Ателье "Хваран"

Отправив сообщение Сынмину, Чонин оставляет телефон на прикроватной тумбочке и, двигаясь как можно медленней, осторожно поворачивается обратно к Чану, желая снова уютно устроиться на крепком плече и поспать до следующего звонка назойливого будильника. Новый директор лежит на спине, вытянув в сторону руку, которой всю ночь обнимал острые плечи своего бывшего подопечного. — Когда ты проснулся? — Чонин замечает, что парень уже не спит и, подобравшись на локтях ближе, оставляет короткий поцелуй на груди. — Когда ты начал ворочаться в поисках телефона, — утренний голос Чана звучит низко и немного хрипло. Парень сгибает вытянутую руку и, проведя вверх по спине, останавливает широкую ладонь на лопатке любовника, принимаясь нежно поглаживать обнажённую кожу, сонно потерев глаза пальцами другой руки. — Я сделал так, что в агентстве не будут переживать о нашем опоздании. Прости, что разбудил, — Чонин коротко трётся щекой о плечо и оставляет голову лежать, вслушиваясь в биение сердца глубоко под кожей. — Значит, ты уже решил, что мы опоздаем? — лениво усмехается Чан, утыкаясь носом в тёмную макушку и закрывая глаза. — Я подумал, что тебе стоит хорошенько отдохнуть, — тонкие пальцы парня принимаются выводить на груди директора загадочные узоры, понятные лишь ему одному. — Я отдохну, когда верну Директора обратно в агентство, — немного помедлив отзывается Бан Чан, голос звучит напряжённее. — Крис, — парень отрывает голову от его груди и из-под веера чёрных ресниц смотрит слишком недовольно, — ты получил серьёзную травму, я не позволю тебе работать в твоём обычном сумасшедшем ритме. — Чонин-а, — тянет новый директор, закатив глаза и убирая руку с чужой спины, — мы это обсуждали. Сейчас слишком много задач, которые должен решить именно я. — Их всегда было много, — парирует Ян, приподнявшись на локтях, — и сейчас ничего не изменилось. — Сейчас под угрозой находится всё агентство и ты в том числе, — хмурится Чан, — я не могу позволить себе валяться в кровати до самого вечера. — Как будто раньше ты себе это позволял, — фыркает парень, начав недовольно стаскивать с себя одеяло, полный решимости сбежать из кровати, раз директор всё равно не собирается в ней оставаться. Чан ждёт момента, когда агент поднимет тело на выпрямленных руках и, схватив за предплечья, притягивает к себе, укладывая грудью на собственное солнечное сплетение. — Снова злишься? — мягко улыбается он, заглядывая в прищуренные глаза младшего. — Ещё нет, — парень ловко закидывает бедро на его ноги и удобнее устраивается сверху, чувствуя под собой абсолютно голое тело, подтянувшись чуть ближе, уперевшись руками в матрас, остановив лицо в паре сантиметров от губ Чана, — но скоро начну, если ты будешь продолжать упрямиться, — тонкие пальцы зарываются во взъерошенные ото сна волосы старшего, наводя собственный порядок в причёске. Чан тихо смеётся и, обняв одной рукой за талию, тянется пальцами другой к лицу парня, нежно проводя подушечками по линии челюсти от уха до подбородка. Чонин чуть наклоняет голову, подставляя под прикосновения приоткрытые губы, дав возможность руке старшего провести по ним. Чан отрывает голову от подушки и оставляет почти невесомый поцелуй на тонких губах, тут же опускаясь обратно, мягко оглаживая большим пальцем нежную кожу под ухом. Чонин хищно облизывается и тянется ближе, не сводя взгляда с чужих губ, продолжая играться с волосами парня. — Как ты себя чувствуешь? — обычный вопрос звучит слишком соблазнительно, а тело начинает нагреваться. — Гораздо лучше, — под одеялом, укрывающим их тела, рука Чана соскальзывает с талии ниже, накрывая упругий зад. — Может, мы всё-таки немного опоздаем? — младший наклоняет