Забег по Черноруссии V2.0

Когда внизу раздался оглушительный звук взрыва, я взвыла раненной собакой. Как меня тащили дальше по коридорам, все глубже в темноту, мимо ржавых стен, я помнила только урывками, размазанными картинками сквозь слипшиеся от слез ресницы. Этот момент был словно падение во сне. Только обычно в это мгновение сон заканчивается, и ты просыпаешься с колотящимся сердцем, а я… просто упала и падала, падала, падала в темноту какого-то бесконечного отчаяния и горя. Не знаю, в какой момент меня отпустили руки мужчин, но я тут же рухнула на пол и разрыдалась белугой, совершенно не задумываясь о громкости издаваемых звуков. Размазывая по лицу слезы и сопли, я раскачивалась то назад-вперед, то в стороны, просто пытаясь хоть как-то себя успокоить. — Сука! — от удара кулаком в стену где-то совсем рядом я вздрогнула. Но даже если это было адресовано мне — все равно, пусть хоть в меня этот кулак прилетит. Мне все равно… Это все и без того просто пиздец… просто пиздец… — Ник, — холодный голос Шусса казался сейчас омерзительно спокойным. Ему будто было насрать. Из меня вырвался булькающий всхлип. — Давай, три секунды, и ты берешь себя в руки. Я замотала головой. Придурок конченый! Как успокоиться?! — Иди ко мне, — он подтащил меня за плечи к себе, прижал, но я только оттолкнула его и попыталась вырваться. Зачем все это? К чему? Что за лживая забота? С чего ты меня обнимаешь? Тебе настолько насрать на нас? На Джека? Наверное, я все-таки говорила это вслух, потому что он ощутимо встряхнул меня за плечи и силком поставил на ноги, игнорируя все протесты и удары. — Уймись! — он еще раз меня тряханул. — Такое случается. Мы не в Диснейленде. — Можно было… вытащить… — выдавила я между рыданиями. — Можно же было! — Да даже если бы вытащили! Что дальше? Сколько суток его тащить? Умер он там или в этом коридоре — какая разница?! — он попытался обхватить мое лицо ладонями, но я упорно уворачивалась, не желая смотреть ни на него, ни на Блэка. — Он прав, Ник, — глухо произнес Блэк, разбивая последнюю надежду, что во всем этом можно кого-то обвинить… так было бы легче… проще… знать, что можно было что-то сделать иначе. — Джек бы и пары часов не вынес. — Откуда вам знать? Откуда знать? — я сама вцепилась в куртку Шусса, пряча лицо и приглушая очередной всхлип. — Три секунды прошло, — выдохнул он. — Вытирай сопли и пошли. Выберемся — рыдай сколько угодно. Он впихнул мне в руки какую-то тряпку вместо носового платка. Я вытирала слезы, а на их место накатывали все новые. Сморкалась, но нос отказывался вдыхать ебучий воздух этого острова… Я не хотела даже думать о том, что мы теперь втроем. О том, что все это время, все эти бесконечно длинные недели буквально каждый день любой из нас мог умереть. И когда до выхода осталось рукой подать… почему это именно Джек? Я взвыла с новой силой. Почему не я? Бесполезная, ничего не умеющая, обуза, которую тащили за собой? Почему не… Нет. Никому не хочу такого… Ни одному из них… Но почему сейчас? Почему это не сон? Почему не дерьмовый сон… Пожалуйста, можно мне проснуться? Я с чувством впилась ногтями в свою руку, но от боли ничего не изменилось. Надежда, что все волшебным образом исправится, высыхала вместе со слезами на щеках. Если ничего не станет лучше, то какой смысл вообще… я заскулила последний раз, скомкала тряпку и принялась мять ее в руках, чтобы отвлечь сознание на максимально простые действия. Шусс и Блэк копошились в рюкзаке… Вынимали таблетки Джека, его вещи, остатки провизии… Мне так захотелось взять что-нибудь, хоть что-нибудь, что хранило бы воспоминания о нем, но сдвинуться с места так и не смогла. Только стояла и смотрела на это все, а казалось, что смотрю в какой-то черный экран, пока в голове не мелькнуло осознание. Рука сама метнулась к карманам, судорожно в панике нашаривая