, конечно, — я услышала голос Шусса и, с облегчением выдохнув, бросилась к двери. Он меня опередил, подлетел к трупу, выхватил что-то из его руки и выкинул в сторону лестничного пролета. Там звякнуло, зашипело, но ничего не взорвалось, и я так и не поняла, что это было. Шусс тем временем отряхнул руки, и продолжил: — …но я боялся, а когда я боюсь — я стреляю. Когда я стреляю — люди не выживают. Я была безумно рада видеть его самодовольную ухмылку. У мужика, распластавшегося на полу, в руке был еще один пистолет. Ахренительные получились бы переговоры… Свою трофейную пушку я вручила Шуссу, тот брезгливо ее осмотрел и бросил на труп. — Ты боялся? — с опозданием переспросила я, наблюдая, как он обшаривает карманы убитого в поисках чего-нибудь полезного. На лицо бандита, вернее на то, что от него осталось, я старалась не смотреть. — За меня переживал? — Нет, — хмыкнул Шусс, вытаскивая магазин. — Что придется успокаивать рыдающего Джека. — Ну-ну, — пришел мой черед саркастично хмыкнуть. — Что ты хочешь, чтоб я сказал? — Шусс поднялся и посмотрел на меня, вздернув бровь. — Что я к тебе привык, потому что ты забавная, как чихуахуа? — Давай вернемся к версии с Джеком, — я пихнула его в плечо, чтоб он быстрее топал к лестнице. — Худшее, что может услышать о себе женщина, это «ты похожа на туповатую, лупоглазую собаку». Шусс заржал и, уже не скрываясь и не пытаясь заглушить шаги, взлетел вверх по лестнице. Я все равно старалась вести себя тихо, не разделяя его самоуверенности. Не хотелось столкнуться с третьим или четвертым местным жителем… Кто знает, сколько их тут еще? Я шагала по ступенькам, держась за перила, и старалась не обращать внимания на боль во всем теле. Ребра жутко саднило, дышать было тяжеловато, руки опять были в крови. Кажется, надо все-таки переходить на огнестрел, пока вся эта красота еще оттирается с моей кожи. Иногда мне казалось, что кровавые разводы в итоге останутся навсегда. На последнем этаже царил такой же бардак, как и на предыдущем, только еще ровным слоем все покрывала бумага с какими-то текстами и графиками. Я наугад взяла один из листов и поняла, что это действительно программа радио-эфира. Или по крайней мере, что-то очень похожее: с интервью и музыкальными вставками. Шусс уже стоял у дальнего конца коридора, нетерпеливо дожидаясь меня. Я прибавила шагу и чуть не упала, споткнувшись о второго бандита. Он лежал обмякшим трупом в комнате, а рука, как назло, «выпала» в коридор. Я чертыхнулась, удержала равновесие и постаралась не зацикливаться на мыслях обо всех убитых нами людях. Что-то мне подсказывало, Шустрила грохнул не один десяток за все время на острове… И ничего, не переживает. Смех только нервный и видок иногда, как у сумасшедшего маньяка. А в остальном — славный парень. «Славный парень» пропустил меня вперед на очередную лестницу, которая вывела нас сначала на крышу, а затем на небольшую башенку. Там был расстелен спальник, стояла бутылка воды и то, за чем охотился Шусс. Он тут же припал к своему сокровищу, осматривая со всех сторон, поглаживая металл и проверяя все части — от прицела до работы затвора. Я понятия не имела, что это за штука в итоге: баррет или нет. Но выглядела винтовка внушительно, и весила не меньше десяти килограмм даже на вид. Как ее тащить, а главное, зачем она нам в подземном бункере — я однозначно не понимала. Но чем бы дитя не тешилось… — Моя девочка, — ласково прошептал Шусс, и я почувствовала, как краснеют уши. Не знала бы, что он здесь обжимается с винтовкой — подумала бы, что у него, как минимум, намечается секс с любимой