голову, снова потянувшись к чужим губам, но, в последний момент, оставляет мягкий поцелуй на подбородке, вызывав разочарованную усмешку. Чонин грубо отворачивает голову Чана, невесомо ведёт кончиком носа от уголка губ до уха, прерываясь на осторожные, короткие прикосновения губами, отзывающиеся мурашками под кожей. — Если ты сейчас скажешь «нет», я подсыплю тебе снотворное и запру дома, пока ты не восстановишься, — шепчет он и, в доказательство своих жестоких намерений прихватывает зубами мочку уха и чуть оттягивает, услышав потяжелевшее дыхание, вырвавшееся из груди. — Я бы никогда не смог отказать тебе в этом, — шёпот с низкими нотками голоса, касается кожи оголённого плеча, рука скользит с шеи на грудь, оглаживает рёбра и устремляется вниз, плотнее прижимая парня ближе, давая почувствовать растущее напряжение. — Ещё бы, — довольно облизывается Ян, вильнув бёдрами, тут же скользя губами вниз по сильной шее, ловя ритм ускоряющейся в артериях крови. — Но, будь честным, ты ведь действительно долго сопротивлялся, — губы трогает короткая усмешка, а в основании чувствительной шеи остаётся горячий поцелуй. — Сколько лет прошло с нашей первой встречи? — парень отрывается от груди наставника, усаживаясь на сильные бёдра, опираясь раскрытыми ладонями в матрас и, чуть наклонив голову, хитро смотрит сверху вниз. Чан хмурится, утратив ощущение тепла любовника и укладывает руки на изящные бёдра, несильно сжимая пальцы чуть выше острых коленей. — Высокоморальный Бан Чан, заместитель Директора Хваран, не может позволить себе спать с ребёнком, верно? — Чонин медленно отрывает одну ладонь от матраса, короткие ногти касаются моментально напрягшихся рёбер и скользят к животу, заставляя мышцы судорожно сокращаться от тянущей щекотки. Колкие слова в сочетании с возбуждающими прикосновениями, дают ту реакцию, которую очень хотел Чонин: в глазах агента загорается тёмный, опасный, непередаваемо-возбуждающий огонёк. — Ты даже поручил уроки соблазнения Хёнджину, лишь бы не сорваться и сохранить лицо заботливого наставника, — продолжая свою сладкую пытку, парень ведёт ногтями от бедра к лобку, жадно вслушиваясь в неровное дыхание, впившись глазами в напряжённый идеальный член своего любовника. — Я уже готов придушить его за то, чему он тебя научил, — рычит Чан, напрягая руки, изо всех сил сдерживая желание отшлёпать внезапно повзрослевшего подопечного так, чтобы он ещё долго не возвращался к подобным разговорам. Тонкие пальцы скользят по телу вверх к подтянутому животу, не касаясь члена, но чувствуя отголоски рваных сокращений и его пульсацию, ладонь раскрывается и широко скользит выше, пересекая грудь и, остановившись под очаровательным кадыком, совсем несильно сжимает шею, а сам парень нависает над директором, горячо дыша сквозь приоткрытые губы. Чонин знает, что каждый раз Чан изо всех сил старается быть с ним нежным и осторожным, Чонин любит играться в доминанта и говорить пошлости, распаляя любовника, а ещё, Чонин готов кончить прямо сейчас от одной мысли о том, как Чан в очередной раз забывает о нежностях и срывается, затыкая ему рот, грубо втрахивая в матрас или столешницу рабочего стола. — Я показал тебе ещё не всё, чему научился у Хёнджина, — лисий взгляд гипнотизирует директора, младший скидывает одеяло и подаётся назад садясь прямее, медленно соскользнув ладонью с шеи на живот парня, пройдясь пальцами по кубикам пресса, замерев раскрытой ладонью над горячим членом, головка которого уже покрыта естественной смазкой, но не касается его, заставив Чана непроизвольно вильнуть бёдрами в стремлении ощутить первое желанное прикосновение и не дав ему не единого шанса получить его. Второй рукой Чонин скользит по своему плечу