измятые, немного порванные, но все-таки сохранившиеся лилии. Как забавно… не начать ли верить в приметы? Лилий было три, когда он дарил их мне. А теперь — четыре. Потому что четвертую мы сделали, сложив оригами из его портрета. Я не хотела ее разворачивать… — Порядок? — Шусс повернулся ко мне, закрывая рюкзак и отставляя его к стене. Очевидно, тащить его с собой они не собирались. — Нет, — просипела я. Голос от рыданий не желал слушаться. — Держи, — Блэк вручил мне небольшой блокнот. Его открывать я тоже не хотела. Даже не хотела знать, что он принадлежал Джеку, хотя это было очевидно. Просто сунула его в рюкзак, запихнув на самое дно. Может быть, повезет, и я забуду о нем и обо всем, что вообще случилось тут. — Тут хотя бы одна дорога, — пробормотал Блэк. — Надеюсь, больше сюрпризов не будет. — Не накаркай, блять, — протянул Шусс и на всякий случай перезарядил пистолет. Только сейчас я наконец бегло осмотрела, где мы вообще оказались: широкий туннель, больше похожий на что-то типа автомобильного шоссе. Стены бетонные, местами обитые какими-то железными ржавыми пластинами, пронизанные поверху трубами и толстенными кабелями… Стояла полная тишина, не считая наших шагов по хрустящей щебенке и моих хрюканий. Я плелась позади мужчин, стараясь держаться шаг в шаг за спиной Шусса. Не хотелось ни играть в жалобные гляделки с Блэком, ни получать ценные указания от Шусса. Пусть идет нахер со своим безразличием. Будто не он больше всего проводил времени с Джеком… будто помри любой из нас, и он точно так же и ухом не повел бы. Мы шли бесконечно долго. Шли и шли. И даже коридор нисколько не менялся, только иногда мы спускались, будто по склону вниз, а иногда поднимались наверх… и понимала я это только потому, что становилось тяжелее передвигать и без того ноющие от боли ноги. Когда стало совсем худо, я почти упала на задницу, сняла рюкзак, подложила его под голову и, видимо, вырубилась, вообще не задумываясь о том, заметили ли мужчины мое отсутствие или нет. Чувство, когда после отвратительного дня просыпаешься и понимаешь, что все так и осталось, что ничего не поменялось и не стало лучше… этот момент хуже самого мгновения утраты. Он словно обрубает внутри что-то, и тоскливая боль заливает сердце, а найти выход наружу не может. Я смотрела в черноту туннеля, слушала чье-то дыхание рядом и не хотела думать ни о чем. А мысли почему-то раз за разом приводили меня домой. В конце концов я перестала сопротивляться. Лежала и думала о том, как зайду в квартиру, как буду приводить все в порядок… приводить свою жизнь в порядок. Как схожу в магазин. Да, схожу в магазин, где не будет зомби. Или хотя бы будут зомби, что едят не мозги, а нервы. Кажется, я даже хмыкнула собственным мыслям. — Полегчало? — хрипло прошептал Блэк откуда-то слева. — Нет, — прошептала я в ответ, снова ощущая комок горя, подступающий к горлу. — Почему только мне так плохо? — Нам тоже плохо, Ник, — обреченно вздохнул он. — Не думай, что раз мы не рыдаем, то и… это не так. — Хоть какую-то… не знаю. Хоть каплю горя… — мне так хотелось почувствовать, что я не одна варюсь в этом котле. — После десятого «хорошего парня» перестаешь их считать, — донеслось с другой стороны, и туда захотелось врезать. — Я сложу эту каплю горя в копилку «на потом». — Раз все проснулись, давайте-ка пойдем дальше. Мне в этом чертовом туннеле не по себе, — поспешил отвести удар Блэк, поднялся со своих вещей и помог кое-как разогнуться мне. Сон в три погибели не пошел на пользу ни одной мышце в моем теле. В этот раз я тащилась уже из последних сил, заставляя ноги двигаться исключительно усилием мысли. Может, так угнетающе действовал этот бесконечный тоннель: ни конца, ни края, никаких изменений в чертовых стенах. И почти весь путь мы хранили молчание. Перебрасывались только короткими фразами, иногда шуршали