женщиной. Судя по всему, быстро заканчивать и сматывать удочки он не собирался, так что я уселась около небольшого парапета, прикрыла глаза и уже приготовилась немного подремать. Но меня совершенно бесцеремонно пихнули в колено, а заданный вопрос и вовсе ввел в ступор: — Хочешь попробовать? — Шусс смотрел на меня, повернувшись на бок всем телом и изображая модель мужского плейбоя. — Серьезно? — недоверчиво переспросила я. — Ты дашь мне потрогать «свою девочку»? — Я тебе даже выстрелить дам, — во второй раз ввел он меня в ступор. — За то, что ты сегодня была на удивление полезна. Я скептично изогнула бровь, припоминая, в каком это месте была полезна, кроме разве что того момента, где затаскивала Шусса в окно. Уверена, что он нашел бы другой вход и без меня, если бы приперло. Но отказываться от уникальной возможности потрогать очевидно недешевую «пушку», да еще и поучиться из такой стрелять, было глупо. Так что я поторопилась активно закивать головой, пока Шусс не передумал. Он освободил мне место, и я улеглась к винтовке, понимая, что вообще ничего не понимаю и даже примерно не знаю, как с ней обращаться. Спроси меня, я смогу сказать только, с какого конца эта штука стреляет. Шусс улегся рядом и принялся меня инструктировать. — Это сюда, приклад в плечо, вот так, а то останешься без руки, — он методично поправлял все мои конечности, подталкивал локти, правильно сгибал кисти. Все это с такой холодной уверенностью, будто каждый день обучал десять таких, как я. — Расслабь ноги, ложись удобно. Я послушно заворочалась, пытаясь уместить ноги так, чтобы нигде ничего не сводило, и можно было не напрягать таз и лежать с комфортом. При этом надо было еще не сдвинуть приклад с нужной точки на плече и держать локти правильно расставленными. — Расслабься, — он придвинулся ближе и провел рукой по моим плечам, чуть сжимая и тут же отпуская. Мышцы под его пальцами тут же послушно размякали. — Будешь напряженной — дернешь оружие и хуй тебе, а не точный выстрел. Он продолжал поглаживать мои плечи и спину, где-то нажимая чуть сильнее, где-то проводя линии вдоль мышцы так, что я натурально ощущала, как она постепенно расслабляется. Кажется, мои слова о массаже были услышаны. В какой-то момент я почувствовала, что еще немного и просто упаду, окончательно разомлев под теплыми сильными пальцами. Шусс четко уловил момент, когда я расслабилась окончательно. — Теперь смотри в оптику, — скомандовал он, и я послушно уставилась в «трубу», но он тут же поправил мой подбородок и чуть оттянул голову назад. — Не напрягай шею. Слишком близко, получишь в глаз на отдаче. Теперь найди корову. Я сосредоточилась на поставленной задаче, при этом старалась, чтобы положение головы не давало нагрузку на шею и плечевой пояс. Шусс продолжал удерживать руку между моими лопатками. Смотреть через оптику оказалось непривычно. То, что находилось от нас на расстоянии более километра, лежало передо мной почти как на ладони.Изображение дрожало и сбивалось от моего дыхания. Я пыталась его задержать, но это мало помогало. На то, чтобы сориентироваться в пространстве ушло около минуты, и наконец я обнаружила в перекрестье искомую корову. Буренка, привязанная длинной веревкой, продолжала пастись как ни в чем не бывало, отмахиваясь от мух длинным хвостом-метелкой. — Мы же не будем ее убивать? — решила уточнить я. — Я бы, конечно, поужинал сочной говядиной, но нет, — хмыкнул Шусс. — Иди чуть выше коровы, найди елку с осыпавшимися нижними ветками. Сразу поймешь, как увидишь. Я снова «прильнула» к прицелу, аккуратно поднимаясь выше, Шусс что-то