и, раскрыв ладонь на шее, откидывает голову, прогибаясь в спине, несильно сжимает горло, жарко вдохнув через открытые губы и, прикрыв глаза, с выдохом, скользит вниз по телу, добираясь до резинки белья. — Хочешь увидеть, хён? — сладкий голос звучит обжигающе-пошло в тот момент, когда рука оглаживает возбуждённый член сквозь ткань. Пальцы старшего сильнее впиваются в бёдра, в отчаянной и, вероятно, последней попытке сдержать себя от грубости. Чан заторможено кивает, отвечая на вопрос парня. Чонин смотрит в его глаза и закусывает губу, чувствуя, как от мыслей о приближающемся срыве наставника, его член отзывается сладким напряжением, а ноги начинают неконтролируемо дрожать. — Хорошо, тогда ответь мне, — острый взгляд устремляется прямо в глаза. — Сколько раз за шесть долгих лет ты возвращался домой со стояком и прикасался к себе, мечтая меня поиметь? — невинный трепет ресниц и глупая, чуть склонившаяся в сторону, мордашка с очаровательными ямочками улыбки. — Блять. Срыв происходит ожидаемо быстро и возбуждающе грубо. Одним резким движением Чан меняется с парнем местами, опрокидывая на спину, вдавливая в матрас и отчаянно впиваясь в губы, желая заткнуть фонтан бесстыдной фантазии младшего, дрожащие бёдра которого уже сжали талию, прижимая горячего парня ближе к себе, коротко подмахивая, получая такое необходимое им обоим трение. Сильные руки скользят по телу, Чан до синяка сжимает острую косточку таза, а Чонин понимает, что сегодня что-то не так. Он отстраняет любовника и обеспокоенно заглядывает в напряжённое лицо. — Крис? — тяжёлое загнанное дыхание. — Нога, — Чан злится. Он возбуждён и готов иметь Чонина во всех мыслимых позах, с каждым ударом сердца пропуская по венам обжигающее желание, но травмированная нога мешает двигаться и глушит обострившиеся ощущения совсем не возбуждающей болью. — Всё в порядке, — младший тут же смягчается и идёт на попятную, мягко касаясь плеча, показывая Чану лечь обратно. С глухим рыком мужчина падает на спину и ожесточённо трёт лицо ладонями. Чонин бросает взгляд на ортез, обхвативший опухшую сильнее стопу, и винит себя во всепоглощающем эгоизме и глупости, с трудом отрывая ещё дрожащее тело от матраса и пересаживаясь на колени рядом с любовником. — Крис… — горячая ладонь осторожно скользит по напряжённому предплечью. — Прости, малыш, — с резким вздохом Чан открывает лицо, упираясь взглядом в потолок. — Кажется, сегодня ты не сможешь получить желаемое, — короткий потухший взгляд. — Это мы ещё посмотрим, — самоуверенно улыбается Чонин и заставляет парня сесть, подкладывая под его спину ещё одну подушку. — Зачем? — старший непонимающе оглядывается. — Хочу приподнять тебя повыше. — Для чего? — Чан, кажется, не поспевает за грязными мыслями младшего, вырванный из их игры своей болью. — Для того, чтобы жарко прыгать на твоих бёдрах до тех пор, пока ты не кончишь в меня, хён, — эта фраза тугим жгутом скручивается в животе. За два месяца их романа Бан Чан успел уяснить, что Чонину до звёзд в глазах нравится подчиняться, что любая нежность, хочет он того или нет, неизбежно превращается в огненный смерч страсти, что во время секса Чонину нужно жёстко и глубоко и - самое главное - что поза наездника парня абсолютно не возбуждает. Так что сейчас, наблюдая за тем, как Чонин стягивает бельё и, действительно устраивается на его бёдрах, Чан думает, что этого мелкого дьяволёнка подменили кем-то другим. — Ты уверен? — парень кладёт ладони на согнутые коленки бывшего подопечного, вечно покрытые синяками. — Абсолютно, — ни тени сомнения. — Дотянешься до смазки? — он коротко стреляет глазами в сторону тумбы со стороны старшего. Чан усмехается и, коротко наклонившись, выуживает из выдвижного