обертками от батончиков или откручивали крышки с бутылок воды… Один раз здоровенная крыса заставила Блэка нервно выстрелить, и мы минут десять, если не больше, напряженно стояли и вслушивались, не разбудили ли мы кого-нибудь… очередных кровососов и Буль-Булей до кучи. Конец пути мы сначала почувствовали: воздух стал менее спертым, будто даже появился какой-то сквозняк, а может, начались галлюцинации. Но через несколько десятков метров начали меняться и стены: появились сначала бордюры вдоль них, которые плавно переросли чуть ли не в тротуары по обоим краям туннеля. По стенам иногда пробегали тонкие мокрые дорожки от влаги. Дорога под ногами казалась более избитой и исхоженной. Почти сразу же Шусс дал сигнал остановиться и приказал выключить фонарики, убрать все, что может отсвечивать. Он только последний раз посвятил фонарем на циферблат своих часов и промямлил что-то типа «почти вовремя». Мы с Блэком переглянулись, но все-таки послушно отошли в сторону и уселись на рюкзаки. — Чего ждем? — подал голос Блэк. Я уже по тону голоса понимала, что он весь настороженно подобрался. — Кое-кого, — на отъебись отозвался Шусс. — Сидите тихо. — Пока ты сдаешь нас каким-нибудь уродам? — не то чтобы я до сих пор думала, будто он заодно с местными, но хоть чем-то задеть его хотелось так же сильно, как подышать «свежим» загазованным воздухом города. — Тишина на галерке, — беззлобно ответил он. Почему-то мне казалось, что в этой темноте сейчас должен прозвучать еще один голос. Но ничего не последовало, и от этого на глаза снова навернулись слезы. Он бы сейчас меня успокоил… сказал, что все путем и, может, даже предложил в темноте сыграть в гляделки или в ладушки на выбывание. Говорить ни о чем не хотелось, так что просидели в абсолютной тишине ровно до тех пор, пока где-то в впереди не началось тихое шуршание. Уже через минуту можно было различить, что это чьи-то шаги. Потом показались отсветы фонарей, выглядывающие из-за изгибов стены. Шусс отодвинул меня еще ближе к стене, выждал, пока в свете фонарей не появится два четких силуэта и один раз моргнул нашим фонариком. Оттуда сразу же послышались обеспокоенные голоса, затем звук глухого удара и торопливый широкий шаг. Шусс врубил фонарик и посветил вперед, так что теперь мы могли видеть мужчину в черной униформе, полностью скрывающей и лицо, и тело. Он шел к нам, размахивая фонариком, а за ним можно было разглядеть несчастного второго парня, валяющегося лицом в щебенке. — Черт, уже думал, ты сдох, — он радостно похлопал Шусса по спине, приобняв его. — Не дождешься, — хмыкнул тот. — Примешь груз? Под мою ответственность, — добавил он, поняв, что мужчина перед ним явно медлит с согласием, и дождался кивка. — Достал? — на нас все еще явно с подозрением косились, даже лица не надо было видеть, чтобы понять это. — Все у девчонки. О, это про меня. Неужели, не забыл, что я существую… Интересно, этот парень перетряхнет мой рюкзак и выкинет нас с Блэком в ближайшую канаву или как? А сам Шусс не собирается отдавать какие-нибудь прихваченные документы? Или всю макулатуру собирала только я… — Я даже хочу услышать, как ее туда занесло, — донесся насмешливый голос из-под шлема. — Ладно, оставим до большой земли. Они отошли на пару метров, еще о чем-то пошушукались, я даже не пыталась слушать. Блэк стоял с выражением а-ля «конспиратор хренов», но явно более расслабленный чем раньше. По меньшей мере нас собирались на эту «большую землю» отвезти, а там… видно будет. Что нам, впервой выбираться из самой задницы? — Ну что, готовы к возвращению на родину? — спросил Шусс, снова возвращаясь к нам. Мы синхронно кивнули. — Может, еще как-нибудь встретимся. — А ты? — вырвалось у меня. В животе что-то ухнуло вниз, возможно, даже сердце. — А? Я не сказал? — он притворно удивился, приложив руку к сердцу. Позер