подкручивал в оптике и на стволе, пока я не шепнула, что вижу елку. Нижние ветки у нее действительно опали, хорошо был виден голый потемневший ствол. Чуть правее что-то мелькнуло, и я сдвинулась в ту сторону. — Там человек, — я еле сдержала удивление. Даже в оптику лица видно не было, мешала трава, ветви деревьев и тень от кепки на голове мужчины. — Угу, — промычал Шусс, кажется, совсем не удивлённый. И я поняла, почему он так легко вручил мне свою ненаглядную обновку. Все мышцы в теле снова напряглись, я почувствовала тугой комок нервов, свернувшийся в животе. — Расслабься. Ты уже убивала. — Отлично умеешь подбодрить, — еле выдохнула я. — Выстрелил бы сам. — Нет, я сказал — жалеть не буду. Хочу, чтобы ты выстрелила, — он придвинулся ближе и шептал, обжигая дыханием кожу на плече и шее. — Не для самозащиты, не от испуга, а специально. — Я же могу просто промахнуться, — я, и правда, лихорадочно соображала, как выйти из сложившейся ситуации. — Сама себе злобный Буратино будешь, — усмехнулся он. — И не доживешь до лабораторий. — Потому что ты меня прикончишь? — я попыталась произнести это как шутку, хотя внутри все переворачивалось. На Шусса смотреть я боялась, поэтому продолжала наблюдение за мужчиной в кепке. — Ты и без меня справишься с самоубийством об кого-нибудь вроде парня в твоем прицеле, — он снова принялся массировать мне плечи, надавливая и заставляя опуститься вниз, принять туже позу, что и до обнаружения моей цели. — Давай, поймай его в перекрестье. Расслабиться не получалось, дыхание стало рваным и поверхностным. Я бы и рада была соврать, направить прицел на елку, но уже понимала, что не выйдет. Мне было страшно, что он поймет. Казалось, Шусс, даже не глядя в прицел, прекрасно знал, куда придется выстрел. — Теперь поправку, целься чуть выше, правее на одну, максимум вторую риску. Поняла? — уточнил он, продолжая раздавать команды как ни в чем не бывало, будто и не было моих возражений. — Нажимать будешь плавно, — он дотянулся до моего пальца на курке, почти укладываясь на меня сверху, и слегка отведя мою руку в сторону, показал, как нужно правильно отжимать спуск. — Как будто хочешь тронуть за нос котенка. Из меня вырвался нервный смешок. Ассоциация с котенком — последнее, что я ожидала от его инструктажа. — Дыши глубоко, на выдохе — стреляй. Он не торопился с меня слезать, но веса я почти не чувствовала, только приятное тепло и то, как ровно и совершенно спокойно он дышит. Собрав остатки нервов в кулак, я постаралась дышать так же, в точности повторяя за ним темп. Стало чуть спокойнее, перекрестье перестало трястись. Мужчина у елки продолжал копошиться в траве, словно перекладывал там что-то или копал. Я прицелилась ровно так, как говорил Шусс, но отжимать курок не спешила. Не получалось отвлечься от мысли, что я просто так убью человека, который ни в чем не виноват… — Скажи, откуда ты? — спросила я, пытаясь смочить слюной пересохшее горло. Нужно было, чтобы мозг срочно переключился на какие-то другие мысли, нужно было что-то, что меня бы отвлекло. — Севастополь. Я мягко нажала на курок и еле сдержалась, чтобы не вздрогнуть от отдачи и звука. Было не больно, но резко и страшно, совсем не так, как от пистолета. А глушитель хоть и смягчал звук, но не до конца. — Перекат, быстро-быстро, — Шусс пихнул меня в плечо, и я отползла в сторону. Руки подрагивали, сердце и дыхание снова понеслись вскачь наперегонки. Я зажмурилась и заставила себя сосредоточиться на Севастополе… Лучше я буду думать об этом, чем о том, что сделала. — Так и запишем, — продолжил он. — Игрок в морской бой