ящика небольшой бутылёк и презерватив. — Ты меня не слышал? — изящная бровь скептически ползёт вверх, глаза опасно щурятся, а руки скользят за шею наставника, тянуще-медленно прижимая парня к горячему торсу. — Я хочу твою сперму внутри себя, Крис. Тело обдаёт жаром, смазка падает под бок, презерватив теряется где-то в кровати, а Чан крепко прижимает младшего теснее, сжимая руку на талии, властно впиваясь в губы, чувствуя липкое возбуждение между прижатых тел. Ян снова дрожит всем телом, нетерпеливо трётся влажным от смазки членом о его живот и постанывает в поцелуй, наслаждаясь низкими вибрациями приглушённых стонов самого Чана. — Пожалуйста, Крис, — хнычет Чонин, утыкаясь носом в шею, чувствуя возбуждение любовника так близко. — Я очень хочу… — Хочешь чего? — свободная рука сжимается на шее, жёстко помещая лицо парня перед собой. — Хочу… Почувствовать твои пальцы… Внутри… — возбуждающие-придушенные вздохи, дрожащие ресницы и пьяный от желания взгляд. — Почему ты не можешь всегда быть таким же послушным? — усмехается Чан, убирая руку от шеи и тут же притягивая к себе за поощрительным поцелуем. Чонин продолжает двигать бёдрами, постанывая от того, как член парня пульсирует в ответ, а затем жадно скользит губами от шеи до плеча, давая возможность всё-таки использовать смазку, отставляя зад. Чан выдавливает немного прозрачного геля на свои пальцы, и тянется за спину младшего, обильно смазывая колечко мышц. Чонин сжимается от прохладного прикосновения и капризно мычит, тут же получив звонкий шлепок и вновь оказавшись во власти сильной руки, контролирующей количество воздуха. — Ты ведь этого хотел, — тяжело дышит Чан, массируя пальцами вход, распределяя смазку. — Д-да, — Чонин прогибается в спине, удобнее подставляясь под вторую руку парня. — Пожалуйста, скорее, — сбивчиво бормочет он, впиваясь ногтями в сильные плечи. — Ты уверен? — Чан не торопится, аккуратно надавливая на вход, но не проникая. — Мы давно не занимались сексом. — Поэтому я так сильно… Я очень хочу тебя, — парень настойчиво подаётся бёдрами назад. — Пожалуйста… От этого умоляющего, слезящегося взгляда, под кожей растекается расплавленный металл, Чан собирает все остатки самоконтроля и, не отрывая взгляда от раскрасневшегося лица, медленно вводит первый палец, ловя губами стон парня, вновь ослабляя руку, сжимающую шею. Чонин утыкается лбом в широкое плечо, дрожа всем телом, сильнее впиваясь цепкими пальчиками в напряжённые мускулы. Внутри парень горячий, узкий и очень чувствительный. Чан старательно дышит носом, ощущая, как собственный член раз за разом ударяется о влажный живот. Он покрывает поцелуями острое, бледное плечо и методично-медленно разрабатывает любовника, стараясь быть мягким. Чонин ведёт носом по шее, поднимаясь до самого уха. — Ещё, — шепчет он, прикусывая зубами мочку и тут же оглушая стоном, когда Чан добавляет второй палец, ускоряя движение руки. Парень прогибается в спине, дрожит, подмахивает бёдрами, каждый раз проезжаясь головкой члена по стволу Чана, вырывая из груди влажный рык, кусая губы и насаживаясь на его пальцы сильнее. — Чёрт, — выдыхает старший, сгорая от желания взять это гибкое тело и тянет голову младшего ближе, целуя жёстко и глубоко, давая понять, что чувствует прямо сейчас. Чонин отдаётся поцелую со всем жаром, зарывается пальцами в волосах и двигает бёдрами быстрее, даря парню дразнящее, но не достаточное для оргазма, трение. — Я хочу тебя, — Чонин откидывает голову, позволяя старшему жёстко впиться губами в шею. — Пожалуйста, Крис… Чан почти готов подчиниться этому капризному голосу, но, той частью мозга, где сидит пресловутая ответственность, понимает, что младший агент ещё нужен ему в рабочем