чертов. — Мне тут так понравилось, что решил остаться. — Тащился только чтоб вывести нас? — хмыкнул Блэк. — Получается так, — он пожал плечами. Я смотрела на него и на глаза снова накатывали слезы. Из четверых остаются двое. Так выходит? Во второй раз повезет ли Шуссу так, как в первый? А может, он вовсе тут жить собрался, как Карабин? Что за херня… — Спасибо, — Блэк протянул ему руку, — за все. — Херня вопрос. Обращайся, — он ответил на рукопожатие и повернулся ко мне. — Личико попроще, родная. Развернулся, подхватил с пола свой рюкзак и просто зашагал по тоннелю в обратную сторону, насвистывая одну из своих тупых мелодий. Я стояла с открытым ртом и переваривала происходящее, пока Блэк не потащил меня за плечо. Совершенно на автомате я подняла свой рюкзак и последовала хвостиком за ним. Что это было вообще?! Неужели так сложно было нормально попрощаться? Улыбнуться? Обнять в конце концов? Блэку хотя бы руку пожал… а ту, с которой занимался сексом на столе, ту, которую спасал, и ей же был спасен не раз, даже по плечу не хлопнул… Я развернулась и показала фак в черноту коридора, очень надеясь, что в этот самый миг Шусс споткнулся, упал и сломал свой чертов нос. Что за напасть такая, любить мудаков? «Да и пошел он нахер», — думала я, наблюдая, как второго парня, все еще лежащего без сознания, затаскивают в какую-то дверь с красным треугольником, внезапно образовавшуюся в стене коридора. Почему нельзя было раньше догадаться, что Шусс все делает в стиле «поматросил и бросил»? Как еще должен жить мужик вроде него, у которого ни кола, ни двора, ни совести? Понятно, что и Джек для него был так… случайный прохожий на улице. По нему тосковать не будешь. Я сцепила зубы до боли, чтобы опять не пошли слезы. Тут вообще лучше эмоций не показывать, мало ли что за парень с нами идет. Можно ли вообще доверять друзьям Шусса? Впрочем, выбора снова не было. Мы топали по каким-то узким техническим коридорам и помещениям, правда, недолго. И когда наконец за очередной дверью в лицо ударил свежий воздух с ароматами тины, мокрого песка и тухлой рыбы… я почувствовала настоящее облегчение. Мы хотя бы выбрались из чертового подземелья. Никогда, никогда больше не полезу в подобные места! И вообще во все это… во всю эту херню с зомби и лабораториями. Пусть кто-нибудь другой раскапывает все эти сюжеты. — Выходим тихо, аккуратно садимся, когда можно будет говорить — я скажу, — скомандовал до сих пор неизвестный нам мужчина и погасил фонарик. Мое зрение к темноте еще не привыкло и в лунном свете я ничего не могла разглядеть, кроме отблесков на воде, так что вцепилась в руку Блэка и последовала за ним. Естественно в лодку я залезала словно инвалид, несколько раз споткнувшись и чуть не рухнув. Мужчина присоединился к нам через несколько минут, оттолкнул от берега, залез сам, и мы поплыли на веслах… Интересно, что нам предстоит пересечь вот так? Океан? Я вдруг поняла, что плыть в кромешной темноте по неизвестному водоему — это моя фобия. А после всего пережитого я бы даже не удивилась, если бы из-под воды высунулась чья-нибудь лапа и попыталась оторвать нам голову. Я плотнее прижалась к Блэку, стараясь отгонять параноидальные мысли. Он приобнял меня за плечи и поцеловал в макушку. Меня почти укачало в его объятиях, когда мужчина наконец подал голос. — Ну все, достаточно далеко, — он переместился в конец лодки, и Блэк подо мной напрягся. Рука его потянулась к кобуре, но вытащить пистолет он не успел. Что-то несколько раз щелкнуло, лодка тихонько затарахтела и поплыла сама… Он всего лишь включил двигатель. — Черт, не пугай, — выдохнул Блэк, но руку с пистолета не убрал. — Меня можете называть Шляпником, — представился мужчина и хохотнул: — Шляпник, потому что мне все время достается какая-нибудь шляпа типа вас двоих. Блэк в ответ представил нас. Хорошо, что под нашими