из тебя так себе. — Он жив? — я сцепила зубы, потому что в голове внезапно мелькнула мысль, что я бы не хотела промахнуться. Странное чувство, порожденное болезненным самолюбием… — Ранен, но… — он снова выстрелил. — Нет. Все. Уже убит. — Я еще и помучила его, зашибись, — выдохнула я, роняя голову на колени. — Удивлен, что ты вообще попала. Думал, зассышь, — Шусс продолжал лежать, что-то делая с винтовкой. — Но на снайпера за пять минут не учатся. — А ты учился? — я снова зацепилась за хоть немного отвлеченную тему. Руки дрожали так, будто я только что тащила пару мешков картошки, а не мягко трогала кошачий нос. — Много будешь знать, — он наконец закончил и привстал, отрываясь от своей ненаглядной обновки, — скоро состаришься. Я кисло улыбнулась и предприняла еще одну попытку: — А про Севастополь — это правда? — Может быть, — уклончиво ответил он, покачивая винтовку на руках, проверяя, насколько она тяжелая, и что-то прикидывая в уме, а затем убрал ее в валяющийся рядом чехол и принялся пристраивать его на спину. — Да ладно? Ты все-таки потащишь эту дуру с собой? — я скептично подняла бровь, наблюдая за его муками. Быстро скинуть с себя эту штуку у него теперь точно не получится. И видать нашего снайпера будет далеко и хорошо… — Я же не зря с тобой мучился, чтобы бросить эту малышку, — пыхтел Шусс. — А ты, мой… падаван, — он наконец уместил ношу на спине, — отныне хранишь мою СВД-шечку, — и он торжественно вручил мне в руки свою прежнюю винтовку, которая на вес оказалась тяжелее, чем на вид. Из меня вырвался придушенный стон, когда я осознала, что мне действительно придется ее тащить, да еще и вместе с и без того увесистым рюкзаком. — Зачем я вообще пошла тебе помогать… — бубнила я под нос, разбираясь с тем, как вешать на себя эту пушку. — Все, — наконец уверенно заявил Шусс, и я уставилась на него, не совсем понимая, что именно «все». — Я пошел подтягивать отстающих, а ты сиди тут и постарайся не найти на жопу приключений. — А если найду? — как-то неуверенно пробормотала я, не очень радуясь перспективе оказаться одной в огромном заброшенном здании, где мы убили двух человек. — На этот случай у тебя теперь есть нормальное оружие, — он подмигнул и приглашающе махнул рукой в сторону лестницы. Я с кислой миной поторопилась спуститься вниз, в прохладу бетонной коробки и в компанию к трупам…

***

Снова находиться совсем одной и предоставленной самой себе было странно. И пугающе… Определенно очень пугающе. Я вертела в голове мысль о том, что ребята все еще неподалеку, буквально в получасе хода от меня, но совсем изгнать неприятный холодок из-под ключиц не получалось. Теперь странно было вспоминать те пару дней на острове в одиночестве. Учитывая количество проблем, которые мы смогли найти за небольшой срок нашего путешествия, я была ну очень удачливой, не померев тогда в первые же сутки. Я заглянула в очередную комнату, на всякий случай держа наготове макарыч. Но она снова оказалась абсолютно пуста. Я прошлась туда-сюда, расшвыривая мусор, на тот случай, если в нем прячется что-то полезное. Это был уже второй осмотренный мной этаж, а находок — ровно ноль. На самом деле Шусс и не давал команды все обыскивать, но мне показалось логичным, что раз местные тут целыми днями лежали и ловили мимо пробегающих «кепок» на корову, то уж где-то должен быть схрон провизии… Не святым духом же они здесь питались. На обратном пути к лестнице я снова бочком обошла труп, от его присутствия здесь становилось не по себе. Следующий этаж поначалу тоже ничем меня не порадовал, пока я не дошла до крайней двери. Она