состоянии. Поэтому парень на мгновение выходит, спешно добавляет ещё смазки и погружает в мягкое нутро сразу три пальца, значительно ускоряя темп движений. Чонин стонет, падает на его плечи, прижимаясь ближе, сильнее отставляя зад. — Кри-ис! — собственное имя, смягчённое корейским акцентом, вызывает горячую волну в теле. — Пожалуйста! Я хочу!.. Уже можно!.. Честно!.. — хнычет младший. — Уверен? — выдыхает Чан, замеляя движения, осторожно раздвигая пальцы внутри парня, проверяя готовность принять его член. — Please, daddy! — выстанывает тот в ответ. На мгновение Чан теряет осознание реальности. Такого он ещё точно никогда не слышал от Чонина и эта фраза занимает почётное первое место среди способов сорвать старшему крышу. Пальцы покидают тело, сжимаются вокруг ствола, парой рваных движений распределив остатки смазки по члену и, подведя головку ко входу, впиваются в бедро, грубо толкая Чонина вниз до упора. Младший прогибается назад и пронзает комнату оглушающим стоном, оставляя на коже старшего красные царапины от плеч до груди. Чан снова обхватывает ладонью его шею и жёстко подбрасывает тело вверх за бёдра, умудрившись даже в такой позиции полностью взять контроль. Чонина трясёт, сдавленное горло саднит от придушенных стонов, а перед слезящимися глазами летают звёзды, он пытается двигаться самостоятельно, поймать этот бешеный ритм, но ослабленное дрожью удовольствия тело, не слушается, позволяя сильным рукам насаживать себя на член, глубоко проникая внутрь. — Щ-чё-ёрт! — стонет младший, цепляясь руками за запястье Чана, абсолютно перестав контролировать себя. Стоны Чана смешаны с низким рыком, напряжённый живот покрыт влагой, по венам течёт сплошное желание. Он настолько сильно хочет парня, что, кажется, даже жёсткого секса уже недостаточно. Ему нужно получить Чонина полностью, владеть им безраздельно. Чан откидывается назад, упираясь спиной в подушки, укладывает парня на свою грудь, обнимая обеими руками за талию, и, напрягая бёдра, вбивается в тело быстрее, чем вообще, казалось, возможно, безошибочно проезжаясь головкой по простате каждый грёбаный раз. Чонин весь дрожит, окончательно потеряв способность изъясняться словами, он только стонет, блаженно закатывает глаза, царапает руки и плечи и, не помня себя, отвечает на обжигающие поцелуи. Член парня трётся о напрягающийся с каждым движением пресс старшего и от этих ощущений кружится голова и кажется, что реальность рассыпается, отправляя куда-то в открытый космос. — Блять, Чонин! — рычит директор, когда парень начинает сжиматься вокруг него сильнее, уже ловя предоргазменные судороги. Несколько сильных толчков и руки парня вдавливают чужие бёдра вниз, стремясь сделать последнее проникновение самым глубоким, член пульсирует и горячее семя разливается внутри сжавшегося тела, обжигая этими новыми сумасшедшими ощущениями. Чонин выгибается на груди парня с протяжным стоном, его тело крупно трясётся, изливаясь на живот старшего, а затем обессилено падает обратно. Любовники на мгновение погружаются в оглушающую темноту, рассыпающуюся слабостью во всём теле, и пытаются заново научиться дышать, отчаянно прижимаясь друг к другу. — Малыш? — кажется проходит вечность перед тем, как мозг снова становится способен функционировать. — Всё в порядке? — Чан всё ещё тяжело дышит, но находит в себе силы нежно погладить обмякшего парня по щеке. — Да, — шепчет тот в ответ, лёжа головой на плече наставника, — такого я ещё никогда не чувствовал… — сорванный голос полон искреннего восхищения. Парень с трудом поднимает голову и мутным, влажным взглядом смотрит в глаза Чана. — Рано или поздно ты затрахаешь меня до смерти и, чёрт возьми, я безумно хочу умереть именно так.