кличками не было длинных историй с пояснениями… — Первый раз вижу, чтобы Шустрила кого-то вытаскивал. Ну… говорят, деревянное ружье тоже когда-нибудь стреляет, — неторопливо рассуждал Шляпник. Мне становилось неловко от его словоохотливости. — План, ребятки, таков. Вас доставят в нашу штаб-квартирку. Или штаб-домик… кому как удобнее. Вы нам все подробненько расскажете, отдадите все шмоточки, вплоть до последних трусиков. Взамен получите новое все: новую одежду, новую жизнь, новые квартирки. — С чего такая щедрость? — опередила я Блэка. — С семьей что будет? — добавил он. — Не ссыте, у нас что-то вроде защиты свидетелей, — манул тот рукой. — Если, конечно, вы будете сотрудничать. — Смотря что понимается под сотрудничеством… — пробормотала я себе под нос, и Блэк толкнул меня в бок, очевидно, чтобы помалкивала. — Ребятушки, если вы питаете тайную страсть к чувакам, которые расплодили на этом острове черте что — так и скажите, я вас просто с лодки скину, а Шуссу наплету, что начался шторм и вас смыло к селедкам. Если нет — то не ссыте. Все будет тип-топ, — обнадежил он нас. Хотя угроза меня не порадовала. Проще говоря, он сообщил нам, что просьба Шусса нас спасти имеет больше рекомендательный характер, чем какую-то обязаловку. — Хм… селедка, — протянул внезапно Блэк, явно пытаясь разрядить обстановку и при этом не сказануть лишнего. — В принципе, за холодное пиво с селедкой я расскажу даже то, чего не знаю. — Вот и славно, — кивнул Шляпник. — А ты что скажешь? — Что на хую я вертела этот остров, — буркнула я. Новость о том, что домой мы попадем ой как не скоро, немного выбивала из колеи. Почувствовав вкус свободы, ожидаешь, что уже вот-вот, а тебя вместо этого пересаживают на другую лодку, снова долго везут куда-то по воде, потом на газельке, и снова попадаешь в гребаные пустые серые коридоры… где тебя допрашивают, допрашивают и снова допрашивают, перетряхивая все твои вещи, вплоть до трусов, как и обещал Шляпник. Я рассказала все, что смогла вспомнить до попадания на остров, все, что происходило там, все, что мы нашли, добровольно отдала даже бумажные лилии, которые мне очень скоро вернули в целости и сохранности. И, честно говоря, ожидала только пулю в лоб после всего этого. А мне жали руку, говорили что-то ободряющее, даже, смешно сказать, личного психолога организовали… Когда я наконец-то, спустя несколько месяцев, оказалась совершенно одна в своей новой квартире, пустой и немного пыльной, во мне не было ничего, кроме желания сидеть в тишине, жалеть себя и, возможно даже, тихонечко сдохнуть где-то рядом с плинтусом. Хотя буквально накануне мы с мозгоправом обсуждали, что это нормальная часть моего ПТСР*, лучше от этого не становилось. Я уже жалела, что на предложение поработать на «них», я тогда просто тупо кивнула. Желания снова раскапывать все это, снова погружаться в это дерьмо с экспериментами на живых людях и детях, не было совершенно. Я даже есть не хотела, хотя на столе остывали запеченные роллы, которые мне заказали «за счет заведения», пообещав выслать аванс в понедельник. Словно бухгалтерия у этих опасных ребят все равно работала, как и везде… хотя, чего я удивляюсь? Новенький смартфон в кармане тихо пиликнул оповещением. Я разблокировала его и кинула на стол. «Привет. У меня новоселье. Придешь?» Конечно, никаких номеров у меня в записной книжке еще не было, но от кого пришла смс-ка я знала наверняка. Блэка отпустили гораздо раньше и пообещали помочь с переездом семьи на новое место. Кажется, пришло время познакомиться с его женой… надеюсь, она не будет ревновать. Я улыбнулась воспоминаниям. И тут же постаралась загнать подальше мысли о тех, кого рядом уже не было. Четыре белые лилии аккуратно встали на стол в миниатюрной вазочке. Я задумчиво коснулась бумажных лепестков. Что ж… пришло время начать все заново?