оказалась закрыта, причем путем нехитрых манипуляций я выяснила, что закрыта она на ключ. Пришлось, чертыхаясь, возвращаться и копаться в карманах убитого, стараясь меньше думать, глубже дышать и не смотреть на его развороченное лицо. Ключик нашелся только во внутреннем кармане слегка заляпанной кровью куртки. Но надо сказать, что оно того стоило. Внутри комнатки сохранился относительный порядок, просто все столы и ящики были придвинуты к стенам. Окна — плотно зашторены. На полу в дальнем конце стояла небольшая переносная газовая плитка на одну конфорку, а в шкафу — с десяток небольших баллонов. В тумбочке, которая тоже была закрыта на ключ и безжалостно мной взломана, оказался склад тушенки и макарон, а за ними еще и спряталась банка с остатками кофе.Оставалось сложить два плюс два и найти хотя бы сковородку. К тому времени, как на лестнице послышались аккуратные шаги, у меня уже была готова большая чугунная сковорода с макаронами по-флотски и закипал чайник. Я искренне надеялась, что этого хватит хотя бы на легкий перекус для нас четверых. Хотя у меня аппетита не было… К психологическому напряжению снова добавилась ноющая тягучая боль в руке, которую элегантно дополняли саднящие ребра и жутко чешущаяся губа. В общем, если бы Шусс сейчас велел убить кого-нибудь за ампулу кеторола, я бы не медлила ни секунды. — Оставил женщину без присмотра на полчаса, она уже соорудила полевую кухню, — заржал Шусс, мгновенно первым оказываясь у сковороды. — Хоть что-то полезное в вашем походе добылось, — саркастично произнес Блэк, который теперь явно собирался всю дорогу стебать Шусса за его новую любовь. — Ник, отличный выстрел, — Джек первым делом отсалютовал мне, а я сначала не поняла, о чем он вообще говорит. — Отличный — это ты ахиреть как преувеличил, — фыркнул Шусс, расчехляя походную ложку. — Она ему просто плечо размозжила. — Он что, рядом с вами был? — я пыталась в голове сложить карту местности, которая открывалась сверху, с тем, что мы видели, сидя в лесу. — Да, третьим тут был, судя по всему, — пояснил Блэк. — Пришел со стороны города целенаправленно лутать труп. — Ты знал?! — я пнула Шусса, чуть не заставив его выронить макароны из ложки. — Я догадывался… — он отпихнул от себя мою ногу и продолжил жевать. У меня же аппетит пропал окончательно. Мог бы и сказать, чтобы я не сидела все это время и не переживала за свою карму, следующую жизнь и возможность попадания в рай после убийства невиновных. — Выглядишь… зеленовато, если честно, — Джек быстрее всех отгреб на сковородке приличную кучу и теперь активно швырял в себя ложку за ложкой, невзирая на то, что еда была только-только «с огня». — Просто снова болит рука и ноют ребра, — буркнула я и быстро закинула в себя две ложки макарон, стараясь не задумываться о том, сколько раз были использованы те «одноразовые» приборы, которые я нашла в выдвижном ящике. — А ребра-то почему? — удивился Джек и покосился в сторону Шусса. Тот пожал плечами, показывая, что ничего не знает. — Неудачная встреча с темпераментным поклонником, ныне покойным, — я невесело хмыкнула. — По-хорошему, надо достать еще обезбола, — обеспокоенно зыркнул в мою сторону Блэк. — И выйти до ночи из города. — Здесь как раз на выходе стоит онко-центр, — тут же откликнулся Шусс. — Там точно есть колеса во всех видах. Если еще не растащили… — Готова обменять банку кофе на укол уже сейчас, — вымученно улыбнулась я, доставая находку из тумбочки. — О! Горячий кофе! Я готов убить за эту хуйню! — с восторгом воскликнул Шусс, забирая у меня банку. — И потерпеть твои стоны, конечно же…